Лекція № 3 7 страница

Если посмотреть внимательно на контекст, в котором появляются все ками, характеризуемые подобным образом, то мы увидим, что в разряд «злых» попадают все ками, проявившие непокорность по отношению к представителям «небесных» богов. Это они, владетели отдельных земель, выражая свое недовольство, встретили спустившегося с небес внука Аматэрасу принца Ниниги-но микото «жужжанием» и насылали чары на императора Дзимму, препятствуя его «восточной кампании». Но покорившись, они были милостиво переведены из разряда «буйных» в разряд просто богов «земных».

Это еще раз подтверждает тот факт, что японская мифология в дошедшей до нас аранжировке отражает перипетии политической истории и служат идеологическим обоснованием легитимности власти императорского рода. Трудно предположить, что у племени Идзумо не было собственного божества Солнца, но в официальных сводах «Кодзики» и «Нихон сёки» оно не фигурирует, зато Сусаноо, ободравший жеребца «от хвоста» и изгнанный с небес, спускается на землю не где-нибудь, а именно в стане конкурентов – местности Идзумо.

При этом следует отметить, что победивший союз Ямато проявил удивительную политическую мудрость. Новые правители лишь присвоили «побежденным» богам статус «земных».

Рождение и смерть в синто

Как мы уже говорили, базовая для синтоистской ментальности идея заклюается в том, что все было порождено, а не сотворено ками, и поэтому все несет в себе частичку ками. Ками – это отец и мать всего на свете, хотя по своему характеру ками скорее мать, готовая прощать своим чадам любые прегрешения, только бы они были живы и здоровы, но порой и она может сильно рассердиться, если ей не выказывать должного почтения.

Человек является наиболее одухотворенным из всех порождений ками, и поэтому присутствие в нем души (тама) наиболее очевидно. Понятно, что самое близкое отношение человек имеет к ками, непосредственно причастному к его рождению. Первоначально это было родовое божество.

Каждый именитый клан имел своего божественного прародителя подобно тому, как императорский род почитал богиню Аматэрасу родоначальницей династии. Такой родовой ками – удзигами, был для членов рода наиболее почитаемым божеством, а сами члены клана – удзико (ко – дитя) считались его детьми. Раньше в число удзико включались лишь представители владетельного рода, но в новое время таковыми стали считаться все проживающие на подвластной ками территории люди.

Однако предпосылки к такому новому истолкованию появились уже в давние времена, когда на японских островах создавалось первое древнее централизованное государство. В результате этого процесса восприятие удзигами как исключительно божества-предка определенного рода стало размываться. Если какой-нибудь клан попадал в зависимость от другого рода, то победившие требовали от побежденных, чтобы кроме своего собственного божества те почитали и божество победивших. Расширение владений клана влекло за собой и расширение влияния родового божества. И в итоге изначально не принадлежавшие к пбедившему роду волей-неволей вовлекались в число почитателей удзигами своего более удачливого соперника. Так постепенно сфера влияния удзигами стала определяться не только кровными узами, но и чисто географически: все проживающие на территории, подконтрольной какому-то клану, стали считаться находящимися под духовным патронажем родового божества господствующего клана. И если сначала понятия «член рода» и «местный житель» чаще всего совпадали, то с захватом новых территорий тем или иным кланом эта тождественность перестала быть обязательной. Постепенно всех жителей определенной местности, вне зависимости от связывающих их кровных уз, все чаще стали называть удзико. Т.е. слово удзико постепенно стало означать не только и не столько родичей, но и всех членов местной общины, и, прежде всего, ее верхушки.

Особенно этот процесс размывания изначального значения удзигами и удзико ускорился в эпоху Средневековья, когда люди с большей легкостью и частотой начали передвигаться с места на место. Тогда же окончательно и утвердилась новая трактовка удзигами как местного божества, сфера влияния которого определяется географически, а также удзико – как полноправного члена общины, проживающего на подконтрольной местному божеству территории. Другое дело, что не все проживающие в данной местности считались полноправными членами общины, а потому не включались в число удзико. Однако в наши дни никакой сегрегации и дискриминации в этом вопросе не существует, и потому все без исключения проживающие на территории, находящейся под духовным патронажем какого-нибудь ками, формально считаются удзико. Это правило распространяется и на иностранцев, которые сумели стать членами местной общины, что, однако, достаточно сложно. Связь божества с подконтрольной ему территорией настолько тесна, что зачастую само божество называют по имени местности, а его «настоящее» имя знают лишь немногие.

