Возникновение рационально-мифологической картины мира

Рационально-мифологическая картина мира. Древняя Греция

Общие выводы о проблемах естествознания, которые можно сделать на основании сопоставления мифологической и естественнонаучной картины мира

1. Методы естествознания не оправдывают себя в условиях недостатка средств познания.

2. Естествознание не является единственным и необходимым путём приобретения знаний.

3. Причина возникновения естествознания не связана с дефицитом знаний и необходимостью преодоления этого дефицита.

Период древнейших цивилизаций (Крито-Микенский период) (III — II тыс. до н.э.). В период древнейших цивилизаций в Греции, как и в сходные периоды истории других народов, человек, вся жизнь которого целиком и полностью зависела от природных стихий, чувствовал себя непосредственной частью единого мира природы, создавая в качестве средства адаптации (приспособления) к условиям своего существования языческую религию.

Как и древние египтяне, греки этого времени, познавая чувственно-интуитивными методами окружающий природный мир и закрепляя методом образной аналогии полученное знание, формировали ту языческую мифологию, которая помогала им выживать в условиях зависимости от природы. Поэтому в этот период истории в Греции существовала чисто мифологическая картина мира, ещё не содержащая никаких иных видов представлений. И именно природные стихии были олицетворены в богах греческой мифологии.

Разрушительные силы природы олицетворял бог-бык, культ которого нашёл воплощение в более поздней легенде о чудовищном получеловеке - полубыке Минотавре и которому был посвящен отраженный в настенных росписях дворца на Крите религиозный ритуал — «игры с быками».

Олицетворением вечного обновления природы и плодородия была Великая богиня (владычица) центральная фигура пантеона богов на Крите — принимавшая облик и богини со змеями, и владычицы зверей, и богини-охотницы.

Зависящий от стихий природы древний человек, чувствующий их угрозу своему существованию, воспринимал природу как нечто ужасное, страшное, чудовищное, что было олицетворено мифологией этого времени в образах чудовищ. Волк-оборотень (будущий Аполлон Волкоубийца) и Кровавая Ламия бродили по ночам, похищая и пожирая детей. На дорогах подстерегала путника душительница Сфинкс, а крылатая Химера с львиным туловищем, хвостом дракона, тремя головами выдыхала пламя, губя каждого приблизившегося к ней человека. На морских скалах жили сестры-Сирены — птицы с женскими головами — и чарующим пением, сладостными женскими голосами, чувственными интонациями песен заманивали моряков на рифы, чтобы утолить свой звериный голод.

Ручьи, реки, озера, источники, болота были полны водяных дев, именовавшихся наядами или нимфами, и олицетворявшими эти природные явления. Олицетворениями гор, пещер и гротов были горные девы — ореады, а деревьев и лесов — древесные существа, гамадриады.

В рамках этой мифологической картины мира явления природы так же, как и в мифологии египтян, олицетворялись и связывались при помощи образов, найденных по аналогии с обликом и жизнью человека и человеческого общества. Неизвестное закреплялось с помощью известного. И иных способов формирования картины мира пока не существовало.

В микенских гробницах этого периода греческой истории немецким археологом Генрихом Шлиманом были найдены украшения, сосуды, оружие, золотые посмертные маски.

И эта находка дополнительно подтвердила сходство мировосприятия греков этого исторического периода с представлениями о мире других народов, находившихся на том же этапе развития их мировоззрения, показав, что греки Крито-Микенского периода, как это свойственно мифологической картине мира язычников всех стран (например, Древнего Египта), считая человека, как часть природы, по аналогии с другими природными стихиями, возрождающимся в своём прежнем облике, представляли себе загробное существование точной копией своей земной жизни.

Но уже в этот период истории Греции, в отличие от сходного периода египетской истории, в греческом обществе сложились предпосылки для изменения картины мира и методов его познания. И начальной причиной этих изменений стало непохожее на происходившее в Египте или Китае развитие греческой государственности.

Так уже в первый (Крито-Микенский) период этого развития в Греции не существовало единого и вполне централизованного государства, а возникло несколько самостоятельных государственных образований, сформированных вокруг дворцов.

