ДОКУМЕНТ

Изписьма генерала Ф. Ф. Винценгероде[2] Александру I. 13 сентября 1812 г.

...Ваше Величество повелеваете мне описать Вам подробности о том, что побудило главнокомандующего к оставлению Моск­вы: одна необходимость, Всемилостивейший Государь; ибо мы принуждены были примкнуться к городу в самой мерзкой по­зиции. Что бы ни говорили, но последствия достаточно дока­зывают, что сражение 26-го (Бородинское) было проиграно-"*. Армия, а особливо левый фланг, понесли чрезвычайную по­терю. Одна из причин, послуживших к проигрышу сражения, произошла, как меня уверяли, от беспорядка, поселившегося в артиллерийском парке, после того как убили графа Кутай- сова; недостаток был также и в амуниции... Хотя и достоверно, что неприятель понес равномерно чрезвы­чайную потерю, и может быть, более нашей, но он мог себя подкрепить на следующий день 4-м и 8-м корпусами, кото­рые, прибыв поздно, не были в деле. На другой день сраже­ния 27-го, арьергард наш был атакован и опрокинут почти на армию, находившуюся в боевом порядке позади Можайска; ночью мы отступили и продолжали сии отступательные дви­жения... до того времени, пока не прислонились в самой дур­ной позиции, в трех верстах от Москвы...

1-го поутру князь Кутузов писал мне, чтоб я приехал к нему для переговоров. Я... отправился в главную квартиру, нахо­дившуюся в двух верстах от Москвы. Проездом я нашел и увидел армию в так называемой позиции, в которой слишком неблагоразумно было бы ожидать неприятельского нападе­ния. Князь принял меня очень хорошо, но он показался мне нерешительным, а время было дорого... Это было 1-го числа в полдень; тогда он еще ни на что не решился; говорено бы­ло о позиции, об атаке, об отступлении. Слава Богу, что ме­ня не почтили приглашением к совету. Я уже во весь день не видел князя, но узнал, что собран был военный совет и что решено было отступить. Но здесь я должен откровенно ска­зать, что я сего же был бы мнения, если б меня спросили, судя по положению главной квартиры и дурной позиции, в каковую упрятали армию и которая не была даже удобна для составления из нее наступательной колонны, если б положе­но было покуситься на атаку...

Князь, решась отступить на рассвете, приказал мне тогда возвратиться к моему корпусу, взять опять команду над ним и прикрывать отступление его армии, правого фланга и арьер­гарда его по Можайской дороге, потом же мне самому отсту­пить через город и прикрывать Владимирскую дорогу. Но все сии повеления были токмо словесные; к сему прибавлено бы­ло еще, что город занят будет во всю ночь арьергардом под командой генерала Милорадовича... Неприятель вступил в Москву около 5-ти часов вечера, следуя близко за арьергар­дом генерала Милорадовича, который, как меня уверяли, условился с ним о некотором распорядке, который, однако, не был мне сообщен. Положение мое было затруднительно. Быв в деле с 4-м корпусом, удаленный на несколько верст от города, который, как меня уверяли, предположено было удер­жать ночью и в который дали вступить неприятелю, я неко­торое время имел перед правым моим флангом кавалерию, спускавшуюся по Можайской дороге и которую мне надлежа­ло сначала принять за нашу кавалерию. Надобно было быть в сей день особенному для меня счастью, что с отрядом мо­им отделаться от неприятеля с честью. Неожиданный случай подкрепил меня гвардейскими казаками и изюмскими гуса­рами, которые, отрезаны быв от армии, присоединились ко мне...

Коль скоро неприятель вступил в город, пожар начался и большая часть оного обращена в пепел. Мне неизвестно, оста­вила ли армия наша в городе что-либо кроме госпиталя; боль­шая часть жителей спаслась: ужасное зрелище, которое я в жизни мою не позабуду! Пленные уверяют меня, что, несмот­ря на пожар, неприятель нашел много драгоценных для себя вещей в городе, а особливо сукон. Он все сие собирает в Кремль, куда пожар не достиг...

Письмо мое было уже запечатано и я хотел его отправить, но в сие время привели ко мне с аванпостов моих некоего гос­подина Яковлева***... он снабжен французским паспортом и открылся мне, что имеет при себе письмо от императора На­полеона к Вашему Императорскому Величеству. Я ответство­вал ему тотчас, что после сего открытия мне нельзя было по­честь его за обыкновенного человека, что я не могу понять, как он осмелился принять на себя такое поручение и что я как его, так и бумаги его отправлю к министру полиции, что немедленно и исполняю.

***И. А. Яковлев (1767—1846) — помещик, отец А. И. Герце­на. Жил в Москве, не успел выехать до прихода французов. По просьбе Наполеона взял письмо для Александра I. Это бы­ла первая попытка Наполеона начать мирные переговоры.

1. Когда произошли события, описанные в документе? 2. Поче­му автор документа считает правильным решение Кутузова об отступлении из Москвы?

§ 58. Завершение Отечественной войны 1812 г. Освободительный поход русской армии

помещики, особо авторитетные крестьяне. Под Москвой действовал пятитысячный отряд под командованием крепост­ного крестьянина Герасима Курина. В Смоленской губернии прославилась старостиха Василиса Кожина, руководившая отрядом из подростков и женщин. Партизаны выслеживали и уничтожали отдельные небольшие группы неприятельских солдат.

Кутузов, быстро оценивший значение партизанской войны, стал засылать в тыл неприятеля летучие кавале­рийские отряды. Пользуясь поддержкой населения, они наносили чувствительные удары по врагу. Одним из пер­вых пошел в партизаны поэт и гусар Денис Васильевич Давыдов (1784—1839). Подполковник А.С.Фигнер проник в оккупированную Москву и слал донесения в штаб Куту­зова. Затем он организовал партизанский отряд из отстав­ших солдат и крестьян. Его донесения способствовали успеху русских войск в сражении под Тарутином. Смелые рейды по тылам противника совершал отряд А. Н. Сеслави- на. Отряд И. С. Дорохова, взаимодействуя с крестьянски­ми повстанцами, в конце сентября освободил подмосков­ный город Верею. За месяц пребывания в Москве француз­ская армия потеряла 30 тыс. человек.

Отступление Наполеона из Москвы и гибель его армии. Приближались холода, и Наполеон понял, что зимовать на московских пепелищах было бы безумием. В начале октяб­ря у села Тарутина произошло сражение между француз­ским авангардом и частями русской армии. Французы от­ступили с большими потерями. Будто бы для того, чтобы «наказать» русских, Наполеон 7 октября вывел свою ар­мию из Москвы. Передовые части двух армий встретились у Малоярославца. Пока город переходил из рук в руки, подошли главные силы. Перед Наполеоном встал вопрос: давать ли генеральное сражение, чтобы прорваться на Ка­лужскую дорогу, или отступать по Смоленской, где его ожидали сожженные и разграбленные села и озлобленное население? Был созван военный совет. Оказалось, что только горячий Мюрат рвется в бой. Другие маршалы ука­зывали на то, что Кутузов развернул свою армию на очень надежной позиции. А один из французских военачальни­ков заявил не колеблясь: «Я полагаю, что следует немед­ленно отступать за Неман и притом по самой краткой до­роге, чтобы скорее оставить страну, где мы и так пробы­ли слишком долго». И Наполеон решил, не искушая судьбу, отступать на Смоленск.

Но оказалось, что от судьбы не уйдешь. Отступавшие французские войска подвергались ударам казаков, лету­чих кавалерийских отрядов, партизан. От бескормицы па­дали лошади, спешивалась французская кавалерия, при­ходилось бросать артиллерию. Кутузовская армия двига­лась параллельно наполеоновской, все время угрожая выр­ваться вперед и отрезать пути отступления. Из-за этого Наполеон не смог задержаться в Смоленске дольше четырех дней. В ноябре начались холода, и положение французской армии стало критическим. Только гвардия и присоединившиеся к ней два корпуса сохраняли боеспо­собность. Преследовавшая Наполеона русская армия тоже несла большие потери не только в боях, но и от холода, плохого питания, усталости. Ближе к границе она уже почти не участвовала в сражениях. Теперь главная роль перешла к фланговым армиям.