Однако, несмотря на это почти полное отождествление понятий «член общины», «член рода» и «местный житель», особые ревнители традиций синто обязательно назовут еще и имя своего убусуна-но ками (убу значит «рожать», а суна означает песок, которым в древности покрывали пол специальной хижины, возводимой для рожениц), по отношению к которому они называют себя убуко (убу – рожать, ко – ребенок). Убусуна-но ками – это божество той местности, в которой человек родился. Если человек продолжает жить в этой местности, то для него удзигами и убусуна-но ками понятия тождественные. Но при переезде в другую местность такой человек становится членом новой общины и, соответственно, удзигами будет для него уже другим.

Однако человек связан тесными узами с ками не только по своему рождению. Каждый проживающий на Японских островах имеет шанс стать ками. Для этого не требуется обязательно прослыть выдающейся личностью и удостоиться персонального святилища. Достаточно просто умереть. Все без исключения японцы неизбежно по законам природы постоянно увеличивают численность третьей категории традиционной классификации ками – ками «неисчислимые».

Превращение умершего в ками – процесс длительный и сложный, однако он не зависит от моральных качеств или других достоинств или, наоборот, недостатков усопшего. Ками в итоге становятся все. Кстати, именно влияние этого уравнительного принципа привело к тому, что всех усопших и похороненных по буддийскому обряду, который стал доминирующим в Японии, стали называть «буддами» (хотокэ) в полном противоречии с исходными постулатами буддизма. Ведь изначально считалось, что процесс «становления буддой» долог и труден, однако «глубинные структуры» японской религиозной ментальности оказались сильнее даже такого высокоразвитого учения, как буддизм.

Итак, что же согласно синтоистским представлениям, происходит с душой после смерти? Сначала душа тама находится в смятении при расставании с телом, порой даже буйствует, угрожая здоровью и благополучию живых. Особой агрессивностью отличаются души умерших насильственной смертью или же покинувших этот мир слишком рано и не успевших вкусить прелестей земного бытия. Дух-душа тама в таком состоянии называется аратама, т.е. «буйный дух». Именно поэтому столь важны знаки внимания к умершему и первые церемонии сразу после смерти – они призваны утихомирить и смирить (сидзумэру) душу усопшего.

По прошествии нескольких лет душа умершего успокаивается и переходит в новое состояние, называемое нигитама – «спокойный дух». И толькопопрошествии 33 лет (по некоторым представлениям 55) душа полностью успокаивается и становится ками, сливаясь в единое целое с душами предков.

Почему выбрана цифра 33? Дело в том, что это приблизительно время смены одного поколения. Дети умершего уже сами готовятся отправиться в мир иной, да и почти все, знавшие покойного при жизни лично, тоже последовали за ним. Память об усопшем стирается, его душа тама как бы утрачивает свою индивидуальность, переходя в разряд лишенных своих собственных имен ками, которым «несть числа».

