Проблема разграничения факта и мнения (фактологических и оценочных суждений). Типология суждений.

Независимо от каждого отдельного человека существует объективная реальность. Эта реальность отражается в тех текстах, при помощи которых человек эту реальность описывает. Текст состоит из отдельных суждений или, что то же, отдельных высказываний. Каждое суждение что-то описывает, отражает; это «что-то» — фрагмент реальности (действительности): события, ситуации, свойства предметов или лиц.

Обычно полагают, что существует некий объективный «факт», который описывается суждением (высказыванием). На самом деле все гораздо сложнее. Человек вычленяет в реальности какой-то фрагмент. Например, политическую ситуацию в Беларуси. Этот фрагмент рассматривается под определенным углом зрения, в определенном аспекте: например — соблюдения прав человека. За тем мы как бы «переводим» наше знание об этом фрагменте на обычный словесный язык, превращая это знание в совокупность словесных (вербальных) суждений или высказываний. Каждое из этих суждений может быть истинным (соответствовать действительности) или ложным (не соответствовать действительности) Но чтобы установить это, мы должны проделать так называемую верификацию: соотнести содержание суждения с действительнос­тью и убедиться, что данное суждение истинно (или, наоборот ложно).Только после того как мы осуществили верификацию суждения и оказалось, что оно истинно, оно превращается в факт. Значит, факт не существует в самой действительности: это результат нашего ос­мысления или переработки информации о действительности.

Поэтому нельзя разводить «суждение» и «факт» так, как это иногда делается: факт – это истинное событие, а суждение – ве­рифицированная истинная оценка (положительная или отрица­тельная) этого факта (например, Л. Ганкин. Как развести сужде­ния и факты? // «Московские новости». 1995. № 3). Неточно и содержащееся в Гражданском кодексе РСФСР (ст. 7) и РФ (ст. 152) противопоставление «фактических сведений» и «оценочных суж­дений».

Факты не описательны. Они устраняют все частные характерис­тики события и сохраняют только самую его суть, его сердцевину. Недаром говорят о «голых» или «неприукрашенных» фактах. У это­го свойства факта есть и оборотная сторона: он всегда выделяет в событии какую-то одну его часть, определенные его признаки. Со­бытие: освобождение заложников, захваченных в Перу организаци­ей «Сендеро луминосо». Факты могут быть представлены по-разно­му: Заложники освобождены. При освобождении заложников никто из атаковавших не пострадал. При освобождении заложников была допу­щена неоправданная жестокость в отношении рядовых боевиков, го­товых сдаться. Получается, что одно и то же событие выступает в форме различных фактов — в зависимости от того, что мы считаем главным, что трактуем как суть события, а что считаем частностью. Поэтому можно описывать, как развертываются события, но не как происходят факты. Факты вообще не «происходят», происходят со­бытия.

Суждение (высказывание) может быть по содержанию различ­ным. Например, оно может быть бытийным (экзистенциальным) и утверждать, что нечто существует (или не вообще существует, а где-то или у кого-то). Например, суждение: У политика Н. имеется ва­лютный счет в Швейцарии есть типичное бытийное высказывание: мы фиксируем только одно — есть такой счет (и тогда суждение ис­тинно) или нет такого счета (и тогда суждение ложно). Или суждение может быть классифицирующим: Дипломат X. — сотрудник контр­разведки. Здесь мы утверждаем принадлежность X. к определенному классу (множеству). Еще один вид высказываний — признаковые (атрибутивные), когда кому-то или чему-то приписывается некий признак: У А. нет высшего образования. Или, наконец, более сложное пропозициональное (событийное) высказывание, где описывается взаимодействие двух или нескольких «героев» события: Политик Ж. ударил по лицу журналистку.

Обратите внимание, что одно и то же высказывание в разном контексте может иметь разное содержание. Если мы набираем «компромат» на политика Н., то приведенное высказывание вста­нет в ряд признаковых и само станет признаковым: Н. такой-то и такой-то, у него имеется валютный счет, и вообще на нем негде ста­вить пробы. Точно так же с политиком Ж.: Ж. призывал к тому-то и тому-то, вел себя там-то нагло и оскорбительно, ударил по лицу журналистку.

Итак, перед нами объективное событие или цепочка взаимосвя­занных событий (в современной науке иногда употребляют в качест­ве термина метафорическое выражение «сценарий»). И высказыва­ние или совокупность (цепочка) высказываний (суждений), описы­вающих это событие (события). Где здесь «факт»?

Факт — это содержание высказывания, но только после того, как мы провели его проверку на истинность — верификацию — и полу­чили положительный ответ.