Самым грандиозным из этих дворцов был Кносский дворец на Крите, запутанный план которого породил легенды о Критском лабиринте. Правители дворцов осуществляли, прежде всего, военную общественную функцию, защищая поселения общинников, окружавшие дворцы-цитадели.

Отдельные дворцовые комплексы были обособленны друг от друга, т.е. представляли из себя отдельные государственные образования, поскольку в Греции не было необходимости в централизованном государстве, обеспечивающем экономическое благополучие, как, например, в Египте.

Таким образом, в рамках единой культуры и религии в Греции существовало несколько равноправных (занимающих равное положение в государственной жизни) глав государств – царей. Поэтому ни один из них в глазах всех греков этого времени не мог претендовать на роль единоличного главы государственной стихии, то есть стать богом, таким, какими были, в представлении людей этого периода истории, главы других стихий природы.

Не воспринимаясь богами, как, например, фараон Древнего Египта, греческие цари этого времени должны были взять на себя жреческую религиозную функцию. Поскольку эта религиозная обязанность царя была предопределена существовавшим в обществе расширенным пониманием социальной функции правителя. Ведь именно на царя была возложена обществом военная обязанность, т.е. обязанность отстаивать интересы общества вооружённой силой перед другими народами. И именно он, выполняя эту обязанность в социальной сфере, должен был, с точки зрения греков, выполнять подобную же обязанность в сфере религиозной, т.е. отстаивать интересы общества перед богами.

Поэтому в Крито-Микенский период истории в Греции сложилась особая форма царской власти — теократия, при которой во главе административного аппарата дворца находился царь-жрец (ванака). Царь-жрец являлся верховным жрецом среди жрецов главных храмов и сам совершал сложные религиозные обряды.

Но в условиях существовавшего в это время коллективного сознания, когда правитель неизбежно становился символом государства, только обожествление правителя (придание ему значения бога–природной стихии), как это произошло с фараоном в Древнем Египте, могло позволить вполне сформироваться и сохраниться представлению о государстве как о стихии природы.

Поэтому, в отличие от восприятия египтянами своего государства, государство в Греции, возглавленное и управляющееся, с точки зрения греков, лишь человеком, ощущалось ими не столь неразрывно связанным с миром природы и представлялось явлением скорее социального, собственно человеческого, чем природного, мира. И греки уже этого (Крито-Микенского) периода истории ощущали, что их жизнь определяет не только мир природы, но государственный (социальный) – отличающийся от природы – мир.

И хотя чувство зависимости и принадлежности к природному миру было пока ещё значительно сильнее, чем чувство принадлежности к социальному миру, именно это ощущение различия этих двух миров, по мере развития и усложнения общественной и государственной жизни, во-первых, ускоряло процесс разрушения языческого мировоззрения, а, во-вторых, повлияв впоследствии на представление общества о роли и обязанностях царя и сформировав условия для изменения формы государственного устройства, стало одной из начальных предпосылок развития в будущем новой картины мира.

Причём, уже во второй половине Крито-Микенского периода, когда центр цивилизации переместился в Микены, двойственность мироощущения греков проявила себя в государственной жизни греческих племён.

Так на фресках Микен и Тиринфа, в отличие от Крита, изображались преимущественно не религиозные обряды, а сцены сражений, запряжки боевых коней, осады крепости и сцены охоты.

Поскольку развитие общественной жизни приводило к тому, что жизнь государства и жизнь природы (божественная, религиозная жизнь) в сознании греков всё более и более обособлялись друг от друга. И под влиянием этих изменений в мироощущении царь всё больше времени и внимания уделял именно своим государственным (социальным) обязанностям, а не обязанностям верховного жреца. И дворцовые фрески отразили это постепенное разделение государственной жизни и религиозной деятельности.

Гомеровский период (XI — IX в. до н.э.). Тексты Гомера, которые являются основным источником информации об этом периоде, ясно показывают, что «басилевс» (т.е. греческий царь этого времени) стал теперь лишь военным предводителем, а не наделенным «священными» полномочиями монархом. Царь утратил свои жреческие полномочия.

Ведь в этот период истории развитие социальной жизни, всё в большей степени вытеснявшей (заслонявшей собой) из сознания греков чувство непосредственной связи с природой и зависимости именно от неё, постепенно убеждавшее человека в возможности самостоятельного (независимого от природы) действия в сфере социальной, приводило к всё большему возрастанию ощущаемого всеми уже в прежний исторический период разрыва между социальной (государственной) жизнью и жизнью природы (жизнью богов).

