История альтернативной экономической теории
Основателями альтернативной, “неортодоксальной” экономики были Фридрих Лист[22] и Жан Сисмонди[23]. Особенно показателен в нашем контексте именно немецкий теоретик Лист, разработавший концепцию “протекционизма” и обосновавший необходимость участия государства в экономической деятельности. Лист в философском контексте был прямым последователем немецкого философа-идеалиста Фихте[24], и поэтому можно сказать, что доктрина Фридриха Листа была экономическим воплощением идеального, “трансцендентного”, сверх-индивидуалистического понимания человека и общества.
Теория протекционизма, благодаря которой Лист и приобрёл известность, отличается несомненной оригинальностью, хотя некоторые учёные и видят в ней влияние американского экономиста Гамильтона.
Каждая страна, по мнению Листа, проходит в своём развитии пять периодов:
- дикий
- пастушеский
- земледельческий
- земледельческо-промышленный
- земледельческо-промышленно-торговый
Чисто земледельческие страны отличаются бедностью, невежеством, рутиной, произволом в управлении, недостатком средств существования, политической слабостью; масса производительных сил лежит в них праздно. Необходимо вывести их из этого состояния и развить внутреннюю промышленную силу. Лучшее средство для этого — покровительственные таможенные пошлины. Благодаря им внутренние производители ставятся в одинаковые условия конкуренции с иностранцами; промышленность начинает развиваться и постепенно достигает такого совершенства, что может выдержать соперничество с заграничной. С этого момента миссия протекционизма должна считаться оконченной; промышленность окрепла, пошлины могут быть сняты.
Расцвет туземной промышленности влечёт за собой ряд благодетельных последствий — улучшение общественных учреждений, расширение пользования естественными силами природы, оживление земледелия, усовершенствование путей сообщения, развитие торговли, судоходства, морского могущества, колониальных владений; но особенно важно развитие производительных сил страны, которое имеет гораздо большее значение, чем накопление ценностей. Временные потери потребителей от вздорожания товаров, обложенных таможенной пошлиной, сторицей покрываются развитием производительных сил.
Обращаясь к современной ему Германии, Лист полагал, что она находится как раз в том периоде, когда необходима покровительственная таможенная система, и ратовал за объединение Германии с целью покровительства туземной промышленности.
Протекционисты, черпая свои главные доводы из сочинения Листа, нередко забывали о том, что он не был абсолютным приверженцем покровительственных пошлин, а считал их уместными только при переходе от земледельческого состояния к промышленному. Стеснения международной торговли, по его мнению, вредны и нежелательны в периоды дикого состояния, пастушеского быта и первобытного земледелия, равно как в тот период, когда нация достигла высокого расцвета внутренней промышленности.
С другой стороны, Лист считал покровительственную систему возможной только там, где существуют необходимые для развития промышленности условия, как-то: закругленность территории, густое население, богатство естественных сил природы, прогрессирующее земледелие, высокая степень цивилизации и политическое развитие.
Лист был антиподом Адама Смита[25], который являлся выразителем философского “индивидуализма” и “механического рационализма” Локка.
Концепции Листа и Сисмонди в значительной степени предопределили концепции Немецкой Исторической Школы, которая в 19-ом веке была синонимом всей “неортодоксальной” альтернативной экономической теории, так как в ней нашли свое выражение почти все аспекты органического, исторического, качественного, идеального и традиционного подхода к человеку и обществу.
Немецкая Историческая Школа началась с публикации в 1843 году “Очерка” Вильгельма Рошера[26], в котором содержалась развернутая и аргументированная критика либерального подхода.
Рошер, а позднее его последователи, отказывались считать индивидуума главной и центральной фигурой экономической реальности. Они настаивали на главенстве исторических, национальных, государственных и религиозных факторов при рассмотрении экономической структуры общества, и считали, что общество, будучи определенным скорее историческими, чем материально-потребительскими характеристиками, должно рассматриваться как органическое единство, как организм, как динамическое и живое существо, а не как механическая конструкция, созданная из автономных и самодостаточных индивидуумов-потребителей.
Немецкая Историческая Школа считала, что “народ”, Volk, является самостоятельной и недробимой социальной и даже экономической величиной, и что государство должно считаться, в первую очередь, не с волей индивидуума, а с волей народа.
За публикациями Рошера следуют книги Бруно Гильдебрандта[27] и Карла Книса[28], которые развивают темы органической экономики и еще более радикализируют важность национального и народного фактора.