С юга наперерез Наполеону шла армия под командовани­ем адмирала Чичагова. С севера выдвигался корпус Витген­штейна. Они должны были соединиться у переправы через реку Березину и отрезать неприятелю отступление. Плене­ние Наполеона могло привести к концу войны. Однако ко­мандующие армиями действовали несогласованно. Наполео­ну удалось ускользнуть, хотя его армия на переправе понес­ла страшные потери. Военные специалисты склонялись к тому, что главная вина за неудачу у Березины лежит на Витгенштейне, который не заметил, как всего верстах в двух от него прошел французский корпус. Но общественное мнение ополчилось против Чичагова.

После Березины Наполеон покинул терпящую бедствие армию и срочно выехал в Париж набирать новую. В се­редине декабря остатки «Великой армии» переправились через Неман.

Видя, в каком тяжелом положении находятся армия и страна, Кутузов склонялся к тому, чтобы закончить вой­ну. Полный разгром Франции он считал выгодным толь­ко для Англии. Но Александр был убежден, что Наполе­он, оставаясь у власти, будет представлять постоянную угрозу миру. Вскоре русская армия возобновила военные действия.

Историческое значение победы в Отечественной войне 1812 г. Наполеоновское нашествие было огромным не­счастьем для России. В прах и пепел были обращены мно­гие города. В огне московского пожара навсегда исчезли драгоценные реликвии прошлого. Громадный урон понес­ли промышленность и сельское хозяйство. Впоследствии Московская губерния быстро оправилась от опустошения, а в Смоленской и Псковской вплоть до середины века чис­ленность населения была меньше, чем в 1811 г.

Но общая беда сближает людей. В борьбе с врагом тес­но сплотилось население центральных губерний, состав­лявшее ядро русской нации. Не только губернии, непосред­ственно пострадавшие от нашествия, но и примыкавшие к ним земли, принимавшие беженцев и раненых, отправляв­шие ратников, продовольствие и вооружение, жили в те дни одной жизнью, одним делом. Это значительно ускори­ло сложный и длительный процесс консолидации русской нации. Теснее сблизились с русским народом другие наро­ды России. Жертвенная роль, выпавшая на долю Москвы в драматических событиях 1812 г., еще более возвысила ее значение как духовного центра России.

М. И. Кутузов, в ком счастливо сочетались лучшие чер­ты русского характера, был выдвинут на свой ответственный пост по воле общественности и в тот год стал, по существу, национальным лидером. В самом названии Отечественной войны как бы подчеркивается ее общественный, народный характер. В 1812 г. русское общество вновь взяло, как во вре­мена Минина и Пожарского, дело защиты Отечества в свои руки. В борьбе с иностранными захватчиками Россия отстоя­ла свою независимость и территориальную целостность.

Заграничный поход русской армии. В конце декабря

1812 г. русские войска перешли через Неман. Остатки «Великой армии», не оказывая серьезного сопротивления, продолжали отступать. В феврале 1813 г. Россия и Прус­сия заключили союз, а затем французы были изгнаны из Берлина. Зимнее наступление остановилось в долине Эльбы.

Весной 1813 г. обстановка круто изменилась. В середи­не апреля к театру военных действий прибыл Наполеон. Он привел с собой новую армию — около 200 тыс. человек. 16 апреля 1813 г. умер М. И. Кутузов. Главнокомандую­щим союзными войсками был назначен П. X. Витген­штейн. Эта должность оказалась ему явно не по плечу. Русско-прусские войска потерпели подряд два поражения.

Вскоре противоборствующие стороны заключили пере­мирие на несколько месяцев. Развернулась дипломатиче­ская борьба. Наполеоновская дипломатия, проявившая не­уступчивость, не смогла предотвратить образование новой антифранцузской коалиции в составе России, Англии, Пруссии, Австрии и Швеции. В октябре 1813 г. произо­шло грандиозное Лейпцигское сражение (Битва народов). С обеих сторон в нем участвовало более полумиллиона че­ловек. Наполеон был разбит, но из-за несогласованных действий союзников сумел выйти из окружения. В конце

1813 — начале 1814 г. союзные армии вступили на терри­торию Франции. 18(30) марта сдался Париж.

Наполеон был сослан на остров Эльба в Средиземном море. Через год он высадился на французском берегу и без единого выстрела вступил в Париж. На этот раз его прав­ление продолжалось всего сто дней. В июне 1815 г. в бит­ве близ селения Ватерлоо в Бельгии он потерпел решаю­щее поражение от соединенных сил английской, голланд­ской и прусской армий.

Венский конгресс. В 1814 г. в Вене был созван конгресс для решения вопроса о послевоенном устройстве. В авст­рийскую столицу съехались представители всех европей­ских государств за исключением Турции. Главную роль на конгрессе играли Россия, Англия и Австрия. Российскую делегацию возглавлял Александр I. По его настоянию Франция была восстановлена в дореволюционных грани­цах. Попытки некоторых держав отторгнуть от побежден­ной страны ту или иную ее область были пресечены. В ря­де государств, в том числе и во Франции, были восстанов­лены прежние феодально-аристократические режимы.

По венским соглашениям в состав России перешла зна­чительная часть Польши вместе с Варшавой. Александр I предоставил Польше конституцию и созвал сейм.

В 1815 г., когда конгресс в Вене закончился, русский, прусский и австрийский монархи подписали договор о Священном союзе. Они взяли на себя обязательство обеспе­чивать незыблемость решений конгресса. В дальнейшем к союзу присоединилось большинство европейских монар­хов. В 1818—1822 гг. регулярно созывались конгрессы Священного союза. Англия не вступила в союз, но актив­но его поддерживала.

Посленаполеоновское устройство мира, осуществленное на консервативных основах, не было устойчивым. Некото­рые из восстановленных режимов вскоре обнаружили свою слабость. Священный союз был активен первые 8—10 лет своего существования, а затем фактически распался. Тем не менее Венский конгресс и Священный союз имели не­которое положительное значение, обеспечив на несколько лет всеобщий мир в Европе, измученной кошмаром непре­рывных войн.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Какие новые доказательства отечественного характера войны 1812 г. можно вынести из текста параграфа? 2. Какая из точек зрения — Кутузова или Александра I — по вопросу о продолже­нии войны с Наполеоном после изгнания его армии из России кажется вам предпочтительней? 3. Почему Россия выиграла вой­ну с Францией? 4. Перечислите решения Венского конгресса.

Дайте им оценку. 5. Какую роль стала играть Россия в между­народных отношениях после победы над Наполеоном?

ДОКУМЕНТ__________________________________________

Вступление русских войск в Париж в 1814 г. (Из записок не­известного офицера)

18 марта. Биваки под Парижем

...Через несколько времени подвинулись мы вперед к садам около деревни Villette — самой последней с сей стороны к Па­рижу; она была занята полками 4 дивизии, а мы, приняв вле­во, взошли на высоты Бельвиля. Они господствуют сильно над городом... Мы стояли на высоте, у подошвы которой рас­стилался весь город, как на ладони. Многим из нас хотелось бы пустить по крышам хотя несколько ядер: весело было бы посмотреть, как запрыгают они по строениям! Но, вероятно, начальники имели какое-нибудь приказание или так не рас­судили, только нам велено было составить ружья в козлы и закусить чем кто мог...

Между тем на правой стороне у нас, около высокого Мон­мартра, кипел еще горячий бой... Со взятием высот Бельви­ля и Монмартра защищение Парижа становилось невозмож­ным. Наши полки со всех трех сторон придвинулись вплоть к стенам его. ...Скоро повсюду заговорили, что являлся пар­ламентер и отправлен Принцем* к Барклаю и далее к госу­дарю.

