В ГЕРМАНИИ В КОНЦЕ XVIII-XIX ВВ.

ТЕМА 10. УЧЕНИЯ О ГОСУДАРСТВЕ И ПРАВЕ

1. Мораль, право и государство в философии Иммануила Канта

2. Философия права Георга Гегеля

3. Историческая школа права

4. Учение о праве и государстве Рудольфа Иеринга.

НарубежеXVIII-XIX вв. в Германии сформировалась блестящая плеяда мыслителей – создателей немецкой классической философии, в творческом наследии которых видное место принадлежит теоретическим проблемам государства и права. Кроме того, важные теоретические открытия и обобщения были сделаны немецкими юристами, труды которых были хорошо известны во всей Европе.

1. Иммануил Кант (1724-1804) был профессором Кенигсбергского университета. Политико-правовая доктрина И. Канта изложена в книгах «Критика практического разума», «Основы метафизики нравственности», «Метафизика нравов», многочисленных статьях: «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане», «К вечному миру» и др.

Мировоззрение Канта характеризуют как дуалистическое. Признавая существование объективного материального мира, Кант считал его принципиально непознаваемым.

Кант сформировался как мыслитель на идеях Просвещения с его верой в человека. В особенности большое влияние на него оказал Руссо, заслуги которого в изучении нравственного мира Кант сравнивал с заслугами Ньютона в изучении мира физического. Однако в отличие от просветителей Кант не преувеличивал возможности человека и его разума и был гораздо менее радикальным в своих политических воззрениях.

Для понимания мировоззрения Канта, прежде всего, необходимо ознакомиться с его гносеологией. Этика и философия права Канта построена на априорных, выведенных из «чистого разума» идеях. Центральная из них – закон нравственной свободы, или «категорический императив».

В «критический» период своего творчества Кант сформулировал вопросы, исчерпывающие, по его мнению, все духовные интересы человека: «Что я могу знать? Что я должен делать? На что я смею надеяться?». Но, в сущности, они сводятся к вопросу: «Что такое человек?».

Человек принадлежит одновременно к эмпирическому миру явлений и разумному миру нравственного закона. В мире явлений он поступает в соответствии с обстоятельствами. Эмпирический человек от природы «зол», мотивы его поведения подчинены закону причинности и зачастую аморальны: глупость, тщеславие, злоба и страсть к разрушению. В то же время человек – существо, наделенное разумом, способное принимать решения по своей воле. Кант считал, что разум как отличительное свойство человека развивается полностью не в индивиде, а в человеческом роде – в необозримом ряду сменяющих друг друга поколений. Всемирно-исторический процесс был осмыслен им как Просвещение (в широком смысле этого слова), в ходе которого человек преодолевает зависимость от природы и, подчиняясь нравственному закону, обретает свободу.

Кант полагал, что свобода имманентно присуща человеку: это врожденный дар определять самим себе цель и варианты поведения. Но сущность категории свободы Кант понимал иначе. Если для Вольтера и Монтескьё свобода была возможностью действовать в рамках закона, то для Канта свобода – это самозаконность (автономия), это подчинение долгу перед человечеством, нравственному закону.

Кант выдвигает и обосновывает аксиому об абсолютной ценности человеческой личности (в данном случае он имеет в виду «разумного», а не «эмпирического» человека, человека в идеале). Она связана с тем, что человек является носителем имманентно присущего ему нравственного закона. Человек обладает прирожденным достоинством и потому ни в коем случае не может рассматриваться как орудие или объект чьих-то планов или действий. Человек – всегда цель, а не средство.

В основе этико-правового учения Канта лежит понятие категорического императива (закона нравственной свободы). Категорический императив гласит: «Поступай так, чтобы максима твоего поступка могла быть всеобщим законом». Под максимой понимается намерение, или личное правило поведения («субъективный принцип воления»). В ином варианте: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Категорический императив в сфере нравственности – это свобода, построенная на прочном фундаменте разума. Нравственность и разум выступают как внутренний самоограничитель личности.

