Международные отношения в предвоенное десятилетие 2 страница

Во-вторых. Еще более существенной преградой на пути к «мировому лидерству» являлась идеология и практика американского изоляционизма. Главный смысл этого внешнеполитического курса, берущего свое начало с «Прощального послания» первого президента США Джорджа Вашингтона, сводился к отказу от каких-либо обязательств и договоров с государствами Старого Света, которые могли бы втянуть Соединенные Штаты в европейские военно-политические конфликты и, тем самым, подорвать их самостоятельность как в области внутренней, так и в сфере внешней политики. «Интернационалисты», стремясь преодолеть эту вековую традицию, без чего активное участие в мировой политике и, тем более, достижение политического лидерства в мире оставались бы благим пожеланием, проигрывали битву изоляционистам. Серьезные преимущества изоляционистов объяснялись прежде всего тем, что они пользовались поддержкой населения, среди которого были широко распространены идеи так называемого демократического изоляционизма — идеи борьбы за наведение и поддержание справедливого социального порядка внутри страны при полном отказе от внешних военных авантюр и колониальных захватов. Что касается изоляционистски настроенных политических деятелей, то они никогда и не оспаривали право США на экономическую экспансию и роль международного арбитра, но решительно выступали против участия Соединенных Штатов в каких-либо союзах и соглашениях с европейскими государствами. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что попытки правительственных кругов США проводить политику, соответствующую экономическому и финансовому могуществу великой североамериканской державы, могли быть блокированы (как и произошло на практике) внутри самих Соединенных Штатов.

В-третьих. Внешняя политика любой державы при решении глобальных мировых проблем должна опираться не только на мощный экономический потенциал, но и на не менее значимый потенциал военный. В этой области Соединенные Штаты существенно отставали от европейских держав. Сухопутная армия США представляла собой, как иронично отмечали в Европе, «величину неопределенную». Широкомасштабные программы по строительству современного военно-морского флота в те годы были лишь заявкой на будущее. В целом военная мощь США с лихвой компенсировалась военно-морским превосходством Англии, силой сухопутных войск Франции, а через некоторое время и высоким уровнем организации военной машины Германии и Японии. (с.16)

В-четвертых. Еще один фактор, ограничивавший внешнеполитические возможности США, лежал в сфере практической дипломатии. Уже первые попытки американской администрации играть руководящую роль в международных делах встретили решительный отпор со стороны искушенных в дипломатических играх правительств Англии и Франции. И в этой области преимущество было не на стороне Соединенных Штатов.

Таковы были реальные контуры международных позиций США в первый послевоенный период. Их влияние на развитие международных отношений, как это ни противоречиво звучит, становилось все более явственным и одновременно оставалось весьма ограниченным.

Международное положение Великобритании после окончания войны крайне трудно охарактеризовать однозначно.

С одной стороны, можно констатировать известное ослабление ее позиций в мире, что было обусловлено следующими причинами. Победа досталась Англии дорогой иеной. Ее людские потери составили 744 тыс. убитыми и около 1,700 тыс. ранеными. Таких военных потерь история этой страны не знала. Война нанесла весьма ощутимый урон английской экономике. Соединенное Королевство потеряло около 20% национального богатства. Как в годы войны, так и в первые послевоенные годы продолжало сокращаться промышленное производство. В результате довоенный уровень был достигнут лишь в 1929 г. (худший показатель среди всех западных держав). Значительно уступая США, Англия окончательно лишилась своего былого промышленного лидерства в мире. Ее доля в мировом промышленном производстве прогрессивно уменьшалась, составив в 1920 г. 9% (в сравнении с 33,6% в 1913 г.) Огромные военные расходы резко ухудшили финансовое положение Великобритании. Впервые за долгие годы финансового процветания она превратилась из самого влиятельного международного кредитора в страну-должника. Ее послевоенный внешний долг оценивался в 5 млрд. долл., из которых 3,7 млрд. приходились на долю США. Во время войны были подорваны и внешнеторговые позиции Англии. Страна лишилась 40% своего торгового фронта. Традиционные внешнеэкономические связи были прерваны. В итоге английская внешняя торговля сократилась почти в 2 раза, а ее зарубежные инвестиции — на 25%. Мощный подъем национально-освободительного движения стал еще одним «ударом судьбы», от которого в наибольшей степени пострадала Англия, занимавшая ведущее место в ряду колониальных держав.

