Лекция 1

Мы начинаем изучать скандинавскую мифологию. У вас в программе указаны основные источники: «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда». Начинать я рекомендую с «Младшей Эдды», с «Видения Гюльви» – самой большой и значительной части этого произведения, которая позволит свои представления о скандинавских богах и героях разложить по полочкам.

На Мифе.ру частично выложена «Старшая Эдда» как с оригинальными комментариями Стеблина-Каменского, так и с некоторыми моими дополнениями http://mith.ru/alb/lib/edda/edda.htm.

Я хочу начать не собственно с разбора памятников, а с эпизода советского фильма «Минин и Пожарский». Фильм, надо сказать, жутко занудный, но сейчас его в связи с государственным праздником вытащили из запасников и периодически показывают. Там есть такой собирательный персонаж – отряд скандинавских наемников. В то время, когда русские дерутся с поляками, то есть славяне со славянами, скандинавы готовы служить тем, кто больше заплатит. Переходят с одной стороны на другую. И в какой-то момент то ли наша, то ли польская сторона (это не имеет особого значения: и те, и другие славяне, и менталитет весьма отличный от скандинавского) говорит: «Вы много раз сражались то вместе с нами, то против нас». И тогда роскошный скандинав, не моргнув глазом и не покраснев, с достоинством отвечает: «Мы много сражались и вместе с вами, и против вас. Но каждый раз со славою». В этом квинтэссенция скандинавского героизма. Совершенно неважно, на чьей ты стороне сражаешься. Вместе или друг против друга. Важно, какова твоя слава. Кстати, сейчас в современной литературе фэнтези всё более заметен мотив, когда герои были врагами в жизни, но после смерти вместе пируют, вражда уходит. Неважно, на чьей ты стороне сражаешься, сегодня можно сражаться вместе, а завтра стать врагами; важно, какова твоя слава. Понятия справедливости, долга отсутствуют. Единственный ценностный критерий – посмертная слава. Чем она больше, тем лучше. Всё остальное ничего не значит. Осознавая это, мы понимаем самую суть скандинавской культуры.

У нас есть два текста: «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда». И история их такова. Текст, который мы сейчас именуем «Младшей Эддой», был записан человеком с довольно-таки плохим характером, мы можем об этом судить, поскольку нам известна его биография. Человек был не самый лучший на свете, но сделал хорошее дело. Его звали Снорри Стурлусон, и он был скальдом. Кто такие скальды? Скальды – это скандинавские поэты, которые воспевают подвиги своих вождей. Поскольку тематика таких произведений весьма и весьма бедна, то чтобы было, где развернуться поэту, чрезвычайно усложняется форма. В частности используется особое сравнение – кеннинги. Мужчина может быть назван ясенем битвы, а битва с другой стороны – это пляска мечей, поэтому мужчина – это ясень пляски мечей. А меч – это пламя ран. Соответственно, мужчина – это ясень пляски пламени ран. Можно и больше накрутить, если есть великие поэтические способности. Копье, например, может быть названо «посох Одина». Один – языческий бог.

Скандинавия к тому времени давно христианская страна, поэтому в качестве пособия начинающим поэтам Снорри Стурлусон пишет свою книгу, излагая языческие мифы. И излагает именно для того, чтобы начинающие поэты могли использовать эти образы для создания своих художественных произведений. Вполне логично, что пособие для начинающих поэтов он так и называет «Поэтика», это и переводится как «Эдда». Существует несколько вариантов перевода слова «эдда». Но этот мне кажется наиболее логичным. Большая часть «Эдды» – это проза. Но есть и стихотворные вставки, которые самому Снорри не принадлежат. Это то, что сохранилось от древних поэтических сказаний в народной памяти, и в частности в памяти Снорри. Под влиянием «Эдды» Снорри записывают сколько возможно эти самые поэтические сказания, сопровождая их минимальными прозаическими комментариями. Любопытно, что текст поэтической записи сказаний по времени более поздний, чем «Эдда» Снорри. Но поскольку по времени возникновения он более ранний, то соответственно этот текст позже будет назван «Старшей Эддой». А «Эдда» Снорри получит наименование «Младшая Эдда». «Старшая Эдда» начинается с главнейшей песни «Прорицание вёльвы». Вёльва – это не имя собственное: это провидица, находится в нижнем мире, и она на момент начала сюжета давным-давно мертва.

Внимайте мне все
священные роды,
великие с малыми
Хеймдалля дети!
Один, ты хочешь,
чтоб я рассказала
о прошлом всех сущих,
о древнем, что помню.

Для начала мы узнаем, что есть Один. И, наверное, прежде, чем излагать сюжет «прорицания вёльвы», необходимо дать абрис основных персонажей, понятий скандинавской мифологии. В скандинавской мифологии решительно противопоставлены небесные боги (асы) и великаны. Великаны называются турсы, инеистые великаны – хримтурсы, и есть еще великаны – йотуны. Асы живут в центре мира. В центре мира растет ясень. «Ясень» переводится как «конь ужасного», то есть Одина, о чем мы чуть позже разберем соответствующий миф. С вершиной Иггдрасиля связывается образ Асгарда.

Асгард – некое пространство асов, городом всё же не стоит называть. Он находится в центре и наверху. В середине мироздания находится Мидгард – средний мир (мир людей). И внизу, у корней мирового ясеня находится Хель. Это царство мертвых, но далеко не всех мертвых. В Хель попадают умершие плохой смертью. Чем по скандинавским воззрениям плохая смерть отличается от хорошей? Хорошая смерть – пасть в бою с оружием в руках. Павший воин уходит к Одину в чертог, который так и называется – Вальгалла. Все, кто не пал в бою с оружием в руках (женщины по умолчанию, погибшие дети и умершие от болезней), отправляются в Хель.

