Лекция «Жилые здания и комплексы II-й категории комфорта».

Интерес населения, специалистов и власти к различным аспектам массового строительства жилых зданий социального назначения всегда закономерен и обоснован, поскольку поиски такого жилища связывались раньше и связываются сейчас со справедливыми нормами и формами устройства жизни простых людей. Подавляющее множество типов массового жилища возводилось с древнейших времен и до наших дней по всему миру. Уже к первым векам нашей эры римскими историками (Плинием, Страбоном, Диодором) были описаны десятки разнообразных типов жилищ от Бретании до Эфиопии, от Западной Африки до Персии и Индии.

К настоящему времени известны многие сотни различных типов жилых зданий. Достаточно упомянуть многоэтажные, многоквартирные древнеримские инсулы – «острова» для средних и беднейших слоев горожан. И это архитектурное наследие строительства социально-ориентированного городского жилища не было забыто нигде. Несмотря даже на то, что в V - X веках в Европе наблюдался упадок городов, строительство многоэтажных жилых зданий, подобное древнеримским домам, возобновлялось вновь и вновь в рядовой городской застройке многих европейских стран.

С XVI века социалисты-утописты (Томас Мор и др.) попытались сочетать устройство социально-ориентированного жилища с системой общественного обслуживания в своих концепциях гармонизации городской архитектурной среды. В XVII веке Томазо Кампанелла в жилых образованиях «Города Солнца» искал пути обобществления некоторых основополагающих бытовых элементов социального жилища. Поиски «одинаково хорошего жилища» для всех граждан занимали умы идеалистов-утопистов и в XVIII веке. В XIX веке идеи создания «идеального» жилища для простых граждан с определенным обобществлением бытовых процессов в разных вариантах служили основой для прогнозирования жилища и на Западе (Ш. Фурье, Р. Оуэн, У. Моррис, Т. Дезами) и в тогдашней царской России (Н. Чернышевский, М. Буташевич-Петрашевский).

Значительным рубежом в архитектуре Москвы были доходные жилые дома «дешевых квартир» с элементами обслуживания, появившиеся с конца XIX века, как особый тип жилья для малообеспеченных граждан. Комплекс домов «дешевых квартир» Г. Солодовникова (арх. Т. Бардт и И. Рерберг, 1906-1907 гг.); высотный (10 этажей!) жилой дом-комплекс «дешевых квартир» (арх. Э. Нирнзее, 1913 г.); Бахрушинский «дом бесплатных квартир» (арх. К. Гиппиус, 1903 г.) и многие другие жилые дома и комплексы для беднейших и социально незащищенных слоев москвичей хорошо известны.

Многие из этих интересных жилых домов и комплексов сохранились до наших дней в полном великолепии своей внешней архитектуры. Правда, внутренне их устройство за прошедшее столетие претерпело множество изменений и переделок-перепланировок.

Провозглашенное после революции советской властью право гражданина на жилье в Москве, как и в других городах, осуществлялось, в основном за счет интенсивного перераспределения (уплотнения) жилой площади существующего жилищного фонда в центре и срединной зоне города. Из лачуг и бараков рабочие (вчерашние крестьяне) перебирались в особняки и квартиры доходных домов, даже в их подвалы, на условиях коммунального заселения. Отдельные новые малоэтажные секционные и коридорные жилые здания заселялись тоже коммунально – комната на семью.

При этом популярная предреволюционная концепция города-сада с малоэтажной застройкой на окраине Москвы реализовалась в поселке «Сокол» (арх. Н Марковников, 1923 г.) в виде коттеджей для посемейного заселения творческой и инженерно-технической элиты новой, советской власти (в 1936-37 гг. коммунальное уплотнение проживающих было произведено представителями городской власти и здесь).

Теоретических опытов и практических попыток создания «одинаково хорошего для всех» экономичного жилища не избежали и советские архитекторы 20-30 годов, пытавшиеся на волне революционных идей-лозунгов «обогнать время» возвести «дома-коммуны» для строителей «светлого будущего всего человечества» или организовать таковые в существующем жилищном фонде (в 1921 г. их существовало уже около 900). Всем нам хорошо известны «дома-коммуны», построенные в Москве по проектам ярких представителей русского авангарда, архитекторов И. Николаева, Г. Симонова, П. Алешина, М. Гинзбурга, И. Милиниса, К. Мельникова, М. Барща, В. Владимирова и др.

Хотя в основе этих решений и лежали некоторые прогрессивные идеи освобождения женщин от тяжелого домашнего труда, создания системы соцкультбытового обслуживания, однако при этом были допущены значительные просчеты социального характера в части внедрения супер-минимальных габаритов жилого пространства, а также идеи ликвидации семьи как первичной ячейки человеческого общества.