Вместе с тем отмеченные выше негативные для Великобритании последствия Первой мировой войны нельзя абсолютизировать. Существовали и иные факторы, позволившие этой стране (с.17) не только сохранить свои позиции великой мировой державы, но на каких-то участках даже усилить их.

Во-первых, несмотря на первые признаки кризиса Британской империи, Англии в результате войны удалось отстоять свою колониальную монополию. Более того, ее колониальные владения были значительно расширены за счет получения мандата на управление территориями, ранее принадлежавшими Германии и Турции. Если до войны на долю Англии приходилось 44,9% колониальных владений мира, то после войны — 58%.

Во-вторых, в первые послевоенные годы незыблемым оставался приоритет сильнейшего в мире английского военно-морского флота. Правительственные круги Англии стремились строго придерживаться ими же разработанной формулы: британский флот должен быть больше объединенного флота двух других держав.

В-третьих, ухудшение финансового положения Англии могло считаться временным и относительным. Ее долг Соединенным Штатам во многом компенсировался задолженностью Англии со стороны континентальных европейских государств, которая превышала 4,3 млрд. долл.

В-четвертых, в актив Англии, безусловно, следует отнести разгром главного довоенного конкурента Германии и изменение европейского баланса сил в пользу Соединенного Королевства, высокий международный престиж победителя в войне, традиционно крупную роль в мировой дипломатии и огромный опыт в решении сложных международных проблем, реалистичную и в достаточной степени дальновидную внешнюю политику английского правительства.

Мировая война привнесла существенные изменения и в международный статус Французской республики.

Триумф победы мог лишь на время заслонить крайне тяжелые последствия войны. Прежде всего это огромный материальный ущерб и многочисленные человеческие жертвы. По военным потерям Франция уступала лишь Германии и России: 1327 тыс. убитых и 2800 тыс. раненых. Почти полностью были опустошены северо-восточные департаменты Франции, разрушено более 10 тыс. промышленных предприятий и около 1 млн. жилых домов. Общий объем материальных потерь оценивался в 15 млрд. долл., что составляло 31% довоенного национального богатства. Плачевное состояние французской экономики объяснялось не только материальным ущербом и разрушениями, вызванными войной, но и глубоким кризисом, связанным с послевоенной реконверсией, т.е. переводом промышленности на выпуск мирной продукции. Кризис продолжался с 1918 по 1921 г. Индекс промышленного производства опустился до отметки в 55% от уровня 1913 г. Еще более (с.18) серьезные потери ожидали Францию в финансовой области. Война лишила ее роли «мирового ростовщика», поставив в один ряд с другими государствами-должниками. Французский долг США и Англии превысил 7 млрд. долл. Мощный удар по финансовым позициям Франции нанесла Октябрьская революция: 71% всех долгов царского и Временного правительств, аннулированных советской властью, приходилось на долю Французской республики. Не могли не оказать своего отрицательного воздействия на международное положение Франции и такие последствия войны, как резкое сокращение внешнеторгового оборота (почти в 2 раза) и зарубежных инвестиций (на 30%), а также обострение национально-освободительной борьбы во французских колониях.

Однако, как и в случае с Англией, позитивные для Франции итоги войны превалировали над негативными, что позволило ей не только сохранить, но и упрочить свои позиции великой мировой державы.

Во-первых, за счет приобретения так называемых подмандатных территорий Франции удалось значительно увеличить свою колониальную империю. Ее доля в колониальных владениях мира возросла с 15,1% в 1913 г. до 29% после окончания войны. Вслед за Великобританией Франция оставалась самой могущественной страной-метрополией.

