Взгляд Гегеля на философию истории

Согласно этой гегелевской концепции все народы, расы являются орудием мирового духа. Этот дух представляет собой деятельную активную силу истории. Не надо представлять себе мировой дух как стихийную силу, которая жаждет насилия и произвола. Это созидательная сила, это носитель скрытой исторической необходимости. И всемирная история, движущим началом которой является мировой дух, осуществляет свое развитие через деятельность определенных народов, поочередно выступающих на авансцене мировой истории. Всемирная история с ее коллизиями, с непохожими друг на друга историями народа представлена у Гегеля следующими ступенями развития мирового духа:

· Восточный мир

· Греческий мир

· Римский мир

· Германский

В государствах древнего востока признавалась свобода только 1 лица – деспота, и характерной чертой народного духа было повиновение. Перед лицом деспота все равны: и первые вельможи, и беднота. У греков и римлян признавалась только свобода немногих, поскольку основная масса населения исключалась из политической жизни – рабы, чужестранцы. Те лица, которые пользовались политической свободой, правами – это граждане – составляли не значительную часть общества, удельный вес был весьма не велик (афинская демократия) – не больше 1/10 части общества. Германский мир стремится к осуществлению свободы всех. По мнению Гегеля, он унаследовал важнейшие плоды Реформации и Французской революции, так что германский народ и германские государства призваны достичь всеобщей политической и гражданской свободы. Осуществление этой свободы и есть конечная цель всей всемирной истории.

Так что Гегель толковал всемирную историю как воплощение свободы в бытии народов. Это свобода одного через свободу немногих к свободе всех. «Восток знал и знает только что один свободен, греческий и римский мир знает, что некоторые свободны, германский мир знает, что все свободны».

К своим читателям и слушателям Гегель не снисходил никогда, он пренебрегал всеми доступными приемами, чтобы стать понятным хоть на йоту. Он твердо был убежден, что все, что звучало из его уст – подобно откровению. Он думал, что каждый, кто его не понимает – полу-идиот. Гегель никогда не волновался о том, чтобы сделать свое изложение доступным.

Уже будучи признанным гением, он пожинал все лавры успеха.

Историческая школа права

В науке права 17 и 18 веков господствовал взгляд, который можно определить как теорию произвольного установления права, лучшей иллюстрацией которого может служить знаменитая фраза Вольтера: «хотите иметь хорошие законы, сожгите старые и издайте новые».

По этой теории единственным творцом права является верховная власть, которая имеет полную возможность издать любой закон, руководствуясь своим пониманием общего блага. Крайности школы естественного права исходили как раз из этой теории. Многие представители этой школы, особенно в 18 веке, думали, что путем одного разума можно извлечь из основных начал естественного права целые кодексы идеальных норм, пригодные для всех народов. Своего апогея это течение достигло ко времени Великой Французской Революции, деятели которой хотели все общежитие реформировать путем соответствующей реформы права. Как реакция и возникла историческая школа юристов в начале 19 века в Германии, которая считала своим предшественником Монтескье (в «Духе законов» Монтескье доказывается, что право обусловлено данными места и времени, и что законы одной нации непригодны для другой). Основы исторической школы права заложил Густав Гуго – 1764-1844

Свои философские взгляды на развитие права он изложил в сочинении «Учебник естественного права как философии права положительного». В этой работе им оспаривается общепринятое тогда положение, что закон есть единственный источник права. Развитие права идет и помимо ЗВ, доказывает Гуго. Во всех государствах, особенно в Риме и Англии находим мы следы права, развивающегося независимо от законодателя. В Риме, например, это преторское право, в Англии – обычное право, то есть то право, которое развивается помимо законодателя. Подробнее он развил эту мысль в статье «Являются ли законы единственными законами юридических истин». Здесь он сравнивает развитие право с развитием языка. Язык образуется сам собой. То же самое можно сказать и относительно нравов, никакой правитель, никакое собрание никогда не постановляли, чтобы выражением уважения считать снятие шляпы, например. Право развивается тоже без всяких соглашений и предписаний

Он также сравнивает с установлением правил игры. Игра – есть борьба по определенным правилам. В большинстве игр правила складывались мало-помалу по мере разрешения спорных ситуаций.

