Оргкомітет конференції

Лекція № 1 Вступ до вивчення курсу “Історія релігії і Церкви в Україні”.

План:

1). Роль історичних знань в умовах постмодерної доби.

2). Релігійні цінності: відповіді на запити часу.

Література:

1. Яковенко Н. Вступ до історії. Київ, 2007. – 375 с.

2. Історія релігій в Україні. Науковий щорічник. Книга І – Львів, 2010.

3. Бенедикт ХУІ Бог і світ. Таїнства християнської віри. – Місіонер, 2009. – 416 с.

4. Старець Паїсій Афонський. Слова. С болю и любовью о современном человеке. – Киев, 2008. – 374 с.

5. Йосиф Рацінгер Цінності в часи перемін. Долання майбутніх викликів. – Львів: Місіонер, 2006. – 168 с.

6. Йосиф Рацінгер Сіль землі: Християнство й католицька Церква в ХХі столітті. – львів6 Місіонер. 2007. – 282 с.

7. Ришка Чеслав. Фатіма: З’яви останніх часів. – Львів: Добра книжка. – 2007 .

8. Крістоф Шенборн Мета чи випадок ? Створення світу й еволюція з точки зору розсудливої віри. – Львів: Місіонер, 2008. – 140 с.

1). Що таке історія? Буквальне значення грецького слова історія – «розпитування», «розвідування». Саме в такому сенсі його вперше вжив історик Геродот, який у У ст. до н.е. зафіксував розповіді учасників греко-перських воєн, назвавши їх «історіями». В ширшому розумінні – historia – це наука, яка вивчає у хронологічній послідовності конкретний розвиток людського суспільства, його закономірності та особливості, який, своєю чергою, пізнається з метою розуміння його минулого, сучасного стану і перспектив у майбутньому. Утім, на відміну від радянських істориків, західні науковці вже з першої третини ХХ ст. ототожнювали свій фах із вивченням людини. «Що ж розкриває історія? Я відповідаю – res gestae – дії людей, що відбулися в минулому» – писав у 1920-х рр. відомий англійський дослідник, історіософ Робін Колінгвуд.

Технологічний бум, котрий переживає наша цивілізація попри свої безумовні позитиви містить в собі й виразні негативи. Нерідко доводиться чути, що звертатися до спадщини предків мабуть і не потрібно, бо в силу своєї «консервативності» історична людина «начебто не здатна нічого нового й модерного запропонувати». Тож нерідко молоде покоління вивчає історію доволі спрощено – мовляв можна вивчити окремі дати, прізвища, події, історичні процеси і це означатиме широке володіння предметом. Разом з тим, те, що за кожною «сухою» датою, подією чи процесом стоїть конкретна людина з конкретним видом діяльності нібито нікого й не обходить, ніхто цим і не задається. Але ж загальновідомо, що саме людина є творцем історії, і без людини історичний процес по суті «порожній».

Ця проблема неминуче накладається на іншу – збереження пам’яті про історичну людину з метою вивчення досвіду життєдіяльності предків. Видається, що в глобалізованому постіндустріальному інформаційному світі людині напрочуд легко втратити себе, втратити основоположні істини, котрі залишалися незмінними упродовж віків, а відтак зійти на манівці. Вірогідно ця проблема ускладнюється деструктивними впливами на свідомість людини з боку засобів масової інформації (ЗМІ), які в сучасних умовах претендують на роль своєрідних дороговказів, «вчителів життя». Зазвичай саме ЗМІ формують світогляд людини початку ХХІ століття, слугують своєрідними продукаторами масової культури, котра стає непримиренним антагоністом культурній спадщині минулих поколінь. Масова культура, що наповнює повсякдення людини нашого часу, очевидно що, призводить до своєрідного уподібнення людей, формує «нового героя нового часу», що заради гедоністичного способу життя, легкого заробітку нерідко відмовляється від багаторічних традицій, цінностей, що формувалися століттями. Відтак, втрачається мабуть найголовніша гуманітарна сентенція – «Historia est magistra vitae», тобто – історія – вчителька життя. Дуже багато людей у своєму неуважному ставленні до історії обрали своєрідну тактику «спалення мостів за собою».

Ще одна проблема стосується епістемології, тобто способів, завдяки яким історик дізнається про те, що знає. Історію, як відомо, пишуть за джерелами, однак треба знати, що історичне джерело – це річ доволі неоднозначна. Ідеться про те, з якого боку підступитися до документу, та як розпізнати, де він говорить правду, де напівправду, а де, вочевидь, лукавить. Узагалі, в сучасній історичній науці проблема пошуку ідентичності людей минулого вважається однією з найбільш складних і контроверсійних. Скажімо, згідно з дорадянськими згодом радянськими схемами мислення, вважалося, що можна говорити про спільні почування та прагнення всього народу, який нібито усвідомлював себе єдиним цілим. Натомість доступні джерела переконують, що, наприклад, в домодерну добу, коли не було радіо, газет, телебачення, загальнодоступних книг та інших новітніх засобів масової інформації та комунікації шукати масову свідомість такого типу доволі ризиковано. Адже домодерна «спільнота» (народ), за влучним висловом Наталії Яковенко жила, сказати б, в інакшому режимі – не як «увесь народ» а як розрізнені соціальні й професійні групи, сусідські мікроколективи і т.д. Словом існував становий поділ суспільства. Кожну з цих груп об’єднувало відмінне від решти почуття – Ми, тобто відмінна ідентичність. Те, що робить нас «народом» зокрема наші спільні патріотичні почування та наше сьогоднішнє, більш-менш однакове для всіх уявлення про минуле – це «продукт» новітньої доби, що подарувала нам розвинену національну чи якусь іншу ідеологію, а та, своєю чергою, привчила ототожнювати себе саме з цією, а не інакшою країною, мовою, історією, культурою тощо. У модерному, вже «націоналізованому» суспільстві справа вибору якогось загального вектора полегшується спільним полем інформації та спільним національним почуттям.

Разом з тим, звертаючись до минулого, науковець має справу не з фізичним об’єктом, а радше з витвором власної уяви. По суті нам ніколи не дано пізнати яким насправді було минуле, бо як влучно зауважив російський історик Арон Гуревич – «реконструюючи історію, ми її конструюємо». Як це буде зроблено залежить від знань і таланту, але історик завжди залишиться людиною свого часу. Він здатний бачити в минулому тільки те, що здається йому «цікавим», «важливим» чи «потрібним» його сучасникам, а в поясненні подій спирається все ж на властиві його добі вартості. Велике значення має також те, в який спосіб історики надають зв’язного сенсу тому, що саме по собі фактично позбавлене будь-якого сенсу. Адже без історика будь-який історичний сюжет по суті нікому не потрібний. Саме історик розставляє акценти, робить наголоси на рубіжних темах, фундаментальних питаннях тощо. За вдалим висловом згаданої нами вище Н.Яковенко, саме історик «розклавши перед собою купку розрізнених епізодів», вирішує як правильно змонтувати докупи епізоди, та переконати читачів у слушності свого «монтажу».

