Ответственность за неисполнение обязательств

Невозможность исполнения

Совпадение (confusio) должника и кредитора в одном лице

Смерть одной из сторон

Смерть физического лица, являющегося одной из сторон обязательства, не прекращает его, так как наследник, в сакральном смысле - продолжатель личности умершего, а в обыденных делах -универсальный правопреемник, возлагал на себя ответственность по долгам умершего.

Исключением из этого принципа были долги, возникшие в результате правонарушения - деликта.

Такое основание прекращения обязательства возникает чаще всего тогда, когда кредитор становится наследником должника или наоборот, то есть при правопреемстве.

Освобождение от долга (remissio debiti) (прощение долга)

В Риме такой способ прекращения обязательств носил характер ритуальных действий, обнимаемых понятием воображаемый платеж (imaginaria solutio); один из них описывается Титом Ливием: по случаю священной весны верховный жрец освобождал народ от прегрешений вольных и невольных, завершая ритуал словами пусть народ будет отвязан и свободен (eo populus solutus liber esto).(8)

Признавалась невозможность физическая и юридическая. Физическая невозможность исполнения означает, как правило, случайную гибель предмета обязательства, являющегося индивидуальнойвещью. Случай (casus) или непреодолимая сила (vis maior) - это те независимые от воли субъектов обстоятельства, которые погашают обязательства. Невозможность юридическая в римском праве означала, как правило, прекращение обязательства, когда произведена передача вещи без необходимых на то юридических оснований.

В древнейшее время неисполнение договора каралось жестокими мерами, направленными против личности должника: продажа в рабство, удержание в темнице, убийство (Табл. III, 6. "В третий базарный день пусть разрубят должника на части. Если отсекут больше или меньше, то пусть это не будет вменено в вину"). Равным образом и в случае правонарушения предусматривается право мести либо твердо установленный штраф (Табл. VIII. 2. "Если причинит членовредительство и не помирится с потерпевшим, то пусть и ему самому будет причинено то же самое. 3. Если рукой или палкой переломит кость свободному человеку, пусть заплатит штраф в 300 ассов, если рабу - 150 ассов").

Таким образом, вряд ли есть основания говорить об институте гражданско-правовой ответственности в архаический период римского права.

В классическую эпоху складывается представление об ответственности в виде возмещения убытков, то есть стоимости того, что кредитор потерял из-за неисправности должника (Гай, Ин., Кн.4. 47): "Если окажется, что А.А. отдал на сохранение Н.Н. серебряный стол, который злоумышленно Н.Н. не возвратил А.А., то ты, судья, присуди Н.Н. к уплате в пользу А.А. столько денег, сколько эта вещь стоит".

Возмещение убытков (damnum praestare) постепенно заменяет уплату штрафа (тем более месть) и тогда, когда вред причиняется правонарушением. Следовательно, возникают чертыимущественной ответственности, то есть направленной на имущество должника и выражающейся в обязанности возместить причиненные убытки.

При определении объема такой ответственности, то есть размера подлежащего выплате убытка, классическое право уже исходило не только из номинальной стоимости утраченной вещи (стоимости предмета обязательства вообще), а из той суммарной потери, которую нес кредитор ввиду неисполнения должником обязательства; иными словами, учитывался не только реальный ущерб, но и упущенная выгода. Правило об этом содержится в Дигестах (Д.13.!V.2. #8): "(Ульпиан). Следует ли принять в расчет упущенную выгоду, а не только ущерб? Думаю, что следует принимать в расчет и выгоду".

Таким образом, объем подлежащего выплате убытка складывался из реального ущерба (damnum emergens) и упущенной выгоды (lucrum cessans). Реальный ущерб определялся как утрата либо порча того, что существовало на момент возникновения обязательства; упущенная выгода - потеря прибыли, интереса (interesse - "быть между", "составлять разницу") ввиду неисполнения обязательства. Это положение иллюстрирует следующий фрагмент из Институций Гая (Кн.3.212): "Да и притом не только тело убитого оценивается..., но если, например, кто убьет раба и собственник понесет убыток, превышающий стоимость самого раба, то и это берется во внимание; убили, например, моего раба, назначенного кем-то наследником, прежде чем он по моему приказанию вступил торжественно во владение наследством. В этом случае берется во внимание не только стоимость его самого, но и потерянного наследства".

Ответственность возлагалась на должника только тогда, когда его поведение (при исполнении договора, в случае причинения вреда) было упречным, то есть содержало признаки вины (Гай, Ин.Кн.3.211.): "Незаконно убивающим (чужого раба) считается тот, по умыслу или по вине которого совершено убийство, и нет никакого другого закона, по которому должно бы взыскать штраф за убыток, причиненный не противозаконным образом; вследствие этого не подвергается наказанию тот, кто причинил вред как-нибудь случайно, без всякой вины и умысла".

Признавалось, что нет вины (culpa), когда "лицо соблюдало все, что нужно" (Д.9.II.30.#3); следовательно, под виной в римском праве понималось несоблюдение человеком такого поведения, которое требуется правом при данных обстоятельствах.

Вина в общем значении распадалась на умысел (dolus, dolus malus) и неосторожность, небрежность (culpa). Умысел характеризует такое поведение лица, когда он осознает отрицательные последствия своих действий и желает наступления именно таких последствий. Небрежность (или вина в узком значении) имеет место тогда, когда лицо не предвидит наступления неблагоприятных последствий своих действий, но как разумный человек должен был бы их предвидеть (Д.9.II.31): "(Павел). Если садовник уронит с дерева сук или работающий на подмостках убьет проходящего человека, уронив что-либо, то он отвечает, если уронит в общественное место, не крикнув предварительно, чтобы проходящий мог избегнуть несчастного случая. Но Муций говорит даже, что если это случилось в частном месте, то можно предъявить иск на основании вины: вина имеет место тогда, когда не было предусмотрено то, что могло быть предусмотрено заботливым человеком, или когда что-либо было объявлено лишь тогда, когда уже нельзя было избегнуть опасности".

Право различало степени вины в узком значении (то есть небрежности), рассматривая в качестве оснований ответственности грубую небрежность (culpa lata) и легкую небрежность (culpa levis). Грубая небрежность проявлялась в непонимании того, что понятно всем и каждому, иными словами, в непринятии тех мер предосторожности, которые очевидны для всякого нормального человека. Легкая небрежность характеризовалась несоблюдением повышенной меры заботливости. Абстрактным критерием такой меры служило поведение в подобной ситуации доброго, рачительного хозяина, заботливого домовладыки. Конкретным критерием этой меры служила та степень заботливости, которую виновный проявляет в своих собственных делах.