I. Небесное происхождение благовоний и ароматов

Наркотики: духи, чай, кофе, какао, шоколад, табак, алкоголь, опиум, гашиш и прочее.

Я несколько раз уже повторял мысль, что диавол пытается подражать Богу, во всем поступая наоборот. И самый величайший божественный дар — рай, будущее бла­женство и общение с Богом, которому нет ничего подобного в этом мире (2 Кор. 12, 4), он также старается подделать. Но дать свое «блаженство» и «рай» диавол может, конечно, только здесь, потому что там бу­дет для его почитателей не рай уже, а ад. Впрочем, рай демонский — по названию только «рай». Не­верующие и полуневерующие люди часто не стыдятся упо­треблять в своей речи наши христианские понятия, в част­ности слово «рай», хотя и вкладывают в него совсем иное значение. Примеры читатель может сам отыскать в этой моей книге (не говоря уже о мировой литературе) и даже в этом параграфе.

Диавол достигает своей цели различными способами. Я начну с наиболее невинных, которые, собственно, в обще­стве и не считаются вредными для физического здоровья или чем-либо предосудительным для здоровья нравствен­ного. Но, конечно, не так дело обстоит на самом деле.

Возбуждение себя духами (благовониями)

Это самое тонкое средство, которое употребляет сатана для обольщения людей, возбуждая в них влечение к якобы чему-то прекрасному, а на самом деле — скотскому. И во­прос этот довольно сложен. «Невинное» желание барышни «надушиться» — о котором и говорить-то много нечего, как может кто-либо подумать, — имеет и свою длинную исто­рию, и свои основания, по начальной природе своей, чисто догматического характера — догматического в полном, то есть богословском, смысле. С них я и начну.

Если на земле упоение тонкими и прекрасными запаха­ми доставляет наслаждение, а употребление духов, вплоть до фонтанов из них, составляет необходимую принадлеж­ность роскошных общественных собраний (на вечерах, ба-

-108-

лах, раутах и так далее), то жилище Бога можно ли пред­ставить себе, в противоположность этому, с каким-либо недостатком, мрачным и неблагоухающим? Сама мысль, без принуждения извне и не справляясь с Божественным Откровением, естественным образом приходит к тому, что тот рай, в котором живут небожители и который обещан всем верным христианам, не может быть иной, как полный неземных ароматов, несказанного благовония и сладости, ибо все противоположное сему принадлежит материи, тле­нию, греху.

Так оно и есть на самом деле. Те откровения, которых удостаивались избранники Божий, и видения рая, бывшие им, и те явления благодати, что сопутствуют некоторым событиям, при которых, так сказать, приоткрываются две­ри Церкви торжествующей в Церковь воинствующую, на­конец, те состояния духовного возраста христианина, ко­торые делают его наполовину человеком, а наполовину ангелом, наполовину оставляют его в условиях телесной действительности, а наполовину освящают и сообщают ему благоуханные и нетленные свойства потустороннего мира, — говорят нам постоянно, что одно из блаженств и красот последнего составляют непостижимые ароматы и благоухания, понимаемые, конечно, не в нашем грубом, материальном смысле, а в духовном и тонком.

Из многих описаний рая приведу то, которое сообщает блаженный Андрей, Христа ради юродивый. К нашей теме относятся следующие строки:

«...Было же там много садов... и чудное благоухание ис­ходило от них... Веяли же с четырех стран тихие ароматные ветерки, и от дуновения их ветви деревьев тех садов коле­бались и листьями своими производили дивный шум...»¹

И всякий, кто приходит из рая, приносит с собой благо­ухание; и всякая вещь, попавшая оттуда к нам, в мрачное земное обиталище, распространяет аромат нетления.

Из великого множества примеров возьму один — явле­ние Пресвятой Богородицы преподобному Серафиму².

Старица Евпраксия, бывшая при сем, с простотою рас­сказывает:

«...Сделалось светло — белее дня, и благоухание напол­нило келью, похожее, но лучше, на запах росного ладана...»

О вещах, принесенных из рая, рассказывается тоже не­мало случаев.