2). Якщо зестраполювати усе сказане вище на предмет «Історія релігії і Церкви в Україні», то, наш погляд, усе, що має нині відношення до релігії і Церкви має особливу цінність і вагу, бо ми живемо по суті в безпрецедентну по нівеляції духовних вартостей історичну епоху. Релігійні цінності поступово стають чимось анахроністичними, дуже багато засадничих для багатьох десятків поколінь рис стають нині формалістичними, відносними, не модерними. По суті нинішня епоха розчавила минулі набутки цивілізації, серед яких релігія завжди була на перших ролях. Бо історія – це ще і стиль життя людини, її ментальність, етос, повсякденність.

Дозволимо собі виділити найвагоміші цивілізаційні ознаки нинішньої доби, котрі найвиразніше демонструють переосмислення релігійних вартостей.

Релігія – (від лат. religio – благочестя, побожність, святиня) – світосприйняття, а також поведінка і специфічна діяльність, пов’язані з вірою в Бога.

Церква (світський вимір) – Соціальний інститут, тип релігійної організації зі складної чітко централізованою та ієрархічною системою стосунків між священнослужителями та віруючими, що продукують, зберігають і передають релігійну інформацію, координують релігійну діяльність і здійснюють контроль за поведінкою людей.

Виключно релігійний вимір: Церква – це не людська спільнота, а надприродний утвір, що має риси божественної вічності, непорушності, нетлінності, святості, «містичне тіло Ісуса Христа», посередниця між Богом і людьми, охоронниця скарбниця дарів благодаті, поза якою неможливе спасіння.

1). Модернізм. Французьке слово modernization означає оновлення. Модернізм – тобто удосконалення, надання сучасного вигляду, переробка відповідно до сучасних вимог.

Йдеться тут передусім про технологічний бум, що переживає нині цивілізація у геометричній прогресії. До слова, про загрозу модернізму відзначали представники вищого духовенства Католицької і Православних церков на початку ХХ ст. Ішлося, зокрема, про те, що модернізм (промисловий переворот, будівництво залізниць, поступова телефонія, телеграфія, автомобілізація) позбавляють впливу церкви. В сучасних умовах технологічний бум досяг свого апогею (телевізор, інтернет, ігрові автомати інші засоби ) забирають у людини час на призадуму, мистецтво, класичну музику, виривають внутрішній мир, спокій тощо. Прочитати вірш «Ми начебто і не видумуємо велосипед…»

2). Сцієнтизм і раціоналізм. Сцієнтизм (абсолютизація ролі науки у складі світогляду). Раціоналізм – тобто віра у безмежні властивості людського розуму, його здатності пізнавати світ. По суті розум вважається єдиним джерелом і критерієм пізнання. Перші проблиски раціоналістичного і сцієнтичного світогляду розпочалися уже за доби Просвітництва, період національного відродження ХІХ ст. – роль науки). Однак апогей знову ж таки зараз. Церква відірвана від держави. Усе повинно бути доведено наукою, експериментом. Усе інше – ірраціоналізм, містика. Наука втручається у заборонені віками сфери, таємничі речі (статеве життя людей, допомога людині при невиліковній хворобі тощо). Вірш «Іменники, прикметники, дієслова …»

3). Лібералізм. Liberalis – латинське слово вільний тобто примиренське ставлення до різних явищ, викликів нинішньої доби, запитів часу. Тобто людина нинішньої доби, живучи в просторі демократії, плюралізму, намагається усе толерувати. Це має дві сторони медалі, бо таким чином громада у цих умовах повинна поважати наприклад секс меншини, що є одним із серйозних гріхів багатьох релігій. Західне суспільство – суспільство взаємної толерації. Ідеться про те, що потрібно поважати різні ідеології.

4). Матеріалізм, консумізм (споживацтво). Доба ринку. Загроза в тому, що нагромадження майна, побутові речі, стають метою життя людини, єдиною ціллю. Західноєвропейський стиль – це консумістичний стиль: красиве, «легке» життя. Це є дуже небезпечним, бо дезорієнтує людину нинішньої доби. Людина забуває про «Доктрину первородного гріха» Святого Августина. Вірш «У ринку свої закони, свій акцент… ». Знову ж, погоня за матеріальними набутками відволікають людину від пошуку себе, пошуку сенсу життя, від мистецтва тощо. Вірш «У пошуках примар, що звуться Ельдорадо … ». Візьмемо рекламу (усе для життя, побуту …).

5). Натуралізм (лат. natura - природа). Тут, природжена, «реалістична» властивість, характер, вдача людини. Часто вживається термін «культ тіла». Ідеться про надмірну увагу суспільства до тілесного на противагу душі. Це виражається у всьому – мода, одяг, манери поведінки, музика, еротика в кіно тощо. Увага до тлінного, ситуативного. Вірш «У пастці пристрасних оков …».

У православних церквах не можна входити без хустинки … У мусульман – нікаби, паранджі, іудеїв – дуже сувора система заборон у статевому житті тощо.

«Сексуальна революція» 1960-х років полегшила загальний доступ до контрацептивних пігулок і швидко зруйнувала традиційні звичаї. Вона знищила соціальний сором за позашлюбні статеві стосунки, незаконнонародженість, гомосексуалізм, розлучення, нешлюбне співжиття, пом’якшенням законів про порнографію і непристойність, повсюдною легалізацією абортів. Існувала різниця між темпами змін: Данія простувала попереду, Ірландія пленталася позаду. Була й сильна реакція, надто серед католицьких кіл, які вважали, що визначальні вартості шлюбу, сім’ї і людського кохання опинилися під загрозою.

Релігійне життя переживало великий занепад. Відвідування церкви перестало бути соціальною умовністю, тепер кожна родина чи індивід самі вирішували, ходити їм чи ні. Впершее за півтора тисячоліття християнство стало вірою меншості. ІІ Ватиканський собор, який тривав з жовтня 1962 по грудень 1965, попри усі сподівання не вирішив проблеми. У битві між консерваторами та лібералами чимало запопонованих реформ були пом’якшені або відкинуті. Наприклад, не пройшли пропозиції, які сприяли утвердженню сучасних методів контролю за народжуваністю, пом’якшено заборони на шлюби з некатоликами тощо. Згодом наступні понтифіки прагнули розвивати ці реформи. Так у 1968 р. папа Павло УІ (правив 1963-1978) видав енцикліку «Людського життя», де підтвердив заборону контрацепції.

У цих умовах варто вести мову про так звану «масову культуру». (мас культ, кітч)

Як явище, масова культура формується в 1920-х рр. Її появі сприяв розвиток засобів масової інформації – газет. Популярних журналів. Радіо, грамзапису, кінематографу. Усе це демократизувало культуру, відкрило доступ до неї масової аудиторії, і в же час зумовило проникнення в культуру суто комерційних інтересів. Термін «масова культура» підкреслює доступність, поширеність художніх та культурних цінностей, легкість сприйняття, яка не потребує особливого художнього-естетичного смаку. Масова культура доступна й зрозуміла людям різного віку, всім верствам населення незалежно від рівня освіти.

