Военная реформа


Вступление в должность нового президента РФ — Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами сказалось на замыс­ле и дальнейшем осуществлении военной реформы, ^^февраля 2000 г. Совет безопасности утвердил российскую военную доктрину. Ее появление объяснялось новыми угрозами, с которыми столкну­лась Россия и на которые было необходимо адекватно реагировать, в частности, события на Северном Кавказе, расширение НАТО на восток и новая военная концепция Североатлантического альянса.

Среди неотложных фундаментальных проблем в военной_сфе-ре были выбор допустимого уровня расходов на оборону в стране, определение пропорции «содержание — инвестиции» (кормить или вооружать), выбор приоритета между силами ядерного сдержива­ния (СЯС) и силами общего назначения (СОН), а также выбор гла­венствующего принципа комплектования (призыв или контракт).

В абсолютном исчислении военные затраты России были не со­поставимы с затратами передовых военных держав мира. В 2000 г. оборонные расходы России составляли около 6 млрд долл., или 2% американских затрат на оборону. При одинаковой численности Во­оруженных Сил российский военный бюджет был вдвое меньше ин­дийского. Подавляющее большинство специалистов были согласны "С* тем, что минимальный требуемый объем военных расходов РФ должен составлять 3,5% отечественного ВВП. Этот уровень был одобрен президентскими указами и провозглашался всеми премьер-министрами последних лет, но на деле он ни разу не был достиг­нут. При этом возникал вопрос, как конкретно использовать по­лучаемые на оборону средства, когда и содержание, и оснащение Вооруженных Сил находятся в плачевном состоянии. Таким обра­зом, распределение бюджетных денег превращалось в труднейшую проблему выбора между поддержанием сегодняшней армии и инве­стициями в будущее — производством новых вооружений, которые определят военную мощь через 10-15 лет. Сделать то и другое было невозможно без дальнейшего значительного сокращения численно­сти Вооруженных Сил.


К началу 2000 г. задачи первого этапа военной реформы в части сокращения численности ВС РФ и оптимизации их боевого соста­ва в основном были выполнены. Численность военнослужащих (по штату) составила 1200 тыс. человек. Но даже при такой численно-сиизормальноа военное строительство было невозможно. Специ­алисты считали оптимальным предел от 550 до 800 тыс. человек. Но большинство руководителей Министерства обороны и Воору­женных Сил выступали против дальнейших сокращений личного состава и предпочитали использовать дополнительные средства в основном на повышение уровня содержания. Планы же Совета без­опасности в августе 2000 г. предусматривали дальнейшее сокраще­ние Вооруженных Сил до уровня примерно 0,8-0,9 млн военнослу­жащих и радикальное изменение пропорции «содержание — инве­стиции» с 70 : 30 до 50 : 50. Однако принимаемые Думой бюджеты не отражали этих планов.

По другой ключевой проблеме военной политики — выбора при­оритета между силами ядерного сдерживания и силами общего на­значения — высшее военное руководство страны также не имело со­гласованной точки зрения. По существу в России существовали две военные доктрины. Генштаб в лице его начальника А. В. Квашнина поддерживал план, предусматривавший резкое усиление сил об­щего назначения при свертывании ракетных комплексов наземно­го базирования до немногих сотен единиц по боеголовкам. Дру­гой позиции придерживалось руководство Министерства оборо­ны в лице министра И.Д.Сергеева. Программа, подготовленная Министерством обороны, предусматривала направление основных средств на развитие Ракетных войск стратегического назначения (РВСН), которыми И.Д.Сергеев командовал до назначения мини­стром.

От выбора между этими двумя доктринами во многом зависела и структура военного бюджета. Именно второй вариант доктрины допускал возможность сокращения Вооруженных сил до 0,8 млн военнослужащих (это составляло численность двух самых больших западноевропейских армий — Франции и ФРГ вместе взятых) и до­ведения бюджетной структуры «содержание-инвестиции» до про­порции 50 : 50. В итоге Совет безопасности одобрил план Генштаба, а не согласный с ним военный министр И. Д. Сергеев был переведен на почетную должность помощника президента по вопросам стра­тегической стабильности. В марте 2001 г. В. В. Путин представил офицерам Министерства обороньГи Генштаба новых руководителей


военного ведомства: министра обороны С.Б.Иванова и заместите­ля министра обороны генерал-полковника И. Е. Пузанова.

Наконец, еще одна важнейшая проблема — выбор главенству­ющего принципа комплектования Вооруженных Сил. В услови­ях, когда общество не ощущало угрозы большой войны, а тради­ции неуставных отношений пустили в армии глубокие корни, когда уклонение от призыва достигло огромных масштабов и призывной контингент по показателям здоровья, грамотности и криминоген­ное™ опустился ниже всякого приемлемого уровня, переход на доб­ровольно-контрактное комплектование снял бы многие острейшие противоречия общества и армии. Но контрактник «стоил» впятеро дороже призывника. При контрактном комплектовании образовы­вался гораздо более малочисленный контингент запаса, служащий резервом быстрого наращивания армии в случае большой войны. Офицерский корпус и генералитет практически единодушно высту­пили против контрактной армии. Но общественное мнение в боль­шинстве своем было за нее.