Однако на этом связь с живущими не прекращается. И дело не только в том, что и по прошествии 33 лет потомки должны ублажать всех живших до них соответствующими подношениями и церемониями. Дважды в год души предков-ками обязательно проведывают своих потомков на земле. Первый раз это происходит во время новогодних празднеств, изначальный смысл которых как раз и состоял в ритуальной встрече с душами предков, приходивших благословить потомком перед одним из главных событий года – посадкой риса. И если старинное предназначение этого праздника постепенно забывается, то второй приход душ перед сбором урожая в июле-августе почитается по всей Японии как день поминовения усопших. Это празднество, принявшее, как и почти все в Японии, связанное со смертью, буддийскую форму, называется О-Бон, но вот его содержание основывается исключительно на синтоистских представлениях о потустороннем. В это время каждый добропорядочный японец должен вернуться к могилам своих предков, как бы далеко они ни находились. Именно в это время вечно занятые городские служащие позволяют себе взять целых три дня отпуска. Заплатив неимоверные деньги за билеты (цена на которые в период празднования О-Бон резко повышается), они вместе с домочадцами отправляются в какую-нибудь глухую деревушку за тридевять земель, чтобы надлежащим образом (едой, выпивкой, песнями и танцами) приветствовать возвращающихся предков. Хотя многие современные японцы предпочитают использовать эту короткую возможность для поездки за границу и едут куда-нибудь на Гавайи или в Европу, а могилы предков они посещают виртуально, по Интернету. Благо некоторые храмы уже вовсю предоставляют такую услугу, создав виртуальные электронные кладбища.

Но как бы там ни было, предки – такие же члены семьи, только как бы живущие отдельно в своем собственном мире. Поэтому во время этих празнеств нет и печали, а наоборот, царит одно веселье – бабушка приехала!

И все же не все умершие утрачивают свою индивидуальность в процессе становления ками. Наиболее выдающиеся личности и после смерти сохраняют за собой имя и присущие им особенности, переходя, как и выдающиеся представители природных ками-духов, в разряд «индивидуальных» божеств и обретая свои святилища, порой с многочисленными филиалами.

Однако эта традиция сложилась в синто не сразу. В ее основе лежал страх перед «буйным духом» аратама невинно убиенных сильных мира сего. Первые письменные упоминания о персональном «обожествлении» относятся к самому началу 9 в. В 800 г. по повелению императора Каму было построено святилище, где почитались духи покинувщих этот мир не по собственной воле членов императорской фамилии и знати. К 863 г. таких набралось уже 6 человек, а в скором времени их число увеличилось до 8. В исторических документах упоминается, что некоторые из них даже стали почитаться как удзигами на вновь осваиваемых территориях, т.е. как родовые божества местных общин. Но главное чувство, испытываемое по отношению к «буйным душам» этих восьмерых, называемых почтительно «августейший дух» (горёJ, был страх. Зачастую все происходившие в стране беды и несчастья приписывались мстительному духу этих восьми ками, и потому как только начинались эпидемии, неурожаи или бунты, тут же по всей стране разворачивалось ускоренное строительство святилищ и повсеместно проводились специальные службы для «замирения» душ этих невинно убиенных.

Тэндзин (天神)

Среди этих восьми особой славой и в настоящее время пользуется блестящий придворный и один из образованнейших людей своего времени Сугавара-но Митидзанэ (845-903; имя Митидзанэ можно перевести как «Истина Пути», в смысле путь-дао духовного совершенствования), дух которого почитается как бог грома и покровитель наук Тэндзин. Тэндзин, т.е. Небесный Бог, как переводится его имя (или Китано Тэндзин, «Небесный Бог из Китано), стал весьма популярным в народе божеством наряду с Инари и Хатиманом, и его святилища – Тэммангу (Палаты Заполняющего Небо) – можно найти во всех уголках Японии.

Святилища Тэммангу, которые внешне ничем не отличаются от других синтоистских святилищ, легче всего обнаружить в феврале-мерте, когда по всей Японии идут вступительные экзамены в университеты и высшую ступень средней школы. В эти дни толпы молодых людей устремляются в святилища Тэндзина. Прося об успехе на выпускных экзаменах в школах и на вступительных экзаменах в университетах, они точно указывают в своих надписях на молитвенных табличках название школы, университета и факультета – чтобы бог не ошибся. Взрослые перед сдачей квалификационных экзаменов (например, на медсестру, учителя и даже адвоката) также возносят молитвы этому богу.