На этом основании Гуго заключает, что естественный путь развития права – развитие через обычное право, обычное право обладает большей ценностью чем закон. Ценность обычного права заключается в общеизвестности его норм, их определенности, надежности, а также в привычке и уважении к ним населения, что в результате дает более прочный и устойчивый правопорядок. Чем отдать предпочтение: писаному закону или обычаю? Конечно. Последнему.

Сами собой установившиеся нормы, правила лучше соответствуют потребностям и запросам народа, чем то, что может придумать для него правительство. В частности, те улицы в Геттинберге, которым начальство давало новые названия, все-таки всеми по-прежнему именовались первоначальными названиями. Гуго считает, что многие законы так и не выполняются, отступления совершаются и вполне честными людьми, добропорядочными. И сами законодатели полностью не бывают уверены в осуществлении своих предписаний.

Гуго согласен с Вико (итальянским автором), написавшем книгу «Основания науки об общей природе нации». Вико утверждает в своей книге, что обычай похож на царя, а закон – на тирана. Почему? Потому что первому повинуются охотно, а второму – нет, потому что применяется насилие, нечто чуждое народу, спущенное сверху.

Гуго защищает установившийся строй и высоко ставит сложившийся прядок, с которым сжился народ. Для права, по его мнению, важно не содержание, а чисто внешняя его функция – обеспечение порядка, мира и спокойствия. Поэтому, каково бы ни было право по своему содержанию, оно должно быть признано хорошим, если люди к нему привыкли, если оно отличается ясностью и точностью и обеспечивает внешний порядок. В этом направлении он ушел так далеко, что оправдывает все установившееся, каким бы оно ни было, даже защищал рабство. Утвердившееся было для него наиболее законным. Выводом являлось преклонение перед авторитетом прошлого, проповедь застоя и реакции. Маркс: историческая школа – это та школа, которая подлость сегодняшнего дня оправдывает подлостью дня вчерашнего. У Гуго мы встречаем многие черты учения исторической школы права. У него уже намечено сравнение права с языком, это сравнение станет потом любимейшим у представителей данной школы, и предпочтение обычного права закону. Гуго отдавал предпочтение формам самобытно развивающегося права.

Полное свое выражение учение этой школы нашло в трудах Карла Савиньи 1779-1861

Это величайший юрист Германии 19 века, ректор Берлинского университета. Савиньи не был учеником Гуго!!! Свои взгляды на развитие права он изложил в сочинениях «О призвании нашего времени к законодательству и правоведению» и в первом томе своей 6-томного труда «Система современного римского права».

Поводом к написанию первого сочинения послужил вопрос о необходимости общего ГК для Германии. Она тогда только что освободилась от французского господства, во время которого на некоторых территориях Германии действовал французский ГК – кодекс Наполеона 1804 года. Но введение французских законов оскорбило национальные чувства немцев. Однако одновременно и показало им недостатки собственного права. Поэтому после того как было устранено французское владычество, в Германии встал вопрос: что делать дальше с законодательством?

· Возвратиться к старому порядку

· Требовали составления общего германского гражданского уложения, которое объединило бы немецкий народ на почве единого национального права, уничтожило бы господство римского права и парализовало бы усилившееся влияние французского кодекса.

Главным защитником кодификации выступил Тибо, который в 1814 году издал брошюру под названием «О необходимости общего гражданского кодекса для Германии», где утверждал: настоящие гражданские законы германских государств представляют хаос не связанных между собой безобразных постановлений, в основе которых лежит чуждое немецкому духу римское право. И вместо этого он предлагал составить общее для всей Германии уложение, призвав к этому лучшие силы страны, созвав съезд лучших теоретиков и практиков. Против этого положения и выступил Савиньи в своей работе 1814 года «О призвании…». Здесь он не стал говорить о том, хорошо или нет современное ему право.