В настоящее время комплектование Вооруженных Сил РФ во­еннослужащими осуществляется двумя способами: приблизитель­но 70% личного состава проходят военную службу по контракту и 30% — по призыву. В середине сентября 2002 г. начал осуществлять­ся эксперимент по переводу 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии на контрактную основу. Но уже через три месяца экспери­мент вызвал активную критику.

Начиная с 2001 г. многое было сделано для продолжения воен-• ной реформы. Никогда еще за все постсоветское время глава госу-. дарства не уделял столько внимания военному ведомству страны. В начале 2001 г. были утверждены план строительства Вооруженных Сил РФ на 2001- 2005 гг., планы строительства видов и родов войск ч и др. (всего 33 документа). В 2001 г. Вооруженные Силы России бы­ли переведены на «трехвидовую структуру» — Сухопутные войска, ВВС и ВМФ. В течение года были сокращены более 70 тыс. долж­ностей военнослужащих, в том числе —более 25 тыс. должностей офицерского состава и прапорщиков. В самих силовых структу-) • pax упразднялись некоторые подразделения. Так, в декабре 2001 г. в воздушно-десантных войсках и Генштабе были ликвидированы структуры, отвечающие за миротворческие силы. Их функции ста­ла выполнять специально созданная структура в Главкомате сухо­путных войск. С 1 января 2002 г. Министерство обороны перешло на единую систему заказов вооружений и военной техники.


В то же время ассигнования на национальную оборону позволя­ли только стабилизировать ситуацию, но были явно недостаточны для вывода Вооруженных Сил и других военных организаций госу­дарства из кризиса. В поисках выхода изыскивались дополнитель­ные ресурсы в деятельности самих Вооруженных Сил: в системе обороны ликвидировались нерациональные структуры и объекты: выведен радиоэлектронный центр с территории Кубы, ликвидиро­ван пункт материально-технического обеспечения флота в Камрани (Вьетнам) и пр.

В структуре оборонного бюджета страны стала увеличивать­ся доля расходов на НИОКР, ремонт и перевооружение армии. В 2002 г. на эти цели было запланировано на 27 млрд больше, чем в 2001 г. Деньги пошли прежде всего на поставку в войска современ­ной военной техники и новых образцов вооружений для сил обще­го назначения — ударных вертолетов, средств связи, информации и разведки.

28 июня 2002 г. Государственная Дума приняла закон «Об аль­тернативной гражданской службе», согласно которому гражданин России имел право на замену военной службы на службу, не свя­занную с использованием оружия (в инженерных подразделениях, тыловых частях, а также в лечебных и военно-лечебных учрежде­ниях, домах инвалидов и т. п.), если военная служба противоречила его убеждениям или вероисповеданию, а также если он относился к коренным малочисленным народам. Срок альтернативной граж­данской службы определялся в 3,5 года (для выпускников вузов он был меньше в 2 раза).

Несмотря на все реорганизации и сокращения, российская ар­мия продолжает оставаться одним из самых громоздких военных механизмов в мире. В ведении Министерства обороны и Генераль­ного штаба находятся 6 военных округов, 4 флота, 8 общевойсковых армий, 6 армий ВВС и ПВО, 6 флотилий, 2 армейских корпуса и 2 эскадры. Основной структурный недостаток военной организации РФ состоит в том, что до сих пор она не представляет собой еди­ной системы. По существу это совокупность «силовых» ведомств. Воинские формирования есть .не только у Министерства обороны, они есть у 11 силовых ведомств. Каждое из них в основном само­стоятельно осуществляет финансово-экономическое, тыловое, тех­ническое и другие виды обеспечения, а также комплектование лич­ным составом и подготовку кадров. Все это снижает эффектив­ность суммарных затрат на военную организацию страны.


Социальное положение военнослужащих улучшилось, но не до­стигло того уровня, который можно назвать приемлемым. Нераз­решенными остались проблема престижности воинской службы и проблема неуставных отношений. Участились побеги из воинских частей, нередко они сопровождаются захватом оружия и совер­шением уголовных преступлений. Подтверждением нездоровой мо­ральной обстановки в войсках служит число обращений в Коми­тет солдатских матерей и военную прокуратуру по поводу тех или иных нарушений, происходящих в воинских частях. По информа­ции Главной военной прокуратуры только в первой половине 2002 г. военные прокуроры рассмотрели более 40 тыс. обращений и жалоб военнослужащих по поводу ущемления их конституционных прав.

Все увеличивающееся число проблем в российской армии, так и не нашедших разрешения, еще раз доказывает, что реформиро­вать военную систему должно не оборонное ведомство. Сегодня в государстве, как и прежде, сохраняется ситуация, при которой во­прос формирования основ и принципов военной организации стра­ны решает не Совет безопасности, не правительство, а само военное ведомство.

Проблем у российской армии много, и понадобится не один год, чтобы их решить. Сегодня можно говорить лишь о том, что по­степенно налаживается система управления строительством Воору­женных Сил, а военная доктрина современной России —- это своего рода компромисс между военными потребностями, с одной сторо­ны, и реальными экономическими, научно-техническими, социаль­ными, демографическими и другими возможностями государства, с другой стороны.