Дипломная работа: Особенности квалификации оставления в опасности

Оглавление

Введение

Глава I. Оставление в опасности: понятие, виды, история развития уголовного законодательства

§ 1. Оставление в опасности в истории российского уголовного законодательства

§ 2. Понятие и виды оставления в опасности

Глава II. Уголовно-правовое регулирование оставления в опасности

§ 1. Неоказание помощи больному

§ 2. Оставление в опасности

§ 3. Неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие

Заключение

Список источников и литературы

Актуальность темы исследования. Следуя принципу гуманизма, признаваемому сегодня одним из основополагающих принципов построения развитого общества, каждое цивилизованное государство стремится проявлять максимальное внимание к тем гражданам, которые в силу различных причин лишены возможности заботиться о себе самостоятельно.

Обеспечение жизненно важных потребностей и интересов лиц, относящихся к категории беспомощных, традиционно выступает одной из первоочередных задач социальной политики любой страны. Тем не менее, оно невозможно без активного участия в этом всех членов общества. Не случайно принцип взаимопомощи, являющийся основой существования человечества, был закреплен в правилах человеческого общежития в качестве неотъемлемой нормы поведения людей уже с момента появления самых первых общественных образований.

На данный момент эта задача реализуется через систему отношений, в которых как на государство, так и на граждан вполне справедливо возлагаются определенные обязанности по оказанию помощи людям, оказавшимся в опасном для жизни и здоровья состоянии и не способным принимать меры к самосохранению, и устанавливается ответственность за их невыполнение.

Среди мер правого регулирования указанных отношений российский законодатель использует меры уголовно-правового характера как наиболее действенные средства воздействия на общественное поведение. В Уголовном кодексе РФ закреплены несколько составов преступлений, связанных с неоказанием помощи: неоказание помощи больному (ст. 124), оставление в опасности (ст. 125) и неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие (ст. 270), - которые все чаще встречаются в жизни.

Анализ состояния преступности последних лет свидетельствует о значительном росте числа преступлений, связанных с оставлением в опасности. В средствах массовой информации и других источниках появляются данные о фактах оставления матерями своих новорожденных детей, отказов в предоставлении медицинской помощи тяжело больным, приводящих к их гибели, и т.д.

Состояние научной разработанности проблемы. Вопросы уголовной ответственности за оставление в опасности рассматривались уже в дореволюционный период становления российского государства такими известными криминалистами, как М.Н. Гернет, Н.А. Неклюдов, С.В. Познышев, Н.Н. Полянский, Н.П. Пусторослев, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий и др., однако в основном в рамках более общих теоретических разработок.

В советское время проблемы неоказания помощи в уголовном праве в той или иной степени затрагивались С.Н. Алексеевым, М.К Аниянцем, Е.А. Ануфриевым, Ф.Ю. Бердичевским, Б.М, Бирюковым, СВ. Бородиным, И.Я. Бычковым, Е.А. Вагнер, В.А. Владимировым, В.К. Глистиным, В.А. Глушковым, А.С Гореликом, И.И. Гореликом, М.М. Гродзинским, А.П. Громовым, А.А. Жижиленко, Н.И. Загородниковым, А.Ф. Зелинским, М.И. Калининым, Т.В. Кирпиченко, И.Ф. Крыловым, В.Н. Кудрявцевым, Б.А. Куриновым, Е.А. Лукашук, В.В. Лукьяновым, П.И. Орловым, И.Ф. Огарковым, А.А. Пионтковским, И.П. Портновым, И.С. Самощенко, А.А. ТерАкоповым, Г.В.Тимейко, М.Г. Шаргородским и др.

Однако, как показывает анализ советской юридической литературы, в освещении данной проблемы доминировали догмы социалистической идеологии и морали о взаимоотношениях между людьми.

В современный период отдельные составы оставления в опасности достаточно подробно рассматривались в трудах Г.Н. Борзенкова, В.И. Борисова, С.В, Гизимчука, З.С. Гладуна, А.А. Глашева, Е.Б. Дорониной, В.И. Жулева, З.В. Каменевой, А.Ю. Кошелевой, А.Н. Красикова, И.И. Лукашука, В.Б. Малинина, В.И. Малыхина, А.В. Наумова, Д.И. Писарева, Н.Ф. Путило, Д.О. Сивакова, В.В. Сташиса, К.К. Строковой, А.В. Тихомирова, В.И. Ткаченко, А.И. Чучаева, Н.Н. Ярмыша и др.

Целями работы являются исследование социальной обусловленности криминализации деяний, связанных с неоказанием помощи, углубленный анализ наиболее значимых и дискуссионных вопросов уголовной ответственности за оставление в опасности лиц, находящихся в беспомощном состоянии, разработка научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию уголовно - правового обеспечения безопасности их жизни и здоровья.

Указанные цели обусловили постановку и решение следующих задач:

-  выявление социальной природы и формулирование общего понятия «оставление в опасности» на основе выделения признаков данного акта человеческого поведения;

-  уяснение содержания конкретных видов оставления, в опасности исходя из особенностей возникновения опасного состояния потерпевшего и характера обязанности по предоставлению ему помощи, возлагаемой на ограниченный круг субъектов;

-  определение специфики причиняемого данными посягательствами вреда личности, обществу и государству;

-  историко-правовое и сравнительно-правовое исследование уголовного законодательства об ответственности за оставление в опасности;

-  анализ норм уголовного закона, непосредственно предписывающих оказывать помощь лицам, находящимся в опасном для жизни или здоровья состоянии и не способным принимать меры к самосохранению, изучение элементов и признаков соответствующих составов преступлений;

-  разработка предложений по совершенствованию уголовно-правовых предписаний предоставлять помощь указанным лицам;

-  выработка рекомендаций по применению уголовно-правовых нормой ответственности за преступления, связанные с оставлением в опасности.

Объектом исследования выступают проблемы уголовной ответственности за оставление в опасности.

Предметом исследования являются:

-    нормы дореволюционного законодательства России, устанавливающие обязанность оказывать помощь лицам, находящимся в беспомощном состоянии, соответствующие положения нормативных правовых актов СССР и РСФСР;

-   действующее уголовное законодательство Российской Федерации, предусматривающее ответственность за совершение деяний, связанных с оставлением в опасности;

-   международно-правовые, конституционно-правовые, гражданско-правовые, административно-правовые нормы и нормы иных отраслей современного российского права, регулирующие общественные отношения в сфере обеспечения безопасности жизни и здоровья лиц, не способных самостоятельно заботиться о себе, т.е. относящихся к категории беспомощных;

-   научные публикации (монографии, статьи, диссертационные исследования, учебная литература), в которых затрагиваются вопросы уголовной ответственности за оставление в опасности; судебно-следственная практика по делам о преступлениях, заключающихся в неоказании помощи лицам, нуждающимся в ней, не способным принимать меры к самосохранению.

Методология и методика исследования. В качестве методологической основы исследования выступают диалектический, догматический (формально-логический), системный, социологический, историко-правовой, сравнительно-правовой и другие методы научного познания.

Научная новизна исследования определяется тем, что работа, специально посвященная комплексному анализу вопросов уголовной ответственности за оставление в опасности, выполненная на базе положений международных правовых актов. Конституции РФ 1993 г. Уголовного кодекса РФ, иных нормативных правовых актов Российской Федерации. В результате проведенного исследования сформулировано общее понятие оставления в опасности, выделены его признаки, дана классификация, осуществлен анализ соответствующих составов преступлений, углублен и уточнен ряд теоретических положений, внесены предложения по совершенствованию уголовного законодательства, разработаны рекомендации по его применению в судебно-следственной практике.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется тем, что она представляет собой впервые осуществленное на монографическом уровне комплексное исследование механизма уголовно-правового обеспечения жизни и здоровья лиц, находящихся в опасном состоянии и не способных принимать меры к самосохранению. Изложенные в работе выводы и рекомендации могут быть использованы в качестве теоретической базы при совершенствовании норм уголовного закона об ответственности за оставление в опасности, а также учтены при внесении изменений и дополнений в соответствующие положения иных отраслей российского законодательства. Результаты проведенного исследования могут быть положены в основу дальнейших научных разработок в области правовой охраны лиц, относящихся к категории беспомощных.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка источников и литературы.

Изучение истории уголовного законодательства, столь необходимое для выявления особенностей того или иного преступления, объяснения причин его криминализации, показывает, что в России оставление в опасности приобрело характер преступного деяния достаточно давно. В памятниках русского права оно стало рассматриваться как преступление с XVII в., со времен формирования и укрепления России как единого централизованного государства.

Упоминание об оставлении без помощи впервые встречается в Соборном уложении 1649 г. В гл. XXII Уложения («Указ за какие вины кому чинити смертная казнь, и за какие вины смертию не казнити, а чините наказание») объединены несколько преступлений, которым законодатель не дал общего названия[1]. В нее входили 26 деяний, посягающих на жизнь и здоровье человека, родственные и семейные отношения, а также половую свободу женщин. Учитывая взаимосвязь этих отношений, по их смыслу деяния можно отнести к преступлениям против личности. Во всяком случае, именно так характеризует указанные деяния современный законодатель, определяя их в один общий раздел «Преступления против личности» Особенной части УК РФ.

