Право Германии 2 страница

Характеризуя юридическую конструкцию собственно­сти по БГБ, важно выделить некоторые особенности право­мочий собственника по распоряжению вещами. Здесь вновь выступают в резкой форме различия между недвижимыми и движимыми вещами. Так, при переходе права собственности на вещи движимые БГБ закрепил старогерманское правило: "Рука должна предос­терегать руку". Оно означало повышенную защиту прав добросовестного приобретателя вещи. Собственник вещи, доверивший ее продавцу, лишался права истребовать ее у добросовестного приобретателя. Таким образом, последний, согласно указанному правилу, мог получить больше прав, чем их имел отчуждатель. Это старогерманское правило оказалось весьма выгодным для капиталистического оборо­та, придавая ему необходимую прочность и мобильность.

Совершенно иначе подходит БГБ к вопросу о распо­ряжении недвижимостями. Их передача обусловлена ря­дом формальностей. И это тоже отличительная черта гер­манского вещного права. По Кодексу для передачи права собственности на недвижимые вещи необходим особый публичный акт: запись в Поземельной книге, правовой режим которой был урегулирован особым имперским за­коном 1897 г.

Второй важнейший вещно-правовой институт — вла­дение — регулируется БГБ достаточно подробно. Нормы Кодекса, регулирующие владение, помещаются на видном месте: они открывают третью книгу Кодекса, что демонст­рирует значение, придаваемое этому институту германским законодателем.

Характеризуя германское владение, нужно подчеркнуть оригинальность его юридической конструкции. БГБ отбро­сил римскую "волевую" конструкцию владения и провоз­гласил, что владение вещью приобретается достижением действительного господства над ней. Устранив в ка­честве квалифицирующего волевой элемент, Кодекс тем са­мым резко расширил сферу института владения.

Владель­цами признаны некоторые категории недееспособных лиц (дети) и лица, обладающие вещью по договору (арендаторы, хранители). Признав владельцем помимо хозяина вещи арен­датора, хранителя и других лиц, обладающих вещью на ос­нове обязательственных отношений, законодатель создал две категории владения — "непосредственного" и "посредствен­ного". Обе категории владельцев получили по БГБ само­стоятельную юридическую защиту. Таким образом, власть защищаемого владения и интенсивность его охраны резко расширены германским ГК. И сделано это было, несомнен­но, в интересах определенных группировок германской бур­жуазии, сельской и городской, выступавшей в гражданском обороте чаще всего в статусе арендаторов земли, нанимате­лей строений и т. п.

Брак по БГБ являлся светским (не цер­ковным) институтом. Традиционным при характеристике брака является и указание на его моногамный характер (еди­нобрачие): Кодекс прямо запрещает "вступать в брак, пока прежний брак не прекращен или не признан ничтожным". Определение брака в БГБ не дано. Однако в Мотивах к про­екту БГБ говорится, что брак есть "некоторый независимый от воли супругов нравственный и юридический порядок". При таком широком подходе основные юридические вопросы брака были решены германским Кодексом особым образом. Преж­де всего БГБ установил для вступления в брак высокий брач­ный возраст: для жены 16 лет, для мужа 21 год. Право роди­телей давать согласие на брак ограничено: отец вправе да­вать разрешение на брак только несовершеннолетним де­тям; мать — только незаконным детям. Запрещено было всту­пление в брак разведенным лицам, если причиной развода было совершенное ими прелюбодеяние.

По германскому ГК брак считался нерасторжимым по взаимному согласию супругов. Развод был допущен только при наличии особых оснований. К ним были отнесены зло­намеренное оставление супруга, грубое нарушение создан­ных браком обязанностей. Перечень таких оснований в Ко­дексе был исчерпывающим.

Германский Кодекс не знал легальной власти мужа над женой. Однако он не признал и равенства мужчины и жен­щины в браке. Он закрепил принцип главенства мужа в общесемейных делах. Такое главенство находило свои гра­ницы в уже известном правиле запрещения шиканы. Кодекс предоставил жене право "не подчиняться решению мужа, если оно представляется злоупотреблением с его стороны своим правом".

Замужние женщины не входят в число лиц, лишенных имущественной дееспособности. Более того, "жена вправе и обязана заведовать общим хозяйством". В пределах домашнего хозяйства ей предоставлено право "вес­ти дела мужа вместо него и представлять его". Прав­да, мужу предоставлялось право ограничить или отменить это право жены.