-109-

Ради тех, кто веселится духовным веселием и ненасыт­но жаждет описаний чудных дел Божиих, приведу здесь одно из таковых, хотя оно и несколько длинновато, в каче­стве доказательства.

Когда святую мученицу Дорофею после допроса и мук повели на казнь, советник правителя, язычник Феофил, насмехаясь, закричал ей вдогонку:

— Слышь, невеста Христова, пошли мне яблок и роз из рая Жениха твоего!..

— Воистину сделаю это, — отвечала святая.

Когда пришли на место казни, она упросила палача позволить ей немного помолиться своему Богу. По окон­чании молитвы предстал ей ангел Господень в образе пре­красного маленького мальчика; в платке у него были три замечательных яблока и три пунцовых розы.

— Молю тебя, отнеси их Феофилу, — обратилась к нему святая, — и скажи ему: «Вот, получи то, чего просил».

И преклонила главу под меч.

А Феофил, смеясь над обещанием Дорофеи, рассказы­вал своим знакомым и приятелям:

— Дорофея называла себя все невестой Христовой и хвалилась в рай Его попасть. Сейчас, когда повели ее каз­нить, я и говорю ей: «Эй, невеста Христова, когда придешь в рай Жениха твоего, пошли мне оттуда роз с яблоками». А она мне: «Хорошо, непременно пошлю».

И рассказывая это, он заливался безудержным смехом. И вот, внезапно предстает ему ангел сяблоками и роза­ми и говорит:

— Это посылает тебе, как обещала, святая дева Дорофея, из рая Жениха своего...

Феофил, увидев цветы и яблоки и взяв их в руки, вдруг воскликнул громким голосом:

— Христос есть истинный Бог, и нет неправды в Нем ни единой!..

— Ты что, беснуешься, Феофил, или глумишься? — ска­зали ему приятели³.

— Не беснуюсь и не глумлюсь, а здравый разум велит мне веровать, что Иисус Христос есть истинный Бог.

— Да чего ради ты перешел сразу на этот крик? — спра­шивают те.

Феофил спрашивает их в свою очередь:

— Скажите, какой теперь месяц?

-110-

— Февраль.

Феофил продолжал:

— Во всей Каппадокии⁴ сейчас зима, снег и мороз, и нет ни одного деревца или травинки, которые бы листьями сво­ими украшались, а откуда эти цветы и яблоки, с сучками и листьями!? Как вы думаете?..

С этими словами он показал им яблоки и розы. Прияте­ли стали рассматривать их, ощупывать и, вдыхая их дивный аромат, в удивлении говорили:

— Даже в обычное для плодов и цветов время мы никог­да не видели таких.

Феофил же рассказал им подробно о бывшем ему виде­нии ангела, и как он стал вдруг невидим.

И начал опять взывать во весь голос, обращаясь к про­ходящим по улице (разговор его с приятелями происходил у дверей, при выходе из здания суда):

— Блаженны верующие во Христа и страждущие за имя Его, ибо Он есть истинный Бог, и всякий, верующий в Не­го, действительно премудр!..⁵

После этого святого мученика Феофила, презревшего жену, детей, положение в обществе ради Христа, подверг­нув жестоким пыткам, казнили той же казнью, что и св. Дорофею⁶.

Если прекрасны вещи того мира, то как прекрасен Сам Творец их!

Имя Твое — как разлитое миро!

— восклицает Невеста-Церковь Нетленному Своему Жениху-Христу — и продолжает описывать Его:

Щеки Его — цветник ароматный, Гряды благовонных растений; Губы Его — лилии, Источают текучую мирру...

(Песн. 2, 3; 5,13.)

Действительно, я уже приводил выше дивный рассказ из жития св. Онуфрия Великого (память 2 июня) о бла­гоухании, исходившем от Св. Тела и Крови Христа Спа­сителя, принесенных ангелом для причащения пустын­ножителей с неба⁷. На этот раз я ограничусь сим кратким замечанием и перейду к дальнейшему — к некоторым следствиям обожения человека, когда при вселении в не-

-111-

го Самого Христа (Ин. 14, 24) он делается и причастником только что упомянутых Его качеств.

