Контрольная работа: Детская поэзия Е.А. Благининой
Содержание
Введение. Биография Елены Александровны Благининой
Поэтическое творчество Е.А. Благининой
1. Поэзия для детей или взрослых?
2. Тема семьи в творчестве
3. Тема труда в поэзии Е.А. Благининой
4. Тема Родины
5. Язык лирики, особенности стиха
Вместо заключения
Литература
Приложение. Сценарий праздника–встречи с творчеством детской писательницы Е.А. Благининой
Введение. Биография Елены Александровны Благининой
Курские края — среди всего прочего — издавна славятся соловьями, магнитной аномалией, речью. Соловьи здесь поют упоительно, над железными кладами стрелку компаса таинственно лихорадит, речь курян (все еще случается!) — родниковой чистоты. Так лирично охарактеризовал малую Родину Елены Александровны Благининой Владимир Приходько, председатель Комиссии по литературному наследию поэтессы. И рассказал далее: имя Елены Александровны Благининой знают, вероятно, все от мала до велика. Дети в этом смысле памятливей и благодарней. Стихи и поэмы Елены Благининой, ее бесконечные песенки, скороговорки, считалки, тараторки, игры давно полюбились малышам, стали неотъемлемой частью их ученья и досуга. Педагоги и воспитатели пользуются ими в своей работе.
Отец Благининой работал багажным кассиром на станции Курск-1, зимовали в Ямской слободе под Курском, на лето приезжали к деду, сельскому дьякону, в Яковлево. Колбаса и конфеты бывали только на Пасху и на Рождество. Ели щи да кашу, по воскресениям — пироги с ливером. И вдоволь овощей и фруктов. Желание сочинять возникло у Благининой очень рано: в восьмилетнем возрасте. В 1913 году окончила железнодорожную школу. На дедовы медяки поступила в Мариинскую казенную гимназию в Курске, но кончить ее не удалось: гром войны вскоре слился с громами революции, гимназию сперва слили с реальным училищем, а после, не сумев наладить занятия в новой школе, вручили всему выпуску справки и отпустили без экзаменов. [1, с.43] В 1921 году дебютировала в сборнике «Начало» стихотворением, представлявшим собой наивный сколок с Игоря Северянина. Поступила в Курский педагогический институт. Увлечена была Блоком, Ахматовой, Гумилевым, Мандельштамом. В институте кипели поэтические страсти; возмужание шло быстро. Вскоре молодая Благинина уже была членом Курского союза поэтов, участвовала в сборнике «Золотые зерна» (1921), в «Альманахе первом» (1922). «Рисунок простой, но уже уверенный»,-— писал о ее поэтической подборке Вс. Рождественский. В дальнейшем, узнав, что в Москве существует Литературно- художественный институт им. Валерия Брюсова (его называли просто — «Брюсовский институт»), решила в него поступить. Поступила в институт и одновременно работала в багажном отделении газеты «Известия». Училась у Г. Шенгели, поэта и стиховеда. Окончила институт по творческому и редакционно- издательскому циклу. Не нашла работы по специальности, работала в багажном отделении газеты «Известия». Впервые опубликовала стихи для детей в 1933 году в журнале «Мурзилка». Подружилась с редактором журнала М.П. Венгровым.
В 30-е годы, уже заявив о себе как даровитый литератор, Елена Благинина становится редактором журнала «Мурзилка», затем — журнала «Затейник». Ее связь с литературой для детей закрепляется прочно и надежно. В иноязычных литературах ее всего более интересуют поэты, писавшие для детей. Так она становится мастером перевода. Ее переложения стихов Тараса Шевченко, Леси Украинки, Марии Конопницкой, Льва Квитко, Наталии Забилы широко известны. Они вошли во многие хрестоматии и антологии.
С 1936 года стали выходить ее книги для детей: «Садко», «Осень», «Сорока-белобока», «Вот какая мама», «Стихи», «Посидим в тишине», «Огонек», «Гори-гори ясно!», «Башмачки», «Осень спросим», «Трудные стихи», «Не мешайте мне трудиться», «Аленушка», «Травушка-муравушка», «Журавушка», «Улетают-улетели» и другие. [6,с74]
В детстве в семье Благинина видела образ идеального мира, не разрушенного жестокими бурями века. Эти жестокие бури не миновали и ее семью. Она была подругой и женой талантливого поэта Георгия Николаевича Оболдуева (1898— 1954), в годы сталинского террора пережившего тюрьму и ссылку, а затем тяжело контуженного на фронте. При жизни Г. Оболдуева было опубликовано только одно его стихотворение. Единственная книга стихов — «Устойчивое неравновесье» — вышла в 1979 году в Мюнхене, подготовленная усилиями западногерманского слависта Вольфганга Казака; только сейчас обширное издание готовится и на родине. В цикле «Стихи, которых нет. (Памяти Георгия Оболдуева)» Благинина писала:
С тех пор, как ты умолк, / Не проросла твоя Песня — / Она под спудом еще — Взаперти.
В том, что Песня умолкшего поэта прорастет, Благинина не сомневалась. [5,с.72]
Поэтическое творчество Е.А. Благининой
Говоря об особенностях поэтики Елены Александровны Благининой, сложно выделить отдельные темы или предметы. Можно, скажем, наметить цикл об отношениях старших и младших, родителей и детей. Здесь возникает особый мир, психологически достоверный и тонко изображенный. Скомпоновать можно благининские стихи и по-другому — по часам суток: от рассвета до заката, от заката до рассвета. Сложить нетрудно по ремеслам и профессиям. Могут быть разные аспекты, раскладки, компоновки. [2,с.18]
Трудно разделить поэзию Благининой на детскую и взрослую, тема труда всегда связана с темой Родины, семьи.