...Время склонялось к вечеру, когда появились адъютанты главнокомандующего, развозившие приказание: повсюду прекратить пальбу, потому что заключено перемирие и над­менная столица Франции сдается! Эта весть усладительно на всех подействовала. По всем рядам послышался глухой говор. Всюду виднелись весело рассуждающие группы офицеров и солдат.

19 марта. Биваки под Парижем и вступление в Париж День начался прекрасный; утро свежее, даже холодное, но солнце ярко светило. Лагерь весь копошился; все охорашива­лись — огни постепенно потухали... Мы подошли к барьеру, который был заперт. Он состоял из очень низких деревянных ворот, по плечо, не более, сделанных, вероятно, наскоро меж­ду палисадами, коими обнесен весь город; за сими воротами были замкнуты рогатки и стоял караул французской нацио­нальной гвардии... По сю сторону барьера стояли наши часо­вые. С приближением Принца, в сопровождении его адъю­тантов, барьер отворился, и два офицера... подошли к нему, сняли шляпы и учтиво спросили, кто он и чего желает. Принц отвечал, что в силу заключенной конвенции и по во­ле государя императора он пришел занять вход в город с сей стороны; что то же самое делается на всех других въездах и что в 11 часов вступит сам государь, с некоторыми полками.

Вследствие чего барьер совсем отворили, рогатки откинули, и мы первые перешагнули в Париж!.. Барьер велено оста­вить отворенным; жителям позволен беспрепятственный вы­ход из города, а нашим военным запрещен туда вход без билета...

При открытии барьера нам представилась многочисленная толпа народа, наполнявшего всю улицу и с нетерпением ожи­давшего нового и редкого спектакля: взглянуть поближе на неприятелей. Вскоре жители высыпали за заставу и рассея­лись между нашими солдатами; появились торговки с разны­ми съестными припасами в корзинках... Все они громко пред­лагали свой товар... Но большая часть прочих зрителей тол­пилась около стоявших уже на большой дороге взводными колоннами гвардейских полков и гренадер. Это щегольски одетое войско, эти рослые и красивые солдаты, казалось, ослепляли всех. Безмолвная тишина, порядок и какое-то ве­личавое спокойствие этих стройных рядов внушали всем не­вольное почтение. Гвардейские конные полки также подъеха­ли и стали впереди и сзади пехоты...

Повсюду около нас бегали и глазели парижане: возгласам их удивления конца не было. Многие осторожно подходили к офицерам, спрашивая, действительно ли это русское войско, и надобно было видеть их изумление, когда им утвердитель­но отвечали, что это в самом деле так... Веря прокламациям Наполеона, они ожидали встретить только малые остатки на­ших солдат, и то оборванных. Все принимали нас за прусса­ков или других немцев, а их за нас, судя по неловкости, с которою сидит на них одежда, и по их угловатым физионо­миям; немало также дивились они, получая от стоящих в пе­редних рядах гвардейских офицеров ответы на чистом фран­цузском языке...

Я сел верхом и, пропустив все вступающие полки, подъехал к барьеру... Трудно описать, что представилось глазам моим: улицы, где шли наши войска, битком набиты; не только пе­шие, но многие французы верхом разъезжали в народе... Кри­ки: Vivent les Bourbons! a bas le Tyran! [«Да здравствуют Бур­боны! Долой Тирана!»] слышались во многих местах. Другие молчали и угрюмо посматривали... Далее кричали: Vive la paix! Vive Alexandre! [«Да здравствует мир! Да здравствует Александр!»] , причем шляпы летели в воздух! ...Эти французы удивительны: всякая неожиданность их привлекает. За несколько дней перед сим они кричали: Vive Napoleon! и клялись защищать город — теперь кричат: Vivent nos liberateurs! [«Да здравствуют наши освободители!»].

20-го. Посещение Парижа

Прежде всего отправился я в Палерояль. Настоящий толку­чий рынок; народу бездна, так что с трудом продираешься под навесами, окружающими многочисленные и богатые лав­ки. Вчера они были, говорят, заперты, а нынче все разложе­но с удивительным искусством и заманчивостью: глаза разбе­гаются...

Но, признаюсь, меня поражали не столько французы, сколь­ко наши собственные солдаты, разгуливающие между наро­дом... Как они должны были казаться странны для насмеш­ливых французов... Сколько хорош и красив наш солдат во фронте [т. е. в строю], столько он странен, натянут, смешон даже должен был казаться французам, выступив из фронта на вольный простор. Это одушевленная машина, движимая, казалось, какою-то пружиной, озабоченная беспрестанным опасением встретить офицера, вытянута в струнку, грудь впе­ред, руки по швам, точно связанная... Казаки, более свобод­ные в своих движениях, не приученные к мелочным требова­ниям фронтовой вытяжки, в просторной своей национальной одежде, много перед ними выигрывали. Особенно была замет­на разница с солдатом французским, ловким, бойким, почти всегда в партикулярном платье вне службы; но вы тотчас признаете его за военного по смелому взгляду, по какой-то самоуверенности и решительности в движениях... Проезжая верхом по каменному мосту... остановился я, что­бы спросить у проходящей молодой женщины, как называет­ся этот мост и как мне проехать в Палерояль; немедленно все идущие по мосту придвинулись ко мне... Женщины здесь го­ворливы, не застенчивы; всякая обращается непринужденно, как будто давно знакома...— Вы, сударь, немец? — спросила меня одна. — Нет, сударыня, я русский, из Азии, из Сиби­ри, — что было справедливо, потому что я уроженец тоболь­ский... и возгласы умножились, как будто невиданный зверь находился перед ними. — Да как же вы, сударь, научились по-французски? — Для того, сударыня, чтобы не оставаться немым, когда случится встретиться с любезною францужен­кой. — Monsieur fait des compliments! — Monsieur est un off icier! [«Месье делает комплименты! Месье офицер!»] — и круг становился теснее. Один высокий мущина... продрался ко мне и, взяв за руку, сказал: — Мы очень рады, сударь, ва­шему прибытию, верьте этому. — Вы нас должны были ожи­дать, господа, — отвечал я: — Мы не хотели остаться в дол­гу у французов за визит их в нашу Москву. — Лишь только я это вымолвил, как раздались многие браво!, громкий хохот; женщины с своей стороны сыпали замечания: Monsieur est honnete! Monsieur est de bonne famille! [«Месье учтив! Месье из хорошей семьи!»] и проч. Для французов малейшее крас­ное словцо приятнее хлеба...

* Принц Евгений Вюртембергский (1788—1857) — русский генерал, племянник императрицы Марии Федоровны, супру­ги Павла I, привезенный ребенком к русскому двору, участ­ник войн против Наполеона.

1. На основании документа сравните вступление французских войск в Москву в 1812 г. и русских войск в Париж в 1814 г., отношение москвичей и парижан к этим событиям. Постарай­тесь привлечь свои знания по истории противоборства России и Франции в этот период. 2. На какие размышления наводит вас предложенное сравнение?

§ 59. Внутренняя политика Александра I после Отечественной войны. Выступление декабристов

Вопрос об отмене крепостного права. После окончания Наполеоновских войн многие в России ожидали перемен. Александр I понимал их необходимость. В частных бесе­дах он говорил, что крестьян надо освободить. Прочитав стихотворение А. С. Пушкина «Деревня», царь велел по­благодарить поэта за добрые чувства, которые оно внушает.

Проект освобождения крестьян царь поручил составить Аракчееву, оговорив при этом, что не должно быть ника­ких «стеснительных» и «насильственных» для помещиков мер. В основе проекта Аракчеева лежало предложение по­купать в казну поступающие в продажу имения. Для этой цели ежегодно надо было отпускать 5 млн рублей. Каж­дый выходящий на волю крестьянин должен был получать земельный надел не менее двух десятин (по существу это был нищенский надел). По этому проекту освобождение крестьян могло растянуться на 200 лет.