Во-вторых, в первый послевоенный период Французская республика имела самую сильную в мире сухопутную армию.

В-третьих, социально-экономическая нестабильность, вызванная огромными материальными потерями в войне, представлялась фактором временного характера. Превращение Франции из аграрно-промышленной страны в промышленно-аграрную державу в перспективе должно было значительно улучшить экономическое положение республики. Что касалось финансового ущерба, то предполагалось компенсировать его репарациями, взимаемыми с Германии.

В-четвертых, военный разгром Германской империи и послевоенная политика французского правительства, направленная на максимальное ослабление традиционного и самого грозного противника, создавали благоприятные условия для утверждения ведущей роли Франции на европейском континенте.

Еще одна страна-победительница — Италия — до войны по праву считалась одним из слабых звеньев среди великих европейских держав.

Мировая война не внесла в это положение сколь либо серьезных положительных изменений. Скорее наоборот, она продемонстрировала экономическую и военную несостоятельность Италии, (с.19) став для нее непосильным бременем. В годы войны Италия потеряла 580 тыс. солдат и офицеров. После сокрушительного поражения в первом для итальянцев крупном сражении при Капоретто в октябре 1917 г. итальянские войска были полностью деморализованы и в этом состоянии пребывали до самого окончания войны. Рекордное число дезертиров и добровольно сдавшихся в плен (более 1 млн. человек) позволило военным экспертам назвать итальянскую армию «самой пленоспособной армией мира». Экономика Италии не выдержала военного напряжения. Пришли в упадок все основные отрасли итальянской промышленности. Государственные долги превысили национальное достояние страны на 70%. Экономический спад, социальная напряженность и финансовый хаос сопровождались глубоким политическим кризисом, проявившемся в крайней неустойчивости властных структур. Все это свидетельствовало о том, что, несмотря на победу в войне, Италия продолжала играть подчиненную, в известном смысле второстепенную роль в послевоенных международных отношениях в сравнении с другими державами-победительницами.

Вместе с тем в начале 1920-х гг. в экономическом и политическом развитии Италии появились новые тенденции, которые должны были усилить влияние этой страны на мировую политику.

Во-первых, начавшийся сразу же после войны процесс оживления итальянской промышленности привел к тому, что уже в 1920 г. по выпуску промышленной продукции Италия достигла довоенного уровня. Тем самым была заложена основа для достаточно быстрых темпов экономического роста Италии в последующие годы.

Во-вторых, еще более важное значение имели процессы политические. В результате печально знаменитого «похода на Рим» в 1922 г. к власти в Италии пришел фашизм. Лидер итальянских фашистов Бенито Муссолини в своих программных заявлениях открыто проповедовал идеи резкой активизации внешней политики Италии. Лозунги экспансии, новых колониальных захватов, «воссоздания Великой Римской империи», а также практическая подготовка к их реализации не могли не отразиться на внешнеполитическом положении Италии и на международной обстановке в целом.

Япония, вступившая в войну на стороне Антанты еще в августе 1914 г., активного участия в ней не принимала. Ее военные действия в основном свелись к охоте за немецкими крейсерами на Тихом и Индийском океанах. Вклад Японии в общую победу над врагом может быть косвенно оценен ее военными потерями, составившими около 300 человек. (с.20)

Зато итоги войны оказались для Японии более чем благоприятными.

Во-первых, молниеносно захватив уже в самом начале войны германские владения на Дальнем Востоке и Тихом океане, Япония значительно укрепила свои позиции в этом регионе мира. Она овладела стратегически и экономически важными районами: Маршалловыми, Каролинскими и Марианскими островами, арендованной Германией территорией Гуанчжоу в Китае, а также китайской провинцией Шаньдун с населением в 36 млн. человек.