Сугавара Митидзанэ по праву считается одной из наиболее ярких фигур древней японской истории. Он принадлежал к древнему, хотя и не очень знатному роду, прародитель которого – бог Ама-но-Хохи-но-микото - сопровождал Ниниги-но-микото (внука богини Аматэрасу) при его схождении на землю. Числится среди предков Сугавара и Номи-но Сукунэ, известный как основатель борьбы сумо. Раньше род, к которому принадлежал Сугавара, звался Хадзи, т.е. «глиняных дел мастера»: члены рода изготовляли погребальную пластику ханива. Согласно легендам, Номи-но-сукунэ, служивший императору Суйнин (годы правления 29 г. до н.э. – 70 г. н.э.), на похоронах императрицы заметил, что обычай хоронить живых людей вместе с умершим владыкой идет вразрез с представлениями о добродетели. После этого Номи–но-Сукунэ собрал гончаров и занялся изготовлением ханива, за что ему был пожалована фамилия Хадзи. При Фурухито, прадеде Митидзанэ и наставнике императора Камму (737 – 806, годы правления 781 – 806), род Хадзи разделился на три ветви: Сугавара (дословно «поле осоки»), Акисино и Ооэ.

Дед Митидзанэ был видным ученым-конфуцианцем, основавшим престижную частную школу. Отец – придворный, ученый и литератор Сугавара Корэёси (812 -880)– возглавлял ведомство образования (дайгакурё). Митидзанэ был его третьим сыном и, несомненно, под влиянием семейных традиций получил превосходное по тем временам образование. Уже в пять лет у него проявились литературные таланты, когда он сложил свои первые японские стихи. Впоследствии он заметно преуспел в искусствах стихосложения и каллиграфии, а в возрасте тридцати двух лет за успехи в научных и литературных трудах получил почетное звание «советника по словесности» которое одновременно могли носить не более двух человек. Заметим, что такое же звание имел и его отец.

Служивший при дворе с 14 лет, Митидзанэ в 886 г. был назначен управителем провинции Сануки. Это был не слишком почетный пост, но, по существовавшим в хэйанской иерархии правилам, человек с таким происхождением, как Сугавара, не мог рассчитывать на большее. Он отправился к месту назначения один, без жены, сокрушаясь о том, что покидает столицу.

Карьерный взлет Митидзанэ начался в 888 г. после восшествия на престол императора Уда (867 – 931, годы правления 887 - 897). Новый монарх, внук императора Камму, не имел прямых родственных связей с могущественным родом Фудзивара и намеревался править самостоятельно. В придворных интригах Сугавара поддержал молодого императора, чем сразу завоевал его благосклонность и доверие. Благодаря расположению императора, Митидзанэ стал одним из главных советников императора (санги), заняв пост начальника дворцовых покоев, а затем – воспитателя наследника. Дочь Митидзанэ стала одной из жен императора и родила ему сына. В 898 г. Митидзанэ стал правым министром. До него столь высокий пост занимал только один человек, не принадлежавший к высшей аристократии. Это свидетельствовало не только об исключительном влиянии Сугавара на императора, но и о несомненном признании его заслуг и талантов.

В начале января 901 г. Сугавара получил второй придворный ранг, но уже через несколько дней его беспрецедентная карьера прервалась: 25 января он был лишен только что присвоенного ранга и назначен «главным управителем» области Дадзайфу на Кюсю. Удаление столь могущественного сановника из столицы было ни чем иным, как изгнанием.

Что же положило конец его блестящей карьере? В 897 г. император Уда отрекся от престола в пользу своего сына – императора Дайго (885 – 930, годы правления 897 –930). Уда убеждал сына всячески поддерживать Сугавара и опираться на его советы, что Дайго и делал на протяжении нескольких лет. Однако род Фудзивара, прежде всего амбициозный левый министр Фудзивара Токихира (871 – 909), стремился вернуть себе полноту контроля над всеми действиями императора и, разумеется, видел в Сугавара опасного соперника. Токихира обвинил Сугавара в заговоре, целью которого было смещение императора Дайго и возведение на престол его единокровного брата – внука Сугавара, сына его дочери и императора Уда.

В ссылке Митидзанэ страдал от несправедливых обвинений и тосковал о прежней жизни в столице, что видно из его многочисленных стихотворений того времени. 25 февраля 903 г. он умер, так и не возвратившись в блистательный Хэйан. Умер «с разбитым сердцем», как сказано в хрониках… Согласно последней воле Митидзанэ, он был похоронен на Кюсю.