Обсуждение проекта происходило в обстановке секретно­сти. Министр финансов заявил, что в казне не найдется на эти цели 5 млн рублей ежегодно. Тогда, в 1818 г., был соз­дан специальный комитет для разработки нового плана. Де­ятельность этого комитета была настолько засекречена, что историки лишь через 100 с лишним лет узнали о его суще­ствовании. В комитете был разработан проект, не требовав­ший от правительства никаких расходов, но рассчитанный на столь же неопределенный срок. Этим дело и кончилось. Царь ознакомился с проектом и запер его в своем письмен­ном столе. Больше этот вопрос не обсуждался.

Вопрос о конституции. В марте 1818 г., в речи на от­крытии сейма Царства Польского, император сообщил о намерении дать конституционное устройство всей России. Тогда же Александр поручил своему близкому другу Но­
восильцеву разработать проект рос­сийской конституции. К исполнению этого поручения Новосильцев прив­лек группу образованных чинов­ников, в которую вошел и князь П. А. Вяземский, поэт и государст­венный деятель. За образец была взята польская конституция. Ис­пользовался и проект Сперанского. К 1821 г. работа над «Государствен­ной уставной грамотой Российской им­перии» была закончена.

Россия получала федеративное устройство, разделяясь на 12 наместничеств, в каждом из которых создавался свой представительный орган. Общероссийское представительное собрание состояло из двух палат. Верхней палатой становил­ся Сенат. Сенаторы, как и прежде, назначались царем. Чле­ны нижней палаты избирались местными собраниями и утверждались царем (один депутат из трех кандидатов).

Важное значение имело провозглашение в «Уставной грамоте» гарантий неприкосновенности личности. Никто не мог быть арестован без предъявления обвинения. Ник­то не мог быть наказан иначе, как по суду и на основа­нии закона. Провозглашалась свобода печати. В целом проект «Уставной грамоты» гораздо меньше ограничивал самодержавие, чем намечалось по проекту Сперанского. Но если бы «Уставная грамота» была принята, Россия вступила бы на путь к представительному строю и граж­данским свободам.

В 1820—1821 гг. произошли революции в Испании и Италии, началась война за независимость в Греции. Эти события не на шутку встревожили царя. Немного поколе­бавшись, он поступил так, как поступал неоднократно. Проект «Уставной грамоты» был положен в дальний ящик стола и забыт.

Военные поселения. Александра давно беспокоило то, что рекрутская система набора в армию не позволяла рез­ко увеличивать ее численность в военное время и сокра­щать в мирное. Армия тяжелым бременем ложилась на финансы страны. В XVIII в. ряд западных военных теоре­тиков выдвинул идею военных поселений: по их проектам армия в мирное время могла бы сама себя содержать, за­нимаясь производительным трудом. Эти проекты при­шлись по вкусу русским царям. Еще Павел замышлял уст­
ройство военных поселений. Эту идею воспринял и Александр, поручивший Аракчееву осуществление плана во­енных поселений. Первые опыты бы­ли предприняты еще до 1812 г.

В 1815 г. Александр вернулся к мысли о военных поселениях. Это стало его навязчивой идеей. «Они бу­дут во что бы то ни стало, хотя бы пришлось уложить трупами дорогу от Петербурга до Чудова», — говорил он в запальчивости. От Чудова начи­налась полоса военных поселений, основная часть которых развертыва­лась в Новгородской губернии. Кро­ме того, военные поселения были соз­даны в Петербургской, Могилевской, Екатеринославской и Херсонской гу­берниях.

В селения вводились воинские части, и все жители пе­реводились на военное положение. Их одевали в военную форму, приказывали сбрить бороды. Сносились крестьян­ские избы и строились одинаковые дома, рассчитанные на четыре семьи, которые должны были вести общее хозяй­ство. Весь быт военных поселян был мелочно расписан. Отступления от расписания строго карались. Основным за­нятием были военные учения. Все земледельческие рабо­ты производились по приказу командира. А поскольку офицеров интересовала прежде всего шагистика и они ма­ло разбирались в земледелии, то случалось, что хлеб осы­пался на корню, а сено гнило под дождем. Ремеслами и торговлей можно было заниматься лишь с разрешения на­чальства. Поэтому в районах военных поселений прекра­тилась всякая торговля. Особенно большие притеснения испытывали зажиточные крестьяне, державшиеся более независимо. Аракчеев считал, что «нет ничего опаснее бо­гатого поселянина».

Первое крупное восстание военных поселян вспыхнуло в 1819 г. в городке Чугуеве на юге России. Подавлением вос­стания руководил сам Аракчеев. 25 человек умерли во вре­мя наказания шпицрутенами. Около двухсот военных посе­лян сослали в Оренбургскую губернию. В 1831 г. произо­шло восстание в районе города Старая Русса Новгородской губернии, столь же жестоко подавленное. Система военных поселений, основанная на самом грубом попрании человече­ской личности, просуществовала до 1857 г.

Александр I в последние годы царствования. Пример­но с 1820 г. Александром стала овладевать странная апатия. Он снова заговорил о том, что снимет корону и уйдет в частную жизнь. Все дела постепенно сосредоточи­вались в руках Аракчеева. Подобострастный перед царем, он был груб со всеми, кого не боялся, кто не мог за себя постоять. Всеобщую ненависть к себе он сносил охотно и не без самодовольства. Доверившись Аракчееву, Алек­сандр погубил себя в общественном мнении.

Александр жил сложной, непонятной для окружающих внутренней жизнью. Он был словно весь соткан из противо­речий. В нем уживались глубокая религиозность и любовь к шагистике, откровенная леность к делам и всегда неутолен­ная жажда путешествий, заставившая его исколесить поло­вину Европы и половину России. Путешествуя по России, он заходил в крестьянские избы, бывал в старообрядческих скитах. «Сфинкс, не разгаданный до гроба», — говорил о нем П. А. Вяземский.

Ясно одно: либеральные идеи он оставил и даже жалел, что когда-то увлекался ими и способствовал их распростра­нению в России. Теперь его беспокоили иные вопросы. Од­нажды, гуляя с одним из придворных по столице, он вдруг остановился и сказал, выразительно ткнув пальцем в сторо­ну кабака: «Вот — зло, которое хотелось бы мне искоренить, зло, уничтожающее народ и приносящее казне миллионы ценою разврата ее подданных». (В России в те годы дейст­вовала казенная монополия на продажу крепких напит­ков.)

Заметно также и другое: в последние годы своей жизни Александр пытался уйти в религию, забыться на парадах и в поездках, казалось, только для того, чтобы отвлечься от двух преследовавших его мыслей. Одна из них была о том, что в его царствовании уже ничего нельзя исправить и оно не оправдывает убийства отца. Вторая — о зреющем против него самого заговоре.

Тайные организации. В 1816 г. возникла тайная офи­церская организация Союз спасения. Ее возглавил полков­ник Александр Муравьев. В число основателей входили князь Сергей Трубецкой, Никита Муравьев, Матвей и Сергей Муравьевы-Апостолы, Иван Якушкин. Позднее в Союз вступили офицеры Павел Пестель, князь Евгений Оболенский и Иван Пущин.

Главной целью общества было введение конституции и гражданских свобод. В уставе Союза говорилось, что если царствующий император «не даст никаких прав независи­мости своему народу, то ни в коем случае не присягать его наследнику, не ограничив его самодержавия». Обсуждал - ся в обществе и вопрос об отмене крепостного права. Вста­вал вопрос о цареубийстве.

За два года в общество вступило около 30 человек. Пе­ред его руководителями встал вопрос, что же делать даль­ше. Общество не могло пассивно ожидать конца царство­вания. Цареубийство большинство членов отвергало по нравственным соображениям. К тому же стало известно, что Александр готовится освободить крестьян и ввести конституцию. Поэтому было решено сосредоточиться на подготовке общественного мнения к предстоящим рефор­мам, на пропаганде конституционных идей.