Германский Кодекс признал общим для всех браков ре­жим общности имущества с правом мужа им пользоваться и управлять. По этой системе имущество жены, принадле­жащее ей до брака или приобретенное ею во время брака, остается ее собственностью, но находится в управлении и использовании мужа. Правомочия мужа в отноше­нии такого имущества (оно названо в Кодексе "внесенным имуществом") достаточно велики и простираются до "вла­дения вещами, которые входят в состав внесенного имуще­ства". Помимо режима "внесенного имущества" БГБ уста­новил и режим "отдельного имущества" жены, на который не простирается власть мужа. "Отдельным иму­ществом" жены Кодекс объявил кроме личных вещей жены всякое имущество, которое она получит по наследству, в силу дарения, а также все то, что "жена приобретает своим трудом или самостоятельным ведением какого-либо пред­приятия". Германская система имущественных правоотно­шений супругов была благоприятна для замужней женщи­ны. И все-таки равенства со статусом мужа германская женщина еще не получила.

Несовершеннолетние (до 21 года) дети состояли под родительской властью, которая вклю­чала родительскую власть отца и матери. Кодекс предос­тавил отцу право "заботиться о личности и имуществе де­тей". Пока длится брак, мать наряду с отцом "впра­ве и обязана заботиться о личности детей". Наибо­лее значительна по объему отцовская власть. Так, право отца заботиться о личности детей простиралось на право "прибегать к соответствующим исправительным мерам", налагаемым опекунским судом по просьбе отца. Наконец, для осуществления заботы об имуществе детей Кодекс предоставлял отцу "право пользования имущест­вом детей".

Таким образом, по БГБ институт отцовской власти оп­ределенным образом был ограничен, во-первых, властью матери и, во-вторых, введением особой инстанции — опе­кунского суда.

Герман­ский ГК весьма подробно (свыше 450 параграфов) регла­ментирует правоотношения, связанные с порядком насле­дования. Наследственное право по БГБ основано в своих су­щественных чертах на старом германском праве. Характер­ной чертой наследования по Кодексу стало отсутствие пре­делов наследования по закону. При отсутствии более близких родственников наследниками умершего становились род­ственники любых отдаленных степеней.

Родственники призывались к наследованию по закону по так называемым парантеллам (линиям). Первую линию составлял сам наследодатель со своими нисходящими. Вторую линию составляли родители наследодате­ля со своими нисходящими и т.д. Первостепенная линия (парантелла) исключала наследников других линий (парантелл). И самое главное, внутри наследующей парантеллы наслед­ство получают не все родственники, а только главы данной парантеллы. Такова в общих чертах своеобразная система наследования по закону в БГБ.

Особое правовое положение в этой системе наследо­вания занимал переживший супруг. БГБ предоставил пе­режившему супругу право собственности на определен­ную часть наследства умершего (от 1/4 до 1/2 при наличии наследников первых двух линий, а также деда и бабки). Если же нет родственников первой и второй линии, деда и бабки — все наследство переходит к пережившему супругу. Таким образом, по германскому ГК пере­живший супруг являлся привилегированным законным наследником.

Наряду с наследованием по закону БГБ регулирует и наследование по завещанию. Кодексом провозглашен прин­цип свободы завещания с правом "устранить от наследова­ния по закону родственника или супруга...". Гер­манский кодекс установил легальные ограничения свободы завещания в интересах ближайших родственников насле­додателя. К таким ограничениям традиционно относится "обязательная доля". По БГБ, нисходящие наследодателя, а также родители и супруг наследодателя, если они отстра­нены от наследования завещанием наследодателя, могут по­требовать от наследника предоставления им обязательной доли наследства. Обязательная доля равняется по Кодексу половине стоимости его доли при наследовании по закону. Таким образом, принцип свободы завещания про­веден германским ГК весьма последовательно и в значи­тельном объеме.

В XX в. в БГБ был внесен ряд существенных изменений, часть которых была оформлена в виде дополнительных статей к Кодексу, часть в виде отдельных законов и норм, дополненных правотворчеством судей, особенно усилившимся в это время в сфере частного права. В судах стало складываться новое по­нимание института гражданско-правовой ответственности. Принцип свободы договора модифицируется с помощью уси­ления договорной ответственности, рассматриваемой в ка­честве правового средства социальной защиты населения. Предусматривается ответственность за «небрежность при заключении договора». Уже одно уклоне­ние от переговоров влекло за собой обязанность возместить убытки. В 50-х гг. в рамках судейского правотворчества ут­вердилась практика, что договоры не должны ущемлять права третьих лиц.