В уголовном законодательстве последующего времени вплоть до принятия Уголовного уложения 1903 г. специально об оставлении в опасности больше нигде не упоминалось. Однако в теории и практике уголовного права этой проблеме уделялось достаточно большое внимание. Вопросы оставления в опасности довольно подробно рассматривались в рамках исследования проблем ответственности за детоубийство.

О возможности совершения детоубийства путем бездействия ученые начали говорить еще в середине XVIII в. На практике же оставление ребенка в опасности уже до появления Соборного уложения 1649 г. практически всегда признавалось видом убийства, совершенного при смягчающих обстоятельствах[2]. Оставление ребенка в безлюдном месте считали одним из видов детоубийства почти все крупные специалисты уголовного права дореволюционной России. Думается, во многом это было связано с тем, что ученые и практики учитывали, прежде всего, направленность умысла при совершении названного преступления - избавление от нежеланного ребенка. Такое отношение к данному посягательству в какой-то мере оправдано, поскольку детоубийство было на Руси довольно распространенным явлением. В основном его совершали незамужние женщины, а блуд считался одним из тяжких грехов. Женщины стремились уничтожать следы прелюбодеяния, стараясь между тем сохранить свою честь и доброе имя.

Подобное положение в некоторой степени было отражено в проектах нового Уголовного уложения 1754-1766 гг., которые отвели детоубийству место среди преступлений против жизни в гл. 29: «О таковых отцах и матерях, которые детей своих убьют, также ежели жена мужа или муж жену убьют, или беззаконно прижитого младенца вытравят». В отличие от предыдущего законодательства о детоубийстве, проекты называли уже способы совершения преступления: вытравление плода незаконно зачавшей женщины и подкидывание или оставление в опасных местах таких младенцев.

О подкидывании и оставлении ребенка обе редакции говорили неодинаково. Они называли мать беззаконной, т.е. очевидно, что в обоих случаях имелись в виду внебрачные дети. Если такой подкинутый или оставленный ребенок умирал, первая редакция проекта предусматривала отсечение матери головы, а вторая предполагала, как и за истребление плода, направление в монастырь на три года с продлением публичного покаяния до 6 мес., а в других случаях, после наказания плетьми, приказывала «ссылать вечно в казенную работу».

Впервые оставление в опасности как самостоятельное преступление было закреплено в Уголовном уложении 1903 г., что стало свидетельством значительного скачка в общественном развитии и науке уголовного нрава в том числе.

В Уложении можно выделить целый ряд статей, посвященных ответственности за самые различные виды неоказания помощи. В нем законодатель дифференцировал ответственность за указанное преступление не только, но признакам объективной стороны, но и, но характеру обязанности оказывать помощь потерпевшим, возложенной на специального субъекта.

Общему составу оставления в опасности и его разновидностям разработчики Уложения отвели отдельное место. Целая глава «О произвольном оставлении человека в опасности и неоказании помощи погибающему» охватывала несколько самостоятельных преступлений. В их число входили: подкидывание или оставление где-либо малолетнего ребенка в возрасте до 7 лет, если ему при этом угрожала опасность; оставление такого лица, которое по возрасту или, но состоянию здоровья не может проявлять о себе заботу.

Данное положение напоминает современную норму об основном составе оставления в опасности. Ученые дореволюционного периода характеризовали названный вид неоказания помощи (ст. 1513 Уложения и др.) как умышленное «покинутие» беспомощного человека в таком положении, в котором жизнь его подверглась опасности вследствие отсутствия необходимых условий[3].

Потерпевшим в указанном посягательстве выступал человек, находящийся в состоянии беспомощности. Эта беспомощность обусловливалась в первую очередь или возрастом жертвы, или болезненным ее состоянием. Отдельные авторы связывали состояние беспомощности с различными ситуациями, в которых мог оказаться путешествующий[4] Интересно, что законодатель разделял такое состояние на виды и выделял несколько его степеней. Чем выше была степень такой беспомощности, тем опаснее считалось оставление в опасности. Например, учитывался возраст ребенка. В названных нормах дети делились на три категории: в возрасте до 3 лет; от 3 до 7 лет; малолетние - старше 7 лет. Применительно к последним законодатель подробно раскрывал причины беспомощности - недостижение возраста, в котором они могут собственными силами обеспечивать себе пропитание. К таким малолетним Уложение приравнивало больных или по иной причине лишенных требуемых сил или умственных способностей.

В данной связи в законе проводилось разграничение и субъектов преступления: относительно наиболее беспомощных (детей до 7-летнего возраста) - ими выступали не только родители и лица, обязанные иметь попечение о ребенке (ст. 1513, 1514 Уложения), но и всякое другое лицо, фактически имевшее у себя такого ребенка; относительно менее беспомощных (детей старше 7 лет и больных) - только те лица, которые по закону или договору обязаны были иметь о них попечение, т.е. родители, лица, их заменяющие, воспитатели, сиделки и доктора (1516 Уложения).

Кроме того, в названную группу деяний можно включить специальные составы оставления в опасности, которые, надо сказать, как по форме, так и по содержанию, были разработаны на достаточно высоком уровне, а именно: а) неявка лиц медицинского персонала к больному или родильнице, требовавшим их помощи (1522 Уложения); б) не охранение продавцом в питейном заведении пьяного; в) неоказание помощи кораблям или судам при кораблекрушении или нападении на них (ст. 1209, 1256, 1269 Уложения).

Как видно, основное отличие этих посягательств заключается в признаках субъекта преступления и соответственно в характере обязанности по оказанию помощи потерпевшему.

Некоторое время после Октябрьской революции 1917 г. уголовного законодательства формально не существовало. В первых нормативных актах советского правительства, содержащих нормы уголовно-правового характера, учитывая направленность их на обеспечение более важных государственных и общественных интересов, об оставлении в опасности ничего не упоминалось. Однако фактически с момента установления советской власти народные суды стали привлекать к уголовной ответственности лиц за неоказание помощи погибающим, причем независимо от того, лежала ли на виновном специальная обязанность заботиться о потерпевшем и была ли у него возможность оказать эту помощь[5]. За такие деяния применялось наказание в виде краткосрочного лишения свободы.

Новая, построенная на коммунистической идеологии уголовная политика государства, на словах осуждавшая безразличное отношение к судьбе каждого советского человека, нашла свое отражение в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г, В гл. 5 «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности» законодатель выделил группу преступлений, заключающихся в оставлении в опасности: 1) оставление в опасности беспомощного человека лицом, обязанным специально заботиться о нем (ст. 163); 2) неоказание помощи погибающему лицом, специально не обязанным заботиться о нем (ст. 164); 3) неоказание помощи больному лицом медицинского персонала (ст. 165)[6].

Перечисленные статьи практически без изменений были перенесены в Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. Немного позднее перечень норм об ответственности за оставление в опасности был дополнен постановлением ЦИК и СНК СССР от 13 марта 1929 г. «О мероприятиях по усилению борьбы с транспортными преступлениями»[7]. Указанное постановление стало продолжением деятельности в области международного сотрудничества ЦИК СССР, который чуть ранее ратифицировал и признал действующей на всей территории Советского Союза Брюссельскую конвенцию от 23 сентября 1910 г. «Об объединении некоторых правил относительно оказания помощи и спасения на море».

В результате в Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. была включена ст. 196^б следующего содержания: «Непринятие должных мер капитаном одного из столкнувшихся в море судов для спасения другого судна, поскольку эти меры могли быть приняты без серьезной опасности для своих пассажиров, экипажа и судна, влечет за собой, независимо от ответственности за неподачу помощи экипажу и пассажирам терпящего бедствие судна (ст. 163 УК), лишение свободы или принудительные работы на срок до одного года или штраф до пятисот рублей»[8]. Субъектом данного преступления являлся капитан одного из столкнувшихся в море судов, который не оказал помощь по спасению другого судна, если эти меры могли быть приняты без серьезной опасности для своих пассажиров и экипажа.

Надо заметить, что на протяжении действия Уголовного кодекса в него довольно часто вносились изменения и дополнения, т.к. ряд статей устаревал, а в некоторых из них отпадала надобность. Постепенно появилась необходимость существенного пересмотра и совершенствования норм уголовного законодательства в целом. В результате был принят новый Уголовный кодекс РСФСР 1960 г.

Преступления, связанные с оставлением в опасности и неоказанием помощи, он также объединил в главе под названием «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности» (ст. 127 «Оставление в опасности», ст. 128 «Неоказание помощи больному» и ст. 129 «Неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие»).