Даже величайший из героев Сигурд не может попасть в Вальхаллу, потому что погибает, будучи подло зарезанным. Мидгард, Асгард и Хель – три центральных мира. Им противопоставлен мир великанов, который может называться Утгард («внешне отгороженное пространство»), Йотунхейм – о нем говорится, что он находится на востоке или на севере (в скандинавской мифологии север и восток маркированы негативно; но это не означает положительной окраски запада, положительная окраска запада – это кельты). Великаны на севере или на востоке. Инеистые великаны. Кроме того, есть великаны огненные. Они находятся на юге. Южный край – это Муспель – мир огня. Какие еще есть миры? Мы упомянули небесных богов, из чего следует наличие земных богов. Это ваны – боги плодородия, боги, связанные в частности с нижним миром и с силами жизни. Их обитель – Ванахейм. Есть еще миры альвов. Хотя слово «альв» этимологически родственно всем хорошему известному слову «эльф», тем не менее, под словом «альв» скорее подразумеваются существа, в нашем понимании наиболее близкие к гномам. Есть светлые альвы, которые прекрасней солнца. Черные альвы, которые чернее ночи. Все они искусные мастера. Всё это вместе образует девять миров. Но если мы посчитаем, у нас никак число девять не получится из этого списка. Дело в том, что число девять как сакральное число подразумевает восемь сторон света плюс центр. И оно не нуждается в конкретном наполнении. Формулировка «девять миров» обозначает мироздание в целом, а не конкретный подсчет имеющихся миров. Точно так, как и понятие «три мира» отнюдь не означает, что миров именно три (имеется в виду иерархия по вертикали). Основные виды живых существ мы разобрали.

Происхождение мира подробно описывается в «Младшей Эдде». Мировая бездна, которую с севера заполнял иней, лёд – и так возникли инеистые великаны. С юга из Муспеля прилетели искры – возникает первый великан Имер, имя его означает «близнец», существо, судя по всему, двуполое. Ученые отмечают, что его имя этимологически родственно индийскому имени Яма. А Яма – в Индии первый человек, у которого есть сестра Ями; подразумевалось, что эта пара порождает всё человечество. В Индии это близнецовая пара, а в Скандинавии это единое двуполое существо. Из тела Имера творят боги мир: «Имира плоть стала землей, стали кости горами, небом стал череп холодного турса, а кровь его морем». (Турс – еще одно название великана.) Из неких соленых камней корова, неизвестно откуда взявшаяся, вылизывает предка богов, он берет в жены великаншу, у них рождается сын, который тоже берет в жены великаншу (больше некого), и у него рождаются три сына: Один и два его брата. Причем, два его брата практически нигде не будут фигурировать. Зато Один – глава скандинавского пантеона и, безусловно, самый колоритный бог на всю скандинавскую мифологию. Само имя «Один» в переводе можно передать как «неистовый». Корень «од» со значением «экстаз». Когда мы разбирали критского Зевса, мы выясняли, что экстаз у нас бывает воинский, поэтический. Безумие, о котором мы говорили применительно к грекам, Одина не касается. Зато у скандинавов экстаз еще бывает пророческий. Один связан со всеми этими формами экстаза. И кстати само слово «эдда» имеет тот же самый корень óðr, что и в имени Один. Соответственно, Один – покровитель и боевой ярости, и покровитель берсерков – людей, которые в бою приходили в неконтролируемое состояние и начинали убивать всех. Берсерков в дружинах не очень-то любили, потому что в бою такой и своего ненароком может зашибить. Но как боевая машина берсерки были страшны и весьма эффективны. С Одином связана эта ослепляющая воинская ярость. С Одином точно так же связано поэтическое вдохновение. Речь Одина – это стихи. Один из мифов, который будем разбирать, – «Мёд поэзии». И с Одином связан пророческий дар. Один – провидец. Цвет Одина – синий. Синий цвет в скандинавской культуре играет особую роль. Если мы возьмем исландские саги, то там появление синего цвета в одежде будет связано с одним из шести случаев. Или женщина подстрекает совершить праведную месть. Или женщина подстрекает совершить подлое убийство. Или эта женщина колдунья. Или мужчина собрался совершать праведную месть. Или это мужчина, как нетрудно догадаться, собравшийся совершать подлое убийство. Или же это Один, спустившийся в мир людей. Колдовство в Скандинавии считалось категорически женским занятием. Мужчине колдовать неприлично. Для мужчины колдовать – значит быть мужем женовидным, что, естественно, являлось одним из страшнейших оскорблений. Но Один не человек, а бог; и бог к тому же верховный. Поэтому то, что недопустимо для человека, для Одина – показатель его божественности. Показатель его божественной силы. Он единственный из мужчин колдует. И соответственно синий цвет – его атрибут как колдуна. В весьма агрессивной скандинавской викингской культуре для мужчин это было недопустимо. Позже нравы смягчились. И мужчинам занятия магией, можно сказать, разрешили. И что в итоге? Синий цвет как атрибут волшебника. Это приобретает универсальные формы. И везде, будь даже современная культура, этот цвет будет фигурировать в этой функции: помощник в Word или маг в конструкторе Lego непременно будут синего цвета. Ярость и магия. Один – хитёр. Один по праву называется коварным. И при этом Один – мудр. У нас есть три мифа о том, как Один обретал мудрость. Один – бог повешенных. Ему приносят жертвы. Желательно приносить в жертву конунгов, то есть вождей, причем, не просто убивая их, а казня через повешение и пронзая копьём. Один, чтобы обрести мудрость, принес жертву себе – и в жертву принес самого себя. Надо ли говорить, какую мудрость он от этого получил. В «Старшей Эдде» об этом говорится следующим образом:

Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.

