Проблема ближневосточного урегулирования.

Ближневосточное урегулирование – одна из важнейших международных проблем, связанная с необходимостью снятия напряженности в отношениях между рядом арабских государств и Израилем.

С географической точки зрения, страны-фигуранты этого процесса находятся в Юго-Западной Азии. Этот субрегион еще называют Ближним и Средним Востоком. Однако надо иметь в виду, что условное понятие “Ближний и Средний Восток” рассматривается несколько шире: оно охватывает территорию государств Юго-Западной Азии (Афганистан, Бахрейн, Израиль, Иордания, Ирак, Иран, Йемен, Катар, Кипр, Кувейт, Ливан, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Саудовская Аравия, Сирия, Турция), а также Египет и Судан.

Очаг на­пряженности, возникший после раздела Палестины (1947 г.) на Ближнем Востоке породил самый затяжной региональный конфликт века. В научной литературе его обычно называют арабо-израильским или ближ­невосточ­ным конфликтом, продолжающимся уже более 50 лет. Некоторые исследователи называют этот конфликт и “столетней”, и “восьмидесяти­летней войной”. Но чаще его связывают с началом открытой военной конфронтации между арабами и евреями и с массовым изгнанием палестинцев после раздела Палестины. Этот неоспоримый исторический факт признается теперь и “новыми историками” Израиля в подготовленной ими книге-досье “Подлинный грех Израиля”, вышедшей недавно в Париже.

В общей череде периодически возникающих кризисов, эпицентры ко­торых перемещались сначала с Палестины в зону Суэцкого канала, а за­тем – из Ливана в зону Персидского залива, Октябрьская война 1973 года и ливанский кризис 80-х годов занимают особое место. Они как бы обозначили переходный этап перерастания арабо-израильского в бо­лее широкомасштабный ближневосточный конфликт.

Октябрьская война 1973 года была не только историческим перевалом пятидесятилетнего арабо-израильского противостояния. Она стала и его кульмина­цией. После этой войны конфликт получил новые измерения. В преддве­рии и в ходе войны впервые эффективно было задействовано арабское “нефтяное оружие”. После нее более активную роль стали играть цивилизационные и религиозные факторы.

Этноконфессиональный аспект па­лестинской проблемы после октября 1973 г. в определенной степени спроецировался на весь ближневосточный конфликт. Он все больше стал обретать социоцивилизационную и этнорелигиозную окраску. В Египте Октябрьская война была провозглашена как мусульманский джихад, полу­чив название войны “священного месяца Рамадана”. В Израиле ее на­звали войной иудейского “Судного дня”. Она стала одновременно прелю­дией нового этапа регионально-международного кризиса. По своим воен­ным итогам и еще более противоречивым политическим, экономическим и цивилизационным последствиям этот кризис занимает особое место в ряду всех арабо-израильских войн.

С одной стороны, война “разморозила” ситуацию “ни мира, ни войны” на Ближнем Востоке, дав импульс мирному процессу политического уре­гулирования. С другой стороны, Октябрьская война, направив этот же конфликт в побочные русла этноконфессиональных, междоусобных и межнациональных столкновений, открыла целую полосу еще более дли­тельных кризисов в Ливане, в зоне Персидского залива. Будь то война в Заливе или кризис в Ливане, или сопровождающая их “палестинская интифада” – все это было следствие снова зашедшего в тупик после Ок­тябрьской войны 1973 г. ближневосточного урегулирования.

Октябрьская война не привела к победе ни Израиль, ни арабские страны. Скорее она подтвердила поражение силовой политики обеих сторон. В мире ислама война была воспринята как “качественный пере­лом в борьбе с вековым врагом”. Мусульмане во всем мире впервые ощутили некие реальные плоды проявленной ими солидарности с “арабскими братьями по вере”. Последующую затем победу “исламской революции” под руководством Хомейни в Иране они рассматривали то­же как докатившееся до Ирана “эхо” октябрьских событий 1973 года.

Однако взры­воопасная обстановка на Ближнем Востоке сохранялась. В то время принципы, которые предусматривали скорейшее достижение всеобъемлющего мира в данном районе и соответствовали нормам международ­ного права и решениям ООН по Ближнему Востоку, сводились к следующему.

Во-первых, строгое соблюде­ние принципа недопустимости захва­та чужих земель путем агрессии. А это означало, что арабам должны быть возвращены все оккупирован­ные Израилем с 1967 г. территории — Голанские высоты, Западный берег р. Иордан и сектор Газа, ливанские земли. Во-вторых, обеспечение на практике неотъемле­мого права арабского народа Пале­стины на самоопределение и создание собственного независимого государст­ва на палестинских землях, которые будут освобождены от израильской оккупации. Пале­стинским беженцам должна быть предоставлена предусмотренная ре­шениями ООН возможность возвра­титься к своим очагам или получить соответствующую компенсацию за оставленное ими имущество. В-третьих, возвращение арабам восточной части Иерусалима, оккупированной Израи­лем в 1967 г. В-четвертых, обеспечение права всех государств района на безопасное и независимое существование и разви­тие. В-пятых, прекращение состояния войны и установление мира между арабскими государствами и Израи­лем. А это означало, что все сторо­ны в конфликте, в т.ч. Израиль и па­лестинское государство, должны были взять обязательства взаимно уважать су­веренитет, независимость и террито­риальную целостность друг друга, ре­шать возникающие споры мирными средствами, путем переговоров. В-ше­стых, выработка и принятие между­народных гарантий урегулирования. При этом роль гаранта могли бы взять на себя постоянные члены Со­вета Безопасности ООН или же Со­вет Безопасности в целом.