Разом з тим, в усі часи була поширена культура, що була розрахована на масового глядача. Проте ніколи раніше вона не набувала такої тиражованості зразків, створеності шаблонів сприйняття. Масова культура пропонує тривіальне як естетичний ідеал, пріоритет розважальності і апелює до нижчих відчуттів та інстинктів. Великого значення у 1950-60-х набуває новий музичний стиль рок.

Кінематограф, миляні опери, мода.

Лекція 2: Quo vadis ? Сакральные архетипы цивилизации: динамика изменений в условиях исторического процесса

На наш взгляд, в современном мире нивеляции традиций, вековых архетипов перед каждым историком, да и в целом гуманитарием, должен особо остро стоять вопрос сохранения самоидентификации, сквозь целеустремленные исторические экскурсы. Гуманитарию, наверное, как никогда раньше стоит быть отличным «екстраполятором», сравнивая эпохи, и ценности в них. Сейчас, считаем, на исторический процесс стоит смотреть немножко шире, обращая внимание не только на фактический материал, но и на динамику, так сказать «траекторию» нивеляции архетипов – как бы отвечая на вопросы: Когда? При каких условиях? имела место нивеляция. На вопрос Зачем? ответы, на наш взгляд, находятся в «высшей плоскости», поскольку в основе мироздания, находится самая главная Движущая сила и мысль – Господь Бог, и на исторический процесс стоит смотреть «провиденциалистски». Считаем, что «лакмусовой бумажкой» историка является вера, а также знания и доверие священным текстам – в первую очередь Библии. Если историк верует – это одно, если нет – совсем другое.

Вместе с тем, «экстраполяторские» исторические поиски ни коем образом не свидетельствуют о том, что наше время «целиком утраченное», а поколение, которое отошло от традиции – упущенное. Без сомнения, каждый исторический период имеет свои достоинства, безоговорочные истины, возможности и т.д. Задачи состоят в том, чтобы, так сказать, экстраполируя, понять тенденции нашего времени, разобраться в эпохе, в которой живем.

К слову, среди архетипов, на наш взгляд, как раз особое внимание следует обратить на архетипы жертвы и табу, которые являются основоположными, а также бинарные: свое/чужое, верх/низ, а также культурное/сырое. Первые два архетипа являются своеобразным следствием. грехопадения человека (доктрина первородного греха Августина Блаженного). После падения Адама, говорить о «сытом» счастье человека, который изменил Создателю, не приходится. И это понимали люди давних цивилизаций, жертвуя Богу и табуируясь, тем самым моля о прощении и защищаясь от злых сил. Бинарные архетипы являются следствием Божьей доброты, поскольку общественный строй, который упорядочен по иерархии, где малая часть общества во главе с верующим Правителем и жрецами правит большинством, является большим залогом спасения бессмертной души человеческой, нежели эмансипированное и сугубо потребительское общество. Как следствие, «постпервородное» терпение большинства (низ, сырое), выражаемо в изнурительной работе, плате податей, дани, десятины правителям и жрецам выглядит (как это не странно и парадоксально) целиком логически. Большинство должно как бы создавать условия меньшинству. Вместе с тем, меньшинство (верх, культурное), которому дано Богом значительно больше, должно уделять жертвы, организовывать общество, а также интеллектуально развиваться, познавать мир, и, тем самым как бы отвечало за большинство (Христианская притча о пяти талантах). В этом строении особо важен общественный Порядок. Своя важная логика была и в архетипе свое/чужое, поскольку в локальной, узкой среде, намного легче беречь тот же Порядок, который очень важен для спасения общества.

Общественный строй, когда правитель являлся своеобразным богом на земле, отчетливо видится в ранних цивилизациях Египта, Вавилона, Индии и др. Скажем, в Египетском Раннем Царстве имя царя даже не выговаривали, оно было наполнено магической силы. О культе фараона свидетельствуют гробницы-пирамиды, величие которых показывало власть и силу. Фараон считался сыном Солнца (Атона) и первосвященником. Вина первосвященника тяготела над всем народом, поскольку он заступал Бога перед народом, а народ перед Богом. Фараон вместе со жрецами приносили жертвы, следили за табу и общественным строем. Очень важное сословие ­ – профессиональные воины, которые были обязаны защищать фараона-бога, жреческую часть, свое от чужого. Это было делом большого почета и чести. Среди воинов богатые «воевали своими деньгами», те, кто бедней – получали оружие из царского арсенала, воевали и наемники. В войске имела место жесткая палочная дисциплина.

Показательно то, что египтяне беспрекословно должны были подчиняться правилам «Маат», которые как раз берегли социальные устои. Этические идеи «Маат» отвечали божественной воле, поэтому крестьянин должен был честно работать и беспрекословно выполнять указания верха, а верха осуществляя справедливое решение, помогать бедным. Главное в правилах «Маат» – беречь космический и социальный строй, построенный на иерархии и сакральных архетипах.

Близкими по духу этическим правилам «Маат» были вавилонские «Законы Хаммурапи», которые отображали нормы тогдашнего права и базировались на подчинении низа – верху, сырого – культурному. К слову, наиболее образованными были жрецы, которые сформировались в отдельное сословие. Высшие жреческие посты сконцентрировались в руках царей и правителей зависимых от них городов и провинций. К слову, в «Поэме о Гильгамеше» (конец ІІІ – начало ІІ тыс. до н.э.) (шумеро-вавилонский эпос) также сформулирована мифологическая концепция жесткого детерминизма человеческой жизни.

Ярким примером существования сакральных архетипов является древняя Индия с ее строением на варны. Богатые сословия – варна брахманов-жрецов, варна военной знати – кшатрии. Бедные сословия – варна вайшьей – крестьяне, купцы, ремесленники. Варна шудров ­– в основном рабы. Построение населения на варны, как форма социальной стратификации, считалось в Индии священным. Индийские законы обязывали жену считать мужа божеством, дочери подчинятся отцу, вдове – сыновьям. О морально-правовых мотивах строения индийского общества на четыре основные сословия красноречиво свидетельствуют религиозные гимны, созданные жрецами арийских племен во ІІ тыс. до н.э. – «Ригведы». В эпоху «Ригведы» начала укладываться также сословно-кастовая система.

В Древнем Китае, скажем, огромное значение имел культ предков, культ старших. Отсюда, пиетет Совета старейшин, власти, родителям, ученым людям и т.д. Эти традиции целиком и полностью совпадают с конфигурацией верх/низ, культурное/сырое. Если в почете верх и культурное, тогда большинство (низ, сырое) будет беспрекословно придерживаться табу, понимать важность жертв. Архетип свое/чужое являлся универсальным и доминировал, на наш взгляд, вплоть до новейшей истории – эпохи глобализации, инкультурации, технокоммуникативной революции второй половины ХХ века. Очень показательным в этом измерении выглядит конфуцианство, которое со временем стало государственной идеологией Китайской империи. Конфуцианство, как раз, защищало деление общества на высших и низших, а также требовало бесприкословного исполнения уложеных на них обязательств.