В представленной работе сделана попытка разграничить по темам
1. Поэзия для детей или взрослых?
Обычно считается, что тема детства в творчестве писателя — мостик, по которому легче всего перейти от взрослого читателя к детскому. Есть и у Благининой память о собственных первоначальных годах жизни, о матери и отце, о сопереживании и грусти на похоронах подбитого ребятишками воробья, о собаке Волчке. Воспоминания настолько живые, что кажутся не прошлым, а настоящим. Но думается, что гораздо вернее говорит о предназначенности быть детским поэтом характер личности, обуславливающий мировидение и поэтику Благининой.
В поэзии Благининой взрослые и детские стихи переходят друг в друга легко и естественно, граница порою неуловима, и не случайно, например, стихотворение «Колея», помещенное в сборнике «Окна в сад», присутствует и в книгах для детей «Гори-гори ясно», «Журавушка»:
Над рожью, дождиком примятой, / Стоит денек, почти сквозной... / Орловский ветер пахнет мятой./ Полынью, медом, тишиной. / Иду стеной высокой хлеба. / Иду, иду, да постою, / Любуясь, как упало небо / В наполненную колею. / На синем дне летают птицы, / Плывут печально облака. / Стою... Мне страшно оступиться. / Мне очень страшно оступиться,— / Так эта пропасть глубока!
Детской ли, взрослой ли поэзии принадлежит это стихотворение? Скорее всего, перед нами просто хорошие стихи, говорящие о бездонности, о тайне мира, мерцающей в одном из бесчисленных летних дней; стихи, способные разбудить поэтическое ощущение глубины обыденного. Восхищение, любование его красотой — и в непосредственном признании поэта, но и разлито по всему стихотворению: оно в том, как переданы терпкая горечь полынного духа, сладкий запах меда и особый запах тишины; оно в звонкой прозрачности слова «сквозной», в мелодии гласных, как звуки музыки перетекающих друг в друга и приносящих чувство протяженности, беспредельности неба, поля, земли, на которой мы живем. И чувство это, при том, что поэтический взгляд Благининой всегда сосредоточен на малом, возникает также из широты поэтического жеста, которым небо смело опрокидывается в наполненную водой колею, а в другом случае — то, что принадлежит земле, выливается в небо:
«Осенний день так осторожно вылит / В небес отсутствующий водоем». [2,с.19]
Очищенное властью поэзии от потускневшего верхнего слоя, примелькавшееся сверкает нам драгоценностью, заключенной «в прохладный день, как в грань сапфира», а описана всего лишь простая рощица (так и названо стихотворение), «лесок, опушка, опять лесок. / И деревушка, как игрушка,— наискосок». И в «Колее», и здесь — российский пейзаж, застенчивый, с детства знакомый.
«Простая рощица», ее смысл, образность, ход мысли и чувства так и рвутся к ребенку. Нет, не все еще, что должно бы стать поэтическим достоянием детей, пришло к ним. И если не приоткрыть, а распахнуть дверь в поэзию Елены Благининой, то надо отдать маленькому читателю «Снегиренка» и «Там сияют зарницы» и «Землянику»...
«Снегиренок» отзовется в нем тем простодушным удивлением перед зрелищем «красногрудого чуда» на голубом сугробе, которым светится стихотворение. Ему будет близка зримость проходящих перед ним картин:
День до ниточки вымок. / А к ночи — студено. / Утром первый зазимок / Робко глянул в окно. / Дым качнулся спросонок / Над соседской трубой...
Он проникнется чистотой и наивностью стихотворного рисунка, в образности которого присутствуют предметы, сопровождающие его ежедневно:
На перилах перинки, / На ветвях бахрома...
Заразится тихим восхищением перед чудом природы и жизни в целом, не ослабевающим на всем протяжении благининского творчества,— «Это правда красиво — на снегу снегири».
Кстати, игра внутри строки однокорневыми словами («на снегу снегири») и словами, частично совпадающими зрительно и на слух («На перилах перинки»), тоже затронет ребенка. [2,с.21]
Открывая, объясняя свой внутренний мир, Благинина сделала упор на виденье обыкновенных чудес. И эпитет «житейская» во всей своей незамысловатости, будничности очень уместен в контексте ее стиха. Нельзя сказать, что Благинина была равнодушна к выдумке, к праздничной небывалости. Они занимают свое, значительное место в ее творчестве. Но высшим светом сияет для нее хлеб, вода, день, ночь, радость ходить по земле, сеять, жать, слушать пение птиц, видеть родной дворик — и ощущать, что все это жизнь — наивысшее чудо... Граненое стекло в благининской «Диковинке» воспринимается как образ искусства. Благодаря ему все привычное — скамью, ветлу, антенну — девочка видит под новым углом зрения, в непривычном ракурсе... Сквозь волшебное стекло искусства мы глядим на знакомый мир словно впервые: глазами ребенка. И любим еще больше — наше чувство свежее. Граненым стеклом искусства владеют не все, оно диковинка, редкость. Таков, по-видимому,- смысл названия стихотворения Благининой. И она не трактует правду слишком узко, не требует от нее мелких соответствий, не считает, говоря словами Пастернака, которого любила и с которым дружила, зерен в мере хлеба. Это важные черты ее творчества.
Вот стихотворение, которое так и названо — «Чудо». Начинается максимально простым сообщением: «У нас в саду случилось чудо». Да, вот так: у нас, в саду, случилось... Простота собственных слов пугает рассказчика — он боится, что ему не поверят. «Нет, правда чудо, я не вру!» Чудо, о котором идет речь, как всякое чудо, необъяснимо: «Вдруг ни оттуда, ни отсюда оно явилось поутру». Если бы заменить просторечное «не вру» книжным «не лгу» или изъять это народное «ни оттуда, ни отсюда», стихи потеряли бы долю непосредственности и очарования; да и говорится в них, как мы сейчас увидим, о житейском чуде, потому просторечия как нельзя более уместны:
Вчера крыжовник весь светился,— / Он был корявый и смешной. / А нынче сразу распустился, / Стоит под зеленью сплошной.