В 1818 г. вместо Союза спасения был создан Союз бла­годенствия. Во главе его стояли те же лица, но новый Со­юз носил более открытый характер. В нем состояло около 200 человек. В уставе («Зеленой книге») говорилось, что Союз считает своей обязанностью распространять среди со­отечественников нравственность и просвещение и тем са­мым содействовать правительству «к возведению России на степень величия и благоденствия».

Существовала и вторая часть «Зеленой книги», извест­ная лишь особо посвященным. В ней были записаны глав­ные цели общества — введение конституции и уничтоже­ние крепостного права.

За короткое время своего существования Союз благоден­ствия успел сделать очень немногое из того, что было на­мечено. Между тем правительство оставило политику ре­форм. Стало очевидно, что организационное строение и программа Союза благоденствия не отвечают новым усло­виям. Вместо содействия несостоявшимся реформам надо было развернуть самостоятельную борьбу за обновление России. В 1821 г. тайный съезд Союза благоденствия в Москве объявил организацию распущенной. Руководители движения хотели отсеять колеблющихся и случайных лю­дей и организовать новое общество, способное к более ре­шительным действиям.

В 1821—1822 гг. возникло два новых общества: Север­ное — в Петербурге и Южное — в армейских частях, раск­вартированных на Украине. Они поддерживали связь меж­ду собой, стремились к объединению, но пошли во многом разными путями.

Северное общество возглавила Дума, в которую входи­ли Сергей Трубецкой, Никита Муравьев и Евгений Оболе­нский. Н. М. Муравьев разработал проект конституции, который во многом перекликался с «Уставной грамотой» Новосильцева — Вяземского. Вяземский поддерживал от­ношения со многими членами общества и, как видно,
ознакомил их с неосуществленным проектом. Сходство «Уставной гра­моты» и муравьевской «Конституции» заключалось в сохранении монархии, во введении федеративного устрой­ства и создании двухпалатного представительного органа, избирае­мого на основе имущественного цен­за. Но Муравьев предполагал значи­тельно расширить права парламента, а права монарха ограничить. Россия должна была стать конституционной монархией. Главное же различие со­стояло в том, что по проекту Муравь­ева введение конституции было свя­зано с отменой крепостного права.

Крестьянам, освобожденным от кре­постной неволи, предоставлялся приусадебный участок и надел по две десятины на двор (крайне маленький надел).

Как видно, Н. М. Муравьев, занимавший среди декаб­ристов очень умеренные позиции, попытался свести во­едино и пересмотреть неосуществленные проекты Алек­сандра I. Положительная сторона проекта Муравьева — это то, что в своей основе он был реалистичен. Автор по­нимал, что нельзя навязывать стране такие преобразова­ния, для которых она еще не созрела.

В последующие годы в Северном обществе произошла смена поколений. К руководству пришли более молодые и радикально настроенные люди. В начале 1825 г. в Думу входили Е. П. Оболенский, А. А. Бестужев и К. Ф. Рылеев. Основное бремя организационной работы лежало на Рыле­еве. В начале 1825 г. он привлек в общество Петра Ка­ховского, из обедневших дворян, по взглядам республи­канца, требовавшего истребить всю царскую фамилию. Че­ловек нетерпеливый и импульсивный, он рвался совершить цареубийство. С немалым трудом Рылееву уда­валось его сдерживать.

Н. М. Муравьев.

Программным документом Юж-ного общества стала на­писанная П. И. Пестелем «Русская правда». Россия в ней провозглашалась единой и неделимой республикой. Отме­нялось крепостное право. Помещичья земля выкупалась оброком или барщиной. Законодательная власть вручалась Народному вечу, избираемому всем населением. Исполни­тельную власть должна была осуществлять Державная ду­ма, состоящая из пяти человек. Каждый год из нее выбы­вал один человек и один избирался. Место председателя
занимал тот, кто находился в думе последний год. Думе подчинялись все министерства.

Все проживающие в России пле­мена и народы должны были слить­ся в один русский народ. Все сосло­вия сливались в одно гражданское сословие. А чтобы от отмены сосло­вий в стране не воцарился хаос (что было неизбежно, когда полностью еще не сложились классы капитали­стического общества), все граждане прикреплялись по месту жительства к волостям. Связь между волостями и правительством должно было осу­ществлять чиновничество.

«Русская правда» — сложный документ, который не под­дается однозначной оценке. В своих планах Пестель был бес­пощадным централизатором, считавшим, что можно быстро и просто «отменить» национальные и сословные различия. И слишком уж большую роль в пестелевской республике должна была играть бюрократия. Но нельзя не учитывать и конституционные, антисамодержавные, антикрепостниче­ские идеи, заложенные в «Русской правде».

Пестель был человеком замкнутым и малообщитель­ным. Душой Южного общества стал Сергей Муравьев- Апостол. Его любили солдаты, к нему тянулись офицеры. Правой рукой Муравьева-Апостола был Михаил Бесту­жев-Рюмин, энергичный и талантливый организатор.

Чтобы выработать общую программу действий, Пестель в 1824 г. приезжал в Петербург. Ему не удалось убедить «северян» принять «Русскую правду», хотя многие из них, в том числе Рылеев, постепенно становились респуб­ликанцами. Договорились только о том, что выступать на­до совместно. Предполагалось, что это произойдет летом 1826 г.

Смерть Александра I. Междуцарствие. Александр I давно знал о существовании тайных обществ, но странно бездействовал. Осенью 1825 г. императорская чета уехала в Таганрог. Там Александр неожиданно заболел и 19 но­ября скончался. Когда стали разбирать его бумаги, обна­ружили несколько доносов со списками членов тайных об­ществ. Начальник Главного штаба генерал И.И.Дибич отослал все бумаги в Петербург и распорядился об аресте руководителей Южного общества.

П. И. Пестель.

К моменту кончины у Александра I не было детей. На­
следовать престол должен был Константин, второй сын Павла I. Но он в свое время отказался от прав на престол. Александр завещал престол своему следующему по стар­шинству брату — Николаю. Имея привычку окружать тайной важнейшие государственные дела, Александр за­секретил и это свое распоряжение.

Получив известие о смерти Александра, Петербург и Москва присягнули Константину. Когда о завещании ста­ло известно, кандидатура Николая встретила возражения некоторых высших сановников. Николай к тому же был непопулярен в гвардии.

Константин мог занять престол, но продолжал оставать­ся в Варшаве. В личных письмах к Николаю он подтверж­дал свой отказ, хотя официальных заявлений не делал. Междуцарствие затянулось. В конце концов на 14 декабря 1825 г. была назначена новая присяга — Николаю.

Между тем руководители Южного общества были аресто­ваны. Ожидались аресты и в Северном обществе. В то же время обстановка междуцарствия, казалось, давала заговор­щикам неповторимый шанс. Решено было склонить войска к отказу от присяги, вывести их к Сенату и потребовать со­зыва Великого собора, который должен был решить вопрос о форме правления. До созыва Собора власть должна была находиться в руках Временного правительства. Заговорщи­ки надеялись, что войска, присягнувшие Николаю, не будут стрелять по своим и компромисс будет достигнут. Обсужда­лись и планы убийства Николая. Накануне выступления Сергей Трубецкой был избран диктатором.

14 декабря около 11 часов дня офицеры Александр Бес­тужев (Марлинский) и Дмитрий Щепин-Ростовский вы­вели на Сенатскую площадь Московский полк. К ним при­соединились гвардейский морской экипаж и лейб-гвардии гренадерский полк — всего около 3 тысяч человек. Ос­тальная часть гарнизона присягнула Николаю. Верные ему войска оцепили Сенатскую площадь, имея четырех­кратное превосходство. Увидев это, Трубецкой не пошел на площадь.

