Обусловленность системы защиты информации историческим развитием Российской империи

В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

СИСТЕМЫ ЗАЩИТЫ ИНФОРМАЦИИ

ЛЕКЦИЯ 9. ДОСТОИНСТВА И НЕДОСТАТКИ

Специфика российского дореволюционного опыта защиты информации. Уровень обеспеченности защиты государственной, коммерческой, служебной и профессиональной тайны в этот периоду Весь ход развития российской государственности со времени зарождения Московского княжества в XV в. до момента падения империи в 1917 г. предполагал концентрацию государственной власти вокруг царствующего монарха и его приближенных. Принцип власти «Госу­дарство - это я», провозглашенный в свое время французским коро­лем Людовиком XIV, импонировал практически всем без исключения российским государям.

Обратимся к истокам образования Российского государства - пе­риоду прихода к власти великого князя московского Ивана III. Его княжение было ознаменовано многими важными событиями: присое­динением к Москве самых значительных уделов северо-восточной России - Новгорода (1478 г.) и Твери (1485 г.), уезда Верейского, части Рязанской области и др. Великий князь окончательно свергнул татаро-монгольское иго (1480 г.), которое 237 лет тяготело над Рус­ской землей. Женатый на Софье Палеолог (греческой царевне) он впервые ввел обряд царского венчания. Иван III, считавший себя на­следником византийских императоров, впервые принял титул царя1.

1 См.: Иллюстрированная хронология истории Российского государства портретах. - М, 1990. С. 66-68

О каких угрозах информационной безопасности могла тогда идти речь и какая роль отводилась распространению информации в этот период? Безусловно, представление об информационных угрозах в то время было весьма примитивным. Речь можно было вести лишь о по­сягательстве на личную власть первого лица в государстве. Еще не изжитым до конца было местничество, и на великокняжеский мос­ковский престол имелось достаточно много претендентов. Поэтому безопасность государства и безопасность великого князя (впоследст­вии - царя) - эти понятия в тот период были по сути неразрывными.

В рассматриваемый период в России еще не было и намека на за­рождение капиталистических отношений. Поэтому ни у кого не возникало мысли о буржуазных свободах и таких связанных с ними понятиях, как гражданское или авторское право, коммерческая тайна т п. Вся жизнь Московского государства вращалась вокруг велико-княжеского дворца и была связана с феноменом единоличной и безраздельной власти новоиспеченного царя. Эта власть постоянно ук­реплялась за счет кровопролитных войн с внутренними и внешними врагами. В понимании великого князя расширение уделов Русского государства - это еще не осознанная необходимость укрепления го­сударственности, а лишь инстинктивная борьба монарха за выжива­ние. В этой борьбе он был практически равным среди равных претен­дентов на великокняжеский престол, а все успехи государственного строительства должны были в первую очередь укреплять его личную власть и способствовать устранению его личных врагов.

В чем же выражались состав и классификация информации, под­лежавшей в тот период защите со стороны государственной власти? Ответ однозначный - защищаемая информация представляла собой государственную и военную тайны, самым тесным образом связан­ные с личностью самого царя. Других видов тайн в тот период просто не могло быть.

Что из себя представляли угрозы, посягавшие на эти сведения? Это, во-первых, были внутренние угрозы, связанные с местническими традициями наследования великокняжеского титула; во-вторых, внешние угрозы, связанные с враждебным иноземным окружением, стремящимся не допустить усиления Русского государства и расши­рения его территории. Эти угрозы выражались в перехвате соответст­вующей конфиденциальной информации, обеспечивавшей принятие необходимых управленческих решений в государственном аппарате великого князя либо направленной на усиление его личной власти.

Поэтому в качестве объектов повышенной опасности в вопросах защиты подобных сведений выступали сам великий князь, его семья и ближайшее окружение, через которое непосредственно и могла быть получена подобная информация и соответственно те каналы связи, по которым она направлялась адресатам (гонцы, скороходы и т.д.).

Осознавалась ли великим князем эта опасность? Безусловно, осознавалась, однако защита подобной тайны еще не получила правового Регулирования. Так, в Судебнике 1497 г. еще ничего не говорилось ни о государственных преступлениях, ни о защите какой-либо тайны вообще. Информационная безопасность правившей монархии обеспе­чилась негласным образом, в основном за счет деятельности кара­тельных органов.