Самый строгий читатель согласится: ежевесеннее обновление природы — чудо, причем, ей-Богу, самое чудесное в мире; все иные выглядят в сравнении с ним сущими пустяками. Это чудо жизни.
Какие соки в нем бродили, / Чтоб чуду этому помочь?
Или ветра его будили / Весь день вчерашний и всю ночь?
Иль так на солнышке пригрелся, / Так буйно жизнь в нем расцвела, / Что он, как званый гость, оделся / На праздник света и тепла?
В голосе рассказчика уже нет робости, забыто просторечное «не вру», а интонация стиха другая—песенная, плавная. Благининское чудо — результат буйного расцвета жизни, ее выплеск, итоговое торжество. Чудо настигает врасплох, оно поражает внезапностью, оно совершенно. [3,с.23]
Поэзия Благининой полна удивления перед миром, в котором мы живем, перед нашим чудным миром. Она славит прелесть ранней поры расцвета. Она вспоминает юность, как весенний сад с цветущим кустом жасмина, а себя, как сандрильону, золушку, ждущую чуда и сопричастную ему:
Этот ливень, золотой, зеленый, / Так и хлещет — кругом голова! / И стоишь ты некой сандрильоной / В страстном ожиданье волшебства. / Молода, по-своему прекрасна, / Таинству расцвета сопричастна.
Образ мира, явленный в слове Благининой, разрубать на две части невозможно, да и не нужно. Исследователь стиха и поэт Лев Озеров безошибочно нащупал связи, неразрывные в поэзии Благининой, и нашел им точное название: «Перекличка, единенье, ауканье... аукаются, как положено, рифмы, но аукаются и времена, и города, и веси, и возрасты человека, и страны». И «взрослые» стихи аукаются с «детскими».
Вечный образ поэзии — эхо — стоит в центре поэзии Благининой, среди многообразия тем, мотивов, настроений:
Я спросила эхо: / — Замолчишь ты? / — А сама притихла и стою. / А оно в ответ мне: / — Ишь ты, ишь ты! / — Значит, понимает речь мою. / Я сказала: / — Ты поешь нескладно! / — А сама притихла и стою. / А оно в ответ мне: / — Ладно, ладно! — / Значит, понимает речь мою.
Взаимное понимание маленькой девочки со всем вокруг, приносящее ей радостный ответ, эхо, избавляющее от одиночества («Иногда гуляю я одна, а не скучно, потому что эхо...»). Не скрыта ли вместе с тем здесь и мечта любого поэта, рождающего «на всякий звук свой отклик», чтобы мир тоже услышал его голос и ответил ему (вспомним пушкинское «Эхо»)?
Вот какой источник может забить из чистосердечного детского стихотворения. И ребенок, пусть пока неосознанно, почувствует его биение сквозь хорошо обжитое, узнаваемое:
Я бегу у самого откоса / И смешную песенку пою./ Эхо звонко и разноголосо / Повторяет песенку мою...
«Звонко и разноголосо» вторят друг другу излюбленные мотивы Благининой, и эхо всякий раз пересоздается поэтом. Так и тема связи времен, поворачивающаяся то той, то иной стороной, может быть увидена как бы через двойное зеркало, через литературу в литературе (мы читаем стихотворение о том, как его героиня читает «Войну и мир»), и лирическое переживание возникает от прикосновения с далекой, но близкой Наташей Ростовой. [2,с.21]
Конечно, Благинина обращается здесь к опытному читателю с достаточно обширным кругом литературных ассоциаций. Но в рамке вопросов-ответов, отрицания- утверждения живет стихотворение на эту же тему — о памяти, соединяющей времена,— для детей. Потому раскрывается оно не в размышлениях, еще трудных для ребенка, но через предмет, который можно увидеть глазами, потрогать руками (как, например, старую, дырявую отцовскую шинель), и в форме диалога, где вопрос сразу же вызывает ответ. Чувство вычерчено линией четкой и прямой:
Почему ты шинель бережешь? / — Я у папы спросила./ — Почему не порвешь, не сожжешь? / — Я у папы спросила. / Потому мне она дорога. / Что вот в этой шинели / Мы ходили, дружок, на врага / И его одолели!
Единение с прошлым родины — и в литературной памяти, такой, как в стихотворении «Наташа Ростова», а также «Нет в почестях необходимости», в котором связь с отечественной классикой, с ее благородными нравственными заветами входит в поэтическое кредо Благининой и подкреплено намеком- напоминанием о пушкинской поэзии: Нет в почестях необходимости.
/ И в краткой славе — никакой! / Все эти малости и мнимости / Зачеркиваются строкой / О буре, мглою небо кроющей, / И о свече... Бедным- бедна, / Погаснуть бы должна! / Но все еще горит она... Горит она...
Именно в крепости и многокрасочности поэтических нитей, скрепляющих прошлое с настоящим, коренится жизнеутверждающее начало поэзии Благининой, убежденность, что жизнь оборвать нельзя, в целом она непрерывна, хотя печалью неотвратимого конца земного пути последние благининские стихи пропитаны, как горьким соком. И все равно — «Была и буду», потому что все сотворенное человеческим вдохновением не пропадает бесследно. Остается песня, останется и снегурка, вылепленная мальчиком:
Я вылепил снегурку, / Поставил на виду / Снегурушку-девчурку / Под яблоней в саду
Мысль, как всегда, «танцует» от конкретного: от тщательно прописанных подробностей, от парчовой душегрейки снегурочки, от переливающихся крупных янтарей на ее шейке, а потом уже идет к романтически-возвышенному, одухотворенному мироощущению маленького творца, понимающего, что его создание — снегурочка «светлей зари» — быстротечно, как всякая красота:
Она мой сад оставит, / Лишь солнце припечет: / Расплещется, растает, / С ручьями утечет. /
Что ни строфа, то перебегающие свет, тени, переливы настроений — радость, предчувствие разлуки и снова радость, вера маленького художника, что творение его не умрет, а останется в природе и всегда будет отзываться ему:
То эхом из колодца, / То голосом ручья. / То лебедью плывущей / В заоблачном пруду, / То яблоней цветущей / В моем родном саду.