Во-вторых, воспользовавшись поглощенностью европейских держав войной, Япония предприняла первую попытку установить контроль над всем Китаем. В январе 1915 г. она предъявила временному президенту Китайской республики Юань Шикаю ультиматум, вошедший в историю под названием «21 требование». Этот документ фактически превращал Китай в японскую полуколонию (признание оккупационного режима в Шаньдуне, «контрольных прав» Японии в Южной Маньчжурии и Внутренней Монголии, недопущение каких-либо других держав к управлению китайскими территориями, назначение японских советников в вооруженные силы и государственные органы Китая). Неслучайно 9 мая 1915 г. — день подписания этого соглашения демократической общественностью Китая был объявлен «днем национального позора». Однако Япония не была полностью удовлетворена достигнутым и добилась большего: ей удалось в 1915–1917 гг. заключить с союзниками — Англией, Францией и Россией — секретные договоры, по которым последние признавали ее «особые права и интересы» в Китае.

В-третьих, еще одним исключительно выгодным для Японии результатом войны стало вытеснение с азиатских рынков западных держав, занятых войной в Европе. Это во многом объясняло чрезвычайно быстрые темпы роста японской экономики. В 1920 г. объем промышленного производства превысил довоенный уровень на 70% (ежегодный прирост — 10%). За этот же период времени экспорт японских товаров увеличился на 330%.

Так складывалась материальная основа для новой внешней политики Японии, которая приступила к практической реализации ею же разработанной концепции «Азия для азиатов» (читай: «Азия для Японии»). Все вышесказанное свидетельствовало о том, Что в годы войны и в первый послевоенный период Япония быстро превращалась из ведущей региональной в великую мировую державу.

Из побежденных государств Четверного союза до войны статус «великой державы» имели Германия и Австро-Венгрия. Османская империя, формально называвшаяся «великой» лишь по (с.21) размерам входивших в нее территорий, на деле являлась полуколониальной и зависимой страной. Что касается Болгарии, то она могла считаться «великой» только среди малых балканских народов.

Главная ударная сила Четверного союза Германская империя, как уже говорилось выше, потерпела в войне разгромное поражение.

Германия первенствовала по числу безвозвратных военных потерь — погибло 2 млн. 37 тыс. немецких солдат и офицеров. Прямым результатом войны стало катастрофическое состояние экономики. Выпуск промышленной продукции в 1920 г. по сравнению с довоенным уровнем составил 58%. Производство сельскохозяйственных продуктов сократилось в 3 раза. Острый социальный и политический кризис вылился в ноябрьскую революцию, свержение монархии Гогенцоллернов и провозглашение Веймарской республики. Уже по Компьенскому перемирию Германия лишилась военно-морского флота, значительной части вооружений и всех колониальных владений.

Оценивая послевоенное международное положение страны, напрашивался однозначный вывод, казавшийся тогда неоспоримым: Германия утратила свой великодержавный статус, она сошла с международной арены как великая мировая держава на десятилетия вперед.

В известном смысле еще более сокрушительный удар мировая война нанесла по международным позициям Австро-Венгрии.

По аналогии с Германией Австро-Венгрия как побежденное государство испытала на себе все разрушительные последствия войны: большой материальный ущерб и людские потери (1 млн. 100 тыс. чел); крах экономический и финансовый; революционный кризис, крушение Габсбургской монархии и учреждение Австрийской республики. Однако в контексте развития международных отношений еще более значимым итогом войны стал распад Австро-Венгерской империи. Волна национально-освободительного движения уже осенью 1918 г. поглотила «лоскутную монархию», на месте которой образовалось четыре независимых государства.

Таким образом, в отличие от Германии Австро-Венгрия не просто и не временно потеряла свой великодержавный статус, она утратила его навсегда, в недавнем прошлом могущественная империя прекратила свое существование не только как великая держава, но и как государство.

Особо следует остановиться на характеристике международного положения Советской России.

Несмотря на существенные территориальные потери в европейской части бывшей Российской империи — Финляндия, (с.22) Польша. Эстония, Латвия и Литва стали суверенными государствами, западные части Украины и Белоруссии отошли к Польше,

Бессарабия была аннексирована Румынией — Россия в новой своей ипостаси продолжала оставаться важным фактором международной жизни. Главное — она сохранила статус великой державы со всеми его очевидными признаками.

