Ответственность за уничтожение или повреждение чужого имущества

Основные виды частных деликтов (личная обида, корыстное посягательства на чужую вещь, уничтожение или повреждение чужого имущества).

Различалисьтри основных вида частных деликтов:

• личная обида (iniuria);

• корыстное посягательство на чужую вещь (furtum);

• уничтожение или повреждение чужого имущества (damnum iniuria datum).

Injuria— личная обида. Этим термином обозначалось всякое неправомерное действие, все совершаемое не по праву — omne quod non jure fit. Термин имел и более узкое, специальное значение — личная обида. Уже в Законах XII таблиц упоминаются основные виды личной обиды: членовредительство (повреждение конечностей человеческого тела, внутренних костей и т.п.) и другие личные обиды действием (нанесение побоев без ранения, оскорбительных ударов).

Таким образом, личная обида предполагала посягательство на телесную неприкосновенность свободного человека и влекла за собой ответственность в виде штрафов в твердо установленных размерах. Посягательство на честь, достоинство и другие личные нематериальные блага свободного человека еще не охватывались понятием личной обиды.

Преторская практика существенно расширила понятие личной обиды, включив в него упомянутые честь, достоинство и другие личные нематериальные блага. Кроме того, преторы стали практиковать определенные размеры штрафа по своему усмотрению в зависимости от характера личной обиды. Так, понятием личной обиды стало охватываться не только всякое оскорбление действием, но и всякое унижающее достоинство, пренебрежительное отношение к другому лицу.

Позже многие из указанных противоправных действий переходят в категорию публичных деликтов, т.е. уголовных преступлений, и императорское законодательство устанавливает за их совершение уголовную ответственность. Затем вообще устанавливается правило, в соответствии с которым потерпевший мог требовать определения и взыскания имущественного вознаграждения за нанесение обиды или уголовного преследования.

"Furtum" в переводе означает кражу. Однако в римском праве понятие кражи рассматривалось гораздо шире, чем в настоящее время.

Furtum — кража. Своеобразие римских деликтов выражалось в отнесении к ним еще одного противоправного деяния, признаваемого ныне уголовным преступлением, — кражи. Однако термин furtum не совсем совпадает с теперешним понятием кражи. Это понятие охватывало собой и кражу в точном значении этого слова, и другие смежные посягательства на чужой имущественный интерес — присвоение, растрату, не только хищение вещи, но также пользование или владение вещью. Другими словами, понятие furtum, будучи более широким в сравнении с современной кражей, охватывало ряд посягательств на чужое имущество. И все же ближе к нему стоит современная кража.

В отличие от личной обиды объектом посягательства кражи были чужие вещи, имущество, собственность, имущественный интерес. Известный юрист Павел так определял:

«Кража есть намеренное в целях создания для себя выгоды присвоение себе или самой вещи, или даже пользование ею, либо владения» (Д.47.2.1.3). Следовательно, необходимым элементом признания кражи было создание имущественной выгоды посредством противоправного воздействия на чужую и движимую вещь, т.е. animus furandi — намерение извлечь выгоду противоправным способом и против воли собственника.

Поэтому римские юристы к furtum относили не только тайное похищение вещей, но и присвоение чужой найденной вещи, приобретенное путем мошенничества и т.п. Даже побег раба рассматривался как furtum, поскольку, совершая побег, он как бы сам себя похищал у своего господина.

Таким образом, furtum — это всякое противоправное и корыстное посягательство на чужой имущественный интерес.

Ответственность за кражу устанавливалась различными правовыми средствами. Можно было предъявить виндика-ционный иск об истребовании краденого. Но это вещно-правовое средство было неудобно, поскольку требовало возложения на истца бремени доказательства (onus probandi). Для более простой и доступной защиты собственника от посягательств воров служило обязательственно-правовое средство — conductio ex causa furtiva, имеющее целью возвратить похищенное. Еще одним обязательственно-правовым средством защиты прежде всего права собственности от воров был иск о краже (actio furti). Он являлся основанием возникновения внедоговорного обязательства, по которому вор обязывался к уплате штрафа. Ответственность по нему определялась в зависимости от характера кражи: furtum manifestum и furtum пес manifestum. Если вор пойман с поличным или краденная вещь обнаружена у него в результате специального торжественного обыска, это furtum manifestum, если же его отыскивали какое-то время спустя после кражи, это furtum пес manifestum.