Никто не питал,
никто не поил меня,
взирал я на землю,
поднял я руны,
стеная их поднял —
и с древа рухнул.

Один вешается на Иггдрасиле, пронзает себя копьём и через девять дней и ночей обретает мудрость Рун. Руны – знаки алфавита, которые можно писать. С другой стороны, если их вырезать на кусочках ясеня или кости, ими можно гадать: руны бросают, и потому, как руны упали – можно предрекать судьбу. В нашей современной культуре это всё очень сильно профанизировано. Это первое обретения Одином мудрости. Второе – Один одноглаз. Мы разбирали, что любое проявление признака за пределами нормы для людей – это сверхпроявление этого самого признака. Соответственно знаком всеведения, мудрости будет в частности количество глаз, отличное от двух. В восточных культурах мы получим всевозможных трехглазых божеств в изобилии. В западной культуре у нас будет или одноглазый провидец (как в случае с Одином), или слепой. Важно только, чтоб глаз было не два – любые другие варианты возможны и приветствуются. Как Один лишается своего глаза? Один отдает глаз своему дяде по матери Мимиру за право испить из источника мудрости. На первой лекции мы говорили об источнике мудрости, который бьёт у корня Мирового Древа – вот он и есть. Согласно мифу, дядя-великан. Поскольку он существо не очень мягкое и покладистое, он требует у Одина отдать свой глаз. Один это делает. С дядей он потом рассчитался, и следующим образом. Первая война в мире – это война между асами и ваннами. В этой войне асы терпят поражение. Они решают заключить мир и посылают к ваннам в качестве заложников двух богов, в том числе Мимера. Ваны его убивают и посылают асам в ответ его голову. Один сохраняет в ней жизнь и держит голову при себе в качестве советчика. Возможно, здесь отголоски кельтской мифологии: хранить голову врагов (и не обязательно врагов) – кельтский обычай. Но я хочу обратить ваше внимание на другие моменты. Первое – вторичность сюжетного мифа по отношению к Одину. Изначально есть образ всеведущего одноглазого Одина. Дальше возникает вопрос: а как Один стал одноглазым? И тогда появляется история его контроверзы с Мимиром. В мифологии образ предшествует сюжету. Хотя, по тому, как излагаются мифы в энциклопедиях для школьников, всё идет наоборот. Про противопоставление дяди и племянника опять-таки говорилось. Второе – получение Одином мудрости. И, наконец, третье – очень и очень сложная история, настолько запутанная, что я не в состоянии воспроизвести все её ходы, а вы не в состоянии запомнить. История о Мёде поэзии. Она также связана с первой войной между асами и ванами. Но сначала пару слов о другом эпизоде этой войны, поскольку одним из колоритнейших богов скандинавского пантеона является бог Локи. Бог трикстер, бог хитрец. Он Одину приходится то ли побратимом, как об этом сообщается в перебранке Локи, то ли родным братом, потому что в одном месте он назван братом Бюлейста, а Бюлейст – одно из пятидесяти имен Одина. Одним словом, он тень Одина, отчасти двойник, а отчасти антипод. Итак, во время войны между асами и ванами асам понадобилась мощная крепость. И они обратились за помощью к некоему великану, у которого был чудесный конь-помощник, и великан сказал, что он может построить такую крепость за три дня, но при одном условии. За это ему должны отдать солнце и луну. Локи велел асам соглашаться, мотивируя тем, что великан не уложится в срок, и ничего отдавать не придется. Но великан хорошо работал, а конь его работал ещё лучше. И в этой критической ситуации бедные асы заволновались, что солнце и луну придётся отдавать. Тогда Локи, чтобы отвлечь коня великана, принял облик кобылы, и понятно каким способом у него это удалось. Великан не уложился в срок, пришел в ярость, но было уже поздно. А Локи «по техническим причинам» в положенный срок родил восьминогого коня. Этот самый конь Слейпнир - «Скользящий» стал конем Одина.