Как именно такая проверка осуществляется? Это зависит от мно­жества причин. Самый прямой способ верификации — непосредст­венно сопоставить высказывание с реальными событиями. Но это ча­ще всего невозможно (событие уже состоялось и не зафиксировано). Особенно часто так происходит в журналистике: только сам автор вы­сказывания, журналист, присутствовал при событии или участвовал в нем. Поэтому чаще применяется второй способ — сопоставление вы­сказывания с другими высказываниями, принадлежащими другим участникам, наблюдателям или толкователям (интерпретаторам) со­бытия, которых мы считаем объективными или компетентными. Есть и третий способ — доказательство, заключающееся в приведении до­полнительных данных, свидетельствующих об истинности высказы­вания. Скажем, проверка его истинности по архивам. Наконец, чет­вертый способ — сопоставление информации из нескольких незави­симых и не связанных друг с другом источников (так работает развед­ка: сведения считаются фактом, если они идентичны в сообщениях разных источников).

Сама верификация суждения (высказывания) не всегда возмож­на. Иногда она объективно невозможна. Например, кто-то утверж­дает, что Н. был платным осведомителем КГБ. Соотнести это ут­верждение с реальными событиями, конечно, невозможно. «Компе­тентные свидетели» или «компетентные эксперты» либо отсутству­ют, либо по понятным причинам помалкивают. Архивы же продол­жают оставаться закрытыми (по крайней мере в этой своей части). Убедиться, что данное утверждение соответствует истине, так же не­возможно, как убедиться в его ложности.

Но иногда оно невозможно субъективно, а не объективно. На­пример, в известной книге В. В. Жириновского есть такое утвержде­ние: Выход к Индийскому океану— это миротворческая миссия Рос­сии. Проверить его нельзя по целому ряду причин. Главная из них — крайний субъективизм буквально каждого слова. «Выход к Индийско­му океану» — это на самом деле не церемониальный марш, заверша­ющийся мытьем сапог, а вооруженная агрессия, способная спрово­цировать мировую войну. Автор же высказывания камуфлирует его содержание абстрактными оценками и метафорами (это окно на юго-восток... это даст ток свежего воздуха...). Такие же, по выражению принца Гамлета, «слова, слова, слова...» — «миротворческая миссия России». Что такое миссия? Есть ли она у России? Если есть, то мож­но ли говорить о «миротворческой миссии»? Одним словом, практи­чески невозможно ни утверждать, что приведенное высказывание ложно, ни утверждать, что оно истинно. Оно просто субъективно на­столько, что становится в принципе непроверяемым.

Итак, вернемся к суждениям (высказываниям). Если в результа­те верификации оказалось, что содержание высказывания соответ­ствует действительности, его, это высказывание, можно считать достоверным фактом. Если оказалось, что оно не соответствует действительности, то это вообще не факт. Если в силу объективных причин верифицировать высказывание оказалось невозможным, то мы имеем дело с недостоверным фактом или непроверенным ут­верждением.

А если его нельзя верифицировать в силу субъективных причин – субъективно-оценочного характера, эмоциональности, созна­тельной неясности истинного смысла высказывания? Тогда мы стал­киваемся с оценочным суждением или оценочным высказыванием.

У события есть только одно свойство или один признак — то, что оно произошло или, напротив, не произошло. Ельцин выиграл президентские выборы 1996 года — это событие (фрагмент дейст­вительности). А суждений об этом событии может быть бесконеч­ное множество. Например: Ельцин выиграл благодаря поддержке электората А. Л. Лебедя. Это утверждение проверяемо и, видимо, является истинным (т.е. достоверным фактом). А вот другое выска­зывание: Выигрыш Ельцина — благо для России. Может быть, это и так. Но в условиях реального времени мы, во-первых, не можем это высказывание верифицировать — только будущий историк, может быть, будет располагать средствами для проверки подобного ут­верждения. А во-вторых, здесь и нечего верифицировать: это выска­зывание не укладывается в схему «произошло — не произошло». Оно вносит фактор «хорошо — плохо». А следовательно, это типич­ное оценочное высказывание.

Резюмируем. По поводу происшедшего события могут быть высказаны различ­ные суждения. 1) Часть из них может быть верифицирована тем или иным способом. Те из них, которые не подтвердились, являются ложными (т.е. не являются фактами). Те, которые подтвердились, являются истинными (т.е. достоверными фактами). 2) Другая часть суждений о событии объективно не может быть верифицирована в данный момент при нынешнем объеме и характере доступной нам информации, но если со временем появятся новые факторы (ранее неизвестный нам свидетель, вновь открывшийся архив и пр.), такая верификация может быть произведена. Эти суждения являются не­достоверными фактами. Наконец, 3) третья часть суждений вообще не проверяема по своей природе — это не факты, а оценочные сужде­ния (высказывания).