После окончания “холодной войны” процесс ближневосточного урегулирования был продолжен. Хотя завершить пересмотр прежней региональной страте­гии в полном объеме так и не удалось, на Мадридской конференции 1991 г. СССР, а после его распада Россия, на­ряду с США, выступила уже в качестве коспонсора ближнево­сточного мирного урегулирования.

На этой конференции в качестве базового принципа будущего мирного урегулирова­ния была принята формула “земля в обмен на мир”. Она оз­начала, что Израиль выводит свои войска с ранее оккупиро­ванных им территорий, а арабские страны заключают с ним мирные договоры. В сущности, это предполагало использова­ние того варианта мирного урегулирования, который был реа­лизован при заключении израильско-египетского мирного договора (1979 г.), но теперь применительно к остальным арабским участникам конфликта.

Наполнение данной формулы конкретным содержанием потребовало немалых усилий и времени. Основным препятст­вием в достижении компромисса была нереалистическая по­зиция Израиля в отношении ООП: она квалифицировалась как террористическая организация, которая не может быть признана в качестве законного представителя палестинского народа, хотя еще в 1975 г. Генеральная Ассамблея ООН при­знала за ней это право. Под сильным давлением США Изра­иль был вынужден все же отойти от своей “жесткой” позиции. 9 сентября 1993 г. Израиль и ООП заключили соглашение о взаимном признании, а 13 сентября в Вашингтоне они подпи­сали Декларацию о принципах организации временного пале­стинского самоуправления в секторе Газа и г. Иерихон.

24 октября 1994 г. был подписан иордано-израильский мирный Договор и между двумя странами были установлены дипломатические отношения. 28 сентября 1995 г. Израиль и ООП подписали “Временное соглашение”, предусматривавшее вывод израильских войск из шести городов Западного берега, проведение в них выборов палестинской администрации и создание крупных палестинских полицейских сил.

Уже соглашение о взаимном признании было воспринято резко отрицательно экстремистским крылом ПДС. Произошел раскол в исполкоме ООП. Я.Арафат был обвинен в “преда­тельстве интересов арабской нации” и “капитулянтском сго­воре с сионистскими бандами”. Наиболее радикальные группировки даже приговорили его к смертной казни, однако он и его сторонники держались достаточно твердо.

Примерно аналогичную реакцию вызвало подписание “Временного соглашения” в ортодоксальных и, прежде всего религиозных кругах Израиля. Его ратификация Кнессетом (парламентом) сопровождалась ожесточенной дискуссией. В конечном счете, 5 октября 1995 г. оно было утверждено, но при мизерным большинстве голосов (61 “за” и 59 “против”). Противники “Временного соглашения” после его ратифика­ции развернули широкую пропагандистскую кампанию против правительства и лично Премьер-министра И. Рабина, которого обвинили в “капитуляции перед террористами”. 4 ноября он был убит еврейским религиозным фанатиком.

Подписанием “Временного соглашения” завершился пер­вый этап мирного урегулирования, за которым должен был последовать второй, имевший своей целью окончательную реализацию заключенных ранее соглашений и завершение формирования Палестинской автономии. Была назначена да­же официальная дата — 4 мая 1999 г.

На первом этапе ключевую роль в достижении договорен­ностей играла американская дипломатия, которая сочетала постоянное давление на ООП и Израиль с попытками высту­пать в качестве беспристрастного арбитра. В целом это ей удавалось. Что касается России как второго коспонсора, то ее участие в переговорном процессе было откровенно вялым. Российская дипломатия, как прави­ло, тратила свои основные усилия на выполнение второсте­пенных функций.

Пассивность российской дипломатии объяс­нялась, с одной стороны, тем обстоятельством, что страна в это время переживала период ожесточенной внутренней борь­бы, а с другой, – невысоким рейтингом ближневосточного ре­гиона в списке внешнеполитических приоритетов России. В 1996 г., когда Министром иностранных дел стал Е. Примаков, ситуация стала меняться. При нем рейтинг ближневосточного региона заметно возрос, что отражало общую тенденцию “поворота к Востоку” и проведение более твердой политики по отношению к Западу.

В марте 1996 г. на конференции глав государств и прави­тельств, созванной в египетском городе Шарм аш-Шейхе, Президент России Б. Ельцин выступил с предложением подго­товить и провести второй раунд Мадридской конференции с целью ускорения процесса мирного урегулирования. Одно­временно Россия приняла меры для налаживания системы постоянных консультаций как с ООП, так и с Израилем.