Но самой яркой фигурой 19-го века в сфере альтерантивной экономики был, без сомнения, Густав Шмоллер[29], глава Младо-Исторической Школы, возникшей в 1870 году. Шмоллер подверг резкой критике сами принципы экономического либерализма, особенно подчеркивая при этом несостоятельность механицистских упрощений в концепциях Локка и Адама Смита.
Шмоллер разоблачал подмену, заключенную в утверждении либералов о том, что основным мотивом человеческой деятельности является эгоизм. Шмоллер прекрасно показал, что в случае либеральных экономических теорий мы имеем дело не только с отдельной наукой — экономикой — но и с особой идеологией, которую он назвал “экономизмом”. Фактически Шмоллер впервые ясно показал, что экономические теории суть не что иное, как приложение “метафоры часов” или “метафоры дерева” к экономической сфере, и что, следовательно, экономическая наука не может претендовать на статус автономной и изолированной дисциплины, совершенно не зависимой от других политических, философских и религиозных доктрин.
Теории Шмоллера были развиты позднее знаменитыми немецкими философами, экономистами и социологами Максом Вебером[30] и Вернером Зомбартом[31].
Вебер, в частности, аргументированно и подробно показал логику происхождения капиталистической экономики из “духа” протестантизма как религиозно-мистического феномена, окончательно доказав тем самым “неэкономическую” природу экономического мировоззрения, “экономизма.
Идеи Вебера и Зомбарта были восприняты позже австрийским “неортодоксальным” экономистом Иозефом Шумпетером[32], который разработал особую синтетическую модель, в которой использовал определенные прикладные элементы либеральных теорий. Шумпетер, однако, оставался стороннком именно “еретиком”, так как его задачей было поставить элементы либеральных моделей Венской и Лозанской школ на службу “альтернативной”, нелиберальной экономике. После Вебера и Зомбарта, — развивших собственно социологический подход, который рассматривал экономические проблемы в глобальном контексте общества, понятого как некое органическое, историческое и духовное единство, не поддающееся анатомическому расчленению, — “альтернативная” экономика отличалась от “ортодоксального” классического либерального подхода еще и тем, что обязательно применяла социологический метод наряду с чисто экономическим анализом.
Социологический подход к экономическим проблемам был характерен также для Торстейна Веблена[33], который вообще предложил отказаться от концепции “homo economicus”(“человека экономического”), — центральной концепции всех либеральных и марксистских экономических доктрин — и начать использовать исключительно концепцию “homo sociologicus”(“человека социологического”).
Теории Веблена в значительной степени повлияли на известного экономиста Джона Кеннета Гэлбрейта[34], который, хотя и не может быть до конца причислен к “неортодоксальной” линии экономистов, все же предельно далек и от классических школ. Доктрина Гэлбрейта находится на границе между “кейнесианством” и социо-экономическими теориями Веблена. Гэлбрейт разоблачил различные формы мистификации, используемые в современном капиталистическом обществе, показал, что за иллюзией верховенства потребительских интересов стоит на самом деле жесткая и отчужденная воля “техноструктуры”, диктующая индивидуумам, что и сколько потреблять. Концепции Гэлбрейта были использованы многими критиками современного капиталистического общества — Роже Гароди, Анри Лефевром, Гийомом Файем и т.д.
Наконец, наиболее выдающимся представителем альтерантивной экономической мысли можно назвать ученика Шумпетера француза Франсуа Перру[35], который провел титаническую работу по исследованию динамики социальных систем с учетом комплексных экономических, политических и исторических факторов. Концепция Перру получила название “теории динамики структур”. Перру блестяще показал, что в реальной жизни примат политики над экономикой не только полезен, но и неизбежен, а кроме того, что он всегда существует, независимо от того признает ли это данная власть или нет. Перру детально разобрал аргументацию неолибералов, вскрыв ее несостоятельность и нелогичность на чисто логическом и теоретическом уровне. Франсуа Перру не только проанализировал современную экономическую ситуацию, отбросив упрощенческую оптику “метафоры часов”, но и наметил с позиций альтернативной экономики перспективы нелиберального развития, предсказал скорый и катастрофический кризис всей либеральной экономической системы. В работах Перру много места отведено экологическим и биологическим факторам, а также гео-политическим и этническим категориям, чье влияние, согласно “неортодоксальной” экономической теории, подчас является не только чрезвычайнго важным, но и решающим.