На конкретных древних изображениях его восьминогость решали очень просто: каждую пару ног рисовали двумя параллельными линиями. А когда в эпоху модерна появился интерес к скандинавской мифологии, то эту самую многоногость стали изображать гораздо более изощрённым образом. Наконец, было решено заключить мир между асами и ванами. Асы и ваны взяли котел, смешали там свою слюну. Слюна как жидкость человеческого организма вполне могла быть заменителем крови (это для нас она сейчас что-то сниженное, а для древних скандинавов была равносильна крови). И, как мы увидим в дальнейшем, она в кровь и обратится. При помощи слюны традиционно в древних обществах приготавливали сброженные напитки. Неудивительно, что из этой слюны лепят человека и называют его Квасер. Имя действительно однокоренное русскому «квас», а также глаголу «квасить». Квас в общем-то напиток безалкогольный, а при помощи слюны делались напитки хмельные. Квасер – мудрейший из существ, его речь – поэзия, но Квасера убивают. И дальше в ходе сложной многоходовой истории кровь Квасера собирается в котёл, который называет Одрёрир (тот же самый корень óðr), и превращается в мёд поэзии. Тот, кто из него отопьёт, станет поэтом. И одновременно обретёт высшую мудрость. Одрёрир достаётся дочери великана, которая должна его сторожить, а живёт она в кольце гор. Один решает похитить мёд поэзии. Он пробуравливает туннель в кольце гор, проникает туда, соблазняет девушку, проводит с ней три ночи и просит у неё права сделать три глотка из котла с мёдом поэзии. Доверчивая девушка разрешает – он выпивает всё, превращается в орла и летит к себе в Асгард. В облике другого орла за ним летит великан, уже вот-вот настигает его. Один приказывает поставить три чана, чтобы он мог выплюнуть мёд поэзии для всех. Три чана ставят, и он выплёвывает мёд. Но, к сожалению, часть мёда вышло, скажем так, из противоположного отверстия – и это доля плохих рифмоплётов. А доля хороших – то, что Один выплюнул из клюва. Этот миф был бы просто отчасти забавным, отчасти необходимым для заучивания, если бы не одно серьёзнейшее «но». Этот миф оказывается в ряду других индоевропейских мифов, в частности, одного индийского, а второго – греческого. Миф о принесении в мир людей мудрости. Что у нас есть? У нас есть верховный бог, птицей которого является орёл. Есть некий объект, который воплощает в себе мудрость. Он находится на горе, как в индийском мифе. Это миф о добывании чудесного напитка сомы, связанного и с экстатическим переживанием, и с поэзией, и с мудростью. В индийском мифе Сома находится на горе, и верховный бог громовержец Индра посылает за ним орла. Орёл прилетает, уговаривает Сома лететь к богам и позже к людям; Сома соглашается. И орёл его несёт, но некий стрелок попадает в орла, выбивает у него одно единственное перо, но в конечном итоге Сома доставлен туда, куда надо. Итак, у нас есть громовержец, верховный бог, чудесный напиток или какое-либо иное чудесное качество, горы, основной сюжет – мотив похищения этого напитка или этого качества, и фигурирует тот, кто в орла стреляет. Вы, наверное, уже понимаете, к чему я клоню. А клоню я к тому, что периферийной реализацией этого сюжета оказывается миф о Прометее. И если в скандинавской и индийской версиях мифа соответствующее чудесное качество (напиток) похищается по приказу верховного бога и громовержца, как в Индии, или просто им самим, как в Скандинавии, то в Греции это происходит против воли верховного бога. Но заметим, что здесь, согласно принципу мозаики, мотив верховного бога всё равно присутствует. И в Индии подстреливают орла, но поскольку в Индии орёл «свой», то никто его насмерть убивать не будет, и индийский орёл просто ранен. В Греции Геракл убивает орла Зевса. В скандинавском мифе на орла нападают, но он благополучно улетает от преследователей.

Сыновья Одина. Жена Одина – богиня Фригг, богиня мудрости, провидица и при этом покровительница семьи, брака. У неё сын Бальдр, о котором отдельный разговор. И у Одина, как и положено нормальному верховному богу, великое множество сыновей, рождённых другими богинями, из которых самый заметный – сын земли, громовержец Тор. Рыжебородый детина, оружие его – молот Мьёльнир (этимологически родственно русскому слову «молния»). Персонаж, можно сказать, комический. При этом главный защитник мира людей. Интересное сочетание героического и комического начал. Тор периодически попадает в разнообразные сложные ситуации, и сказания о нём местами весьма забавны. Тор также враг великанов, с которыми он постоянно сражается, и они ему постоянно пытаются отомстить, навредить.

Теперь Бальдр. Сказание о гибели Бальдра – центральное сказание «Старшей Эдды. Как бы прообраз грядущей гибели богов. В наиболее полном виде это сказание выглядит так (сводный вариант по поэтическим и прозаическим источникам). Бальдр – прекрасный бог, о нём можно сказать только хорошее, во всех отношениях замечательное, но всё это его не спасает. Ему грозит гибель. Бальдру снятся тревожные сны. И, несмотря на наличие провидца-отца, провидицы-матери, возникает проблема их истолкования. Один отправляется в Хель к вёльве – мёртвой провидице, чтобы она ему истолковала эти сны. И она отвечает Одину (это один из самых обстоятельных ответов в мировой мифологии) полным рассказом о возникновении мира и о грядущей гибели мира, с которой очень тесна связана будущая гибель Бальдра. Один возвращается. После этого его супруга Фригг берёт со всего живого и неживого клятву, что оно не будет вредить Бальдру. И единственное, с чего она не берёт клятву – это побег омелы: «стройный над полем стоял, возвышаясь, тонкий, прекрасный омелы побег». Растение омела никак не может расти и возвышаться над полем, потому что это дубовый паразит. Это огромные шапки, которые бывают на дубах, бывают на других деревьях. Кстати, священное растение у кельтов. Почему же побег омелы стоял, возвышаясь над полем? Обычно в литературе нам встречается мнение, что омела – это дерево священное у кельтов, а не у скандинавов; соответственно сказание мы знаем в исландской записи, а в Исландии омела не растёт; исландцы не знали, что это такое – и отсюда эта ботаническая нелепость. Я думаю, дело обстояло несколько иначе. Речь не просто об омеле, ведь через неё будет убит сын верховного бога, что будет провозвестием будущей гибели всех богов. Такая омела не может быть обычной. И вероятно, это действительно особый побег омелы, который рос над полем. Тем более, и сказания не чисто исландского происхождения, а общескандинавского. Побег показался Фригг несерьёзным, и она с него клятву не взяла. Дальше в сюжете появляется Локи, который переодевается женщиной и выведывает у Фригг, со всего ли она взяла клятву. И она простодушно признается, что с побега омелы клятвы она не брала. Замечу, что Фригг – богиня провидица. И в «Перебранке Локи» говорится, что она знает все судьбы и в тайне хранит их. Такое пренебрежение собственными провидческими возможностями, такое простодушие для богини провидицы, мягко говоря, странно. Локи срезает эту самую омелу, делает из неё стрелу или дротик. Тем временем боги развлекаются тем, что кидают в Бальдра различные предметы, оружие. Всё это вреда ему не причиняет. Боги этим очень забавляются. Что чувствует Бальдр, в которого швыряют что ни попадя, сказание умалчивает. Рядом стоит слепой брат Бальдра – Хёд. По понятным причинам участия в забаве не принимает. Появляется Локи, предлагает метнуть что-нибудь в Бальдра, обещает направить его руку, и таким образом Локи поражает Бальдра побегом омелы, и Бальдр умирает.