Он утверждал, что нельзя по произволу составить общегражданский кодекс, для этого нужны определенные условия. Право, утверждает Савиньи, есть продукт не разума и воли законодателя, а продукт народного духа. Оно подобно языку, нравам и политическим учреждениям, есть органическое проявление народной жизни. И служа выражением общенародного убеждения, оно развивается вместе с самой жизнью, а не создается в какой-то момент сознательной деятельностью отдельных лиц. Право неразрывно связано со всей культурой народа, его нравами, учреждениями, религией, искусством, и развивается вместе с последними. Перемены одного влекут за собой перемены другого, и лишь совокупный рост всех сторон человеческой жизни обеспечивает правильный юр порядок. Источником права является не закон, а непосредственный выразитель народного убеждения – обычай. Всякое право возникает путем обычая. Затем с усложнением общественных отношений то, что лежало в общем сознании, становится предметом деятельности особого сословия – юристов. Наука выступает вместо обычая там, где по сложности жизни раскрытие народного убеждения требуется специальных технических приемов. Прав получает благодаря этому научную обработку, но корень его остается тот же. Таким образом, второй этап в развитии права – научное право – право юристов (первый – обычное право). Юристы выступают не творцами права, юридических норм, а лишь выразителями народного духа, они вырабатывают юридические понятия, обобщая уже то, что сложилось на практике.

Последний этап в развитии права – стадия законодательства. Юристы подготавливают законопроекты, облекая в форму статей закона то, что уже произведено народным духом. И таким образом, научное право должно органично вырастать из обычного права, а законодательное право - из права научного. Пример такого чисто органического развития дает нам римское право, которое поэтому и отличается особой стройностью.

Но в Германии мы не находим такого гармоничного развития правовой жизни. Здесь преобладающее развитие получило местное право. Сознание единства сохранилось в римском праве, равно усвоенном всеми. При таких условиях составление общего гражданского кодекса является преждевременным, ибо нынешняя юриспруденция германии составляет хаос разноречивых мнений. Объединение в юридической жизни германии можно ожидать только от общего развития юриспруденции, а не от законодательных работ. Поэтому прежде чем приступать к кодификационным работам, надо создать в Германии юр науку, которая бы разработала право в соответствии с его национальным характером. Иначе законодатель издаст ряд несовершенных юридических положений. Савиньи низко оценивает кодекс Наполеона.

Вывод: таким образом, Савиньи в своей работе подверг критике идею быстрой кодификации национального права. Он считал, что немцы еще не доросли до создания своего свода законов. В раздробленной Германии он не видел единообразно подготовленных юристов, подобно римским, которые бы смогли создать качественный кодекс.

Эти общефилософские взгляды Савиньи на образование права, предложенная им практическая программа и обстоятельно разработанная методология сделались основой учения исторической школы юристов. Поэтому многие и приурочили к изданию работы Савиньи возникновение данной школы.

Чистяковский ( или Кистяковский) – «Спор между Савиньи и Тибо привел к торжеству новой школы права – исторической. Он имел глубокое культурное значение, ничего подобного в России не было».

Как разрешился на практике этой спор? В 1896 году было принято Германское уложение, а вступило в силу в 1900 году. то есть в тот период времени уложение не было издано из-за неподготовленности к единству самого германского народа, а не из-за неправильности взглядов Савиньи.

Окончательное завершение теории исторической школы мы находим в трудах Георга Пухты1798-1846 годы жизни. Основные произведения: «Обычное право» и «Курс институций»

 

05.12.2011

Он более энергично, чем Савиньи, подчеркивает важность обычного права, его самостоятельность, независимость от законодателя, а также органический характер его происхождения. Источником юридических норм, так же как и языка, нравов является народный дух. И история права есть постепенное раскрытие этого духа, поэтому совершается без всякого участия личности. Право развивается из народного духа так же, как растение развивается из зерна, как организм их зародыша. То есть этот глубинный, невидимый источник права есть народный дух. Первоначальный видимый источник права есть обычай, вытекающий из народного сознания. Право не устанавливается государством, а предполагается им. Так как с усложнением отношений обычай может сделаться шатким и неясным, появляется необходимость выразить его в твердой форме, появляется необходимость определить, чего требует общая воля. И эти определения исходят от правительства в широком смысле слова в форме закона, который и формулирует нормы, живущие в сознании народа. Правительство есть законный орган воли, изданный закон является его выражением поэтому.