К великому сожалению, далеко не каждый индивид способен согласовать свою волю с требованиями категорического императива и тогда свобода превращается в произвол. Для того чтобы ограничить произвол одного лица по отношению к другому, нужен не только нравственный, но и юридический закон, право.

Мораль и право имеют один и тот же источник (практический разум человека) и единую цель (утверждение всеобщей свободы). Различие между ними связано со способами принуждения к поступкам. Мораль основана на внутренних побуждениях человека и осознании им своего долга, а право использует для обеспечения аналогичных поступков внешнее принуждение. В сфере морали нет писаных кодексов, между тем право необходимо предполагает публичность.

И, наконец, нравственный закон ориентирован на моральность поступков, а юридический – на их легальность. Кант пишет: «Выполнять обещание – это не долг добродетели, а долг правовой, к исполнению которого можно принудить. Однако сдержать свое обещание и тогда, когда нечего опасаться принуждения, – это добродетельный поступок».

Соотношение между правом и моралью в объективном смысле таково: право есть первая ступень, необходимый минимум морали. Право допускает лишь такие действия отдельных индивидов, которые внешне совместимы с требованиями нравственного закона. Категорический императив в правовой сфере звучит следующим образом: «Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом».

Назначение права – создать такие условия, чтобы нравственная личность могла себя реализовать. Для этого право должно обладать принудительной силой. Иначе нельзя заставить людей соблюдать правовые нормы: ведь они не являются внутренним регулятором, внутренним мотивом поведения. Наделить право принудительной силой в состоянии только общественная власть, которой после образования гражданского общества является государство.

Таким образом, мораль, право и государство оказываются у Канта звеньями одной цепи. Государство при помощи права должно создавать условия для осуществления нравственных устремлений личности. И, наоборот, мораль и право есть средства проверки государства на «разумность». «Под благом государства следует понимать состояние наибольшей согласованности конституции с принципами права, к чему нас обязывает стремиться разум своим категорическим императивом».

В отличие от других ученых Кант выводил право, как и мораль, из «чистых форм разума». С точки зрения Канта в основе права лежат три принципа: храни свое право; не нарушай чужого права; воздавай каждому по справедливости. С этих априорных истин начинается правопорядок – неукоснительное следование данным принципам вне зависимости от обстоятельств, лиц и социальных интересов. Право, наряду с моралью, выступает в качестве безусловной, не требующей апологии духовной ценности.

Вслед за просветителями Кант использует идею общественного договора, но в своей уникальной трактовке. Общественный договор у Канта есть соглашение нравственных индивидов об идеале государства. Если просветители относили его к далекому прошлому, то для Канта общественный договор – это основание правового государства, к которому люди как моральные индивиды должны стремиться. Таким образом, общественный договор у Канта есть способ морального ограничения государственной власти.

С другой стороны, в качестве участника такого договора индивид обязуется не признавать достойною никакой иной власти, кроме той, которая видит свою цель в реализации правовых принципов. Более того, на неправовые действия государственной власти нравственный индивид обязан ответить гражданским неповиновением.

Согласно определению Канта, государство – это соединение множества людей, подчиненных правовым законам. Отметим, что в трудах Канта нет термина «правовое государство». Но, по сути, Кант не мыслил иного идеала государственности, кроме правового.

Таким образом, правовое государство должно строиться на началах общественного договора и народного суверенитета. Из договорной теории происхождения и сущности государства вытекает обязанность верховной власти видеть в гражданах полноценных партнеров. Государство, с одной стороны, не имеет права обращаться с гражданами как с несмышлеными детьми. С другой – государство вовсе не обязано заботиться о том, чтобы осчастливить граждан, тем более против их воли.