В качестве промежуточного этапа развития системы информационной безопасности рассмотрим период царствования Петра I. Именно он впервые взялся законодательно урегулировать тайну и ответственность за ее разглашение в России. До начала XVIII в. в нашем отечестве существовала только тайна исповеди, отношение к которой регулировалось «Духовным Регламентом о праве чина церковного и монашеского». Как уже отмечалось, в 1722 г. на основании указа царя Петра I в «Духовный регламент» были внесены поправки, в соответствии с которыми фактически был определен порядок и условия разглашения тайны исповеди. В соответствии с этими поправками под страхом сурового наказания в тех случаях, когда исповедуемый за­мыслил воровство, измену или же плохо отзывался о государе, от ду­ховника требовалось доводить содержание исповеди до сведения церковного начальства.

В Артикуле воинском (1715 г.) и Уставе морском (1720 г.) Петр I регламентировал не только понятие военной тайны, но и первые нор­мы по защите информации - запрет ее разглашения под страхом смерти. В то же время своим указом он ввел обязанность и по сохра­нению государственной и служебной тайны.

Зададимся вопросом: кем по своей сути являлся первый россий­ский император-реформатор Петр I? Безусловно, он был патриотом своей страны и великим государственником, но, прежде всего, он был все тем же абсолютным монархом, полностью идентифицирующим себя с государством. Следовательно, и в данный период интересы го­сударства и личные интересы царя в точности совпадали. Не случай­но поэтому, что состав конфиденциальной информации (государст­венная и военная тайны) и угрозы ее нарушения были теми же самы­ми с той лишь разницей, что в этот период они получили норматив­ную правовую основу.

Более того, для противодействия этим угрозам Петр I посчитал возможным обратить в свою пользу конфиденциальные источники не только светского, но и духовного свойства. Достаточно вспомнить, что российские государи, не доверяя полностью даже ближайший своим сподвижникам, лично опекали свои тайные приказы и канце­лярии, персонально вершили допросы и пытки изменников. Причем до самого последнего времени все означенные (в широком смысле этого слова) «тайные канцелярии» действовали не на основе государственных законов, а в соответствии со своими «ведомственными» нормативными актами (если таковые имелись), доступ к которым был сильно ограничен.

Довольно необычной по сравнению с зарубежной законодательной практикой выглядит ситуация, при которой, несмотря на бурное развитие капиталистических отношений в петровскую эпоху, практи­чески не находят закрепления институты защиты иных тайн, связан­ных с развитием гражданского общества. Объясняется это тем, что в России были очень живучи представления о царе как о помазаннике Божьем, и русский народ практически всегда отождествлял власть князя, а затем царя или императора с божественной властью. Долгое время он довольствовался теми свободами (или наоборот - несвобо­дами), которые уже имелись в обществе.

В 1845 г. в «Уложении о наказаниях общего определения» было введено наказание за разглашение коммерческой тайны и нарушения авторских прав. Лишь к началу XX в. появляется правовая защита тайны частной жизни, профессиональной тайны врачей, адвокатов, чиновников, нотариусов и т.д.

С большой неохотой российские монархи расставались со своими привилегиями в области обеспечения информационной безопасности, делегируя часть своих функций в этой области гражданскому обще­ству. Лишь к началу XX в. в российском обществе сложилась в об­щих чертах та самая система информационной безопасности, которая стала соответствовать реалиям исторического развития общества. Однако ее появление основательно запоздало.

Еще раз обратим внимание на основные понятия. Итак, возникно­вение угроз информационной безопасности Российской империи в период ее заката было обусловлено следующими основными обстоя­тельствами: 1) тесной взаимосвязью охраняемых государственных интересов в области информационной безопасности с государствен­ной, экономической и военной безопасностью страны; 2) активизацией революционного движения различных слоев общества, переросшего в вооруженную борьбу; 3) бурно развивавшимися капиталистиче­скими отношениями, предполагавшими дальнейшее развитие институтов коммерческой, банковской, личной тайны и авторских прав;

4) Сформированием судебно-правовой системы, предусматривающим защиту тайны следствия и дознания; 5) дальнейшим развитием ре­цессивных и разведывательных органов, предполагающим защиту служебной тайны негласной работы (силы, средства, методы сыскной деятельности и т.д.).

Таким образом, к числу угроз информационной безопасности Рос­лой империи в первые годы XX в. относились:

- угрозы государственному строю, государственной, военной и экономической безопасности страны, а также непосредственно самому императору и его семье;

- угрозы государственной политике правящего режима в области идеологии;

- угрозы свободному развитию рыночных отношений и функционированию кредитно-финансовой системы страны;

- угрозы в области обеспечения гражданских свобод;

- угрозы разглашения служебной тайны, связанной с использованием различными правоохранительными ведомствами негласных ме­тодов работы.