Подводя итог историческому анализу развития уголовного законодательства об ответственности за оставление в опасности, отметим, что в России его эволюция происходила крайне медленно и противоречиво. Впервые это деяние стало признаваться самостоятельным преступлением лишь с принятием Уголовного уложения 1903 г. В советское время прежнее законодательство, по сути, еще только начинавшее строиться, было полностью разрушено, вместо этого была навязана коммунистическая идеология, которая во многом не соответствовала объективным реалиям. Долгое время необоснованно существовала уголовная ответственность за неоказание помощи посторонним лицам, хотя по смыслу такое деяние может подлежать лишь моральной оценке.

Однако, несмотря на всю имеющуюся критику, нельзя упрекнуть советского законодателя в полном отсутствии правопреемственности, поскольку наиболее удачные положения дореволюционных нормативных актов, регулирующих ответственность за оставление в опасности, были перенесены в нормы соответствующих кодексов РСФСР, В результате главным достоянием стало то, что по мере развития общественных отношений законодательное закрепление получили все возможные случаи оставления без помощи.

Оставление в опасности довольно сложное социальное явление, оценка которого зависит от множества факторов. В связи с этим необходимо более подробно остановиться на определении внутреннего содержания данного феномена, выявить присущие ему черты и особенности, поскольку от точности их установления зависит эффективность подбора средств и способов уголовно-правового реагирования. Рассмотрение оставления в опасности целесообразно начать с анализа категории «опасность».

Термин «опасность» довольно часто встречается в нормативных пра­вовых актах, науке и быту. Он употребляется при описании состояний объективной действительности в различных отраслях жизнедеятельности человека. Например, встречается в медицине, экономике, экологии и т.д. Более часто используется в сфере гражданской обороны, специально же он рассматривается лишь в рамках исследования общественных отношений по обеспечению безопасности[9].

В последние годы развернулось немало научных дискуссий по поводу терминологии в данной области. Но, несмотря на существование многочисленных определений, используемых для обозначения видов ее проявления, и в науке, и в законодательстве понятие опасности до сих пор отсутствует[10]. Как правило, разработчики нормативных актов и ученые дают лишь определение безопасности.

В литературе и нормативных правовых актах встречаются термины: «экономическая опасность», «экологическая опасность», «радиоактивная опасность» и т.д., но они лишь описывают общее состояние явления в той или иной сфере жизнедеятельности человека. При этом сущность опасности не раскрывается[11]. Наиболее разработана эта проблематика в науке безопасности жизнедеятельности, тем не менее, и здесь рассматриваемое понятие имеет весьма размытые черты, не позволяющие создать достаточ­но четкое представление о нем[12].

В различных словарях и энциклопедиях содержатся во многом по­хожие определения опасности, чаще всего отсылающие к значению прилагательного «опасный»[13]. Например, опасность как: 1) качество опасного; способность причинить вред, несчастье; 2) возможность чего-либо опасного, какого-нибудь несчастья, вреда[14]; состояние, свойство или как осторожность; возможность, угроза чего-нибудь очень плохого, наступление какого-нибудь несчастья[15].

Из перечисленных вариантов толкований можно выделить основные признаки, присущие опасности. Во-первых, следует отметить, что опасность - это состояние объективной действительности, которое существует в какой-то промежуток времени на каком-то участке пространства. Во-вторых, данное состояние характеризуется наличием явлений или процессов, обладающих поражающими и разрушительными свойствами, способными нанести вред человеку, причинить ущерб имуществу или окружающей среде, либо потенциальной возможностью их возникновения и развития.

Как видно из приведенных выше трактовок, понятие «опасность» очень тесно соприкасается и близко по смыслу с терминами «угроза», «вред», «ущерб», однако их нельзя отождествлять. Вред и ущерб в отличие от опасности относятся, прежде всего, к категории последствий и отражают лишь одну, хотя и весьма значительную составляющую опасности как явления.

Гораздо труднее провести черту между определениями опасности и угрозы, поскольку последняя также рассматривается в одном из своих значений как состояние объективного мира и в этом случае их внутреннее содержание во многом совпадает[16].

Говоря об оставлении в опасности, в первую очередь нужно учитывать, что данное явление существует в сфере общественных отношений; оно выражает собой поступок, совершаемый в рамках отношений взаимопомощи, который имеет обособленную структуру. Ему присущи такие конститутивные признаки, как наличие субъектов, взаимной связи между ними с системой образующих ее прав и обязанностей, объекта и предмета. Глагол «оставлять», от которого происходит отглагольное существительное «оставление», имеет несколько значений. Чаще всего он толкуется как: 1) уйдя, не взять кого-либо, что-либо; 2) сохранить в каком-либо положении, состоянии что-либо; 3) удалиться от кого-то, покинуть кого-либо не имея с ним больше дела; 4) прекратить заниматься чем-либо; 5) не предоставить чего-либо[17].

Из перечисленных вариантов трактовок видно, что оставление - это сложный поступок, содержание которого указывает на определенную роль человека в общественной деятельности, общественных отношениях, вклад в какое-либо дело. Он представляет собой волевой акт поведения человека, состоящий в завершении участия в каком-либо процессе, вытекающем из его жизнедеятельности, и невмешательстве в дальнейшее развитие ситуации, связанной с ним.

Особенностью названного поступка является то, что он может сопровождаться какими-либо действиями (например, когда субъект уходит). При этом действия лица связаны лишь непосредственно с его удалением от объекта, но не касаются самого объекта, по отношению к которому оно остается безучастным и объективно не соприкасается с ним. Данный поступок может совершаться без какого-либо изменения объективного мира, т.е. при полном бездействии человека, например в случае, если он не предоставляет чего-нибудь.

Смысловая интерпретация указанного глагола обнаруживает помимо прочего и некую связь оставляющего с оставляемыми им вещью или человеком, существующую до совершения рассматриваемого поступка. Об этом свидетельствуют используемые при его толковании слово «прекратить» и словосочетание «покинуть, не имея больше дела», что говорит о прерывании той самой бывшей связи.

Резюмируя сказанное, «оставление» в самом общем виде можно охарактеризовать как самоустранение какого-либо субъекта от участия в каком-либо деле, участия в дальнейшей судьбе определенного объекта в прямом и переносном смысле. Соответственно его признаками являются: наличие определенного субъекта; наличие объекта; существование связи субъекта с объектом; совершение поступка, заключающегося в отстранении субъекта от объекта и от участия в его судьбе, которое может иметь различную форму выражения в объективной действительности.

Все эти признаки в полной мере присущи и оставлению в опасности, однако данный акт поведения имеет определенную специфику, проявляющуюся в ряде особенностей.

Во-первых, необходимо обратить внимание на следующее. В быту термин «оставление в опасности» употребляют в различных ситуациях, когда опасность угрожает не только людям, но и объектам животного мира и даже имуществу. В правовом понимании его значение гораздо уже и его применяют, как правило, лишь к одушевленным предметам, в исключительных случаях - к особо ценным видам вещей, например к культурным ценностям[18]. В уголовно-правовом же смысле содержание названного термина еще более сужено. Учитывая специфику объекта уголовно-правовой охраны, в качестве которого выступают отношения взаимопомощи между людьми, касающиеся обеспечения безопасности жизни и здоровья личности, его используют лишь в случаях, когда речь идет о человеке, которого оставляет кто-то другой, т.е. объектом оставления в опасности может быть только человек.

Во-вторых, как уже отмечалось, оставляемый должен находиться в состоянии реальной опасности, в состоянии, характеризующемся наличием явлений или процессов, способных нанести ущерб его жизни или здоровью, либо потенциальной возможностью их возникновения и развития.

Два названных обстоятельства определяют сущностное содержание рассматриваемого поступка, который приобретает конкретную форму выражения. Опасность - такое явление, которое существует, во-первых, довольно длительный промежуток времени, во-вторых, в очень редких случаях прекращает свое существование, исчезает самостоятельно. Это - непрерывно протекающий процесс, вредоносные свойства которого проявляются в момент контакта с жертвой. Для недопущения наступления неблагоприятных последствий этот момент необходимо предотвратить, что представляется возможным сделать только двумя способами: либо остановить сам этот процесс, либо вывести из зоны активного действия его элементов потерпевшего. Поэтому наличие опасности для человека всегда требует активного вмешательства извне, направленного на устранение причин опасности, нейтрализацию источника угрозы или эвакуацию потерпевшего из зоны поражения.

Отсюда следует, что оставление как уголовно-правовое деяние - не просто отстранение субъекта от объекта в прямом и переносном смыслах, как говорилось ранее об оставлении вообще. В данном случае «оставление» преобразуется в несовершение определенного действия, но устранению угрозы для потерпевшего в любом ее проявлении, независимо от способа действия, которое отдельные авторы зачастую характеризуют еще как «бездействие-невмешательство»[19].

В-третьих, оставление в опасности - сложный поступок, состояний из нескольких элементов, который можно подвергать оценке с социальной и морально-этической точек зрения только в том случае, если он является виновным, т.е. сознательным и волевым. По поводу наличия данного признака практически не существует разногласий среди ученых, которые в большинстве своем склоняются к мнению, что оставление в опасности может быть совершено только осознанно[20].