Не придавая особого значения форме правового государства, Кант много внимания уделял принципам управления страной. Внутренняя структура правового государства, по Канту, определяется принципом республиканизма, т.е. разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. Разделение властей, в противовес Монтескьё, Кант понимал как субординацию, а не координацию ветвей власти. Законодательная власть по праву принадлежит общей воле народа и должна рассматриваться как высшая по сравнению с иными властями.

К иным признакам правового государства Кант относит отделение церкви от государства и свободу совести, признание суверенитета нравственной личности, наличие ограничений на наказания преступников. Нарушение публичных законов лишает человека права быть гражданином, но не позволяют отчуждать его естественную личность.

2. Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) – гениальный мыслитель, творческие достижения которого представляют со­бой заметную веху во всей истории философской и политико-правовой мысли.

В наиболее цельном и систематическом виде учение Гегеля о государстве и праве изложено в «Философии права» (1820) – одном из самых значительных произведений в истории полити­ческих и правовых учений.

По своему мировоззрению Гегель – объективный идеалист. Основная категория его философии – абсолютная идея, проходящая в своем развитии три этапа. В соответствии с созданной им диалектической логикой первый этап раскрытия абсолютной идеи – от абстрактного к конкретному. Второй этап саморазвития абсолютной идеи – воплощение ее в созданной ею же природе. Третий этап развития – ее возвращение к себе через природу на новом, более высоком уровне. В категориях логики это выглядит как тезис – антитезис – синтез (гегелевская триада), причем синтез начинает новый виток новой триады.

С точки зрения Гегеля, истинное знание может быть достигнуто лишь в рамках единой философской системы. Государство и право отнесены Гегелем к предмету философии духа. В развитии духа Гегель выделял три ступени: субъективный дух (предмет изучения для антропологии, феноменологии, психологии), объективный дух (проявляется как право, мораль, нравственность) и абсолютный дух (искусство, религия, филосо­фия). Таким образом, право и государство рассматриваются в русле учения об объективном духе.

Философия права – важная составная часть всей гегелевс­кой системы философии. Ее задача состоит не в том, чтобы заниматься описанием законодательства, а в том, чтобы выявить идеи, лежащие в основе государства и права.

С точки зрения Гегеля, содержанием результатом и целью всего хода всемирного исторического развития (развития объективного, или мирового духа) есть свобода. В разные периоды всемирной истории на ее авансцену выдвигаются те или иные народы, наиболее полно воплощающие тенденции развития мирового духа. Смысл истории, по Гегелю, заключается в неуклонном движении от рабства к свободе, в процессе которого человек создает государственно-правовой мир свободы.

Идея права, по мнению Гегеля, в своем развитии проходит три ступени: абстрактное право, мораль и нравственность. Т.е., перед нами диалектическая триада, каждый последующий член которой отрицает («снимает») предыдущий.

Первая ступень – абстрактное право. Абстрактное право построено на принципе формального равенства индивидов и свободы действий в пределах, определенных запретами (в категориях современной юриспруденции это – общедозволительный тип правового регулирования).

На стадии абстрактного права субъективная свободная воля человека объективно воплощается в отношениях собственности и договора. В содержание абстрактного права Гегель включает собственность (или владение, поскольку Гегель не различает эти вещные права), отношение к другому лицу (или договор) и неправо.

Собственность в понимании Гегеля есть внешняя сфера свободы личности, которая распространяется на вещи, знания, таланты. Лишь благодаря собствен­ности человек становится личностью, утверждал фило­соф. В сфере отношений собственности действует только формально-юридическое, но не имущественное равенство. Гегель особо подчеркивает, что распространение правомочий собственника на личность неправомерно: личность неотчуждаема.

Договор есть способ отчуждения собственности по воле сторон и опять-таки Гегель указывает на ограничение данного явления: договорные отношения нельзя распространять на природу государства. С точки зрения философа, теория общественного договора привела «к величайшей путанице в государственном праве и в к величайшим смутам в действительной жизни».