Нельзя в этом контексте не вспомнить об этрусской культуре, которая не без основания считается прародительницей древнеримской культуры. Большинство ученых считают этрусский народ малоазийского происхождения. Города этрусков – это небольшие военно-жреческие, рабовладельческие города-государства с царями-жрецами во главе.

Мы вспомнили об этрусской культуре неспроста, поскольку как раз на пике первого тысячелетия до н.э. (время приблизительного проживания этрусков), на наш взгяд, произошли существенные изменения цивилизационного уровня, которые кардинальным образом изменили ход цивилизации. Как раз на протяжении первого тысячелетия до н.э. постепенно нивелируется сакральный принцип общественного строя, когда правители являлись одновременно жрецами. Фактически этрусская культура некоторым образом и явилась завершением этой большой тысячелетней эпохи. Последствия изменений, даже деструкцию, этой своеобразной сакральной конфигурации трудно себе представить. Ранее правитель-жрец владел безоговорочной не только как бы светской властью, но и духовным авторитетом во всех сословиях населения, и в верхах и низах. Теперь же, жрецы постепенно формируются в отдельное сословие, конечно же, с большим социальным авторитетом, но уже без сращивания с властью светской. Результат нередко плачевный, поскольку власть постепенно десакрализируется, а с властью десакрализируются часто и представители высшего общества (верх, культурное). Яркий пример – деятельность большого числа представителей власти Древней Греции и Рима. Вместе с тем, конечно же, больших колебаний в области нивеляции табу и жертвы на массовом уровне в те времена не имелось. Жреческое сословие имело в то время очень большой авторитет.

В Древней Греции царь уже не был божеством, не имел абсолютной власти. Так или иначе, Древние Афины считаются государством рабовладельческой демократии, в которой власть принадлежит Совету пятисот, который, в свою очередь, при высоком имущественном цензе избирался народным совещанием. Женщины не имели избирательного голоса, не участвовали в общественной и политической жизни. В целом, только 30-40 тысяч из 250-300 тысяч афинского населения участвовали в общественной жизни. В Афинах точно также в большом авторитете был культ старших, знатных, ученых людей, воинское призвание. Спарта V-ІV вв. до н.э. вообще напоминала большой военный лагерь, в котором все жители должны были придерживаться суровой дисциплины, наименьшие подробности повседневной жизни спартанцев – поведение, одежда, внешность контролировались старшими людьми, с детства мальчики воспитывались воинами. Царь не был божеством, являлся лишь главным воином Спарты. Авторитет жреческого слоя в Древней Греции, несмотря на некую деструкцию традиции и десакрализацию власти, оставался незыблемым. Скажем Александр Македонский (IV век до н.э.) завоевывая новые территории в первую очередь рассчитывал на поддержку жречества, понимая, что это залог послушания широких масс населения.

Каких-то существенных различий в конфигурации сакральных архетипов в Римской империи по сравнению с Древней Грецией, на наш взгляд, не существовало. В Римской империи ІV – V вв. н.э. император по примеру восточных царей считался божеством на земле, цари имели титул Августов (возвеличенные богами). Другое дело, что сакральной составляющей власти, как это было во времена Древнего Египта или Вавилона, на наш взгляд, уже не было. Сформировался слой жрецов, которые знали культ и следили за его выполнением. В иерархии богов Юпитер являлся богом неба, Марс – богом войны, Веста – богиня домашнего очага, Меркурий – богом торговли и т.д.

В период поздней Римской империи произошло очень важное событие ­ – император Константин Миланским эдиктом (313 г.) разрешил свободное исповедование христианской религии в империи. Христианство во многом изменило ход истории, дало новый импульс деятельности жреческого слоя, намного «упростило» путь верующих (христиан) к Богу – «Бог стал человеком, чтобы человек снова стал Богом». Была основана Церковь, чтобы каждый христианин смог путем участия в Литургии (бескровной жертвы Христовой), акафистах, молебнах, исповедуясь и причащаясь, соблюдая посты, молится о прощении (Господи помилуй, Спаси Господи) жертвовать Богу свою жизнь, всего себя. Долгие столетия теперь уже Церковь (жреческий слой) стала главным духовным авторитетом и «законодателем мод» миллионов верующих. Церковь не только уделяла жертвы, разъясняла всевозможные табу (грех), но и стала опорой высших слоев населения, власти, помогая последней в организации жизнедеятельности. При Церквях и монастырях функционировали школы, коллегиумы, а потом и университеты, где избранные слои населения могли учиться (культурное), Церковь санкционировала войны против неверных (чужого) – те же Крестовые походы, например.

Падение в 476 г. Западной Римской империи не повлияло, конечно же кардинальным образом на конфигурацию сакральных архетипов – и основоположные архетипы (жертва, табу) и общественные (верх/низ, культурное/сырое, свое/чужое) оставались незыблемыми, а их деструкция, на наш взгляд, фактически не ощущалась на протяжении многих веков Средневековья. Скажем, и «Салическая правда» вождя салических франков Хлодвига начала VІ века и «Русская правда» Ярослава Мудрого ХІ века жестко построены на конфигурации верх/низ, культурное/сырое. В империи Каролингов Церковь имела очень большую власть. Карл Великий (годы правления 768-814) узаконил церковную десятину, которой начало обкладываться все население Европы, унифицируется канонический текст Библии. Более того, во времена папы Николая І (858-867) получила развитие теократическая доктрина в Западной Европе, и только помазание Церкви делало короля (светскую власть) как бы надостальными людьми (словом, делало верхом).

У Византии отношение между светской и церковной властью складывались немного по-другому. Восточная Церковь, по сравнению с Западной опиралась на силу государства, Константинополя, хотя влияние жреческого сословия оставалось огромным, ибо власть, как считалось, имела божественное происхождение и характер. Государственная доктрина уславления христианской морали и культ византийского императора, как верховного владыки всего христианского мира, нашли свое проявление особо тонко во времена императора Юстиниана (годы правления 527-565), осуществили громадное влияние на систему всего общественного строя и культурной жизни эпохи. Каждое нововведение принималось из санкции императорского двора и высших церковных кругов. Большое влияние имели, к слову, также монастыри.

Вместе с тем, нельзя не отметить то, что Никейский собор (325 г.), а также собор в Халкидоне (451 г.) продемонстрировали серьезные расхождение между Западной и Восточной Церковью. Как следствие, в 1054 г. Церковь раскололась окончательно. Кстати, раскол всегда, с позиций традиционализма, считался огромным грехом. Причем на разных уровнях – широком (государственном) или узком (например, семейном). Считалось, что раскол – это ослабление своего перед чужим, утрата монолитности, целостности, силы.