Лицо, отказавшееся вмешиваться в ситуацию, сложившуюся вокруг потерпевшего, должно осознавать факт нахождения последнего в опасности. Совершающий этот поступок должен знать о положении указанного лица и хорошо представлять последствия от его присутствия в нем. Иначе говоря, факт наличия опасности должен быть ясным - не всегда для потерпевшего, но обязательно для лица, его оставляющего.

В-четвертых, между участниками рассматриваемого явления должна существовать определенная связь. Ее наличие обусловлено не только внутренним содержанием и природой самого поступка, как упоминалось ранее, но и особенностью уголовно-правовой ответственности, согласно которой бездействие, по общепринятому мнению, может признаваться преступным только в случае нарушения (невыполнения или ненадлежащего выполнения) установленной юридической обязанности действовать[21].

В данной ситуации она заранее заложена в рамках отношений взаимопомощи. Иными словами, предполагается, что по моральным соображениям каждый должен протянуть руку оказавшемуся в бедственном положении. Однако эта связь довольно абстрактна, а с юридической точки зрения взаимные права и обязанности должны быть более четкими и вытекать из более конкретных отношений.

Обязанность принимать необходимые меры для спасения людей, как считают многие ученые, должна быть прямо предусмотрена законом или вытекать из его положений[22]. На наш взгляд, она должна быть, кроме этого, основана на конкретных взаимоотношениях между индивидами. Как правило, она происходит, прежде всего, из родственных и семейных отношений либо обусловлена родом деятельности человека, состоящей в обеспечении безопасности в различных сферах жизни общества, и входит в служебные полномочия соответствующих субъектов, замещающих ответственные должности.

Помимо названных признаков оставления в опасности с позиции права значение имеют еще ряд обстоятельств, которые, так или иначе, касаются структуры и содержания всего исследуемого явления. В первую очередь речь идет о характере и степени опасности, поскольку эти показатели, как уже отмечалось, напрямую ограничивают или, наоборот, расширяют возможность вмешательства в рассматриваемую ситуацию других людей и предотвращения или нейтрализации угрозы.

Так, возникает вопрос, можно ли привлекать к ответственности лиц за неоказание помощи потерпевшим, находящимся в опасности, когда опасность столь велика, что есть возможность причинения ею вреда и окружающим людям, в том числе и тем, которые должны проявлять заботу о терпящих бедствие? Думается, что говорить в таких случаях об оставлении в опасности нет оснований, поскольку в данной обстановке отсутствуют необходимые признаки исследуемого поступка. Лицо не выступает в роли помогающего по объективным, независящим от него причинам. Его решение связано наличием неблагоприятных факторов, а выбор действий, обремененных серьезными препятствиями, сведен к минимуму. Поэтому в целом такое поведение человека нельзя признать полностью самостоятельным, а, следовательно, противоправным или даже аморальным, хотя его зачастую считают проявлением слабых сторон и негативных качеств личности.

В этих условиях важно учитывать не только наличие у обязанного лица реальной возможности оказать помощь подвергшемуся опасности, но и субъективное восприятие угрожающей обстановки, то, как оно само оценивает свои способности и силы в сравнении с потенциалом существующей угрозы.

Надо сказать, что в литературе приведенная позиция часто подвергается критике. Некоторые ученые ранее полагали, что наличие риска для лица, оставляющего в опасности другого человека, - еще не основание для освобождения от обязанности по оказанию помощи потерпевшему и соответственно не повод для освобождения от ответственности[23]. Свою позицию они основывали на понятиях общественного долга и отношений взаимопомощи. Однако современное право, базирующееся на принципах признания прав и свобод человека высшей ценностью государства, призвано в равной степени защищать индивидуальные права и законные интересы личности, в том числе и права на жизнь, здоровье и т.д. лиц, обязанных оказывать помощь в описываемых ситуациях. Думается, не случайно в праве существуют такие институты, как, например, об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, освобождения от уголовной ответственности, нормы о невиновном причинении вреда, которые, по общему правилу, устраняют виновность и ответственность лица, даже когда на него законом возложена обязанность действовать, в случае наличия непосредственной угрозы его личности[24].

Кроме того, с позиции права весьма важной представляется оценка степени вероятности приятия мер для спасения потерпевшего. Она, на наш взгляд, складывается из двух показателей. Во-первых, учитывается интеллектуальный и физиологический потенциалы жертвы. Во-вторых, принимается во внимание уровень опасности. Исходя из сопоставления названных факторов, складывается оценка реальной способности человека, находящегося в состоянии опасности, противостоять угрозе.

Принято считать, что при любых обстоятельствах, если имеется сколько-нибудь серьезная опасность, описанное соотношение всегда будет не в пользу некоторых категорий лиц (малолетних, престарелых или находящихся в болезненном состоянии). Данная позиция отражена как в нормативных правовых актах, так и в литературе. С ней трудно не согласиться[25]. Действительно, больные, малолетние и старики по естественным причинам обладают слишком слабыми способностями к самосохранению в какой бы неблагоприятной ситуации они не оказались, поскольку лишены полноценного набора физических качеств, присущих здоровому развитому человеку, позволяющих принимать необходимые меры по обеспечению собственной безопасности. Они не могут адекватно и своевременно оценить сложность своего положения или, понимая его, не в силах совершить необходимые действия, чтобы уберечь себя от надвигающейся беды и вывести себя из-под угрозы.

Так, законодатель выделяет круг лиц, относящихся к категории «беспомощных». По сути, этот круг, как небезосновательно отмечают многие авторы, включает всех перечисленных выше субъектов[26]. Однако в него входят и индивиды, неспособные оградить себя от воздействия опасных факторов по каким-либо другим, но тоже объективным причинам.

Определение понятия беспомощности является дискуссионным. Тем не менее, оно достаточно хорошо разработано в теории и на практике. Ученые, хотя и имеют разногласия по поводу определения видов беспомощного состояния, как правило, сходятся во мнении по поводу его содержания. На наш взгляд, следует согласиться с большинством авторов, которые называют два его определяющих критерия - медицинский и юридический и предлагают под беспомощностью понимать невозможность осознавать характер и значение угрозы и (или) оказывать сопротивление ее поражающему влиянию, т.е. защитить себя и предотвратить наступление вредных последствий[27].

Отдельный интерес представляет классификация оставления в опасности, составленная с учетом характера и содержания обязанностей по оказанию помощи потерпевшему. Как указывалось, наличие связи между субъектами исследуемых отношений является неотъемлемым конструктивным признаком оставления в опасности, без наличия обязанности одного лица заботиться о другом нельзя говорить, о противоправности рассматриваемого поступка. Поэтому определение круга обязанных лиц применительно к данной ситуации имеет весьма важное значение.

По названному критерию чаще всего выделяют четыре вида оставления в опасности:

-   неоказание помощи потерпевшему лицом, обязанным заботиться о нем исходя из родственных и брачно-семейных отношений;

-   неоказание помощи лицом, обязанным иметь заботу о потерпевшем в связи со служебным положением;

-   оставление потерпевшего без помощи лицом, для которого ее оказание обусловлено трудовыми обязанностями;

-   неоказание помощи потерпевшему лицом, обязанным ее оказывать в соответствии с договором[28].

Такое деление оставления в опасности на виды не случайно и, на наш взгляд, вполне обосновано. Несмотря на то, что природа происхождения обязанности всех перечисленных субъектов практически одинакова, между ними все же есть различие. Помимо прочего, используемый принцип деления позволяет создать наиболее полное представление о круге лиц, которые могут быть субъектами оставления в опасности вообще.

Как представляется, не все виды оставления в опасности по объективным причинам вписываются в пределы его действия, поскольку не соответствуют жестким параметрам и природе уголовного права в целом. Это наглядно видно в ситуациях, когда, например, для бездействующего присутствует риск причинения вреда его жизни или здоровью, при невозможности оказания помощи ввиду психофизиологических качеств личности обязанного это делать или из-за наличия факторов, создающих непреодолимые препятствия указанному лицу. То же самое касается упомянутых поступков, если они совершаются лицами, не имеющими конкретной обязанности помогать потерпевшему, и т.д. В данном случае, думается, нужно исходить из целей и задач уголовного законодательства, сущности таких его основополагающих принципов, как принцип справедливости, гуманизма, вины, положений о невиновном причинении вреда, понятия преступления, оснований и условий уголовной ответственности, обстоятельств, исключающих преступность деяния, и т.д.

Основываясь на критериях криминализации деяний и базовых принципах уголовного права, оставление в опасности следует считать преступным при бездействии лица по оказанию не связанной с риском для своей жизни и здоровья помощи потерпевшему, не способному предпринимать меры по самосохранению, которое обязано это делать в соответствии с нормативными предписаниями или в связи с родственными или семейными отношениями.

