Ал. Блоку
Ты первый, ставший у источника
С улыбкой мертвой и сухой.
Как нас измучил взор пустой,
Твой взор тяжелый — полуношника.
Но годы страшные пройдут,
Ты скоро снова будешь молод.
И сохраним мы тайный холод
Тебе отсчитанных минут.
В 1925 г. Ахматова написала стихотворение, посвященное памяти Сергея Есенина. Оно при ее жизни не печаталось, было опубликовано только в 1968 г. В этом скорбном восьмистишии находит продолжение тема трагической участи поэта в России. Строка «Бездумно и безбольно догореть» возникает у Ахматовой словно отголосок поэтических мечтаний Есенина и читается почти как цитата из его стихов. Автор знает, что легкий и светлый переход в мир иной — не для российского поэта:
Всего верней свинец душе крылатой
Небесные откроет рубежи,
Иль хриплый ужас лапою косматой
Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.
Смерть Есенина мыслится Ахматовой как гибель. В стихотворении нет и намека на самоубийство. Не властен поэт ни в своей жизни, ни в своей смерти.
В 1930-е годы, когда репрессии приобрели массовый характер, были арестованы сын и муж Ахматовой. В предисловии к поэме «Реквием» (1935—1940) она вспоминала о том, как стояла в очереди у ленинградской тюрьмы: «Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами <...> спросила меня на ухо (там все говорили шепотом): — А это вы можете описать? — И я сказала: — Могу». Это свидетельство достоверности описываемых событий предваряет произведение, цельность которого создается единством трагического переживания.
«Реквием» — лирическая поэма. Личное страдание автора многое здесь определяет. Но материнское горе всегда сродни крестному пути Богоматери. Общечеловеческое, вечное составляет внутреннее пространство этой поэмы. Облик лирической героини Ахматовой в «Реквиеме» почти не изменился: это женщина, любящая и страдающая, кровно болеющая за свою горькую землю, это поэт, который готов пожертвовать жизнью ради любви к своему отечеству:
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
История России растворена во всем внешнем и внутреннем, во всем, что составляет жизнь и судьбу современности. Простонародное, суровое, жесткое, заявленное уже в послеоктябрьских стихах, в «Реквиеме» становится последовательным импульсом стиховой речи, ее естеством:
На губах твоих холод иконки,
Смертный пот на челе... Не забыть!
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть.
Без отказа от прежней утонченности героине не выжить. У нее теперь «странное» отношение к памяти: «У меня сегодня много дела: | Надо память до конца убить, | Надо, чтоб душа окаменела, | Надо снова научиться жить». Слово жить напоминает, конечно же, и о смерти как освобождении от страданий. Остается только мужественно отворить дверь, чтоб вошла избавительница.
Мать, на глазах у которой казнят сына, не замечена свидетелями зрелища. Но именно к ней прикован взор поэта. В этом внимании тоже опыт, добытый ценой личного страдания. В эпилоге Ахматова подчеркнула, насколько важно в XX в. помнить о материнской верности и безмерности материнского горя. Собственный памятник у тюремной стены — это не только ирония над изломами времени, загоняющего поэта в скорбную очередь, но и страстное желание сохранить память об этих народных испытаниях. В этом последнем желании — жест того аскетизма, который всегда сопровождает трагическое искусство.
4.Творчество 1940 – 60-х гг. (циклы «Ветер войны», «Луна в зените», «Поэма без героя», сборник «Бег времени»).
Военные стихи были выделены автором впоследствии в цикл «Ветер войны». Как и в 1914 г., в 1941-м Ахматова испытала горячие патриотические переживания. Новая «туча над нашей Россией» требовала новой силы, новых жертвенных порывов. Уже в июле 1941 г. написана «Клятва». По-прежнему поэт ведет речь от лица общенационального «мы», и по-прежнему в центре лирического стихотворения — женская судьба. В этом голосе уверенность, что от глубоко личного женского поведения зависит судьба народа и государства:
И та, что сегодня прощается с милым, —
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит!
В цикле «Ветер войны» такие шедевры гражданской лирики, как «Мужество», «Птицы смерти в зените стоят», «Памяти Вали», «Победителям » и др.