В результате, несмотря на то, что чувство зависимости от природы ещё не было окончательно утрачено, социально-государственная жизнь, окончательно в восприятии греков обособилась от мира природы. Теперь глава государства (царь) уже не мог восприниматься как тот, кто в силу выполнения им определённых обязанностей в социальной (государственной) сфере должен выполнять такие же обязанности в сфере религиозной; т.е. отстаивать интересы общества перед богами (стихиями природы) так же, как он отстаивал их перед другими народами. И цари должны были потерять и потеряли свои жреческие полномочия.

Власть царей оказалась не связанной с религиозными потребностями общества (самыми существенными и важными для человека этого времени), а потому уже не могла быть оправдана этими потребностями. К тому же, положение царя уже не воспринималось как связанное с миром богов, и царь уже не мог восприниматься, как тот, кто получил свою власть именно по их воле. А значит, люди, как подсознательно делали вывод греки, в состоянии и в праве были сами определять: и кто именно станет царём, и меру его полномочий.

Теперь, только силовые полномочия царя и, прежде всего, военное предводительство (его основная социальная функция) стали одним из способов упрочения и закрепления в сознании общества необходимости царской власти. Цари вынуждены были своими действиями постоянно оправдывать в глазах общества необходимость своего существования. И власть царя оказалась значительно менее прочной и устойчивой.

Более того, несмотря на то, что цари ещё обладали существенной властью, общество через своих представителей уже начинало контролировать деятельность царей.

И органом управления при царе стал совет старейшин — буле.Теперь все важнейшие вопросы, касающиеся жизни общин, басилевсы должны были обсуждать с советом старейшин, с ними же басилевсы должны были делить и свои судебные функции.

Таким образом, изменяющееся мировоззрение приводило к тем изменениям в форме государственного устройства, которые стали предвестием появления следующий исторический период новой для Греции формы государственности.

Архаический период (VIII в. - 480 г. до н.э.).Одним из основных новшеств в общественной и государственной жизни, появившихся в этот период греческой истории, было формирование античного полиса — города-государства, высшей структурой управления которого стало народное собрание. В Греции возникла «демократия» (власть граждан).

Причём, именно изменение мировоззрения, т.е. представления греков о мире, человеке и обществе, привели к возникновению этой новой для Греции формы государственного устройства, которая, в свою очередь, косвенно повлияла на формирование новой картины мира.

Изменения же в общественном мировоззрении Греции очень хорошо показывали те особенности представлений о мире и общественных нормах этого времени, которые нашли отражение в поэмах Гесиода «Труды и дни» и «Теогония».

С одной стороны, как и герои Гомера, герои поэм Гесиода возводили свою родословную к богам.

А значит, греки этого времени всё ещё чувствовали свою непосредственную связь с природным миром и зависимость от природных стихий, олицетворённых в языческих богах, ощущали себя частью природы.

Но, с другой стороны, у Гесиода изменился смысл основных понятий, составлявших нормы человека прежнего - гомеровского - исторического периода.

И, прежде всего, уже не военная доблесть, а труд стал для Гесиода главной добродетелью. Теперь именно он, а не война, должен был приносить богатство с почетом.

Более характерная для мировоззрения язычника (воспринимающего человека, не связанного с ним родственными, т.е. природными, узами, как чуждое себе существо, по отношению к которому допустимы любые агрессивные действия) общественная норма, в соответствии с которой материальное и общественное благо приобретается путём насильственного захвата, стала заменяться иной социальной нормой, свойственной человеку, чувствующему себя частью именно общества.

Теперь, очевидно, греки начинали чувствовать необходимость признания прав на обладание и сохранение материального достатка не только за родственником (человеком того же рода), но и за любым человеком, человеком как таковым, признающимся полноправным существом не потому, что он связан с остальными членами общества кровными, природными узами, а потому, что придерживается принятых именно в человеческом обществе правил и норм существования.

Что свидетельствовало о том, что каждый грек этого времени начинал всё в меньшей степени чувствовать себя частью природы, и всё в большей степени чувствовал себя частью общества.

