Сравнительно-исторический метод в языкознании.

Возможности классификации языков.

Языки мира.

ЯЗЫКИ МИРА

ЛЕКЦИЯ 9

1. Языки мира.На земном шаре по приблизительным подсчетам имеется свы­ше двух с половиной тысяч языков; трудность определения ко­личества языков связана прежде всего с тем, что во многих слу­чаях из-за недостаточной изученности неясно, что это — само­стоятельный язык или же диалект какого-либо языка. При этом вопрос о числе говорящих на данном «языке» не может играть роли, так как есть диалекты, носители которых исчисляются со­тнями тысяч и более, и есть языки, говорящих на которых может быть всего несколько тысяч или того менее. Есть языки, обслу­живающие узкий круг говорящих (племенные языки Африки, Полинезии, индейцев Америки, «одноаульные» языки Дагеста­на); другие языки представляют народности и нации, но связа­ны только с данной народностью (например, дунганский язык в Киргизии и Казахстане, язык мансийский или вогульский в се­верном Зауралье) или нацией (например, языки чешский, поль­ский, болгарский); третьи обслуживают несколько наций (на­пример, португальский язык в Португалии и Бразилии, французский язык во Франции, Бельгии и Швейцарии, английский - в Англии и США, немецкий — в Германии и Австрии, испанский в Испании и в 20 республиках Южной и Центральной Америки).

Есть языки международные, на которых публикуются материалы международных объединений: ООН, Комитета зашиты мира и др. (русский, английский, французский, испанский, китайский, арабский); русский язык хотя и обслуживает одну нацию, но является межнациональным языком для народов бывшего одним из немногих международных языков во всем мире.

Есть и такие языки, которые по сравнению с современными языками следует считать мертвыми, но они в определенных условиях употребляются и поныне; это прежде всего латинский — язык католической церкви, науки, номенклатуры и международной терминологии; сюда же в той или иной мере относятся древнегреческий и классический арабский языки.

Длительная традиция письменности не всегда может быть достоверным источником для знания истории языка, такова история китайской письменности благодаря ее иероглифическому характеру. Много неясного дает и приспособление чужой письменности к языкам иного строя и типа, таковы показания арабской письменности для народов Передней и Средней Азии, Индии, Кавказа и Малайи.

Большинство языков мира до XX в. оставалось бесписьменными (таковы были языки колониальных народов или большинство языков народов Российской империи), да и сейчас очень большое количество языков Африки, Австралии, Полинезии и туземного населения Америки бесписьменно.

2. Возможности классификации языков.Языкознание знает два подхода к классификации языков: группировку языков по общности языкового материала (корней, аффиксов, слов), а тем самым и по общности происхождения — это генеалогическая классификация языков, и группи­ровку языков по общности строя и типа, прежде всего граммати­ческого, независимо от происхождения — это типологи­ческая, или, иначе, морфологическая, классифика­ция языков.

Генеалогическая классификация языков прямо связана с ис­торической судьбой языков и народов, носите­лей этих языков, и охватывает прежде всего лексические и фоне­тические сопоставления, а далее и грамматические; морфологи­ческая же классификация связана со структурно - системным пониманием языка и опирается главным образом на грамматику.

Первые попытки классификации языков связаны с поисками «родства» языков и выявлением родственных семей, вопрос о морфологической классификации встал позднее. Наш обзор мы начнем с генеалогической классификации языков.

Вопрос о многообразии языков не интересовал античную мысль, так как греки и римляне признавали достойным изучения только свой язык, остальные же языки они считали «варвар­скими», приравнивая чужую речь к нечленораздельному «бормо­танию».

В средние века вопрос о многообразии языков стал очевид­ным, так как «варвары» разрушили Рим и на культурную арену вышло множество «варварских» языков (кельтские, германские, славянские, тюркские и др.), среди которых ни один не мог счи­таться «единственным». Однако взаимодействия разноязычных народов в эту эпоху ограничивались либо военными действия­ми, либо бытовым общением, что, конечно, требовало в извест­ной мере овладения чужими языками, но не приводило к плано­мерному изучению чужих языков.

Теоретические же вопросы в связи с тем, что образованность была в руках церкви, решались только в согласии с Библией, где многообразие языков объяснялось легендой о Вавилонской баш­не, по которой бог «смешал» языки людей, строивших эту баш­ню, чтобы воспрепятствовать проникновению людей на небо. Вера в эту легенду дожила и до XIX в. Однако более трезвые умы пытались разобраться в многообразии языков, опираясь на ре­альные данные.

Толчком к постановке этого вопроса в научном плане были практические задачи эпохи Возрождения, когда необходимо было теоретически осмыслить вопрос о составе и типе национального языка, выразителя новой культуры, и его соотношениях с лите­ратурными языками феодального средневековья, а тем самым по-новому переоценить античное и иное древнее наследие.

Так различные практические потребности новой эпохи со­здавали почву для обследования и регистрации языков, состав­ления словарей, грамматик и теоретических исследований.

Еще в 1538 г. появилась работа Гвилельма Постеллуса (1510— 1581) «De affinitatae linguarum» («О родстве языков»).

Первая попытка установления групп родственных языков принадлежала Иосифу-Юстусу Скалигеру (1540—1609), где в пределах известных автору европейских языков устанавливаются 11 «языков-матерей»: четыре «больших» — греческая, латинская (с романскими), тевтонская (гер­манская) и славянская, и семь «малых» — эпиротская (албан­ская), ирландская, кимрская (бриттская) с бретонским, татар­ская, финская с лопарским, венгерская и баскская.