Бальдра начинают оплакивать. От горя умирает его жена. Бальдра хоронят, весьма подробно описаны пышные похороны. Все так горюют о гибели Бальдра, что обращаются с мольбой к богине Хель, владычице мёртвых, которая является дочерью Локи, о чём отдельный разговор. Боги умоляют вернуть Бальдра в мир живых. Кстати, Хёда как убийцу Бальдра немедленно убивают следом за ним. Хель соглашается при условии, что всё живое и неживое будет Бальдра оплакивать. Всё живое и неживое плачет, но Локи принимает обличье великанши, и в таком виде злобно сидит и не плачет. Боги приходят в ярость, Локи связывают, причем кишками его собственного сына, привязывают к трём камням, вешают над ним ядовитую змею, оставляют так страдать и мучиться до гибели мира, до последней битвы. В этом сказании есть ряд серьёзнейших логических неувязок, с которыми нам предстоит разобраться. Первое – абсолютно непостижимое поведение Фригг. Она фактически создаёт оружие против собственного сына и, будучи провидицей, не распознаёт ложь Локи, выбалтывая ему эту самую тайну. Второй момент связан с Хёдом. То, что Хёда казнят как убийцу Бальдра – понятно. Но в царстве мёртвых Хёд мирно и благополучно сидит с Бальдром на одном престоле. С другой стороны, Хёд вроде как особо и не виноват – он же слепой, не знал, что этим оружием можно поразить Бальдра. Так что непонятно, почему страдает Хёд. И непонятно, почему сразу не наказали Локи. Эти вопросы мы пока оставляем без ответа и переходим к образу Локи.

