Теория порождающих грамматик
В рамках теории порождающих грамматик Н.Хомского (Chomsky N. Syntactic Structure. The Hague, 1957; в рус. пер.: Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в лингвистике. Вып. 2. М., 1962; Chomsky N. Aspects of a Theory of Syntax. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1965; Хомский Н. Основы теории речевой деятельности. М., 1974;) считается, что ребенок имеет врожденную способность к конструированию предложений, т.к. только в этом случае возможно на основе его конечного и случайного языкового опыта сформировать способность воспроизводить и понимать бесконечное число новых предложений.
Хомский предложил универсальную теорию грамматики, позволяющую описывать не только внешние, но и абстрактные характеристики языка, которые основаны на врожденных механизмах (Chomsky, 1965).
Хомский высказал много критики в адрес бихевиоризма и его основополагающего метода обучения по принципу S—R (включая изучение языка); он утверждал, что развитие языка невозможно описать только в понятиях оперантного научения и что психологическая теория должна заниматься глубинными, а не внешними процессами. Хомский считает, что мы не запоминаем все предложения, которые когда-либо могли бы сказать, скорее мы активно создаем их, применяя правила трансформации для универсальных основных паттернов. Хомский утверждал, что существенные компоненты языка являются врожденными, а не приобретенными, как полагал Б.Ф.Скиннер. Так, подкрепление — основной элемент поведенческого подхода Скиннера — может определять только морфологические аспекты развития языка (ребенок научается говорить "яблоко", когда его требование яблока подтверждается получением этого объекта).
Количество формальных возможностей естественного языка настолько велико, что его изучение было бы невозможным без обладания определенной врожденной информацией о возможных формах естественных человеческих языков.
Количество предложений, генерируемых человеком, ограничено только временем и воображением. Язык имеет два аспекта: продуктивность и закономерность. Продуктивность означает, что на данном языке можно составить бесконечное количество предложений, фраз и высказываний, а закономерность означает, что предложения, фразы и высказывания упорядочены (т.е. что должно быть "Мальчик ударил по мячу", а не "мяч мальчик по ударил").
Например, фраза «собака кусает человека» может быть преобразована в следующие паттерны:
Прошедшее время: собака укусила человека
Пассивный залог: человек был укушен собакой
Отрицательное предложение: собака не кусает человека
Вопрос: укусила ли собака человека?
Проблема состоит в том, что дети начинают изучать грамматику родного языка, опираясь только на произносимые примеры. Но формально возможные грамматические системы достаточно похожи друг на друга, чтобы сделать невозможным изучение какого-либо формального языка. Но поскольку изучение языка является очевидным фактом, согласно Хомскому, мы должны иметь специальное врожденное знание, которое позволяет существенно ограничить количество возможных грамматических систем, которые мы должны принимать во внимание.
Хомский предполагает, что существуют языковые универсалии, которые ограничивают возможные характеристики естественного языка и естественной грамматики. Дети могут выучить естественный язык, потому что владеют врожденным знанием этих языковых универсалий. Язык, который их нарушает, было бы просто невозможно выучить. Это означает, что есть гипотетические языки, которые ни один человек не смог бы выучить. Языки, которые возможно выучить, называются естественными языками.
Итак, должны существовать ограничения на возможные формы естественного языка. Но необходимо выяснить, на что распространяются эти ограничения — на форму универсалий естественных языков или на форму универсалий познания? Хомский утверждал, что эти ограничения специфичны для языка.
Языковые универсалии касаются знания основ грамматики. Дети обладают врожденными ограничениями на тип структуры фраз и трансформаций естественного языка. Вследствие абстрактного (не связанного с выполнением) характера этих подразумеваемых универсалий невозможно оценить утверждение Хомского просто путем изучения деталей усвоения какого-либо определенного языка. Скорее, нужно искать свойства, характерные для всех языков или для усвоения всех языков. Эти универсальные свойства служили бы отражением языковых универсалий.
Хотя языки могут иметь большие различия, присутствует и некоторая схожесть. Например, как отмечалось ранее, фактически ни в одном языке дополнение не ставится перед подлежащим. Но такое ограничение, очевидно, имеет и когнитивное объяснение (как и многие другие ограничения языковых форм).
Часто схожесть между языками кажется такой естественной, что мы забываем о том, что могут существовать и другие возможности. Одна из таких языковых универсалий состоит в том, что прилагательное находится рядом с существительным, которое оно определяет. Например, мы переводим фразу: Смелая женщина бьет жестокого мужчину на французский так:
•Lafemme brave afrappe I'homme cruel, а не как:
•Lafemme cruel afrappe I'homme brave,
хотя язык, в котором прилагательное рядом с подлежащим-существительным определяет существительное-дополнение и наоборот, логически возможен. Тем не менее ясно, что такая языковая конструкция была бы абсурдна в терминах ее когнитивных требований. Это потребовало бы, чтобы слушатель помнил прилагательное из начала предложения до тех пор, пока в конце не появится существительное. Ни один естественный язык не имеет такой неправильной структуры. Показано, что взрослые испытуемые были неспособны выучить такой искусственного язык (Anderson, 1978b). Таким образом, многие из универсалий языка, очевидно, имеют когнитивное происхождение и, следовательно, не могут служить подтверждением позиции Хомского.