К явлениям, возникающим на этапе существования абстрактного права, Гегель относит также неправо в виде простодушной неправды, обмана, насилия и преступления. Неправо может быть преодолено только при помощи принуждения, поэтому абстрактное право есть принудительное право. Наказание как противовес неправу Гегель трактует исключительно в реститутивном плане. Оно не должно быть местью или устрашением, а лишь восстановлением нарушенного права. Справедливо наказанный правонарушитель должен рассматриваться как правоспособное существо, своим деянием давшее согласие на применение к нему наказания.

Второй этап в развитии идеи права – мораль, представляющая собой бытие права на субъективном уровне. Если в абстрактном праве свободная воля опреде­ляется внешним образом при помощи запретов, то в морали – намерениями и помыслами индивида. Мораль есть сфера внутренних побуждений человека (автономия личности), которую невозможно подвергнуть принуждению. Ключевые понятия этой стадии развития идеи права: умысел и вина; намерение и благо; добро и зло.

Умысел Гегель понимает как способность индивида совершать осознанные действия, а вину – как ответственность свободной воли за совершенное индивидом деяние. Таким образом, Гегель решает вопрос о субъективной стороне правонарушения – вине как основании ответственности индивида.

Намерение и благо есть стремление индивида к счастью. Оно может вступить в конфликт с абстрактным правом. Например, кража куска хлеба ради поддержания жизни формально подрывает собственность другого человека, однако заслуживает безусловного оп­равдания с моральной точки зрения (это явление Гегель называет правом нужды).

Соизмерение своего поведения с обязанностями перед другими людьми есть добро и зло. Индивид свободен и добр только тогда, когда он исполняет моральный долг.

Третья, высшая, ступень осмысления права человеком – нравственность. Ключевое понятие нравственности – обязанность. На основе абстрактного права (внешней свободы) и морали (внутренней свободы) и одновременного преодоления (снятия) их противоречия, индивид формирует для себя линию поведения, где субъективное право тесно переплетается с обязанностями. Вступая в различные сооб­щества, индивиды добровольно и сознательно подчиняют свои поступ­ки общим целям, что и означает реализацию гегелевского понимания свободы как осознанной необходимости. На этой стадии развития идеи права возникает семья, гражданское общество и государство.

В гражданском обществе абстрактное право становится законом, приобретает формальность и спецификацию (в современной терминологии – отраслевой характер). Беспристрастное осуществление законов осуществляется судом присяжных. Индивид имеет право искать защиты в суде и обязанность предстать перед судом, что предполагает знание законов: тогда индивид не только физически, но и духовно участвует в суде. Корпорация выступает по отношению к индивидам как вторая семья, а полицейская власть – как суррогат семьи по отношению к бедным, помогая им бороться с нуждой и собственными пороками (злобностью, ленью).

Вследствие полярности интересов индивидов, контрастов бедности и богатства гражданское общество оказывается не способным урегулировать возникающие социальные противоречия. И даже наличие корпораций – не преграда социальной дезорганизации. Отсюда Гегель выводит необходимость высшей власти государства, которое должно обеспечить подлинную свободу индивидов взамен борьбы всех против всех. Для этого оно должно быть упорядочено стоящей над ним политической властью – государством. Государство является высшим достижением права, нравственным целым, в котором снимаются противоречия, имеющие место в гражданском сообществе.

Гегель ставит государство над личностью и обществом как высшую цель, как завершение развития идеи права и конечное воплощение мирового духа. Отсюда высокопарное определение им государства как шествия Бога в мире. Гегель безусловно отдает приоритет интересам государства перед интересами личности, утверждая, что человек имеет значение исключительно как часть государственного целого. «Индивид лишь постольку истинен и нравственен, поскольку он есть член государства».

Разумно устроенное государство имеет три взаимосвязанные власти, отношения между которыми строятся по принципу субординации: власть монарха, правительственная и законодательная. Гегель подчеркивает недопустимость противопоставления властей друг другу. Отдельные виды власти должны образовывать органическое, неразрывное единство, высшим выраже­нием которого служит власть монарха.