Всегда ли эта грань между фактологическим (описательным) суждением и чисто субъективным (оценочным) суждением и соответственно – между фактом и мнением (в широком смысле) является четко очерченной? Не всегда. В книге юристов Г.М.Резника и К.И.Скловского «Честь. Достоинство. Деловая репутация: Споры с участием СМИ.» (М., 2006) делается попытка расширить традиционную типологию суждений, включив в нее оценочные суждения с фактической ссылкой. Данные авторы предлагают следующую классификацию суждений: 1) описательные; 2) оценочные; 3) оце­ночные с фактической ссылкой.

На практике отграничение оценоч­ных суждений от описательных (фактологических) нередко представляет большую слож­ность. Вне категории истины стоят абсолютные (частные) оценки: «хо­роший — плохой», «добрый - злой», «худший — лучший», «привле­кательный - отталкивающий» и т.п. Оценка «плохой», несомненно, означает отрицательное мнение о человеке и тем самым задевает его репутацию, но без привязки к каким-либо фактам она не несет о нем никакой объективной информации, а просто выражает чье-либо, субъективное отношение к нему.

Обращение в суд с требованием опровержения абсолютных оце­нок как не соответствующих действительности логически неоправ­данно именно потому, что суждения о плохом и хорошем могут на­полняться любым содержанием. Так, мы можем узнать, что хоро­ший отец — тот, который бьет сына и держит его впроголодь, ибо жизнь сурова, и надо воспитывать бойца, готовить его к жесткому противостоянию враждебной среде. Или как злой будет охарактери­зован человек, подающий милостыню нищим, потому что тем са­мым он плодит дармоедов. Совершенно неожиданно аттестацию плохого педагога может получить школьный любимец — учитель ли­тературы на основании того, что тот заразил своих учеников любо­вью к своему предмету, чем обрекает их после окончания гумани­тарных вузов на безработицу.

Оценки порождены состоянием внутреннего мира человека, его убеждениями и установками, предпочтениями и пристрастиями. Отражающие эту «субъективную действительность» оценочные суж­дения не могут признаваться соответствующими либо несоответст­вующими действительности объективной.

Но ситуация меняется, если в самом суждении указывается на фактическое основание оценки. Так, фраза «судя по отзывам, N — плохой специалист» будет обладать исковой силой, поскольку факт существования нелестных отзывов может быть проверен.

Главная сложность разграничения фактов и оценок (мнений) вызывается тем, что между чисто описательными и чисто оценочными сужде­ниями находится широкий языковый слой так называемых оценоч­ных выражений с фактической ссылкой. «Преступный», «нечестный», «лживый», «антиобщественный», «безграмотный», «некомпе­тентный», «ненадежный», «необязательный» — эти и подобные им слова, являющиеся чисто оценочными средствами, в определенном контексте могут быть пригодны для проверки на соответствие действительности. Но только тогда, когда удастся выделить информационную составляющую мнения, очистить его фактическую основу от субъективных взглядов, установок и предпочтений. В противном случае суждение будет квалифицировано как чисто оценочное, субъективное и удовлетворение иска о защите чести, достоинства и деловой репутации исключается.

Однако, как считают известные юристы, принципиально важно то, что познавательная «начинка» утвер­ждений, мнений, оценок и догадок (предположений) идентична. «Наш начальник погряз во взятках», «по-моему, наш начальник погряз во взятках», «догадыва­юсь, что наш начальник погряз во взятках» — содержание всех этих трех высказываний совпадает и пригодно для верификации незави­симо от «модальной упаковки». Репутация страда­ет не столько от формы высказывания, сколько от его содержания, а посему право должно предоставить человеку защиту от диффамации в форме не только недостоверных утверждений, но и необоснован­ных описательных мнений, беспочвенных подозрений. Казалось бы, непреодолимым препятствием для опровержения мнений и предпо­ложений служит то, что они не могут быть признаны не соответст­вующими действительности, поскольку на такое соответствие и не претендуют. Как считают авторы-юристы, мнения могут опровергаться кос­венно через опровержение ложных фактов, на которых они основаны. Об этом же пишет А.Эрделевский: «Если мнение содержит в себе сообщение о порочащих фактах или позволяет сделать вывод об их наличии, то потерпевший вправе требовать опровержения сведений…» (Эрделевский, 1998,с.14).

Литература.

1. Эрделевский А. Диффамация // Законность. – 1998. - №12. – с.11-15.