ДОКУМЕНТ

Народное значение Москвы. Из книги барона Августа фон Гакстгаузена «Исследования внутренних отношений народ­ной жизни и в особенности сельских учреждений России»*

Москва имеет значение для русского народа, какого ни один город ни в одной стране не имеет для своего народа. Она — средоточие всех национальных, религиозных чувств русского народа. Во всей этой неизмеримой стране нет ни одного ве­ликоросса, от Архангельска до Одессы, от Тобольска до Нов­города, который бы не говорил о «святой матушке» Москве с глубоким благоговением и нежною любовью. Каждый рус­ский крестьянин, прошедший сотни верст, как только зави­дит московские колокольни, с полным благоговением снима­ет шапку и крестится. Не раз я видал и в самой Москве, как извозчик, выезжая на какую-нибудь улицу, с которой виден Кремль, снимал шапку и крестился. И такое чувство к Моск­ве питают не только крестьяне, для которых оно стало уже прирожденным чувством, но я видел его почти без исключе­ний (быть может, исключения эти составляют только некото­рые легкомысленные петербуржцы) во всех классах народа... Вид Москвы, при приближении к ней, очарователен, и я не могу сравнить с ней ни одного города Европы. Всего краси­вее Москва с Воробьевых гор: бесчисленные золотые и зеле­ные куполы и колокольни... в целом море красных крыш;

посреди города, как плавающая в воздухе корона, возвыша­ющийся на горе Кремль с своими густо скученными 32 церк­вами, 170 куполами и колокольнями!..

После 1812 г. Москва отстроилась вся вновь и, конечно, в обыкновенном новом стиле, причем только национальное пристрастие русских к колоннам и балконам расплодило их повсюду в огромном количестве. Тут почти не найти древних, интересных и характерных частных домов. Только в пред­местьях да переулках стоят типичные бревенчатые русские дома с фронтоном на улицу, а рядом двор с досчатым забо­ром и воротами. Видно, что в России нет коренного различия в деревенских и городских постройках.

Исключение из этого однообразного нового стиля составляют церкви; их видишь на каждом перекрестке или глубоко во дво­ре; они довольно своеобразны и производят впечатление тропи­ческих растений между простым туземным кустарником... Пожар 1812 г., изменивши совершенно наружный вид Москвы, влиял и на изменение в ее населении... Москва была городом русского дворянства, теперь же она стала фабричным городом. Еще 50 лет тому назад из 8360 частных домов 6400 принад­лежали дворянству. В то время русское дворянство жило большею частью, по крайней мере зимой, в Москве. Дворян­ство это было до того высокомерно, что не позволяло в сво­ем доме никому более жить; да и самые дома были так рас­положены, что помещение в них лавок или ремесленных про­изводств было неудобно... Некоторые из них были на­стоящими дворцами в два или три этажа, другие одноэтаж­ные деревянные русские дома, но красиво отделанные... Эти дома занимало прежде дворянство с своими семьями и дворовыми крепостными людьми и жило в них с роскошью наполовину восточной, наполовину европейской. Мужик ра­ботал и платил своему господину, а господин с семьей и двор­ней спускал все в Москве. Высшая роскошь заключалась в держании наибольшего числа лошадей и дворни. Для обузда­ния роскоши на лошадей правительство не раз было вынуж­даемо делать особые распоряжения; так выходили постанов­ления о том, кто имел право ездить парой, кто четверней, кто шестерней и т. д. Что касается до роскоши на дворню, то в Западной Европе не имеют об этом никакого понятия. Утве­рждают, что некоторые дворяне содержали по 1000 и более дворовых людей; даже незначительные, сравнительно бедные дворяне имели по крайней мере по 20 и 30 человек прислу­ги. Невозможно найти сословия более ленивого, нерадивого и беспорядочного, как русская дворня; да и где было взять ра­боты на такую массу людей. Мне рассказывали, что распре­деление занятий между ними доходило часто до смешного: один человек, например, всю жизнь только и делал, что вы­метал одну лестницу, на обязанности другого лежало подать воду к обеду господ, третий должен был подавать воду вече­ром и т. д. Содержание этой дворни не обходилось, однако, слишком дорого: они питались, как русские мужики, хлебом, кашей, щами и квасом; их одежда была крестьянская, и по­мещались они в простых избах, которые всегда стояли в изо­билии на дворах помещичьих домов. Таким образом, дворян­ство с своею дворней составляло прежде главную составную часть населения Москвы... На лето половина или, быть мо­жет, две трети этого населения уезжало в деревни, и до зи­мы Москва превращалась в пустыню.

С 1812 г. все изменилось. Дворянские дома сгорели, дворян­ство, понесшее большие потери, удалилось вовнутрь страны и не имело уже более ни сил, ни средств на восстановление прежних зданий и на продолжение в них той же праздной жизни в роскоши. Дворянство осталось в деревнях и на зиму приезжало в губернские города, которые с этого времени не­обыкновенно расцвели. В то же время правительство начало будить и оживлять промышленность, и скоро Москва стала центром всей промышленной деятельности... С развитием промышленности состав московского населения совершенно изменился. В лучших частях города дома стоят один подле другого и только изредка встречаются огромные дворы с воротами... Дома большей частью в два и три этажа, редко более, и нижние заняты сплошь лавками. Некоторые же улицы, например Кузнецкий мост, могли бы в этом отно­шении поспорить с самыми блестящими улицами лучших го­родов Европы. (Место прежнего дворянства с его многочис­ленной ленивой дворней заступили теперь фабриканты с не меньшим числом рабочих. Многие дворяне занялись сами фабричными предприятиями, а их прежние дворовые работа­ют теперь на фабриках за плату.) Но и остальная часть дво­рянства, живущая в Москве, или на службе, или своими средствами, живет все-таки совершенно иначе, чем прежде. Роскошь на лошадей исчезла совершенно, ограничиваются только необходимым. Прислуги же держат сколько нужно... прежние массы ничем не занятых людей совершенно исчез­ли. Теперь, разве как исключение, можно встретить где-ни­будь в доме 20, 30 человек прислуги и уже совсем как ред­кость попадется какой-нибудь русский вельможа из древних бояр, который держит при себе по старому обычаю несколь­ко сотен дворовых... Вообще же дворянство теперь находит более выгодным и соответственным своим новым привычкам и образу жизни помещать, за определенный оброк, прежде ничего не делавших дворовых людей в рабочие на фабрики.