Еще и потому между благининскими стихами для взрослых и для детей нет безусловного водораздела, что и те, и другие просты той самой простотой, что ко многим художникам приходит лишь после долгих исканий, а Благининой дана вместе с появлением ее поэзии. [2,с.22]
2. Тема семьи в творчестве
Дом, семья, чувства, которые испытывают дети по отношению к родным и близким,— важная сфера лирических интересов Благининой.
Большой популярностью у читателей-дошкольников пользуется много раз переиздававшееся стихотворение «Вот какая мама!», в котором мама не просто одевает — наряжает ребенка к весеннему празднику, и это придает ее действиям особую приподнятость. У своих близких учатся дети делать необходимую, важную работу; учатся, играя. Девочка шьет «малышу-голышу новую одёжку», яркую, удобную. Старательно пришивает «по кармашку с каждой стороны». Точно так мама пришивает карманы к ее костюму. В другом стихотворении девочка застилает постель, накидывает кисею на подушки. Мама для нее — образец аккуратности: «Я, как мама, не люблю в доме беспорядка...» Игрушки не остаются в стороне: их девочка зовет полюбоваться на свое умение!
Старшая сестренка только что научилась самостоятельно обуваться. Довольная, она хочет выучить и младшего братца:
Вот они — сапожки. / Этот — с левой ножки, / Этот — с правой ножки. / Если дождичек пойдет, / Наденем калошки. / Эта — с правой ножки, / Эта — с левой ножки. / Вот как хорошо!
Это, конечно, тоже игра. В маленьком спектакле старшая сестра играет роль внимательной матери. И, как мама, восхищается, что все надето правильно. Хотя такая деталь, как калошки, сегодня вышла из обихода, стихи не устарели.
Гармонические отношения в семье складываются не только из заботы взрослых о детях, но и из детской заботливости. Вот стихотворение о дедушке. Он уже очень стар, «ходить бедняге тяжело», дрожат колени.
Он ничего почти не видит, / Не слышит ничего — глухой... / Его и курица обидит. / Наш дедушка совсем плохой! [5,с.73]
Благинина не побоялась употребить эпитет «плохой» не в значении «лишенный положительных качеств» или «безнравственный», а в давнем значении: «слабый, немощный». Внуки нежно любят «совсем плохого» дедушку:
...Он выйдет — мы ему поможем / Поставить стульчик раскладной./ И хорошенечко усадим, / Укроем ноги, а потом / Седую бороду разгладим / Или в косички заплетем
Детские стихи о старике перекликаются со взрослыми, из книги «Складень»:
Спят старики и не боятся стужи, / Укрытые последней тишиной. / Старуха дремлет, думая о муже, / А он лежит к своей судьбе — спиной. / ...Через детей и внуков он — вернувший / Великое младенчество свое... / Он тут, он рядом, не навек уснувший, / Не навсегда покинувший ее. / Теперь она с бессонницей не сладит: / Кому из них и скоро ль уходить? .../ И край его рубашки гладит... / Так - еле-еле, чтоб не разбудить. («Старики»)
Одно из лучших «семейных» стихотворений Благининой — «Посидим в тишине»:
Мама спит, она устала... / Ну, и я играть не стала! / Я волчка не завожу, / А уселась и сижу. / ...Луч метнулся по стене, / А потом скользнул по мне. / — Ничего,— шепнул он будто,— / Посидим и в тишине!
Разговор с лучом, крадущимся «по маминой подушке»,— трогательное свидетельство того, как в детях наливаются зерна добра и юное сердце отвечает на любовь любовью. [5,с.74]
3. Тема труда в поэзии Е.А. Благининой
Ярко Елена Благинина изображает труд и людей труда. Показывая одновременно, как душевные качества человека раскрываются в труде. Профессий в стихах Елены Благининой много. И они — разные. И все — нужные людям. И как привлекательно выглядит у Елены Благининой «Веселый человек» (так называется стихотворение)! Появившись в доме, он «все перевернул вверх дном»:
Он двигал кресла и столы. / Он залезал во все углы, / Он краску на пол проливал / И песни распевал.
Этот перечень реален. И он вызвал восторг у наблюдавшего за ним ребенком.
Покурив, отдохнув, полотер берется за работу:
Сукно и щетку притащил / Веселый человек. / Он щетку воском навощил, / Веселый человек./ И ну плясать, и ну свистеть — / И начал так паркет блестеть,/Что окна вместе с синим днем / Вдруг отразились в нем. / Потом паркет сукном натер / Веселый человек. / Ох, удивительно хитер / Был этот человек! / Он двигал мебель как хотел, / Он стулья в воздухе вертел, / Но даже тетя на него / Не злилась, ничего!
К восторгу и зависти прибавляется досада. В чем дело? Тетя дает полотеру положенные деньги.
А мне за эту кутерьму, / Какую поднял ты в дому, / Такой бы вышел нагоняй, / Что только ай-ай-ай!