Та же двойственность предствлений человека этого времени нашла отражение и в описании Гесиодом богов.

Одних и тех же богов Гесиод рассматривал, с одной стороны, в мифологическом отношении (как олицетворения природных стихий), а, с другой стороны, в отношении космогоническом (как создателей и хранителей порядка мироздания - прообраза государственного порядка).

Зевс был у него властным и злобным богом в одном своем проявлении, а во втором — выступал мироустроителем и царём богов. С одной стороны, боги были гневливы и жестоки. С другой стороны, они провозглашали идею природного и социального порядка, права и справедливости, были создателями и хранителями этого природного и общественного порядка. Осуществляя свои общественные функции, боги собирались во дворце Зевса на совет, и твердо выполняли возложенные на них Зевсом обязанности.

А, следовательно, в архаический период греческие боги приобрели не только свойства природных стихий, но и черты определённых социальных явлений.

Очевидно, архаический период был периодом переходным. В этот период греческой истории на человека в равной степени оказывали влияние и чувство зависимости от природы, и чувство зависимости от социальной жизни. В своём мироощущении он ещё не полностью обособился от природы, но не в полной мере стал и существом всецело (исключительно) социальным. Греческое общество существовало в условиях перехода от языческого, родового мировоззрения к мировоззрению собственно социальному.

И греческая демократия сформировалась под влиянием особенностей мировоззрения и психологии человека, воспринимающего себя частью именно природы, под влиянием мировоззрения язычника.

Поскольку человек, ощущающий себя частью мира спонтанных, свободных, независимых, с его точки зрения, стихий природы (олицетворённых в виде не подчиняющихся каким-либо законам богов), воспринимал и себя такой же спонтанной и свободной стихией природы. Такое спонтанное, свободное мировоззрение (социальная психология) приводило к возникновению именно коллективной формы управления общественной жизнью, как наиболее свободной формы участия каждого в управлении обществом и потому наиболее естественной для человека подобной психологии.

Причём, греческая демократия явилась следствием и языческой составляющей мировоззрения греков, и - произошедшей под влиянием противоположной (социальной) стороны их мировоззрения - утраты греческими царями их власти.

В прежние периоды истории, как толкователи воли богов, как провозвестники их силы и их власти, греческие цари чувствовали своё право на расширение своих властных полномочий, на большую долю участия в управлении обществом. И пока они были жрецами, общество признавало за ними это право. В гомеровский период в условиях изменившегося общественного мировоззрения цари утратили своё положение жрецов, а их претензии на власть, их расширенные властные полномочия сохранились. Но теперь эти претензии уже не воспринимались обществом как вполне оправданные. Возник неизбежный конфликт между царями и обществом. И греческие цари утратили не только свои жреческие полномочия, но и свою власть.

На смену же власти царей должна была прийти и пришла наиболее естественная для психологии язычника коллективная форма управления общественной жизнью.

Но архаический период был периодом переходным. Языческое, родовое мировоззрение греческого общества постепенно приходило в упадок. Прежние родовые формы урегулирования (регламентации) межчеловеческих взаимоотношений уже не воспринимались греками как вполне естественные, оправданные и справедливые.

Родовые отношения и критерии оценки человека и общества (родовые нормы) всё в большей степени утрачивали своё приоритетное положение в мировоззрении греков, такие способы регламентации общественной жизни как нормы закреплённые традицией, то есть по примеру старших родственников – отцов, дедов и других уважаемых предков, постепенно теряли свой авторитет и становились неспособными реально влиять на человеческое поведение.

Но не вполне чувствующий себя частью природы (а потому - и рода) человек этого переходного периода истории не вполне ещё чувствовал себя и частью общества. Чисто общественные, основанные на признании своим человека именно по чисто социальным критериям, формы регламентации межчеловеческих отношений (социальные нормы) тоже не воспринимались им как вполне естественные, необходимые и имеющие обязательное значение.

Нормативное сознание греков (способность понимать необходимость вполне определённых норм) стало чрезвычайно смутным. Опираясь на собственное сознание, человек не мог совершать поступки, соответствующие необходимым для сохранения общественного порядка общественным нормам. В таких условиях для сохранения общественной стабильности необходимы были не внутренние (определяющиеся самим сознанием), а внешние по отношению к отдельному человеку (не зависящие от его частного сознания) общественные нормы.