Во времена средневековья сакральные архетипы на цивилизационном уровне, на наш взгляд, не особо трансформировались. Немного видоизменилась система верх/низ, причем не только на узком уровне, но и на широком – утвердилась система сюзерен/вассал, низ выплачивал дань, церковную десятину, другие подати. Вместе с тем, верх, как бы, отвечал за низ. Доступ к образованию (культурное), как и раньше, имели только высшие сословия. Всевозможные восстания низов против устоявшегося строя (например, восстание Жакерия 1358 г. во Франции, или Уота Тайлера 1381 г. в Англии) не поощрялись Церковью, считались следствием непослушания низа верху. Примечательно, как раз, что вышеуказанная сакральная конфигурация целиком патронировалась жреческим слоем (Церковью). Яркий пример Крестовые походы (1096-1270 гг.) в страны Ближнего Востока (Сирии, Палестины, Египта), которые осуществлялись под религиозными лозунгами борьбы христиан против «неверных» – мусульман (свое против чужого) и освобождение «гроба Господнего», Святой земли Палестины. Известно, что в походах были задействованы не только короли – скажем, император Германии Фридрих І Барбаросса, английский король Ричард І Львиное Сердце, крупные феодалы, рыцари, но и представители купечества и даже крестьянства. Жертва воинов, рыцарей в средневековье считалась едва ли не главной, поскольку они защищали свое (правителей, жрецов, книжников, и все остальное население от чужого). Не стоит поэтому удивлятся, что как раз воинский слой получал от монархов-правителей землю – едва не наибольшую ценность того времени.

Вместе с тем, уже во времена позднего средневековья (в первую очередь в Англии, потом – Франции), начинают отслеживаться деструктивные тенденции, которые в конце ХV-ХVІ веков приведут к серьезнейшим цивилизационным переменам. Во-первых, начались конфликты между жреческим слоем (Церковью) и светской властью. Так, в Англии король Генрих ІІ (1154-1189) решил реформировать Церковь – сделать епископа и архиепископа своими васалами, Церковь должна была платить подати королю. Столетие позже, похожие процессы происходили и во Франции, где король Филипп ІV Красивый сделал папу своим вассалом. Во-вторых, наметились существенные изгибы в конструкции свое/чужое. Имели место отцентровые тенденции в Англии. Так, во второй половине ХІІІ века в Англии вспыхнула война графов, баронов против власти короля. Баронами был сформулирован документ, который ограничивал королевскую власть. Отцентровые тенденции наметились во всей Европе, в тей же Руси (политическая и феодальная раздробленность). Кроме того, в Англии также впервые был сформулирован принцип неприкосновенности человека (Великая хартия вольностей 1215 г.), что в последствии существенно изменило сакральную конструкцию верх/низ. культурное/сырое. В целом, дисгармония взаимоотношений светская власть/жречество, которая имела место в Англии и Франции в обозначенное время, а также свое/чужое, верх/низ, культурное/сырое приведут к существенным переменам сакральной конфигурации (Реформации, буржуазным революциям в Голландии, затем в Англии, ну и, наконец, к большущим переменам Великой Французской революции конца ХVІІІ века).

К стати, мусульманская цивилизация, на наш взгляд, не ощутила на себе таких существенных колебаний традиции во времена позднего средневековья, как христианская. Она была более монолитной и сплоченной. Ислам, к слову, как религия сформировался в начале VІІ в. Махаммед ибн Абдаллах (570-632) провосгласил себя посланником единого Бога, его Пророком. Бедуины сплачевали дань в фонд мусульманской общины (своеобразная исламская религиозная подать). Арабским государством управляли халифы («наместники Пророка»), которые были главами всего мусульманского мира. Монолитности мусульманской цивилизации, на наш взгляд, содействовало суровое почитание традиции – конфигурации свое/чужое, верх/низ, культурное/сырое и конечно же незыблемость архетипов табу и жертвы. Скажем, кодекс Чингисхана предвидел смерть за измену, обман, кражу, убийство своего, недисциплинированость, и нарушение принципа взаимопомощи. Против «неверных» (чужих) провозглашался джихад – аналог Крестовых походов. Была провозглашена централизированная военная деспотия. Монгольський этнос стал ордой – народом-воином. Политический строй Золотой Орды также имел полувоенный характер: государство делилось на улусы, области, округи-тумани, тысячи, сотни, десятки, правители которых были так же и военачальниками этих административных единиц. 1451-1556 гг. стали зенитом развития Османской империи, владения которой находились и в Европе и в Азии, и даже в Африке.

Более существенные цивилизационные изменения произошли в период раннемодерного времени. В первую очередь это касается Реформации, которую принято считать движением за перестройку Церкви. 1517 год был началом Реформации, хотя, конечно же, тенденции, как обозначалось выше, имели место еще в позднем средневековье. Прологом Реформации выступили известные события в Чехии конца XIV - первой трети XV веков – гуситские войны. Причем в ходе войн провозглашались не только реформаторские тезисы (о подчинении Церкви королю, но и лозунги, которые выступали против устоявшегося социального строя верх/низ, причем как в узком локальном понимании (идея равенства социального) так и в широком – например, национальная эмансипация Чехии. Немного позже, уже в Германии, профессор богословия Виттенбергского университета Мартин Лютер открыто заявил, что Церковь может функционировать и без папы, а князья могут возглавить Церковь в своих государствах. Иными словами, светская власть силой отстранила жреческое сословие, произошла не то чтобы десакрализация власти, а существенное ослабление жреческого слоя, его дисперсия (раздробление). Церковь должна была теперь, как бы, служить князьям на местах, адаптироваться к национальным условиям в эмансипированных государствах. Очень красноречиво в этом контексте выглядит лозунг «Чья власть, того и вера».

Более того, эти воистину революционные (в силу большой религиозности людей этих времен) процессы неминуемо приводили к еще более глубоким и противоречивым вещам. Так, в Германии бушевала крестьянская война (1524-1526 гг.), под лозунгом борьбы за «дешевую» церковь. Томас Мюнцер, который возглавил Реформацию в Германии пошел еще дальше, провозглашал истребление феодальных устоев, передачу власти людям без разницы на происхождения. В этом контексте нужно вспомнить и события во Франции (Варфоломеевская ночь 1572 г. между католиками и гугенотами), и конечно же Тридцатилетнюю войну (1618-1648 гг.), главной подоплекой которой также были вокругрелигиозные вопросы – велась война между католичеством и протестантизмом, которая закончилась фактически победой последних, вследствие чего Швейцария и Голландия обрели независимость. После Вестфальского мирного договора (1648 г.), большое число государств также стали независимыми. Таким образом, Реформация привела также к национальной эмансипации.

Идеи Реформации очень быстро разошлись по Европе, а потом стали внедряться и на другие материки. Уже в ХVI веке самостоятельными ветвями протестантизма были лютеранская, кальвинистская церкви. Надо вспомнить и революцию в Голландии второй половины ХVI века, которая имела не только яркую антикатолическую окраску, но и национальную антифранцузскую (национальная эмансипация). Попытки же Церкви обуздать реформаторов, несмотря на успешные действия в виде Контрреформации (у 1534 г. основан Орден иезуитов, который в ХVІІ веке патронировал 24 университета и приблизительно 600 коллегиумов в Европе) не были успешными, а значит, процессы дисперсии жреческого сословия стали неотвратимыми.