И то, что труд сближен с искусством, проявляется в поэтически воспетой эстетической его стороне — в сравнении полотера с танцором, в ритме, совпадающем с движениями танца, в пластичности описаний, в любимой Благининой минуте отражения красоты земного в малой его капле — в колее, наполненной дождем, или в зеркале натертого паркета, отразившего «окна вместе с синим днем».
Это не протокольный рассказ «процесса труда», как у нас говорят, а живой, психологически верный портрет человека; вырванный из жизни эпизод поэтом одухотворен. Женщина принесла корыто и начала стирать белье:
Пахнет пена под руками / И пузырится слегка, / Будто дали нашей маме / Не белье, а облака. / На плите бушует бак, / Крышкой хлопает толстяк.
Это можно перенести на картину. За пределами картины остается концовка — достояние поэзии. Белье постирано, развешано на веревке.
Ветер машет рукавами, / Треплет кофты и штаны, / Будто вдруг сбежались к маме / Все танцоры-плясуны. [6,с.76]
Любое занятие человека под пером Елены Благининой превращается в поэтически увлеченное действо, свежее просохшее белье надо прогладить. Будничное занятие. Вот оно — в изображении Елены Благининой:
Утюг идет по простыне. / Как лодка по волне, / И оставляет ровный след / На белом полотне. / Горячий, ровный-ровный след,— / Ни складки, ни морщинки нет.
Одновременно видишь утюг и лодку, простыню и речную гладь, морщины на простыне и волны на воде. Сверх того, видишь человека, который гладит белье. И словно вступаешь с ним в беседу. Это — сверхзадача поэтического образа. В стихах Елены Благининой то и дело встречаешься с этой тонко и умно решенной сверхзадачей. Она решается как в стихах для детей, получивших весьма широкое признание, так и в стихах для взрослых, еще, к сожалению, недостаточно оцененных. А вместе с тем проникновенная пейзажно-философская лирика Елены Благининой, скупо представленная в немногих книгах, относится к числу примечательных и, полагаю, непреходящих явлений русской поэзии.
Труд, особенно извечный женский, становится для Благининой метафорой жизни и творчества («...простым крестом по снегу вышивала, месила тесто теплых пашен вешних»). Все мотивы она сливает в единственную тему, в единый образ — родины. [5,с.74]
4. Тема Родины
Нелегко разъять в анализе цельность благининской поэзии, потому что стихи ее не отдельно о труде, отдельно о природе или о личной жизни. «Россия, страсть моя!» — и все у нее о России: когда рисует весны и осени, рассветы и закаты, когда размышляет о собственных стихах. Прислушиваясь к названию древнего города Суздаля, играя звучанием родной речи, она угадывает в нем давнюю судьбу родины, характер народа: В слове Суздаль — узда и даль, / Удаль, лад, и ад, и слеза...
И отчизна воссоздается ею в образах труженика («пахарь, воин, зодчий, рыбак»)... Видишь его то, как сурового, величественного старика с косой («Он вошел в автобус босой. / И стоял к двери прислонясь...»); то, как бесстрашного машиниста, что «под ветра острый свист ведет тяжелый паровоз». Нет для Благининой труда низкого или высокого — есть поэзия труда, одухотворенного человеком. Потому из стихотворения о прозаическом домашнем занятии, о глажке белья, постепенно начинают выплывать иные картины: Горячий, ровный- ровный след,— / Ни складки, ни морщинки нет...
Певучий рефрен вызывает в воображении плавное струение вод, и чистое белье приносит свежий запах зимы, потому что пахнет «морозцем, ветерком, недавно выпавшим снежком». И веер искр из-под кружащегося колеса точильщика вырывается в самое небо... Все эти запахи, этот полет, раздолье неба и земли, столь близких между собой и отраженных друг в друге, передают нам ощущение простора, того глубокого, легкого дыхания, каким дышат благининские стихи.
И оно не покидает даже в «Букварике», составленном, казалось бы, с одной целью: научить ребенка различать буквы... Теперь, когда для детей будут писаться новые учебники, «Букварик» Благининой мог бы служить образцом, в котором практическая, познавательная цель нашла поэтическое выражение.
Надо изучить букву «о» — и звук гуляет по строке, то попадает под ударение, то уходит от него. Музыкальные оттенки меняются, и в конце концов все складывается в пейзаж, который всегда набрасывает Благинина: даль за окном, высота неба, облака, отраженные в реке:
Открыты окна широко. / За окнами — Ока. / А над Окою высоко, / Высоко облака. / Они Окой отражены, / В Оке повторены. [5,с.75]
Иногда, как здесь, в стихах слышна лишь музыка, но чаще всего радуют глаз цвета синевы и золота. Золото — это «зерна потоки золотые», и солнце уподоблено хлебу:
Солнышко то спрячется за тучей, / То раскинет желтые лучи. / И сидит поджаристый, пахучий / С золотистой коркой хлеб в печи...
В «Землянике» читатель услышит гимн жизни и родине, которую уничтожить невозможно — вопреки разрушительному грохоту, в прахе и дыме войны поспевала земляника и куковала кукушка, поддерживая уверенность в победе. Причем архитектоника стихотворения подчеркнуто проста: две строфы — вопрос, одна строфа — ответ... Вопросы-ответы создают интонацию беседы с глазу на глаз, узор этих вопросов-ответов симметричен:
А поспевала ль земляника...? / А куковали ли кукушки? / Да, здесь кукушка куковала. / И земляника поспевала.
Пейзаж впаян в гражданскую тему и гражданская тема — в пейзаж. Одухотворенная природа — жалобно клонящая головки и все-таки поспевающая земляника, и все-таки кукующая кукушка — вырастает в символ непокоренности. И вывод прям, публицистичен:
Не потому ли русский войн / В пылу бомбежек и атак, / Был духом тверд, душой спокоен / И знал, что сокрушится враг.