Выводы ао 2 главе

Исторический анализ развития уголовного законодательства об от­ветственности за оставление в опасности показывает, что впервые наказа­ние за него появилось в российском уголовном законодательстве с момента включения в Соборное уложение 1649 г. состава непочитания детьми родителей. Однако это утверждение следует считать условным, поскольку четких признаков оставления в опасности в названном деянии не усматривалось, а само оно, по сути, выступало элементом одного из посягательств на родственные отношения и семейные устои. Самостоятельным же составом преступления это деяние стало признаваться лишь с принятием Уголовного уложения 1903 г.

Все закрепленные в уголовном законодательстве составы оставления в опасности образуют однородную группу посягательств, в которой родовым является оставление в опасности, предусмотренное ст. 125 УК РФ, Остальные преступления, т.е. неоказание помощи больному (ст. 124 УК РФ) и неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие (ст. 270 УК РФ), выступают по отношению к нему специальными составами. Их общность проявляется как в объективной, так и субъективной стороне преступления. Они имеют единый объект, одинаковую форму выражения в объективной действительности, совершаются в форме бездействия, не влекут материальных последствий, могут быть как умышленными, так и неосторожными.

Право каждого человека на охрану здоровья и медицинскую помощь - общепризнанная норма международного права, закрепленная в таких основополагающих нормативных правовых актах, как Всеобщая декларация прав человека (ст. 25), Европейская конвенции о защите прав человека и основных свобод, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (ст. 12) и др.

В современном мире каждое цивилизованное государство стремится проявлять максимальную заботу о здоровье своих граждан, поскольку от этого во многом зависит общее благополучие каждой нации. Развитые страны объединяют усилия в сотрудничестве по повышению доступности и эффективности медицинского обслуживания людей независимо от их социального положения, этнической принадлежности и других признаков. На сегодняшний день мировым сообществом разработан целый ряд специальных конвенций и международных договоров, которые предусматривают самые разные меры охраны здоровья практически во всех сферах жизнедеятельности человека.

Обеспечение охраны здоровья населения в Российской Федерации выступает одной из приоритетных задач. Позиция государства в этой области отражена в ст. 41 Конституции РФ, которая гласит: «Каждый гражданин имеет право на бесплатную охрану здоровья и медицинскую помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения».

Закрепляя названное право на конституционном уровне, государство не просто признает его важнейшее значение и подтверждает, что здоровье человека несравнимо ни с какими материальными ценностями. Оно принимает на себя обязанность осуществлять комплекс мер, направленных на устранение причин ухудшения здоровья населения, предотвращение эпидемических, эндемических и других заболеваний, а также на создание условий, при которых каждый человек может воспользоваться любыми не запрещенными методами лечения и оздоровительными мерами для обеспечения наивысшего достижимого на современном этапе уровня охраны здоровья[29].

Действенным правовым средством обеспечения указанного права граждан выступают нормы уголовного права. В этих целях в Уголовный кодекс РФ включена ст. 124, которая содержит норму об ответственности за неоказание помощи больному.

Непосредственным объектом рассматриваемого преступления наряду с другими составами оставления в опасности, как уже отмечалось, являются общественные отношения, обеспечивающие безопасность жизни и здоровья лиц, находящихся в беспомощном состоянии и не способных принимать меры к самосохранению.

Охрана здоровья, чему посвящены все упоминавшиеся выше нормативные акты, выступает частью системы обеспечения безопасности личности в целом, анатомической целостности человека в частности как главного условия его существования.

Общественные отношения по охране здоровья нельзя рассматривать отдельно от отношений, обеспечивающих безопасность жизни человека, т.к. они находятся в прочной взаимосвязи, неотделимы друг от друга. Они - элементы единого целого, однородной группы взаимосвязанных общественных отношений, направленных на поддержание нормального функционирования организма человека, защиту личности как биологического существа. Обозначенный подход к определению данной группы общественных отношений, как представляется, более точно отражает их смысл и, самое главное, юридическую сущность. Исходя из этого, при обозначении объекта неоказания помощи больному, на наш взгляд, корректнее использовать обобщенную на более высоком уровне терминологию и говорить именно об отношениях, обеспечивающих безопасность жизни и здоровья человека.

О существовании такого вида общественных отношений позволяет говорить не только действующее ныне законодательство, регламентирующее обозначенный порядок (в литературе его еще называют медицинским правом[30], но и его особое социальное значение. Неписанный кодекс медицинской этики появился довольно давно, вне системы государственного регулирования, не по требованию и желанию государства[31]. Он сформировался еще в древние времена, когда общество прониклось уважением к медицинской профессии, стало понимать ее роль в благополучии и процветании человеческого рода, когда люди стали осознавать, что в критических ситуациях обойтись без помощи медицины невозможно.

Неслучайно такое важное общественное значение придавалось медицине в исламе и христианстве. На Востоке хирургическая операция считалась божественным даром. Первым прооперированным человеком был сам пророк Мухаммед, которому ангелы после вознесения на небеса вскрыли грудную клетку и, достав его сердце, очистили его от человеческой крови. Ангелы влили в сердце пророка божественный свет (эфир), так как считалось, что обычная кровь вызывает гордыню перед богом[32].

Немало внимания уделяется регулированию порядка осуществления медицинской деятельности и в современной литературе, где он рассматривается как самостоятельный социальный феномен[33]. Все это свидетельствует, на наш взгляд, о правомерности отнесения института медицинского обслуживания к самостоятельным видам общественных отношений.

Таким образом, нарушая обязанность по оказанию помощи больному, субъект исследуемого преступления, помимо причинения «основного» вреда, на наш взгляд, нарушает еще и порядок осуществления медицинского обслуживания и предоставления медицинской помощи, который выступает дополнительным непосредственным объектом рассматриваемого посягательства.

Содержание объекта неоказания помощи больному предусматривает в качестве обязательного его признака наличие потерпевшего, свойства которого, собственно говоря, и отражают специфику непосредственно нарушаемых этим преступлением общественных отношений, характеризует их как самостоятельный вид отношений, обеспечивающих безопасность жизни и здоровья лиц, не способных принимать меры к самосохранению.

В данном случае речь идет о лице, который в силу отсутствия определенных знаний, приобретение которых требует специальной подготовки, или по каким-либо другим причинам, например в силу физической неспособности, не может оказать себе необходимую медицинскую помощь. К «больным» нормативные правовые акты относят лиц, находящихся в любом болезненном состоянии, независимо от причины. Такую же формулировку при характеристике анализируемого состава преступления чаще всего используют и исследователи. Законодатель и специалисты в большинстве случаев, правда, не поясняют, что конкретно следует считать болезненным состоянием[34].

Соответствующее описание дают ему медики, признавая между тем относительность понятия болезни с учетом многообразия и зачастую скрытого характера ее возможных проявлений. Чаще всего его расценивают как «состояние организма, при котором утрачивается способность полноценно выполнять те или иные функции» или как «процесс развития в организме - в его целом или в отдельных частях и органах - отклонений от физиологической и анатомической нормы, нарушающих правильность жизненных отправлений организма»[35]. Как видно, и эти определения недостаточно четко отражают признаки болезненного состояния человека.

Неопределенность понятия больного в медицине дает основания некоторым ученым более свободно толковать его в уголовном праве. Некоторые авторы, раскрывая признаки потерпевшего при неоказании помощи больному, полагают, что им может быть «не только лицо, страдающее какой-либо болезнью, независимо от ее тяжести, но и лицо, хотя и не страдающее болезнью, но нуждающееся в медицинской помощи, например, роженица»[36]. С этим уточнением трудно не согласиться. Понятие «больной» охватывает помимо страдающих какой-либо болезнью и лиц, пострадавших от травмы (увечья). Вполне очевидно, что такие лица ничуть не меньше нуждаются в оказании медицинской помощи, нежели больные, и для них она имеет не меньшее значение.

Действительно, само понятие болезни по смыслу охватывает не все возможные состояния человека, при которых требуется медицинское вмешательство. Пример с роженицей, которая также имеет право на медицинское обслуживание по закону, и это право обеспечивается возложением соответствующей обязанности оказывать необходимую помощь на акушеров-гинекологов, наглядное тому подтверждение.

Обязательное медицинское обслуживание предусматривает и другие случаи, не связанные с наличием болезни, когда врач должен предпринимать определенные действия в отношении некоторых категорий лиц, и эти действия для жизни и здоровья последних имеют порой решающее значение. Имеется в виду, например, обязанность проведения медицинского осмотра субъектов, чья профессиональная деятельность сопряжена со значительными перегрузками для организма.

Таким образом, подход, используемый законодателем при формулировке диспозиции нормы в ст. 124 УК, и отсутствие четкого определения больного в законе создают путаницу в определении признаков потерпевшего описываемого преступления. Получается, что его содержанием по смыслу не охватываются отдельные нуждающиеся в медицинской помощи субъекты. Это, несомненно, препятствует достижению преследуемой рассматриваемой нормой цели - обеспечение охраны жизни и здоровья людей в полном объеме.