Прежде всего это обширная территория и огромный внутренний потенциал. «Социализм в рамках одной страны» занимал 17% территории и составлял 8% населения земного шара. Другим показателем «великодержавности» была полная самостоятельность политического курса Советской России. Ни о какой зависимости от Запада и не могла идти речь ни во внешней политике РСФСР (ожидание и поощрение мировой революции), ни в политике внутренней (эксперимент по строительству нового общества). Большую роль в укреплении международного положения Страны Советов сыграла «классовая солидарность» и содействие со стороны рабочего, коммунистического и национально-освободительного движений. Советско-большевистский режим продемонстрировал свою жизнестойкость и дееспособность в гражданской войне и в борьбе против иностранной интервенции. Он опирался на поддержку абсолютного большинства населения, а это, по утверждению В.И.Ленина, и есть основное и неопровержимое «доказательство истинной силы государства».

Вместе с тем победа Октябрьской революции и сохранение Советской Россией великодержавного статуса вовсе не означали усиления ее международных позиций. Наоборот, можно говорить об их крайнем ослаблении по сравнению с довоенным положением царской России.

Причины общеизвестны: беспрецедентный материальный ущерб и многомиллионные человеческие жертвы, вызванные империалистической и гражданской войнами, иностранной интервенцией, белым и красным террором. В годы мировой войны Россия потеряла 1 млн. 811 тыс. человек (второй по числу безвозвратных потерь показатель после Германии). В гражданскую войну с обеих сторон погибло 800 тыс. человек. Голод 1921 г. унес 1 млн. человеческих жизней. Жертвами террора, точный подсчет которых невозможен, стали сотни тысяч человек. В целом численность населения России уменьшилась в периоде 1918 по 1922 г. на 15,1 млн. человек. Общий материальный ущерб, нанесенный экономике России во время двух войн, оценивался в 76,5 млрд. золотых руб., что составляло 51% довоенного национального богатства. Объем промышленного производства к 1921 г. сократился в 7 раз (15% от уровня 1913 г.), внешнеторговый оборот — в 3,3 раза (3% от довоенного уровня). Уже эти цифры и факты (с.23) свидетельствовали о катастрофическом ухудшении международных экономических позиций России. Ее доля в мировом валовом продукте упала с 6% в 1913 до 2% в 1921 г. Национальный доход на душу населения, составив к концу гражданской войны 120 долл., был в 20 раз меньше, чем в США и на 10 долл. меньше, чем в полуколониальном Китае.

Помимо критического состояния экономики и обострения внутриполитической борьбы другим весьма неблагоприятным для Советской России фактором стала ее полная международная изоляция. Дипломатическое непризнание, экономическая блокада, прямое военно-политическое давление — все это позволило В.И. Ленину при характеристике международного положения Советской России сравнить ее с «осажденной крепостью», «социалистическим островком в океане бушующей империалистической стихии».

Таким образом, в первые послевоенные годы международные позиции Советского государства были крайне непрочными и неустойчивыми. Ее материальные возможности не шли ни в какое сравнение с экономической и военной мощью великих западных держав. Соотношение сил в противостоянии двух социально-политических систем безусловно складывалось в пользу капиталистического Запада. Поэтому основные направления развития международных отношений определялись политикой и противоречиями западных держав, а не борьбой и взаимоотношениями «капитализм-социализм».

Такова была общая картина расстановки сил и международных позиций великих держав после окончания Первой мировой войны. Именно эта новая расстановка сил и стала основой послевоенной системы международных отношений. Ее главные контуры были очерчены в планах держав-победительниц.

ПЛАНЫ ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ ПО МИРНОМУ УРЕГУЛИРОВАНИЮ И ПОСЛЕВОЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ МИРА

В планах послевоенного устройства мира, с которыми державы-победительницы пришли на мирную конференцию, нашли свое отражение три исходных момента: 1) главные итоги мировой войны; 2) новая расстановка сил между великими державами; 3) международное положение страны и ее национально-государственные цели и интересы.