Сад у Благининой — образ родины. Название томика «Окна в сад» подкреплено эпиграфом из Марины Цветаевой: «Пошли мне сад на старость лет...» Образ сада возникает в стихотворениях «Угадайте, где мы были?», «Зима», «Зайчики», «На моем окошке», «Мороз», «Милый сад», «О яблоке», «О дроздах» — всех не перечислить! [2,с.19]
5. Язык лирики, особенности стиха
Устная и письменная речь Елены Александровны представляется литературоведам образцовой. Разливы этой речи во всех ее тонах, во всех полутонах звука и цвета доставляют истинное удовольствие. После речевой мешанины, языковых коктейлей, после стилевой безвкусицы, которые мы встречаем сплошь и рядом у современных авторов, сочинения Елены Благининой доносят до нас переливы живого народного говора, сохраняют чистоту и прозрачность его. В этом смысле Елену Александровну можно назвать хранительницей огня, хозяйкой речевых кладов. И здесь она может быть и должна быть наставницей. Вслед за Пришвиным и Житковым, Соколовым-Микитовым и Паустовским, Исаковским и Фраерманом. Свобода и изящество слога, изобретательность и естественность словесного волеизъявления без словесной эквилибристики, богатство интонаций и гармония переходов от одной к другой — вот что можно сказать о языке произведений Елены Благининой. Здесь для исследователей непочатый край работы.
Четырехстопный ямб, чередующийся с трехстопным, столь частый четырехстопный хорей, амфибрахий баллад и описаний, редкие дактиль и анапест — все служит поэту. У Елены Благининой нет стереотипов. Все живо, все движется, все служит образу, характеру, мысли. И все так просто, все сделано из основных стихий мира: огня, воды, воздуха.
Вот я взял гармошку в руки, / Тронул бережно лады — / Полились на пальцы звуки / Ручейками без воды.
Сколько раз изображали гармонь! А такая гармонь только у Елены Благининой.
Истопила мама баньку, / Паньку на руки взяла. / Через все сугробы Паньку / Мама в баньку понесла.
Хочешь не хочешь, а запомнишь. Вроде бы частушка, но нет — нечто другое, сугубо благининское. Ее лад и склад речи. И в первом и во втором четверостишиях один и тот же размер. А звучат они по-разному. Дело в интонации. На одной и той же ритмической стежке дается разный интонационный узор. Это ли не мастерство! Время идет, а оно не стареет. Напротив, с годами все видней и все ценней запечатленный труд поэта. [6,с.77]
Благининой — это особый разговор. Она всегда готова ввернуть словцо, которое найдешь не во всяком словаре. Она писала, скажем:
«денек ни на што не похож», «наших деток не булгачь», «чисто баба-яга», «ну-ка, парень, сыграни», «я на крик», «девчонки заверчёные», «утешные слова», «дюже плох», «маменька несет хлебца мякенька», «в растопыр — брове-усы» и т. д.
Она не боялась просторечий, не страшилась соединять слова из разных пластов: это проявление внутренней свободы, органичного ощущения родного языка.
Язык лирики Благининой богат, гибок. Он способен выразить самые тонкие оттенки чувств. Он радует слух своим многообразием. Он не закостенел, потому что напитан соками народной речи. По словам А. Адалис, ее речь, «живая и чистая, открывает читателю помыслы и чувства поэта, столь часто остающиеся скрытыми, бездыханными, не проявленными у многих стихотворцев,— иногда и талантливых, и чувствующих, и мыслящих, но не способных породниться с читателем из-за просчетов в языке — в словаре, в синтаксисе, в течение речи...» [2,с.22]
Благинина не изощряется в изобретении невиданных слов, рифм, размеров. Спокойно использует традиционные рифмы и традиционные размеры, но возвращает им первозданность. И чередование четырехстопного ямба с трехстопным, и глаголы действия и движения, выстраивающиеся в сплошной рифмовке, к словесные повторы верно служат образу маленького героя, жадно, деятельно познающего мир и сознательно утверждающего это активное, веселое познание:
Я дома не люблю сидеть, / Нет, не люблю сидеть. / Мне нравится на мир глядеть, / На солнечный глядеть.
Литературная память находит себя и в легкой архаичности благининского слога. Она в постоянном привлечении фольклора, так озорно и мастерски осмысленного в стихотворении «Сороки» с переменчивостью его ритма с вкраплениями подлинного раешника, с заражающим весельем ярмарки. И частушечная интонация, ритмика хорошо приживаются в стихотворении для детей — о детях, мастерящих лодочки:
Ручейки звенят-поют. / То и знай встречаются. / Наши лодочки плывут, / На волнах качаются. [5,с.73]
Вместо заключения
Несмотря на уготованные судьбой горести, Благинина — на протяжении многих лет жизни — не утратила оптимизма и своей заповедной духовности, основы которой были заложены, конечно же, еще в детстве, на Орловщине. Это выразилось и в ее поэзии.
Все, знавшие Елену Александровну Благинину, хранят в памяти ее неповторимый образ, ее редкое обаяние, ее строгость, честность, достоинство художника, не стремящегося к славе, ни разу не высказавшего обиды на молчание критики или на невнимание, скажем, радио или телевидения. Впрочем, цену себе Благинина знала. Она была признанным учителем поэтической молодежи. Примером житейской стойкости и преданности искусству. Смирения и милосердия. Гордости и независимости. В горькие годы поддерживала семьи безвинно репрессированных Евгения Таратута, в 1950 году арестованная и как «шпионка» приговоренная к пятнадцати годам лагерей, вспоминает: «Многие тогда отвернулись от моей семьи... Лена Благинина постоянно помогала моим». «В самые тяжкие дни Лена не теряла мужества и не уставала творить добро». [1,с.44]
Впереди издание ее избранных стихотворений, публикация писем и документов из обширного архива. Земляки Благининой, орловцы, открыли на ее родине мемориал. Они не стали дожидаться тогда еще далекого две тысячи третьего года, когда со дня ее рождения исполнится сто лет.
