Общее учение марксизма о праве.

Парадокс, казалось бы, сам Карл Маркс - дипломированный юрист, кому как не ему испытывать пиетет к праву и государству, но он вслед за отрицанием современного ему государственного порядка стал отрицать один из важнейших устоев общества вообще - право как таковое. Маркс объявил право, как и все остальное, относимое им к надстройке, иллюзией, явлением, не имеющим реальных оснований в мире, за исключением самого галлюцинирующего субъекта, подвергнутого капиталистической эксплуатации. Освобождение от иллюзий требовало развернутой критики "действительности" с позиции реального основания - производственных отношений. Таким образом, марксистская теория права, если ее, конечно, можно назвать теорией, убийственно повлияла на советскую юридическую науку.

Первое, право представляет собой систему воззрений, которую лучше всего передает такой термин, как "идеология". Фактически марксизм - это еще одна попытка метафизического объяснения права. Отказывая праву в праве на объяснение того, как оно есть (an sich), Маркс стремился внести в правопонимание собственную концепцию.

И это было бы еще полбеды. Вся мировая правовая наука представляет собой своего рода дуализм учения о праве, когда его объяснение основанием имеет само право (позитивизм) или когда основанием является нечто другое: феномены свободы, сознания, психики, экономики и т.д. Последние учения относятся к разряду метафизических. Так вот, настоящая беда была в том, что марксистская метафизика в силу названой выше идеологичности исследовала то, что остается в сознании человека, пережившего, грубо говоря, акт классового насилия. В Манифесте коммунистической партии подчеркивалось, что "ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса".

Второе, любое научное осмысление правовой действительности, даже в метафизическом ключе, чревато было для марксиста-ученого только одним - все осмысление превращалось в огульную критику права предшествующих формаций. Советская юридическая наука за все время своего существования так и не смогла родить труд, равный по авторитету и влиянию на научную мировую мысль хотя бы такой книге, как "Чистое учение о праве" Ганса Кельзена или "Понятие права" Герберта Харта. Вместо этого читатель в трудах советских юристов находил только одно: буржуазные извращенцы Кельзен и Харт чего-то там не поняли, что-то напутали и т.д.

В силу идеологического своего характера право в Советской России должно было испытать серьезные метаморфозы. В связи с изменением господствующего типа производственных отношений право из равного масштаба, применимого к заведомо неравным субъектам, должно было превратиться в меру уравнивания заведомо неравных субъектов. Тем самым право отрицает свою прежнюю сущность, становясь новым, социалистическим правом. Эта новая сущность, по образному выражению Энгельса, делала его пригодным разве что только для музея. Вместо правового регулирования отношений общество переходило на стадию научного регулирования, главным элементом которого стало бы руководство не людьми, а процессами. В этом была утопическая суть марксистской концепции.