Впрочем, реформационные процессы, в целом, прошли как бы мимо России, где произошло наоборот даже некое укрепление церковной организации, которое стало опорой самодержавия. Все более или менее существенные восстания (Болотникова 1606 г., потом Разина 1667 г.) не находили поддержки верхних сословий и были жестко подавлены.

Вместе с тем, реформационные процессы неминуемо приводили к более глубоким цивилизационным изменениям. Английская революция середины ХVІІ века продемонстрировала уже другие тенденции – антимонархистские и консумистские (потребительские), рождение нового сословия – буржуазии (людей капитала). Буржуазия, что примечательно, уже не нуждалась в патронате покровителей-монархов, как это было раньше, когда большие феодалы получали землю (наибольшую ценность тех времен) от королей, или царей за верную службу. Английская революция – это не только бунт против иерархической лестницы, которая складывалась тысячелетиями, но и бунт против тысячелетней сакральной традиции верх/низ, а также выступление против основоположного архетипа жертвы, поскольку потребительские, капиталистические правила не нуждались в жертвенности, а исповедовали новые схемы – работать на себя. Поэтому буржуазия как бы не нуждалась ни в существовании абсолютной монархии, ни в большом влиянии Церкви. И это было существенно ново. Плюс, конечно-же, общецивилизационные тенденции – рост промышленности, мануфактур, а потом уже и фабрик, где Англия как раз была среди первых. Причем, среди английских революционеров выделились и умеренное течение (Джон Левелер), которое начало выдвигать идеи общего избирательного права, выступало за сужение власти короля, свободу совести, а также боле радикальное течение (дигеры), которые выступали не только за политическую но и за экономическую свободу. Результат революционных событий – провозглашение Англии республикой и существенное ослабление авторитета жреческого сословия (Церкви).

Вообще, рождение буржуазии – это закономерное течение исторического процесса, эпохи. Географические открытия Христофора Колумба, Васко да Гамы, Фернана Магеллана и других путешественников, не только создали предпосылки для колониальной системы мира, но и существенно активизировали торговлю, коммуникационную связь. Общецивилизационные тенденции ХVІ-ХVІІ веков – урбанизация, развитие науки, техники также способствовали становлению буржуазии, предпринимателей, купечества, которые ставили предпринимательские способности человека, его волю выше Божьей воли. Скажем, в России середины ХVІІІ века существовало уже более 600 мануфактур, функционировали металлургийные, текстильные, корабельные, суконные мануфактуры. Свои традиции сложились в Германии, где также в начале ХVІІІ века началось медленное наращивание развития промышленности. В Германии сложилась «система пруссацтва» – военно-полицейской монархии, которая защищала интересы юнкерства – своеобразных наследников средневековых рыцарей.

Но цивилизационные процессы были необратимы. В целом ХVІІІ век вошел в историю как век просвещенного абсолютизма. Произошли кардинальные изменения в области образования. Вообще, понятие просвещения довольно сложное и неоднозначное. В широком понимании под этим термином видят просвещение широких слоев население, приучения их к культуре, науке, искусству. В узком, историко-культурном, цивилизационном значении этот термин используется для обозначения идейного движения, которое раздвинулось в странах Европы под лозунгом «In ratio veritas» – истина в разуме. Это был воистину грандиозный переворот, поскольку главные умы века (философы, историки, писатели, люди науки) провозглашали революционные на то время идеи – человеческий разум правит миром, что шло в разрез провиденциалистской формуле, которая в свою очередь была незыблема в продолжении многих веков. В ее основе, как известно, стояла воля Божья, и человек, на наш взгляд, по-другому, более тонко воспринимал главную молитву христиан – «Отче наш, пускай будет воля Твоя». Человеку было намного легче покорится, смирится, поверить в живого Бога ! Главные просветители того времени – Вольтер, Лессинг, Дидро, Гольбах, Гельвеций и другие намеревались повлиять на монархов, дабы повлиять на их решение принимать указы, которые шли бы в канве общего цивилизационного прогресса, развития свободы, равности людей перед законом. По-разному относясь к религии в целом, большинство просветителей остро выступали против Церкви, считая ее некой «ретроградной институцией». В этом естественно крылась опасность, ибо ослабление жреческого строя неминуемо приводило к десакрализации общества, всей цивилизации.

Во второй половине ХVІІІ века в Европе многие монархи начали реформы, которые навсегда изменили сакральную конфигурацию мирового общества. Король Пруссии Фридрих ІІ провел реформы в области государственного управления, образования, юриспруденции, вероисповедания. Скажем, главными «нотками» развития культуры Германии (да и не только Германии) обозначенного исторического периода были стойкие тенденции антропоцентризма. В центре творчества Шиллера, Гете, Лессинга и других немцев стоял раскрепощенный человек, борец за правду, что целиком отображало веяние эпохи. Тот же Лессинг, например, выступал против иерархического строения общества.

Аналогичные реформы были также проведены в Габсбургской империи – Марией-Терезией, и ее сыном Иосифом ІІ. Было, кстати, положено начало общего образования, открывались технические школы, Венский университет освободился от влияния и контроля Церкви, провозглашалась религиозная терпимость к протестантам, некоторые уступки национальным меньшинствам. К примеру, в средневековых университетах доминировали теологические науки, сложилась традиция по которой право на открытие университета давал монарх или папа.

В целом, реформы периода «просвещенного абсолютизма» имели, конечно же грандиозное значение. Во-первых, реформы продемонстрировали стойкие секуляризаторские тенденции – Церковь (жречество) постепенно, но уверенно теряло свое влияние. Это, в свою очередь, усиливало консумисткие (потребительские) тенденции, поскольку антиподом жертвы как раз выступает консумизм. Во-вторых, наметилась национальная эмансипация, многие национальные меньшинства начали борьбу за свое освобождение, не испытывая больше нужды в покровительстве монархов. Но, наверное, наибольшие изменение произошли в конструкции верх/низ, культурное/сырое поскольку все чаще начали выдвигаться идеи равенства, свободы, всеобщего доступа к образованию.

Хотя, конечно же, важнейшим этапом цивилизационных изменений стала Великая Французская революция (1789-1794 гг.), идейным подспорьем которой стало как раз просветительство. Фактически, в эпицентре революционных изменений стали взаимоотношения между правительством, дворянством и третьим сословием – буржуазией, торговцами, работниками мануфактур, крестьянством. В 1789 году была принята Декларация прав человека, в которой провосглашались принципы народного суверенитета, равности всех людей перед законом, а также свобода слова, печати и совести. Провозглашалась также незыблемость права частной собственности. Конституция 1793 г. была очень демократичной – провозглашалось прямое общее голосование для мужчин, которые достигли возраста двадцать одного года. В Конституции также шлось о праве на образование, работу широких слоев населения. В целом, Великая Французская революция 1789-1794 гг. повергла феодально-абсолютистскую монархию и установила в стране республиканский строй. Государство возглавили представители буржуазии, промышленники, финансисты. Но, конечно же последствия Великой Французской революции были намного шире в цивилизационном плане. Никогда раньше сакральные архетипы верх/низ, культурное/сырое, свое/чужое не знали таких деструкций. Идеи Великой Французской революции раз и навсегда изменили лицо мира, еще больше секуляризировали и консумизировали мировое общество.