Малыши, что впервые слушают нынче ее сказки, считалки, тараторки, втапоры (любимое благининское слово!) будут читать ее лирику, радуясь и грустя вместе с «россиянкой, солдаткой, вдовой», обладавшей «чудесным, народным, бабьим», по определению К. Чуковского, голосом.
Благининское незаносчивое слово, традиционные размеры, рифмы находятся в безошибочном созвучии с избранной темой и смыслом стиха. Наверное, поэтому свеча ее поэзии, горящая уже много лет, не гаснет и не сгорает. [4,с.15]
Литература
1. Елена Благинина // Дет.лит. – 1988. - № 5. – С.43 – 44.
2. Митина, С. Благининские посиделки // Дет.лит. – 1994. - № 4. – С.18 – 22.
3. Огнецвет, Э. Родниковая радость // Дет.лит. – 1994. - № 4. – С.22 – 24.
4. Озеров, Лев Хранительница огня // Дет.лит. – 1983. - № 5. – С.11 – 15.
5. Павлова, Н. Лирика детства / Н.Павлова. – М.: Дет.лит., 1987. – 148 с.
6. Приходько, В. «Была и буду» // Дет.лит. – 1990. - № 10. – С.74 – 78.
7. Тарасова, Л.Н. Встреча с писательницей Е.А. Благининой // Нач.шк.- 2000. - № 2. – С.107 – 111.
Приложение
Сценарий праздника–встречи с творчеством детской писательницы Е.А. Благининой
Наступил долгожданный день нашей встречи с писателем Еленой Александровной Благининой.
В уголке чтения - выставка книг Е.А. Благининой, с которыми дети познакомились заранее: «Гори-гори ясно!», «Если встанешь на заре...», «Аленушка», «Клятва бойца», «Не мешайте мне трудиться», «Почему ты шинель бережешь?», «Огонек», «Научусь- ка», «Журавушка».
На доске - портрет писательницы.
Пока гости собирались, в классе звучала музыка.
Наконец, все в сборе, и мы начали наше представление.
На сцене появляется Фея. В руке она держит волшебную палочку.
Фея
Дорогие ребята! Милые родители! Сегодня мы отправимся с вами в путь по волшебной стране, в которой живут стихи, сказки, загадки и песенки, считалки и игры, написанные писателем Еленой Александровной Благининой.
Фея взмахивает волшебной палочкой и декламирует:
Зима негаданно- нежданно / Пришла на черные поля,/
Еще вчера была туманна / Дождем одетая земля./
Деревья жалобно скрипели, / Ручьи холодные текли... /
И вдруг мотели налетели / И столько снега намели! /
И они медленно ложатся / На сад, на кровли, на скамью,/
Снежинки вьются и кружатся / И рвутся в комнату мою./
Они летят, легки и ломки / И ослепительнее звезд, /
Как будто в синие потемки / Дрожащий перекинут мост.
Гаснет верхний свет, но работает подсветка. Звучит музыкальная пьеса Г. Свиридова «Вальс» из иллюстраций к повести А.С. Пушкина «Метель». На сцену выбегают девочки в костюмах снежинок. Они исполняют танец «Снежинки» и быстро убегают.
Вновь тихо звучит музыка. Это пьеса «Декабрь» из цикла «Времена года» П.И. Чайковского. Под звуки музыки дети читают.
Морозы жестокие / В этом году! / Тревожно за яблоньки / В нашем саду./
Тревожно за Жучку: / В ее конуре — / Такой же морозище, / Как на дворе./
Но больше всего / Беспокойно за птиц, / За наших воробышков, / Галок, синиц./
У нас приготовлено / Все для зимы: / Рогожей укутаем / Яблоньки мы./
Побольше сенца / В конуру принесем, / Беднягу дворнягу / От стужи спасем./
Но птицы! / Как холодно / В воздухе им! / Поможем ли мы / Беззащитным таким?/
Поможем! / Их надо кормить, / И тогда / Им будет легко / Пережить холода. («Мороз».)
Исполняется танец «Птицы». Его исполняют мальчики, одетые в костюмы птиц (музыка из заставки к передаче «В мире животных»).
Ребята исполняют песенку о зиме (Е. Крылатов «Кабы не было зимы» из мультфильма «Зима в Простоквашино»).
Мальчик
Я вылепил снегурку, / Поставил на виду / Снегурушку-девчурку / Под яблоней в саду. /
Стоит моя царевна / Под круглым деревцом - / Царевна-королевна, / Пригожая лицом. /
В парчовой душегрейке / Стоит светлей зари, / И крупные на шейке / Играют янтари... («Снегурка».)
Девочка. Варежки у Вари / Пропали на бульваре. / Воротилась Варя / Вечером с бульвара / И нашла в кармане / Варежки Варвара... / Вот ведь как!
Далее проводится игра «Метелица». (Эта игра Е. Благининой печаталась в 1963 г. в сборнике «Красный день календаря».) Здесь, прежде всего, необходимо выбрать Метелицу, Морозца и Тучку. Выбираем их с помощью благининских считалок:
1. Паровоз, паровоз, / Что в подарок нам привез? / — Я привез цветные книжки / — Пусть читают ребятишки! / Я привез карандаши — / Пусть рисуют малыши!
2. Чтобы дом построить новый, / Запасают тес дубовый, / Кирпичи, железо, краску, / Гвозди, паклю и замазку. / А потом, потом, потом / Начинают строить дом!
3. Петушок, петушок, / Покажи свой кожушок. / Кожушок горит огнем, / Сколько перышек на нем? Раз-два-три-четыре-пять, / Невозможно сосчитать!