В Израиле последовательными противниками всякого “сближения с Москвой” выступали главным образом представители орто­доксального иудаизма, но, несмотря на их значительное влия­ние, израильские правящие круги сочли целесообразным раз­вивать отношения с Россией. Более того, они стали выступать за активизацию ее роли в качестве коспонсора ближневосточ­ного мирного урегулирования.

С аналогичным требованием от имени арабов обратился к Б. Ельцину Президент Египта Х. Мубарак во время своего визита в Москву в сентябре 1997 г. Секрет такого единодушия обеих сторон достаточно прост. Как отметил Б. Ельцин в по­слании Федеральному собранию, “ближневосточные государ­ства, где сильны опасения по поводу однополярности нового миропорядка, видят в России необходимый фактор глобаль­ного и регионального равновесия”.

В ноябре этого же года Министр иностранных дел России Е. Примаков совершил турне по странам Ближнего Востока с целью “сближения позиций сторон ближневосточного урегу­лирования”. Во время своего пребывания в Каире он высту­пил с предложением о том, чтобы все страны региона приня­ли “Кодекс мира и безопасности на Ближнем Востоке”, кото­рый обязывал бы их воздерживаться от враждебных действий друг против друга. Однако эта его инициатива должной под­держки не получила.

29 мая 1996 г. победу на выборах премьер-министра Израи­ля одержал лидер блока “Ликуд” Б. Натаньяху, выступав­ший за “жесткую” линию в отношении ООП. Его победе в немалой степени способствовали действия экстремистского крыла ООП (организации “Аль-Джихад аль-Ислами” и “Хамас”), организовавшего серию террористических актов в крупных городах Израиля в феврале-марте 1996 г.

Продолжение диверсионно-террористической деятельности экстремистских организаций ПДС и исламских фундаменталистов “Хизбаллах” заставило Б. Натаньяху поставить в катего­ричной форме перед Я. Арафатом вопрос о принятии пале­стинской администрацией действенных мер по ее пресече­нию. Поскольку Я.Арафат объективно не мог этого сделать, то реализация “Временного соглашения” была фактически замо­рожена.

Принимая решение об этом, израильское правитель­ство реагировало не только на пассивность Я. Арафата в борь­бе с экстремистами, но и на неоднократно выражавшееся ру­ководством ООП намерение провозгласить 4 мая 1999 г. (срок прекращения израильской оккупации, установленный “Вре­менным соглашением”) образование Палестинского государ­ства на территории Палестинской автономии. Против этого Израиль возражал самым категорическим образом, ссылаясь на ранее подписанные соглашения.

Одностороннее прекращение Израилем реализации “Вре­менного соглашения” вызвало крайне негативную реакцию в арабском мире. В марте 1997 г. Совет Лиги арабских го­сударств принял решение о приостановке нормализации (установления дипломатических отношений) арабо-израильских отношений. Однако постепенно напряженность начала спадать, и в марте 1998 г. арабское совещание в верхах в Каи­ре объявило, что “мир с Израилем — стратегический выбор арабов”, но при этом было подчеркнуто, что речь может идти только о “справедливом мире”.

В ноябре 1998 г. после длившихся почти год переговоров было подписано новое палестино-израильское соглашение. Согласно ему Израиль должен был передать палестинской администрации 13% террито­рии Западного берега, а палестинская администрация обязывалась вести решительную борьбу с терроризмом. Кроме того, ООП должна была изъять из своего Устава (Хартии) все антиизраиль­ские положения, что и было сделано на состоявшейся в де­кабре сессии Национального Совета Палестины.

30 ноября 1998 г. в Вашингтоне открылась Конференция по поддержке мира и развития на Ближнем Востоке, в кото­рой приняло участие более 40 государств. Ее целью было фи­нансово-экономическое обеспечение мирного урегулирова­ния. На ней была рассмотрена и одобрена просьба палестин­ской администрации о предоставлении ей в течение пяти лет финансовой помощи на общую сумму 3,5 млрд. долларов.

Оценивая итоги второго этапа в целом, нельзя не отметить, что “Временное соглашение” не было реализовано в полном объеме. Во многом это явилось результатом “жесткой” линии правительства Б. Натяньяху. Не меньшую, а, возможно, даже большую роль в затягивании реализации “Временного соглашения”, наряду с правительст­вом Б. Натаньяху сыграли экстремистские элементы ПДС и, главным образом, исламские фундаменталисты. Они вообще отвергают право Израиля на су­ществование. Их действия позволили сторонникам “жесткой” линии в израильском правительстве в очеред­ной раз обвинить руководство ООП в нежелании идти на действительный мир с Израилем.

Рост напряженности в отношениях между Израилем и Палестинской автономией продолжался. В 2001 г. на палестинских землях начались израильская антитеррористическая операция, которая поставила своей целью физическое уничтожение руководителей и активных членов организации “Хамас” и других экстремистских организаций ПДС. Израиль стал наносить удары по палестинским городам и другим объектам. Террористические акты в США, совершенные 11 сентября 2001 г., и антитеррористическая операция Вашингтона в Афганистане еще более укрепили позицию Израиля в его политике в отношении палестинцев и ООП.