Локи – трикстер. Позже мы разберём несколько сказаний, где он фигурирует вместе с, так сказать, заклятым другом Тором. Они то противники, то товарищи. И у них есть ряд совместных достаточно забавных приключений. Соответственно Локи подобно Одину – муж женовидный. Нарушение человеческих табу, законов для бога показатель сверхсилы, сверхмогущества. И ярче всего эта черта образа Локи (и не только его) проявляется в одной из самых замечательных песен «Старшей Эдды» – «Перебранка Локи». Её сюжет заключается в том, что боги пируют, Локи на пире безобразничает, убивает одного из слуг, его изгоняют. Он возвращается на пир незваным и оскорбляет семь богов и семь богинь. «Перебранка Локи» была очень подробно разобрана Ароном Яковлевичем Гуревичем, который писал, что здесь чётко проявлена та идея, что нарушение человеческих табу – достоинство бога, показатель божественности http://mith.ru/alb/lib/edda/gur01.htm . Один и Локи обвиняют друг друга в женовидности, обвиняют богинь, в первую очередь, в распутстве. Особенно достаётся Фрейе. Кто такая Фрейя? Фрейя – богиня плодородия. Покровительница девушек и мы бы сейчас сказали, что это богиня «сексуальности». Она не из асов, она из ванов. Вместе со своим братом Фрейром (имена Фрейя и Фрейр означают «госпожа» и «господин») и со своим отцом Ньёрдом она была отдана асам, изначально в качестве заложников к завершению войны между асами и ванами. Про покровительницу всего, что связано с любовью, сказано, что она всем свою любовь отдавала – всем асам и альвам, что неудивительно для богини любви. А также обвиняют её (и опять-таки вполне обоснованно) в инцестуальной связи с братом. Поскольку Фрейр – воплощение мужской сексуальности, эта связь для них вполне естественна. В целом, «Перебранка Локи» – произведение, которое вызывает массу вопросов. В XIX веке учёные считали, что это насмешка над языческими богами, в них уже никто не верит, и поэтому про них можно писать такую сатирическую похабщину. Позже было сказано, что дело обстоит наоборот. Когда вера в богов сильна, она не боится смеха, и даже напротив: смех – оборотная сторона глубокой сильной веры. Грубо говоря, смех снимает стресс. И всегда в любом сообществе, в любой субкультуре существует очень мощное сатирическое, ироническое описание собственной системы ценностей. Соответственно, пока была сильна вера в богов, такая перебранка была возможна, и нисколько не умаляла ни веры, ни могущества богов. Оскорблениям, которые сыпят Локи и боги ему в ответ, кладёт предел Тор. Появляется и изгоняет Локи с совершенно замечательными фразами, с совершенно замечательной аллитерацией (скандинавский стих – это стих аллитерационный): «Мерзкий, уймись, // Или мощный мой молот, // Мьёлльнир немым // Тебя сделает вмиг». Похождения Тора и Локи. Это «Песнь о Трюме», когда выясняется пропажа молота Тора. Локи просит у Фрейи её одежду из перьев, облетает миры и обнаруживает, что молот находится у великана, требующего себе в жёны Фрейю, и только на этом основании согласен отдать молот Тора. Поскольку молот Тора необходимо вернуть, Фрейе предлагают выйти замуж за великана. По этому поводу она выражается весьма некуртуазно, в переводе на цензурный – она резко не согласна. И тогда Локи предлагает отправить в качестве невесты, в качестве Фрейи к великану самого Тора. А поскольку Тор не очень-то годится в хитрецы, Локи готов отправиться вместе с ним под видом служанки. Кому-кому, а Локи невпервой переодеваться в женское платье. Они прибывают к великану. Первое, что там происходит – великан предлагает невесте покушать. Тор – здоровущий дядька, даром что бог, начинает есть с аппетитом нормального голодного мужчины. С поправкой на божественность аппетит весьма впечатляющий. И великан несколько волнуется, сможет ли он прокормить такую невесту. На что разумная служанка отвечает, что Фрейя так голодна, потому что она девять дней и ночей ничего не ела – так ей хотелось поскорее приехать. Тогда великан откидывает на невесте покрывало, чтобы её поцеловать. И с ужасом обнаруживает даже не рыжую бороду Тора, а признак мужского лица по мнению викингов – «яростно горящие глаза, каких не бывает у женщин». Увидев это, он отшатывается. А служанка разумная вовремя говорит, что Фрейя девять дней, девять ночей не спала – так ей не терпелось поскорее приехать, поэтому у неё, бедняжки, глазки красные. Великана это вполне устраивает. Он приказывает принести молот Мьёльнир, положить на колени невесте, и тем символически освятить брак. Тор, как только видит собственный молот, его хватает. И никакой свадьбы не получается, а получаются перебитые великаны. Ещё одно сказание о Торе и великанах – это сказание о рыбалке Тора. Тору («Песнь о Хюмире») надо добыть котёл для варки пива, и нужно добыть у великана. В эпизоде рыбалки Тор, чтобы отправиться ловить рыбу (а рыбу они с великанами ловят соответствующую, например, великан на удочку ловит сразу двух китов), идёт в стадо и отрывает голову быку. Почему я обращаю внимание на этот момент? Хотя в собственных сказаниях Тор не будет связан непосредственно с быком (его колесница запряжена двумя козлами), всё же связь громовержца с быком просматривается. И кого же на бычью голову Тор ловит? Он ловит мирового змея – Ёрмунганда. Я замечу, что в скандинавской мифологии, даже если по-русски передаётся этот персонаж как дракон, это ошибка. Дракон – это средневековая европейская зверушка, к древней Скандинавии никакого отношения не имеющая. Скандинавское слово «ёрм» означает змея. Соответственно Ёрмунганд – это мировой змей. И другие змеи, которые нам ещё встретятся, это исключительно ползающие рептилии, а не ящерицы с крыльями. Ёрмунганд, мировой змей – противник Тора. Замечу, что бог громовержца со змеем – это основной индоевропейский миф, хотя он и не только индоевропейский, просто в науке утвердился с таким названием. То, что в ходе своей рыбалки Тор выуживает этого змея – это предвестие того, что они не в шутку, а всерьёз схватятся. Откуда берется мировой змей? Он, волк Фенрир и великанша Хель, уже упомянутая владычица мира мёртвых, – дети Локи от великанши Ангрбоды. С волком Фенриром связано следующая история и образ бога войны Тюра. Фенрир – исполинский волк, но изначально всё-таки волчонок. И известно, что во время гибели мира он грозит Одину. Боги пытаются его связать. Делают первую цепь и предлагают продемонстрировать свою силу и показать, какой он могучий и разорвать эту цепь. Предложили – прекрасно, волчонок взял и разорвал. Боги испугались, сковали вторую цепь покрепче. Предложили разорвать и её. Волчонок взял и разорвал. Тогда боги берут несуществующее качество – женская борода, птичья слюна, шум кошачьих шагов, корни гор и так далее. Из этого делается лента. Волчонку предлагается разорвать и её. Волчонок проявляет удивительную для отрицательного персонажа сообразительность. Он говорит, что подозревает здесь подвох и пусть один из богов вложит руку в его пасть в залог того, что намерения богов честны. Тогда Тюр, бог войны, вкладывает руку в пасть Фенрира. Фенрира связывают лентой, он пытается её разорвать, это у него не получается; он остаётся связанным и откусывает Тюру руку. Из этой истории понятно, откуда однорукий бог войны. Отсутствие руки как знак сверхсильности. По этому поводу Демюзиль и писал, что одноглазый и однорукий – маркированное проявление признаков (в данном случае – со знаком минус) как знаком сверхсилы у Тюра и сверхмудрости у Одина. Фенрир из всех братьев – самый могущественный, самый опасный. Ёрмунганд, лежащий вокруг всего мироздания змей, – неподвижный и самый большой. И их милая сестрица Хель, которая фактически представляет собой живой труп, говорит, что она наполовину синяя, наполовину цвета мяса, царство её точно так же и называется (вспомним Аид греческий). Царство Хель описывается тоже в весьма и весьма неприглядном свете. Эта триада полностью соответствует индийским отрицательным персонажам Рамайаны (мы будем её проходить, разберём их подробней). Я только хочу обратить ваше внимание, даже не мучая вас именами, что там будут три отрицательных персонажа, два брата и сестра. Старший – самый могучий, самый злой и самый опасный и вообще противник главного героя. Средний – самый большой. И большой он настолько, что для того, чтобы его разбудить, понадобилось пробежаться по нему тысяче боевых слонов. И при них сестрица, красотою не блещущая. Перед нами, видимо, индоевропейское представление о трёх чудищах, о трёх монстрах, врагах человечества.

