И.А. Бодуэн де Куртенэ – основоположник типологического языкознания.

Обобщение типологических исследований XIX в. в работах А. Шлейхера.

В середине XIX в. типологическую классификацию составляет ученик Г. Гегеля, создатель знаменитого родословного древа индоевропейских языков, Август Шлейхер (1821–1868). Его классификация не предусматривает инкорпорирующих языков, а указывает три типа языков в двух возможностях: синтетическом и аналитическом (А.А. Реформатский, 1997, с. 448). Как известно, под влиянием идей Ч. Дарвина, А. Шлейхер полагал, что язык, как и любой организм,рождается,растёт и умирает. Изолирующие (аморфные) языки А. Шлейхер считал архаическими, агглютинирующие – переходными, флективные древние – эпохой расцвета, а селективные новые (аналитические) относил к эпохе упадка.

Заслуживают внимания и другие морфологические классификации языковедов XIX в.: Геймана Штейнталя, Франца Мистели, Франца Николауса Финка, Филиппа Федоровича Фортунатова.

Создавая морфологическую типологию, компаративисты-типологи XIX в. стремились к её исторической интерпретации, то есть к тому, чтобы представить типы языков как стадии единого исторического процесса формирования языков мира – этот процесс иногда называют глоттогонией или глоттогоническим процессом (от греч. glotta – «язык» и gonos – «рождение»). Наиболее древним типологи XIX в. считали аморфныйстрой языков, для которого характерно то, что фраза состояла из односложных слов-корней, лишенных всяких служебных морфем, как бы неоформленных. Затем агглютинация и последовавшие фузионные процессы вызвали в языке появление флексии, звуковых чередований. Флективная морфология, следовательно, в этом учении рассматривалась как высший этап грамматического развития, а утрата флексии – как упадок языка.

Современная типология почти отказалась от историко-культурной и тем более оценочной интерпретации языковых типов. В то же время исследовательские достижения XIX в. остаются и ныне общим категориально-терминологическим фундаментом типологии.

Подытоживая эволюцию типологических исследований XIX в., отметим важнейшие их достижения:

1) определена цель лингвистической типологии – разработка классификации языков, не зависящей от их родственных связей;

2) языковой тип определен как некоторое свойство морфологической структуры языка;

3) заложен категориально-терминологический фундамент лингвистической типологии;

4) сформированы основы нового направления лингвистических исследований – лингвистики универсалий.

 

 

Одним из самых оригинальных языковедов мира, сказавшим весомое слово в лингвистической типологии второй половины XIX в., является российский ученый Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ.Подробнее

       
 
Необычная фамилия учёного восходит к древнему французскому роду де Куртенэ. Предки ученого (среди них был один по имени Бодуэн (Балдуин) правили в Латинской империи, государстве, основанном крестоносцами в Константинополе. Позже одна ветвь рода переселилась в Польшу, а сам Иван Александрович (Ян Игнацы Нечислав) принадлежал к польским дворянам. Он родился близ Варшавы, окончил Варшавский университет. После поражения Польского восстания 1863–1864 гг. царское правительство не разрешало польским интеллигентам работать в Русской Польше (Привисленском крае). Завершив обучение за границей и защитив в 29 лет докторскую диссертацию, И.А. Бодуэн де Куртенэ уехал преподавать в Казанский университет, где создал Казанскую лингвистическую школу. Позже он работал в Юрьеве (Тарту – в Эстонии), затем в польском Кракове, тогда принадлежавшем Австро-Венгрии, и, наконец, в Петербурге. И везде у него появлялись последователи. И.А. Бодуэн де Куртенэ не был кабинетным ученым. За издание брошюры «Национальный и территориальный признак в автономии» (1913), отстаивающей права языков малых народов России, он был приговорен к двум годам заключения в крепости. Только после протестов русской интеллигенции во главе с А.А. Шахматовым его выпустили из тюрьмы, но вплоть до Февральской революции 1917 г. не допускали к работе в Петроградском университете. В 1918 г. Польша стала независимым государством, и Иван Александрович вернулся на родину, остался верен своим убеждениям и защищал права украинцев и белорусов в Польше. В двух странах – России и Польше – он по праву считается отечественным языковедом. И.А. Бодуэн де Куртенэ часто бывал за границей, слушал лекции крупнейших языковедов того времени (Шлейхера, Лескина, Асколи). Но, по словам Л.В. Щербы, он «был ничьим учеником, не принадлежал ни к какой школе, сам себя называл автодидактом» и «всю свою жизнь по всем решительно вопросам занимал, хотя вовсе не старался занимать, собственную, нетрафаретную позицию». Примечательный факт. В первой же статье «Некоторые случаи действия аналогии в польском склонении» И.А. Бодуэн де Куртенэ впервые в лингвистике перенёс принципы исторического развития и изменчивости языка на морфологическую структуру слова!
 