Вор, пойманный с поличным, по Законам XII таблиц подвергался немедленной экзекуции и мог быть даже убит, если кража совершалась с оружием или ночью. В других случаях вора отдавали на расправу потерпевшему. Он удерживал его в течение 60 дней в качестве должника. Если вора никто не выкупал, потерпевший имел право по своему выбору или убить, или продать его в рабство.

Преторская практика видоизменила установленную в разное время систему штрафов за воровство с поличным, и в праве Юстиниана определяется единый штрафной инфа-мирующий иск (actio furti) против воров, пособников, соучастников и укрывателей.

При furtum пес manifestum, т.е. если вор не пойман с поличным, по Законам XII таблиц он по иску обязывался к уплате двойной стоимости похищенной вещи. Эта санкция сохранялась вплоть до Юстиниана.

Кража с поличным по иску actio furti влекла более суровую ответственность — вор присуждался к штрафу в четырехкратном размере стоимости похищенной вещи. Все соучастники и укрыватели отвечали в таком же размере каждый, т.е. имела место кумулятивная ответственность.

Таким образом, с факта кражи возникало два обязательства. Одно на основании кондикции из кражи, по которой вор присуждался к возврату вещи со всеми ее приращениями. Другое — на основании иска о краже (actio furti), по которому вор, пойманный .с поличным, присуждался к уплате штрафа в размере четырехкратной стоимости похищенной вещи, а вор пес manifestum — к ее двукратной стоимости.

Damnum injuria datum — неправомерное уничтожение или повреждение чужих вещей. В раннереспубликанский период римское право еще не знало общего правила об ответственности за неправомерное причинение вреда чужому имуществу. В Законах XII таблиц устанавливалась ответственность лишь за отдельные случаи повреждения или уничтожения чужих вещей, обусловленных главным образом земледельческим характером хозяйства, так, предавался смерти тот, кто преднамеренно поджигал чужой дом или скирды хлеба, сложенные возле дома, или предпринимал иное тайное уничтожение урожая. За злостную вырубку деревьев назначался крупный штраф и т.п.

Более общие нормы об ответственности за неправомерно причиненный вред чужому имуществу были сформулированы позднее в законе Аквилия приблизительно в III в. до н.э. Однако и они носили ограниченный характер.

Ульпиан писал, что Аквилиев закон отменил все законы, изданные раньше и говорившие о противоправном причинении вреда, — как (правила) XII таблиц, так и другие (Д.9.2 .1). Этот закон является плебисцитом, так как был утвержден плебсом по предложению плебейского трибунала Аквилия. Он состоял из трех глав, две из которых (первая и третья) устанавливали деликтную ответственность за причинение вреда чужому имуществу. Гай воспроизводит содержание первой главы: «Если кто-либо противоправно убьет чужого раба, или чужую рабыню, или четвероногое, или скот, то да будет он присужден дать собственнику столько меди, сколько являлось наивысшей стоимостью этого в данном году» (Д.9.2.2). Третья глава устанавливала ответственность за ранение чужого раба или животного и за уничтожение или повреждение чужой вещи.

Для наступления ответственности за убийство или ранение раба или животного, а также за уничтожение или повреждение чужих вещей необходимы были следующие условия:

1. Смерть, ранение раба или животного, а также иное повреждение или уничтожение чужого имущества должно быть причинено corpore, т.е. непосредственным действием правонарушителя. Раб или животное, например, должны быть убиты правонарушителем, а не погибнуть, спрыгнув в пропасть, испугавшись правонарушителя. Не будет ответственности и в случае, когда причинитель вреда уморил голодом раба или животное, закрыв их в помещении.