*А. фон Гакстгаузен (1792—1866) — прусский барон, эконо­мист и агроном, в 1843—1844 гг. совершил путешествие по России. По возвращении на родину написал книгу о России, вызвавшую многочисленные отклики среди русской общест­венности.

1. Какие из описаний Москвы, данные в документе, показывают нетипичность московской жизни для остальной России, а что ха­рактеризует обыденные явления российской действительности этого периода? 2. Как изменилась Москва и жизнь москвичей после войны 1812 г.?

§ 56. Короткое царствование

Павла I. Начало царствования Александра I

Император Павел I. Павлу Петровичу, сыну Екатери­ны II, было семь лет, когда его мать взошла на престол. Кода она умерла, ему было 42 года. Он уже начинал ста­реть, долгие годы отравляемый мыслью, что мать незакон­но завладела короной, которая по праву должна была при­надлежать ему. Между сыном и матерью существовало от­чуждение. Павел жил в Гатчине, отдаленном пригороде Петербурга, и в государственных делах участия не прини­мал. Наблюдая жизнь империи как бы со стороны, он мно­гое подмечал. Он видел, как высшая знать, пользуясь попустительством престарелой императрицы, крадет госу­дарственное достояние и даже людей (однажды был разво­рован целый набор рекрутов, которых екатерининские вельможи обратили в своих крепостных). Видел, как офи­церы гвардии вместо службы предавались увеселениям. Его возмущало, что в стране начинали распространяться опасные, как ему казалось, сочинения французских «воль­нодумцев» (Вольтера, Монтескье) и императрица порою этому потворствовала.

Съездив однажды за границу, Павел раз и навсегда влю­бился в прусские порядки. Его кумиром стал Фридрих II, при котором Пруссия выдвинулась в число великих держав. Он подражал ему в одежде, походке, посадке на лошади. Гатчина превратилась как бы в маленький прусский горо­док — полосатые бело-черные шлагбаумы, казармы, конюш­ни — все точь-в-точь, как в Пруссии. Немногочисленный гарнизон Гатчины был одет в прусскую форму и обучался по прусскому образцу. Все, кому не нравились гатчинские по­рядки, кто перечил Павлу, немедленно высылались за шлаг­баум. Так что избалованные аристократы не приживались в Гатчине. Здешние офицеры сплошь были незнатного проис­хождения. Особенным усердием среди павловских офицеров отличался Алексей Андреевич Аракчеев.

Павел I вступил на престол в 1796 г., и первый же день его царствования стал потрясением для Петербурга. Вой­ска срочно переодевались в новую форму. Полиции был дан приказ задерживать всех лиц в модных тогда круглых шляпах, сапогах с отворотами и длинных панталонах. Считалось, что эта мода идет от якобинцев. Экипажи должны были останавливаться при встрече с императором, а те, кто в них сидел, — выходить и кланяться.

Начались ссылки. В первую очередь поехали екатери­нинские фавориты, а затем все, кто чем-то не угодил но­вому императору или попался ему под горячую руку. Крайне вспыльчивый и несдержанный, легко впадавший в необузданный гнев, Павел раздавал аресты и ссылки на­право и налево. Ни возраст, ни положение, ни заслуги во внимание не принимались. Случалось, что больного чело­века поднимали с постели, сажали в сани и везли за го­род. Но казней не было. Кроме того, Павел отличался от­ходчивостью, и кое-кого из сосланных вскоре вернули. Не все они были столь же отходчивы.

При Павле была введена строжайшая цензура печати, закрыты частные типографии, запрещен ввоз иностранных книг, ограничен выезд за рубеж. Это оттолкнуло от Пав­ла просвещенное дворянство.

5 апреля 1797 г., в день своей коронации, Павел издал указ о престолонаследии, который положил конец введенно­му Петром I свободному назначению государем своего на­следника. Наследовать престол должен был старший сын. В случае отсутствия сыновей престол переходил к брату императора. И лишь в случае отсутствия братьев — к женскому потомству императора. Главное правило состо­яло в том, что «мужское лицо предпочитается женскому». Этот указ действовал вплоть до падения самодержавия.

Павел принял меры по упорядочению финансов, расстро­енных в последние годы правления его матери. По приказа­нию царя перед Зимним дворцом сожгли 5 млн рублей бу­мажных денег, а несколько пудов придворных серебряных сервизов переплавили в монеты. Взяточничество и казно­крадство при Павле стали не столь очевидны, но их далеко не искоренили. Павловские выдвиженцы были не менее алчны, чем екатерининские любимцы.

Император делал попытки облегчить участь простого на­рода. Правда, не всегда такие попытки оборачивались доб­ром. Кто-то убедил его, что у помещиков крестьянам живет­ся лучше, чем под управлением чиновников. И с тех пор щедрость императора в раздаче государственных крестьян не имела предела. Он, например, пожаловал поместья (разной величины, в зависимости от чина) всем гатчинским офице­рам. По случаю коронации было роздано свыше 80 тыс. душ. Всего же Павел за короткий срок своего царствования раздал своим приближенным 600 тыс. государственных крестьян. К новым владельцам отправлялись депутации от крестьян, которые заученными словами выражали радость по поводу обретения своего «благодетеля».

Едва ли не более половины всех помещичьих имений возникло в эпоху Екатерины и Павла. В 60-е гг. XIX в., в пору отмены крепостного права и размежевания поме­щичьих и крестьянских земель, некоторые старые крестья­не еще помнили те времена, когда никаких помещиков у них не было, а вся земля была их, крестьянская.

До Павла доходили, однако, сведения, что некоторые помещики плохо заботятся о своих крестьянах и даже на­оборот — сверх меры обременяют их барщиной. В 1797 г. был издан указ, запрещавший заставлять крестьян отбы­вать барщину свыше трех дней в неделю. Но помещики плохо соблюдали указ о трехдневной барщине, а потом и вовсе его забыли.

Другим своим указом Павел разрешил старообрядцам публично отправлять богослужение и иметь свои церкви.

Меры по подтягиванию дисциплины в армии коснулись прежде всего офицеров, разбаловавшихся при Екатерине. Солдаты гвардейских полков любили Павла, считая его царем строгим, но справедливым.

В дворянстве же ширилось недовольство. Многим офи­церам-гвардейцам не нравились попытки подтянуть дис­циплину. Другие имели к Павлу личные счеты. Третьи считали его тираном, который душит любые проблески свободы. Возник заговор, во главе которого стоял петер­бургский военный губернатор генерал П. А. Пален. Он су­мел убедить наследника престола Александра Павловича, что ему грозит участь царевича Алексея. Александр пове­рил этому тем охотнее, что отец давно был им недоволен, а в начале марта 1801 г. посадил сына под арест в его по­коях. Цесаревич дал согласие на дворцовый переворот при условии, что отец останется жив. Пален поклялся в этом.

В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. заговорщики ворва­лись в спальню Павла и потребовали, чтобы он подписал акт об отречении. Павел наотрез отказался. Началась рез­кая перепалка, и Павел, взмахнув рукой, задел одного из заговорщиков, крепко нетрезвого. Тотчас же произошла свалка, и Павел был убит.

Слезы брызнули из глаз Александра, когда он узнал, что отца убили. «Довольно ребячиться, — грубовато сказал Пален, — ступайте царствовать и покажитесь гвардии».

Преображенский, Семеновский и Измайловский полки присягнули новому императору в ту же ночь. А с полком конной гвардии произошла заминка. Солдаты отказались кричать «ура» — не верили, что Павел I умер. Пришлось выбрать нескольких солдат и показать им усопшего царя. Потом командир спросил одного из них: «Что же, братец, видел ты государя Павла Петровича? Действительно он умер?» «Так точно, ваше высокоблагородие, крепко умер», — отвечал солдат. «Присягнешь ты теперь Александру?» — «Точно так... хотя лучше покойного ему не быть... А, впро­чем, все одно: кто ни поп, тот и батька».

«Дней Александровых прекрасное начало...» Александ­ру I в то время было 23 года. Он имел хорошее образова­ние, хотя и несколько отвлеченное. Будущий царь, как го­ворят, долгое время не знал, что в России существует кре­постное право. При жизни отца Александр немного против него фрондировал. Он говорил, что мечтает дать народу конституцию и удалиться в маленький домик где-нибудь на берегах Рейна.

Тень убитого отца преследовала Александра до конца его дней, хотя вскоре по воцарении он выслал из столицы участников заговора. В первые годы своего правления Александр опирался на небольшой круг друзей, который сложился около него еще до восшествия на престол. П.А.Строганов, А. А. Чарторыйский, Н. Н. Новосильцев, В. П. Кочубей, как и раньше, заходили на чай к Алек­сандру, а заодно обсуждали важнейшие государственные дела. Этот кружок стали называть «Негласным комите­том». Его члены во главе с Александром были молоды, исполнены благих намерений, но очень неопытны.

Тем не менее первые годы царствования Александра I оставили хорошие воспоминания у современников. «Дней Александровых прекрасное начало...» — так обозначил эти годы А. С. Пушкин. Возродилась и углубилась политика «просвещенного абсолютизма». В первый же месяц своего царствования, 2 апреля 1801 г., Александр упразднил пе­чально известную Тайную экспедицию Сената. (В свое вре­мя через нее прошли дела ростовского архиепископа Ар­сения (Мацеевича), подпоручика В. Я. Мировича и других врагов Екатерины II.) Была смягчена цензура, русские люди стали свободнее ездить за границу. Открывались но­вые университеты, лицеи, гимназии.

Александр прекратил раздачу государственных кресть­ян дворянам. В 1803 г. был принят указ о «вольных хлебо­пашцах». Согласно указу помещик при желании мог осво­бодить своих крестьян, наделив их землей и получив с
них выкуп. Но помещики не спеши­ли освобождать крепостных. За все время царствования Александра бы­ло освобождено около 47 тыс. кре­постных душ мужского пола. Идеи, заложенные в этом указе, впоследст­вии легли в основу реформы 1861 г. Крепостное право при Александре I было отменено лишь в Остзейских провинциях России (Прибалтика).

В «Негласном комитете» было высказано предложение о запреще­нии продавать крепостных без земли. Торговля людьми осуществлялась тогда в неприкрытых, циничных формах. Объявления о продаже кре­постных печатались в газетах. На Макарьевской ярмарке их продавали с прочим товаром, разлучая семьи. Алек­сандр и члены «Негласного комитета» хотели пресечь по­добные явления, но предложение о запрещении продавать крестьян без земли натолк-нулось на упорное сопротивле­ние высших сановников. Они считали, что это подрывает крепостное право. Не проявив должной решительности, молодой император отступил. Было запрещено только пуб­ликовать объявления о продаже людей.

К началу XIX в. административная система государства находилась в состоянии упадка. Коллегии, созданные Пет­ром I, себя не оправдали. В них царила круговая безответ­ственность, прикрывавшая взяточничество и казнокрадство. Местные власти, пользуясь слабостью центра, творили без­закония. «Если захотеть выразить одним словом то, что де­лается в России, то нужно сказать: «воруют», — с горечью писал выдающийся русский историк Н. М. Карамзин.

Александр надеялся навести порядок и укрепить госу­дарство путем введения министерской системы централь­ного управления, основанной на принципе единоначалия. В 1802 г. вместо прежних 12 коллегий было создано 8 ми­нистерств: военное, морское, иностранных дел, внутренних дел, коммерции, финансов, юстиции и народного просве­щения. (Центральный орган, специально ведавший делом народного просвещения, создавался в России впервые.) Эта мера значительно укрепила центральное управление. Но решительной победы в борьбе со злоупотреблениями до­стигнуто не было. В новых министерствах поселились ста­рые пороки. Разрастаясь, они поднимались до верхних этажей государственной власти. Царю были известны се­
наторы, бравшие взятки. Желание изобличить их боролось в нем с опа­сением уронить престиж Сената. Ста­новилось очевидно, что одними толь­ко перестановками в бюрократиче­ской машине нельзя решить задачу создания такой системы государст­венной власти, которая активно со­действовала бы развитию страны, а не транжирила ее ресурсы. Требовал­ся принципиально новый подход к решению задачи.

Деятельность М. М. Сперанского. Александру I удалось найти челове­ка, который с полным правом мог претендовать на роль реформатора. Михаил Михайлович Сперанский (1772—1839) происхо­дил из семьи сельского священника. Выдающиеся способ­ности и исключительное трудолюбие выдвинули его на важные государственные посты. В 1807 г. Александр приблизил его к себе, назначив на пост статс-секретаря, а затем — члена Комиссии составления законов.

Сперанский отличался широтой кругозора и строгой системностью мышления. Он не терпел хаоса и сумбура. Любой самый запутанный вопрос в его изложении приоб­ретал упорядоченную стройность. В 1809 г. по поручению Александра он составил проект коренных государственных преобразований. В основу государственного устройства Сперанский положил принцип разделения властей — законо­дательной, исполнительной и судебной. Каждая из них, на­чиная с нижних звеньев, должна была действовать в стро­го очерченных рамках закона. Создавались представитель­ные собрания на местах и в центре. Центральный представительный орган Сперанский назвал Государствен­ной думой. Она должна была давать заключения по зако­нопроектам, поступившим на ее рассмотрение, и заслуши­вать отчеты министров.

М. М. Сперанский.

Все власти — законодательная, исполнительная и су­дебная — соединялись в Государственном совете, члены которого назначались царем. Мнение Государственного со­вета, утвержденное царем, становилось законом. Если в Государственном совете возникало разногласие, царь по своему усмотрению утверждал мнение большинства или меньшинства. Ни один закон не мог вступить в действие без обсуждения в Государственной думе и Государственном совете.

Реальная законодательная власть по проекту Сперанско­го оставалась в руках царя и высшей бюрократии. Но Спе­ранский подчеркивал, что суждения Думы должны быть свободными, они должны выражать «мнение народное». В этом и заключался принципиально новый подход Сперан­ского: действия властей он хотел поставить под контроль об­щественного мнения, ибо безгласность народа открывает путь к безответственности властей.

По проекту Сперанского избирательными правами об­ладали все граждане России, владеющие землей или капи­талами, в том числе и государственные крестьяне. Масте­ровые, домашняя прислуга и крепостные крестьяне в вы­борах не участвовали, но пользовались важнейшими гражданскими правами. Главное из них Сперанский сфор­мулировал так: «Никто не может быть наказан без судеб­ного приговора». Это должно было сильно ограничить власть помещиков над крепостными.

Осуществление проекта началось в 1810 г., когда был создан Государственный совет. Но затем дело останови­лось. Александр I все более входил во вкус самодержавно­го правления, и проект Сперанского терял в его глазах привлекательность. Дворянство же, прослышав о планах наделить гражданскими правами крепостных, выража­ло недовольство. Против Сперанского объединились все консерваторы, начиная с Н. М. Карамзина и кончая А. А. Аракчеевым, попавшим в милость и к новому царю. Каждое неосторожное слово Сперанского передавалось Александру. В марте 1812 г. Сперанский был арестован и сослан в Нижний Новгород, а затем в Пермь.

Присоединение Закавказья к России. В начале XIX в. продолжалось сближение России с Грузией, начавшееся во второй половине XVIII в. В основе его лежала общность интересов в борьбе с Турцией и Ираном, которые пытались подчинить себе народы Закавказья. В 1783 г. в крепости Георгиевск был заключен «Дружественный трактат» меж­ду Грузией и Россией. В последующие годы осложнилось внутреннее положение в Грузии: страна подверглась наше­ствию иранских войск. В 1801 г. грузинский царь Геор­гий XII, последний представитель династии Багратионов, правившей Грузией тысячу лет, отрекся от власти в поль­зу русского царя. В 1804 г. началась война России с Ира­ном, продолжавшаяся до 1813 г. По мирному договору Иран признал присоединение к России Дагестана и Север­ного Азербайджана. Русские войска обеспечили народам Закавказья защиту от агрессии со стороны южных соседей и от набегов горских племен.

Войны с Францией, Турцией и Швецией. Оказавшись у власти, Александр I сразу же восстановил дипломатиче­ские и торговые отношения с Англией. Казаки, отправив­шиеся завоевывать Индию, были отозваны назад. Все это удалось сделать, не испортив отношений с Францией. Осенью 1801 г. между Россией и Францией была подписа­на секретная конвенция о том, что проблемы Германии и Италии они будут решать совместно.

В 1803 г. началась новая война между Францией и Англией. Русское правительство старалось сохранить нейт­ралитет. Но правительство Наполеона Бонапарта, нару­шая недавно подписанную конвенцию, настолько бесцере­монно действовало на территории Германии, что это со­здавало непосредственную угрозу русским границам. Александра I сильно задело также то, что Наполеон про­возгласил себя императором. Становилось очевидным, что в Европе создается мощное и агрессивное государственное образование наподобие древней Римской империи.

Чтобы не допустить такой возможности, в 1805 г. Рос­сия вступила в союз с Англией и Австрией против Фран­ции. В конце того же года русские и австрийские войска потерпели тяжелое поражение от наполеоновской армии в сражении под Аустерлицем. После этого Австрия вышла из войны, а турецкое правительство, подстрекаемое фран­цузской дипломатией, закрыло для русских судов пролив Босфор. В 1806 г. началась затяжная русско-турецкая вой­на. Театром военных действий стали Молдавия, Валахия и Болгария.

Тем временем против Франции сложилась коалиция в составе Англии, России, Пруссии, Саксонии и Швеции. Главной силой коалиции были армии России и Пруссии. Союзники действовали несогласованно, и в 1806—1807 гг. Наполеон нанес им ряд серьезных ударов. В июне 1807 г. русская армия потерпела поражение под Фридландом. Че­рез несколько дней в местечке Тильзит (на территории тогдашней Восточной Пруссии) состоялась встреча Алек­сандра I и Наполеона. Там же был заключен Тильзитский мирный договор.

Россия не понесла территориальных потерь, но была вынуждена присоединиться к Континентальной блокаде, т. е. порвать все торговые отношения с Англией. Наполе­он этого требовал от всех правительств европейских дер­жав, с которыми заключал соглашения. Таким путем он надеялся расстроить английскую экономику. К концу первого десятилетия XIX в. под контролем французского императора оказалась почти вся континентальная Европа.

Присоединение к блокаде поставило Россию во враж­дебные отношения с Англией и союзной с ней Швецией. Возникла угроза нападения на Петербург. Это обстоятель­ство, а также нажим со стороны Наполеона заставили Александра I пойти на войну с Швецией. Военные дейст­вия продолжались с февраля 1808 г. по март 1809 г. Шве­ция потерпела поражение и вынуждена была уступить России Финляндию.

Александр I даровал жителям завоеванного края авто­номию, которой у них не было под властью шведского короля. Кроме того, в состав Финляндии был включен Вы­борг, присоединенный к России при Петре I. Великое кня­жество Финляндское стало обособленной частью Россий­ской империи. Оно имело собственную денежную единицу и таможенную границу с Россией.

Континентальная блокада была невыгодна России. Рус­ские хлеботорговцы терпели убытки, в казну не поступали налоги на экспорт. В конце концов в обход соглашения с Наполеоном торговля с Англией стала осуществляться на американских судах, а между Россией и Францией развер­нулась таможенная война. Самолюбивый Александр тяго­тился навязанным ему Тильзитским миром и отвергал по­пытки Наполеона диктовать ему свою волю. Наполеон видел, что Россия не покорилась. Ее сокрушение с после­дующим расчленением на несколько полузависимых госу­дарств должно было по замыслу французских стратегов завершить покорение континентальной Европы и открыть заманчивые перспективы похода в Индию.

Отношения с Францией быстро ухудшались. Между тем значительная часть русской армии была задействова­на в войне с Турцией. В 1811 г. командующим армией на Юге был назначен Михаил Илларионович Кутузов (1745—1813). Ему удалось одержать ряд побед. Затем, проявив незаурядное дипломатическое искусство, Кутузов склонил турецких представителей к подписанию мирного договора. Граница с Турцией была установлена по реке Прут, к России отошла Бессарабия. Сербия получила ав­тономию в составе Османской империи.

В мае 1812 г., менее чем за месяц до вторжения в Рос­сию французской армии, военный конфликт с Турцией был улажен. Наполеон, еще не начав новую войну с Рос­сией, потерпел в ней первое (дипломатическое) поражение.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Охарактеризуйте основные направления внутренней политики Павла I. 2. Почему события в ночь с 11 на 12 марта 1801 г.

являются дворцовым переворотом? 3. Что дало основание А. С. Пушкину сказать: «Дней Александровых прекрасное нача­ло...»? В чем была новизна правления первых лет нового импе­ратора в сравнении с его предшественниками? В чем проявилось возрождение и углубление политики «просвещенного абсолютиз­ма»? 4. Как в правлении Александра I этого периода проявились его личные качества, особенности воспитания? 5. Охарактери­зуйте сущность проекта М. М. Сперанского. Можно ли утверж­дать, что если бы этот проект был реализован, то произошли бы коренные изменения политического строя России? 6. Почему Россия оказалась вовлечена в пожар европейских войн начала XIX в.? 7. Что такое Континентальная блокада? Почему Россия к ней присоединилась и какое влияние это оказало на ее эконо­мику?

ДОКУМЕНТ__________________________________________

Указ о «вольных хлебопашцах». 20 февраля 1803 г. (Извлечение)

1) Если кто из помещиков пожелает отпустить благоприобре­тенных или родовых крестьян своих поодиночке или целым селением на волю и вместе с тем утвердить им участок зем­ли или целую дачу, то, сделав с ними условия, какие по обо­юдному согласию признаются лучшими, имеет представить их при прошении своем через губернского дворянского пред­водителя к министру внутренних дел для рассмотрения и представления нам; и если последует от нас решение, жела­нию его согласное, тогда предъявятся сии условия в Граж­данской палате и запишутся у крепостных дел[1] со взносом узаконенных пошлин.

2) Таковые условия, сделанные помещиком с его крестьяна­ми и у крепостных дел записанные, сохраняются как крепо­стные обязательства свято и нерушимо. По смерти помещика законный его наследник, или наследники, вступает во все обязанности и права, в сих условиях означенные...

4) Крестьяне и селения, от помещиков по таковым условиям с землею отпускаемые, если не пожелают войти в другие со­стояния, могут оставаться на собственных их землях земле­дельцами и сами по себе составляют особенное состояние сво­бодных хлебопашцев.

§ 57. Начало Отечественной войны _____ 1812 г.

Вторжение в Россию наполеоновских войск. 12 июня 1812 г. «Великая армия» Наполеона (640 тыс. человек), переправившись через Неман, вторглась в пределы России. Русская армия насчитывала 590 тыс. человек, но против Наполеона можно было выставить немногим более 200 тыс. Она была разделена на три далеко отстоящие друг от друга группы (под командованием генералов М. Б. Барклая де Толли, 77. И. Багратиона и А. П. Торма- сова). Александр I находился при штабе Барклая. «Я не положу оружия, — заявил он, — доколе ни единого не­приятельского воина не останется в царстве моем».

Быстрое продвижение мощной французской армии оп­рокинуло планы русского командования задержать ее си­лами армии Барклая и ударить во фланг силами Баграти­она. Требовалось скорейшее соединение этих двух армий, а это заставляло отступать. Численное превосходство не­приятеля ставило вопрос о срочном пополнении армии. Но в России не было всеобщей воинской повинности. Армия комплектовалась путем рекрутских наборов. И Александр I решился на необычный шаг. 6 июля он издал манифест с призывом создавать народное ополчение. В тот же день Александр оставил армию и выехал в Смоленск.

В Смоленске царь встретился с местным дворянством, которое просило о разрешении вооружиться самому и во­оружить крестьян в числе 20 тыс. человек. Одобрив это ходатайство, Александр обратился к смоленскому еписко­пу Иринею с рескриптом, в котором возлагал на него долг ободрять и убеждать крестьян, чтобы они вооружались чем только могут, не давали врагам пристанища и нано­сили им «великий вред и ужас».

Этот рескрипт узаконил партизанскую войну. Но кресть­яне и без рескрипта покидали свои жилища, уходили в лес, переделывали косы в боевое оружие. В августе на Смо­ленской земле появились первые партизанские отряды.

Продвигаясь в направлении на Москву, Наполеон дол­жен был оставлять заслоны против фланговых ударов. На флангах шли жаркие бои. В середине июля армия Торма- сова разбила у Кобрина направленный против нее саксон­ский корпус. В дальнейшем эта армия сковывала два на­полеоновских корпуса. На соединение с ней из Молдавии выступила Дунайская армия под командованием адмира­ла П.В.Чичагова. Корпус под командованием маршала

Н. Удино Наполеон послал на Петербург. 18—20 июля произошло сражение у Клястиц между французским кор­пусом Удино и русским корпусом генерала П. X. Витген­штейна. Удино был разбит и обращен в бегство. В руко­пашной схватке во время преследования противника погиб генерал Я. П. Кульнев, герой русско-шведской войны 1808—1809 гг. Всего же фланговые бои оттянули около 115 тыс. наполеоновских войск.

Наполеону приходилось также оставлять гарнизоны у себя в тылу. Он терял солдат в результате быстрых мар­шей и стычек с партизанами. «Великая армия» станови­лась все меньше. К Смоленску под водительством Напо­леона подошло только 200 тыс. человек.

В конце июля у Смоленска армиям Барклая и Багра­тиона удалось соединиться. Александр, к тому времени вернувшийся в Петербург, медлил с назначением главно­командующего. Багратион добровольно уступил Барклаю общее командование соединившимися армиями. Сражение за Смоленск 4—5 августа не выявило победителя. Тем не менее Барклай в ночь на 6 августа дал приказ отступать. Он считал, что перевес в силах по-прежнему на стороне Наполеона, но время работает не в его пользу, а потому надо отступать, пока не изменится соотношение сил. Баг­ратион не скрывал своего недовольства тактикой Барклая. Поползли слухи об измене. Говорили, что Барклай «ведет гостя в Москву». Командующий относился к этим слухам со стоическим спокойствием. Но постоянное отступление снижало боевой дух армии.

Тем временем в Петербург вернулся М. И. Кутузов, побе­доносно завершивший войну с Турцией. В ту пору ему шел 67-й год. Ученик и соратник Суворова, он обладал широким стратегическим мышлением, большим жизненным и воен­ным опытом. О Кутузове сразу заговорили как о единствен­ном человеке, способном занять пост главнокомандующего. Александр недолюбливал Кутузова. Герою турецкой войны пришлось десять дней ждать аудиенции у царя. Но в конце концов Александр принял его и пожаловал титул светлей­шего князя.

Московское и Петербургское ополчения избрали Кутузо­ва своим начальником. Даже некоторые близкие к царю люди советовали положиться на Кутузова. И Александр должен был уступить. «Общество желало его назначения, и я его назначил, — сказал он, — сам же я умываю руки». В дальнейшем царь не раз подумывал о замене Кутузова на кого-либо другого, но так и не подыскал ни подходя­щей кандидатуры, ни подходящего момента.

Однако Александр был тверд в борьбе с Наполеоном и внес в нее немалый вклад. Проведя трудные переговоры с шведским королем, он сумел удержать его от союза с французским императором. Так была достигнута еще одна дипломатическая победа в этой войне.

По дороге в армию Кутузов часто повторял: «Если толь­ко Смоленск застану в наших руках, то неприятелю не бы­вать в Москве». За Торжком он узнал, что Смоленск остав­лен. «Ключ к Москве взят», — с огорчением сказал Кутузов, имея в виду, что за Смоленском до самой Москвы русские войска больше не имели опорного пункта. После этого его мысли вновь и вновь возвращались к тому, какой выбор он должен сделать. «Не решен еще вопрос, — писал он в одном из писем, — потерять ли армию или потерять Москву».

17 августа у села Царево Займище Кутузов прибыл в ар­мию, встреченный общим ликованием. Офицеры поздравля­ли друг друга, а солдаты быстро сложили поговорку «При­шел Кутузов бить французов». «Разве можно с такими мо­лодцами отступать?» — говорил он, осматривая войска. Но затем, разобравшись в обстановке, дал приказ продолжить отступление: надо было навести порядок в армии и соеди­ниться с подходящими резервами. При помощи решитель­ных мер Кутузов улучшил снабжение армии, подтянул дис­циплину. Большие надежды он возлагал на ополчения, фор­мировавшиеся в Москве, Петербурге и других губернских городах.

Москва летом обыкновенно пустела, так как дворяне разъезжались по своим имениям и забирали с собой мно­гочисленную дворню. В этом же году древняя столица опустела еще больше, особенно после оставления Смолен­ска. Купцы свертывали московскую торговлю и перено­сили ее в другие города. Монахи покидали свои обители. Студенты Московского университета шли добровольцами в армию. А те, кто был постарше, записывались в ополче­ние, которое вскоре присоединилось к армии Кутузова.

С начала сентября в состав корпуса Витгенштейна вли­лись Петербургское и Новгородское ополчения. Несколько позднее включились в военные действия Тверское, Яро­славское, Владимирское, Рязанское, Тульское и Калужское ополчения, а также калмыцкие, татарские и башкирские полки.

Бородинское сражение и оставление Москвы. В конце августа численный перевес все еще был на стороне фран­цузов. Но Кутузов знал, что нельзя слишком долго сдер­живать рвущуюся в бой армию, тем более что русское об­щество требовало решительных действий и было готово сделать все для победы.

Вечером 22 августа главные силы русской армии остановились у села Бородина на Новой Смоленской доро­ге, в 110 км от Москвы. К югу от се­ла, километрах в пяти, была деревня Утица — на Старой Смоленской до­роге. Развернувшись между ними на холмистой местности, русская ар­мия преградила неприятелю путь на Москву.

Русская армия насчитывала 132 тыс. человек (в том числе 21 тыс. плохо вооруженных ополчен­цев). Французская армия, преследо­вавшая ее по пятам, — 135 тыс. Штаб Кутузова, полагая, что в армии противника около 190 тыс. человек, избрал оборонительный план.

Французы подошли к Бородину на следующий же день, но были задержаны у деревни Шевардино. 24 августа не­приятель штурмовал Шевардинский редут. Небольшой от­ряд русских войск под командованием генерала А. И. Гор­чакова храбро отражал атаки превосходящих сил про­тивника. В это время на Бородинском поле спешно возводились укрепления. В центре обороны, на Курганной высоте, была развернута батарея из 18 орудий. Она входи­ла в состав корпуса, которым руководил генерал Н. Н. Ра­евский. Впоследствии ее стали называть батареей Раевско­го. Левее от нее, недалеко от села Семеновского, были вырыты земляные укрепления (флеши), на которых раз­местили 36 орудий. Это был ключевой пункт обороны левого фланга, которым командовал П. И. Багратион. Его имя закрепилось в названии флешей.

26 августа 1812 г. в половине шестого утра началось Бородинское сражение. Наполеон намеревался прорвать русские позиции в центре, обойти левый фланг, отбросить русскую армию от Старой Смоленской дороги и освободить себе путь на Москву. Но обходный маневр не удался: близ Утицы французы были остановлены. Основной же удар Наполеон обрушил на Багратионовы флеши. Их штурм продолжался почти непрерывно в течение шести часов. Багратион получил тяжелое ранение. Командование флан­гом перешло к генералу П. П. Коновницыну. Около полу­дня ценой огромных потерь французы овладели укрепле­ниями. Русские войска отошли на ближайшие холмы. По­пытка французской кавалерии сбить русских с новой позиции не удалась.

Бородинское сражение.

В это же время были отбиты две атаки французов на батарею Раевского. Пока готовилась третья атака, в тылу французов оказалась русская кавалерия во главе с казачь­им атаманом М. И. Платовым и генералом Ф. П. Уваро­вым. Прошло несколько часов, пока французы организо­вали отпор. За это время Кутузов перебросил подкрепле­ния в места главных боев. Третья, решающая атака на батарею Раевского была предпринята около двух часов дня. Схватка длилась более полутора часов. Под напором превосходящих сил русские были вынуждены отойти. На­полеон бросил им вслед кавалерию. Но русская конница ответила контратакой, и французы были остановлены. Вклинившись в оборону русских войск, они не смогли добиться прорыва. День закончился под грохот артил­лерии. С наступлением темноты Наполеон приказал оста­вить ряд захваченных пунктов, в том числе батарею Раевского.

Атакующая сторона обычно несет более крупные потери. В боях 24—26 августа Наполеон потерял 58,5 тыс. солдат и офицеров. Однако по ходу сражения армии неоднократно менялись ролями — русские выбивали французов с захва­ченных позиций. Большие потери русские войска несли от вражеской артиллерии. Русская армия имела небольшой перевес в количестве пушек, но французы вели более сосре­доточенный огонь. На действиях русской артиллерии сказа­лась гибель в разгар сражения ее командующего генерала А. И. Кутайсова. Общие потери русской армии были не на­много меньше, чем французской, — 44 тыс., в том числе около тысячи офицеров и 23 генерала. Умер от раны и от­важный Багратион.

Бородинское сражение не выявило победителя. Но вви­ду больших потерь и принимая во внимание, что у Напо­леона остался нетронутый резерв (Старая гвардия), Куту­зов приказал утром 27 августа отойти с поля битвы.

Армия подошла к Москве, в которой к тому времени осталась примерно четвертая часть населения. 1 сентября в деревне Фили под Москвой Кутузов созвал военный со­вет и поставил вопрос, дать ли у стен древней столицы но­вое сражение или отступить без боя. Ряд генералов (Бен- нигсен, Дохтуров, Уваров, Коновницын, Ермолов) наста­ивали на сражении. Барклай возражал, указывая, что в случае неудачного исхода армия не сможет быстро отсту­пить по узким улицам большого города и произойдет ка­тастрофа. Кутузов тоже не был доволен позицией, занятой русской армией. «Пока будет еще существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, — ска­зал он, — до тех пор останется еще надежда с честью окончить войну, но при уничтожении армии не только Москва, но и вся Россия была бы потеряна».

Встал вопрос, в какую сторону отступать. Барклай пред­ложил идти к Волге: «Волга, протекая по плодороднейшим губерниям, кормит Россию». Если бы приняли это предло­жение, отступать пришлось бы по Владимирской дороге. Но Кутузов не согласился: «Мы должны помышлять теперь не о краях, продовольствующих Россию, но о тех, которые снабжают армию, а посему нам следует взять направление на полуденные (южные) губернии». Решено было идти по Рязанской дороге. Закрывая совет, Кутузов сказал: «Что бы ни случилось, я принимаю на себя ответственность пред го­сударем, Отечеством и армиею».

2 сентября русская армия вышла из Москвы. Когда удалось оторваться от неприятеля, Кутузов совершил свой знаменитый фланговый марш-маневр. Оставив Рязанскую дорогу, армия проселочными дорогами, через Подольск, перешла на Калужскую. В Калуге и ее окрестностях нахо­дились армейские продовольственные склады. Вечером то­го же дня проходящие войска заметили поднявшееся над Москвой огромное зарево.

Кто поджег Москву? В разное время на этот вопрос отвечали по-разному. Наполеон возлагал ответственность за пожар на московского генерал-губернатора графа Ф. В. Ростопчина. В свою очередь официальный Петербург обвинял мародеров из французской армии. Позднее воз­никла мысль, что город сожгли русские, чтобы не отдать неприятелю. В.Г.Белинский назвал это «очистительной жертвой за спасение целого народа». JI. Н.Толстой в зна­менитом романе-эпопее «Война и мир» высказал догадку, что Москва, из которой выехали почти все жители, долж­на была сгореть неизбежно, как пустой город, в котором никто не смотрит за порядком. В советское же время ста­ли писать, что Москву сожгло французское командование «для устрашения русских».

Споры продолжаются и по сей день. Но, как представ­ляется, последнее слово уже сказано. Принадлежит оно российскому историку А. Г. Тартаковскому.

Проведя тщательные поиски в архивных и опублико­ванных источниках, он доказал, что с идеей сжечь Моск­ву, чтобы не отдать ее неприятелю, Ростопчин выступал еще до оставления древней столицы. Его поддержал в этом Багратион. Кутузов же, дипломатично уходя от этой темы в разговорах с Ростопчиным, решительно был против, ибо его целью было задержать Наполеона в Москве, чтобы оторваться от него и привести в порядок свои силы. Да и вообще не по душе ему была подобная варварская акция. Поэтому Кутузов не пригласил Ростопчина на военный со­вет в Филях, и оставление Москвы стало для московского генерал-губернатора неожиданностью. Он спешно вызвал нескольких полицейских и велел им поджечь склады с припасами, барки с хлебом на реке и лавки в Зарядье. Так возникли первые очаги пожара. Но не в их силах было сжечь такой большой город.

В опустелой Москве орудовали мародеры из «Великой армии» и обыкновенные грабители. Среди тех и других было много пьяных. Неосторожно обращаясь с горящими свечами и факелами, они наделали гораздо больше пожа­ров, чем агенты Ростопчина. В сухую и ветреную погоду эти очаги быстро соединились в один большой пожар. Ведь горели же деревянные русские города до и после это­го, даже и в мирное время и без всякого «приказа». Так что в общем подтверждается догадка Толстого, основанная на знании русской жизни.

Москва горела шесть дней. Погибло 3/4 городских построек. Пожар уничтожил и провиантские склады. Французская армия сразу оказалась на грани голода.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Почему, на ваш взгляд, война 1812 г. названа Отечественной?

2. Дайте оценку стратегии ведения войны, избранной М. Б. Барклаем де Толли. 3. В чем вы видите причины быстро­го продвижения армии Наполеона по территории России в нача­ле войны? 4. Составьте несколько развернутых вариантов плана рассказа о Бородинском сражении, отличающихся друг от дру­га главной идеей (анализ морального состояния противоборству­ющих сторон и их боевой подготовки, подробное изложение хо­да сражения, военное искусство русских и французских полко­водцев и др.)- Кто, на ваш взгляд, победил в этом сражении? При ответе используйте документ в конце параграфа. 5. Выска­жите свое отношение к решению оставить Москву, которое при­нял М. И. Кутузов после Бородинского сражения.