С дальнейшим развитием жизни сознание права постепенно становится достоянием сословия юристов, они раскрывают такие юридические положения, которые хотя и лежали в глубине народного духа, но не были явно выражены ни обычаем, ни законом. И таким образом, право юристов как продукт научной дедукции становится третьим и последним видимым источником права.

Ни обычай, ни закон, ни научное положение не творят право, они служат лишь средствами распознавания права, лежащего уже в готовом виде в глубине народного духа. В дальнейшем Пухта, так же как и Савиньи, стал допускать внешнее влияние на правовую жизнь народа, что противоречило основным положениям этой школы, и творческую роль законодателя. То есть это отступление от ортодоксальной школы. Но несмотря на эти уступки, сделанные вождями исторической школы – Савиньи и Пухтой, учения эти долгое время сохранялись в своей первозданной чистоте, и ученики данных юристов до последнего защищали эти ортодоксальные положения, настаивали на их чистоте.

Историческая школа права исходит от того, что право не только самостоятельная и независимая система, но и наиболее совершенная. Аргументы: право должно соответствовать народной жизни, а этому требованию лучше всего удовлетворяет обычное право, так как оно создается самой жизнью, а не сознательной деятельностью отдельных лиц. Его нормы не могут быть навеяны беспочвенной фантазией. Закон может быть введен одним росчерком пера. С его помощью можно навязать народу чуждые, и даже вредные и опасные нормы, проводить рискованные для страны эксперименты, вызвав различные катаклизмы. Поэтому очевидно преимущество права над законом.

Все эти аргументы заслуживают внимания. И, казалось бы, законодателю остается только выполнять ту роль, которую составляют следующие действия:

1) Собирать, приводить в систему

2) Давать четкую формулировку уже сложившимся обычаям

3) Устранять противоречия между ними, но ни коим образом не вводить новых нормы, еще не выработанных жизнью

Что касается аргументов о праве, то нужно видеть и недостатки обычного права, которые состоят в консервативности и костности. Юридические обычаи требуют много времени для своего формирования, обычай должен сложиться, укорениться. Но также много времени требуется и для отмены этих обычаев. Это вполне объяснимо и с психологической точки зрения: человеку трудно отделаться от своих привычек, особенно устарелых. А господство подобного права – это господство старины. Чем древнее обычай, тем с большим трудом он уходит из жизни общества, поскольку тем он крепче.

История дает нам немало примеров, доказывающих, что мудрый законодатель может с большой пользой для государства вводить новые законы, которые воздействуют на жизнь государства в лучшую сторону, ломая прежние обычаи. Например, реформы Петра 1, Александра 2. Консерватизм же может быть вреден. В учебниках обычно выдвигаются недостатки исторической школы права. Однако мы сосредоточим внимание на плюсах - важное значение исторической школы выражается в том, что:

1) Она последовательно проводила идею исторического развития права

2) Важность условий места и времени для развития права подчеркивалось

3) Подчеркивалась важность положительного права, хотя в ту эпоху господствовала доктрина естественного права

4) В противоположность идее законодательного производила и внезапных переворотов, историческая школа выдвинула идею непрерывности, закономерности, постепенности исторического развития.

Основная идея – идея закономерности – является бесспорным научным достоянием этой школы. И она всегда должна подчеркиваться как заслуга теоретиков исторической школы.

Вместо необходимых поправок школа дошла до полного отрицания момента индивидуального творчества и роли личности как необходимых элементов для правовой жизни. Это является излишней крайности. Но идея закономерности развития строя является бесспорным научным достоянием и всегда должна подчеркиваться как заслуга теоретиков естественной школы.

5) Эта школа имела благотворное влияние на разработку частных вопросов права.

6) Безусловной заслугой является требование изучения истории права, на что ранее не обращалось внимания. Школа сама представила ряд блистательных образцов научной работы в этом направлении. Она предложила иной ракурс рассмотрения права, дала новый толчок историческому изучению политической и правовой жизни народов.

7) Лучшими своими сторонами она повлияла на юриспруденцию других европейских стран, в частности, Франции

В большей же мере традиции этой школы нашли своей отражение в современных правовых системах ФРГ и Швейцарии, которые рассматривают закон и обычай как два источника права одного порядка.