2. Ответственность в этих случаях наступала также при условии, что вред причинен corpori, т.е. материальным воздействием на объект посягательства. Раб должен быть убит или ранен, например, дубинкой. Однако, если животное загнано в реку и там утонуло, ответственность не наступала — здесь нет непосредственного материального воздействия. Не будет ответственности, если правонарушитель открыл дверь помещения и животные погибли от холода, сбежали или раскрыл крышу и вещи погибли от дождя.

3. Деликтная ответственность по закону Аквилия наступала только при наличии вины правонарушителя, пусть даже самой легкой. За случай ответственность не наступала.

4. Причиненный убийством или ранением раба или животного, уничтожением или повреждением чужих вещей вред возмещался только их собственнику. Другие лица, заинтересованные в сохранности указанных вещей (владельцы, залогодержатели, узуфруктуарии и т.п.), воспользоваться защитой закона Аквилия не могли — на них он не распространялся.

Причинитель вреда обязан был уплатить собственнику убитого или раненого раба или животного, поврежденной или уничтоженной вещи высшую цену, имевшую место в последнее время. Если причинитель вреда предпринимал попытки уклониться от ответственности, сумма взыскания удваивалась.

Таким образом, закон Аквилия имел ограниченное применение и не устанавливал ответственности за всякое неправомерное причинение вреда чужому имуществу. Кроме того, ответственность правонарушителя носила штрафной характер, а не определялась действительным размером вреда. В случае оспаривания она могла быть удвоена. Если вред причинялся несколькими лицами, то иск предъявлялся к каждому из них (кумулятивная ответственность). В случае наступления смерти правонарушителя обязательство возместить вред на его наследников в период республики не переходило, однако в период империи они отвечали в пределах обогащения.

Все сказанное свидетельствует о том, что иск, вытекающий из факта убийства или ранения чужого раба или животного, повреждения или уничтожения иного имущества, был по характеру штрафным. Между тем способы причинения вреда чужому имуществу не ограничивались. Другими словами, большая группа внедоговорных правонарушений деликтами не признавалась и не влекла за собой ответственности. Преторское право и практика стали применять указанный закон во всех случаях неправомерного причинения вреда чужому имуществу, а не только corpore corpori. Со временем этот иск стали предоставлять не только собственнику убитого или раненного чужого раба или животного, поврежденного или уничтоженного иного имущества, но и другим заинтересованным лицам (владельцам, детенторам, залогодержателям и т.п.) и даже кредиторам собственника убитого или раненого раба, иного поврежденного или уничтоженного имущества.

Ответственность наступала не только в случае физического причинения вреда имуществу, но и в иных случаях (например, оставление чужого раба без пищи).

Виновный отвечал за всякую свою вину, в том числе и за самую легкую небрежность.

Если было несколько виновных, то они несли солидарную ответственность. Нормы закона применялись не только при защите собственника имущества, но и в случае причинения имущественного вреда владельцу, узуфруктарию, и даже иногда при защите лиц, имевших обязательственное право требовать передачи им вещи.

Так постепенно выработалась практика, обеспечивающая возмещение всякого вреда, причиненного неправомерным действием. Основные начала ее легли в основу деликтнрй ответственности в современных правовых системах.

Преторскими эдиктами была предусмотрена особая ответственность за:

• вымогательство;

• мошенничество;

• обман кредиторов.

Если лицо вымогало у другого лица какое-либо имущество, то оно, согласно эдикту претора Октавия, подлежало ответственности в виде возвращения полученного в результате вымогательства имущества и уплаты штрафа в 4-кратном размере стоимости данного имущества.

Ответственность не наступала лишь в том случае, если вымогатель добровольно и еще до суда вернул незаконно полученное им имущество.

При мошенничестве возмещались только убытки без каких-либо дополнительных санкций. Однако удовлетворение иска влекло для мошенника "infamia" (бесчестье).

Обман кредиторов состоял в том, что должник, стремясь сохранить хоть часть своего имущества от взыскания кредиторов, совершал дарственные акты и тем самым уменьшал размер принадлежащего ему имущества.

Чтобы ограничить такую возможность, кредиторам дано было право оспаривать подобные дарственные сделки должника. Иск предъявлялся одновременно как к самому должнику, так и к его контрагентам (одаряемым).