25-ое число имело особое значение в жизни Митидзанэ: он родился 25 июня, указ о его изгнании из столицы был подписан 25 января, умер он 25 февраля. Так что для него этот день стал тем, что японцы называют «эн-но хи» – «день судьбы». 25 числа каждого месяца во всех храмах культа Тэндзин до сих пор проводятся торжественные службы.

За смертью Сугавара последовало небывалое количество стихийных бедствий: эпидемии, наводнения, засухи, землетрясения. Несчастья обрушились и на род Фудзивара: в 909 г. в возрасте 39 лет умер Фудзивара Токихира, которого молва называла главным виновником изгнания Сугавара. В 923 г. скончался наследный принц Ясуакира, сын императора Дайго и младшей сестры Фудзивара Токихира. Женами Ясуакира были дочери Токихира и его брата Тадахира (880 – 949). Таким образом, смерть принца была огромным ударом для всего рода Фудзивара. Сразу же после его смерти указ о назначении Сугавара управителем Дадзайфу был торжественно сожжен, а ему были посмертно возвращены должность правого министра и второй придворный ранг.

Современники, в первую очередь придворные, видели за всеми этими бедствиями месть «разгневанного духа» Сугавара, что в полной мере соответствовало тогдашним представлениям. Традиция почитания, точнее умиротворения, «разгневанных духов» к тому времени существовала в Японии уже давно, поэтому неудивительно, что двор попытался загладить свою вину перед несправедливо обиженным сановником именно таким способом. Однако несчастья продолжались и после посмертной «реабилитации» Митидзанэ. В 930 г. одно из зданий императорского дворца сгорело от удара молнии: она ударила, когда там собрались высшие сановники для обсуждения мер против засухи. Событие произвело настолько сильное впечатление на императора Дайго, что он заболел и через три месяца умер. После этого «разгневанный дух» Сугавара стал почитаться как карающий бог молнии и грома - Икадзути Тэндзин. За пожаром последовал период политической смуты, апогеем которой стало восстание Тайра-но Масакадо (? – 940), провозгласившего себя императором.

Согласно хроникам, в 942 г. и в 947 г. дух Сугавара дважды являлся людям и изъявлял свою волю: поклоняться его изображению, исправлять свои дурные поступки, помогать другим людям и идти по пути науки, почитать Митидзанэ как воплощение богини Каннон. В Китано, на северо-западной окраине Киото, по велению духа Сугавара Митидзанэ было сооружено небольшое святилище. В 947 г. там за одну ночь выросла сосновая роща, в которую, как считалось, переселился дух Сугавара. Потрясенные явленным чудом, почитатели Сугавара выстроили на этом месте большой храм, получивший название Китано-тэммангу. В 988 г. человек по имени Сугавара Митидзанэ был, наконец-то, официально обожествлен как Тэмман Тэндзин. Храм Китано-тэммангу стал центром его культа. Другим центром стал храм Дадзайфу-тэммангу, воздвигнутый на месте захоронения Сугавара на Кюсю. В обоих храмах Митидзанэ почитался как одно из проявлений богини Каннон.

Нас не должно удивлять, что Китано Тэндзин, божество синтоистского пантеона, почитается как проявление буддийской богини милосердия Каннон. Синто-буддийский синкретизм – особенность религиозной мысли Японии. Японские боги ками рассматривались в это время как воплощение буддийских бодхисаттв. Кроме того, род Сугавара традиционно поклонялся богине Каннон, что и сообщило почитанию Китано Тэндзин эту примечательную особенность.