Критика ортодоксальной исторической школы в трудах Йеринга

Рудольф фон Иеринг 1818-1892. Этот юрист и нанес основной удар на историческую школу права. Престиж школы был основательно подорван, до него этого не могли сделать. он до конца 50-х годов находился под влиянием ортодоксальных идей и представлений, вслед за теоретиками ?исторической школы, он воспринял историческое созерцание, защищал именно историческое развитие права, не признавал никакого другого права, кроме положительного, подчеркивал важность условия места и времени для развития права. В этом отношении он до последнего сходился с теоретиками исторической школы – учителями, с которыми он учился в университете.

Однако, вместо органического развития, он защищает развитие телеологическое – развитие, осуществляемое через призму такой категории, как цель. Обусловлено постановкой целей и работой по их достижению. То есть вместо развития мирного, спокойного, безмятежного, Иеринг выставляет развитие права путем борьбы противоположных интересов, борьбы тяжелой, упорной. Эту мысль он развил в небольшой работе, которая обратила на себя пристально внимание – «Борьба за право».

Там утверждается, что развитие права происходит закономерно, как и развитие языка, но форма и способ того и другого различны. Человеческий дух бессознательно работающий над созданием языка не встречает никакого ожесточенного сопротивления, между тем как в области права сталкиваются бесконечно разнообразные цели, стремления, интересы, тут приходится вечно искать, бороться, добиваться своего. Поэтому появление правила грамматики и юридической норы – два принципиально разных процесса, хотя происходят закономерно. Один проистекает безболезненно и спокойно, а другой – путем борьбы и страданий.

Развивающемуся праву не только приходиться пробовать, но и отыскав верный путь, приходится преодолевать препятствия – человеческие интересы, срастающиеся с известными политическими учреждениями, институтами. В подобных случаях праву приходится выдерживать борьбу, которая затягивается на целые столетия. Высшего напряжения эта борьба достигает там, где интересы приняли форму приобретенных прав. То есть там, где защищается государством право всей его мощью, идея права приходит в конфликт сама с собой. Идея права долженствующего быть вступает в конфликт с правом существующим.

«все великие приобретения истории (отмена рабства, крепостничества, веры и т.д. - все это было образовано путем борьбы, сопровождавшейся разрушением старого. Путь, который право, усеян обломками старых установлений и нередко и потоками крови». Этот путь далек от безболезненного развития.

Жизнь права есть борьба: народов, государственной власти, индивидуумов. «Борьба есть вечная работа права». «Без борьбы нет права, как без труда нет собственности».

Развитие права – длительная, упорная, изнурительная, требующая огромных умственных усилий и громадного напряжения воли, борьба.

Теория исторической школы, полагает Иеринг, опасна и по своим практическим последствиям. По требованию бездействия и невмешательства. Если признать, что право развивается само собой, непроизвольно, без участия человеческого сознания и воли, то человеку остается только спокойно сидеть и ждать, что там выдаст народный дух, то есть не вмешиваться в естественный ход событий. Здесь не требуется борьбы, исканий и усилий. Независимо действующая сила истины медленно, но верно самостоятельно проложит себе дорогу. Юридические понятия сами собой вырастают на древе познания, чтобы в готовом виде быть взятыми человеком.

В той области, где человек должен активно действовать, органическая школа убаюкивает надежды, что все действует само собой и лучше просто сложить руки и ждать. Это опасный и пагубный путь. Это прямой путь к политическому и правовому застою. Если понимать процесс развития права как борьбу, то надо иметь в виду, что борьба эта ведется во имя идей права. Существующее право разрушается во имя лучшего права. Иеринг делает из этого вывод: борьба за право есть обязанность каждого уважающего себя человека, ибо таким образом он защищает условия своего достойного существования. Отказываясь от борьбы, он нисходит до степени животного. Остается человеком до тех пор, пока борется за право.

Таким образом, в противоположность исторической школы права, не признававшей творческой силы человеческого действия, Иеринг выдвигает идею деятельного, активного участия человека в образовании права. «В борьбе обретешь ты право свое».

