Лекция 3
Между долгом и виной
хорошо и похвально, хотя далеко не всегда весело и приятно. Порой следование долгу сопряжено с тем, что надо пожертвовать удобствами, комфортом, спокойствием, благополучием, даже любовью или жизнью. Хотя это, конечно, не означает, что человек, выполняющий моральный долг, непременно мученик и страдалец. Само выполнение долга дает огромное удовлетворение, радостное чувство собственного соответствия моральным требованиям , вызывает гордость за себя.
Выполнение долга самоценно. Это означает, что нравственное действие может не дать практического эффекта, но от этого поведение нравственного субъекта не становится менее ценным. Например, в годы сталинизма периодически проводились компании по разоблачению очередных «врагов» и принято было выступать на собраниях, обвиняя своих вчерашних товарищей в «подрывной деятельности». Однако находились люди, которые считали, что их нравственный долг — защитить облыжно обвиненного. Их поведение редко достигало практического эффекта: обвиненный отправлялся в тюрьму, а сами они рисковали благополучием и жизнью. Но они предпочитали выполнять свой моральный долг — содействовать справедливости, отстаивать правду. Подобное поведение основано на принципе «делай что должен, и будь что будет». Истинно моральный человек никогда не идет на предательство, никогда не поддержит навет, он действует сообразно долгу при любых обстоятельствах.
Долг человека можно разделить на два вида — эмпирический и собственно моральный, хотя в реальной жизни они тесно связаны и переплетены. Эмпирический долг имеет множество видов и форм: долг родительский и детский, братский и дружеский, долг перед Родиной, профессиональный долг и т. п. Нравственный долг в его современном общечеловеческом варианте — это долг бескорыстного неизбирательного благоволения ко всем разумным^ а в пределе — ко всем живым существам.
Эмпирический долг может вступать и нередко вступает в конфликт с общечеловеческим. Например, общечеловеческий долг требует быть честным и говорить только правду, а дружеский — защитить друга, который провинился и может быть наказан. Или общечеловеческий долг требует воздержаться от всякого насилия по отношению к другим людям, а патриотический настаивает на необходимости взять оружие в руки, чтобы защитить отчизну. Здесь проявляется то самое столкновение высших ценностей, о котором мы уже говорили. Служение высшим ценностям выражается в чувстве долга, и два вида долга могут столкнуться. Нередко решающими для выбора поведения оказываются в этом случае внеморальные привходящие факторы, скажем, человек по натуре робкий и кроткий найдет для себя аргументы в пользу пацифизма и христианского принципа «не убий», а другой, деятельный и напористый, даже будучи гуманистом, скорее всего возьмется за винтовку. Он обоснует свое поведение святостью долга перед Родиной, необходимостью отстоять ее интересы. Это лишь один из примеров, когда психология властно вторгается в нравственные отношения и образует с ними своеобразную амальгаму. Далее мы сможем еще не раз в этом убедиться.
Исторически содержание морального долга менялось.
В доклассовом обществе отношения между кровнородственными коллективами подчинялись «талионному праву». Оно гласило: «Окоза око, зуб за зуб». Долгом членов племени было наказание иноплеменников, причинивших зло, но наказание, равное нанесенному ущербу. «Талион» требовал не десять жизней за одну, а жизнь за жизнь, т. е. он не позволял кровной мести разгуляться вплоть до тотального уничтожения чужаков. Его возникновение означало появление принципа уравнительности в межобщинных отношениях.
«Талионное право» действовало только применительно к другой общине и было запрещено внутри своей,