Усиление роли ква­зидоговорной ответственности (без заключения договора) явилось следствием разработки германскими юристами по­нятия "фактических договорных отношений", признанного впоследствии "выражением изменившейся социальной функ­ции институтов частного права".

Это понятие прежде всего стало применяться при при­знании договора недействительным или ничтожным. Гер­манские юристы стали исходить из того факта, что если речь идет о длительных договорных отношениях, то при признании договора ничтожным он не считается таковым до момента прекращения его действия. Другую группу "фактических договорных отношений" образуют случаи ответственности по договору в силу "социально-типич­ных ситуаций" (например, при наступлении ответствен­ности водителя, который занимает стоянку, не платя за нее, и пр). Здесь во внимание принимается не заключение отдельного договора, а массовый характер подобных си­туаций.

Особенностью развития современного германского гра­жданского права стало также расширение понятия убытков, подлежащих возмещению, введение понятия "фиктив­ных убытков". Так, владельцу поврежденного транспортно­го средства должна быть не только выплачена стоимость ремонта его автомашины, но и оплачено пользование дру­гим автотранспортом во время ремонта, даже если он в это время предпочитал ходить пешком. Стала общепринятой и практика денежного возмещения лишь за простую угрозу наступления деликта.

В сфере вещного права принципиальные изменения кос­нулись самого определения права собственности.

Таким образом, основным направлением развития пра­ва собственности в Германии в XX в., как и всего граждан­ского права, становится его социализация.

Дополнения были внесены и в положения Кодекса, по­священные регулированию права собственности на землю. В 1960 г. был принят Закон о строительстве, в 1961 г. — специальный Закон о сделках с землей, установивший пра­вовую обязанность собственника рационально использовать землю. В свою очередь Закон о строительстве подчинил строительство в городах и деревнях общему плану градоустройства, однако решение застраивать или не застраивать свой участок по-прежнему принадлежало собственнику зе­мельного участка.

Наиболее значительные изменения в Кодексе косну­лись норм обязательственного и брачно-семейного права. Были пересмотрены положения БГБ о договоре имущест­венного, прежде всего жилищного найма, существенно рас­ширившие права нанимателя.

Несмотря на то, что ст. 2 Основного закона ФРГ 1949 г. провозгласила равноправие мужчин и женщин, первый за­кон о равноправии мужа и жены в семейных отношениях был принят лишь в 1957 г. Этот закон установил раздель­ный режим имущества супругов. Имущество же, приобретенное в браке, является общей собственностью, подлежа­щей разделу на равные доли при разводе.

Изменения в брачно-семейном праве коснулись и ус­ловий признания действительности брака и развода, и пра­вового статуса внебрачных детей.

Закон 1974 г. установил общий возраст, брачного совер­шеннолетия для мужчин и женщин в 18 лет, исключающий право родителей давать согласие на брак своих детей. Пер­вый закон, уравнявший в правах внебрачных детей с детьми, рожденными в браке, был принят в 1969 г. Отныне законода­тельно было установлено право детей на получение алимен­тов от отца и на их участие в получении наследства на осно­ве признания кровного родства с родителем. Больше прав в отношении своих детей по этому закону получила и мать.

В 1946 году было признано право развода по инициативе одного из супругов в случае, если они "в течение 3-х лет не проживают вместе, и брачные отношения настолько глубоко расшатались, что сделали невозможным восстановление брач­ного союза". При этом возражения против развода другого супруга не учитывались, если "оба супруга вели себя не­достойно в браке". С 1956 г. Федеральный суд, однако, начи­нает изыскивать возможности как-то ограничить развод при "крахе" семьи под влиянием католических установок о нрав­ственном долге супругов "делить трудность поровну".

Широкомасштабная реформа, направленная на даль­нейшую либерализацию норм брачно-семейного законода­тельства, была проведена в 1976 г.

В настоящее время БГБ постановляет:

1. "Брак может быть расторгнут, если он не состоялся. Брак считается несостоявшимся, если совместная жизнь супругов больше не продолжается и нет оснований предпо­лагать, что супруги ее восстановят".

2. Если супруги менее года живут раздельно, то такой брак расторгается, если продолжение брака невозможно для супруга, возбудившего иск о расторжении брака, по причи­на поведения другого супруга, отличающегося исключитель­ной жестокостью.

БГБ исходит из положения о несомненности "кра­ха семьи", несостоявшегося брака, если супруги свыше одного года живут раздельно и оба просят о разводе или если супруги свыше 3-х лет живут раздельно, даже при возра­жении одного из них против развода.

