Гаджиев К.С. 3 страница

Две тенденции в развитии политической науки

В развитии политологии с самого начала обозначались две главные тенденции. В политологии стран континентальной Ев­ропы утвердилась тенденция к синтезу эмпирического и теоре­тического начал. Так, в Германии политическая наука разви­валась в русле немецкой классической философской традиции. Можно сказать, что основы ее теоретико-познавательных и ин­ституциональных рамок были заложены традиционными дис­циплинами — философией и историей. Значительное влияние на характер германской политологии, особенно политической философии, оказало то, что они развивались в контексте прису­щего германскому обществознанию историзма. Для германской политологии характерен традиционный конфликт (который, по сло­вам К.Байме, живуч и сейчас) «между аристотелевским пони­манием политики как практической философии и рационалистическими и эмпирическими теориями Нового времени». Эти теории со времени Н.Макиавелли, Ф.Бэкона и Т.Гоббса интер­претировали политику преимущественно в технико-рационали­стическом духе.

Но вместе с тем еще во времена Аристотеля политика «рас­сматривалась в качестве практической науки, служащей тому, чтобы подготавливать и предопределять действия, а не ограни­чивающейся описанием фактов». В такой трактовке в глазах не­которых германских исследователей политология не является на­укой в строгом смысле слова — эпистемой. По их мнению, политическая наука как практическая дисциплина призвана определять цели и нормы политической деятельности. В этом пла­не в ее задачу входит философское осмысление социальной действительности и ориентация политической деятельности на те или иные социальные и моральные ценности.

С определенными оговорками можно сказать, что вплоть до второй половины 30-х годов примерно в подобном же русле раз­вивалась политология в большинстве стран континентальной Европы. Вместе с тем как в континентальной Европе, так и осо­бенно в англосаксонских странах политическая наука все боль­ше делала крен в сторону позитивизма, в рамках которого на­блюдалась тенденция к приравниванию науки о политике к естественным наукам. Нельзя не отметить, что дань позити­визму отдали и представители русских социальных и гуманитар­ных наук. Так, еще в 1869 г. вышла книга А.И.Стронина «Ис­тория и метод», в которой была поставлена задача обосновать использование естественно-научных методов для изучения обще­ственных явлений и процессов, хотя эта книга подверглась оже­сточенной критике. В 1872 г. была опубликована работа П.Ф.Лилиенфельда «Мысли о социальной науке будущего». В ней автор, следуя в русле изысканий Г.Спенсера, предпринял попытку сформулировать собственный вариант теории органического об­щества. Надо сказать, что эта книга, изданная в Германии на не­мецком языке, уже в 1873 г. пользовалась в Западной Европе не­малой популярностью. Будучи решительными приверженцами позитивизма, оба этих автора выступали за освобождение соци­альных наук, как они говорили, от этических, морально-психологических и иных метафизических наслоений. Исходя из по­стулата единства естественного и социального миров, Лилиенфельд, например, утверждал, что экономическая жизнь — это физиология общества, система правовых институтов — мор­фология, правительство — нервная система и т.д.

В соответствии с основными установками позитивизма были изложены так называемые «научные законы» политики. К ним, в частности, относятся положения, сформулированные в упомя­нутых выше работах М.Я.Острогорского и Р.Михельса. Так, на основе сравнительного исследования английской и амери­канской партийных систем Острогорский пришел к выводу о не­совместимости массовой бюрократической политической пар­тии и демократической системы управления.

Р.Михельс, проанализировав историю и деятельность соци­ал-демократической партии Германии, вывел свой железный закон олигархии. Согласно этому закону, для крупных бюрокра­тических организаций характерна тенденция к сосредоточению власти в руках узкой олигархии. Можно назвать еще немало по­добного рода других «законов» политики. Понимаемая так политология концентрировала внимание в основном на формаль­ных институтах политической системы: парламенте, исполнительной власти, административных учреждениях.