3. В самом конце XVIII в. в Германии зародилось и в первой половине XIX в. сделалось весьма влиятельным в изучении права особое направление исследовательской мысли. В центр своих теоретико-познавательных интересов оно поставило вопрос о том, как право возникает и какова его история.

Основоположником направления в юриспруденции, получив­шего наименование исторической школы права, являетсяГустав Гуго(1764-1844) – профессор Геттингенского университета, автор «Учебника естественного права, как философии позитивного права, в особенности – частного права».

Гуго критиковал свойственное просветителям представление о праве как артефакте. Он считал, что право не искусственное изобретение, а естественный результат длительного исторического развития. Гуго первым провозгласил идею самобытного развития права, и первый сопоставил его с развитием языка и народных нравов. Подобно тому, как язык не устанав­ливается договором, не вводится по чьему-либо указанию и не дан от Бога, так и право создается не только (и не столько) благодаря законодателю, сколько путем самостоятельного стихийного развития.

Гуго резко протестовал против отождествления права и закона. Право он понимал как правила, принимаемые и используемые народом. Закон же может быть неприменяемым, «мертвым». В этой связи Гуго приводил пример с переименованием улиц в Геттингене. Каждая новая власть меняла названия улиц, а жители упорно пользовались старыми, привычными названиями. Законодатель, который не захочет считаться с естественно-историческими реалиями развития права, обречен на бессилие. Во-первых, он просто не сможет сломить силу вековых традиций. Во-вторых, он и не должен к этому стремиться, поскольку в них он может найти прочную опору своей собственной власти. Акты законодательной власти только дополняют позитивное право. Позитивное право производно от права обычного, а это последнее произрастает из недр «национального дуxa», глубин «народного сознания» и т. п.

Гуго категорически протестовал против любых правовых реформ, считая главной ценностью права его незыблемость. Главным доводом к сохранению старого порядка он считал привычку людей к уже сложившимся нормам. Только стабильное, незыблемое право способно выполнить свою главную задачу – утвердить прочный общественный порядок.

Виднейшим предста­вителем этой школы былК.Ф. Савиньи (1779-1861), изложивший свои взгляды в книге «Право владения», в брошюре «О призва­нии нашего времени к законодательству и правоведению» и в 6-томном сочинении «Система современного римского права».

Исходной точкой учения Савиньи было отрицание всякого участия свободной воли человека в развитии истории вообще и права в частности. Развитие права – процесс столь же необходимый и неуправляемый, как и развитие мира природы. Динамика права сродни развитию организма из своего зародыша. Вся история права – медлен­ное, плавное раскрытие той субстанции, которая, как зерно, изначально покоится в почве народного духа. Савиньи рассматривает развитие права как исключительно национальное дело и категорически исключает иноземные влияния и заимствования.

Савиньи выделяет три этапа органического развития права. На первом этапе право существует в сознании народа и выступает в форме обычаев. На втором этапе оно делается предметом обработки со стороны сословия ученых-правоведов, не теряя, однако, при этом связи со своим кор­нем – общим убеждением народа. Юристы – не творцы права, а только выразители национального правосознания. На третьем этапе право получает санкцию законодателя. Законодатель не должен изобретать каких-либо новых, не существовавших ранее норм; его задача – собирать, приводить в систему и давать точную формулировку нормам права, которые уже сложились в сознании народа и выразились в форме обычаев. Такой путь развития права Савиньи считает идеальным.

Жизненные реалии вынуждали Савиньи признавать, что свободная деятельность человека может вмешаться в этот закономерный естественный процесс. В частности, он признавал возможность образования государства путем завоевания. Утверждая естественность развития права из «глубин национального духа», он признает возможность отклонения законодателя от этого нормального пути. Таким образом, волей-неволей Савиньи признает известную искусственность государственно-правовых явлений.

Следует отметить, что благодаря Савиньи идея закономерного развития права, высказанная еще Монтескьё, утвердилась в юриспруденции нового времени.