Вместе с органической теорией права, Иеринг отверг идею о национальном характере права. Критике этой идеи посвящен начальный параграф 2-го издания его работы «Дух римского права». Хотя определенный положения имеют место и и в предыдущей работе.

Иеринг указывает на факт рецепции, с которой не могла справиться историческая школа права. Иеринг доказывает, что заимствование составляет столь же необходимое явление в праве, как и развитие собственных начал. В совей жизни народы находятся в постоянном взаимодействии. Для духовного мира имеет силу тот же закон, что и для мира физического, а именно: жизнь есть заимствование извне и внутреннее усвоение, то есть рецепция и ассимиляция. На этих двух функциях покоится устойчивость всякого живого организма. Препятствовать заимствованиям, обрекать организм только на развитие изнутри - значит убивать его. Это путь, ведущий к смерти нации. «Процветание народа, как и отдельного лица, основывается на беспрестанном заимствовании извне: язык, вся культура народа, короче его индивидуальность – продукт бесчисленных заимствований из внешнего мира. Почему же право должно быть изъято из этого процесса?!». На основании целесообразности и потребности решается вопрос о праве?. Никто не будет заимствовать у других то, что у него и так хорошо. Если в древности развитие права имело местный, национальный характер, то в новое время определяющей стала идея универсальности. И в древнем праве можно найти много заимствований. Так, в при создании законов 12 таблиц использовались законы Солона. Русская Правда тоже не избежала рецепции.

Все тезисы исторической школы права, таким образом, были опрокинуты.

Как результат критики исторической школы права у Иеринга явилась энергичная защита закона, по сравнению с обычной формой права, как формой более соответствующим прогрессивному развитию человека. В полемике с юристами исторической школы проявилась негативное отношение Иеринга к естественно-правовой доктрине. Признание универсальных начал в праве, прогрессивные стремления в противоположность национальному консерватизму исторической школы, предпочтение закона обычному права или признание преимуществ закона перед обычным правам – начала, которые являются общим для воззрений Иеринга и школы естественного права.

Иеринг внес в науку права много ценного: доказал, что право – не самоистечение народного духа, а результат сознательной деятельности человека. Люди создают право для своих нужд путем сложного труда. Он доказал, что требованием жизни является не безусловное уважение к существующему, не покорное принятие данного, установленного, а поиск лучших устоев правовой жизни. Наконец, он показал, что развитие права осуществляется через разваленность старого и отжившего. То есть идея прогресса в развитии права получает у него отчетливое, подчеркнутое выражение. Поэтому его историческую теорию развития права мы можем назвать прогрессивной, так же как теорию Савиньи называем консервативной.

Либеральные политические учения в Западной Европе в первой половине 19 века

Политическое учение Бенджамена Констана

1767-1830 годы жизни. Учение Констана имело огромное значение для науки и для практики конституционного права, даже далеко за пределами Франции. Он не был признан подобно Монтескье или Руссо стать глашатаем новых принципов. Но зато он лучше других смог подвести итоги предшествующего развития и извлечь из этого выводы, поучительные для будущего. Его можно считать первым систематиком конституционного права. Именно он стоит во главе либеральных мыслителей 19 века. В конце своей жизни, подводя итог всему сделанному, он написал: «в продолжение 40 лет я защищал один принцип – свободу во всем, разумея под свободой торжество личности над…». Его отношение к Французской революции тоже показывает его позицию.

Два его помфлета были изданы еще в 1797 году (период директории) «О действиях террора» и «О политических реакциях». В первом он выступал против диктатуры якобинцев и крайностей революции, доказывая, что мысль упрочить свободу посредством безудержного произвола (имеется в виду террор) была пагубным заблуждением (тогда гильотина работала денно и нощно) и бросила тень на свободные учреждения, скомпромитировала их, и таким образом подготовила Францию к деспотизму.

Во второй работе он выступал против крайностей реакции. Он старался сдержать те реакционные стремления, которые овладели французским обществом после падения якобинцев, показывая, что и то, и другое равно вредно для свободы. Те же мысли проводит он и в период правления Наполеона 1, за что был исключен из трибуната, вынужден был покинуть Францию. В ссылке он написал на работу «О духе завоеваний и о похищении престола». Работа была направлена против режима правления Наполеона. Недавно пережитые крайности революции с одной стороны, и деспотизма с другой, заставляют Констана искать гарантии против произвола власти, так и против произвола толпы.