Однако обнаружилось, что для правильного понимания по­литических процессов этого недостаточно и необходимо изучать сами политические процессы, ценности, установки широких слоев населения, их политическое поведение и др. Поэтому уже в первые десятилетия XX в. известные политические ученые За­пада Дж.Уоллес, Г.Ласки, Г.Ласуэлл поставили вопрос о значи­мости исследования социокультурных, религиозных, психологи­ческих факторов, неосознанных и подсознательных мотивов в политическом поведении людей. С этой целью были предпри­няты попытки применить в политологических исследованиях ме­тоды, заимствованные из экспериментальной психологии и психоанализа, а также эмпирической социологии. В тот же период многими политологами была осознана необходимость использо­вания в своих исследованиях методов экономической науки, истории, антропологии, психологии. Политологи стали широко привлекать также математические, статистические и количест­венные методы исследования.

В итоге позитивизм, особенно в англосаксонских странах, прежде всего в США, стал оттеснять политико-философское, теоретиче­ское начало на второй план. Так, в 1923 г. президент Американской ассоциации политической науки Ч. Мерриам, обосновывая необходимость отказа от старых «априорных спекуляций» юри­дическими и сравнительно-историческими методами, утверждал, что техника поиска фактов создает «адекватный базис для на­дежного обобщения» и переводит «политическое исследование на объективную научную основу». В этом русле политическая на­ука США вплоть до конца Второй мировой войны концентриро­вала внимание на американской публичной администрации, публичном праве, политических партиях и группах давления, кон­грессе и исполнительной власти, штатной и местной власти. При этом политические феномены и процессы в возрастающей степени становились объектом математизации и квантификации. Это в свою очередь вело к изгнанию из политологических иссле­дований теоретического, мировоззренческого и ценностного на­чал.

Касаясь вопроса о восхождении сциентистской, позитивист­ской политологии в США, дело нельзя представлять дело так, буд­то противостоящие ей течения совершенно перестали существо­вать. В тот период вышло немало работ, в которых подвергался аргументированной критике позитивистский подход, отстаива­емый Ч.Мерриамом, Дж.Кэтлином и др. Достаточно упомянуть, например, работы У.Эллиота «Прагматический мятеж в полити­ке» (1928) и «Возможности науки о политике» (1931), в которых обосновывалась несостоятельность устремлений тех позитивис­тов, которые пытались превратить политологию в точную науку. Эллиот, в частности, подчеркивал, что сциентизм не способству­ет развитию творческого духа и ориентирует политологов на однобокое накопление фактов «по частным проблемам со ссыл­кой на специфические практические цели».

Но тем не менее фактом является то, что в американской по­литической науке верх одержала позитивистская методология. Этот момент приобретает особенно важное значение, если учесть, что в 30—40-е годы американское влияние стало преобладающим в западной политологии. В тот период в США переместился центр развития социальных и гуманитарных наук. В тоталитар­ных странах Европы исследования в этой области были либо свер­нуты, либо полностью поставлены на обеспечение идеологичес­ких и политико-пропагандистских запросов правящих режимов.

Происходили небывалая в истории утечка умов и переселе­ние цвета интеллектуальной и творческой элиты континенталь­ной Европы в Америку. В период нацизма германская полито-логия как таковая, по сути дела, была уничтожена. С 1932 по 1938 г. Германию покинули более половины всех преподавате­лей высшей школы, а также множество видных представителей интеллектуальной и научной элиты — З.Фрейд, К.Левин, Г.Маркузе, К.Мангейм, Э.Фромм, Т.Адорно и др. Аналогичной стала судьба политической науки в Италии и большинстве других ев­ропейских стран. Девальвация ценности знания, подчинение все и вся целям идеологии и пропаганды делали неуместными социальные и гуманитарные дисциплины, в том числе и поли­тологию.