Завершает группу представителей исторической школы права Г. Пухта (1798-1846), основные произведения которо­го – «Обычное право» и «Курс институций».

С точки зрения Г. Пухты, бесцельно искусственно конструи­ровать и предлагать людям ту или иную придуманную правовую систему. Созданная отдельно от самой истории жизни народного духа, не напоенная им, она не может привиться обществу. Праву, как живому организму, свойственна органичность, которая выражается в том, что стадии и ритмы развития права совпадают с ходом эволюции народной жизни. «Выразить это можно одной фразой: право имеет историю».

В своем капитальном сочинении «Обычное право» Пухта доказывает, что юридический обычай – вполне самостоятельная, независимая от признания законодателем форма права. Источник его обязательной силы проистекает не из санкции верховной власти или длительности применения, а из «народных воззрений», т.е. народного правосознания. Сам по себе обычай не создает новой правовой нормы, он лишь закрепляет то, что уже сложилось в сознании народа как обязательное для исполнения правило. Но такое значение Пухта признавал только за обычаями всего народа. Между тем, как верно указывали критики исторической школы права, обычаи практически всегда формируются либо в отдельной местности, либо в пределах отдельного социального слоя.

Юристы исторической школы права видели назначение дей­ствующих в государстве юридических институтов в том, чтобы служить опорой внешнего порядка, каким бы консервативным порядок этот ни был. Положительные законы бессиль­ны бороться со злом, встречающимся в жизни. В лучшем случае они способны помочь упорядочению обычного права и полити­ческой структуры. Законодатель должен ста­раться максимально точно выражать «общее убеждение нации».

Поэтому приверженцы исторической школы права выступали в защиту крепостничества, монархической государственности и партикуляризма изжившего себя феодального права. Они гово­рили о ненужности кодификации законодательства и иных подобных мероприятий в масштабах всей Германии. Вместе с тем они отвергали теорию договорного происхождения государ­ства, не признавали права народа на революцию, отклоняли идею разделения властей и отрицали другие аналогичные политические лозунги той эпохи.

4. Известный не­мецкий юрист Рудольф Иеринг (1818-1892) предпринял попытку применить к учению о праве и государстве некоторые идеи социологии – новой для того времени науки. Наиболее известны такие его работы: «Дух римского права на различных ступенях его развития», «Цель в праве», «Борьба за право».

Творческий путь Иеринга обычно разделяют на два периода в зависимости от используемого им методологического инструментария. На первом этапе своего творчества Иеринг разрабатывал «юриспруденцию понятий» (выведение конкретных правоположений из общих правовых понятий), т.е. придерживался дедуктивного и формально-догматического методов исследования права.

На втором этапе своего творчества Иеринг пришел к выводу о недостаточности логических построений в исследовании права, ведь право – не математика. Он увлекся эмпирическим и структурно-функциональным методами исследования и, во многом под воздействием этой методологии стал уподоблять право организму. Любой организм обладает структурой и функциями, а они в свою очередь определяются целями организма. Тем самым Иеринг пришел к телеологической (целеполагающей) трактовке права.

Ключевым моментом происхождения и бытия права, по Иерингу, является интерес (как синоним Иеринг употребляет также понятие «цель»). Саму человеческую жизнь Иеринг определяет как совокупность целей. Цели человеческого существования составляют две группы: цели индивида и цели общества.

Первоначальная цель человека – поддержание собственного существования; эта цель повлекла за собою появление имущества. Цели обеспечения жизни и имущества неизбежно привели к праву, а оно, в свою очередь, «неминуемо приводит к государству», которое посредством силы ограждает интересы индивида от посягательства других индивидов.

