Лекция 14. Предпосылки познания и его достоверность.

1. Современная трактовка предпосылок познания.

2. Проблема познаваемости мира.

Предпосылки познания – это подготовленность субъекта к познавательной деятельности. Субъективные факторы, участвующие в формировании гносеологического образа.

Первоначально в гносеологии предполагалось, что предпосылки познания – это некоторые особые врожденные знания (у Платона, Декарта). Современная гносеология признает, что предпосылки познания – это в первую очередь выработанные обществом стереотипы, которые усваиваются индивидом в процессе социально-культурной адаптации.

Содержание предпосылок познания в основном раскрыто Кантом. Он указывал на представление о пространстве и времени и на базовые, фундаментальные понятия – категории.

Формы существования предпосылок познания начинаются с работ З. Фрейда (австрийский врач-психолог, 1856-1939 гг.) Он ввел представление о том, что в любой человеческой деятельности присутствует бессознательное. Бессознательное – это более глубокий, чем сознание, слой психики, человеку не вполне подконтрольный. (ОНО). Оно включает в себя наследуемые инстинктивные стремления (к жизни, к агрессии) и впечатления, в т.ч. детские, не попавшие в сознание или из него вытесненные. Таким образом, знание делится на явное и неявное. Неявное знание участвует в деятельности человека и в процессах принятия решения.

Макс Полони: предпосылки познания очень часто существуют именно на уровне неявного знания, как не вполне осознаваемые ориентации.

Карл Юнг (последователь Фрейда) расширил понятие неявного знания, введя понятие коллективного бессознательного – это общие стереотипы всего человеческого рода, заложенные биологически в самой структуре мозга. Единичная идея коллективного бессознательного называется архетип. Например, архетип двоичности: в мире существуют противоположные начала, и мы привыкли рассматривать все через противоположные определения (эта двоичность определяется двуполушарностью нашего мозга).

Механизм передачи неявного знания попыталась раскрыть «философия лингвистического анализа», ее основоположник Витгенштейн (1889-1951 гг.) Резервуар неявного знания – естественный язык. Система терминов и грамматические конструкции языка организуют и направляют познавательную деятельность, задают человеку определенное восприятие мира. «Границы моего языка – это границы моего мира». «Особенности национального языка могут определять особенности восприятия мира, специфику национального характера».

В познании встречаются две стороны: познаваемая и познающая. И процесс познания больше зависит от последней. Следовательно, гносеологический образ объекта определяется субъектом познания.

Проблема влияния предпосылочного знания на результат познания определяет новую постановку проблемы познаваемости мира:

- возможно ли достижение истинного и достоверного знания об объекте?

- возможно ли достижение такого знания о мире в целом?

- существуют ли проблемы, принципиально не разрешимые для человечества?

В философской традиции определяются три основных позиции:

1. Гносеологический оптимизм – наши познавательные способности в целом обеспечивают достижение истинного и достоверного решения, в конечном счете, любой конкретной проблемы.

2. Скептицизм – возможность достижения истинного и достоверного знания сомнительна. У нас нет достаточных аргументов ни для подтверждения, на для опровержения.

3. Агностицизм – отрицает возможность истинного и достоверного знания и признает существование неразрешимых проблем.

Обоснование агностицизма и скептицизма в философской традиции.

Софисты считали, что о каждой вещи высказываются разные суждения, и все они, даже противоположные, чем-то обусловлены. Следовательно, никто не обладает знанием, а каждый только высказывает свое мнение.

Д. Беркли (англ. философ XVIII в.) «Три разговора Гилоса с Филонусом». Наш образ любой вещи – это результат работы органов наших чувств. Свойства вещей даны нам в восприятии, и их определение зависит от характера нашего восприятия. Свойства вещей – это всегда наши оценки, наши восприятия. Если ощущения существенно отличаются от того, какие вещи на самом деле, узнать это невозможно, т.к. другого способа восприятия вещей у нас нет. Мы просто верим, что чувства дают нам достоверную информацию о реальности. Доказать логически, что реальность такова, и что она вообще существует за нашими ощущениями, мы не можем.

Не может быть достоверным наше знание о причинно-следственных связях, т.к. в опыте мы обнаруживаем только временную последовательность событий.

Кант придал проблеме вид логического парадокса. Мы всегда изучаем «вещь – для нас», т.е. объект, каким он бывает во взаимодействии с нами в нашем познавательном опыте. «Вещь – в себе», т.е. объект вне нашего опыта, нам недоступен. Если «вещь – для нас» и «вещь – в себе» существенно отличаются, то мы об этом никогда не узнаем, т.к. задача познать объект таким, каким он бывает, когда мы его не познаем – эта задача внутренне противоречива. «Вещь – в себе» трансцендентна, т.е. недоступна для познания, лежит за его пределами. Когда мы приближаемся к границам познаваемого мира, возникают логические противоречия – антиномии.