Дворянство.

Дворянство как сословие сформировано было de iure Жалованной грамотой 1785 г. Именно этим документом определялось и главное его основание - служба: "Дворянское название есть следствие, истекающее от качества и добродетели начальствовавших в древности мужей, отличивших себя заслугами, чем обращая самую службу в достоинство, приобрели потомству своему нарицание Благородное" (пр. 1 ЖГД). Однако существенный парадокс положения дворянства заключался в том, что оно органически не имело ничего общего с понятием аристократии и аристократического в действительном понимании этих слов. Факт, который буквально бросался в глаза многочисленным иностранным путешественникам начиная с Д. Флетчера и заканчивая, например, бароном А. Гакстгаузеном.

Понятие аристократизма применительно к российским условиям требует определенного этимологического анализа. Дело в том, что устоявшееся определение этого термина от греческого "АльфаРоЙотаСигмаТауОмикронДзэта" (лучший, отличнейший, знатный) не несет в себе действительного обозначения всей совокупности подразумеваемых оттенков значения; во многом значение этого слова сводимо к латинскому meritum, от которого происходит современный термин "меритократия". Аристократ в таком значении слова есть человек, возвысившийся не благодаря своим прирожденным качествам, а благодаря заслугам - во многом случайным обстоятельствам. Как раз именно это подразумевает пр. 1 ЖГД.

Истинное значение аристократизма раскрывается в значении благородности: "ГаммаЭпсилонНиНиАльфаЙотаОмикронДзэта" - говорили греки, ср. virgenerosus (лат.); исторически аристократы в древних Афинах именовались "ЭпсилонИпсилонПиАльфаТауРоЙотаДельтаАльфаЙота"; в латинском термину "ЭпсилонИпсилонПиАльфаТауРоЙотаДельтаЭтаДзэта" соответствовал patricius - все это аристократы не по заслугам, а по рождению, такому человеку нет необходимости доказывать свое благородство. Эвпатридам и патрициям древних греков и римлян соответствует и сейчас еще держащийся в германских языках термин der Adel, этимология которого указывает на родовитость, происхождение из рода не простого, а отличного качеством своих членов. У славян (особенно западных) нечто подобное наблюдалось в термине "шляхетство" (slechta, szlachta), корень которого "lech" служил обозначением благородного рода, тем самым совпадая по смыслу с адалингом германских племен (ср., однако, нем. das Geschlecht). У русских (восточных) славян ничего похожего мы не встречаем (разве что боярин, правда, и это слово кажется заимствованным из тюркского языка). Причем эта лексическая бедность, как известно, отражалась и на практике - 99% древнейших дворянских родов России имеет нерусское (неславянское) происхождение. Соответственно, дворяне или дети боярские, как их называли до Петра, были тем служилым слоем населения, происхождение которого мало чем отличалось от происхождения другого служилого слоя населения (за исключением высших служилых родов). Кроме того, непосредственно "дворянами" в последнее десятилетие Московского царства именовались средние разряды служилых людей, что для высших разрядов считалось именоваться зазорным. Поэтому первое время в России не мог устояться доморощенный термин.

До 20-х гг. XVIII в. велено высший слой населения именовать царедворцами, а после утвердился новый термин - шляхетство по западному образцу. Правда, и здесь законодатель не упускает случая заметить, что дворянство именуется благородным. "Благородием" или "высокородием" именовали лиц, достигших определенных чинов по службе. Впрочем, данное наименование еще А.Д. Градовским было объявлено простой калькой с немецкого: Wehlgeboren и Hochwehlgeboren, заметим, что в одном из указов о титуловании царствующих лиц отмечалось, что именовать их "благородными" впредь воспрещается, так как такой титул доступен теперь дворянству, одним словом, "понеже титуловаться благородством их Высочествам по нынешнему употреблению низко, ибо благородство и шляхетству дается". Окончательно термин "дворянство" утверждается в российском праве со времени издания ЖГД 1785 г.

