Творческая история

Стиль

Одной из главных особенностей стиля Гончарова является смена планов изображения — точек зрения, а также их взаимодействие и синтез.

В «Обыкновенной истории» автор использовал множество вариантов психологической точки зрения. В полной мере это относится к главному герою. Изображение внешнего плана образа Александра Адуева представлено следующими приемами: объективное безоценочное повествование; объективное оценочное повествование; позиция героя проясняется в его высказываниях; внешний план героя раскрывается «всевидящим» повествователем; прямая речь; портретные описания. Внутренний план образа Александра Адуева включает: авторское изложение с использованием глаголов внутреннего состояния (думал, чувствовал, ощущал); внутренние монологи; косвенную и прямую речь. Планы изображения в романе характеризуются разнообразием, множеством соотношений, что определяет и композицию романа.

Следующим существенным признаком стиля Гончарова является ритмичность повествования. Ритм «Обыкновенной истории» задан противостоянием Петербурга и провинции. Темп столичной жизни подчеркнуто напряженный, строго размеренный, основан на рациональном целеполагании и связан линейным временем. Темп провинциальной жизни в Грачах замедленный, малособытийный, так как связан с циклическим временем. На уровне повествования ритмично чередуются диалоги с авторским словом.

Можно заметить взаимосвязь характера героя и его речи. Речь Петра Ивановича Адуева отличается нейтральной или ироничной интонацией, размеренным темпом, четким, логически выверенным синтаксисом, что соответствует типу его личности. Речь Александра изобилует эмоционально-экспрессивной интонацией, книжной риторикой, обилием литературных цитат, ускоренным темпом, витиеватыми синтаксическими конструкциями.

РОМАН «ОБЛОМОВ»

История создания и публикации романа «Обломов» исчерпывающе воссоздана Л. С. Гейро[8]. Замысел гончаровской трилогии возник в 1845 — 1846 г. Весной 1849 г. публикуется «Сон Обломова» — «увертюра». Материалы, опубликованные исследовательницей, свидетельствуют, что к осени 1849 г. были сделаны наброски к первой части. Далее работа не продвигалась в течение восьми лет. Гончаров изъявлял желание опубликовать завершенный фрагмент, но о продолжении речи не было.

По первоначальному замыслу роман был определен как «физиология». Объектом анализа должен был стать не столько тип помещика-лежебоки, сколько явление, его породившее. Будущее произведение должно было получить название «Обломовщина». Автор предполагал развивать повествование от общего к частному.

В процессе работы Гончаров почувствовал, что «ленивый образ Обломова» — это явление не только социального порядка, что он вбирает «мало-помалу элементарные свойства русского человека», т. е. проблема перерастает в архетипическую. В полной мере она звучит во «Сне Обломова», названном впоследствии «увертюрой всего романа». Совершенно очевидно, что «физиологические» рамки для автора оказались узкими. «Сон Обломова» определил лейтмотив всей симфонии. Герой-«тип» должен был стать героем-«идеалистом».

Но поиски пути к такой метаморфозе мучительно затянулись, Гончаров уже считал, что продолжать роман незачем. В 1857 г. едет в Мариенбад на воды, где ощутил прилив творческой энергии и прежний безнадежно застывший замысел за семь недель преобразуется в новый. Были написаны три части романа. Своего героя автор выводит из пыльной квартиры в пространство идеальной любви. Текст постепенно освобождался от примет стиля «натуральной школы». Ведь к концу 50-х гг. это направление уже не определяло литературный процесс.

В 1859 г. роман «Обломов» был опубликован в журнале «Отечественные записки». Критика неоднозначно оценила произведение. Попытку архетипического истолкования образа Обломова делают в своих статьях А. В. Дружинин и А. А. Григорьев. Узкосоциальную, идеологичекую трактовку образу дают Н. А. Добролюбов и Д. И. Писарев. Добролюбов в своей статье обращает внимание на социальный статус героя, на его «триста Захаров», которые способствуют развитию лени и пассивности. Однако от внимания критика ускользает самое главное — сложная и противоречивая жизнь духа Ильи Ильича Обломова.

Известный историк В. О. Ключевский дает следующее толкование обломовщины: «Обломовское настроение или жизнепонимание, личное или массовое, характеризуется тремя господствующими особенностями: это 1) наклонность вносить в область нравственных отношений элемент эстетический, подменять идею долга тенденцией наслаждения, заповедь правды разменять на институтские мечты о кисейном счастье; 2) праздное убивание времени на ленивое и беспечное придумывание общественных теорий, оторванных от всякой действительности, от наличных условий, какого-либо исторически состоявшегося и разумно-мыслимого общежития; и 3) как заслуженная кара за обе эти греховные особенности, утрата охоты…, с полным обессилием воли и с неврастеническим отвращением к труду, деятельности, но с сохранением оберегаемой бездельем и безвольем чистоты сердца и благородства духа»[9].

Литературоведение ХХ в. продолжало интерпретировать роман в духе Писарева-Добролюбова.

Современные исследователи предлагают концепцию образа Обломова рассматривать как образ архетипический в классическом, юнгианском, понимании слова. Эта традиция восходит к первым критическим откликам на роман Гончарова, когда понятие архетип еще не было связано с опытом Юнга. Связь образа Обломова с миром фольклора, мифологии, русского средневековья очевидна, и, возможно, сам Гончаров бессознательно обращался к этим традициям.