Но собравшиеся на площади декабристы не считали, что их дело проиграно. Их сила была в том бесстрашном вызове, который они бросали самодержавию, требуя воль­ностей и прав. Расчет декабристов на то, что свои не бу­дут стрелять в своих, едва не подтвердился. Сами декаб­ристы отражали атаки правительственной конницы холос­тыми залпами. Правда, декабристам сильно повредило бессмысленное убийство Каховским генерал-губернатора Петербурга, героя Отечественной войны 1812 г. М.А.Ми-

Выступление декабристов. С картины А. Колъмана.

лорадовича. После этого, уже под вечер, Николай пустил в дело артиллерию, и долгое противостояние закончилось кровавой бойней.

В конце декабря на юге восстал Черниговский полк. Сергей Муравьев-Апостол, освобожденный солдатами, взял на себя командование и выступил на соединение с други­ми частями, на помощь которых он рассчитывал. Но 3 ян­варя 1826 г. он был настигнут отрядом гусар с конной ар­тиллерией, которая рассеяла восставших.

Движение декабристов и его оценки в российской ис­торической науке. В течение XIX в. движение декабрис­тов замалчивалось официальной российской историографи­ей, поскольку оно подняло руку на святая святых тогдаш­ней системы власти — самодержавие.

В либеральной печати героев 14 декабря 1825 г. упо­минали в основном в части их реформистских настроений, гуманистических, свободолюбивых идеалов, как борцов за законность и справедливость, что в начале XX в. стало близко идеалам кадетов.

Лишь за пределами России мятежный А. И. Герцен и его лондонский «Колокол» возвещали набатную правду о движении молодых революционеров, которых Герцен на­звал «богатырями, кованными из чистой стали».

Большое внимание истории декабризма уделял в нача­ле XX в. вождь большевиков В. И. Ленин, который в сво­их статьях о декабризме вслед за А. И. Герценом высоко оценивал их революционный подвиг, решительность, жертвенность, считал их исторической предтечей больше­визма. После революции 1905—1907 гг. в России рухну­ли многие прежние препоны, в том числе и некоторые цензурные ограничения, появились гражданские свободы, в том числе свобода печати. С этого времени о декабри­стах стали писать много и достаточно объективно. Появи­лись очерки о самом восстании 14 декабря 1825 г., доку­ментальные публикации о тайных обществах в России, материалы о судьбах ссыльных декабристов.

После Октябрьской революции начинается подлинный бум в изучении декабристов, который достиг небывалого размаха в 1925 г., в год столетия восстания. В СССР на­чалось издание многотомной документальной публикации «Восстание декабристов», которая включала следственные дела декабристов, материалы суда над ними. В эти же го­ды ряд выдающихся советских ученых — М. В. Нечкина, Н. М. Дружинин и др. начинают исследовательскую раз­работку темы декабризма. Ее итогом стало двухтомное сочинение М. В. Нечкиной «Движение декабристов» (М., 1955, т. 1—2), ее книга «А. С. Грибоедов и декабри­сты» (М., 1947), книга Н. М. Дружинина «Декабрист Никита Муравьев» (М., 1933) и многие другие. Список ис­следований о декабристах рос с каждым годом и достиг к 80-м гг. XX в. многих сотен названий.

Этот поток был не случаен. Во многом он определялся идеологическими установками на предпочтительное рас­крытие в российской истории роли трудящихся масс, их классовой борьбы, а также революционного движения, од­ним из ярких этапов которого было движение декабри­стов. При этом не допускались какие-либо критические подходы к теме: декабристы выступали в качестве идеаль­ных героев революции, и даже разногласия между ними, отход в сторону умеренных членов тайных обществ трак­товался в пользу закономерной победы решительной рево­люционно настроенной декабристской фаланги во главе с П. И. Пестелем, К. Ф. Рылеевым. А их слабости, револю­ционный романтизм, наивный утопизм и то, что они бы­ли, как писал Ленин, «страшно далеки от народа», вызы­вало у исследователей восторг умиления.

Лишь в 90-е гг., в пору обновления всего историческо­го исследовательского арсенала, дошла очередь и до декаб­ристов.

Исследователи стали обращать внимание не только на экстремистское крыло декабризма (Пестель, Рылеев и др.), отмеченное как решительными шагами и планами, в том числе абсолютно утопическими для тогдашней России, в области общественного переустройства (уничтожение кре­постного права, ликвидация самодержавия, провозглаше­ние России республикой, введение в стране всеобщего рав­ного и тайного избирательного права и т. д.), так и весь­ма жестокими методами достижения этих целей (убий­ство императора и членов его семьи, вооруженный мятеж и захват власти, «разрушение общества», деление населе­ния на «ведущих» и «ведомых», игнорирование прав и ин­тересов других народов России (Пестель). (См. об этом статью А. Н. Сахарова «Конституционные проекты и судь­бы российской цивилизации» в книге «Конституционные проекты в России» (М., 2000), статью И. Сиземской «Со­циалистическая утопия как архетип русской мысли» в журнале «Свободная мысль» (2001.— № 8).)

Все больший интерес стало вызывать либерально-кон­ституционное крыло декабризма, близость этого направле­ния к планам сподвижников Александра I — М. М. Сперан­ского и Н. Н. Новосильцева. И в этом смысле российская историография возродила либеральные оценки дореволю­ционного прошлого.

Эти новые подходы вызывают сегодня критику со сто­роны приверженцев «старой школы» за якобы приниже­ние революционной сущности декабризма, искажение об­лика П. И. Пестеля и т. д. (См. статью С. В. Тютюкина «От декабризма до посткоммунизма» в журнале «Отечест­венная история» (2002.— № 6).) Спор продолжается.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Как, на ваш взгляд, связаны между собой события Отечест­венной войны 1812 г. и Заграничных походов русской армии и постановка властью вопросов об отмене крепостного права, конс­титуции? 2. Чем можно объяснить столь большую секретность обсуждения проектов отмены крепостного права? 3. Сравните проекты реформ М. М. Сперанского и Н. Н. Новосильцева — П. А. Вяземского по критериям, предложенным вами. 4. Что та­кое военные поселения? Согласны ли вы с тем, что в них наи­более ярко проявились все ужасы крепостного права? 5. Каков был состав тайных организаций декабристов? Чем объяснить ак­тивное участие дворян в борьбе за освобождение крестьян, вве­дение конституции? 6. Сравните «Конституцию» Н. М. Муравье­ва и «Русскую правду» П. И. Пестеля. Проведите сравнение этих документов с проектом Новосильцева — Вяземского. 7. Было ли выступление на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. восста­нием или актом гражданского неповиновения? 8. Могли ли де­кабристы победить 14 декабря 1825 г.? Могло ли закончиться успехом движение декабристов в целом? 9. Проследите суть дис­куссии в исторической науке о движении декабристов. Какие вопросы в ней были наиболее важными? Почему? Как менялись содержание и характер дискуссии в зависимости от политичес­ких перемен в нашей стране?

§ 60. Начало правления Николая I

Николай I и декабристы. Новый император считал, что декабристы представляют собой ответвление тай­ной общеевропейской организации революционеров-заговорщиков. Он сам допрашивал многих декабри­стов. Одних пытался склонить к от­кровенным показаниям мягким об­ращением, на других кричал. Суд над декабристами проходил при за­крытых дверях. Пятеро из них, признанные наиболее виновны­ми (К. Ф. Рылеев, П. И. Пестель, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бес­тужев-Рюмин и П. Г. Каховский), были казнены в Петропавловской крепости 13 июля 1826 г. 121 декаб­риста сослали на каторгу или на по­селение в Сибирь, заключили в кре­пость или послали рядовыми солдатами на Кавказ, где шла война с горцами. Немногим довелось пережить дол­гое николаевское царствование.