Источники дворянства. Итак, источником дворянского достоинства еще со времен царя Федора II (сводного брата Петра) являлось происхождение из служилого рода, доказательством чего служила Бархатная книга, которую завели вместо книг Разрядного приказа. Табелью о рангах 1722 г. установлен был и дополнительный источник дворянства. В первую очередь вопрос касался выслуги; п. 11 Табели гласил, что все лица, достигшие VIII классного чина (майор, коллежский асессор), получают права потомственного дворянства. Этот пункт Табели имел своим источником указ, состоявшийся годом ранее (от 16 января 1721 г.), которым даровались права потомственного дворянства всем лицам, достигшим обер-офицерских чинов; это же право распространялось на их жен и детей (ср. п. 15 Там же). Фактически данное положение петровского законодательства утвердило один из главнейших принципов сословности дворянства - утвердило за ним качественное отличие службы, а не происхождения. Так, об этом говорилось в самой Табели:

"Сыновьям Российского государства князьям, графам, баронам, знатнейшего дворянства, такожде служителям знатнейшего ранга, хотя мы позволяем для знатной их породы или их отцов знатных чинов в публичной ассамблеи, где двор находится, свободный доступ пред других нижнего чину и охотно желаем видеть, чтоб они от других во всяких случаях по достоинству отличались; однако ж мы для того никому какова рангу не позволяем, пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут, и за оные характера не получат".

Соответственно, помимо потомственных дворян петровское законодательство ввело еще и понятие личных дворян (лица ниже VIII класса) - явление невозможное в сословных государствах, говорит М.Ф. Владимирский-Буданов [Обзор. 1905. С. 240], и оказывается абсолютно прав, так как сословия в России могут считаться сословиями только с большими оговорками.

В дальнейшем возможность получения дворянства через чин подверглась еще большей регламентации, вызванной резким противодействием старомосковского боярства, крайне недовольного засильем у трона всевозможных выскочек (parvenu, как они именуются у французов). Поэтому уже Указом от 18 мая 1788 г. (еще раньше на это указывала Жалованная грамота) устанавливается тот принцип, что человек получает потомственное дворянство только на действительной службе, а не при выходе в отставку (в последнем случае нередко выпускали с повышением в чине). Наконец, Манифестом от 11 июня 1845 г. постановлялось новое правило: потомственное дворянство даровалось только по выслуге IV чина (генерал-майора) на военной службе и V чина (статский советник) на гражданской; соответственно, личное дворянство давалось на военной службе по достижении VIII чина, а на гражданской - IX. С XIV класса теперь полагалось давать почетное гражданство. Манифест еще раз подчеркивал, что получение дворянства сопряжено было с действительной службой, т.е. чин получался во время службы, а не по отставке. Наконец, Именным указом Сенату от 9 декабря 1856 г. потомственное дворянство даровалось по военной службе при получении чина полковника (V класс), а по гражданской - действительного статского советника (IV класс).

Следующим источником дворянства, сформировавшимся за прошедший XVIII в. и первую половину XIX в., был перевод личного дворянского достоинства в потомственное. Основанием к этому служило положение пр. 91 ЖГД.

Другими источниками дворянства были рождение (п. 4 пр. 91 ЖГД), пожалование высочайшей власти (Там же), брак для женщины (пр. 9 ЖГД), индигинат - подтверждение правительством дворянского достоинства иностранца (п. 5 Табели о рангах и п. 2 пр. 92 ЖГД). Позднейшим законодательством уже указывалось, что дворянское достоинство иностранца подтверждается только в том случае, если он вступает на русскую службу; дворянство давалось посредством пожалования ордена (п. 4 пр. 92 ЖГД).

Довольно подробно законодательство регулировало регистрацию дворянства. Для этого еще в 1682 г. заведена была специальная Бархатная книга, а с учреждением Сената при нем до 1722 г. существовал специальный разрядный стол, затем специальная герольдмейстерская контора, в 1848 г. она была преобразована в особый департамент герольдии.