Культ Китано Тэндзин возник в рамках традиции умиротворения разгневанных и мстящих духов. В районе Китано, на северо-западе Киото, издревле почитался бог грома и молнии, связанный с сельскохозяйственной обрядностью. В X в. там выстроили храм, в котором почитали дух Сугавара Митидзанэ под именем бога грома. Два культа почти сразу же слились в один, и, таким образом, божество Китано Тэндзин стало покровителем земледельцев. С течением времени о грозном духе забыли, и на первый план вышла его «мирная» ипостась. Образованные люди из высшего общества приходили в храм, чтобы попросить поддержки в занятиях литературой, каллиграфией, искусством и т.д. Первое письменное свидетельство об этом относится к 986 г. (заметим, еще до официальной «канонизации» Сугавара), когда некий литератор Ёсисигэ Ясутанэ, обращаясь к Китано Тэндзин с «молитвенным посланием», назвал его «отцом сочинительства и покровителем стихов». В храмах, посвященных Китано Тэндзин, проводились поэтические турниры. Позднее, в эпоху Муромати (конец XIII - XVI вв.) в Китано-тэммангу стали проводиться танцевальные театрализованные представления бугаку и саругаку, привлекавшие множество зрителей.

В эпоху Камакура Митидзанэ начинает почитаться и как покровитель путешественников в Китай. Это в особенности касается дзэнских монахов, отправлявшихся туда за мудростью. Появилась легенда, что Сугавара Митидзанэ якобы ездил учиться в Китай, хотя в действительности он там никогда не бывал. По преданию, Китано Тэндзин явился во сне монаху Энни (1202 – 1280) из школы Риндзай и изъявил желание постичь премудрость дзэн. Энни переадресовал Тэндзин к своему учителю, китайскому монаху. Тэндзин немедля перенесся в Китай, освоил учение и в ту же ночь снова явился Энни. Толкование чуда не заставило себя ждать: покровитель наук и просвещения захотел посодействовать распространению дзэн-буддизма. Спустя некоторое время широкое распространение получило изображение Китано Тэндзин в китайских одеждах и с веткой сливы в руке. Слива была любимым деревом Митидзанэ, посвятившего ей немало стихотворений.

1 декабря 1587 г. один из объединителей Японии - Тоётоми Хидэёси (1537 – 1598), горячо почитавший Китано Тэндзин, устроил пышную и многолюдную чайную церемонию на территории святилища Китано-тэммангу. Она вошла в историю под названием «Великая чайная церемония в Китано». Сегодня подобные чаепития проводятся мастерами всех чайных школ 1 декабря при огромном стечении посетителей ежегодно.

Популярность Китано Тэндзин заметно возросла с XVII в. Сначала его культ был распространен преимущественно среди образованного сословия. Однако развитие производства и торговли породили у горожан и крестьян потребность в умении читать и писать. При буддийских монастырях появились начальные школы «тэракоя»; синтоистские священники и самураи тоже занялись просветительской деятельностью. По мере распространения грамотности культ Китано Тэндзин приобрел общенациональный характер. Наряду с Кобо-дайси (774 – 835; он же Кукай, основатель буддийской школы Сингон) и Оно-но Тофу (894 – 966; известный каллиграф) Китано Тэндзин стал почитаться как покровитель каллиграфии.

Помимо обширной «житийной» литературы, первые памятники которой относятся еще к эпохе Хэйан, Сугавара-Тэндзин стал героем нескольких литературных произведений. Из них наиболее известна пьеса «японского Шекспира» Тикамацу Мондзаэмонљ (1653 – 1724) «Хроники Тэндзин», написанная для кукольного театра дзёрури. Не это ли убедительное свидетельство его популярности?!

Сугавара Митидзанэ был первым человеком в японской истории, который не просто почитался как «разгневанный дух», требующий умиротворения, но был канонизирован в качестве ками-покровителя. Почему таким человеком стал именно Митидзанэ? Его почитали за образованность, добродетели и успех, который воспринимался как награда за эти достоинства. Его опала и изгнание вызывали у людей сострадание. Со временем перипетии судьбы опального министра забывались, и в памяти японцев остался образ мудреца и ученого, покровителя наук и просвещения, который обладает способностью творить чудеса и помогать людям. Потому-то до сих пор, как и столетия назад, молодые люди по всей Японии идут в храмы Китано Тэндзин и возносят ему молитвы об успехах в науках… и просто на экзаменах.

З курсу: «Політекономія»