Характерной чертой германского ча­стного права является его дуализм. Существование здесь наряду с Гражданскимеще и Торгового кодекса было обу­словлено целым рядом исторических причин, главной из ко­торых стала необходимость создания единообразного пра­вового регулирования торговли в стране с многовековой по­литической и правовой раздробленностью.

Начало в 30-х гг. XIX в. в Германии промышленного переворота привело к созданию в 1847 г. Единого герман­ского вексельного устава, а в 1861 г. — первого общегерман­ского Торгового кодекса, заложивших основы единого гер­манского торгового права.

Первоочередная унификация норм, регулирующих век­сельное обращение, была вызвана особой значимостью век­селя в качестве инструмента удовлетворения различных имущественных потребностей в торговом обороте. Герман­ский вексельный устав 1847 г. воспринял основные достиже­ния германской правовой мысли XVIII—XIX вв. в сфере век­сельного права, закрепив специфический — "германский" — тип векселя, характерными чертами которого являются аб­страктность, формализм, универсальность.

Общегерманское торговое уложение 1861 г. (в основу которого был положен проект Торгового кодекса Пруссии 1857 г.) состояло из пяти книг: "О торговом сословии", "О торговых товариществах", "О негласном товариществе и объединении для заключения отдельных торговых сделок за общий счет", "О торговых сделках" и "О морской торгов­ле". Центральной фигурой в ТК 1861 г. выступал купец — "лицо, которое занимается в виде промысла торговыми де­лами". В силу этого торговое право и понималось исключи­тельно, как "особое частное право купцов", что проявилось в содержании норм ТК 1861 г., где наиболее полное регули­рование получили вопросы, связанные с организацией тор­гового предприятия купца, как единоличного, так и коллек­тивного (в виде торгового товарищества).

Из прусского проекта в ТК перешел целый комплекс детально проработанных норм, посвященных фирме купца, представительству в торговом обороте, торговой докумен­тации и др. Особенностью первого единого германского Торгового кодекса стало последовательное проведение в нем принципа имущественной самостоятельности торговых то­вариществ, выступающих в качестве самостоятельных субъ­ектов (юридических лиц) торгового права.

Созданное еще в условиях отсутствия единого граж­данского права, Торговое уложение 1861 г. призвано было в определенной мере выполнять функции Гражданского ко­декса, что привело к закреплению в нем целого ряда граж­данско-правовых положений, в частности общих положе­ний о сделках и пр.

Объединение Германии в 1871 г., сопровождающееся небывалым подъемом во всех областях германской экономи­ки, возникновением целого ряда новых форм частноправо­вых объединений (промышленного товарищества, товарище­ства с ограниченной ответственностью, колониального това­рищества и др.), привело к необходимости кардинального ре­формирования торгового законодательства. Результатом этого стало принятие в 1897 г. нового Торгового кодекса, который продолжает действовать до настоящего времени. Непосред­ственным толчком к его созданию стало принятие в 1896 г. Германского гражданского уложения, по отношению к пред­писаниям которого положения торгового права должны были занять место специальных (дополняющих) норм.

В отличие от общегерманского Торгового уложения 1861 г. Торговый кодекс 1897 г. уже не содержит никаких общих положений, закрепив лишь действующие в торговом оборо­те специфические принципы и институты. Он состоит из четырех книг. Первая книга посвящена организации и дея­тельности торговых предприятий. Вторая— содержит по­ложения о торговых товариществах, включая негласные товарищества. В третьей книге рассматриваются вопросы заключения отдельных торговых сделок. И, наконец, послед­няя книга регулирует морскую торговлю, включая морское страхование.

Изменения, произошедшие в экономике Германии в конце XIX в., обусловили качественно новый подход гер­манского законодателя к определению субъекта торгового права, что отразилось и на содержании ТК 1897 г. Отныне в качестве коммерсантов стали рассматриваться не только купцы в узком смысле слова, но и все крупные предприни­матели, как посредники, так и производители. Для опреде­ления их правового статуса в ТК 1897 г: вводятся понятия "полного" и "неполного" коммерсанта, коммерсанта "по обя­занности, "по необходимости", "по желанию" и "по форме", что превращает торговое право из "особого частного права купцов" в особый комплекс норм, регулирующих предпри­нимательскую деятельность.