Общественные настроения в начале царствования. Ни­колай I гордился своей победой над декабристами. Однако в моральном отношении он проиграл, ибо русское дворян­ство со времен дела Мировича не знало подобных наказа­ний, и многие из дворян с осуждением отнеслись к казни пятерых и к репрессиям против остальных членов декаб­ристских организаций. К тому же репрессии эти не все­гда были оправданны, ибо в ряде случаев коснулись и тех, кто давно уже отошел от тайных обществ.

В широких общественных кругах отношение к декабрис­там было неоднозначным — далеко не все их одобряли. Но раздавались голоса, что новый император должен продол­жить реформы, начатые и остановленные в предыдущее царствование. Многие ожидали, что Николай I облегчит бре­мя налогов и поведет решительную борьбу со взяточничест­вом и казнокрадством, которые разрослись в последние го­ды царствования Александра I. Очень сильно общество бы­ло настроено против Аракчеева.

Удалив от дел этого александровского временщика, Ни­колай сделал уступку общественному мнению. Но мани­фест 22 августа 1826 г., изданный по случаю коронации,
многих удивил и озадачил. В виде особой «милости» бы­ло объявлено об отмене только некоторых второстепенных сборов, а в числе лиц, подлежащих амнистии, в первую очередь упоминались взяточники и казнокрады. Так что первые шаги молодого царя, не очень еще опытного, не принесли ему большой популярности. Но Николай вовсе не собирался строить свою политику, исходя из общест­венных запросов. Наоборот, правительство попыталось сначала взять под контроль общественное мнение, а затем внедрить в него свои собственные взгляды и идеи.

Создание Третьего отделения, усиление цензуры. В 1826 г. было учреждено Третье отделение Собственной его императорского величества канцелярии, которое стало глав­ным органом политического сыска. В его распоряжении находился Отдельный корпус жандармов. Начальник Третьего отделения одновременно являлся и шефом корпу­са жандармов. Долгие годы эту должность занимал барон А. X. Бенкендорф, личный друг Николая I.

Агенты Третьего отделения внедрялись в разнообраз­ные слои общества. В числе осведомителей у Бенкендорфа состояли даже некоторые великосветские дамы. Выиски­вались малейшие проявления «крамолы». Выявленные за­мыслы раздувались и преподносились царю как «страш­ный заговор», участники которого получали непомерно тя­желые наказания.

Вид на Казанский собор в Петербурге.

Правительство считало, что русская действительность не дает оснований для зарождения «крамольного» образа мыслей, что все это появляется только под влиянием за­
падноевропейских идей. Поэтому возлагались преувеличенные надеж­ды на цензуру. Министр народно­го просвещения граф С. С. Уваров, в чьем ведении находилась цензура, видел свою задачу в умножении чис­ла «умственных плотин» против на­плыва европейских идей. В 1826 г. был принят новый устав о цензуре, прозванный «чугунным». Цензоры не должны были пропускать ника­ких произведений, где порицалось монархическое правление. Запреща­лось высказывать «самочинные» предложения о каких-либо рефор­мах. Сурово пресекалось религиозное вольномыслие. Министерство народ­ного просвещения бдительно следило за деятельностью цензоров, карало и увольняло тех, которые допускали послабления.

Другие ведомства, считая, что Министерство народного просвещения пользуется незаслуженным преимуществом, тоже стали добиваться права цензуры — каждый в облас­ти своих интересов. Такое право приобрели Третье отделе­ние, Синод, почти все министерства и даже Управление коннозаводства. Разгул цензуры превзошел все разумные рамки даже с точки зрения правительства. Но попытки как-то исправить положение давали лишь кратковремен­ный успех, а затем в цензуре восстанавливались хаос и произвол. Жертвами его нередко становились дружествен­ные правительству люди, а оппозиционные идеи продол­жали проникать в Россию.

С. С. Уваров. С картины К. Брюллова.

Теория «официальной народности». Главным идеоло­гом самодержавия стал С. С. Уваров. В прошлом вольно­думец, друживший с многими декабристами, он выдвинул так называемую теорию «официальной народности» («само­державие, православие и народность»). Ее смысл состоял в противопоставлении дворянско-интеллигентского свобо­домыслия пассивности народных масс, наблюдавшейся с конца XVIII в. Оппозиционные идеи представлялись как привнесенное с Запада явление, распространенное только среди «испорченной» части образованного общества. А крестьянская набожность и вера в царя изображались как исконные и самобытные черты народного характера. Другие народы, утверждал Уваров, «не ведают покоя и
слабеют от разномыслия», а Россия «крепка единодушием беспримерным — здесь царь любит отечество в лице наро­да и правит им, как отец, руководствуясь законами, а на­род не умеет отделять отечество от царя и видит в нем свое счастье, силу и славу». Уваровские идеи поддержи­вал Бенкендорф. «Прошедшее России было удивительно,— писал он, — ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нари­совать себе самое смелое воображение».

Теория «официальной народности» пропагандировалась в подконтрольной правительству печати и с университет­ских кафедр. Мало кто осмеливался открыто в ней усом­ниться, хотя несогласных было много. Поэтому такое глу­бокое впечатление произвело «Философическое письмо» П. Я. Чаадаева, друга Пушкина и многих декабристов, опубликованное в 1836 г. в журнале «Телескоп». С него­дованием говорил Чаадаев об изоляции России от новей­ших европейских идейных течений, об утвердившейся в стране обстановке политического и духовного застоя. По распоряжению царя Чаадаев был объявлен сумасшедшим и помещен под домашний арест. Теория «официальной на­родности» на многие десятилетия стала краеугольным камнем идеологии самодержавия.

Разрастание бюрократического аппарата. Сущность бюрократического управления. Не доверяя общественно­сти, Николай I видел главную свою опору в армии и чи­новничестве. Шло дальнейшее разрастание бюрократическо­го аппарата. Появлялись новые министерства и ведомства, стремившиеся создать свои органы на местах. Объектами бюрократического регулирования становились самые раз­личные отрасли человеческой деятельности, в том числе религия, искусство, литература, наука. Быстро росла чис­ленность чиновников. В начале XIX в. их насчитывалось 15—16 тыс., в 1847 г.—61,5 тыс. и в 1857 г.—86 тыс.

Усиливался, переходя разумные пределы, управленчес­кий централизм. Почти все дела решались в центральных ведомствах. Министерства, Государственный совет и Сенат были перегружены массой мелких дел. Император еже­дневно подписывал множество бумаг, по пустяковым порой вопросам, разобраться в которых у него не было возмож­ности.

Однако в каждой такой бумаге, пусть даже и пустяко­вой, скрывались чьи-то человеческие интересы, чья-то судьба. И решал ее не царь, подписавший бумагу почти не глядя, и не министр, о ней доложивший среди многих других дел, а безвестный чиновник, ее составивший.

В этом и заключается сущность бюрократического управ­ления: решения принимаются и проводятся в жизнь не каким-либо собранием представителей, не единолично ца­рем, министром или губернатором, а всей административ­ной машиной в целом. Царь же, министр и губернатор со­ставляют только часть этой машины, хотя и очень важную.

Царь, министр или губернатор ежедневно выслушивают доклады своих подчиненных о положении дел. Конечно, они знают, что информация, им сообщаемая, подается в «обра­ботанном» виде. Но они сами назначали чиновника, им до­кладывающего, и потому считают себя вправе ему доверять. Если подчиненные чиновники изо дня в день методично воз­действуют на начальство в одном и том же направлении, это в конце концов становится общим направлением политики данного ведомства, а то и государства в целом. В николаев­ские времена на посты высших руководителей нередко на­значались армейские генералы, мало знакомые с новым для них делом. Именно они в первую очередь оказывались в по­ложении начальства, руководимого подчиненными.