Особенно трагически сложились судьбы этих наук в Советском Союзе. После Октябрьской революции 1917 г. и установления дик­татуры одной партии многие российские философы, политоло­ги, социологи и представители других социальных и гуманитар­ных дисциплин выехали или были высланы за границу. В их числе находились такие блестящие умы, как Н.А.Бердяев, О.Н.Лосский, С.Л.Франк, П.Струве, И.Ильин, П.Сорокин и другие, получив­шие мировую известность благодаря своим трудам по различным проблемам современного обществознания. Эти труды, составив­шие золотой фонд русского зарубежья, в последние годы возвра­щаются к нам и вносят свой неоценимый вклад в восстановле­ние прерванной российской политологической традиции. Все это позволяет сделать вывод, что в период между двумя миро­выми войнами в политической науке верх взяла вторая тенден­ция. По сути дела, тон в ней задавали научные круги США, и в це­лом западная политическая наука функционировала под знаком позитивизма.

Политическая наука после Второй мировой войны

Послевоенные десятилетия можно рассматривать как но­вый этап в развитии политической науки. Уже в первые годы после войны развернулся широкомасштабный и бурный процесс сначала восстановления, а затем и дальнейшего развития поли­тических наук в европейских странах. Прежде всего обращает на себя внимание неуклонное расширение диапазона политиче­ской науки. В круг ее интересов вошли политические системы, политический процесс и политические партии; заинтересован­ные группы и политические движения; политическое поведение и политическая культура; общественное мнение и средства мас­совой информации в политическом процессе; политическое ли­дерство и элиты; корпоративизм и неокорпоративизм; полити­ческие идеологии, история политических учений, политическая философия и т.д. Значительное внимание, особенно в европей­ской политической науке, уделяется методологическим про­блемам.

В данном контексте немаловажную роль сыграл международ­ный коллоквиум по вопросам политической науки, организован­ный по инициативе ЮНЕСКО в Париже в 1948 г. На нем был сформулирован и принят специальный документ, в котором бы­ла предпринята попытка систематизировать и обнародовать со­ставные элементы политической науки. Были выделены четы­ре блока этих элементов:

1. Политическая теория: а) политическая теория; б) исто­рия идей.

2. Политические институты: а) конституция; б) централь­ное управление; в) региональное и местное управление; г) пуб­личная администрация; д) экономические и социальные функ­ции управления; е) сравнительный анализ политических ин­ститутов.

3. Партии, группы и общественное мнение: а) политические партии; б) группы и ассоциации; в) участие граждан в управле­нии и администрации; общественное мнение.

4. Международные отношения: а) международная политика; б) политика и международные организации; в) международное право.

В 1949 г. под эгидой ЮНЕСКО была создана Всемирная ас­социация политических наук, ежегодные конференции которой внесли существенный вклад в развитие политологических иссле­дований.

Первоначально, особенно в конце 40-50-х годах, тон в миро­вой политической науке продолжали задавать американцы. Именно в США развернулась так называемая бихевиористская революция в социальных науках, в том числе политологии. Американским ученым принадлежит заслуга разработки систем­ного и структурно-функционального анализа политических фе­номенов, политико-культурного подхода, сравнительной полито­логии и т.д.

Показателем расцвета американской политической науки ста­ло появление огромного потока литературы по разнообразным вопросам политики как в США, так и в других странах, создание новых научных и учебных центров, основание множества новых общенациональных и региональных политологических журналов и т.д. Политическая наука в США сосредоточена главным образом в университетах, число кафедр политологии в которых достигло 1340. Причем большинство американских политологов сочетают преподавание с научно-исследовательской работой. Американская политическая наука оказала большое влияние на развитие политической науки в большинстве евро­пейских стран.