Самым претенциозным являлся план Соединенных Штатов – он был изложен президентом Вудро Вильсоном в послании конгрессу США 8 января 1918 г. в форме четырнадцати пунктов, или (с.24) основных принципов». Содержание «программы мира» Вильсона сводилось к следующим положениям.

Пункт 1-й декларировал отказ от тайной дипломатии, гласность в переговорах о мире, «открытые мирные договоры». Пункт 2-й торжественно объявлял свободу мореплавания в мирное и военное время, или «свободу морей». В пункте 3-м говорилось об еще одной свободе — свободе торговли, устранении всех таможенных барьеров, т.е. о международном признании принципов «открытых дверей» и «равных возможностей». Пункт 4-й требовал установления твердых гарантий, обеспечивающих сокращение национальных вооружении «до предельного минимума». В пункте 5-м провозглашалось «полностью независимое, беспристрастное решение колониального вопроса» при равном учете интересов не только метрополий, но и населения колоний (несмотря на туманную формулировку, речь шла о признании права колониальных народов на самоопределение и независимость). Пункт 6-й, посвященный России, утверждал ее право на «свободное определение» своей национальной политики и пути политического развития (правда, в комментариях к этому пункту, хранящихся в «Архиве» главного советника Вильсона полковника Э.М. Хауза, подчеркивалась необходимость поддержки «демократических сил» России, к коим администрация США большевиков не относила; более того, в качестве одного из вариантов решения русского вопроса предлагалось расчленить бывшую Российскую империю на ряд самостоятельных государств и подконтрольных западным державам территорий). В пунктах с 7-го по 13-й содержались американские предложения по урегулированию наиболее важных территориально-государственных проблем: восстановление суверенитета и границ Бельгии; возвращение Франции Эльзаса и Лотарингии; установление границ Италии «по ясно выраженным национальным признакам»; предоставление народам Австро-Венгрии прав автономии и независимого развития; восстановление суверенитета Румынии, Сербии и Черногории, сохранение за Сербией выхода к морю; самостоятельное существование турецкой нации, автономия и независимость других национальностей, входящих в состав Османской империи, международные гарантии свободного прохода через черноморские проливы для судов всех стран; создание независимой Польши, включающей в себя бесспорные польские территории и имеющей выход к морю. Пункт 14-й и последний, предусматривал учреждение международной, надгосударственной организации по сохранению и поддержанию мира — в целях «предоставления взаимных гарантий политической независимости и территориальной целостности равно большим и малым странам». Президент США назвал проектируемую организацию «Лигой Наций». (с.25)

Таким образом, в программе Вильсона были выдвинуты необычные для того времени демократические и даже радикальные лозунги. В американской и европейской прессе развернулась широкая рекламная кампания по восхвалению «Четырнадцати пунктов», которые были переведены на многие языки и распространены по всему миру тиражом более 6 млн. экземпляров. Пропагандистский акцент был сделан на якобы совершенно бескорыстном стремлении Вильсона к установлению нового международного порядка, основанного на принципах свободы, демократии и справедливости. Восхищенные американцы называли Вильсона «великим миротворцем» и «апостолом мира». Восторженные европейцы встречали прибывшего на мирную конференцию президента США транспарантами: «Слава Вильсону Справедливому!». Его именем были названы улицы и площади в городах Италии, Франции и других европейских стран. Шумные восторги и ликования по обе стороны Атлантического океана как бы отодвигали на второй план реальное содержание программных предложений Соединенный Штатов по созданию нового миропорядка.

Как же можно охарактеризовать «Программу мира» Вильсона — на тот момент действительно самую крупную за всю историю США американскую внешнеполитическую инициативу? Какие цели скрывались за пышной демократической и пацифистской фразеологией?

Вопрос этот далеко не праздный, так как в исторической литературе уже долгие годы идут споры о смысле и значении «Программы мира» США: от панегирических оценок в западной, прежде всего в американской историографии до уничижительной критики в историографии советской.