Права, преимущества и обязанности дворян. Дворянство исторически сложилось как служилое сословие, первейшей его обязанностью была служба государству, военная или гражданская. Указом о единонаследии 1714 г. Петр Великий обязал все дворянство поголовной службой. Указом от 31 декабря 1736 г. установлен был новый порядок: дворяне теперь служили 25 лет - с 20 до 45 лет. По выходе в отставку в связи с выслугой полагалось выставлять вместо себя рекрута (по одному от каждой сотне душ). Позднее Анна Иоанновна понизила возрастную планку с 20 до 17 лет, отсюда и пошел знаменитый обычай писать в службу с пеленок. Это форменное безобразие прекратил только Павел I. В царствование императора Петра III вышел (1762 г.) Манифест, упразднявший обязательную службу дворянства, еще раз это положение нашло свое подтверждение в пр. 18 ЖГД: "Подтверждаем благородным, находящимся в службе, дозволение службу продолжать и от службы просить увольнения по сделанным на то правилам". Правда, в самом акте имелась фундаментальная оговорка на этот счет: "всякой благородный дворянин обязан по первому позыву от самодержавной власти не щадить ни труда, ни самого живота для службы государственной".

Формальная привилегия не служить фактически упразднена была в царствование императора Павла I, восстановленная было при Александре I, была вновь подвергнута существенной регламентации и стеснению. Рядом Указов 1831, 1834, 1837 и 1840 гг. дворянству воспрещена была учеба за границей, само пребывание там ограничивалось сроком от пяти до трех лет. За каждые полгода пребывания дворянин платил 250 руб. Более того, по получении необходимого образования для занятия той или иной должности (это положение, несмотря на последующую формальную отмену, закрепилось со времен графа М.М. Сперанского) дворянин обязан был начинать государственную статскую службу в губернских учреждениях, где обязан был пробыть два года на губернских должностях и только после этого мог переводиться в центральные учреждения. Другое крупное ограничение свободы службы заключалось в том, что при императоре Николае I дворяне, не служившие вовсе ни года на госслужбе, Указом от 1 мая 1832 г. были одеты в форму Министерства внутренних дел - отсюда и знаменитая "дворянская фуражка". Факт этот чрезвычайной важности, так как, по словам А.В. Романовича-Славатинского, являлся наглядным указанием на то, что "служба по этому ведомству продолжала быть обязанностью целого сословия" [Романович-Славатинский. 1870. С. 423].

1861 г. и последовавшие за ним реформы лишний раз через выборы в земские учреждения и по Закону 1889 г. о земских начальниках подтвердили служебное предназначение дворянства как сословия.

В качестве особенных, только данному сословию присущих прав дворянство получило привилегию владеть душами - населенными землями. Уже начиная с 1739 г. (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. Х. N 8836) правительство стремится провести эту мысль, но формально право это закрепляется за дворянством только Межевой инструкцией 1754 г. и повторно в более четкой форме окончательно формируется только в т. IX Св. зак. изд. 1832 г., т.е. при императоре Николае I. Жалованная грамота, как это ни парадоксально, ничего о таком особенном праве дворян не говорит (ср. пр. 21 и 26 ЖГД). В дополнение этого права неоднократно, правда, издавались указы, которые действовали по форме lex singularis (по силе равнялись судебному решению, применимому только к данному конкретному случаю) и каковыми ограничивалось право владеть как недвижимостью (незаселенной), так и заселенными имениями, но последнее касалось уже личных дворян (Закон 1814 г.). Вообще, как замечал исследователь этого вопроса А.В. Романович-Славатинский, в этой, казалось бы, святая святых русского самодержавного государства порядок был установлен только к третьему изданию Св. зак., т.е. к 1857 г., когда до отмены крепостного права оставалось три года. В отношении же всего комплекса крепостного права можем заметить, что de iure оно не являлось привилегией помещика, несмотря даже на то, что правительство рядом указов с 1760 г. - ссылка крестьян в Сибирь, 1761 г. - ссылка на поселение, 1765 г. - отдача на каторгу и т.д. - шло по пути наделения частных лиц (помещиков) не свойственной им полицейской функцией.