Наряду с этим к концу рассматриваемого периода появилась еще одна серьезная угроза, с каждым годом все более решительно заяв­лявшая о своем существовании, - профессиональная уголовная пре­ступность.

В России к началу XX в. в среде обитателей тюрем и царских ка­торг уже существовала строгая система взаимоотношений. Общая арестантская масса имела несколько ступеней, где верхнее положение занимали «иваны» или «бродяги» - главные носители тюремных тра­диций, тюремные старожилы, арестантская «аристократия». Это были «стойкие уголовники», люди, неоднократно судимые. Они были гро­зой всех арестантов, а нередко и тюремной администрации, являясь в своей среде одновременно законодателями, судьями и палачами.

Вторую ступень занимали «храпы». Название данной категории связано со словом «храпеть», ее представители «храпели» буквально на все - они возмущались, все признавали неправильным, незакон­ным, несправедливым, получали удовольствие от любого затеянного ими конфликта, уходя при этом в тень. Они стремились стать «Ива­нами», но не могли достичь верхней ступени, так как не обладали достаточным криминальным опытом и личными качествами, необхо­димыми для занятия привилегированного положения в среде заклю­ченных.

Третье сословие тогдашней тюрьмы представляли так называемые «жиганы», категория самая многоликая. В нее входили лица, допустившие нарушения «правил-заповедей», например, проигравшиеся я карты, мошенники, насильники.

Несмотря на довольно бедственное положение, «жиганы» все #6 находились еще не на последнем месте в арестантской иерархии. Его занимала «шпанка» - бесправная, голодная, задавленная масса арестантов, состоявших в основном из крестьян. Над ними издевались

Представители всех иных «сословий» - их давили «иваны», запугивали и обирали «храпы», обкрадывали голодные «жиганы».

Жизнь этого тюремного сообщества подчинялась «правилам-заповедям» арестантской жизни. В среде «Иванов» строго соблюда­лись традиционные нормы поведения, обеспечивавшие их единство. Так, например, они обязаны были помогать своим сотоварищам во всех делах, не выдавать преступных замыслов, строго хранить все арестантские тайны.

Многие из обычаев были весьма суровыми, даже жестокими. Са­мый жестокий - месть предателю. Любая измена, в какой бы форме она ни выражалась, влекла за собой смерть. Например, «сухарника» (того, кто выполнял чужую работу или брал на себя преступления других арестантов), изменившего своему договору, обязательно уби­вали (если не в одной, то в другой тюрьме). Убивали также того, кто «засыпал» (уличал) товарищей по делу, всех «язычников» (доносчи­ков). Избежать возмездия редко кому удавалось, так как по всему тю­ремному миру, начиная от Киева вплоть до Владивостока, ходили за­писки, ведавшие о «преступлении» того или иного арестанта и на­стаивавшие на его «прикрытии».

В это время правительство не могло противопоставить распро­странению преступности, исходившему из тюрем, надежный меха­низм борьбы с нею. Изоляция лиц, нарушавших закон, только ослож­няла ситуацию: тюрьмы и каторги переполнялись, становились не­управляемыми. Государственные учреждения для правонарушителей с неизбежностью превращались в «школы преступного мастерства». Иными словами, сама тюрьма создавала преступный мир, который приобретал в ней все новые, необходимые для ее деятельности силы. Через все исправительные учреждения проходило около 2-х млн. за­ключенных в год. Тюремная администрация в таких условиях не в со­стоянии была пресекать распространение и «тиражирование» пре­ступности1.

1См.: Анисимков ВЫ. Тюремная община: «вехи» истории. - М, 1993.

Таким образом, к числу объектов информационной безопасности, требовавших к моменту заката Российской империи особого внимания, следует отнести личную безопасность императора и его семьи; интересы Российской империи в области обеспечения общественной ^опасности и правопорядка; интересы страны в области развития экономики и обретения гражданских свобод; интересы правоохранительных и иных ведомств в области сохранения служебной тайны.

Именно по этим направлениям и строилась защита информации в Российской империи непосредственно перед ее крушением. В качестве субъектов такой защиты рассматривались практически все государственные и общественные институты общества, обеспечивавшие этот процесс в ходе своей повседневной деятельности, исходя из своей компетенции.