Реформа П.Д. Киселева и управление марийской деревней

Социальное положение марийцев.

В XIX в. марийцы относились к категории казенных крестьян. Как и другие соседние "крестьянские народы", они находились в прямой зависимости от царской власти: платили русскому царю, как собственнику государственных земель, на которых проживали, рас­тущие денежные подати и выполняли многочисленные казенные по­винности. Непосредственно на местах царскую волю исполняли мно­гочисленные чиновники, которые жили в уездных и губернских го­родах и стремились воспользоваться каждым удобным случаем, что­бы поживиться за счет крестьян.

За владение землей каждая марийская община обязана была вно­сить в казну необходимые денежные платежи. Деньги собирали с каждого дворохозяина. Размеры ежегодных сборов зависели от иму­щественной состоятельности, но были так тяжелы, что немало ма­рийских дворов разорялось, в особенности начиная с середины века. Нередко деревенские богатеи, уплатив деньги за бедняков, заставляли их отрабатывать в своем хозяйстве. Основная масса общинников всё же сохраняла свою хозяйственную самостоятельность, но едва могла сводить концы с концами. Почти все заработанное тяжелым физическим трудом приходилось отдавать чиновникам.

Существовали и другие виды казенных натуральных повиннос­тей. Марийцев заставляли содержать в исправности дороги и мосты; своевременно предоставлять подводы и самим перевозить казенные грузы, чиновников, рекрутов, арестантов, заставляли участвовать в постройке казенных зданий, запасных хлебных магазинов (они име­лись в каждой деревне на случай неурожая), помещений волостного правления и прочее. Приходилось отрываться на несение караульной службы при казачьих пикетах, участвовать в тушении пожаров. По­винностей было много, и все очень обременительны. Ведь нередко приходилось выполнять их в самую страдную пору, когда каждый час дорог. Перенести или временно освободиться от этих тягот мож­но было лишь за взятки.

Тяжелой оставалась рекрутская повинность. Ежегодно десятки и сотни марийских парней забирались в царскую армию. Рекрутов кре­стьянские семьи давали по очередности, по заранее составленному списку. При отдаче конкретного юноши в армию многое зависело и от решения общинного схода, рекрутского старосты, волостного го­ловы и волостного писаря. Было правилом, что холостые должны идти вперед женатых, что из одной семьи нельзя забирать подряд нескольких, что единственный подросток, будущий кормилец и глава семьи, не должен идти в армию. От армии освобождались и "лашманы", занятые на тяжелых корабельных работах. На деле, нередко путем подкупа, зажиточные деревенские богатеи и многочисленные "семьянистые" дворохозяева вместо своих сыновей зачисляли в рекрутс­кий набор юношей из малочисленных и обедневших семей. Потеря кормильца и трудоспособного члена семьи была очень ощутимой и сказывалась на семьях. Ведь служили на первых порах бессрочно, и домой редко кто возвращался. С введением 25-летнего срока служ­бы, а затем 6-летнего (с 1874 г.) основная масса бывших солдат воз­вращалась домой, наделялась частью общинной земли, вела свое хозяйство. Часть грамотных отставных солдат и нижних воинских чи­нов (некоторые марийцы дослуживались до звания унтер-офицера), в особенности во второй половине XIX в., обучала крестьянских детей в школах. Примечательно, что марийские воины, солдаты и матросы, показали замечательные образцы мужества и героизма в Отечественной войне 1812 года, заграничных походах русской армии 1813 - 1814 гг., кавказской, крымской войне 1853 - 1856 гг. и оборо­не Севастополя, в русско-турецкой войне 1877 - 1878 гг. и других сражениях. Многие из них были отмечены наградами: имели медали и другие знаки отличия. В 1854 - 1855 гг. за проявленный героизм серебряной медалью на георги­евской ленте "За защиту Севастополя"' были награж­дены уроженцы Козьмодемьянекого уезда унтер-офицер Е.И. Иванов из д. Нуженал, рядовые И.И. Ильин из д. Малые Паратмары, С. Романов из с. Емелево, Н.Е. Ефимов из д. Цыганово, Т. Заха­ров из околотка Верашангер и другие.

Тяжесть денежных налогов и повинностей усугублялась и тем, что марийская деревня, находясь в глубинке, вне контроля, была от­дана тем самым на разграбление царским чиновникам. В 1817 г. марийцы Казанской губернии, совместно с чувашами, подали через своих ходоков прошение царю. В нем содержалось 10930 жалоб. Марийцы жаловались на произвол, поборы, взятки, истязания и "бес­конечные лихоимства", творимые над ними чиновниками всех ран­гов. Во всех уездах свирепствовали "главные начальники уездов" - капитан-исправники. Через волостных глав и писарей они под угро­зой жестоких наказаний собирали с крестьян деньги на "свои нуж­ды". Громадные взятки взимались при отправке рекрутов. Утвержде­ние исправником каждого волостного головы и писаря сопровожда­лось взяткой в 400 руб. с каждого. Собственно волостные власти (го­лова и писарь) сами наживались, устраивая в свою пользу незакон­ные денежные поборы. У марийцев даже сложилась поговорка: "Чего бога бояться, ведь бог не писарь!" Не отставали от них и деревенские разорители - коштаны. Судебные разбирательства нередко приводи­ли и истца и ответчика к разорению - мздоимство судей не знало границ. Казенные лесничие ("форшмейстеры") по самым мелким придиркам не допускали крестьян рубить лес на свои нужды. Лишь отдав требуемые "подарки", можно было рассчитывать на стройматериалы и дрова. На народных бедах наживались и русские приходс­кие священники. Перечень жалоб был настолько впечатляющ, что царь направил для расследования в Казанскую губернию специаль­ную Сенатскую комиссию. Однако ни эта правительственная комиссия, ни другие сенатские ревизии не могли искоренить взяток и злоупотреблений чиновников.