Вместе с тем, конечно, нельзя не вспомнить, что параллельно очень быстрыми темпами демократизировалось общество и на другом континенте – в США. «Билль о правах», принятый Конгрессом США в 1791 году также провозглашал право граждан на свободу собраний, слова, прессы, широкие права человека.

События ХІХ века – прямой результат цивилизационных изменений как следствие Великой Французской революции. Мировое общество эмансипировалось быстрыми темпами. И если индивидуально-персоналистическая эмансипация (культ тела, вольготности половой жизни, феминизация и др.) – стали знамением второй половины ХХ века, то национальная эмансипация – плод исключительно ХІХ века. Десятки наций заявили о желании выйти из-под политической зависимости империй. Рождалось новое сословие – интеллигенция (образованные люди, с высшим образованием, которые считали за необходимость «идти в народ», разъяснять людям менее образованным, в первую очередь рабочим и крестьянам, о нации, своих правах). Некоторые из них, под влиянием новых радикальных течений (тот же марксизм, анархизм, национализм) прямо провозглашали идеи независимости, государственного переворота, перманентной пролетарской революции и т.д. Причем, очень часто методы достижение цели напоминали политический террор. Надо акцентировать внимание на том, что в ХІХ веке быстрыми темпами проходила также технологично-коммуникативная революция. Промышленный переворот, урбанизация, железная дорога, телеграф, телефон, автомобили, радио – все это детища как раз ХІХ века. Другое дело, что, телефонизация, радиовещание, автомобилизация населения на массовом уровне укоренились уже в ХХ веке. Но конечно же, «ускорение времени», технологический бум, который начала переживать цивилизация, делали возможным пропагандировать новые, эмансипированные взгляды намного большему количеству людей.

Скажем, в Англии, которою, не без основания, называли мастерской мира, промышленный переворот начался еще во второй половине ХУІІІ ст. Еще в 1830-1840 гг. пролетариат (работники промышленности) сгруппировались в отдельную организацию, распространялось чартистское движение. В Германии в середине ХІХ века заметно активизировалось социалистическое движения (Союз коммунистов 1847 г. Маркса и Энгельса), деятельность в 1830-1840-х гг. во Франции Луи Блана, Огюста Бланки и других.

В 1848-1849 гг. в Париже, Вене, Берлине, Риме и других европейских столицах произошли революционные выступления. Борьба буржуазии, рабочих, крестьян против старого строя соединилась из национально-освободительной борьбой народов Австрийской, Российской, Османской империй (такое сочетание борьбы наблюдалось впервые). Европейские монархи уже не могли не реагировать на вызовы времени. Сначала в Австрии (1848 г.), а потом в России (1861 г.) было ликвидировано крепостное право. Причем реформы пошли значительно дальше (административные, судовые, реформы в отрасли образования и другие). Все указанные выше реформы демократизировали общество.

Не смотря на консерватизм властей, национальные движения в большинстве стран добились значительных успехов. Можно вспомнить итальянское освободительное движение, польское восстание, борьбу славян против турецкого гнета. Но в целом, национальная эмансипация ХІХ века имела в своем большинстве культурно-просветительное содержание и только под конец, с появлением политических партий, национально-освободительное движение политизируется, начинают выдвигаться идеи политической независимости. В целом, конец ХІХ – начало ХХ века характеризуется популярностью не только национально-освободительных идей но и социалистических. Революционер-социалист во времена начала ХХ века – это человек, который борется за популярные в те времена идеи равенства, справедливости, свободы разных слоев общества, в особенности рабочих, крестьян. Очень часто национальные борцы являлись и социалистами. Вместе с тем, крайности этих идеологий ярко проявились уже за несколько десятилетий в форме национализма, фашизма, коммунизма. Главная, на наш взгляд, проблема была в том, что осуществилась как раз десакрализация власти на глубоко содержательном уровне, власть не нуждалась в Боге, была скомпрометирована идея жертвенности. Эти вещи прямо приводили к утрате многовековой традиции.

Очень важный этап цивилизационных изменений – Первая мировая война 1914-1918 гг. и грядущие ликвидации империй (Австро-Венгерской, Российской, Германской, Османской), а также революции на других материках – Синьхайская революция в Китае (1911 г.), Мексиканская революция (1910-1917 гг.). Монархии охраняли традицию. Имея, в своем большинстве, тесные контакты с Церковью (жреческим сословием) монархи не давали обществу в целом дискредитировать давние архетипы. Несмотря на очень сильные позиции в начале ХХ века власти капитала (буржуазии, потребителей, торговцев), которым было узко в старой монархической канве, несмотря на растущий авторитет сторонников «революции снизу» – усиления влияния социалистов и коммунистов, резкий рост количества пролетариата, несмотря на политизацию национальных движений и радикальные лозунги провозглашения независимости многих государств, монархия оставалась неким форпостом незыблемости тысячелетней традиции, в основе которой всегда оставались сакральные архетипы табу, жертвы, свое/чужое, верх/низ, культурное/сырое. Падение империй, провозглашение республик во многих государствах раз и навсегда разорвало эту цепь традиции, которая связывала многие поколения, прошел еще один этап десакрализации власти.

После Первой мировой войны, в которой кстати было задействовано 36 государств с населением 1.5 млрд. человек, то есть 75 % населения земного шара, государства начали развиваться двумя идеологическими путями. Первый – капиталистический, в котором главной идеологией являлась идеология денег, потребительства. Первый путь ­– путь секуляризации, парламентаризма, урбанизации, плюрализма идеологий, масовой культуры, которая рождалась в междувоенные годы, свободы слова, печати и т.д. Этим путем пошли многие государства Европы, а также США, которое постепенно становится мировым лидером. Идеи равенства, свободы, демократии, всеобщего доступа к образованию населения, конечно же шли вразрез с обусловленными выше сакральным архетипами. Основание в 1919 г. Лиги Наций, а потом в 1945 году ООН положило начало процессам глобализации, что в принципе было не сопоставимо с архетипом свое/чужое. Ну и, наверное наиболее важные и существенные изменения происходили в плоскости нивелиции архетипов жертвы (значительное уменьшение авторитета Церкви), хотя жертва книжника, женщины (многодетные семьи оставались правилом), жертва рабочего люда еще не была целиком скомпрометирована. Междувоенные годы начали очень характерный и знаменательный процесс – уже не социальной, а индивидуальной эмансипации – с появлением массовой культуры (1930-е годы), грампластинок, кинематографа, радио, журналов, газет на массовом уровне, красочной одежды, рекламы, элементов личного туалета начался, как показало время, необратимый процесс нивеляции очень важного табу – табу на тело (Хотя до сексуальной революции 1960-ых гг. оставалось еще несколько десятилетий).