Непредубежденный анализ документа отвергает эти крайние точки зрения. «Четырнадцать пунктов» — это сложный и противоречивый внешнеполитический акт, учитывавший как особенности послевоенного международного положения самих Соединенных Штатов, так и новые тенденции мирового развития. Поэтому в нем содержались требования как империалистического, так и демократического характера.

Первое. Программа, выдвинутая Вильсоном, представляла собой первую официальную декларацию американского правительства о притязаниях США на роль мирового политического лидера, «высшего арбитра» в международных делах. Это была заявка на руководство послевоенным миром.

Материальной основой глобалистских устремлений США стало их превращение в ведущую промышленную и финансовую державу мира. Идеологическое обоснование было детально разработано американскими экспансионистами еще в конце XIX в. Не (с.26) удивительно, что после окончания Первой мировой войны в США вновь получили широкое распространение идеи и лозунги «предопределения судьбы» и «божественного предначертания», «демократической экспансии» и установления «американского мира». Вильсон тишь придал этим идеям международно-правовое звучание.

Косвенным подтверждением новых тенденций в американской внешней политике стала та торжественность и помпезность, которой сопровождался первый в истории Америки выезд действующего президента в Европу (численность американской делегации превысила 1300 человек). Вильсон, отправившийся в Старый Свет на пароходе «Джордж Вашингтон», нарушил долголетнюю традицию, так как решение столь важных задач и реализация столь великих целей требовала его личного присутствия на конференции.

О том, что главным в программе Вильсона были претензии на руководящую роль в мире, свидетельствует само содержание «Четырнадцати пунктов» и комментарии к ним со стороны президента и его советников.

Показательно, что центральной идеей американского плана стала идея создания Лиги Наций, в которой США было «забронировано» место мирового «суперарбитра». Иными словами, Лига Наций рассматривалась правительственными кругами Соединенных Штатов как основной инструмент политического лидерства, инструмент «распространения доктрины Монро на весь мир». В Европе подоплеку этой инициативы Вильсона хорошо понимали, назвав проектируемую организацию фирмой «Янки и К°». Разъясняя своим соотечественникам значение Лиги Наций, президент США, показав себя достойным сыном пресвитерианского пастора, проповедовал: «Америка стала первой мировой державой... Нам нужно решить единственный вопрос: вправе ли мы отказаться от морального руководства, которое предлагают нам, примем ли мы или отвергнем доверие мира... Нас ведет Бог. Мы не можем отступить. Мы можем лишь следовать вперед со взором, устремленным к небесам, и бодрые духом». Продемонстрировав достаточно высокий уровень ораторского искусства, Вильсон показал, как можно соединить «небесные силы» и «божественное провидение» более очевидной земной целью установления американской гегемонии в мире.

В этом контексте более реальный смысл приобретают и другие демократическо-пацифистские пункты, выдвинутые в программе президента США.

Взбудораживший общественное мнение лозунг открытости переговоров и отказа от тайной дипломатии в конкретных условиях послевоенного времени означал отмену секретных договоров (с.27) стран Антанты по разделу сфер влияния и новому переделу мира. Не участвуя в их составлении, Соединенные Штаты справедливо опасались, что в этих соглашениях американские интересы не учтены. Вывод напрашивался сам собою: необходимо было аннулировать все прежние тайные договоры, чтобы создать новую договорную систему, в которой нашли бы свое отражение глобалистские притязания США.

Весьма пацифистски звучавший пункт о сокращении и ограничении вооружений объяснялся не только военным отставанием Соединенных Штатов от европейских держав и совсем уж негуманным стремлением ко всеобщему разоружению. Главное состояло в другом: принцип «максимального сокращения вооружений» обеспечивал Соединенным Штатам максимально выгодные условия в борьбе за политическое преобладание в мире, поскольку определяющим фактором соперничества становилась не военная, а экономическая мощь, т.е. та область, где США, бесспорно, лидировали.