Изолированного индивида в природе не существует. Человеческая жизнь есть жизнь общественная. Общество Иеринг определяет через борьбу частных интересов, которые сводятся к общей цели путем соединения собственной цели человека с чужим интересом. Разумеется, такое соединение не происходит автоматически. Цель человеческого общества, утверждает Иеринг, есть социальный мир «на справедливых условиях». «Жизнь сильнейшего за счет слабейшего, уничтожение последнего при столкновении с первым – таков склад совместной жизни в мире животных; обеспеченное существование наислабейшего и наибеднейшего рядом с сильнейшим и могущественным – таков вид общежития в человеческом мире».

Таким образом, цели общества, как и цели индивида, обеспечиваются правом и потому «цель – творец права». С другой стороны, само «право есть система социальных целей, гарантируемых принуждением». Следует отметить, что эту позицию Иеринга справедливо подвергали критике как его современники, так и последующие поколения ученых-юристов. Действительно, цель провозглашалась и истоком, и, одновременно, сущностью права, что нелогично.

Право выходит из рук общества, но не всякого, а только государственно-организованного. Вот почему единственным источником права является государство. Соединение социологического и позитивистского подхода к праву привело Иеринга, в конечном итоге, к такому определению права: «Право есть совокупность жизненных условий общества, обеспечиваемых внешним принуждением, т.е. государственной властью». Таким образом, право включает в себя три важнейших элемента: зависимость от принуждения, норму, социальную цель.

Иеринг считал верным положение исторической школы о закономерном пути развития права, однако он не принимал ее тезиса о спонтанном, безболезненном характере этого развития. Для того, чтобы выработать юридические понятия, люди должны были долго трудиться, думать, совершать то удачные, то неудачные попытки в течение целых столетий.

Формирование права требовало не только умственных, но и громадных волевых усилий, ведь юридические нормы всегда затрагивают чьи-либо интересы, а то и прямо противоречат им. Право, по Иерингу, развивалось в кровавой борьбе классов и сосло­вий, добивавшихся закрепления в праве через законода­тельство своих интересов.

Важнейшим достижением правового развития человечества Иеринг считал переход от правового обычая к писаному законодательству. Обычай имеет свои достоинства: гибкость, способность легко приспосабливаться к изменившейся ситуации, - но и не менее существенные недостатки: противоречивость, смешение с моралью и религией. Черты, характеризующие закон: твердость, определенность, точность и устойчивость – имеют для права несравненно более важное значение.

Борьба за право, по утверждению Иеринга, меняет свой характер после воплощения в праве равенства всех перед законом, свободы собственности, промыслов, совести и др. (т.е., по сути дела, принципов гражданского общества). Теперь борьба должна вестись не за утверждение в праве каких-либо новых норм, а только за претворение в жизнь уже существующего права. По его мнению, без борьбы нет права, как без труда нет собственности. Современную ему борьбу за право Иеринг толковал только как отстаивание субъективного права отдельного индивида, нарушенного другим лицом. Лень, от­вращение к спору и ссоре, страх перед процессом неред­ко побуждают потерпевшего от правонарушения посту­питься субъективным правом. Зная об этом, Иеринг взывал к «здоровому правовому чувству» как самостоя­тельному мотиву борьбы за свое право. Попустительство злонамеренному нарушению своего права – проявление трусости, недостойной человека.

Борьба за право есть обязанность не только перед собой, но и перед обществом. «Каждый призван и обязан подав­лять гидру произвола и беззакония, где только она осмеливается поднимать свою голову; каждый, пользующийся благодеянием права, должен в свой черед так же поддерживать по мере сил могущество и авторитет закона – словом, каждый есть прирожденный борец за право в интересах общества».

Как указывалось выше, бытие права и государства Иеринг увязывает при помощи категории цели. Государство необходимо для охраны интересов общества против эгоистичес­ких интересов индивидов. «Государство есть само общество, как дер­жава организованной принудительной власти». Иеринг стоял за сильную государственную власть. «Бесси­лие, немощь государственной власти, - смертный грех государства, не подлежащий отпущению, грех, который общество не прощает, не переносит: государственная власть без власти – непримиримое в самой себе противоречие». По мнению Иеринга, даже самая невыноси­мая форма государственного состояния все-таки лучше полного отсутствия ее.