После того как выбраны Метелица, Морозец и Тучка, остальных ребят делим на Снежинок (девочки) и Кустики (мальчики). Все, кроме Метелицы, становятся в круг, а Метелица входит в него и останавливается. К ней подходит Морозец.
Морозец.
Метелица, красавица, ты что невесела?
Метелица.
Погода мне не нравится — Морозна и светла.
Морозец.
А ты взмахни-ка ручками, / А ты слетай за тучками, / Одну хоть приведи. / Без снега все соскучились, / Поля-то как измучились — / Им холодно, поди.
Метелица.
Ну что ж, всплесну ладошками, / Притопну-топну ножками, / С ветрами в пляс пойду!
Морозец.
А вот и тучка стелется. /
Тучка (выходя из круга).
Иду к тебе, Метелица, / Иду, иду, иду! / Мои снежинки просятся / Давно на землю броситься — /
Попробуй удержи! / Мне с ними и не справиться. / Метелица, красавица, / Возьми их, покружи!
Морозец, Тучка, Снежинки берутся за руки и быстро-быстро кружатся вокруг Метелицы, которая в это время пляшет «Русскую». Кустики выравниваются в цепочку и стоят пока на месте,
Все поют (хорам).
Как пошла, пошла / Метелица мести, / Заметает псе дороги, все пути, / Сыплет снегом на озябшие поля, / Согревается колхозная земля. / Ты пляши, пляши, Метелица, пляши! / Урожаи нынче будут хороши!
После пляски Снежинки вытягиваются в цепочку и идут навстречу Кустикам, приговаривая:
— Посмотрите, кустики, кустики! В самом деле, кустики, кустики (пятятся назад).
Снежинки опять идут вперед.
Тут их раньше не было, не было! Право слово, не было, не было! (Снова пятятся).
Снежинки останавливаются. Теперь Кустики идут на них, так же точно играя:
— Мы густые кустики, кустики! / Право слово, кустики, кустики! Нас тут раньше не было, не было! / Прямо слово, не было, не было.
Снова начинают двигаться Снежинки:
— Вы зачем посажены, кустики, / Для чего взлелеяны, милые?
Тут Морозец, Метелица, Тучка и Кустики берутся за руки и кольцом окружают Снежинок, говоря:
— Чтоб снежинок удержать, / Чтобы им не убежать, / А пушистым одеялом / До весны- красны лежать!
Кто первый выскользнет за цепь, тот и Метелица. («Метелица».)
Раздается стук в дверь. На сцене появляются Незнайка и кот Матроскин.
Незнайка
Привет, а вот и мы! Вы нас не ждали? А мы узнали о вашем празднике и решили тоже принять в нем участие.
Матроскин
Мы пришли к вам с сюрпризами. Послушайте нас внимательно.
Незнайка
Есть еще игра для вас / Я начну стихи сейчас.
Матроскин
Я начну, а вы кончайте, / Хором дружно отвечайте!
Незнайка.
На дворе снежок идет, / Скоро праздник… (Новый год).
Матроскин. Мягко светятся иголки, / Хвойный дух идет... (от елки).
Незнайка.
Ветви слабо шелестят, / Бусы яркие... (блестят).
Матроскин.
А качаются игрушки — / Флаги, звездочки... (хлопушки).
Незнайка.
Нити пестрой мишуры, / Колокольчики... (шары).
Матроскин.
Рыбок хрупкие фигурки, / Птицы, лыжницы... (снегурки).
Незнайка
Белоус и краснонос / Под ветвями Дед... (Мороз).
Матроскин
И верхушку украшая. / Там сияет, как всегда, / Очень яркая, большая, / Пятикрылая... (звезда).
Незнайка.
Ну и елка, просто диво, / Как нарядна, как... (красива).
Незнайка.
Ой, какие все молодцы! Как хорошо добавляете нужное слово!
Матроскин.
А теперь, Незнайка, давай проверим, как ребята умеют отгадывать загадки.
Незнайка.
Давай! Итак, первая загадка:
Что за звездочки сквозные / На пальто и на платке, / Все сквозные- вырезные, / А возьмешь - вода в руке? (Снежинки.)
Матроскин.
Наш серебряный кинжал / Недолго дома полежал. / Мы поднять его хотели, / А он к порогу побежал! (Сосулька.)
Незнайка.
Есть, ребята, у меня / Два серебряных коня. / Езжу сразу на обоих! / Что за кони у меня? (Коньки.)
Матроскин.
Какой это мастер / На стекла нанес / И листья, и травы, / И заросли роз? (Мороз.)
Незнайка.
Красавица какая / Стоит, светло сверкая, / Как пышно убрана... / Скажите, кто она? (Елка.)
Матроскин и Незнайка прощаются с ребятами и зрителями.
Итак, наша встреча подошла к концу. Она помогла нам поближе познакомиться с творчеством Е.А. Благининой. Ребята узнали, что Е.А. Благинина является автором не только стихов, но и загадок, сказок, считалок, тараторок, игр и песенок, переводов. Среди огромной массы литературы ребята смогли самостоятельно найти книги Е.А. Благининой, внимательно рассмотрели и прочитали их.
После проведения встречи с писателем ребята увидели свои ошибки и сами (без моей помощи и подсказки) их исправили. Вы догадались, о каких ошибках идет речь? Конечно же, кот Матроскин и Незнайка не персонажи книг Е.А. Благининой. Ребята еще раз вспомнили произведения писательницы, нашли там несколько героев, которым следует подражать, и заменили главных героев Матроскина и Незнайку на Белочку и Аленушку. Ребята сами пришли к выводу, что, если проводим встречу с определенным писателем, то в спектакле должны быть герои только его произведений. [7]