 
Необычная фамилия учёного восходит к древнему французскому роду де Куртенэ. Предки ученого (среди них был один по имени Бодуэн (Балдуин) правили в Латинской империи, государстве, основанном крестоносцами в Константинополе. Позже одна ветвь рода переселилась в Польшу, а сам Иван Александрович (Ян Игнацы Нечислав) принадлежал к польским дворянам. Он родился близ Варшавы, окончил Варшавский университет. После поражения Польского восстания 1863–1864 гг. царское правительство не разрешало польским интеллигентам работать в Русской Польше (Привисленском крае). Завершив обучение за границей и защитив в 29 лет докторскую диссертацию, И.А. Бодуэн де Куртенэ уехал преподавать в Казанский университет, где создал Казанскую лингвистическую школу. Позже он работал в Юрьеве (Тарту – в Эстонии), затем в польском Кракове, тогда принадлежавшем Австро-Венгрии, и, наконец, в Петербурге. И везде у него появлялись последователи. И.А. Бодуэн де Куртенэ не был кабинетным ученым. За издание брошюры «Национальный и территориальный признак в автономии» (1913), отстаивающей права языков малых народов России, он был приговорен к двум годам заключения в крепости. Только после протестов русской интеллигенции во главе с А.А. Шахматовым его выпустили из тюрьмы, но вплоть до Февральской революции 1917 г. не допускали к работе в Петроградском университете. В 1918 г. Польша стала независимым государством, и Иван Александрович вернулся на родину, остался верен своим убеждениям и защищал права украинцев и белорусов в Польше. В двух странах – России и Польше – он по праву считается отечественным языковедом. И.А. Бодуэн де Куртенэ часто бывал за границей, слушал лекции крупнейших языковедов того времени (Шлейхера, Лескина, Асколи). Но, по словам Л.В. Щербы, он «был ничьим учеником, не принадлежал ни к какой школе, сам себя называл автодидактом» и «всю свою жизнь по всем решительно вопросам занимал, хотя вовсе не старался занимать, собственную, нетрафаретную позицию». Примечательный факт. В первой же статье «Некоторые случаи действия аналогии в польском склонении» И.А. Бодуэн де Куртенэ впервые в лингвистике перенёс принципы исторического развития и изменчивости языка на морфологическую структуру слова!
 
   
 

 

Наиболее сильной стороной Бодуэна де Куртенэ как учёного была обострённая интуиция, одинаковое владение как анализом, так и синтезом колоссального исследуемого материала. Ка­залось бы, учёному-мыслителю надо было только генериро­вать идеи и передавать их на доработку другим. Но И.А. Бодуэн де Куртенэ отличался и огромным трудолюбием. Он взялся за подготовку нового издания «Толкового словаря великорусско­го языка» В.И. Даля, в корне переработав этот труд всей жизни В.И. Даля (придав алфавитный порядок 200 тыс. словам и добавив к ним ещё 20 тыс. слов). Правда, не пометив особым знаком мно­гие из включённых им слов-арготизмов, он тем самым исказил критерий В.И. Даля: слова-арготизмы («офенские») не вносить в словарь, а если вносить, то обязательно с соответствующей пометой (А.Т. Хроленко, В.Д. Бондалетов, 2006, с. 62).