Учитывая данное обстоятельство, представляется целесообразным либо закрепить в законе определение понятия больного и уточнить признаки потерпевшего, либо вывести потерпевшего за рамки состава указанного состава преступного посягательства, а круг лиц, чье состояние требует медицинского вмешательства, устанавливать исходя из логического толкования термина «оказание медицинской помощи».

Первый вариант кажется нам предпочтительней, поскольку он позволит более быстро и точно устанавливать наличие потерпевшего, а также ущерб, причиненный охраняемому уголовным законом объекту. На законодательном уровне следует закрепить определение, в соответствии с которым больной будет рассматриваться как лицо, находящееся в болезненном или ином состоянии, требующем оказания медицинской помощи.

Учитывая сказанное, на наш взгляд, потерпевшим в исследуемом составе преступления может быть любое лицо независимо от гражданства, национальности и каких-либо других признаков, если оно находится в состоянии болезни или ином состоянии, требующим оказания медицинской помощи.

Объективная сторона неоказания помощи больному, характеризуется, как уже упоминалось, бездействием. Оно состоит в неисполнении виновным возложенной на него юридической или, как вытекает из смысла диспозиции нормы, закрепленной в ст. 124 УК, специальной обязанности.

Следует отметить, что именно с этим элементом рассматриваемого состава преступления связаны наиболее острые вопросы теории и практики применения анализируемой нормы. Больше всего разногласий среди специалистов вызывает, как правило, определение содержания и объема обязанности по оказанию названного вида помощи, а также характера самого бездействия.

Одно из главных противоречий связано с тем, что законодатель не указал, оказание какого конкретного вида помощи вменяется в обязанность субъекту преступления. Его приходится устанавливать исходя из толкования словосочетания «оказание помощи больному». Большинство ученых считают, что это медицинская помощь. Однако отдельные авторы высказывают предположение, что под признаки исследуемого деяния подпадает и бездействие лиц, не связанное с оказанием медицинской помощи.

Например, Ф.Ю. Бердичевский считает, что рассматриваемое преступление может заключаться в неоказании как медицинской, так и иной по характеру помощи (отказ работника аптеки предоставить телефон для вызова скорой помощи, отказ шофера скорой помощи от перевозки больного)[37]. И.Ф. Огарков относит сюда также бездействие родственников больного и совместно живущих супругов по организационному и материальному обеспечению пострадавшего и т.д.[38]

Приведенная позиция кажется нам не вполне обоснованной. Думается, выделяя норму об ответственности за неоказание помощи больному в УК РФ, законодатель тем самым хотел обособить ответственность конкретного круга лиц и то обстоятельство, что названные деяния совершаются в специфической сфере общественных отношений, а именно в области медицинского обслуживания. Неслучайно законодатель упоминает о «больном», а также устанавливает в качестве одного из видов наказания лишение права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью.

Такой вывод следует и из соотношения ее с общей нормой, предусматривающей ответственность за оставление в опасности, которая по содержанию охватывает все иные случаи неоказания помощи лицам, не способным принимать меры к самосохранению. Очевидно, что законодатель, выделяя ст. 124 в Уголовном кодексе РФ, преследовал вполне определенную цель. Иначе попросту теряется смысл установления этой нормы как специального средства уголовно-правового воздействия на отношения в сфере обеспечения жизни и здоровья человека, становятся неясным, какой объект она призвана защищать.

На наш взгляд, необходимость ее существования обусловлена наличием дополнительного объекта преступления, а именно стремлением выделить значение и роль медицины в охране жизни и здоровья людей. Указанная норма учитывает более высокие возможности медицинских работников по предотвращению причинения этим благам вреда, по сравнению с другими людьми, не имеющими специальных средств и не обладающих необходимыми навыками. Естественно, данное обстоятельство требует от них и более высокой ответственности.

Склоняясь в пользу приведенного тезиса, некоторые ученые предлагают во избежание путаницы прямо указать на это в диспозиции рассматриваемой нормы, использовав в формулировке словосочетание «неоказание медицинской помощи»[39]. Высказанное мнение заслуживает одобрения. Предложенный авторами подход, как представляется, будет более точно отражать назначение ст. 124 УК РФ и передавать суть описанного в ней состава преступления. Более удобной представляется эта формулировка и для решения вопросов квалификации.

Например, И.И. Горелик пишет, что неоказание помощи больному может выражаться в: а) неявке к больному по вызову, приглашению или по собственной инициативе (если медработнику известно о том, что в его помощи нуждаются); б) отказе принять больного в лечебное учреждение, куда он доставлен или явился сам; в) неоказании помощи больному, находящемуся в лечебном учреждении; г) не вызове специалиста медработником, который явился к больному, но оказался некомпетентным из-за недостатка знаний или по другим причинам; д) отказе постановки диагноза или, как следует из текста по смыслу, в постановке заведомо необъективного диагноза[40]. Фактически повторяет его и Н.Г. Александрова[41].

Приведенный перечень, однако, представляется неполным. В нем не прослеживаются и признаков четкой классификации, выработанной на основе какого-то единого критерия, которая мола бы создать точное представление о круге рассматриваемых деяний. К примеру, вполне допустимо в рамках приведенной классификации вставить между пунктами «в» и «г» пункт о неоказании медицинской помощи больным и пострадавшим на месте происшествия, а также во время транспортировки в медицинское учреждение.

Между тем, думается, что подобным способом вообще довольно трудно отобразить содержание неоказания помощи больному, так же, как невозможно перечислить и все случаи, в которых может оказаться больной, и определить когда и какая помощь ему требуется. Как справедливо отмечают некоторые авторы, «современное состояние знаний о болезни не всегда дает возможность не только установить момент начала болезни, но и провести резкую грань между нормальным и патологическим состоянием организма»[42].

Норма, предусматривающая ответственность за рассматриваемое преступление, как уже говорилось, является бланкетной. Для уяснения ее сути необходимо обращаться к положениям нормативных актов других отраслей законодательства. Содержание неоказания медицинской помощи вытекает главным образом из вида медицинской помощи, определяющего в свою очередь характер обязанности по ее предоставлению.

Виды медицинской помощи и критерии ее предоставления устанавливаются законодательством о здравоохранении, центральное место в котором занимают Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. Помимо названного и других законов к ним также относятся: Постановление Правительства РФ «О некоторых вопросах деятельности министерства здравоохранения и социального развития российской федерации и федерального медико-биологического агентства» от 2 июня 2008 г. № 423[43]; Приказ Министерства здравоохранения и социального развития РФ «Об утверждении порядка оказания скорой медицинской помощи» от 1 ноября 2004 г, № 179[44]; Приказ Минздрава РФ «О совершенствовании амбулаторно-поликлинической помощи населению Российской Федерации» от 20 ноября 2002 г. № 350[45] и т.д.

Опираясь на положения названных документов, можно выделить следующие виды медицинской помощи:

1) скорая медицинская помощь, которая оказывается гражданам при состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства (при несчастных случаях, травмах, отравлениях и других состояниях и заболеваниях), осуществляется безотлагательно лечебно-профилактическими учреждениями независимо от территориальной, ведомственной подчиненности и формы собственности, медицинскими работниками, а также лицами, обязанными ее оказывать в виде первой помощи по закону или по специальному правилу.

Некоторые виды медицинской помощи (например, связанные с проведением редких операций, скажем, по пересадки костного мозга, сердца, других жизненно важных органов и т.д.), наоборот, крайне важны для пациента и играют решающую роль в его судьбе. Но в виду сложности реализации и слишком высокой стоимости, ни одно государство не придает им статуса обязательных. При этом нельзя упрекнуть власти в необъективности и бездействии, поскольку любое, даже процветающее государство всегда имеет ограниченные материальные ресурсы. В России же практически все медицинские учреждения бюджетного финансирования сегодня не располагают достаточными средствами, в том числе и необходимыми для приобретения жизненно важных препаратов, требуемых для лечения тяжелых болезней[46].

Наконец, довольно сложно просто предусмотреть все случаи, когда требуется вмешательство специалиста в области медицины и когда это вмешательство является необходимым. Отсюда следует, что не каждое бездействие медицинского работника в отношении больного можно расценивать как преступное.

В данной связи целесообразно выявить и закрепить признаки медицинской помощи, имеющей наиболее важное значение с точки зрения обеспечения жизни и здоровья человека, неоказание которой является общественно опасным.

Если обратиться к законодательству о медицине, то нельзя не выделить довольно часто встречающееся в нем понятие обязательной медицинской помощи. Несмотря на разделение современной врачебной практики на государственную и частную, оно имеет одинаковое значение как в сфере деятельности платных, так и бесплатных государственных и муниципальных учреждений.