Немножко другие тенденции имели место в странах, которые пошли социалистическим путем развития (Советский Союз, который был основан в 1922 году). Здесь – имела место типично революция низов. Большевики (часть социалистов) полагаясь на поддержку пролетариата, рабочих, солдат совершили революционный переворот, отстранив буржуазию от власти. Коммунистические реформы, с одной стороны были антиподом либеральным реформам Запада, но – с другой имели и очень много похожего как раз в плане нивелиции архетипов. Произошла социальная уравниловка (антипод верх/низ) но только здесь как бы все общество стало «низом», трудовым слоем, рабочими и крестьянами. На Западе же, как известно, оставалась незыблемой частная собственность. Во-вторых, советская действительность делала возможным всеобщее образование всех слоев населения, причем по сравнению с капиталистической идеологией – бесплатное образование (культурное/сырое).

Вместе с тем, в Советском Союзе, в силу натянутых внешнеполитических отношений с капиталистическим миром и выраженной политической абстрагированостью, довольно таки сильными оставались позиции архетипа свое/чужое, чего не было на Западе, где постепенно жизнь глобализировалась. Это имело существенное значение, поскольку очень сплачивала граждан «в своем», как бы «коллективизировала» общество, что не давало людям приобщатся к стилю «легкой» жизни Запада, утверждать массовою культуру и т.д. Кроме того, жреческое сословие (Церковь) в социалистическом атеистическом мире не имело возможности полноценной деятельности (Деятельность Православной Церкви имела больше символический характер, а Католическая Церковь находилась на катакомбном положении). На Западе Церковь была легализирована, но эффект ее не был высок, поскольку ее деятельность терялась в мире капитала, христианская идеология ставала одной из многих идеологий плюралистического Запада. Вместе с тем, заметим, что в советском пространстве в силу жесткости власти (пускай и целиком десакрализированой), которая монополизированным путем насилия, берегла порядок в государстве, жертвенность (особенно книжников, рабочих) оставалась на достаточно высоком уровне, что не позволяло странам из социалистической идеологией консумизироваться, как это было в капиталистическом пространстве. Яркий пример жертвенности социалистического строя – Великая Отечественная война 1941-1945 гг., где проявилась остро жертвенность советского воина, который защищал свою страну и правителя этой страны (свое) от чужого.

Вторая мировая война стала прямым результатом милитаризации Европы междувоенного периода. Режимы Гитлера в Германии, Сталина в СССР, Муссолини в Италии, Хорти в Венгрии провоцировали обострение международных отношений. В целом во Второй Мировой войне участвовало 61 государство и приблизительно 80 % населения мира. За годы войны было мобилизировано в армии свыше 110 миллионов человек. Впрочем, Вторая моровая война стала последним, и наиболее серьезным военным испытанием глобального уровня. После войны, снова имела место дуализация идеологий и государств. Большинство капиталистических стран присоединились к НАТО (основано 1949 г.), немного позже (1955 г.) было основано ОВД – Объединение Варшавского договора. «Холодная война», которая продержалась до конца 1980-х гг. в чем-то препятствовала всеобщей глобализации.

Очень важные изменения произошли в 1960-ые годы. Речь идет о так называемой революции пола, или сексуальной революции, которая в корне изменила, наверное, наиважнейшее индивидуальное табу – табу на тело – ограничения половой жизни человека, которые считаются едва ли не самыми важными в большинстве религий. Демократизация одежды, внешнего облика, раскрепосченность манер, что сопровождалось технико-коммуникационной революцией, которая в свою очередь выражалась в тиражировании среди населения магнитофотонов, телевизоров, привели к либерализации и десакрализации жизни. Появлялась возможность путем СМИ пропагандировать и рекламировать новые идеи и взгляды значительно большей части населения. Урбанизация только поощряла эти тенденции, но индивидуальная эмансипация коснулась и сельского населения, где постепенно также нивелировался старый жизненный устой. Постепенно давальвировались отношение родители/дети, священник/верующий, учитель/ученик (тот же архетип верх/низ). Из Запада, кстати, пришли эти депатерналистические тенденции, когда дети воспитывались путем поощрения, без табу. Родители сами регулировали рождаемость, что также было ново. Появлялись на массовом уровне котрацептивы, которые уже считались «продуктом прогресса» новой эммансипированой эпохи и напрочь изменили отношение человечества к сакральным отношениям между мужчиной и женщиной. Конечно же, секуляризационные процессы, а также десакрализация власти только поощряли этим процессам. Человек, лишенный духовного иммунитета, живя в антураже модернизованного эмансипированного общества, которое отказалось, или вернее, его самого лишили наследия, уже не может придерживаться сакральной традиции. Советское общество вполне ощутило на себе влияние капиталистических десакрализированных тенденций, где то с конца 1980-х гг., в условиях «поздней» перестройки. Другие социалистические страны (ОВД) начали эмансипироваться несколько раньше.

В настоящее время (начало ХХІ века) мировое общество переживает всеобщую доселе небывалую технологическо-коммуникативную революцию. Развитая мобильная связь, интернет, социальные сети, электронная почта, многоканальное телевидение, модернизированные средства передвижения, новейшая реклама, конечно же, с одной стороны, упрощают жизнь человечества. Но с другой, – идут вразрез с многовековой традицией. Всеобщая глобализация является антиподом архетипа свое/чужое, всеобщая «уравниловка» – антиподом архетипов верх/низ и культурное/сырое. Но наиболее опасными, на наш взгляд, являются антиподы к основоположным архетипам – табу и жертвы, соответственно всеобщая эмансипация и тотальная консумизация мирового общества. Пугают темпы этих изменений, особенно за последние десять лет, когда подогреваемые модернизированными СМИ, люди на глазах утрачивают связь с прошлым. Припоминается известная мудрость – «Historia est magistra vitаe !» (История – учительница жизни). Но учиться ли сегодня человечество? Вот в чем вопрос.

Другой животрепещущий вопрос – Quo vadis ? Камо грядеши ? То есть – куда идет человечество, если взглянуть на тенденции исторического процесса? И если ответ на этот вопрос лежит в «высшей плоскости» (мы можем только угадывать и прогнозировать какие-то вещи, Апокалипсис, например), то на вопрос – Что делать ? ответы должны находиться в «низшей плоскости». На наш взгляд, наше время очень контрастно. Есть существенные дезориентации, но есть и огромнейшие возможности, особенно в познании мироздания. Те же интернет, телевидение, социальные сети, мобильную связь, новейшие средства передвижения можно «пускать» в позитив, познавая священные тексты, читая любимые произведения, писать письма любимым людям, путешествуя по разным уголкам мира сего. Заметьте, исторический человек не имел таких возможностей! Наше время напоминает в чем-то джек-пот в азартных играх. Можно проиграть все, а можно выиграть огромнейшую сумму. Главное – быть проинформированным и помнить ценности предков, среди которых религия (!) всегда находилась на первом месте.