Со второй половины 20-х годов в Москве повсеместно началось возведение жилых комплексов с применением первых 4-5-этажных типовых секций в духе конструктивизма. В это же время рядом с действующими и развивающимися промышленными объектами, заводами, фабриками были построены жилые кварталы и районы для расселения там рабочих и инженерно-технических сотрудников этих предприятий: Усачевка (арх. А. Мешков и др.); Дубровка (арх. Мотылев и др.); Шаболовка (арх. Н. Травин и др.); Дангауэровка (арх. Г. Бархин и др.) и ряд других.

В систему жилой застройки обычно включались и соцкультбытовые учреждения: детские сады, ясли, школы и магазины. При этом жилые комнаты в квартирах этих типизированных домов и секций предусматривались непроходными, так как острая нехватка жилья требовала уплотненного, покомнатного заселения семей.

Мифы и реалии в жилищной архитектуре Москвы 30-40-х годов уже хорошо известны и изучены с точки зрения доступности жилых домов того периода для простых жителей столицы.Строительство новых, очень комфортабельных жилых домов и комплексов в псевдоклассическом стиле (для ответственных работников наркоматов, наиболее известных деятелей науки и техники) стало концентрироваться, в значительной мере, в центральных, представительских и видных местах города.

Ежегодно на производственных окраинах столицы вводились в строй и сотни тысяч кв. м жилой площади квартир в секционных домах для посемейного заселения простых рабочих и служащих. Однако впоследствии такие квартиры с жилыми комнатами большой площади заселялись по-прежнему коммунально – покомнатно.

Рассматривая создание первых типовых секций жилых домов в Москве в тот период времени следует обратить внимание на начало поисков рентабельной, малометражной квартиры для отдельной семьи с нормой расселения строго по норме 6,0 кв. м жилой площади на человека и с учетом экономических показателей уплотненного и наиболее дешевого коммунального заселения.

После окончания Великой Отечественной Войны 1941-1945 гг. проблемы возведения социально ориентированного городского жилища стали наиболее злободневными и опять пришлось обратиться к строительству малоэтажного, коммунально распределяемого ведомственного жилья на окраинах города. К конкурсной разработке проектов этих жилых малоэтажек были привлечены не только многие известные и маститые зодчие (Д. Чечулин, К. Алабян и др.), но и молодые, даровитые архитекторы столицы (М. Посохин, А. Мндоянц и др.).

Однако, уютные жилые кварталы и дома с простыми, экономичными решениями квартир в Перово, Измайлово, Люблино, на Октябрьском поле и в других районах столицы смогли только частично восполнить острый дефицит жилища.

Но особенно активным было начавшееся еще в предвоенные 30-е и продолженное в 40-е годы, действительно массовое, строительство на индустриальных окраинах Москвы тоже ведомственного, но уже временного, убогого барачного жилья –брусчатых, сборно-щитовых, каркасно-засыпных, иногда наскоро оштукатуренных, одно-двух-этажных строений коридорного и секционного типа. Они быстро возводились иногда сразу за Садовым кольцом, но чаще в ближайших окраинах–пригородах – Измайлово, Останкино, Перово, Сокольники, Преображенское, Тушино, Кожухово и многих других.

Заселялись эти «сталинские» шедевры очень уплотненно – комната, редко две, на семью. Как правило, бараки строили внутри кварталов, за более-менее приличными фасадами «сталинского ампира» капитальных жилых зданий, которые формировали красные линии застройки основных вылетных магистралей и крупных улиц на окраинах города. К началу 50-х годов в Москве насчитывалось около 6 тыс. ветхих старых хибар и жилых строений барачного типа. Последние из них были снесены только в середине 80-х годов прошлого века.

К середине 1950-х годов стало ясно, что необходимы коренные изменения в подходах к массовому строительству социально ориентированного городского жилища. И возведение малогабаритного 5-этажного жилья индустриальными методами (крупноблочными, крупнопанельными), при всех своих трудностях и недостатках было тогда, очевидно, единственным путем снятия угрозы реального социального взрыва.

Покидая 50 лет назад подвалы, бараки, коммунальные квартиры и переселяясь в 5-этажные дома новых жилых районов на окраинах столицы, люди не обращали внимания на: крохотные кухни, совмещенные санузлы, смежные, проходные и неудобные в эксплуатации комнаты малой площади, низкие потолки, отсутствие лифта и мусоропровода в этих домах, безразлично похожих друг на друга.

В те далекие 50-60-годы люди, не знавшие настоящего комфорта жизненных удобств, были рады бесплатно получить любую отдельную малогабаритную и с минимальными удобствами квартиру (6,0 кв. м жилой площади на человека!) в новом пятиэтажном доме где угодно. Всего таких пятиэтажек в столице было построено около 6,0 тысяч, почти столько же сколько и снесенных впоследствии «сталинских» бараков.