И.А. Бодуэн де Куртенэ отрицательно относился к идее восстановления праязыков отдельных групп языков – основной задаче сравнительно-исторического языкознания конца XIX в. Эти праязыки, по его мнению, представляли собой не что иное, как фикции. Более перспективным Бодуэн де Куртенэ считал тот путь исследования, который помогает выявить общие черты сходства в языках, независимо от их исторических или генеалогических связей. Он выявлял одинаковые исторические процессы и изменения в языках, отдаленных друг от друга как географически, так и исторически, считая возможным сравнивать развитие, например, славянских и семитских языков, английского с китайским, русского – с коптским и т.п. Бодуэн предлагал выделять в языках не отдельные разрозненные явления, а функционально-тождественные общие черты и на этой основе делать обширные лингвистические обобщения. Именно такой подход получил развитие в современных типологических исследованиях.

И.А. Бодуэн дэ Куртенэ выдвинул идею о возможности использования типологических (по его терминологии – сравнительных) исследований при изучении родственных языков не только на разных этапах развития, но и в ихсинхроническом состоянии. В качестве примера общего для славянских языков антропофонического признака Бодуэн называет относительно большое участие гортани в образовании звуков в сербском языке, меньшее – в русском и ещё меньшее – в польском и чешском.

В «Подробной программе лекций в 1877–78 учебном году» (1879) И.А. Бодуэн дэ Куртенэ предложил типологическую характеристику славянских языков по двум структурным признакам:

а) по противопоставлению долготы и краткости гласных и

б) по ударению.

Основываясь на этих признаках, ученый выделяет пять структурных языковых типов в славянской языковой общности:

1) сербо-хорватские наречия и говоры, характеризующиеся морфологически подвижным ударением;

2) словенские наречия и говоры тоже с подвижным ударением, но долгота и краткость гласных в которых выражается только в ударяемых слогах;

3) болгарские и русские наречия, в которых нет противопоставления долгих и кратких гласных;

4) чешско-словацкие наречия и говоры, сохранившие такое противопоставление;

5) польские, лужицкие, кашубо-полабские наречия и говоры, в которых нет противопоставления долгих и кратких, ударяемых и неударяемых гласных.

При выявлении общих признаков в неродственных языках И.А. Бодуэн де Куртенэ большое внимание уделял фонетике, так как «фонетический цемент»имеет важное значение. Например, наиболее характерным фонетическим признаком для романских, германских, финно-угорских, семитских языков является, по его мнению, чередование к/ч (типа: пеку – печешь). Этот тип фонетического чередования настолько общий, что Бодуэн предлагает назвать его «общечеловеческим языковым явлением», или языковой универсалией.

Доказав, что при сравнительной характеристике языков следует принимать во внимание и морфологические различия, Бодуэн де Куртенэ заложил основы морфологической типологии. Ученый заметил, что в индоевропейских языках преобладает глагольный характер, тогда как в урало-алтайских и финно-угорских – именной; в индоевропейских языках корень подвергается фонетико-морфологическим изменениям, а в урало-алтайских языках их нет; с точки зрения строения слова индоевропейские языки характеризуются замкнутостью, а для урало-алтайских языков характерна агглютинация.

И.А. Бодуэну де Куртенэ принадлежит идея создания статистической типологии звуковых систем славянских языков. Используя статистические данные, Бодуэн отметил преобладание в украинском и чешском языках гласного [i], а в польском [e].

Бодуэн выдвинул тезис о необходимости типологического анализа языков, связанных географически. Территориальная близость языков приводит, по его мнению, к появлению сходных явлений. Например, в результате географической близости латышского (балтийская группа) и эстонского (финно-угорская группа) языков в латышском языке появилось, во-первых, фиксированное ударение на первом слоге вместо подвижного; во-вторых, различие долгих и кратких слогов, свойственное эстонскому. Современное понимание проблемы языкового союза как такого языкового смешения, при котором в результате длительного сосуществования различных языков происходит типологическое сближение их структур, идёт фактически от Бодуэна де Куртенэ.