Личные права и привилегии дворянства вполне сформированными оказались только ко времени издания ЖГД, основным источником которой явился Манифест 1762 г. Итак, уже к 1785 г. дворянин обладал личной неприкосновенностью (пр. 15 ЖГД): "телесное наказание да не коснется до благородного". Однако уже 3 января 1797 г. император Павел I наложил свою "не лишенную остроумия резолюцию", как охарактеризовал ее барон С.А. Корф, на Сенатский указ: "Как скоро снято дворянство, то уже и привилегия до него не касается. По чему и впредь поступать". С этого момента дворян стали наказывать плетьми, вырезать ноздри и клеймить, как и остальных преступников. С переменой в 1801 г. царствования это положение было изменено в сторону восстановления прежнего порядка. После 1863 г. данное наказание (телесное) было вовсе отменено для всех сословий, следовательно, исключительный характер привилегии для дворян утратил смысл.

К другим личным правам дворянства относились права на честь, титул, герб. Эти специфические права дворянства продержались до 1917 г. и не подвергались за все время своего существования серьезным изменениям.

Гораздо большее и серьезное влияние на положение дворянства как сословия оказали корпоративные права дворянства, формирование которых шло постепенно всю первую половину XVIII в. Основным его источником следует полагать не то сословное начало, господствовавшее на Западе, которое предполагало устроить сословие в виде корпорации, осуществляющей идею представительства, а исключительно желание правительства заполнить посредством выборов среди дворян должности по местному управлению. Уже Петр ввел это начало выборности должностных лиц (ландратов и ландрихтеров), преемники Петра отказались от этой идее, но, как показала история, не окончательно. В 1775 г. идея привлечь дворянство к местному управлению торжествует вновь. Соответственно, учреждая дворянские собрания по губерниям, наделяя их правом юридического лица, а впоследствии вводя целый штат служащих по дворянским выборам, правительство привязывало местное дворянство к местным правительственным учреждениям, сначала ставя их рядом, а потом уже и под контроль последних <1>.

--------------------------------

<1> Герцену принадлежит верное наблюдение: "Власть губернатора вообще растет в прямом отношении расстояния от Петербурга, но она растет в геометрической прогрессии в губерниях, где нет дворянства, как в Перми, Вятке и Сибири" [Герцен. 1956. 4 : 237].

 

Формально это выразилось еще, в частности, в том, что если пр. 38 ЖГД давало губернатору (генерал-губернатору) право созывать губернские собрания, при этом в 1788 г. даже состоялся специальный указ, запрещающий начальникам губерний присутствовать на таких собраниях, то 9 марта 1797 г. выходит Указ, предписывающий губернаторам, наоборот, присутствовать на таких собраниях, годом позже выходит специальное постановление, отменяющее постановления пр. 47 и 48 ЖГД (право петиции). Надо заметить, действие этих правил было восстановлено в 1801 г., но общая зависимость местных дворянских учреждений от местных органов управления стала более явственной, поскольку все дворянские учреждения были включены в систему местных органов.

Со временем дворянские сословные учреждения постепенно теряли свою сословную окраску, общеадминистративные их функции все расширялись, "пока, наконец, не стали перевешивать над функциями сословного управления. Этот последний факт был, конечно, главной, если не единственной, причиной того, что при создании в 1864 году земского управления те же предводители были призваны принять в нем деятельнейшее участие и даже руководительство; если окинуть взором все обширное поле их деятельности, например, в сороковых годах, можно ясно себе представить, что лучшего руководителя нового земского управления правительство и не могло найти; благодаря их подготовке предводители явились вполне способными и полезными деятелями реформированного провинциального управления" [Корф. 1906. С. 661 - 662].