Симптоматично, что американские ученые сыграли сущест­венную роль в организации упомянутой выше конференции ЮНЕСКО в Париже в 1948 г. Сразу после этой конференции во Франции были созданы Национальная административная шко­ла, Институт политических исследований при Парижском уни­верситете, Национальный фонд политических наук, а также Французская ассоциация политических наук. Последняя совме­стно с Национальным фондом политических наук с 1951 г. издает «Французский журнал политической науки». В 1956 г. во Франции была введена ученая степень доктора политических наук. По декрету правительства в университетах страны был вве­ден новый курс «Конституционное право и политические инсти­туты», который способствовал пересмотру традиционных мето­дов исследования политических феноменов и процессов. Особенно впечатляющих успехов французская политическая наука в ли­це М.Деверже, Б. де Жувенеля, Ж.Бюрдо, Ж.Веделя, М.Прело, П.Фавра и других добилась в области исследования конституционализма, государства и власти, политических систем и режи­мов, партий и партийных систем.

Английская политическая наука, во многом тяготея к пози­тивистской методологии, не чуждалась историко-философской на­правленности. В 1950 г. по инициативе Г.Ласки, Д.Брогэна, Ч.Уилсона, М.Оукшота была учреждена Ассоциация политиче­ских исследований Соединенного Королевства (АПИСК), ставшая одним из филиалов Всемирной ассоциации политической науки. С того же года начал выходить печатный орган АПИСК «Поли­тические исследования». Помимо него в настоящее время изда­ется несколько других политологических журналов: «Британский журнал политической науки», «Правительство и оппозиция», «По­литический ежеквартальник». Научно-исследовательская деятель­ность в области политики и преподавание политологии осуще­ствляются примерно в 40 университетах страны.

Впечатляющих успехов в послевоенные десятилетия, осо­бенно в 60—80-е годы, добилась политическая наука Федератив­ной Республики Германии. Эти успехи связаны прежде всего с име­нами К.Байме, Г.Рормозера, Г.Люббе, Г.-К.Кальтенбруннера. О характере и направленности германской политической науки можно составить представление уже одним перечислением кру­га проблем, ставших объектом ее изучения. Это — теория поли­тики, история политических идей, философская антропология, теория политических процессов, сравнительный институционализм и др. Важное место отводится политическим институтам, политическим партиям, объединениям, союзам, внутренней по­литике, государственно-административной системе, внешней по­литике.

Очевидно, что германская политическая наука развивается и функционирует в русле традиций органического сочетания теоретических, философских и ценностных начал, с одной сто­роны, и эмпирико-фактографических начал — с другой. Обра­щает на себя внимание существование нескольких концепций по­литической науки в ФРГ. Сторонники первой концепции, сле­дуя традиции школы Staatslehre, отождествляют ее с государствоведением, дополненным изучением динамики государственных институтов. Вторая концепция отрицает единство политической науки, придерживается положения о существовании множества «политических наук»: истории, социологии и экономики. При­верженцы третьей концепции рассматривают ее как один из разделов социологии, концентрируя при этом внимание на соци­ологических аспектах политики. Четвертая концепция пред­ставлена исследователями, усматривающими задачу политоло­гии в историко-герменевтическом анализе современности.

В тех или иных формах политическая наука развивалась и в дру­гих странах. Об этом свидетельствует создание множества наци­ональных и региональных ассоциаций и организаций политиче­ских наук. Широкий размах получило преподавание политологии в университетах и вузах гуманитарного профиля, а также под­готовка бакалавров, магистров и докторов по различным обла­стям политологии.

В нашей стране с середины 80-х годов в этом плане произо­шли существенные сдвиги, создавшие условия для формирования новой российской политической науки. Важным этапом в этом про­цессе стала официальная отмена в 1989 г. руководящей роли КПСС, что соответственно предполагало и отмену научного коммунизма и других связанных с ним предметов в качестве обязательных для изучения в вузах дисциплин. За этим последовало официальное признание политологии как самостоятельной научной и образо­вательной научной дисциплины. Особо важное значение имели уч­реждение экспертного совета ВАК по политическим наукам и вве­дение в вузах страны преподавания политологии. Все это создало основу для развития современной профессиональной политичес­кой науки, формирования системы подготовки и переподготовки научных и преподавательских кадров политологов, установления и присуждения ученых степеней (кандидата и доктора) по поли­тическим наукам и присвоения научных званий (доцента, профес­сора) на политологических кафедрах.