Основные изменения, произошедшие в германском тор­говом праве в XX в., были связаны с ограничением сферы действия норм Торгового кодекса в связи с принятием це­лого ряда специальных законов, содержащих подробное регулирование, отдельных торгово-правовых институтов. Наибольшим изменениям подвергся институт акционерного общества. Основная цель, которую преследовал германский законодатель при создании акционерного закона 1931 г., со­стояла в установлении большего финансового контроля в сфере акционерного предпринимательства благодаря вве­дению обязательной годовой отчетности и института неза­висимых экономических экспертов. Впоследствии эти поло­жения были развиты в акционерном законе 1965 г., содер­жащем подробную регламентацию вопросов, связанных с учреждением, внутренней организацией акционерного об­щества, ответственностью учредителей и должностных лиц.

Конституция Германской империи 1871 г. установила, что "издание основ граждан­ского, уголовного и процессуального законодательства" от­носится к исключительной компетенции империи. Во ис­полнение этого положения уже в мае 1871 г. на территории империи начало действовать Уголовное уложение Герман­ской империи, воспринявшее нормы Уголовного уложения Северо-Германского союза 1870 г.

Подобно УК Франции 1810 г. Уголовное уложение Гер­манской империи1871 г. базировалось на идейных основах так на­зываемой "классической" школы уголовного права. Оно со­стояло из трех частей, первые две из которых были посвя­щены общим вопросам уголовного права: принципам раз­граничения правонарушений и назначения уголовного на­казания, а также институтам покушения, соучастия и др. Третья книга представляла собой Особенную часть, закре­пив конкретные виды преступлений и наказаний.

В отличие от БГБ, принятие которого сопровождалось длительной бурной дискуссией, УК 1871 г. был введен в дей­ствие очень быстро, вызвав дискуссию лишь по одному во­просу — вопросу о допустимости смертной казни, посколь­ку в то время в Саксонии и в ряде других германских госу­дарств смертная казнь была отменена.

Все преступные деяния разделены в Уголовном уло­жении 1871 г. на преступления, проступки и полицейские нарушения, в зависимости от тяжести предусмотренных за них наказаний.

Самым суровым образом каралось нарушение сущест­вующего строя Германской империи. Как госу­дарственная измена квалифицировались убийство импера­тора, попытка насильственного изменения государственно­го устройства империи, изменение порядка престолонасле­дия. За одно лишь публичное выступление или распростра­нение сочинений с целью побудить к одному из указанных деяний виновный лишался свободы на срок до 10 лет. Про­изнесение речей на собрании, распространение сочинений или изображений, которые подстрекали к неповиновению законам или иным постановлениям властей, наказывались большим штрафом или тюремным заключением до двух лет. Предусматривалась суровая уголовная ответствен­ность для лиц, которые собирались в публичных местах и не расходились после трехкратного приказа должностных лиц. Если последними было оказано сопротивление, то они наказывались как бунтовщики.

Система наказаний включала в себя смертную казнь, различные виды лишения свободы (тюремное заключение, содержание в крепости и пр.), штраф, конфискацию иму­щества и ограничение в правах. Несмотря на строгость, УК 1871 г. воспринял и отдельные либеральные тенденции. Так, применение смертной казни (введенной под давлением Прус­сии в бундесрате) в качестве меры наказания в мирное вре­мя допускалось лишь в двух случаях: за государственную измену, включая измену конкретному германскому государ­ству, и за спланированное умышленное убийство. В отли­чие от уголовных законов отдельных германских государств УК Германской империи исключал применение телесных наказаний, рассматриваемых как пережиток средневековья.

После открыто террористических, античеловеческих уголовных установлений нацистской Германии и последую­щей их отмены наиболее существенные изменения в уго­ловное право были внесены в 50—60-х гг. XX в. В 1954 г. бундестагом была образована комиссия по подготовке "боль­шой реформы" уголовного права, которая решила, однако, ограничиться сначала лишь реформой Общей части. Нова­ция состояла в отказе от прежней трехчленной классифи­кации преступных деяний. Отныне они делились на престу­пления (за которые следует в качестве меры наказания лишение свободы на один год и больше) и проступки (кото­рые наказывались лишением свободы на срок до одного года или штрафом). Остальные менее тяжкие деяния стали рас­сматриваться как административные правонарушения и ре­гулироваться Законом 1968 г. об административных право­нарушениях. В результате проведения реформы с 1 января 1975 г. в ФРГ стал действовать новый Уголовный кодекс, Общая часть которого была создана в 60-х гг. XX в., а Осо­бенную часть составляли нормы УК 1871 г., подвергшиеся изменениям, но сохранившие прежнюю систему, нумера­цию, формулировки.