В сентябре 1941 г. Анна Андреевна была эвакуирована в Ташкент. Древний город, с которым она скоро подружилась, глубоко волновал ее творческое воображение. В цикле «Луна в зените» (1942 — 1944), отразившем ее впечатления от Азии, который должен был войти в книгу «Нечет», есть стихотворение с оригинальной первой строчкой: «Я не была здесь лет семьсот...» Здесь появилось присущее Ахматовой особое восприятие исторического времени. Поэт вбирает в себя многое — из нескольких эпох сразу:
Я не была здесь лет семьсот,
Но ничего не изменилось,
Все так же льется Божья милость
С непререкаемых высот,
Все те же хоры звезд и вод,
Все так же своды неба черны,
И так же ветер носит зерна,
И ту же песню мать поет.
Героиня Ахматовой чувствует мир на гораздо большем временном отрезке, нежели позволяют границы обычной земной жизни:
Словно вся прапамять в сознание
Раскаленной лавой текла,
Словно я свои же рыдания
Из чужих ладоней пила.
Тем же концентрированным, уплотненным временем, той же отзывчивостью на беды поколения заполнено пространство «Поэмы без героя». Трехчастная поэма датируется двадцатью пятью годами: 1940— 1965. Значение этого произведения подчеркнуто автором в предисловии. «Тайный хор» погибших называет она «оправданием этой вещи». Поэт отказывается изменять или объяснять содержание поэмы: «Еже писахъ — писахъ». Эта поэма — дар друзьям юности — «Словно в глине чистое пламя | Иль подснежник в могильном рву». Во второй части лирическая героиня сознается, «что применила симпатические чернила». Зашифрованность тайн связана не только с целомудренным желанием уберечь от непосвященных имена близких, но и со стремлением рассказать о них тем, кто имеет достаточно основательную эрудицию, чтобы понять, о чем и о ком идет речь в той или иной строфе. Кроме того, важно было скрыть от цензуры некоторые мотивы социально-политического порядка, намекнуть читателю о реальных чертах прошлого, оболганного советскими идеологами.
Эпиграф к вступительной заметке «Иных уж нет, а те далече» говорит о сосредоточенном внимании к текучести времени, утратам... Зрелая пора дает уцелевшему на ветрах времени особое зрение, горькое и острое по-новому. «Из года сорокового, | Как с башни, на все гляжу...» — читаем во вступлении.
Новогодний вечер. Надвигается сорок первый год. В памяти одинокой героини, встречающей очередной «anno domini» наедине с «не пришедшим» возлюбленным, «воскресают бреды» прошлого, образы людей, которых она «на земле застала», «века прошлого дряхлеющий посев», как писала Ахматова в стихотворении «На Смоленском кладбище» (там был похоронен Блок). Героиню мучает вопрос о разлученности с героем и всеми свидетелями веселья молодых лет: «... как же могло случиться, | Что одна я из них жива?» Ее поэма-памятник оживляет образы ушедших. Можно узнать здесь Кузмина и Блока, Князева и Комаровского, Глебову-Судейкину и Гумилева, Мандельштама и Мейерхольда. Ахматова обращается к фактам их биографии, использует интонации, ритмы и символы, взятые из их творчества. Почти с уверенностью можно утверждать, что речь идет о Гумилеве, когда является прямо с фронта на новогодний бал некто «в шинели и в каске», названный «Иванушкой древней сказки». Образ автора «Капитанов» угадывается в следующих стихах:
Существо это странного нрава,
Он не ждет, чтоб подагра и слава
Впопыхах усадили его
В юбилейные пышные кресла,
А несет по цветущему вереску,
По пустыням свое торжество.
Ахматова была убеждена в том, что Гумилев не был виновен в так называемом белогвардейском заговоре: «И ни в чем не повинен: ни в этом, | Ни в другом и ни в третьем... | Поэтам | Вообще не пристали грехи». О его дерзости и безумной отваге говорится в строчках взволнованных, сбивчиво разорванных восклицательными знаками и многоточиями. В финале третьей главы первой части, где Ахматова вспоминает Царское Село, ее речь прямо обращена к мужу — Гумилеву: «...Незабвенный мой друг и нежный, | Только раз приснившийся сон, | Чья сияла юная сила, | Чья забыта навек могила, / Словно вовсе и не жил он».
Контраст «беспечной, пряной, бесстыдной маскарадной болтовни» и притаившейся гибели (ее знак — отсутствие света на небе — «в черном небе звезды не видно») определяет трагическую, пронзительно звучащую ноту, которая в одинаковой мере распространяется на глубоко личное и всемирно-историческое.