Такие гарантии он находит в конституционной монархии. В 1814 году во Францию вернулись бурбоны. Констан сначала примкнул к ним, привык к новому порядку вещей, однако позже разочаровался в своих ожиданиях. Уже первые шаги нового правительства заставили его разочароваться. Когда вслед за тем вернулся, бежав с острова Эльбы, Наполеон в период своих 100 дней и пытался ввести конституционный порядок, то призвал к совету именно Константа. Был введен дополнительный акт 1815 года под его руководством. Не удалось его ввести в действие, потому что слишком кратковременным оказалось это правление. В том же году Констан издал свою работу «начала (принципы) политики)». Дополнением к этому служат работы «об ответственности министров» и «о свободе брошюр, памфлетов и журналов», в этих работах и заключены основные идеи.

В работе «принципы политики» рассматривается учение о народном верховенстве. Констан утверждает, что это начало составляет основание народного верховенства, законного порядка. В мире есть двоякая власть: законная (основана на общей воле) и незаконная (основана на силе). Устанавливая начало народного верховенства, необходимо определить его границы, ибо иначе оно обращается в такой же деспотизм, как и произвол одного человека. Личные права существуют независимо от государственной власти, которая устанавливается для того, чтобы их охранять, а не уничтожать, чего не понял Руссо, который требовал передачи обществу всех личных прав.

Свобода, учит Констан, не в том, чтобы власть находилась в руках народа, как утверждал Руссо, а в независимости индивида от государственной власти. А понимание свободы как полновластие народа есть некритическое заимствование античных представлений и неоправданное их перенесение на современную почву. Этому посвящена отдельная работа «О свободе древних народов по сравнению со свободой новых». Здесь развивается та мысль, что свобода древних (греков, римлян) была политической свободой. Она состояла в праве каждого гражданина участвовать в осуществлении власти, то есть в создании законов, в отправлении правосудия, избрании должностных лиц, разрешении вопросов войны и миры. Но этим свобода древних и исчерпывалась. Констан находит, что у древних народов индивид являлся сувереном в отношении общих дел и рабом в отношении частных дел. У новых народов свобода, наоборот, есть по преимуществу свобода личная, гражданская. У новых народов индивид, будучи свободен в своей частной жизни, ограничен как суверен и даже в самых свободных государствах только кажется сувереном.

Эти рассуждения Констана сохраняют свое значение до сих пор, стали прочным достоянием науки. Граждане могут найти гарантии против произвола власти только в признании неприкосновенных для этой власти прав личности. К ним относится:

· Личная свобода

· Свобода совести, мнений

· Право собственности и некоторые другие

Власть, посягающая на эти права, уничтожает свое законное основание. Но как однако можно ограничить эту власть, поставив ее в рамки, как можно помешать этой власти выйти за пределы права?

Констан полагает, что гарантии против такого рода злоупотреблений заключаются:

1) В силе общественного мнения, то есть в установлении представительного правления

2) В разделении властей, уравновешивающих друг друга

В своем учении о разделении властей он становится на почву КМ. Но если Монтескье, который также отстаивает идею КМ, выделяет 3 ветви власти (ЗВ,ИВ, СВ), то Констан замечает, что поскольку эти власти могут прийти к столкновению (падение законодательной, исполнительной власти: конституция 1891, казнь короля – все происходило от несогласованности законодательной и исполнительной властей), то необходима между ними четвертая, нейтральная, которая сдерживала бы их и мешала взаимным захватам. Это власть королевская, задача которой состоит в приведении к согласию всех остальных властей, обеспечению их согласованной деятельности. ЗВ в его теории делится на 2 самостоятельные власти. Отсюда вместо трех образуется 5 самостоятельных властей:

· Королевская – возвышается над всеми

· Исполнительная власть, представленная министрами, отделена от королевской власти

· Власть, представляющая постоянство в лице наследственной палаты

· Власть, представляющая общественное мнение в лице выборной палаты

· Власть судебная

Констан особо говорит об общинной (местной власти), но она не входит в систему высших властей.