Когда человек, очистив себя при помощи благодати от страстей, переходит из состояния раба или наемника в со­стояние боговозлюбленного сына, то есть делается святым, то он начинает благоухать и душою, и телом. И это благо­ухание распространяется от него при жизни, распространя­ется в момент смерти, исходит даже от бездыханного тела его и по смерти.

Естественно, что Пречистая Дева Богородица, как ни­кто иной после Христа, обладала этим даром. Святой Ди­онисий Ареопагит, ученик апостола Павла, отправившись спустя три года после своего обращения (Деян. 17, 34), с благословения своего учителя, в Иерусалим повидать Всеблагословенную Деву — ибо сильным желанием этого горел он, — прислал своему божественному наставнику и духовному отцу оттуда письмо, в котором подробно опи­сывает и свое посещение Богоматери, и духовную радость (выше всяких слов и представлений) от этого. В письме говорится, между прочим, нечто и по интересующему нас предмету.

Вот отрывок из этого благоуханного памятника перво-христианской древности:

«...Снова и снова исповедую пред всемогуществом Бо-жиим, пред благодатию Спасителя и пред великою славою Девы, Матери Его, что когда я введен был Иоанном, пер­вым среди евангелистов и пророков, который, живя во плоти, сияет как солнце на небе, пред лицем благообраз­ной Пресвятой Девы, то меня облистал не только снаружи, но и особенно внутри такой великий и безмерный божест­венный свет, и окружило такое благоухание предивных различных ароматов, что ни мое немощное тело, ни даже дух мой не могли вынести столь дивных знамений и начат­ков вечного блаженства. Изнемогло сердце мое, изнемог дух мой во мне от славы Ее и божественной благодати...»⁸

Кто из читавших жития святых и отеческие творения не помнит умилительной и трогательной истории преп. Ма­рии, племянницы затворника, блаженного Авраамия, друга св. Ефрема Сирина? Как она, подвизавшись долгое время в келье, рядом со своим дядею, пала, пошла в мир и сделалась блудницею; как ее равноангельный дядя вышел из затвора, переоделся в одежду воина, явился в непотребный дом, где

-112-

она жила, и — по словам преп. Ефрема, — «в продолжение пятидесятилетнего подвига не вкушавший хлеба, теперь ел мясо и пил вино...» И как наконец, когда блаженный разго­варивал с нею, «она, встав и обняв [не зная, что это ее дядя и бывший духовный отец], целовала шею его; лобызая же его, обоняла от кожи его ангельское житие его...»⁹. И как, продолжаю словами св. Ефрема, «тотчас вспомнила о своем подвижничестве и, вздохнув, сказала: "Горе мне одной!"»¹⁰.

Смерть — это великое таинство, когда и для окружаю­щих заметно присутствие потустороннего мира, куда те­перь отправляется душа лежащего пред ними, все внешние движения которого как нельзя яснее показывают, как он приготовился за свою жизнь к этому страшному моменту. Человек отбрасывает тогда все свое лицемерство пред людьми и, если был неверующий, часто кричит и отвраща­ет глаза от пришедших за душою бесов, не стыдясь уже и не обращая внимания ни на кого. Для праведника же смерть — время желанное, дорогое, время получения вен­цов и награды за труды. И так как в это время мир горний как бы соприкасается с дольним, ибо часто к одру умираю­щего праведника приходят святые и ангелы и даже Сама Богоматерь со Спасителем, то, понятно, Они приносят с Собой и благоухание рая. Посему-то мы и читаем в жити­ях святых строки, подобные нижеследующим:

«...И предал [Сисой Великий] дух, и был светл, как мол­ния, и вся храмина исполнилась благоухания»¹¹.

Еще: «...Ангелы Божий пели [когда несли тело блажен­ного Симеона, Христа ради юродивого, на кладбище], и дивное благоухание наполняло воздух»¹².

И опять: «Просветилось [в момент смерти преп. Кирил­ла Белозерского] лице его святолепное, и благоухание от тела [мощей] его изыде»¹³.