В поэме говорится о проницаемости земного и загробного миров: «Значит, хрупки могильные плиты, | Значит, мягче воска гранит...» Ожившим покойником предстает и «старый город Питер»: «В гривах, в сбруях, в мучных обозах, | В размалеванных чайных розах | И под тучей вороньих крыл». Этот город отдален от героини как ее молодость, как и ее возлюбленный-герой, он погребен за чертой смерти («Тяжелы надгробные плиты | На бессонных очах твоих»). Город остался погибать «в блеске шпилей, в отблеске вод». В поэме речь идет и об эвакуации, блокаде, и об эмиграции — об общей для всего поколения 1910-х годов бездомности: «А веселое слово— дома — | Никому теперь незнакомо, | Все в чужое глядят окно. | Кто в Ташкенте, а кто в Нью-Йорке, | И изгнания воздух горький, | Как отравленное вино». Слово вино здесь паронимически соединено со словом вина.
Ахматова окружила поэму покровом тайны. В заметках о ней она подчеркнула, насколько бессознательно родилось это произведение: «...Мне приходит в голову, что мне ее действительно кто-то продиктовал, причем приберег лучшие строфы под конец. Особенно меня убеждает в этом та демонская легкость, с которой я писала Поэму: редчайшие рифмы просто висели на кончике карандаша, сложнейшие повороты сами выступали из бумаги».
Весной 1946 г. вернувшаяся из эвакуации Ахматова читала свои стихи в Москве: в университете, в Колонном зале Дома Союзов, в ЦДЛ и Доме художника. Чтение пользовалось огромным успехом у публики.
Но 14 августа 1946 г. вышло постановление ЦК ВКП (б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"». В том постановлении, а также в докладе секретаря Ленинградского обкома А. Жданова, опубликованном в журнале «Знамя» (1946. — № 10) и растиражированном даже в школьных хрестоматиях по литературе, Ахматова объявлена «представительницей чуждой нашему народу пустой, безыдейной поэзии». Жданов причислил ее к «литературному болоту» — вместе с Мережковским, Кузминым, Вячеславом Ивановым, Зинаидой Гиппиус, Сологубом... Он был уверен, что самые имена, поставленные рядом, убийственно компрометируют Ахматову и что никогда не придет время, когда она вновь обретет популярность.
Последнюю свою книгу Ахматова назвала «Бег времени» (1964). В нее вошли избранные стихи из опубликованных ранее, а также (частично) подготовленные к печати, но не изданные книги «Тростник» и «Нечет». Позднее творчество Ахматовой представляет собой новую яркую страницу ее пути, оно отражает сложную работу памяти, передает боль и духовные искания XX в.
«Пятой» (1945) из семи «Северных элегий» предшествует эпиграф из Ф. И. Тютчева «Блажен, кто посетил сей мир | В его минуты роковые». Ахматова показывает, как далеко уводит XX век человека с его истинного пути:
Меня, как реку,
Суровая эпоха повернула.
Мне подменили жизнь.
В другое русло
Мимо другого потекла она,
И я своих не знаю берегов.
Однако то, что казалось подмененным, «с непререкаемых высот» видится как настоящая жизнь, потому что «душа сбылась», как определила это состояние М. Цветаева. Блок в прологе к поэме «Возмездие» (1915) писал, обращаясь к современному поэту: «Но ты, художник, твердо веруй. В начала и концы». Ахматова ведет диалог с ним, включая в него почти точную цитату: «Мне ведомы начала и концы, | И жизнь после конца, и что-то, | О чем теперь не надо вспоминать». Так обозначено исполнение завета. В этой исполненности завещанного черпает она силу нести бремя русского поэта. Героиня Ахматовой, мысленно обозрев несостоявшуюся жизнь и посмотрев «откуда-то» на реальную, понимает, что никакая другая, не состоявшаяся, не сравнится с единственной — настоящей, дарованной Богом: «...Если бы откуда-то взглянула | Я на свою теперешнюю жизнь, | Узнала бы я зависть наконец...»
Иосиф Бродский говорил об огромном нравственном влиянии поэта на окружающих и на него самого: «Всякая встреча с Ахматовой была для меня довольно-таки замечательным переживанием. Когда физически ощущаешь, что имеешь дело с человеком лучшим, нежели ты. Гораздо лучшим. С человеком, который одной интонацией своей тебя преображает. И Ахматова уже одним только тоном голоса или поворотом головы превращала вас в гомо сапиенс. Ничего подобного со мной ни раньше, ни, думаю, впоследствии не происходило». Так в свидетельствах незаурядных людей двух разных поколений отразилась неповторимая духовная высота личности Ахматовой, нашедшая выражение в силе ее поэтического голоса. Когда-то Ахматова писала о Пушкине: «Он победил и время и пространство». Эти слова можно отнести и к ней самой.