В настоящее время в вузах Российской Федерации функци­онирует более 300 кафедр политологии и политологических от­делений, на которых трудятся более 4 тыс. профессоров и пре­подавателей. Неуклонно и сравнительно быстро растет число политологов различных профилей, работающих в академических институтах, различного рода аналитических центрах, частных исследовательских организациях, органах государственной вла­сти. Многое делается для становления и развития важнейших раз­делов политической науки — политической социологии, поли­тической философии, сравнительной политологии и др. Особенно стремительно развивается такая новая для нашей страны область, как политические технологии.

О том большом пути, который за сравнительно короткий пе­риод прошла отечественная политическая наука, свидетельству­ет тот факт, что в 1991 г. на основе существовавшей ранее Со­ветской ассоциации политических наук была создана Российская ассоциация политических наук, а в 1995 г. организована Ака­демия политической науки.

Вместе с тем не может не вызвать озабоченности факт дефи­цита фундаментальных исследований по ключевым проблемам политической науки, таким как понятие политического вообще, политическая философия, социология политики, власть, государство, методология политического исследования и др. Приходится кон­статировать также и то, что множество учебников и учебных по­собий, появившихся за последние годы, лишены научно-иссле­довательской базы и не отвечают элементарным нормам, предъявляемым к работам такого рода. В этом плане отечествен­ной политической науке предстоит еще много сделать, чтобы за­вершить процесс профессионализации и окончательной институционализации.

Не затрагивая конкретные пути и тенденции развития поли­тической науки после Второй мировой войны по отдельным странам, все же отмечу некоторые ее особенности в США и континентально-европейских странах. В целом европейская политиче­ская наука берет свое начало от истории идей и концентрирует внимание на исследовании государственного права и государст­венно-политических институтов. Американская же политология делала акцент на социальные основания государства. Здесь име­ет место тесное взаимодействие политической науки, политиче­ской практики и политической социализации.

Развитие политической науки в США шло преимуществен­но по линии проведения прикладных эмпирических исследова­ний. Отдавая предпочтение собиранию и систематизации эмпи­рических данных, американская политическая наука не всегда и не в достаточной мере учитывала историческое и теоретичес­кое измерения политики. Если в США она развивалась в русле позитивизма и сциентизма, то в континентальной Европе были восстановлены и успешно развивались историко-правовые, государствовдческие, политико-философские традиции. Если в первом случае преобладало эмпирическое начало, то во втором ис­следования базировались на более органическом сочетании теоретического и эмпирического начал.

В послевоенные десятилетия дальнейшее развитие получили прежде всего те теории, идеи, концепции, которые были выдви­нуты и сформулированы в довоенный период. Это теория групп вообще и заинтересованных групп в частности, связанная с ней теория равновесия политических сил (Д.Трумен, Д.Истон, Р.Тей­лор), теория демократии (Р.Даль, Дж.Сартори), теория элит и элитизма (Г.Ласуэлл, Р.Миллс), идеи власти, контроля и вли­яния (Дж.Кэтлин, Ч.Мерриам, Г.Моргентау). Наряду с этим на­чались и широкомасштабно осуществлялись исследования поли­тических систем современности (Д.Истон, К.Фридрих, К.Дойч, Г.Шильс, Р.Арон), партийно-политических систем (М.Дюверже, У.Д.Бернхэм, Дж.Сандквист, К.Байме), структурно-функци­онального анализа мира политического (Т.Парсонс, Ч.Бернард, Р.Мертон), идей конфликта и консенсуса в политике (С.М.Липсет, Л.Коузер).

Сравнительная политология

В послевоенный период окончательно сформировалась срав­нительная политология как самостоятельный раздел политиче­ской науки методологических принципов политологических ис­следований.

