И первым здесь придется назвать именно социальный интерес, стремление защитить и сохранить, а еще лучше и повысить, свой прежний утрачиваемый статус.

Военно-бюрократический элемент, естественно, – прежнюю роль и существо государства, от чего неотделимо было их личное благополучие и положение.

Понятно, что цензовый элемент подходил к вопросу иначе. Скажем, российская буржуазия, составляя где-то 3,6% населения страны (примерно 5-6 млн. чел.), только в городах владела собственностью на 7 млрд. руб., стоимость же основных и оборотных средств ее предприятий превышала 10 млрд. руб. Землевладелец-помещик в свою очередь отнюдь не радовался перспективе утратить, тем более бесплатно, свои земельные богатства. Именно имущественный вопрос являлся для буржуазно-помещичьих кругов первостепенным.

Второй причиной участия в белом движении являлось соответственно понимаемое чувство патриотизма, тем более что большевики воспринимались как немецкие ставленники, как "иноземный элемент".

Третьей причиной можно указать стремление мести, как личной (за пережитые лично унижения и потери), так и классовой. Причем месть эта зачастую принимала самые жестокие и садистские формы.

Трудно обойти молчанием и такой причинно-мотивационный момент как карьеристско-грабительский фактор. Особенно значительным движимый данными установками элемент в белом движении изначально был на Дальнем Востоке.

Переходя к аспекту идеологии, необходимо отметить крайне важную с методологической точки зрения особенность "белого дела", мало учитываемую исследователями и публицистами, – это изначальная узость собственной социальной базы, способной обеспечить возможность самостоятельного ведения борьбы. Военно-бюрократический, торгово-промышленный, помещичий элементы составляли крайне незначительную долю в 140-миллионном населении России, и даже при поголовном вовлечении (до грудных младенцев включительно) в антибольшевистскую борьбу не представляли бы весомой самостоятельной силы. Объективно белым необходимо было обрастать союзниками, которые по своей психологии и интересам не могли разделять и не разделяли, при всем своем антибольшевизме, истинные белые убеждения и представления (то же казачество). Следствием являлось огромное несовпадение между подлинными идейными установками белых и их широко пропагандируемыми для населения программами и целями.

Последние выглядят весьма демократично. В листовках провозглашалась идея Учредительного собрания, превращение народа в хозяина русской земли, право собственности и свободного распоряжения плодами своего труда, примат закона и равенство всех перед ним, свобода труда и жизни.

Однако социальная и политическая демагогия документов "для широкого потребления" была весьма далека от практической реализации, работала исключительно на успокоение и привлечение внутренних и внешних союзников.

Прежде всего, фундаментальным белым идейным постулатом видится антибольшевизм. Причем спецификой его белого трактования являлась крайняя расширительность. К большевикам относили не только коммунистов и идейных деятелей советской власти, но и вольно и даже невольно с ней сотрудничавших, либо просто несогласных (активно, либо пассивно) с практической политикой белых.

Другим идейным стержнем "белого дела" являлся национализм, противопоставляемый интернационализму и классовости.

Национальная идея была выражена в ведущем лозунге белых: "Великая, Единая и Неделимая Россия", приобретая на практике ярко выраженную шовинистическую окраску. Много в этом плане было сказано об антисемитизме белогвардейцев. Но ситуация распространялась и на национальные движения и организации никак неприкосновенные к еврейству. Например, украинский вопрос.

Наконец, важнейшей идейной основой белого движения можно считать монархизм.Однако стоит уточнить, что это вовсе не означало для подавляющей массы белогвардейцев стремления вернуть на престол Николая II или кого-либо из представителей прежней династии, восстановить абсолютистское самодержавие. Монархизм воспринимался как символ твердой власти и порядка. Многие при этом были отнюдь не против того, чтобы придать ему иную форму, например, – военной диктатуры с "конституционным дополнением" в виде