Переходим к гибели мира. Предвестие зимы великанов – это зима великанов, долгая, как три зимы. И страшно студёная. В «Прорицании вёльвы» говорится следующее:

Гарм лает громко
у Гнипахеллира,
привязь не выдержит -
вырвется Жадный.
Ей многое ведомо,
все я провижу
судьбы могучих
славных богов.

Гарм – вроде бы пёс, которого поставили сторожить связанного Фенрира. Но при этом заметьте: эти строки – слова о том, как освобождается Фенрир: «Узы расторгнуты – вырвался волк (Жадный)». Вот и вся мотивация. В тексте нет никакого объяснения, как Фенрир смог освободиться. Ни в «Старшей Эдде», ни в «Младшей». Это происходит, потому что происходит. Потому что пришёл час гибели богов. Пришел час гибели мира. И как мы уже говорили в самом начале, ценностью является гибель со славой, а что может быть большей славой, чем гибель мира. И поэтому никакой дополнительной мотивации не требуется. Точно так же в «Старшей Эдде» в прозаической вставке подробно описывается, как Локи связан, испытывает мучения, а дальше он уже правит кораблём мертвецов из Хель. Как освободился? Почему освободился? Просто потому, что пришло время. Никаких дополнительных мотиваций скандинавам не нужно. Итак, у нас должны столкнуться два воинства: воинство, которым предводительствует Один, воинство небесное, воинство, для которого он собирает на протяжении всей истории человечества бойцов, воинов, павших в битвах. Замечу, что эти воины называются эйнхерии, а собирают их валькирии (само имя «валькирия» означает «избирающая мёртвых»). Это девы-воительницы, которые носятся над полем битвы. И как только сражён воин, валькирия берёт его к себе на коня и уносит в Вальхаллу, в чертоги мёртвых, где всё время существования мира занимаются ровно двумя занятиями: с утра упражняются, бьются друг с другом, а во второй половине дня они пируют. И как раз, в связи с образом Вальхаллы, как я уже говорила, былые враги оказываются рядом, неважно, что при жизни были врагами – теперь часть дружины Одина. Воинство, которое ведёт Локи, – это мертвецы, попавшие в Хель. А туда попадали самые разные воины. И достойные и не очень. И сильные, и слабые. И просто те, кому не посчастливилось погибнуть с мечом в руках. Они плывут на корабле мертвецов. Не буду уточнять неэстетичные подробности, с ним связанные. Воинство Локи составляют также великаны. Отдельно упоминается великан Сурт, великан-вулкан. Огненный великан, который будет биться с богом Фрейром. Фрейр, как мы уже говорили, – это воплощение мужской сексуальности, мужской любви. А любовь – стихия огня. Фрейр огненный, и его противник – огненный, и Фрейр обречён погибнуть, потому что у него нет меча, который он отдал своему слуге в благодарность за то, что тот добыл ему невесту. Пару слов в сторону о том, как Фрейр женился. Он видит свет, идущий от рук девушки, живущей где-то в стране великанов. И он решает на ней жениться. Обращаю ваше внимание на то, что мы не в первый раз встречаем женщину со светящимися руками (отсылаю к своей статье «Женщина с воздетыми руками» http://mith.ru/alb/mith/woman.htm). Также вспомним, что красота соответствует в физическом плане свету. И «сияющая» девушка автоматически оказывается самой прекрасной. Фрейр отправляет за ней своего слугу Скинрира, имя которого означает «сияющий». Далее в песне описывается его дорога и то, как он уговаривает сначала по-хорошему, потом не очень по-хорошему эту девушка выйти замуж за Фрейра. И в итоге Фрейр отдаёт ему свой меч. То, что Фрейр обессиливает себя перед битвой, не так страшно: главное – погибнуть со славой, а не победить. Но я ещё раз подчеркиваю, что здесь все образы построены на огне, сиянии. Когда уже последняя битва завершается, Сурт, будучи великаном огненным, из Муспеля, разжигает во всём мире пожар. И мир гибнет в пожаре. Вот он образ мирового пожара, огонь мировой революции: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!» Эти образы идут из того, что во второй половине XIX века в Германии возрождается интерес к мифологии. И Вагнер был, и не только… И Один более чем почитался. «Призрак бродит по Европе» – первые строки манифеста коммунистической партии. Замечу, что Один не просто любил бродить по людским селениям, но именно в германской, а не скандинавской мифологии Водан (Один) со свитой неупокоенных мертвецов носится над миром, и встреча с ним грозит гибелью. «Призрак бродит по Европе» – это влияние германской мифологии на массовое сознание немцев второй половины XIX века, и мы получаем это в той мифологии, которая потом будет коммунистической, в частности – советской. Аналогично и мировой пожар, который будет трактоваться как пожар мировой революции, – это будет образ политической мифологии, но восходит он к древнегерманским, скандинавским мифам. Маленький культурологический анекдот о том, где и как бродит призрак. Поскольку я в свободное время занимаюсь японским кимоно, мне встретился на одном из кимоно начала XX века изображённый, как писали японцы, «конный воитель». Оказался этот «конный воитель» никем иным, как Одином, срисованным с европейского оригинала японским художником (вполне угадывается стиль модерн). Любопытно, что японский художник равно, как и японцы, у которых было это кимоно, не знали, кто это. Глаз у Одина было два, шлем с орлиными крыльями. Кстати, крылатые шлемы – это атрибут не германских, а кельтских воителей, но в эпоху модерна всецело всё досталось германцам. У Слейпнира передних ног четыре, как и положено, а задних ног две (не знал японец «Эдду» и германскую мифологию). Вот такой исторический курьёз. Так что «призрак» бродил не только по Европе, а дошёл аж до Японских островов. Центральный поединок гибели мира Рагнарёк – поединок Одина с Фенриром, в котором Один погибает, и в некоторых случаях говорится, что он будет пожран Фенриром. Но тут в бой вступает его сын Видар. Видар – это сын, родившийся после гибели Бальдра. Именно он убивает Хёда на следующий день после собственного рождения. Он рождается как ответ на гибель Бальдра. И сразу же мстит за него. Тут он мстит за отца. Или всаживает меч через пасть волку в самое сердце. Или же, как очень подробно описывается в «Младшей Эдде»: у Видара огромный башмак, он наступает этим башмаком на нижнюю челюсть волка, поднимает верхнюю челюсть, таким образом, раздирает его. За отца мстит и даже остаётся в живых. С Локи начинает сражаться Хеймдалль. Хеймдалль – это страж богов с огромным рогом. Кстати, он должен затрубить в рог, возвещая всем, что начинается последняя битва.