И единственно возможной формой регламентации межчеловеческих отношений в этот переходный период греческой истории могло стать и стало законодательство, подчиняющее отдельного человека, вне зависимости от смутности его мироощущения, внешне по отношению к нему сформулированным и закреплённым общественным нормам.

Так в 621 году до н.э. в Афинах были изданы первые «писаные» законы, составленные архонтом по имени Драконт (Дракон). Следующим законодателем в Афинах стал избранный первым архонтом в 594 году до н.э. Солон, а законодателем в Спарте - Ликург.

Но период появления законодательства совпал в Греции с периодом возникновения, а потому наиболее полного и крайнего проявления коллективной формы управления обществом. И поэтому в условиях греческой демократии для того, чтобы созданные законодателем нормативные статьи законов стали нормами общественной жизни, необходимо было сознательное признание их каждым гражданином греческого полиса, который и был составной частью государственной власти этого времени, принимающей или не принимающей законы.

При такой форме государственного устройства единственным способом утверждения законов было рациональное доказательство их оправданности. Поскольку принципы логики, методы, которыми действует человеческий разум, приходя к определённым выводам, едины для всех людей. И, только опираясь на эти методы, законодатель мог сформулировать такое обоснование необходимости использования составленных им законов, с которым пришлось бы согласиться каждому человеку.

С этого времени именно рациональные методы стали основными в формировании общественной жизни Древней Греции. Ими ради достижения своей общественной цели пользовались и законодатели, и добивавшиеся выгодной для них государственной должности политики, и обвинители, и защитники обвинённых в судах, и призывающие общество к принятию определённого решения общественные лидеры. Ими должны были пользоваться и все остальные граждане полиса, чтобы принять верное политическое решение во время проведения народного собрания.

А поскольку человек этого исторического периода, не воспринимая себя индивидуальностью, всё в большей степени начинал ощущать себя частью именно общества, то рационализм (опора на разум, логику), ставший основой формирования общественной жизни Греции, стал с этого времени и основным принципом формирования мировоззрения каждого человека, способом его оценки и понимания мира, человека и общества.

Так в Греции появился рационалистический метод формирования картины мира. Но в условиях того переходного периода, в рамках которого находилось общественное сознание греков, этот метод получил своеобразное – не свойственное европейцам будущего Нового времени – применение. И это существенно повлияло на сложившуюся в античной Греции картину мира.

Причём, наиболее полной и наглядной формой воплощения этой картины мира стала греческая философия. Поэтому особенности возникновения философии, методы, которые она использовала, и цели, которые перед собою ставила, давали хорошее представление о причинах формирования и своеобразных чертах данной картины мира.

Особенный же путь возникновения и развития греческой философии сложился под влиянием общественной ситуации архаического периода и состояния общественного сознания этого времени.

Так именно в силу существовавшей общественной ситуации греческие законодатели стали использовать те рациональные, логические методы убеждения, которые сами по себе ещё не являлись доказательством, а были лишь средствами, инструментами, при помощи которых доказывалась истинность определённого утверждения. И чтобы доказать полную оправданность созданных ими норм законов, законодатели должны были, используя эти логические методы, убедить каждого грека своего полиса, что закреплённые законодательными нормами правила общественного поведения соответствуют идеальным (наилучшим), с точки зрения этого грека, образцам общественной жизни. А следовательно, прежде всего, законодатели (и другие – желающие влиять на общество – общественные деятели) должны были найти такие образцы общественной жизни, которые были бы признаны наилучшими всеми гражданами полиса.

В силу же состояния общественного сознания, которое было крайне смутным и неопределённым и приводило к отсутствию единства в оценке существующих норм, найти подобные общепризнанные образцы (нормы поведения) в рамках современной законодателям общественной жизни было невозможно. Невозможно было их найти и в жизни предков, поскольку постепенно утрачивающий чувство своей непосредственной связи с природой человек этого времени не мог уже чувствовать авторитетности для себя образа жизни старших родственников, предопределённой ощущением первичности именно кровной, природной связи между людьми.