Политология, как и любая другая социальная и гуманитар­ная научная дисциплина, изучает свой предмет путем его соиз­мерения и соотношения с другими феноменами и процессами. Ина­че говоря, сам принцип сравнительности имплицитно присущ любому политологическому исследованию, особенно когда речь идет о классификации типологизации. Политологическая традиция, начиная от Платона и Аристотеля, уже сама по себе содержит значительный элемент компаративизма. Именно на основе срав­нительного подхода Аристотель создал свою типологизацию трех основных систем правления по числу лиц, обладающих властью, или властителей: монархическую, олигархическую и демократи­ческую, в которых верховная власть принадлежит соответствен­но одному, немногим и всем.

Значительный вклад Аристотель внес также в сравнительное изучение конституций древнегреческих городов-государств. К предтечам сравнительного анализа следует причислить Ш.Л.Монтескье. Особенно широко сравнительный метод стал ис­пользоваться в социальных и гуманитарных науках в XIX в. От­дельные его элементы были присущи исторической школе пра­ва Савиньи в Германии и так называемой тевтонской школе историографии в США. Под влиянием этой школы в конце XIX в. сформировалась методология сравнительной политики. Од­ним из ее зачинателей считается Э.Фримен, который в своей кни­ге «Сравнительная политика» (1873) (кстати, в свое время бы­ла переведена на русский язык) показал, что история и политика неотделимы.

Используя методы сравнительной филологии и политики для изучения истории конституционных учреждений, Фримен пытался выявить и объяснить сходные черты у разных народов и государств различных исторических эпох их происхождением от кого-нибудь одного корня. Особенно большую популярность методология сравнительной политики получила в США. Так, здесь сформировалось самостоятельное историческое направление, представители которого (Г.Б.Адамс, А.Уайт, Д.Барджес) пыта­лись выявить генеалогию политических учреждений Америки из институтов общинного самоуправления древних германцев, най­ти в колониальной Америке связующее звено с древнегерманской племенной организацией.

Необходимо отметить, что методология сравнительной поли­тики, как она трактовалась и применялась ее сторонниками, су­щественно отличается от методологии и методов современной срав­нительной политологии. Чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать позицию по данному вопросу известного рус­ского ученого XIX—начала XX в. М.М.Ковалевского, который проявлял определенный интерес к этой проблематике. Не при­знавая за простым сравнением тех или иных учреждений и ин­ститутов каких-либо двух и более произвольно взятых стран ста­туса научного метода, Ковалевский называл его «просто сопоставительным методом». Хотя, говорил он, сопоставить за­конодательства нескольких народов по тому или иному вопро­су и интересно, но делать на этой основе выводы о достоинствах или недостатках этих законодательств неправомерно. Поэтому, продолжал он, «говоря о сравнительном методе, мы отнюдь не разумеем под ним простого сравнения или сопоставления».

Чтобы пояснить свою позицию, Ковалевский предпочитал по­нятию «сравнительный метод» понятие «историко-сравнительный метод». Излагая суть этого метода в юриспруденции того пе­риода, он писал: «Те или другие законодательства сравниваются ими (историками и юристами.— К.Г.) или потому, что те наро­ды, которым принадлежат эти законодательства, происходят от одного общего ствола, а следовательно, способны были в их гла­зах вынести из общей родины общие юридические убеждения и ин­ституты, или же потому, что не имея даже такого общего досто­яния обычаев, нравов и учреждений, они одинаково должны были дорасти до них, другими словами, достигли одинаковых ступе­ней общественного развития».

Что же касается методологии современной сравнительной политологии, то она основывается на иных принципах и исход­ных позициях. В этом качестве сравнительный метод в отдель­ных своих аспектах использовал еще Гегель, особенно в работе «Философия истории». Именно в ней он сформулировал свой те­зис о пассивности, летаргичности и в силу этого неспособности восточного менталитета к социальному, технологическому и иным формам прогресса по сравнению с Западом, где, по его мнению, преобладает активное, рационалистическое творческое начало, способствующее прогрессивному восхождению духа свободы. Эта традиция в рассматриваемом контексте нашла дальнейшее развитие у М.Вебера, особенно в его трудах по социологии рели­гии и культуры. Значительный элемент компаративизма присут­ствовал в фундаментальном двухтомном труде русского ученого М.Острогорского «Демократия и политические партии», опубли­кованном в 1898 г. на французском языке.