По мнению крупного государственного чиновника, графа П.Д. Ки­селева, тяжелое положение казенных крестьян, в том числе марий­цев, можно было улучшить. Для этого необходимо только провести реформу управления.

До реформы П.Д. Киселева 1837—1841 гг. марийские крестьяне в первой трети XIX в. в пределах своего уезда подчинялись админи­стративно-полицейской власти капитан-исправника. Он стоял во гла­ве нижнего земского суда и был главой уездного населения. Исправ­ник подчинялся губернатору. По судебным делам марийцы были под­судны судье нижней земской расправы. Деньги вносили уездному казначею. Указом 1797 г. в казенной деревне, в том числе марийс­кой, были созданы волостные правления. В каждой волости, вклю­чавшей несколько общин, насчитывалось до 3 тысяч ревизских душ (около 6 тыс. человек обоего пола). Во главе волости были поставле­ны волостной голова и писарь. Каждое селение возглавлялось старо­стой. Для обеспечения "порядка" выбирались десятские. Сборщики податей собирали деньги в казну. Рекрутские старосты отдавали рек­рутов в армию. Смотрители хлебных запасных магазинов (амбаров с собранным крестьянским семейным запасом на случай неурожая) отвечали за их наполняемость и сохранность. У восточных марийцев в 1798 - 1865 гг. существовало кантонное управление.

Реформа П.Д. Киселева еще более усложнила и запутала управле­ние марийской деревней. Число царских чиновников, стоявших над ней, только увеличилось.

По закону 1837 г. марийские крестьяне вплоть до 1906 г. оказались в ведении Министерства государственных имуществ. По новой структуре управления каждая губерния разделялась на округа, округа - на волости; волости - на сельские общества. Предполага­лось, что честные чиновники губернской палаты и окружного управ­ления и разумная правительственная политика помогут поднять хо­зяйственное благосостояние казенных крестьян и тем самым обеспе­чат исправное поступление в казну податей и выполнение повиннос­тей, внедрят законность, порядок, тишину и спокойствие.

На деле реформа принесла крестьянам лишь новые тяготы. Чи­новники нового ведомства содержались за счет крестьян. Соответ­ственно общие расходы на их содержание (уездных, окружных, гу­бернских и палаты государственных имуществ) возросли вдвое. При­чём произвол чиновников новых учреждений не уступал прежнему. Непосредственно марийцев реформа коснулась на уровне реорганизации волостного и сельского управления. Волостное правление стало своеобразным приводным ремнем, при помощи которого ок­ружной начальник (из русских дворян) передавал распоряжения и устанавливал свою власть над крестьянами. Сама волость была укрупнена. В ней стало вдвое больше жителей (до 12 тыс. человек обо­его пола) и несколько смежных сельских обществ. Волостные орга­ны (волостной сход, волостные правления, управа и расправа) долж­ны были заботиться о сохранности общинных земельных фондов волости и рассматривать другие неотложные вопросы. Волостное правление состояло из волостного головы и двух его заседателей, которые выбирались на сельском сходе и утверждались окружным начальником. В волостную управу входили тот же голова и два его помощника. Новый орган - волостная расправа - как судебная ин­станция рассматривала небольшие дела по ссорам, дракам, семей­ным разделам и подвергала наказанию провинившихся. Члены во­лостного правления и расправы избирались на 3 года. Первенствую­щую же роль в правлении играл писарь (обычно из числа русских горожан-мещан), который назначался окружным начальником и чув­ствовал себя в правлении полновластным хозяином.

Нижним ярусом местной администрации являлось сельское уп­равление. Каждое сельское общество насчитывало до 3 тыс. человек обоего пола и состояло из одного или нескольких поселений. Орга­нами управления сельского общества были сельский сход, начальство и распра­ва. В каждом обществе выбирали сельского старосту (от 1 до 3 старост), сборщиков податей, смотрителей хлебных магазинов, двух "добросовестных" сельской расправы для судебных дел, полесовщи­ков для охраны казенного леса, пожарных старост и сотских. Стар­шина возглавлял сельскую расправу и занимался разбором споров, жалоб и проступков крестьян. Как видно, в лице сельского (общинного) схода марийские крестьяне были прикованы к аппарату царс­кого управления. При этом волостное и сельское управление содер­жались за счет крестьян. Расходы на местное управление по сравне­нию с прежними возросли для марийцев на четверть.

Новая громоздкая система управления еще более ухудшила поло­жение марийских крестьян. Она не смогла искоренить злоупотребле­ний чиновников, а "попечительная" политика большею частью све­лась лишь к сбору хлеба в запасные амбары, введению обществен­ных запашек на случай неурожая, нажимному внедрению картофеля и т.п. Нередко эти мероприятия сопровождались такими злоупотреблениями и издевательствами чиновников, что вызывали настоящие "картофельные"' бунты.

Буржуазные реформы 60 - 70-х годов привнесли в марийскую деревню тенденции к укреплению общинной земельной собственно­сти с элементами закрепления пашни в семейно-наследственную соб­ственность, а также сокращение срока службы в армии марийских рекрутов, заметное распространение среди марийцев грамотности, открытие земских и других школ, библиотек, оказание врачебной помощи. Вместе с тем возросли налоги, усилилась власть земских начальников, становых приставов и полицейских стражников, про­должилось наступление государственной православной церкви на ма­рийское язычество.