Рекомендовано до друку 19 страница
--Любит, а значит не предаст, и сама не уйдет,--подумал он, и обняв девушку, тоже признался ей в любви.
--Идиллия,-- пронеслось в голове Плетнева через время, когда после случившегося оргазма от минета сделанного Зоей, он погрузился в полудрему.
...............................................................................................................
Можно было, конечно, предположить, что пройдет совсем незначительное время, и Женя Плетнев одумается, быть может даже попросит прощения у обманутой им женщины. Он и сам так думал. Даже убеждал себя, что еще немного, и пора покаяться, признаться если не в обмане, то придумать причину, чтобы как-то сгладить свою вину. Да все как-то не получилось. Сначала он откладывал подобное "на потом". А потом...
А потом, если разобраться, ведь не так-то и просто было оттолкнуть от себя женщину, которая не только любила его, но и - как понимал, как видел Плетнев - делала для него все, чтобы ему было хорошо с ней.
--Пусть и на несколько примитивном уровне,-- подумал Плетнев, вспоминая как при каждом удобном случае Зоя демонстрировала свое желание отдаться любимому мужчине.-Но ведь тут важен сам факт,--признался он себе.
...................................................................................
Плетнев вдруг почувствовал страшные угрызения совести. Ему стало по настоящему жаль, что он, по сути, сволочь и скотина. Что все его чувства казались настолько ненатуральными даже ему, что стоило только удивляться, как обо всем не догадалась Зоя. Женщина, которая его любила, и к которой он относился как и к любой другой женщине, с которой всегда готов был предаться любовным утехам, или разговорам на любые выбранные ими темы.
--Ты меня не любишь,--догадалась как-то Зоя, придя вечером с работы (она работала экскурсоводом).
Плетнев ожидал начало скандала, но Зоя как ни в чем не бывало, пошла сначала в ванную, а после отдалась ему со всей неистовостью страсти, на которую только была способна.
--Черт те что,--подумал Плетнев, проваливаясь в полусон после очередного оргазма. Понять поступки девушки он уже не пытался. Да и как бы осознал в последнее время одно: не стоило с таким беспринципным анализом, как делал он это раньше, подходить к жизни. Иной раз ситуацию можно было и отпустить. Не то что дать ей "настояться", а скорее на какое-то время попросту о ней забыть. И при этом, как он знал, если рассматриваемое им раннее положение вещей было действительно ему необходимо, так он вернется к подобному вопросу, и при этом будет совсем неважно, что да как будет он чувствовать на самом деле.
Тогда как сейчас он почти ничего не чувствовал. Ведь, по большому счету, что-то внутри него должно было взорваться, восстать против такого отношения, ан нет. Он был спокоен. Сознание словно бы не угадывало в происходящем (или том, что ожидало его) каких-то проблем. Да и вообще, можно сказать, все было как-то удивительно спокойно (в душе) и интересно.
--Даже как-то интересно,--признался себе Плетнев, и готов был уже задуматься над всем этим, да... забыл. Нет, не то чтобы он стал забывать собственные мысли. Тут как раз характер забытья был несколько иной, и скорей всего исходил из того, что в глубине души (подсознательно) Плетневу стало безразлично, что происходит сейчас или произойдет в ближайшее время. И при этом, чувствовал он какую-то исходившую изнутри мощь. Которая придавала ему силы, и как-то по особенному положительно настраивала его. Так что он вдруг стал испытывать такую поддержку, что ему и действительно стало невероятно легко и спокойно. Он даже попытался было что-то напеть, да понял, что это уже перебор.
В последующие несколько дней ничего принципиального в жизни Плетнева не происходило. И он по-прежнему находил, что, по сути, жизнь весьма удивительна, и даже может быть интересна. Хотя и вопрос интереса на самом деле мог ему показаться как минимум несколько спорным. Ну, так уж выходило, что он действительно вдруг понял, что стал совсем другим, нежели чем представлял себя раньше.
--И ведь не то что этим другим он стал вдруг, в одночасье,--подумал Плетнев, допуская, что таким он был и раньше. Да вот просто сейчас впервые об этом задумался более-менее основательно. А задумавшись, понял, что, собственно, все это весьма и весьма может показаться интересно ему самому. Так что, если разобраться, все может еще закрутиться каким-то забавно-загадочным образом. А значит - может в итоге стать очень и очень интересным.
Глава 2
Даниилу Переверзеву если и хотелось говорить правду, то было это столь редко, что он уже, по большому счету, и забыл, как и когда возникало у него такое желание.
Хотя, совсем нельзя было сказать, что он был таким уж бессовестным человеком. Ну а тем более -- откровенно бессовестным. Нет. Переверзев, высокий стройный блондин 23 лет, как-то сразу и бесповоротно умел расположить к себе людей. Но после этого начинал вести себя иной раз совсем неподобающим образом, хотя о нем так не думали те, к кому он обращался в это время. Да и вообще, казалось удивительным, но Переверзеву вообще везло с людьми, потому как думали они о нем только хорошее. Те же, кто начинал искать в словах Переверзева подвох, как-то быстро отошли в сторону с его жизненного пути. Поэтому, чтобы там не говорили (по возможности Переверзев подобные разговоры пресекал), а Даниилу Переверзеву такая жизнь нравилась. И даже можно было сказать больше - она нравилась тем, кто таким образом соприкасался в жизни с этим молодым человеком.