И известны сказания, где он является прародителем трёх сословий: это знать, землевладельцы, крупные землевладельцы и беднота. Хеймдалль останавливается в трёх домах, проводит ночь в каждом доме с хозяйкой и таким образом даёт жизнь всем трём сословиям. И этот страж богов и прародитель сословий выступает в качестве противника Локи. Все другие боги также гибнут в схватках. Мир охватывает мировой пожар. Потом пламя опадает, земля поднимается из бушующего моря, снова зеленеет. Появляются люди, которые смогли спастись в пещере. Выходит Бальдр, который вместе со своим братом Хёдом будет жить в чертогах Одина. И появляются два сына Тора, которые возьмут молот отца. Имея такую картину возрождённого мира, мы можем уже ответить на вопрос: отчего так неразумно Фригг себя вела и почему она допустила гибель сына. Мировой пожар и гибель мира не затрагивают Хель, Бальдр всю катастрофу пересидел «в бомбоубежище», и Хёд между прочим тоже. Соответственно Бальдр и Хёд – светлая и тёмная стороны божественной силы (по-древнерусски «тёмный» просто означал «слепой»). Они фактически заменяют собой Одина. Если бы Бальдр оставался жив, то он бы принял участие в Рагнарёк наряду со всеми богами, и он бы соответственно погиб. Его смерть была залогом грядущего воцарения. Кроме того, то, что он оказывается всего лишён, – отражение достаточно известных ритуальных обрядов. Бесстатусность перед будущим воцарением. Это касается обрядов интронизации не только светской, но и церковной, когда перед накладыванием высшего сана первосвященник становится ничтожнейшим из. Так что для Бальдра его смерть – залог того (заметим, что он сын Одина и Фригг), что он вместе с Хёдом станет царём нового мира. И тогда становится всё до слёз ясно. И Фригг, которая фактически провоцирует гибель сына, оказывается действительно провидицей и делает всё для того, чтобы её сын стал править в новом мироздании. Причём, новое мироздание мыслится более справедливым, то есть мирным, тихим, спокойным, без войн. Скандинавы, свирепые викинги себя в нём явно не мыслят, и поэтому ничего подробного о нём нам и неизвестно.

Мы разобрали всю историю скандинавского мира, от возникновения до гибели. И у нас осталось немного времени на ещё одно сатирическое сказание. Это «Песнь о Харбарде». Это очередное сатирическое сказание о Торе. Тор идёт из страны великанов и подходит к фьорду. Фьорд – длинный узкий залив, длинной он может быть десятки километров, а шириной не более километра, обойти его – десятки километров в обход. Тор идёт из страны великанов к себе в Асгард. И у фьорда на противоположном конце видит перевозчика, который называется Харбардом, что в переводе означает «седобородый», и это одно из многочисленных имён Одина. Один скрывается от сына, развлекается так. Тор требует, чтобы его перевезли, а перевозчик начинает над Тором всячески издеваться. Тор в ответ похваляется серьёзно своими подвигами, а перевозчик в основном рассказывает о том, как соблазнял таких-то и таких женщин (не очень понятно, правду говорит или врёт). Кончается это всё тем, что они разругались. Перевозчик отказался Тора везти. И бедному богу пришлось топать в обход этого самого фьорда. Почему я обратила внимание на это сказание? Здесь мы сталкиваемся с весьма своеобразной юмористической реализацией очень распространённого мифологического мотива – правды как способа переправы. По самым разным сказаниям, включая русское сказание о княгине Ольге, существует мотив загадок перевозчика: чтобы тебя переправили, ты должен на какие-то вопросы ответить правильно. Если человек спускается в царство мёртвых, то его перевозчик спрашивает об имени. И если это мифическое сказание, то там, как правило, спускающийся в царство мёртвых пытается своё имя скрыть. Но пока он не скажет честно, кто он такой, его не переправят. Правда – это возможность переправы. Соответственно, то, что мы видим в «Песне о Харбарде», в сказании о княгине Ольге и ещё много где, – это загадки. Загадка Одина очень проста. Догадайся, что перед тобою твой собственный отец и перестань же серьёзно отвечать тогда, когда тебя дурачат. Тор по причине простодушия и других качеств отгадать эту загадку не может. Любопытная реализация этого мотива будет, конечно же, у Толкиена («Что у меня в кармане?»). А в Скандинавии ещё мотив переправы входит в сказание о Бальдре, когда Бальдра очень хотят вернуть в мир живых. Один посылает одного из своих сыновей – Хёрмода в Хель упросить Хель. И вот там, когда Хёрмод пытается в Хель попасть, возникает мотив загадок на переправе.