Тогда же, по проекту архитектора Н. Остермана в Новых Черемушках был построен жилой комплекс коммунистического завтра - «Дом нового быта», который потерпел такую же неудачу, как и Дома-коммуны 20-х – 30-х годов.

Разочарование от былого и нежданного жилищного счастья результатами I-го периода индустриального домостроения (1957-1962 гг.) наступило очень быстро, а привлекательность новых 5-этажных жилых районов сменилась их постепенной и повсеместной трущебизацией. Трудно сказать, стал ли 5-этажный крупнопанельный жилой дом главной причиной затянувшегося до сегодняшних дней кризиса современной жилищной архитектуры в нашей стране. Но именно он трижды и основательно подорвал доверие населения к архитекторам. Сначала их ругали за то, что они не строили 5-этажки, потом за то, что они их выстроили, а теперь за то, что процесс их поголовного сноса с заменой на более просторное и удобное может затянуться не меньше чем на 70-80 лет.

В следующие периоды индустриального жилищного домостроения в столице (II-й - 1963-1969 гг.; III-й – 1970-1975 гг.; IV-й – 1976-1992 гг.; V-й – 1993-1999 гг.) произошло постепенное повышение этажности и улучшение потребительских качеств массовых жилых зданий. Качественное улучшение массового городского жилища было достигнуто за счет: большей градостроительной маневренности домов из блок-секций; увеличения площади квартир, жилых и подсобных помещений; улучшения функционального зонирования квартир; оснащения квартир современным санитарно-гигиеническим и техническим оборудованием и приборами.

Большая часть современных исследований по проблемам формирования городского многоквартирного жилища социального назначения пока носит описательный характер с отпечатком узкопрофессиональной характеристики архитектурно-планировочных параметров конкретного жилого здания или комплекса. Такой подход не соответствует требованиям и сегодняшнего и завтрашнего жизнеустройства малоимущих и незащищенных слоев москвичей, число которых довольно значительно (по разным социологическим исследованиям и источникам - более 1,0 млн. человек.).

Недостаточно профессиональное отношение к этой проблеме чревато крупными просчетами в жилищной политике столицы, как и в прежние времена. Именно поэтому вызывает тревогу наметившаяся тенденция к стабилизации, если не снижению, среднего качественного уровня жилищного фонда социального назначения в Москве, который, в сравнении с западноевропейским и американским, совсем не высок.

Предпринятый руководством города в конце 1990-х годов возврат к квартирам, как в 5-этажках, в домах гостиничного типа и общежитиях, с активным внедрением «нового» поколения малометражных квартир минимизированной площади (23-24 кв. м – 1-комнатная; 36 кв. м – 2-комнатная и т.д., с кухнями-нишами, душевыми поддонами и т.п.) был архитектурно-планировочным и социально-экономическим тупиком. Такие предложения существенно снижали достигнутый в столице уровень комфорта проживания в массовом жилище и могли обернуться в итоге значительными социальными, демографическими и экономическими издержками.

К счастью, указанные решения провалились и не были внедрены в массовую практику,поскольку аскетизм в духе домов-коммун 20-х – 30-х годов вряд ли смог удовлетворить современные ожидания малообеспеченных и социально незащищенных москвичей, нуждающихся в улучшении своих жилищных условий.

В условиях длительного дефицита недорогих, современных, комфортных многоквартирных жилых домов такие действия могли бы надолго дискредитировать идею строительства в Москве социально-ориентированного жилища.

Прогрессивные направления и пути дальнейшего совершенствования современного городского многоквартирного жилища социального назначения в Москве следует искать в эффективном использовании всех возможностей столичного проектно-строительного комплексаи, в первую очередь, поощрении руководством города целевых научных исследований, идей, предложений и проработок различных вариантов проектных решений, направленных на полноценное решение застарелой, но по-прежнему острой, жилищной проблемы в городе.

Возможно, потребуется особый творческий подход и проработка не только отдельных блок-секций, зданий, но и целых жилых комплексов II-й категории комфорта, выполненных с активным использованием современных архитектонических, пластических приемов и цветовых решений.

Хотелось бы надеяться, что при таком подходе к решению жилищной проблемы в Москве старания московских архитекторов-практиков будут нацелены не только на обоснованную унификацию типовых и повторно-применяемых проектов, но и на индивидуальность, адресность планировочных и пространственных решений массовых типов жилых домов и квартир, на преодоление однообразной скудости архитектурно-пространственных решений, на формирование комфортных для человека жилых объектов в гуманизированной городской жилой среде.