В понятие обязательной медицинской помощи, которую зачастую так и называют «бесплатной», как представляется, и вкладывается основной искомый смысл - помощи, являющейся необходимой и в то же время достаточной для поддержания нормального функционирования организма человека, а также соответствующей принципам, на которых построены общественные отношения, обеспечивающие безопасность жизни и здоровья людей.

Под обязательной медицинской помощью согласно нормативным пра­вовым актам понимается помощь, предусмотренная системой обязательного медицинского страхования, оказываемая при наличии болезни, травмы, в других случаях, требующих медицинского вмешательства, в пределах средств, предоставляемых для этих целей государством. Сюда входят скорая или неотложная помощь и первичная медицинская помощь, которые согласно Основам законодательства РФ об охране здоровья граждан являются основными, доступными и бесплатными для каждого гражданина видами медицинского обслуживания. Они включают лечение наиболее распространенных болезней, а также травм, отравлений и других неотложных состояний и осуществляется безотлагательно лечебно-профилактическими учреждениями независимо от территориальной, ведомственной подчиненности и формы собственности и оказывается бесплатно за счет бюджета[47].

Приведенное понятие, впрочем, как и другие, предлагаемые законодателем, имеет существенный недостаток. Его нельзя признать приемлемым с точки зрения уголовного права, поскольку не содержит всех необходимых признаков, по которым неоказание медицинской помощи можно было бы признать общественно опасным.

При их определении, конечно, нельзя забывать о том, входит ли оказание того или иного вида помощи в число обязательных по закону. Первостепенное значение здесь имеет установление факта - является ли оно таковым по ситуации, объективным критериям, своей природе. Обязательный характер медицинской помощи должен определяться в первую очередь состоянием здоровья больного.

Общей чертой данного вида помощи в свете сказанного выступает необходимость ее оказания. Лицо должно находиться в состоянии болезни или ином состоянии, при котором наблюдается нарушение анатомической целостности организма или нарушение его функций; это состояние должно заключать в себе угрозу здоровью человека или его жизни в виде конкретных последствий. Предотвращение же развития такой ситуации возможно лишь при вмешательстве извне, с помощью специалиста.

В зависимости от степени близости угрозы можно выделить болезненные и иные состояния, непосредственно угрожающие жизни и здоровью человека, требующие срочного вмешательства, а также состояния, при которых неблагоприятные последствия для организма человека могут и не наступить, несмотря на отсутствие медицинской помощи, но такая опасность все, же существует. В других случаях, когда угрозы жизни и здоровью человека нет вообще, неоказание ему помощи не может нести в себе общественной опасности.

В целом, на наш взгляд, можно выделить следующие признаки ситуации, при которой оказание медицинской помощи является необходимым и обязательным:

-   наличие факта болезни потерпевшего или иного отклонения в организме человека;

-   они по своему характеру опасны для жизни и здоровья человека, могут привести к существенным негативным последствиям;

-   требуется медицинское вмешательство, которое выступает неотъемлемым условием нормализации состояния потерпевшего и устранения угрозы его жизни и здоровью;

-  оказание медицинской помощи является обязательным по закону. Учитывая сказанное, под неоказанием помощи больному следует понимать неоказание медицинской помощи лицу, нуждающемуся в ней по болезни или иной причине, требующей медицинского вмешательства, если ее предоставление является обязательным в соответствии с законом.

Среди существенных признаков преступления, предусмотренного ст. 124 УК РФ, законодатель назвал «отсутствие уважительных причин» для бездействия виновного. В литературе данный признак неоказания помощи больному раскрывается практически одинаково - как отсутствие обстоятельств, препятствующих выполнению медицинским работником своих обязанностей. Описывая его, авторы, как правило, указывают на следующие причины: отсутствие возможности предоставить медицинские услуги в связи с непреодолимой силой, состоянием крайней необходимости, болезнью самого медицинского работника; отсутствие транспорта для проезда к местонахождению тяжелобольного; отсутствие инструментов или лекарств, необходимых для лечения больного, и т.д.[48]

Такое толкование не вызывает каких-либо возражений. Между тем само легальное закрепление названного признака не отражает специфики исследуемого деяния. Это наглядно видно из приведенного выше перечня. Все перечисленные обстоятельства по смыслу образуют либо признаки невиновного причинения вреда, либо примыкают к обстоятельствам, исключающим преступность деяния. Они в свою очередь подробно регламентированы общими положениями уголовного законодательства. Поэтому представляется нецелесообразным дополнительное закрепление названных выше признаков как в нормах Особенной части Уголовного кодекса вообще, так и в ст. 124 УК РФ в частности. Думается, подобный способ конструирования уголовно-правовых запретов лишь создает путаницу в уяснении содержания конкретных преступлений.

Проведенная часть исследования в большей степени отвечает на вопрос, неоказание какой помощи составляет объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 124 УК РФ, и касается характеристики внутреннего содержания этого поступка. Не меньший интерес, между тем, представляет сам факт его совершения, с установлением которого тесно связана проблема определения оконченного состава преступления. Именно этим главным образом обусловлены трудности, возникающие при квалификации рассматриваемого деяния, ошибки в правоприменительной деятельности органов следствия и суда.

Законодатель, формулируя диспозицию нормы об ответственности за неоказание помощи больному, указал среди обязательных признаков преступления последствия в виде причинения вреда жизни или здоровью потерпевшего. Эта, на наш взгляд, ошибка разработчиков Уголовного кодекса позволила многим ученым считать данный состав преступления материальным и соответственно связывать момент его окончания с наступлением последствий[49].

Как уже отмечалось, преступление, совершенное в форме бездействия, не может иметь материальный состав, поскольку бездействие как таковое не влечет последствий в виде каких-либо изменений материального мира. Поэтому избранный законодателем подход к описанию исследуемого преступления искажает истинное представление о нем.

Перечисленные в диспозиции нормы последствия не являются результатом бездействия медицинского работника. Они, как справедливо отмечают некоторые авторы, скорее выступают «свойством действия»[50], и в данном случае являются следствием развития внутренних процессов в организме потерпевшего, обусловленных внутренними же причинами.

Конечно, степень ущерба здоровью больного при неоказании медицинской помощи имеет значение, и наступление более тяжких последствий, к примеру, смерти потерпевшего, с социальной позиции, несомненно, усиливает отрицательную оценку бездействия медицинского работника. Но она показывает не степень участия в наступлении указанных последствий врача, а фактически лишь роль, которую играет медицинское вмешательство в предотвращении развития опасной для жизни и здоровья человека ситуации. Не может она объективно отражать характер и степень общественной опасности преступления.

Приведем пример. Врач отказывает в помещении в медицинское учреждение стационарного типа тяжело больному, проживающему в отдаленном поселке ввиду отсутствия средств на его лечение и пожилого возраста, практически лишающего его шансов на выздоровление. Однако, оставшись дома, больной после посещения его представителями нетрадиционной медицины, проявив силу воли, поправляется. Вполне очевидно, что в данной ситуации отказ врача в предоставлении лицу медицинской помощи несет в себе такую же общественную опасность, как и в том случае, если бы больной умер. Благоприятный же исход никак не зависит от деятельности и желания или нежелания врача и обусловлен исключительно особенностями организма потерпевшего.

Таким образом, описанные в диспозиции исследуемой нормы последствия, на наш взгляд, неправомерно считать последствиями преступления, и соответственно признаком, который определяет конструкцию его объективной стороны.

Поэтому считаем нецелесообразным включать в число обязательных признаков состава неоказания помощи больному какие-либо последствия, и предлагаем исключить словосочетание «если это повлекло ... причинение ... вреда здоровью больного» из формулировки ст. 124 УК РФ, а момент окончания преступления устанавливать исходя из факта самого бездействия. В пользу предложенного мнения высказалось более 80% опрошенных нами работников прокуратуры и судей, которые именно с этим обстоятельством связывают основные трудности квалификации рассматриваемого преступления.

Бездействие медицинских работников, как уже упоминалось, имеет различные формы выражения. Оно может быть, как связано с какими-либо проявлениями активной деятельности вовне телодвижениями или высказываниями, например при отказе в принятии в стационарное медицинское учреждение, так и состоять в полном бездействии, когда врач, скажем, не является к больному. Отдельное место в указанном ряду занимают случаи, когда врач выполняет обязанность по оказанию помощи больному частично, например, осматривает больного, ставит диагноз и предлагает обратиться за дальнейшей помощью к другому врачу, объясняя это отсутствием своего времени и т.п.

В данной связи возникает справедливый вопрос об объеме действий медицинского работника, совершение которых необходимо для признания обязанности выполненной. Надо сказать, на нем ученые не часто заостряют внимание, поскольку, как уже отмечалось, большинство из них считает этот состав преступления материальным, и связывают момент его окончания с наступлением последствий. Отдельные же авторы довольно интересно высказываются на этот счет.