Поэтому единственным авторитетным образцом существования для всех греков этого времени могла быть лишь жизнь богов. Т.к. чувство зависимости от природы ещё не было утрачено полностью, и, к тому же, приобретшие в архаический период некоторые социальные черты боги-природные стихии могли теперь играть роль и образцов социального существования.

Так жизнь богов стала тем образцом, на основании которого осмыслялось существование человеческого общества. Именно к этой жизни, как чувствовали греки, должны были применяться рациональные методы познания с целью поиска наилучших принципов существования.

Но греческие боги этого времени всё ещё в значительной степени олицетворяли природные стихии. И потребность в осознании и обосновании наилучших принципов общественной жизни превратилась в потребность в поиске истин при помощи разума в мире природы («божественном мире»). Таким образом и возникла греческая философия и первая её разновидность – натурфилософия.

Особенности возникновения греческой философии привели к своеобразию той картины мира, которая стала формироваться под влиянием этой философии, т.е. под влиянием свойственного грекам использования рациональных методов познания.

Вследствие своеобразной общественной потребности и характерной для Греции этого времени ориентированности общественного сознания греческие философы не изучали мир природы сам по себе, с его собственными принципами существования и развития. Греческие философы и сознательно и неосознанно (под влиянием общего мироощущения) искали в мире природы принципы существования человека и общества, отождествляли законы природы и человека. Описывая принципы, процессы и явления природного мира по аналогии с принципами, процессами и явлениями человеческой жизни (как это ранее происходило и при формировании мифологической картины мира), философы (как и все греки этого времени) невольно олицетворяли процессы и явления мира природы, придавали им человеческие черты, создавая своеобразную рационально оправданную мифологию. Поэтому философские системы греческих философов, несмотря на их обобщённость, систематичность, рациональную обоснованность и логическую согласованность (непротиворечивость), можно было назвать не столько научными теориями, сколько рациональными мифами.

Ещё одной причиной возникновения рационально-мифологической картины мира стал тот недостаток средств познания, в условиях которого развивалась греческая философия. Т.к. в тех условиях, когда единственными средствами познания были ничем не дополненные органы чувств человека, создать полную и полноценную естественнонаучную картину мира было невозможно. И греческие философы лишь, когда это позволяла информация, полученная на основании органов чувств, использовали рациональные методы познания. Когда же органы чувств оказывались бессильны получить сведения о скрытых от них процессах и явлениях, философы (как и все греки этого времени) для того, чтобы дополнить создаваемую ими картину мира, сделать её интеллектуально полноценной (вполне объяснённой, обоснованной) и непротиворечивой, невольно (часто неосознанно для себя) прибегали к чувственно-интуитивным методам познания.

При использовании же чувственно-интуитивных методов познания не по отношению к внутреннему, психологическому миру человека (когда можно было, не описывая самого этого мира, ограничиться выработкой наилучших для него правил существования), а по отношению к миру внешнему, предметному, подразумевающему предметное же описание происходящих в нём процессов, философам приходилось применять не понятийное (для которого при чувственно-интуитивном познании не хватало конкретности возникающих ощущений), а образное описание этих процессов и явлений. При этом, пытаясь описать неизвестное при помощи образов внешне уже известного, философы бессознательно использовали метод образной аналогии, уподобляя природные процессы и явления процессам и явлениям человеческой жизни. Так возникала та рационально-мифологическая картина мира, в которой описание явлений природы, доступных органам чувств человека, имело вид рациональной теории, а описание недоступных органам чувств природных явлений принимало вид мифологии.

Причём, и та часть картины мира греков этого периода истории, которая для европейцев Нового времени имела вид научной теории, самими греками воспринималась вполне мифологически. Поскольку описанные здесь природные процессы и явления понимались греками так же, как и все остальные, по аналогии с процессами и явлениями человеческой жизни. И лишь обоснование и систематизация этих природных явлений были вполне рациональными. Рациональной, теоретической была форма описания, содержание же его было мифологическим.

Как и всякая мифология, возникающая как средство приспособления человека к реальным условиям его существования, эта картина мира содержала полезные для человека и общества этого времени сведения и представления. И философия вполне могла играть ту роль системы приспособления человека к условиям его жизни, которую она, взяв на себя функции религии, стала осуществлять в греческом обществе.