Изыскания сравнительного плана продолжались другими ис­следователями в первые десятилетия XX в. Так, работы К.Фридри­ха и Г.Файнера «Теория и практика современной системы правле­ния» (1932) и К.Фридриха «Конституционное правление и демократия» (1937) являются по своему характеру сравнитель­ными исследованиями. В них анализируются различные формы прав­ления, политических институтов и процессов в контексте важней­ших тем политической теории. В 1940 г. с выходом в свет книги М.Фортеса и Е.Притчарда «Африканские политические системы» началась история политической антропологии, сыгравшей немало­важную роль в возникновении сравнительной политологии.

При всем том сравнительная политология как самостоятель­ный крупный раздел политической науки выделилась лишь в 50-х годах. Не случайно в многотомной «Энциклопедии соци­альных наук», опубликованной в 1930-1935 гг., отсутствует статья о сравнительной политологии. Этому способствовал целый ряд факторов. В началу 50-х годов как методологический арсе­нал политической науки, так и ее понятийно-категориальный ап­парат, сложившиеся в предшествующий период, перестали от­вечать реальностям мирового политического развития. Важнейшие политологические концепции разделения властей, представительства, парламентаризма и т.д. и соответствующие им государственные и политические институты возникли в пе­риод, когда широкие массы, по сути дела, еще не были допуще­ны к политике, главенствующие позиции в ней занимали власть имущие, партии и избирательные системы находились еще на ста­дии формирования.

В XX в., особенно после Второй мировой войны, произош­ли существенные социальные и политические изменения. Это — введение действительного всеобщего права голоса, беспреце­дентное расширение круга участников политического процесса, развитие и институционализация политических партий и заин­тересованных групп, возникновение множества общественных организаций, всеобщей системы образования, восхождение средств массовой информации и т.д. Эти широкомасштабные из­менения, естественно, требовали соответствующего концептуаль­ного, методологического и методического инструментария. По­этому были разработаны и стали использоваться концепции политической системы, политических ролей и функций, поли­тической структуры, политической культуры, политической социализации и т.д. Соответственно все большую популярность в политологии приобретали антропологические, социально-пси­хологические, культурологические концепции, теории и мето­ды исторической социологии и социологии в собственном смыс­ле слова. Сравнительная политология как раз и была призвана интегрировать эти новые явления, тенденции и достижения и поднять политическую науку на качественно новую ступень развития.

В первой половине 50-х годов появились работы, которые да­ли стимул к разработке и институционализации этого научного направления. Среди них следует назвать книги Р.Макридиса «Срав­нительное исследование систем правления» (1954) и «Сравнитель­ное исследование политики» (1955). Своеобразным манифестом нового направления стала получившая широкую популярность и отклик статья Г.Алмонда «Сравнительные политические сис­темы» (1956). Последующие плодотворные изыскания самого Алмонда, С.Вербы, Р.Путнема, С.Пая, Д.Эптера существенно расширили и углубили наши знания о структурах, условиях и последствиях политического поведения и политической куль­туры различных слоев населения в индустриально развитых странах.

Немаловажное значение имеют появившиеся позже сравни­тельные исследования заинтересованных групп и неокорпоративистского механизма принятия решений (Ф.Шмиттер, Г.Лембрук, С.Бергер, Дж.Голдтроп и др.), сравнительные исследования политических партий (Дж.Сартори, А.Лийпхарт, Б.Поуэлл и др.). Среди факторов, способствовавших формированию сравнитель­ной политологии, следует назвать беспрецедентный рост масси­ва данных о незападных политических системах, растущий ин­терес страновых политологов к международно-политическим проблемам и связанное с этим внимание к политическим инсти­тутам, ценностям, установкам, традициям, политическим культурам других стран и народов.