Кроме того, Бодуэн посчитал необходимым проверить результаты сравнительно-исторического анализа типологическими критериями, – это была идея синтезировать типологические и сравнительно-исторические исследования, мысль настолько смелая для своего времени, что вначале она не привлекла внимания ученых (так, А. Мейе в 1925 г. ещё считал несовместимыми типологические и сравнительно-исторические исследования). Идея Бодуэна восторжествовала в конце 20-х гг. XX в., когда представители Пражской лингвистической школы выдвинули положение о соединении сравнительно-исторического и типологического языкознания.

Ещё до выхода трудов Жильерона Бодуэн де Куртенэ уже читал лекции по лингвистической географии. Ещё до младограмматиков Бодуэн стал применять принцип аналогии к изучению звуковых процессов и грамматических явлений.

Бодуэн последовательно разграничивал физиологические и психологические процессы и явления в языке. В борьбе против шлейхеровского натурализма он уже с самого начала своей деятельности подчеркивал, что язык – не организм.

И.А. Бодуэн де Куртенэ выдвинул требование не навязывать языку чуждых ему категорий. Рецензируя книгу А. Лескина о старославянском языке, Бодуэн считал недопустимым классифицировать систему склонения этого языка, основываясь на гипотезах об индоевропейском праязыке. Эта классификация, писал он, «навязана старославянскому языку извне, а вовсе не основана на рассмотрении самого же старославянского словоизменения».

Бодуэн де Куртенэ обогатил лингвистику многими открытиями общего и частного характера. Новизна характерна для всех его работ – общелингвистических и конкретно-грамматических. Сам Бодуэн совокупность своих разноплановых трудов называл неограмматизмом. А.Т. Хроленко и В.Д. Бондалетов выделяют следующие основные идеи и достижения выдающегося ученого.

1. Занимаясь проблемой существования языка и методами его изучения, Бодуэн де Куртенэ подчеркивал: «В языковедении ещё, может быть, более, чем в истории, следует строго держаться требований географии и хронологии» (И.А. Бодуэн де Куртенэ, 1963, с. 439).

2. Ученый разграничивал понятия «история» и «развитие». От­личаясь от растений и животных, которые развиваются, язык имеет лишь историю со своими хронологическими периодами и этапами. Бодуэн де Куртенэ смог взглянуть на язык не только как на явление историческое (динамическое), но и статическое. Статика, являясь частным моментом динамики, заслуживает внимания. В этом плане понятно, почему Бодуэн настаивал на различении описательного (статического)иисторического аспектов изучения язы­ка и, в частности, говорил не о звуковых законах, а об их ре­зультатах – чередованиях, или альтернациях, звуков (типа рука – ручка и др.). В этом подходе угадываются будущие категории Ф. де Соссюра: синхронияи диахрония.

3. Бодуэну принадлежит первенство в исследовании процес­сов, протекающих в морфологической структуре слова (опрощение, переразложение и др.), тезис о «сокращении основ в пользу окончаний», а также о роли аналогии в фо­нетических и морфологических изменениях и в развитии языка в целом.

4. По существу, с казанской школой Бодуэна связаны такие новшества, как изучение фонетики экспериментальным способом, наблюдение над речью детей, над речевой па­тологией (афазия), использование транскрипции для за­писи устной речи и др.

5. Мировая наука обязана И.А. Бодуэну де Куртенэ целым рядом ныне употребляемых понятий и терминов: фонема, морфема, лексема, графема, кинема, синтагма, морфологизация, семасиологизация, звуковая корреспонденция, кор­реляция, гаплология и др.

6. И.А. Бодуэна де Куртенэ можно считать предтечей соци­альной диалектологии (изучение «блатной музыки» и тай­ных языков, арго и других социолектов).

7. Наконец, надо отдать должное его работе по составлению учебных программ университетских курсов. Например, «Подробная программа лекций Бодуэна де Куртенэ в 1877–1878 учебном году, Казань – Варшава» (А.Т. Хроленко, В.Д. Бондалетов, 2006, с. 64–65).

Таким образом, Бодуэна де Куртенэ следует по праву считать одним из основоположников типологического языкознания.