Более широкую классификацию, хотя во многом неточную, но с явным признанием понятия семьи языков дал знаменитый математик и философ Готфрид-Вильгельм Лейбниц (1646—1716), распределив известные ему языки на два большие семейства с подразделением одного из них еще на две группы:

I. . Арамейские (т.е. семитские).

II.Яфетические:

1. Скифские (финские, тюркские, монгольские и славянские).

2. Кельтские (прочие европейские).

Если в этой классификации переместить славянские языки в «кельтскую» группу, а «скифские» переименовать хотя бы в «ура­ло-алтайские», то мы получим то, к чему языковеды пришли в XIX в.

Большое значение среди предшественников сравнительно-исторического метода имеют труды М.В. Ломоносова (1711 — 1765).

Все эти попытки «каталогизации языков», как бы они ни были наивны, все же принесли большую пользу: они ознакомили с реальными фактами многообразия языков и возможностей сход­ства и различия языков в пределах тех же слов, что содействова­ло интересу к сравнительному сопоставлению языков и обога­щало фактическую осведомленность в языках.

Однако одни только лексические сопоставления, да еще без наличия какой-либо подлинной исторической теории, не могли привести к нужным научным результатам. Но почва для возник­новения сравнительного языковедения была готова.

Нужен был лишь какой-то толчок, который бы подсказал правильные пути сравнения языков и поставил бы нужные цели подобных исследований.

3. Сравнительно-исторический метод в языкознании. Таким «толчком» оказалось открытие санскрита, лите­ратурного языка древней Индии. Почему это «открытие» могло сыграть такую роль? Дело в том, что и в средние века, и в эпоху Возрождения Индия считалась сказочной страной, полной чу­дес. Путешествия в Индию Марко Поло (XIII в.), Афанасия Никитина (XV в.) и ос­тавленные ими описания отнюдь не рассеяли легенды о «стране золота и белых слонов».

Первый, кто заметил сходство индийских слов с итальянски­ми и латинскими, был Филиппо Сассети, итальянский путеше­ственник XVI в., о чем он сообщил в своих «Письмах из Индии», однако научных выводов из этих публикаций сделано не было.

Вопрос получил правильную постановку лишь во второй по­ловине XVIII в., когда в Калькутте был учрежден институт вос­точных культур и Вильям Джонз (1746—1794), изучил санскрит­ские рукописи и познакомился с современными индийскими языками.

Этим было положено начало сравнительному языковедению, и дальнейшее развитие науки подтвердило хотя и декларатив­ные, но правильные высказывания В. Джонза.

Главное в его мыслях:

1) сходство не только в корнях, но и в формах грамматики не может быть результатом случайности;

2) это есть родство языков, восходящих к одному общему источнику;

3) источник этот, «быть может, уже больше не существует»;

4) кроме санскрита, греческого и латинского языков, к этой же семье языков относятся и германские, и кельтские, и иранские языки.

В начале XIX в. независимо друг от друга разные ученые раз­личных стран занялись выяснением родственных отношений язы­ков в пределах той или иной семьи и достигли замечательных результатов. (Франц Бопп (1791 – 1867), Расмус-Кристиан Раск (1787 – 1832))

Третьим основоположником сравнительного метода в языковедении был А. X. Востоков (1781-1864). Востоков занимался только славянскими языками и прежде всего старославянским языком, место которого надо было определить в кругу славянских языков. Востоков первый указал на необходимость сопоставления данных, заключающихся в памятниках мертвых языков с фактами живых языков и диалектов, что позднее стало обязательным условием работы языковедов в сравнительно-историческом плане. Это было новым словом в становлении и развитии сравнительно-исторического метода.

Для сравнительных языковедов конца Х1Х-начала XX в. «пра­язык» постепенно делается не искомым, а лишь техническим средством изучения реально существующих языков.

Из сравнительно-исторических исследований языков можно сделать следующие выводы:

1) Родственная общность языков вытекает из того, что такие языки происходят от одного языка-основы (или группового пра­-языка) путем его распадения благодаря дроблению коллектива-носителя.

2) Язык-основа не только «совокупность... соответствий» (Мейе), а реальный, исторически существовавший язык, кото­рый полностью восстановить нельзя, но основные данные его фонетики, грамматики и лексики (в наименьшей мере) восста­новить можно.

3) Одних «совпадений» корней слов или даже слов для выяс­нения родства языков недостаточно; как уже в XVIII в. писал В. Джонз необходимы «совпадения» и в грамматическом офор­млении слов.

4) При сравнении языков очень важную роль играет звуковое оформление сравниваемого.

5) Что касается значений сопоставляемых слов, то они тоже не обязательно должны совпадать нацело, а могут расходиться по законам полисемии.

6) При установлении звуковых соответствий необходимо учи­тывать исторические звуковые изменения, которые в силу внут­ренних законов развития каждого языка проявляются в послед­нем в виде «фонетических законов».

Результаты почти двухсотлетних исследований языков ме­тодом сравнительно-исторического языкознания подытожива­ются в схеме генеалогической классификации языков.

Уже было сказано о неравномерности знаний о языках различных семей. Поэтому одни семьи, более изученные, изло­жены детальнее, другие же семьи, менее известные, даны в виде более сухих перечней.

Семьи языков разделяются на ветви, группы, подгруппы, под-подгруппы родственных языков. Каждая ступень дробления объ­единяет более близкие языки по сравнению с предшествующей, более общей. Так, языки восточнославянские обнаруживают боль­шую близость, чем вообще славянские, а славянские — большую близость, чем индоевропейские.

При перечне языков в пределах группы и групп в предела семьи сначала перечисляются языки живые, а затем уже мертвые.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ЧИСЛЕННОСТЬ НАРОДОВ МИРА ПО ЯЗЫКОВЫМ СЕМЬЯМ И ГРУППАМ

(в тыс. человек, на 1985 г.)