Вопросы для самоконтроля:
1. Что такое акмеизм? Какую роль в его становлении в русской литературе Серебряного века сыграла А. Ахматова?
2. Кого можно считать литературными учителями поэтессы?
3. Какие ранние сборники А. Ахматовой вы можете назвать? Какое мироощущение поэтессы в них выражено?
4. Назовите тематику и проблематику лирики сборника «Четки».
5. Чему посвящен сборник стихотворений «Белая стая»?
6. В каких произведениях А. Ахматовой отражены трагические события истории России?
7. В какой цикл вошли стихотворения поэтессы, посвященные событиям Великой Отечественной войны?
1. Каковы тематика, проблематика и художественная специфика «Поэмы без героя»?
2. С чем были связаны гонения на поэтессу 1940-х гг.?
3. Какой образ лирической героини создан Ахматовой в последней книге «Бег времени»?
Выводы:
1. С именем Ахматовой связано шесть десятилетий русской поэзии. Она вошла в литературную жизнь в 1910-е годы, когда поэтический процесс отличался необыкновенным многообразием и интенсивностью развития, и участвовала в ней до середины 1960-х.
2.Будучи членом «Цеха поэтов», составившего ядро литературного течения акмеизм, она выделялась даже среди талантливых людей ее окружавших.
3. В первых сборниках «Вечер» и «Четки» открывалась женская душа. Артистичность, тонкие и точные наблюдения сочетаются в ее поэзии с высокой одухотворенностью. Поэтесса обращалась в стихах к деталям домашнего мира, зорко подмечала мгновенный жест, воссоздавала импульсивный поступок. Стихи посвящены любовным переживаниям, но любовь героини не замкнута на самой себе. Контекст окружающей жизни, быта, искусства — очень широк. Это дает простор для емких обобщений и помогает читателю представить то, что угадывается за непосредственной сценой или картиной.
4. Сборник стихотворений «Белая стая» посвящен драматическому противостоянию любви и поэтического творчества. Само название символизирует светлые стихи, просветленную и крылатую лиру. На смену любовной теме приходит тема творчества.
5. В книге «Anno Domini» («Год Бога») Ахматова запечатлела трагическую высоту духа своего поколения. Голод, смерти, утраты, разбитая жизнь, разрушенный быт — все эти испытания не имеют власти над душой, чуткой к божественно совершенным, благодатным началам жизни. Звездное небо, красота природы, чарующие запахи лета напоминают о том, что неустранимо даже в страшные времена предательств и голодной тоски.
6. «Реквием» — лирическая поэма. Личное страдание автора многое здесь определяет. Но материнское горе всегда сродни крестному пути Богоматери. Общечеловеческое, вечное составляет внутреннее пространство этой поэмы. Облик лирической героини Ахматовой в «Реквиеме» - женщина, любящая и страдающая, кровно болеющая за свою горькую землю; поэт, который готов пожертвовать жизнью ради любви к своему отечеству.
7. Военные стихи были выделены автором впоследствии в цикл «Ветер войны». Ахматова испытала горячие патриотические переживания. По-прежнему поэт ведет речь от лица общенационального «мы», и по-прежнему в центре лирического стихотворения — женская судьба. В этом голосе уверенность, что от глубоко личного женского поведения зависит судьба народа и государства.
8. Пространство «Поэмы без героя» заполнено концентрированным, уплотненным временем, той же отзывчивостью на беды поколения. Героиню мучает вопрос о разлученности с героем и всеми свидетелями веселья молодых лет. Ее поэма-памятник оживляет образы ушедших друзей. Контраст «беспечной, пряной, бесстыдной маскарадной болтовни» и притаившейся гибели определяет трагическую, пронзительно звучащую ноту, которая в одинаковой мере распространяется на глубоко личное и всемирно-историческое.
9. 14 августа 1946 г. вышло постановление ЦК ВКП (б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"», где Ахматова объявлена «представительницей чуждой нашему народу пустой, безыдейной поэзии».
10. В последнюю книгу «Бег времени» вошли избранные стихи из опубликованных ранее, а также (частично) подготовленные к печати, но не изданные книги «Тростник» и «Нечет». Позднее творчество Ахматовой представляет собой новую яркую страницу ее пути, оно отражает сложную работу памяти, передает боль и духовные искания XX в.
Тема: «М. Булгаков (1891 – 1940). Общая характеристика творчества»
Содержание: