Курсовая работа: История старчества Оптиной пустыни

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Курский государственный университет

Факультет теологии и религиоведения

специальность 03090165 – теология

специализация 020506 Православие и культура

Кафедра теологии и религиоведения

Курсовая работа

Тема: История старчества Оптиной пустыни

Выполнил

студент 1 курса очной формы обучения

отделение теология 12 группа

Селютина Э. В.

Научный руководитель:

кандидат исторических наук, профессор

Рагунштейн О. В

Курск 2008г.

Введение

Возможно у людей, приступивших к изучению жизни старцев, под впечатлением чтения жития пустынных отцов и повествования о жизни Афонских старцев, невольно сложится мнение, что старцы должны быть непременно отшельниками, аскетами, ушедшими не только от мира, но и от братии. Именно годы безмолвия, непрестанная молитва, самоуничижение, жизнь в уединенных местах, полное отрешение от своей воли, умение вверить свои судьбы промыслу Божьему и отличало старцев первых времён, и их последователей.

Однако, знакомясь с жизнью Оптинских старцев, читатель постепенно привыкает к мысли о том, что в современных условиях весьма органично сочетаются «духовный подвиг внутреннего делания» и повседневные заботы о страждущих.

Оптину Пустынь в 19-20 веках считали маяком русской интеллигенции, для крестьян и ремесленников каждый старец был «как отец родной». Оптинским старцам были присущи не только исключительная глубина духовной жизни, обладание дарами прозорливости, рассуждения, но и великая любовь к людям, нескончаемое желание поделиться духовными сокровищами с миром. И если первый Оптинский старец, отец Леонид (Лев), подобно древним отцам долгое время жил в уединении, то его преемники как бы по наследству перенимали старчество, многие из них были сначала келейниками у старцев, потом помощниками, наконец, преемниками своих духовников.

Святые отцы говорили, что того, кто совершит дело угодное Богу, непременно постигнет искушение, что всякому доброму делу предшествует или последует искушение. Начиная с 1830 года, Оптинское Старчество вводилось и укреплялось многими трудами и скорбями, « воздвигалось молитвенным потом и слезами».

Когда старец Леонид со своими учениками поселился в Оптиной Пустыне, заговорили о старчестве и духовном окормлении, не только об очищении совести и об откровении помыслов, но и об «отсечении своих хотений и разумений». Многие из братии восставали против нововведений. Невзирая на доносы, запреты, гонения старчество укоренилось в святой обители.

Вот как отзывался о первых Оптинских старцах отце Леониде и отце Макарии Преосвященный Игнатий Брянчанинов:

«Оба старца были напитаны чтением отечественных писаний о монашеской жизни, сами руководствовались этими писаниями, руководствовали ими и других, обращавшихся к ним за назидательным советом... Никогда они не давали советов от себя: всегда представляли в совет изречение Св. Писания и св. отцов... Это давало советам их силу: те, кто хотели бы возразить на слово человеческое, с благоговением выслушивали слово Божие и находили справедливым покорить ему своё умствование».

Этого правила придерживались и Оптинские старцы ХХ столетия. Все старцы заботились о духовном очищении ближних, непрестанно молились о спасении душ приходивших к ним за помощью людей. Они помогали людям в их житейских делах, поддерживали в невзгодах, подсказывали выход из самых безвыходных положений, благодаря своей прозорливости, умели привести страждущих на путь покаяния, ведущего к истинной христианской жизни. Чудеса исцелений по их молитвам, умножали количество паломников в Оптинскую Пустынь год от года.

В годы безверия, была предпринята попытка прервать духовную связь народа с Оптинскими старцами. Старец Нектарий, ученик старца Анатолия (младшего) и старца Амвросия, был последним соборно избранным Оптинским старцем.

В тридцатых годах, во время гонений на церковь многие иеромонахи были арестованы, но и в тюрьмах и лагерях благодаря молитвенникам Оптиной Пустыни продолжали теплиться в сердцах людей любовь и вера. В восьмидесятых годах ХХ века возродилась духовная жизнь Святой Обители, возродились и традиции Оптинского Старчества. Нескончаем поток паломников в Оптину Пустынь и по сей день.

В 1988 году по решению Поместного Собора Русской Православной Церкви состоялось прославление преподобного Амвросия Оптинского (память празднуется 23 октября), а 10 июля 1998 г были обретены мощи преп. Амвросия вместе с мощами ещё шести Оптинских старцев. (Ранее – в октябре 1988 г. были обретены мощи преп. Иосифа) 26-27 июля 1996 г. тринадцать Оптинских Старцев были причислены к лику местно-чтимых святых Оптиной пустыни. (Общее Соборное празднование 24 октября).

В 2000 году преподобные Оптинские Старцы были прославлены Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви для общецерковного почитания.

Цель курсовой работы: изучить историю старчества Оптиной пустыни.

Задачи:

·          Познакомиться с краткой историей и описанием Свято-Введенского монастыря Оптина пустынь;

·          Изучить жития наиболее известных старцев Оптиной пустыни;

·          Познакомиться с историей новомучеников, убиенных на Пасху 1993 года.

Структура курсовой работы: курсовая работа состоит из введения, 1, 2 и 3 глав и заключения.

В ведении обозначены основные задачи и направления исследования.

В 1-ой главе изложена краткая история и описание Свято-Введенского монастыря Оптина пустынь.

Во 2–ой главе изложены жития старцев Оптиной пустыни: преподобного Льва, основателя Оптинского старчества; Амвросия, наиболее известного старца Оптинского; преподобного Макария, жизнь которого была связана с городом Курском.

В 3-ей главе изложены жизнеописания Оптинских новомучеников – иеромонаха Василия, иноков Трофима и Ферапонта, и история событий, произошедших на Пасху 1993 года.

В заключении сделаны общие выводы по всей курсовой работе.

Глава I. Краткая история и описание Свято-Введенского монастыря Оптина пустынь

«Наша святая обитель привлекает к себе многих богомольцев, и часто слышится такое мнение, что, побывав раз в Оптиной, стремятся туда всей душой. …Вся земля здесь как бы полита кровью и потом святых старцев и молитвами их низводит благодать на души верующих. Нигде в другом месте этого нет».

Преподобный Варсонофий Оптинский[1]

Оптина пустынь расположена в трех верстах от Козельска, старинного городка Калужской губернии, на правом берегу Жиздры, некогда глубокой и полноводной реки, текущей вдоль векового леса. Стены монастыря, еще совсем недавно белые, голубые главы церквей с золотыми крестами красиво и величаво выступают на фоне громадного и темного бора. Глубокая тишина леса нарушается лишь шорохом падающих веток и птичьими голосами. Воздух напоен дивным ароматом. Сразу при входе в обитель посетитель бывает захвачен необычайной атмосферой покоя и мира, словно открывается дверь в XIV и XV века и оттуда веет стариной, благочестивой Русью, словно души древних подвижников и молитвенников и их тихие келлии раскрывают перед вами свой внутренний мир.

План монастыря очень простой. Посреди широкого двора возвышается собор, построенный в 1689 году, посвященный Введению во храм Пресвятой Богородицы. К северу — церковь преподобной Марии Египетской, бывшая ранее трапезной монахов и превращенная в храм в 1858 году. На юге — храм в честь Казанской иконы Божией Матери, воздвигнутый в 1806–1811 годах и возрожденный после разрушения в 1996-м. С восточной стороны — церковь в честь Владимирской иконы Божией Матери, выстроенная в 1809–1811 годах. До переворота 1917 года в ней читали неусыпаемую Псалтирь, а теперь, после второго рождения храма в 1998 году, здесь находится усыпальница семи преподобных Оптинских старцев. Между церквями находится братское кладбище. На западе возвышается трехъярусная колокольня, воздвигнутая в 1803 году, а за ней, над бывшими святыми вратами монастыря,— надвратная церковь Владимирской иконы Божией Матери. Таким образом, храмовые постройки обители были расположены строго крестообразно. Только в начале XXI века "крестообразность" эта была нарушена возведением с западной стороны Казанского собора небольшого храма в честь Преображения Господня, а с восточной, на территории нового братского кладбища — над могилами убиенных в Пасху 1993 года трех братий, была построена Воскресенская часовня.

Что же касается храмовых построек за стенами монастыря, то с северной стороны обители на территории подсобного хозяйства в 2000 году был выстроен храм в честь иконы Божией Матери "Спорительница хлебов", с южной стороны ограды находится храм преподобного Илариона Великого, бывший некогда больничным, а чуть далее заново восстанавливается кладбищенская церковь Всех святых.

Существует две версии происхождения названия монастыря. По одной из них, название "Оптина" происходит от слова "общее", то есть монастырь был общим, где подвизались монахи и монахини. Подобные монастыри были упразднены в середине XVI века постановлением Стоглавого Собора, из чего следует, что Оптина уже существовала в первой половине этого столетия. Другая легенда говорит о раскаявшемся разбойнике Опте, основавшем обитель и принявшем здесь монашеский постриг с именем Макарий. Впрочем, легенды о раскаявшихся разбойниках можно встретить на страницах многих патериков…

В XVII веке обитель именовалась монастырь Оптин Макарьевы пустыни, в XVIII веке — Козельский Оптин Макарьев монастырь, с начала XIX века — Козельская Введенская Оптина пустынь, а ныне — Свято-Введенский монастырь Оптина пустынь. До 1788 года он относился к Крутицкой епархии, в 1788–1799 годах — к Московской и Калужской, с 1799 года — к Калужской епархии. В настоящее время монастырь этот является ставропигиальным.

Первые надежные свидетельства о монастыре относятся ко времени царствования Михаила Феодоровича. В козельских писцовых книгах 1628–1631 годов монастырь назван "государевым богомольем" и сказано, что "в нем церковь Введения Пречистыя Богородицы древяна" и "шесть келей, а в них старцы — черной священник Феодорит с братиею". Братии в конце XVII века было всего 14 человек. Среди жертвователей пустыни того времени упомянуты цари Петр и Иоанн Алексеевичи и царевна Софья.

В Смутное время Оптина пустынь была совершенно разрушена польскими отрядами. В 1724 году монастырь закрыли, строения его (кроме церкви) разобрали и со всем имуществом перевезли в Белевский Спасо-Преображенский монастырь; туда же была переведена и оптинская братия. Введенская церковь стала приходским храмом.

В 1727 году вследствие ходатайства А. П. и Н. А. Шепелевых и Г. А. Ардашева Оптина пустынь была восстановлена как монастырь. В 1731 году ее строителем стал иеромонах Авраамий, при котором началось возрождение обители. В 1750 году был заложен новый каменный собор.

В результате реформы 1764 года обитель была оставлена "за штатом" с разрешением иметь 7 монашествующих, включая строителя.

Глава II. Жития выдающихся оптинских старцев

§ 1. Преподобный Лев, старец Оптинский

Преподобный Лев Оптинский (Лев Данилович Наголкин) родился в 1768 году в городе Карачеве Орловской губернии и происходил из мещанского сословия. Родители его были люди хотя честные и благочестивые, но бедные, поэтому когда Лев подрос, то был вынужден наняться на работу приказчиком к одному купцу города Болхова. Часто разъезжая по торговым делам из Болхова в Сухиничи, он много общался с людьми разных званий и сословий, а так как юноша имел прекрасную память, любознательность, наблюдательность, дальновидность и соображение, то приобрел через это весьма нужный и полезный в дальнейшем опыт. (Поэтому неудивительно, что в конце 1820-х годов в числе послушников преподобного Льва подвизался Дмитрий Александрович Брянчанинов — будущий святитель Игнатий, епископ Кавказский.)[2]

Видя положительные качества своего приказчика, хозяин Льва хотел женить его на своей дочери, но тот наотрез отказался, имея перед собой другие цели. Впоследствии несостоявшаяся невеста посещала старца Льва в Оптиной пустыни как богомолица.

В 1797 году, 19 лет от роду, Лев оставил мир и поступил в Оптину пустынь. Настоятелем монастыря в то время был иеромонах Авраамий. Лев со всей своей богатырской силой принялся за труды монастырской жизни так, что однажды вместе с другим послушником в один день соединил каналом два пруда, хотя на эту работу предполагалось выделить 20 человек рабочих. Правда, в этот день после своих трудов послушники отличились еще и особенным аппетитом и съели вдвоем 15 фунтов хлеба.

Два года прожил Лев в Оптиной пустыни, и в 1799 году он перешел в Белобережскую пустынь Орловской епархии, где в то время настоятельствовал иеромонах Василий (Кишкин), старец духовной жизни, подвизавшийся немалое время на Афоне вместе с преподобным Паисием (Величковским). В 1801 году Льва постригли в мантию с именем Леонид и рукоположили в иеродиакона, а затем и в иеромонаха. Такое стремительное восхождение послушника до иеромонаха объясняется его ревностной жизнью и безропотным послушанием, а также трудолюбием и человеколюбием. За пять лет жизни в Белобережской пустыни отец Леонид так преуспел в монашеском делании, что уже в 1804 году братия обители решили избрать его на освободившуюся должность настоятеля. Однако начальственная должность не изменила простого образа жизни подвижника. Так, если дело заставляло куда-либо поехать, он ездил на одной лошади, в простой тележке и без кучера.

Незадолго до своего настоятельства в Белобережской пустыни отец Леонид временно пребывал в Чолнском монастыре Карачевского уезда, где в то время поселился схимонах Феодор, ученик старца Паисия. Тогда же отец Леонид имел общение с ректором Севской Духовной Семинарии архимандритом Филаретом (Амфитеатровым).[3]

В 1805 году схимонах Феодор переселился от людской молвы из Чолнского монастыря в Белобережную пустынь и был с любовью принят своим учеником — строителем отцом Леонидом, но через 4 года он вместе со своим сподвижником иеросхимонахом Клеопою уединился в глуши леса, в двух верстах от обители, где в 1808 году к ним присоединился и отец Леонид, сложив с себя настоятельские полномочия. Здесь-то он и принял пострижение в схиму с прежним именем Лев. Но так как к келье отца Феодора стали стекаться тысячи посетителей, то подвижники были вынуждены переселиться на Валаам, где старцы определили отца Льва смотрителем скита. Здесь они прожили около шести лет, и, как везде, к их келье стекалось много монашествующих и мирян в поисках духовного руководства и поддержки. Однако на Валааме старческое руководство было новостью, и не все могли вместить духовную пользу этого делания. Новгородским митрополитом было назначено расследование, которое выявило невиновность старцев и их духовную мудрость, превосходящую разум человеческий, и хотя священноначалие приказало отцу настоятелю примириться с подвижниками и всячески опекать их под страхом собственного увольнения, старцы сочли необходимым покинуть Валаам во избежание быть предметом соблазнов.

В 1817 году они переселились в Александро-Свирский монастырь под Петербургом, где с ними произошел такой случай. В 1820 году государь император Александр I, проезжая недалеко от монастыря, неожиданно решил посетить обитель и познакомиться с отцами Львом и Феодором. Прозорливые старцы предупредили о неожиданном визите отца настоятеля, и тот вышел встречать монарха к святым вратам.

В 1822 году старец Феодор скончался, имея к тому времени отца Льва не только своим учеником, но и духовником, и отец Лев получил приглашение Калужского епископа Филарета (Амфитеатрова) перейти в Оптину пустынь. Однако в Александро-Свирском монастыре преподобного Льва очень любили и уважали, а потому целых пять лет насильно удерживали, и только в 1828 году он был беспрепятственно отпущен.

Поклонившись святыням Киева, старец Лев по дороге посетил Площанскую пустынь, где промыслительно познакомился с иеросхимонахом Макарием, будущим преподобным старцем Оптинским, который стал его духовным учеником. Прожив там около полугода, в 1829 году преподобный Лев вместе со своими шестью учениками прибыл в Оптинский скит, поселившись в отдельном флигеле за стенами скита, в домике на выделенном под пасеку месте.

Жизнь старца Льва протекала праведно и безукоризненно, и если отличалась от обычной монастырской жизни, то только чрезмерными трудами в служении ближним. В 2 часа по полуночи начиналось у старца с учениками утреннее правило. Читались утренние молитвы, полунощница, двенадцать избранных псалмов, канон дневному святому с поучением из Пролога и первый час. Третий и шестой часы с изобразительными читались отдельно во время ранней обедни. Вечернее правило, состоявшее из девятого часа и двенадцати избранных псалмов с тремя канонами и акафистом, отправлялось в те же часы, что и в монастыре вечерня. Старец выслушивал это правило у себя в келлии. После вечерней скитской трапезы прочитывалось повечерие, вечерние молитвы, две главы из Апостола и одна глава из Евангелия. На это вечернее правило перед отходом ко сну в келлию старца собирались скитские братия для откровения помыслов.

Через каждые две недели старец приобщался Святых Христовых Таин в скитской церкви, куда он, уже по переводе в монастырь, сначала ходил, а в последние годы ездил в телеге. Время молитвенных правил было единственным свободным среди дня временем старца отца Льва. Остальное же, за исключением краткого послеобеденного отдыха, и то не в положенные часы дня, а когда случалось, всегда посвящалось им на служение ближним. Ночной легкий сон старца вместе с дневным отдохновением в продолжении суток длился не более трех часов; но часто и ночной отдых прерывался приходившей к нему по крайней надобности братией.[4]

При деятельной поддержке преподобных Моисея и Антония преподобный Лев стал основателем старчества в Оптиной пустыни. Вскоре отец Моисей поручил духовному руководству старца Льва всю оптинскую братию и паломников. Однако в 1836 году по клеветническим наветам стали считать предосудительным всегдашнее стечение к старцу Льву множества монашествующих и мирян обоего пола, и по воле епархиального начальства старец Лев был переведен из своей келлии вначале в скит, а затем в сам монастырь. Старцу запрещено было принимать посетителей-мирян, но при каждом удобном случае отец Лев возобновлял прием и не прекращал проповеди. К нему продолжали обращаться за наставлением и скитские братья, и богомольцы разных сословий.

Некоторые ученики и ученицы старца отца Льва сознавались, что пред другими старцами, строгими на вид и серьезными в обращении, души их невольно сжимались, и они не могли свободно им исповедать сокровенные душевные свои немощи. Напротив, простое, открытое, свободное обращение преподобного Льва развязывало их души, и они перед ним легко и свободно высказывали даже то, в чем иногда и перед собою им трудно было сознаться.

Не слишком старец остерегался, где нужно было затронуть самолюбие своих духовных детей. Напротив, все его обращение с ними направлено было к искоренению этого скрытого, но губительного порока. Прикрывая свою духовную мудрость и смиряя себя, он в то же время умел смирять и других. и любящая душа и отеческая заботливость о спасении духовных его детей.

Особенно же старец увещевал своих учеников хранить между собою взаимную любовь, мир и единомыслие. Часто он повторял трогательные слова Христа: О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин. 13, 35). И это были его любимые слова к близким своим ученикам[5].

Преподобный Лев предвидел свою кончину. В сентябре 1841 года он начал заметно слабеть, перестал вкушать пищу и ежедневно причащался Святых Таин. Преставился преподобный Лев 11/24 октября 1841 года.

Мощи старца были обретены 27 июня /10 июля 1998 года вместе с мощами других шести Оптинских старцев и в настоящее время пребывают на солее храма-усыпальницы Владимирской иконы Божией Матери напротив мощей его ученика преподобного старца Макария.

§ 2. Оптинский старец Амвросий

Оптинский старец иеросхимонах Амвросий (в миру – Александр Михайлович Гренков) родился 23 ноября 1812 г. в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье пономаря Михаила Федоровича и жены его Марфы Николаевны. Перед рождением младенца к деду его, священнику этого села, съехалось много гостей. Родительница, Мария Николаевна, была переведена в баню. 23 ноября в доме о. Феодора была большая суматоха, - и в доме был народ, и перед домом толпился народ. В этот день, 23 ноября родился Александр - будущий старец Оптиной пустыни - преподобный Амвросий Оптинский[6]. У Михаила Федоровича было восемь человек детей: четыре сына и четыре дочери; Александр Михайлович был шестым из них.

В детстве Александр был очень бойким, веселым и смышленым мальчиком. По обычаю того времени учился он читать по славянскому букварю, часослову и псалтири. Каждый праздник он вместе с отцом пел и читал на клиросе. Он никогда не видел и не слышал ничего худого, т.к. воспитывался в строго церковной и религиозной среде.

Когда мальчику исполнилось 12 лет, его отдали в первый класс Тамбовского духовного училища. Учился он хорошо и по окончании училища, в 1830 году, поступил в Тамбовскую духовную семинарию. И здесь учеба давалась ему легко.[7] Во время тяжелой болезни он дал обет оставить мир и уйти в монастырь.

Однако в 1836 г., с отличием окончив семинарию, Александр Гренков занялся преподавательской деятельностью, сначала в качестве домашнего учителя, а с 1838 г. — в должности преподавателя греческого языка Липецкого духовного училища.

Летом 1839 г. он вместе со своим другом Павлом Покровским посетил в Троекурове известного затворника старца Иллариона Мефодьевича Фокина, который благословил его на поступление в Свято-Введенскую Оптину пустынь.

Тем же летом друзья посетили Свято-Троицкую Сергееву лавру с целью испросить благословения на иноческий путь у игумена Русской земли преподобного Сергия Радонежского. Побывали они и в Хотьковском женском монастыре, где Александр Михайлович долго беседовал со старицей Марфой, жившей в затворе.[8]

Только в октябре 1839 г. он тайно, не предупредив начальство, буквально бежал из мира в Оптину пустынь. Знал об этом лишь его ближайший друг Павел Покровский, впоследствии также принявший пострижение в Оптиной пустыни с именем Платона.

Оптинский старец Лев (Наголкин) принял липецкого учителя и благословил его остаться в обители. 2 апреля 1840 г. консисторским указом Александр Гренков был зачислен в число оптинской братии.

Первое время Александр Михайлович нес послушание на кухне. В 1841 г. его определили келейником к старцу Льву, который перед своей кончиной, последовавшей в том же году, передал его старцу Макарию (Иванову).

Летом 1841 г. послушник Александр был пострижен в рясофор, а 29 ноября 1842 г. — в мантию и наречен Амвросием во имя святителя Амвросия Медиоланского (память 7 декабря).

2 февраля 1843 г. он был рукоположен в диакона, 9 декабря 1845 г. в иеромонаха, но уже 29 марта 1846 г. вследствие тяжелой болезни, продолжавшейся до лета 1848 г., был исключен из штата Оптиной пустыни и оставлен на ее призрении.

После своего выздоровления (далеко не полного) отец Амвросий, постриженный во время своей болезни в схиму, помогал старцу Макарию в духовном окормлении монастырской братии, а также монашествующих и мирян, приходивших и приезжавших в Оптину пустынь.

В эти же годы иеросхимонах Амвросий принимал участие и в подготовке ряда оптинских изданий. Им, в частности, был выполнен перевод «Лествицы» преподобного Иоанна (М., 1862).

В дальнейшем преподобный Амвросий Оптинский продолжал издательское дело, начатое старцем Макарием при поддержке Киреевских и скитской братии.

7 сентября 1860 г. второй великий оптинский старец иеросхимонах Макарий скончался. С этого времени начинается открытое всему миру старческое служение преподобного Амвросия, продолжавшееся более тридцати лет.

 Многое пришлось претерпеть старцу и его помощницам, но уже 1 октября 1884 г. состоялось освящение храма и торжественное открытие Шамординской Казанской женской общины.

Преподобный Амвросий часто приезжал в эту новоустроенную обитель, советом помогая насельницам в их домостроительной деятельности и, главное, духовно окормляя шамординских монахинь.

Здесь в Шамордине 10 октября 1891 г. и завершил свой земной путь преподобный старец Амвросий. Тело его перенесли в Оптину пустынь и там предали земле у Введенского собора, рядом с могилками других великих оптинских старцев.

После своей кончины старец Амвросий являлся многим людям в разных концах России и за ее пределами, исцеляя больных, помогая страждущим, наставляя их на путь спасения. Память о великом оптинском старце хранилась и хранится русским народом.

В 1988 г. преподобный Амвросий Оптинский был прославлен Собором Русской Православной Церкви (память празднуется 27 июня (10 июля) и 10(23) октября). В Свято-Введенской Оптиной пустыни были обретены святые мощи преподобного старца и помещены в Введенском соборе обители.[9]

§3. Преподобный Макарий, старец Оптинский

Преподобный старец Макарий, в миру Михаил Николаевич Иванов, родился 20 ноября 1788 года в семье дворян Орловской губернии Дмитровского уезда и был назван Михаилом в честь святого благоверного князя Михаила Тверского.

В семье, кроме Михаила, было три брата: Алексей, Павел, Петр и сестра Варвара. Но именно к старшему, Михаилу, мать их, женщина богобоязненная и смиренная, питала особую любовь и часто говорила: «Сердце мое чувствует, что из этого ребенка выйдет что-нибудь необыкновенное». Поведение Михаила с самого детства было и впрямь необычным: в отличие от своих братьев и сверстников, мальчик был тих, кроток и молчалив. Питая сильную привязанность к матери, он почти не отходил от нее, как бы предчувствуя, что недолго ему оставалось быть с ней: когда мальчику было девять лет, Елизавета Алексеевна скончалась от чахотки. Жили они тогда в окрестностях города Калуги, близ Лаврентьева монастыря. Похоронив жену, Николай Михайлович переехал с детьми сначала в село Щепятино Дмитровского уезда, а затем в город Карачев Орловской губернии, где жила его сестра Дарья Михайловна, которая и взяла на себя воспитание осиротевших племянников. Здесь же, в Карачеве, Михаил получил школьное образование.[10]

Четырнадцати лет от роду вынужден был он в силу обстоятельств поступить бухгалтером в Льговское уездное казначейство. В отправлении этой трудной для своего возраста должности юноша проявил большое усердие. Отличаясь точностью исполнения возложенных на него обязанностей, он обратил на себя особое внимание губернского начальства и уже через три года получил назначение на должность начальника стола счетной экспедиции в Курске..

Смерть отца, последовавшая 17 марта 1806 года, изменила ход жизни Михаила. На семейном совете было решено, что имение в Орловской губернии должно полностью перейти к нему, а денежные средства — братьям. В том же году Михаил вышел в отставку в чине губернского секретаря и переехал в Орловское имение.

6 октября 1810 года Михаил отправился на богомолье в Площанскую Богородицкую пустынь Орловской епархии, находившуюся в 40 верстах от имения, в уединенной местности, окруженной со всех сторон лесами. Монастырь и сами иноки произвели на Михаила столь сильное впечатление, что он решил домой не возвращаться. Из монастыря уведомил он братьев о своем решении покинуть мир. Принадлежащее ему имение отписал в их пользу, поставив лишь условием из вырученных от продажи денег тысячу рублей употребить на строительство каменной церкви в селе Турищеве, где был похоронен отец.

16 ноября 1810 года Михаил был принят настоятелем отцом Иоанникием в Площанскую пустынь, а 24 декабря того же года пострижен в рясофор и наречен Мелхиседеком.

С ревностью о Боге и усердием исполнял юный подвижник возложенное на него послушание письмоводителя обители, посещал все уставные церковные службы, ревностно совершал келейное монашеское правило. Кроме того, выполнял он также обязанности ризничего, чтеца, пел на клиросе.

7 марта 1815 года, после пятилетнего искуса, отец Мелхиседек был пострижен в монашество с именем Макарий, в честь преподобного Макария Египетского; 12 марта того же года рукоположен Преосвященным Досифеем, епископом Орловским и Севским, в сан иеродиакона, а спустя два года — в сан иеромонаха.[11]

В том же 1815 году в Площанскую пустынь переселился сподвижник Паисия Величковского схимонах Афанасий. Его личный пример духовной жизни и, прежде всего, опыт духовной брани и молитвы Иисусовой сразу привлекли к себе сердце и помыслы молодого иеродиакона Макария.

Научившись уставному письму, отец Макарий по благословению старца Афанасия принялся за чтение и переписку творений святых отцов.

Важными событиями в духовном становлении преподобного Макария в период его подвижнической жизни в Площанской пустыни стали паломничества к Киево-Печерским угодникам в 1814 и 1819 годах, а также в Ростов в 1824 году для поклонения мощам святителя Димитрия, почитаемого им наряду со святителем Тихоном Задонским. По дороге в Киев посетил отец Макарий и Глинскую пустынь, где познакомился с ее игуменом старцем Филаретом, одним из преемников опыта умного делания преподобного Паисия Величковского. А во время поездки в Ростов отец Макарий впервые посетил Оптину Пустынь.

16 лет провел отец Макарий в Площанской пустыни. В 1826 году он был назначен благочинным обители, а в 1827 году — духовником Севского Троицкого девичьего монастыря. Вскоре вслед за Севским переходят под духовное окормление отца Макария монастыри Великолуцкий, Вяземский, Аркадиевский, Казанский, Курский, Серпуховской, Калужский, Елецкий, Брянский, Осташковский, Золотоношский, Смоленский, Борисовская Тихвинская пустынь и другие.

Однако духовническое служение ставило перед ним сложнейшие вопросы, помочь разрешить которые мог лишь по-настоящему умудренный опытом невидимой брани наставник. О нем молил он Господа и обрел его в лице замечательного преемника традиции умного делания иеромонаха Леонида (в схиме Льва). Встреча и знакомство с ним состоялись в 1828 году, когда отец Леонид вместе со своим старцем схимонахом Феодором, учеником преподобного Паисия, приехал из Александро-Свирского монастыря в Площанскую пустынь. Здесь они прожили полгода, и за это время отец Макарий сблизился со своим будущим учителем.

Последовавшая 11 октября 1841 года кончина любимого аввы, старца Льва, глубоко потрясла душу преданного ученика. Крест старческого служения вместе с многочисленными заботами по устроению Скита, начальствование над которым было ему поручено, лег на его плечи. И если до этого времени преподобный Макарий оставался как бы в тени, то теперь истинная высота его духовной жизни была явлена всем. День Преподобного начинался в два часа ночи с совершения утреннего правила, которое состояло, помимо утренних молитв, из 12 избранных псалмов, молитв 1-го часа, дневного канона Божией Матери по гласу и акафиста Божией Матери.

После краткого перерыва с шести часов вычитывались молитвы часов и изобразительные. Затем Старец выпивал одну — две чашки чаю и принимался за письма или чтение святоотеческих книг. С девяти часов начинала скрипеть входная дверь, возвещая о приходе первых посетителей, келлия его, как и сердце, любящее и милующее, была открыта для всех[12]. В это время приходили люди в основном простого сословия — крестьяне, мещане, мастеровые, которые во множестве собирались у “хибарки” Старца, ожидая его выхода. Особенно много народа собиралось в дни постов. В Успенский пост исповедовалось и причащалось до нескольких сот богомольцев ежедневно.

У окна келлии его на специальной подставочке, куда сам отец Макарий клал корм, собиралось множество лесных птиц, щебечущих на все голоса. Когда он обнаружил, что меньшие из них остаются без своей доли, оттесняемые большими, то устроил особые кормушки, куда не могли забраться большие птицы. А в 1849 году, когда от стихийного бедствия сильно пострадал Оптинский Скит и бурей вырвало сотни деревьев, Старец вместе с братией своими руками убирал поваленные огромные сосны и дубы, а на их место сажал молодые деревца. И после кончины отца Макария братия твердо помнила и соблюдала его завет — хранить и беречь лес, не рубить в нем ни кустика, ни деревца...

Обо всем было усерднейшее попечение Старца во вверенном его управлению Скиту. За двадцать лет его начальствования положение Скита настолько укрепилось, что он уже не только содержал себя, но и выделял значительные средства на содержание самого монастыря. Большие вклады обеспечили его благоденствие на многие годы, в том числе и уже по кончине преподобного Макария. При нем же в 1857 году были построены новые каменные Святые ворота с колокольней, в 1858 году — новая братская трапезная; в 1860 году заложен новый корпус с мезонином для библиотеки, куда преподобный Макарий передал свои книги, собранные в течение жизни. Заботами Старца, были произведены роспись колокольни и Святых врат, позолота иконостаса и роспись церкви.

Большую часть своей жизни, 50 из 72 лет, провел преподобный отец наш Макарий в монастырской ограде, уйдя от мира и затворившись в духовной пустыне. Но его жизнь, духовный подвиг и старческое служение не могли укрыться от мира. Свет духовной мудрости, сердечной любви и отеческой заботы о приходящих к нему был далеко виден. Любовь Старца была поистине жертвенная и деятельная. И любящее его сердце чутко реагировало на события общественной жизни, изменения нравственного состояния общества, на все более и более обострявшиеся вопросы образования и воспитания. Рядом с кипами писем от духовных чад на его столе можно было видеть номера периодических изданий и богословских журналов. В 1857 году он напряженно следил за боями в Севастополе, радовался, как дитя, от удач, скорбел о неудачах. Когда же была получена весть об оставлении Севастополя, Преподобный зарыдал, упал на колени пред образом Божией Матери и долго молился без слов, как отец, потерявший единственного сына.

Велика роль преподобного Старца и в духовном просвещении русского народа. Он начал дело издания в Оптиной Пустыни творений святых отцов, объединившее вокруг обители лучшие духовные и интеллектуальные силы России. Высоким покровителем этого богоугодного дела был митрополит Московский Филарет. Он не только содействовал этому благому начинанию, но и сам участвовал в проверке переводов, определении последовательности изданий, привлечении необходимых людей. По особому устроению Промысла Божия в келейной библиотеке старца Макария к началу издания книг (в 1845 году) обрелись верные копии с исправленных старцем Паисием древних славянских переводов писаний Макария Великого, Иоанна Лествичника, св. Варсануфия, а также переведенные самим отцом Макарием книги Максима Исповедника, Феодора Студита, житие Григория Синаита, сочинения Григория Паламы и другие творения святых отцов подвижников, в том числе и труды блаженного старца Паисия. Все эти духовные сокровища были явлены миру стараниями самого отца Макария, издателей Ивана и Наталии Киреевских и других благомыслящих людей, которых воздвиг Сам Господь для содействия сему полезному делу.[13]

Исполнив повеленное ему от Господа, преподобный отец наш Макарий завершал свой земной путь жизни и трудов, увенчанный благодатными духовными дарами и плодами. Непосредственно перед кончиной Преподобного для многих открылась его прозорливость, бывшая до этого времени известной лишь ближайшим его ученикам. В 1859 году старица Мария, мать ближайшего его ученика, отца Леонида (Кавелина), и преданная его духовная дочь, будучи в тяжкой болезни, просила преподобного Макария помолиться, чтобы Господь продлил дни ее жизни, ибо хотела повидать сына, который находился в это время в отъезде. Преподобный сказал ей в ответ: «Ты выздоровеешь, а умрем мы вместе». Так и вышло. Оправившись от болезни, она говорила своим близким: «Бойтесь моей смерти, с нею связана жизнь Старца: вот что он мне сказал...»[14]

26 августа в празднование особо чтимой преподобным Макарием Владимирской иконы Божией Матери, собираясь к обедне, он почувствовал приступ тяжелой болезни. К вечеру последовало ухудшение. Десять дней болезнь изнуряла его телесные и душевные силы. Не помогали ни лекарства, ни усилия врачей. Облегчение наступало лишь после причащения Святых Таин, соборования елеем и особенно во время чтения канонов и акафистов Спасителю и Божией Матери.

7 сентября, в день предпразднества Рождества Богородицы, в 6 часов утра в последний раз Преподобный удостоился приобщиться Святых Таин, Тела и Крови Христовых, которые на сей раз принял уже от телесного изнеможения лежа, но в полной памяти и с глубоким чувством умиления. Почти ровно через час после сего, в 7 часов, при окончании чтения канона на разлучение души от тела преподобный старец умер. Кончина преподобного Макария была мирна и тиха, проста и вместе величественна, как и вся жизнь его, угасшая, словно заря светлого дня, оставив в сердцах преданных ему тихую ночь печали.[15]

Погребение преподобного Макария совершалось при огромном стечении народа, приехавшего со всех концов России проводить в последний путь любимого отца и наставника, и походило на светлое духовное торжество. Погребен был преподобный отец наш Макарий с правой стороны от Введенской церкви, возле могилы своего учителя и старца преподобного Льва, с которым ныне предстоят они в лике преподобных отец и старцев Оптинских пред Престолом Святой Троицы.[16]

Глава III. Жизнеописание Оптинских новомучеников

§1. Иеромонах Василий

Иеромонах Василий (Игорь Иванович Росляков) родился 23 декабря 1960 года.

С третьего класса Игорь начал заниматься водным поло и к концу последнего курса факультета журналистики (на который поступил в 1985 году) он уже стал членом сборной команды СССР. В команде Игорь пользовался большим уважением, его слово в случае возникновения каких-либо спорных вопросов всегда было решающим.

Каким образом в Игоре разгорелась вера в Бога, неизвестно, поскольку его внутренняя жизнь была закрыта для посторонних. Близкие к нему люди не могли оценить и те перемены в Игоре, которые были для них заметны. Когда после гибели иеромонаха Василия один из его товарищей по водному поло крестился вместе со всей своей семьей и стал соблюдать посты, он понял насколько непросто поститься, даже если сидеть дома. Игорь же соблюдал посты и во время соревнований, причем не ел даже рыбы. Товарищи боялись проиграть из-за него на соревнованиях, если он ослабеет из-за поста. Однажды Великим постом Игорь сказал одному из них: "Главное, чтобы были духовные, а физические силы после придут. Силы дает дух, а не плоть".[17] Это высказывание Игорь подтвердил вскоре своей игрой в решающем финальном мачте, в ходе которого он забил много голов. Команда победила и тот факт, что Игорь постился во время соревнований, оправдал себя в глазах его товарищей.

Характер у Игоря по словам знавших его людей был самостоятельный, твердый и ровный. Как рассказала его учительница, преподавательница литературы: "Это был человек одаренный, отмеченный свыше. Ему рано стали знакомы понятия "долг" и "надо".[18]

Игорь отличался нравственной строгостью, молчаливостью, скромностью, душевной красотой. Его не видели гневающимся или даже просто чем-нибудь недовольным. Он никого не обижал. Что касается профессии журналиста, Игорь получал приглашения сотрудничать в крупных московских газетах, но, зная о зависимости прессы от властей, отказывался. Всегда был тихим и скромным. В споры старался не вступать, говорил лишь тогда, когда спрашивали.

Никто не может сказать, откуда у Игоря появилась любовь к монастырям и к монашеству, что могло подвигнуть его к воцерковлению, где мог он приобрести глубоко христианскую культуру, которой ни в школе, ни в университете нельзя было научиться.

В 21 июля 1988 года Игорь приехал в Оптину Пустынь (до этого он уже не раз ездил работать во славу Божью в Псково-Печерский монастырь) и пробыл здесь до конца августа. Здесь он приходит к окончательному решению уйти в монастырь. Игорь едет в Москву, чтобы рассчитаться с миром.

17 октября 1988 года он прибыл в Оптину Пустынь, где он прошел путь от послушника до иеромонаха. Вот основные даты из монастырского периода жизни Игоря Рослякова (отца Василия):

29 апреля 1989 года – облачение в подрясник (стал послушником).

5 апреля 1990 года - постриг в рясофор (стал иноком) и наречение именем Василий

8 апреля 1990 года - рукоположение во иеродиакона

23 августа 1990 года - постриг о. Василия в мантию

21 ноября 1990 года – рукоположение во иеромонаха.

18 апреля 1993 года – убийство в первый день Пасхи о. Василия и двух иноков (Ферапонта и Трофима) сатанистом.

Жившим с о. Василием в монастыре людям запомнилось его немногословие, склонность к уединению, строгое даже по монастырским меркам соблюдение постов. Те, кто слышал проповеди о. Василия говорят, что он был одним из лучших проповедников Оптиной Пустыни. Носил всегда старую рясу, на которой были даже заплаты, и сам стирал ее. На ногах кирзовые сапоги (с портянками по-солдатски): это были еще его послушнические сапоги. Кто-то вспоминал: "Батюшку Василия было слышно издалека: когда он шел, то сапогами гремел"[19]. Попытки переобуть его во что-либо удобное не удавались, так до конца жизни он в этой кирзе и проходил: зимой и летом, и в монастыре и в Москве на послушании, и во время поездок в Троице-Сергиеву Лавру (он учился заочно в Московской духовной семинарии).

Духовный отец иеромонаха Василия вспоминает о нем: «Исповедовался он кратко, цельно, по существу, без оговорок, объяснения обстоятельств, которые могли что-то извинить, смягчить, то есть без всякой пощады к своему ветхому человеку. Это было продуманное слово, это, действительно было покаяние – глубоко прочувствованное сознание своей греховности. Он старался избавиться от всего, что мешало его духовной жизни».[20]

Легок был о. Василий на подъем, когда просили его приехать для исповеди и Причастия. Игумен П. вспоминает: "Однажды в два часа ночи позвонили из больницы, сказав, что умирает православный человек и надо прислать священника. Я знал, что о. Василий перегружен до предела. Но кого послать? Этот стар, тот болен... И я постучался в келлию о. Василия. Вот что меня поразило тогда: он будто ждал моего прихода, был одет и мгновенно поехал в больницу. Причастить больного не удалось, так как он уже был без сознания, но всю ночь до последней минуты рядом с ним молился о. Василий.[21]

Из дневниковых записей одного из насельников Оптиной пустыни.

Великий пост 1993 г. Страстная седмица.

В эту Страстную седмицу на о. Василия пала колоссальная нагрузка.

Апрель 16. Великий Пяток.

На утрене Великого Пятка хвалитные стихиры должен был канонаршить о. Василий. Видно было, как он в нужное время вышел из алтаря св. Никольского придела, но после чтения 9-го Евангелия (Ин. 61 зач.) была значительная пауза, о. Василий молчал. Начали канонаршить с правого клироса... «Ужасеся о сем небо и солнце лучи скры» - говорится в 1-й стихире. Потом спрашивали о. Василия, почему он молчал. – «Я не смог». В это время, видимо, о. Василии что-то пережил...

На Царских часах, утром, о. Василий читал два часа (на вопрос - будет ли он их читать, он ответил: „А как же! Это такая честь: их же цари читали!") После чтения часов говорил проповедь. На вечерне перед выносом Святой Плащаницы канонаршил. Всю седмицу о. Василий был канонархом.

Литургии не положено. На вечерне Великой Субботы, которая совершается в 14.00 в Пяток на вынос Святой Плащаницы, о. Василий говорил проповедь. Сказав проповедь, сразу же начал канонаршить, - начали петь стихиру „Тебе одеющагося...".

На утрене Великой Субботы о. Василий канонаршил.

17 апреля. Святая Литургия Великой Субботы совершается с вечерней. Отец Василий исповедовал и с исповеди приходил читать паремии. В паремии из святого пророка Исайи вместо слов „Светися, светися, Иерусалиме", он прочел: „Светися, светися, Новый Иерусалиме".

Отец Василий также читал канон Великой Субботы на пасхальной полунощнице.

Проскомидию к пасхальной Литургии совершали иеромонах Василий с иеродиаконом Нилом. Облачены они были по этому случаю в красное, все же остальные служащие были в белом. На приветствие „Христос воскресе!" о. Василий ответил: „А мы уже воскресли".

Отец Василий был записан еще на проповедь в Светлую Субботу". - Но этой проповеди он уже не говорил...

В Великую Субботу, когда освящались куличи, о. Василий исповедовал и с утра, и днем, и уже когда стемнело... „Смотрите, батюшке плохо!" - воскликнул какой-то ребенок. Все посмотрели на о. Василия. Он стоял у аналоя такой бледный, словно вот-вот упадет в обморок. Иеромонах Ф. кропил святой водой молящихся, и когда, окропив о. Василия, пошел дальше, тот окликнул его: „Покропи меня покрепче...". Батюшка окропил его уже так, что залил ему все лицо. „Ничего, ничего, - облегченно вздохнул о. Василий, - теперь уже ничего". После бессонной пасхальной ночи он, по расписанию, должен был исповедовать на средней Литургии в Скиту.

Вспоминают, что проскомидию о. Василий совершал всегда четко, разрезал Агничную просфору быстрым и точным движением. Но этой Пасхой он как-то медлил... „Ты что, о. Василий?" - спросили его. „Так тяжело, - ответил он, - будто себя закалаю...".

Совершив проскомидию, он в изнеможении присел на стул. Сказал: «Никогда так не уставал». В конце пасхальной Литургии он вышел канонаршить. «Отец Василий, вы же устали, - сказал ему регент. - Вы отдыхайте. Мы сами справимся». – «А я по послушанию», - ответил о. Василий. И вот раздался его голос: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!..».

Служба кончилась в 5 час. 10 мин. утра. Народ весело выходил из храма, многие христосовались, пели... Кто-то заметил: маленького роста иеродиакон Р. христосуется с высоким о. Василием. «Ну что, батька? - смеется иеродиакон, - Христос воскресе!» - «Воистину воскресе!» - отвечает тот.[22]

§2. Инок Ферапонт

О жизни убиенного инока Ферапонта известно довольно мало.

Когда о. Ферапонт пришел из мира в монастырь (а пришел он в Оптину Пустынь), он написал в канцелярии необходимую бумагу - краткую автобиографию. Этот листок бумаги из монастырского дела - едва ли не самый пространный документ, относящийся к его жизни. «Я, Пушкарев Владимир Леонидович, - писал он, - родился в 1955 году, 17 сентября, в селе Кандаурово Колыванского района Новосибирской области. Проживал и учился в Красноярском крае. Прошел воинскую службу в СА с 1975 по 1977 г., а с 1977 по 1980 г. - сверхсрочную службу. До 1982 г. работал плотником в СУ-97. Затем учеба в лесотехникуме по 1984 г. После учебы работал по специальности техник-лесовод в лесхозе Бурятской АССР на озере Байкал. С 1987 по 1990 г. проживал в г. Ростове-на-Дону. Работал дворником в Ростовском кафедральном соборе Рождества Пресвятой Богородицы. В настоящее время освобожден от всех мирских дел. Мать проживает в Красноярском крае, Мотыгинский район, п. Орджоникидзе. Старшая сестра замужем, имеет двоих детей, младшая сестра учится в школе. 13. 09. 1990 г.[23]

При Ростовском кафедральном соборе Рождества Пресвятой Богородицы Владимир (будущий инок Ферапонт) прожил довольно долго. Он мечтал уйти в монастырь, и в отпуск ездил по монастырям, пытаясь найти обитель «по сердцу». Однажды он сказал: «Хорошо тем людям, которые умирают мученической смертью за Христа. Вот бы и мне того удостоиться!»[24].

Летом 1990 года он, наконец, собрался ехать в Оптину. Трубящий ангел, которого он там видел на башне, как бы призывал его... «Если в Оптиной Пустыни меня не примут, - сказал он, - то уйду в горы. И больше на этой земле вы меня не увидите».

Он прошел пешком 75 километров от Калуги до Козельска и поздним вечером, почти ночью, подошел к запертым воротам обители. Сделал земной поклон, помолился, но не решился стучать. Так всю эту ночь и провел у ворот Оптиной. На рассвете его заметил бригадир паломников. После некоторых расспросов его направили на послушание в паломническую трапезную. На житье Владимир был определен в скитскую гостиницу, в общую келлию на третьем этаже. Первое время он нес послушание в паломнической трапезной на втором этаже, после пострига - в братской трапезной.

Отец Ферапонт был человеком молчаливым и мягким, любил молиться. Еще он любил читать святоотеческую литературу делать выписки из нее. Самые значимые для него он вешал на стену в своей келье. Любое послушание принимал со смирением и готовностью, уповая на промысел Божий.

§3. Инок Трофим

Оптинский инок Трофим (в миру Леонид Иванович Татарников) родился в поселке Даган Тулунского района Иркутской области 4 февраля 1954 года, в день памяти святого апостола Тимофея.

Отец его, Иван Николаевич Татарников, был местный житель, а мать, Нина Андреевна, приехала сюда вместе с родителями в 1933 году из Белоруссии, спасаясь от голода. Младенец появился на свет болезненным и кричал почти беспрерывно, думали, что он не жилец на свете... Около двух лет Нина Андреевна маялась с ним, а потом, по настоянию своей бабушки, окрестила его в православном храме, и он затих, стал здоровым и улыбчивым.

Он был крещен, но в семье кроме дедушки Кузьмы и бабушек Марии и Зоей, никто не имел веры в Бога. Храм был очень далеко.

Когда отрок Леонид подрос и стал учиться в школе, он решил помогать семье, жившей в бедности. Все летние каникулы он трудился подпаском, - пасли коров. Пастух был строгий, и отроку, случалось, крепко попадало, но он не сердился и не жаловался на пастуха. Стадо было большое, и они ездили верхом на конях, объезжая его, догоняя отбившихся коров. Им помогали собаки.

Когда Леонид стал юношей, у него выработался спокойный и незлобивый нрав, хотя силой его наделил Господь весьма незаурядной. Он нравился девушкам, иные прямо сами предлагали ему жениться, но он не знал для них другого слова кроме как „сестренки" и предпочитал оставаться в одиночестве. Молодые парни завидовали ему, даже пытались бить, но всегда неудачно: он не отвечал на удары, а лишь уклонялся от них, и ни одного синяка на нем не бывало. „Не умеете бить - и не лезьте", - говорил он добродушно, не чувствуя никакой злобы на обидчиков.[25]

Заработки в колхозе были небольшие, а дети в семье подрастали, надо было одевать и обувать их, в школу снаряжать. Леонид и здесь помощник родителям. Они с матерью собирали грибы, ягоды и сдавали в сельпо.

Закончив сельскую восьмилетку, Леонид поступил в железнодорожное училище, а потом до призыва в армию трудился машинистом мотовоза. О его службе в армии почти ничего не известно, кроме того, что он получил там специальность электромонтера. После демобилизации Леонид отправился в дальнее плавание на траулере Сахалинского океанического рыболовства. Из плавания он привозил много модных и дорогих вещей, которые тут же разбирала родня. Ему часто ничего не оставалось. Всю зарплату он отдавал матери.

Много было у него и других увлечений – он занимался ремонтом и шитьем обуви, был скотник на ферме, работал в фотоателье, состоял в яхт-клубе и плавал под парусом… Но он по-прежнему был одинок, молчалив, и чувствовалось, что в противоположность наружной разбросанности в нем крепнет некий внутренний стержень.

В августе 1990 года Леонид приехал в Оптину Пустынь, где начал трудиться на послушаниях. Вскоре он заметил в себе большую перемену и ощутил, что наконец нашел то, что искал всю свою молодость, не удовлетворяясь полностью ни одним делом. В миру, кажется, никому не рассказывал о своей внутренней жизни, искании веры, - во всяком случае решение его сначала трудиться в храме, а потом идти в монастырь созревало тайно.

Говоря о разнообразии его занятий в миру, надо, вероятно, выделить главное: поиски Бога. Нет сомнений, что Сам Господь вел его. Недаром, как только он оказался в Оптиной, его покинуло беспокойство, исчезли усталость и скорбные напряженные размышления. Многое стало ясно. „Как же я раньше не знал про монашество! - сказал он. - Я бы сразу ушел в монастырь". Благодушие и радость о Господе наполнили его душу.[26]

Как и о. Ферапонт, о. Трофим был поселен в скитской гостинице. Очень скоро он смог не только применить на деле свои разнообразные знания, но и поучиться. Чего только он в обители не делал! Был трактористом, пек хлеб, чинил часы, занимался кузнечными и слесарными работами, был незаменим как электрик.

Еще в Бийске он начал учиться звонить, и вот здесь, в Оптиной, достиг больших успехов как звонарь, умеющий и наладить звон технически. Это разнообразие коренным образом отличалось от того множества дел, которыми о. Трофим занимался в миру: здесь - послушания, здесь - все с Иисусовой молитвой.[27]

Поселившись в келлии, он сразу стал брать на прочтение книги из монастырской библиотеки. Это были творения святых Отцов. Раньше он читал беспорядочно, хотя и много. Теперь появилась система и один предмет православная аскетика.

Раньше о. Трофим не занимался переплетным делом, но здесь, видя ветхую, зачитанную книгу, не мог ее не починить. Он так и делал, быстро постигая переплетное искусство. Вскоре он и послушание получил - трудиться в переплетной мастерской.

Понемногу стала собираться и небольшая келейная библиотека. Многое - на церковнославянском языке. Однако главное - пятитомное «Добротолюбие», составленное святителем Феофаном, - на русском. Это собрание таких текстов, такая школа аскетики, такое многообразие единого по духу, что, пожалуй, нелегко было бы воспринять это на церковнославянском языке при начале обучения иноческому деланию. Отец Трофим, открыв для себя это чтение, всей душою припал к нему.

Когда через семь месяцев после его появления в обители он был принят в число братии (это произошло в Неделю Торжества Православия, 27 февраля 1991 года), он внутренне уже жаждал постоянной молитвы и покаяния. А 25 сентября того же года был совершен над ним и постриг в рясофор. Он наречен был именем Трофима, апостола от семидесяти. Когда случалось ему дать кому-нибудь совет, - он поражал силой убедительного слова, ободряя унылого, утешая скорбного. Эти слова его потом люди вспоминали с благодарностью.

Пост он держал в подвижническом духе. В Четыредесятницу на первой и последней седмицах не вкушал ничего. Несмотря на упадок сил, продолжал усердно трудиться на послушаниях. Как бы поздно ни возвращался с работ - первым приходил на полунощницу, на которой советовал всем бывать обязательно. Конечно, ему, как и о. Ферапонту, помогала здесь его большая физическая сила. Однако „не в силе Бог, а в правде", - он это понимал и усердно подвизался в Иисусовой молитве. Господь помог ему утвердиться в ней. Свидетельствуют, что он много молился по ночам, делая земные поклоны.

§4. Пасха 1993 года

Иеромонах А., направляясь в Скит на раннюю Литургию, проходил мимо братского корпуса и услышал стук сапог – это сбегал по деревянной лестнице о. Трофим. «Благословите, батюшка, - сказал он, - звонить иду». Тот спросил: «Да как же ты будешь один звонить?» - «Ничего, сейчас кто нибудь подойдет», - сказал о. Трофим. Он заглянул в храм, - там уже началась уборка… И вдруг увидел о. Ферапонта, который тоже собирался звонить. И они начали славить Воскресение Христово, два лучших оптинских звонаря.

Первым был убит инок Ферапонт. Он упал, пронзенный мечом насквозь, но как это было, никто не видел. В рабочей тетрадке инока, говорят, осталась последняя запись: «Молчание есть тайна будущего века». И как он жил на земле в безмолвии, так и ушел тихим Ангелом в будущий век.

Следом за ним отлетела ко Господу душа инока Трофима, убитого также ударом в спину. Инок упал. Но уже убитый - раненый насмерть - он воистину «восста из мертвых»: подтянулся на веревках к колоколам и ударил в набат, раскачивая колокола уже мертвым телом и тут же упав бездыханным. Он любил людей и уже в смерти восстал на защиту обители, поднимая по тревоге монастырь.

У колоколов свой язык. Иеромонах Василий шел в это время исповедовать в скит, но, услышав зов набата, повернул к колоколам - навстречу убийце.

В убийстве в расчет было принято все, кроме этой великой любви Трофима, давшей ему силы ударить в набат уже вопреки смерти. И с этой минуты появляются свидетели. Три женщины шли на хоздвор за молоком, а среди них паломница Людмила Степанова, ныне инокиня Домна. Но тогда она впервые попала в монастырь, а потому спросила: «Почему колокола звонят?» - «Христа славят»,- ответили ей. Вдруг колокола замолкли. Они увидели издали, что инок Трофим упал, потом с молитвой подтянулся на веревках, ударил несколько раз набатно и снова упал.[28]

Было мирное пасхальное утро. И мысль об убийстве была настолько чужда всем, что оказавшийся поблизости военврач бросился делать искусственное дыхание иноку Ферапонту, полагая, что плохо с сердцем. А из-под ряс распростертых звонарей уже показалась кровь, заливая звонницу. И тут страшно закричали женщины. Собственно, все это произошло мгновенно, и в смятении этих минут последние слова инока Трофима услышали по-разному: “Господи, помилуй нас!”,- “Господи, помилуй! Помогите”. Убегавшего от звонницы убийцу видели еще две паломницы, как раз появившиеся у алтарной части храма и вскрикнувшие при виде крови. Рядом с ними стояли двое мужчин, и один из них сказал: “Только пикните, и с вами будет то же”. Внимание всех в этот миг было приковано к залитой кровью звоннице. И кто-то лишь краем глаза заметил, как некий человек убегает от звонницы в сторону хоздвора, а навстречу о. Василию бежит «паломник» в черной шинели. Как был убит о. Василий, никто не видел, но убит он был тоже ударом в спину.

Вот одна из загадок убийства, не дающая иным покоя и ныне: как мог невысокий щуплый человек зарезать трех богатырей? Инок Трофим кочергу завязывал бантиком. Инок Ферапонт, прослуживший пять лет близ границы Японии и владевший ее боевыми искусствами, мог держать оборону против толпы. А у о. Василия, мастера спорта в прошлом, были такие бицепсы, что от них топорщило рясу, вздымая ее на плечах, как надкрылья. Значит, все дело в том, что били со спины? Вспоминают, у инока Трофима был идеальный слух, и стоило о. Ферапонту чуть-чуть ошибиться, как он поправлял: «Ферапонт, не так!» Он не мог не услышать, как упал о. Ферапонт и умолкли его колокола. Вся звонница, наконец, размером в комнатку, и постороннему человеку здесь невозможно появиться незамеченным. Но в том-то и дело, что в обитель пришел оборотень, имеющий вид своего монастырского человека. «Друг пришел, - отвечает за сына мать о. Трофима.

Он любил людей и подумал: друг».

Однажды в юности о. Василия спросили: что для него самое страшное? «Нож в спину», - ответил он. Нож в спину - это знак предательства, ибо только свой человек может подойти днем так по-дружески близко, чтобы предательски убить со спины. «Сын Человеческий предан будет»,- сказано в Евангелии (Мк. 10, 33). И предавший Христа Иуда тоже был оборотнем, действуя под личиной любви: «И пришедше, тотчас подошел к Нему и говорит: «Равви, Равви!» И поцеловал его» (Мк. 14, 15).[29]

Следствие установило, что о. Василий встретился лицом к лицу с убийцей, и был между ними краткий разговор, после которого о. Василий доверчиво повернулся спиной к убийце. Удар был нанесен снизу вверх - через почки к сердцу. Все внутренности были перерезаны. Но о. Василий еще стоял на ногах и, сделав несколько шагов, упал, заливая кровью молодую траву. Он жил после этого еще около часа, но жизнь уходила от него с потоками крови.

Потом у этой залитой кровью земли стояла кружком спортивная команда о. Василия, приехавшая на погребение. Огромные, двухметровые мастера спорта рыдали, как дети, комкая охапки роз. Они любили о. Василия. Когда-то он был их капитаном и вел команду к победе, а потом он привел их к Богу, став для многих духовным отцом. Горе этих сильных людей было безмерным, и не давал покоя вопрос: «Как мог этот «плюгаш» одолеть их капитана?» И теперь на месте убийства они вели разбор последнего боя капитана: да, били в спину. Но о. Василий еще стоял на ногах. Они знали своего капитана - это был человек-молния с таким ошеломляющим мощным броском, что даже в последнюю минуту он мог обрушить на убийцу сокрушительный удар, покарав его. Но… не покарал.

Даже годы спустя дело об убийстве в Оптиной полно загадок. Но однажды в день Собора исповедников и новомучеников Российских молодой приезжий иеромонах говорил проповедь. И помянув о. Василия, вдруг будто сбился, рассказав о том, как на преподобного Серафима Саровского напали в лесу трое разбойников. Преподобный был с топором и такой силы, что мог бы постоять за себя. «В житии преподобного Серафима Саровского говорится, - рассказывал проповедник, - что, когда он поднял топор, то вспомнил слова Господа: «Взявшие меч, мечом и погибнут». И он отбросил топор от себя”. Вот и ответ на вопрос, а мог ли о. Василий обрушить на убийцу ответный смертоносный удар? Дерзость злодеяния была на том и построена, что здесь святая земля, где даже воздух напитан любовью. И верша казнь православных монахов, палач был уверен - уж его-то здесь не убьют. Первой к упавшему о. Василию подбежала двенадцатилетняя Наташа Попова. Зрение у девочки было хорошее, но она увидела невероятное - о. Василий упал, а в сторону от него метнулся черный страшный зверь и, взбежав по расположенной рядом лесенке-поленнице из дров, перемахнул через стену, скрывшись из монастыря. Убегая, убийца сбросил с себя шинель паломника, а чуть позже сбрил бороду - маскарад был уже не нужен.

Заключение

Благодатное старчество есть одно из высочайших достижений духовной жизни Церкви, это ее цвет, это венец духовных подвигов, плод безмолвия и Богосозерцания. Оно органически связано с иноческим внутренним подвигом, имеющим цель достижения бесстрастия, а потому и возникает одновременно с монашеством на заре христианства. Но в беге времен старчество процветает местами, достигая апогея своего развития, потом ослабевает, приходит в упадок и даже совсем забывается, чтобы, может быть, снова возродиться, подобно волнообразной кривой, то вздымающейся, то падающей и снова восстающей. Оптинское старчество – это расцвет старчества. Старец – искусный духовный врач. Он должен ясно видеть «устроение» своего ученика, характер его души и степень духовного развития его. Он должен непременно обладать даром рассуждения и «различения духов», так как ему все время приходится иметь дело со злом, стремящимся преобразиться во ангела света. Но, как достигший бесстрастия, старец обычно обладает и другими духовными дарами: прозорливости, чудотворения, пророчества.

Старчество на своих высших степенях, как, например, преподобные старцы Оптинские, получает полноту свободы в своих проявлениях и действиях, не ограниченных никакими рамками, так как уже не старец живет, но в нем живет Христос и все его действия – в Духе Святом, а потому всегда в гармонии с Церковью и ее установлениями.

Преподобных старцев Оптинских почитают не только в Русской православной Церкви, но и далеко за ее пределами. Эти подвижники благочестия у многих людей ассоциируются с примером святости, творения «умной» молитвы, ведения подвижнического образа жизни, а самое главное – пламенной любви к Богу и ближним.

Список использованной литературы

1.         Жизнеописание Оптинских новомучеников. http://optina1993.narod.ru/. (30. 05. 2008.)

2.         Жизнеописание Оптинских новомучеников. Благословенно воинство. Свято-Введенская Оптина пустынь. 2003. – 342 с.

3.         Жития преподобных старцев Оптиной пустыни. http://www.russian-inok.org/books/optinskie.php (28. 05. 2008)

4.         Иеросхимонах Амвросий, старец Оптиной пустыни. Москва, 1892 –185

5.         Краткая биография иеромонаха Василия. http://seyat.tversu.ru/zhitie.php. (29.05.2008)

6.         Неизвестная Оптина. Иеромонах Ераст (Вытропский). Изд. «Знамение», С-Пб., 1998. – 552 с.

7.         Оптинские были. Виктор Афанасьев. Изд. «Русский хронограф», Москва, 2003. – 732 с.

8.         Оптинские новомученики. http://www.pravmir.ru/article_2855.php. (29.05.2008)

9.         Оптинский патерик. Саратовская епархия,2006. – 161 с.

10.      Оптинский старец Лев. http://www.optina.info/main/3_0_17/ (29.05.2008)

11.      Оптинские старцы. http://www.4oru.org/slovo.1157.1.php (20.05.2008)

12.       Пасха Красная. Братиков убили! Журнал «Православие и мир».

http://www.pravmir.ru/article_1960. (31.05.2008)

13.       Первый Оптинский старец преподобный Лев. http://www.odos.ru/13/13-sobor-opt.php. (30.05.2008)

14.       Письма великих Оптинских старцев. Издание Сретенского монастыря. Москва, 2003. – 654 с.

15.       Преподобные старцы Оптинские. Жития и наставления. Свято-Введенская Оптина пустынь, 2002. – 508 с.

16.       Старец Макарий. http://www.optina.info/main/3_0_18/. (30.05.2008)

Приложение

Преподобный Амвросий Оптинский

Преподобный Макарий Оптинский

Преподобный Лев Оптинский

Оптина пустынь

Инок Трофим

Инок Ферапонт

Иеромонах Василий

Колокольня, на которой убили иноков Трофима и Ферапонта

Убиенные иноки Пасхальная открытка с изображением новомучеников

Фотографии новомучеников

Могилы новомучеников

Могилы новомучеников

[1] Оптинский патерик ., С.,  2006. – с. 6

[2]Оптинский старец Лев. http://www.optina.info/main/3_0_17/ (29.05.2008)

[3] Первый Оптинский старец преподобный Лев. http://www.odos.ru/13/13-sobor-opt.php. (30.05.2008)

[4]Жития преподобных старцев Оптиной пустыни http://www.russian-inok.org/books/optinskie.php, (28. 05. 2008)

[5] Оптинские старцы http://www.4oru.org/slovo.1157.1.php (20.05.2008)

[6]Жития преподобных старцев Оптиной пустыни http://www.russian-inok.org/books/optinskie.php, (28. 05. 2008).

[7] Иеросхимонах Амвросий, М., 1892 - с 8

[8] Письма великих Оптинских старцев. М, 2003. - с 356

[9] Письма великих Оптинских старцев. М., 2003. -  с. 360.

[10] Оптинские старцы http://www.4oru.org/slovo.1157.1.php  (30.05.2008)

[11] Письма великих Оптинских старцев. М., 2003. -  с. 104

[12] Преподобные старцы Оптинские. Жития и наставления. Оптина пустынь, 2004. – с.69

[13] Преподобные старцы Оптинские. Жития и наставления. Оптина пустынь, 2004. – с.71

[14] Там же. – с. 74

[15] Старец Макарий http://www.optina.info/main/3_0_18/. (30.05.2008)

[16] Письма великих Оптинских старцев. М., 2003. -  с. 105.

[17] Краткая биография иеромонаха Василия. http://seyat.tversu.ru/zhitie.php. (29.05.2008)

[18] Там же.

[19] Оптинские новомученики. http://www.pravmir.ru/article_2855.php. (29.05.2008)

[20] Там же.

[21] Краткая биография иеромонаха Василия. http://seyat.tversu.ru/zhitie.php. (29.05.2008)

[22] Жизнеописание Оптинских новомучеников. Благословенно воинство. О. п. 2003. – с. 99-102

[23] Жизнеописание Оптинских новомучеников. Благословенно воинство. О. п. 2003. – с. - 112

[24] Жизнеописание Оптинских новомучеников.http://optina1993.narod.ru/.(30. 05. 2008).

[25] Жизнеописание Оптинских новомучеников. Благословенно воинство. О. п. 2003. – с. 138

[26] Жизнеописание Оптинских новомучеников. Благословенно воинство. О. п. 2003. – с. 140

[27] Там же. – с. 142

[28] Пасха Красная. Братиков убили! Журнал «Православие и мир». http://www.pravmir.ru/article_1960. (31.05.2008)

[29] Пасха Красная. Братиков убили! Журнал «Православие и мир». http://www.pravmir.ru/article_1960. (31.05.2008)