В то же время Иеринг не был апологетом государства как такового. Он много размышлял над поднятой его современниками проблемой правового государства. Для достижения правового состояния общества требуется, чтобы государственная власть признавала издаваемые ею нормы обязательными и для самой себя. «Право в полном смысле слова есть двусторонне-обязательная сила закона, подчинение самой государственной власти издаваемым ею законам».

В этом случае не только государство, но и право, и общество достигают своего расцвета. «Лишь там, где го­сударственная власть сама подчиняется предписанному ею порядку, - писал Иеринг, - последний приобретает окончательную правовую прочность; лишь при господ­стве права процветают национальное благосостояние, торговля и промыслы, развертываются вполне присущие народу умственные и нравственные силы».

Но каким же образом государство может подчиняться праву, если государство, во-первых, выступает как правотворческий агент, а во-вторых, над государством нет никакой принудительной власти? Правовое государство обусловлено мотивами самого государства, гарантиями и законодательно определенными границами государственной власти.

По мнению Иеринга, подчинение праву находится в интересах самого государства. Собственный интерес государства, «эгоизм за­ставляет власть вступить на путь права» уже по той при­чине что «одна норма заменяет для власти тысячи инди­видуальных повелений». Еще важнее то, что при помощи права обеспечиваются защита общих интересов, вы­полнение целей права и государства. «Право есть ра­зумно понятая политика власти».

Далее, подчинение государства праву обеспечивается гарантиями внутреннего и внешнего свойства: правосознанием и юстицией. Прочность правового порядка, сила и значение законов зависят от уровня народного правосознания. Иеринг неустанно доказывает, что право – есть завоевание народа, следствие трудной, нередко кровавой борьбы за право, в которой выковывается уважение к праву, чувство обеспеченности правом своих интересов.

И, наконец, государственная власть сама себе связывает руки законом. Однако Иеринг не ожидал и не требовал от государства педантичного следования закону. Там, где обстоятельства заставляют государственную власть делать выбор между обществом и правом, «она не только уполномочена, но и обязана пожертвовать правом и спасти общество».

Не удивительно, что в конечном итоге Иеринг пришел к скептическому выводу относительно реальности правового государства, говоря, что оно не могло бы просуществовать и одного месяца.

Литература

Гегель Г.В.Ф. Философия права. – М.: Мысль, 1990. – 524 с.

Гегель Г.В.Ф. Основи філософії права, або природне право і державознавство: Пер. з нім. – К.: Юніверс, 2000. – 336 с.

Кант И. Основы метафизики нравственности// Соч. В 6-х т. Т.4. Ч.1. – М.: Мысль, 1965. – С.219-310.

Кант И. О поговорке «Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики»// Соч. В 6-х т. Т.4. Ч.2. – М.: Мысль, 1965. – С.54-106.

Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане// Соч. В 6-ти т. Т.6. – М.: Мысль, 1966. – С.5-24.

Кант И. К вечному миру// Соч. В 6-х т. Т.6. – М.: Мысль, 1966. - С.257-310.

Абдуллаев М.И. Учение Канта о праве и государстве// Известия вузов. Правоведение. – 1998. - № 3. – С.148-154.

Завьялов Ю.С. Взгляды Рудольфа Иеринга на государство и право// Известия вузов. Правоведение. – 1968. - № 3. – С.105-115.

Маньковский Б.С. Учение Гегеля о государстве и современность. – М.: Наука, 1970. – 120 с.

Новгородцев П.И. Историческая школа юристов. – СПб.: Лань, 1999. – 189 с.

[Пионтковский А.А.] Теория права и государства Канта// Философия Канта и современность. – М.: Мысль, 1974. – С.152-183.

[Соловьев Э.Ю.] Теория «общественного договора» и кантовское моральное обоснование права// Там же. – с.184-235.

Философия права Гегеля и современность. – М.: Наука, 1977. – 151 с.