Существенные изменения в Особенную часть были вне­сены в связи с принятием законов о борьбе с экономической преступностью (1976 и 1986), о борьбе с терроризмом (1986), о преступных деяниях против окружающей среды (1980), о должностных преступлениях (1980) и др. В связи с изданием этих законов в 1987 г. была принята новая редакция УК ФРГ.

Действующее уголовное законодательство Германии предусматривает так называемую дуалистическую систему уголовных санкций: назначение основного наказания (к ко­торым относятся лишение свободы и штраф) и наряду с этим применение мер исправления и безопасности (допол­нительное наказание), например, в виде лишения права за­нимать определенную должность, пользоваться правами (па­раграф 45), запрещения управлять транспортным средст­вом. Последовательно проводя в жизнь основные демокра­тические принципы и идеи правового и социального госу­дарства, УК Германии не предусматривает применение смертной казни (запрещенной статьей 102 Конституции ФРГ) даже за особо тяжкие преступления, заменяя ее пожизнен­ным лишением свободы.

Основная тенденция развития германского права в конце XIX в. на­шла выражение в его постепенной "социализации", что во многом объяснялось активной позицией социал-демократов в рейхстаге.

Образование в 1918 г. Веймарской республики ознаме­новало собой начало нового этапа в становлении трудового права Германии. Возникший тарифный договор вы­ступал в качестве единственного правового акта, регули­рующего взаимоотношения между владельцем предприятия и рабочими.

Нормативный характер тарифных соглашений был за­креплен путем принятия в 1918 г. специального постановле­ния о тарифном договоре. Однако принцип "тарифной авто­номии" остался нетронутым, поскольку сохранялось ведом­ственное рассмотрение трудовых споров, все больше при­обретавшее черты принудительного примирения сторон. Процедура рассмотрения трудовых споров была регламен­тирована постановлением от 30 октября 1923 г.

Наметившийся еще в начале XX в. процесс постепен­ного выделения трудовых договоров из общих предписаний БГБ о найме услуг и связанного с этим формирования от­расли трудового права в Германии завершился уже после окончания Второй мировой войны. В 1949 г. в ФРГ принима­ется Закон о тарифных договорах, заложивший прочную законодательную базу для определения условий организа­ции и оплаты труда. В этот период после долгих лет под­польного существования на политическую арену Германии вновь выходят профсоюзы. В ст. 9 Основного закона ФРГ говорится, что граждане имеют право "создавать объедине­ния для охраны и улучшения условий труда и экономиче­ских условий". В качестве одного из средств к достижению своих интересов допускаются забастовки.

Параллельно с нормами, регулирующими взаимоотно­шения между работодателями и наемными рабочими, в конце XIX—XX вв. в Германии развивался особый комплекс пра­вовых норм, получивший здесь специальное название "со­циальное законодательство".

Первым германским социальным законом стал Закон о материальной ответственности 1871 г. Этот закон установил особую ответственность владельцев железнодорожных пред­приятий за произошедшие на них несчастные случаи с ра­ботниками, занятыми на строительстве и обслуживании же­лезнодорожных путей и составов.

В 80-х гг. XIX в. в Германии при­нимается целый ряд законов о социальном страховании: в 1883 г. был принят Закон о медицинском страховании рабо­чих, в 1884 г. — Закон о страховании от несчастных случаев и др. Завершил этот список Закон 1889 г. о страховании на случай инвалидности и старости (пенсионное страхование). Эти законы заложили основу для создания в Германии вы­сокоэффективного социального законодательства и разви­той системы страховых организаций в XX в.

Знаменательной вехой в процессе становления герман­ского страхового права стало принятие в 1911 г. постановле­ния об имперском (государственном) страховании, впослед­ствии получившего название Социального кодекса. С целью совершенствования системы государственного страхования в 1953 г. в Германии был создан специальный Суд по социальным делам, в компетенцию которого входило рассмотрение споров в социальной сфере.

В 70-е гг. XX в. была проведена широкомасштабная ре­форма социального законодательства. В ходе ее проведения в 1975 г. в новой редакции принимается книга первая ("Общие положения") Социального кодекса, в 1976 г. — книга четвер­тая ("Положения о социальном страховании"), в 1988 г. — книга пятая ("Медицинское страхование"). В 1989 г. переработке подверглась последняя — шестая — книга Социального ко­декса, посвященная вопросам пенсионного страхования.