Однажды в минуту прозрения Николай I сказал: «Рос­сией правят столоначальники». И действительно, среднее чиновничество (столоначальники) играет в принятии ре­шений особую роль. Но столоначальник не отвечает за ре­шение, принятое по его докладу. Отвечать в принципе дол­жен тот, кто ставит подпись. Но все знают, что царь, ми­нистр или губернатор не могли принять иное решение, раз им было доложено так, а не иначе. Отсюда происходит круговая безответственность, характерная для бюрократи­ческого управления.

Бюрократии свойственно свои узкогрупповые интересы выдавать за государственные нужды, трактуемые узко и односторонне. Раздуваются штаты министерств и ве­домств, растут внешнеполитические амбиции, а вместе с ними и военные расходы. Всеми благами пользуется чи­новничья каста и те социальные группы, с которыми она связана (в России XIX в. в первую очередь поместное дво­рянство). Даже борьбу с коррупцией чиновники умеют об­ратить в свою пользу: надо повысить жалованье, говорят они, чтобы не было воровства и взяток (как будто есть предел алчности зарвавшегося казнокрада или взяточни­ка). Очень немного делается для улучшения жизни наро­да, хотя официальная пропаганда не устает повторять, что это первейшая забота правительства. Расходы на образова­ние, науку и культуру очень невелики и весьма избира­тельны: поддерживаются немногие, самые известные оча­ги культуры и те отрасли науки, от которых ожидают ре­зультатов, полезных в военном деле. Таковы коренные свойства бюрократической системы управления.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Какое отношение к декабристам сложилось в широких кругах общества сразу после поражения их движения? Чем вы объяс­няете расхождение взглядов на декабристов в обществе? 2. Оха­рактеризуйте взгляды Николая I. Сравните их со взглядами Александра I. В какой степени, на ваш взгляд, их совпадение или различие зависели от личности этих людей, а в какой сте­пени — от особенностей переживаемого Россией периода исто­рии? 3. Составьте развернутый план ответа «Охранительные тен­денции и перемены в правление Николая I». 4. Почему Нико­лай I такое большое внимание уделял цензуре? 5. В чем сущность теории «официальной народности»? О чем говорит факт ее появления? 6. Как вы понимаете слова Николая I: «Рос­сией правят столоначальники»? Почему царь, понимая опас­ность засилия бюрократии, не мог эффективно бороться с ней?

§61. Попытки укрепить империю

Показания декабристов, данные во время следствия, открыли перед Николаем широкую панораму российской жизни со всеми ее неустройствами. По окончании след­ствия он приказал составить свод из этих показаний, по­стоянно держал его в своем кабинете и часто к нему об­ращался. Многое из того, о чем говорили декабристы, он признавал справедливым.

В дальнейшем Николай, как видно, старался не повто­рять ошибок и неловких шагов начала своего царствова­ния, тем более что в первые годы правления в числе бли­жайших его сподвижников оказался ряд крупных государ­ственных деятелей. Это прежде всего М. М. Сперанский, П.Д.Киселев и Е.Ф.Канкрин. С ними связаны главные достижения николаевского царствования.

М. М. Сперанский и кодификация законов. Сперанский был возвращен из ссылки еще Александром I. Новый им­ператор, прежде чем приблизить его к себе, подверг тяж­кому испытанию: включил в состав Верховного уголовно­го суда над декабристами. Более того, поручил составить приговор. Не без внутренней борьбы выполнил Сперанский это поручение. Но, как говорят, именно он, с его умени­ем все систематизировать, разбил подсудимых на «разря­ды» по степени их вины, так что «высшая группа», вне

Вид Невского проспекта в Петербурге.

разрядов, из пяти человек, была осуждена на казнь. Пос­ле этого ему было доверено действительно важное государ­ственное дело — составление нового Свода законов.

Со времени Соборного уложения 1649 г. накопились ты­сячи манифестов, указов и «положений», которые друг дру­га дополняли, отменяли, противоречили один другому. Разобраться в них мог только очень опытный юрист. От­сутствие свода действующих законов затрудняло деятель­ность властей, создавало почву для злоупотреблений чинов­ников.

Сперанский, давно оставивший мечты о конституции, теперь стремился к наведению порядка в управлении, не выходя за рамки самодержавного строя. Поэтому он охот­но взялся за порученное ему дело. Группа специалистов под его руководством выявила в архивах и расположила в хронологическом порядке все законы, принятые после 1649 г. Они были опубликованы в Полном собрании зако­нов Российской империи (51 том).

Затем началась более сложная часть работы: были ото­браны, расположены по определенной схеме и отредакти­рованы все действующие законы. Редактирование заклю­чалось в устранении противоречий между ними. Иногда действующих законов не хватало для заполнения схемы, и Сперанскому с помощниками приходилось «дописывать» закон на основании норм зарубежного права. К концу 1832 г. закончилась подготовка всех 15 томов Свода зако­
нов Российской империи. В первый том были включены важнейшие государственные законы. «Император всерос­сийский есть монарх самодержавный и неограниченный,— гласила статья 1 Свода законов. — Повиноваться верхов­ной его власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает».

19 января 1833 г. Свод законов был одобрен Государ­ственным советом. Николай I, присутствовавший на засе­дании, снял с себя орден Андрея Первозванного и возло­жил его на Сперанского. С 1835 г. этот Свод вступил в действие, уменьшив хаос в управлении и произвол чинов­ников.

Крестьянский вопрос при Николае I. В первые годы своего царствования Николай I не придавал большого зна­чения крестьянскому вопросу. Постепенно, однако, укоре­нялась мысль, что крепостное право таит в себе опасность новой пугачевщины, что оно задерживает развитие произ­водительных сил страны и ставит ее в невыгодное поло­жение перед другими странами, в том числе и в военном отношении.

Разрешение крестьянского вопроса предполагалось вес­ти постепенно и осторожно, путем частичных реформ. Первым шагом в этом направлении должна была стать ре­форма управления государственной деревней. В 1837 г. бы­ло создано Министерство государственных имуществ, ко­торое возглавил П. Д. Киселев. Это был боевой генерал и деятельный администратор с широким кругозором. В свое время он подавал Александру I записку о постепенной от­мене крепостного права. В 1837— 1841 гг. Киселев добился проведения ряда мер, в результате которых уда­лось упорядочить управление госу­дарственными крестьянами. В их деревнях открывались школы, боль­ницы, ветеринарные пункты. Малозе­мельные сельские общества переселя­лись в другие губернии на свободные земли.

Уделялось внимание поднятию аг­ротехнического уровня крестьянского земледелия. Широко внедрялись по­садки картофеля. Местные чиновники принудительно выделяли из крестьян­ского надела лучшие земли, заставля­ли крестьян сообща засевать их кар­тофелем, а урожай изымали и распре- П. Д. Киселев.

деляли по своему усмотрению, иног­да даже увозили в другие места. Это называлось общественной запашкой, призванной страховать население на случай неурожая. Крестьяне же уви­дели в этом попытку ввести казен­ную барщину. По государственным деревням в 1840—1844 гг. прокати­лась волна «картофельных бунтов». Вместе с русскими в них участвова­ли мари, чуваши, удмурты, коми.

Помещики тоже были недовольны реформой Киселева. Они опасались, что попытки улучшить быт государ­ственных крестьян усилят тяготение их крепостных к переходу в казенное ведомство. Еще большее недоволь­ство помещиков вызывали дальнейшие планы Киселева. Он намеревался провести личное освобождение крестьян от крепостной зависимости, выделить им небольшие зе­мельные наделы и точно определить размер барщины и об­рока.

Недовольство помещиков и «картофельные бунты» вы­звали в правительстве опасение, что с началом отмены кре­постного права придут в движение все социальные группы и сословия огромной страны, что от правительства потребу­ется проведения целой серии других реформ. К такому по­вороту событий оно не было готово. В 1842 г. на заседании Государственного совета Николай I сказал: «Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасать­ся к нему теперь было бы делом еще более гибельным».

В отношении помещичьих крестьян правительство реши­лось провести лишь некоторые полумеры