Например, И.И. Горелик, указывая на сложносоставной характер неоказания помощи больному, пишет, что «сам по себе один только факт явки врача к больному или принятие его в лечебное учреждение еще не свидетельствует об исполнении медработником своего долга. Оказанию медицинской помощи предшествует постановка диагноза, без которого нельзя определить, в какой именно помощи он нуждается. Постановке диагноза в свою очередь предшествует осмотр больного, а в необходимых случаях дополнительные исследования (рентгеноскопия, лабораторные исследования и т.д.)»[51]. В зависимости от того, была ли соблюдена данная последовательность, все ли ее компоненты присутствуют, предлагается устанавливать наличие или отсутствие факта оказания медицинской помощи.

Изложенная позиция заслуживает одобрения, однако выглядит небезупречной. Она характеризует лишь частный случай неоказания помощи больному, один из множества возможных, нуждается в конкретизации. Необходимо выработать универсальный подход, который можно было бы применять ко всем случаям совершения исследуемого преступления.

На наш взгляд, при установлении факта исполнения обязанности лиц по оказанию медицинской помощи важно учитывать два обстоятельства. Во-первых, нужно принимать во внимание состояние потерпевшего. Его оценка имеет значение для установления действий, требующихся от медицинского работника. Именно соотношение качества и объема требуемой по ситуации и оказанной помощи будет объективно отражать полноту осуществления возложенной на него обязанности.

О добросовестной деятельности врача в данном случае свидетельствует соотношение, при котором не наблюдается существенного отличия между ними в качественном и количественном показателях. Преступным же будет считаться невыполнение основных, предусмотренных медицинскими правилами и обычно производимых в медицинской практике действий, соответствующих конкретному болезненному состоянию, требуемых для нейтрализации имеющейся угрозы жизни или здоровью больного. Примером может служить следующая ситуация.

Ночью у роженицы Т. дома отошли воды, на скорой помощи ее доставили в больницу, где ее осмотрел дежурный врач и поместил в палату. Начались схватки, и Т, попросила дежурившего акушера принять меры. Акушер, осмотрев пациентку, сказал, что она еще не готова к родам и потерпит до утра, когда придут на работу другие врачи и заведующий отделением. Затем он ввел обезболивающий препарат и оставил ее в палате. Утром при осмотре оказалось, что ребенок обмотан пуповиной, роженица Т. самостоятельно родить не могла, и ей еще ночью требовалось хирургическое вмешательство (кесарево сечение). Дежуривший акушер должен был вызвать бригаду врачей из хирургического отделения. В результате ребенка Т. спасти не удалось[52].

В подобных ситуациях неоказание медицинской помощи в необходимом объеме нельзя путать с проявлениями врачебной ошибки, т.е. со случаями, когда врач или иной медицинский работник, например, устанавливает неправильный диагноз и проводит на основании этого курс лечения, не соответствующий характеру отклонения в организме человека, и т.д. Такие деяния, как справедливо отмечают многие авторы, не должны быть наказуемы, поскольку они не содержат признаков вины[53].

Во-вторых, учитывая бланкетный характер рассматриваемой нормы, нельзя игнорировать правовые установления в области медицины, правила регулирующие деятельность медицинских работников по оказанию различных видов помощи. Не случайно в самой диспозиции нормы на это обращается особое внимание, в частности говорится о том, что обязанность по оказанию медицинской помощи должна прямо вытекать из закона или обязательного правила. Иначе говоря, нужно учитывать, входит ли оказание того или иного вида помощи в обязанность субъекта осуществления медицинского обслуживания, и в каком объеме.

Резюмируя сказанное, под неоказанием помощи больному следует понимать непредставление медицинской помощи больному или иному лицу, нуждающемуся в ней, в пределах обязанностей медицинского работника в объеме, требуемом состоянием потерпевшего.

Не меньшее количество спорных вопросов возникает среди ученых при определении признаков субъективной стороны и прежде всего вины в исследуемом преступлении. По поводу содержания вины наиболее распространены четыре точки зрения. Одни ученые считают, что неоказание помощи больному - это умышленное преступление, которое может совершаться только с прямым умыслом[54]. Другие полагают, что неоказание медицинской помощи возможно как с прямым, так и с косвенным умыслом[55]. Но мнению еще одной группы авторов, данное преступление вообще является нeocтopoжным[56]. Наконец, четвертая группа относит данное посягательство к преступлениям с двойной (смешанной) формой вины[57].

Авторы по-разному аргументируют свои позиции. Сторонники первой точки зрения ссылаются на специфику профессии, которая предполагает знание врачом своих обязанностей, наличие четкого представления о болезнях и травмах, а также последствиях, которые могут наступить при неоказании помощи потерпевшему. Сознательное бездействие же медицинских работников в подобных ситуациях говорит о нежелании выполнять свои обязанности, т.е. о проявлении психической активности человека, соответствующей желанию[58].

Представители второй позиции настаивают на том, что осведомленность виновного о наличии болезни, травмы или иного состояния потерпевшего, требующего медицинского вмешательства, еще не означает ярко выраженного нежелания помогать ему. Уклонение от оказания медицинской помощи потерпевшему может быть в равной мере как соединено с желанием его совершить, так, и совершено при сознательном допущении того, что больному помощь не будет оказана[59].

Специалисты, ратующие за признание рассматриваемого преступления неосторожным, объясняют свою позицию наличием прямого указания на данное обстоятельство в законе по отношению к последствиям[60]. Этот же факт выступает основным аргументом представителей последней, и, пожалуй, наиболее распространенной, соответствующей законодательному описанию преступления, точки зрения.

В. пришла в больницу на прием к эндокринологу, у которого уже давно наблюдалась (состояла на учете с диагнозом «сахарный диабет» и являлась инсулинозависимой), с жалобами на плохое самочувствие в связи с тем, что в последнее время у нее стал повышаться содержание сахара в крови. Больная просила госпитализировать или назначить дополнительное лечение. Однако врач, осмотрев ее, сказал, что инсулина она получает достаточно, в дополнительном лечении и госпитализации не нуждается, выписал успокоительное лекарство. Дома ночью В. стало плохо, она впала в диабетическую кому, ей вызвали скорую помощь и госпитализировали в больницу с высоким уровнем сахара в крови, существенно превышающим норму. Через несколько дней В. скончалась в больнице[61].

Вопрос о субъекте неоказания помощи больному также остается одним из неразрешенных до конца в теории уголовного права. С одной стороны, все ученые единогласно признают, что субъект рассматриваемого преступления - специальный; с другой - до сих пор не могут определиться, какие конкретно лица подпадают под его признаки.

Отвечая на этот вопрос, логичнее всего обратиться к законодательству о медицине. Во-первых, исходя из определения закрепленных в нем видов медицинской помощи, можно сделать первоначальный вывод о том, что к таким лицам относятся медицинские работники и «лица, обязанные оказывать первую медицинскую помощь по закону или специальному правилу».

Круг первых можно установить по Положению о профессиональных обязанностях и правах работников учреждений здравоохранения, а также по должностным инструкциям. В него входят врачи всех категорий (скорой медицинской помощи, общей практики (или так называемые лечащие и семейные врачи), лечебных и профилактических учреждений стационарного тина), а также фельдшеры, медицинские сестры, акушерки, фармацевтические работники и т.д.[62]

В литературе для их обозначения уже давно используется общее устоявшееся понятие - «медицинский персонал». Но и оно не дает достаточно четкого представления о том, какие конкретно лица относятся к субъекту рассматриваемого преступления.

Учитывая названные обстоятельства, представляется необходимым выделить признаки лица, по которым его можно отнести к субъекту неоказания помощи больному. Такая попытка проделана в Основах законодательства о здравоохранении при регламентации прав на осуществление медицинской и фармацевтической деятельности (ст. 54, 55 и 56). В них упоминаются следующие критерии, соответствующие статусу медицинского работника: наличие высшего или среднего медицинского и фармацевтического образования, полученного в Российской Федерации или иностранном государстве, наличие диплома и специального звания, а также сертификата специалиста и лицензии на осуществление медицинской или фармацевтической деятельности.

Названные критерии, являющиеся юридическими по своему характеру, довольно точно передают смысл понятия «медицинский персонал». Но для определения субъекта преступления, предусмотренного ст. 124 УК РФ, их недостаточно. Для того чтобы признать лицо соответствующим указанным признакам, обязанным оказывать медицинскую помощь и ответственным за их невыполнение по уголовному закону, необходимо наличие у него способности это делать и конкретно установленной правовой обязанности оказывать гражданам медицинские услуги, вытекающей из реально осуществляемой профессиональной деятельности.

Другими словами, врач или иной медицинский работник должны быть практикующими, занимать должность или состоять в штате государственного, муниципального или частного медицинского учреждения. Такой признак субъекта рассматриваемого преступления называется, например, в УК Беларуси[63].

Однако и этого, на наш взгляд, еще недостаточно. Для соответствия анализируемого уголовно-правового запрета критериям объективности (предусматривал ответственность за невыполнение действий, которые лицо в силах осуществить, обладает для этого необходимыми способностями и располагает соответствующими средствами) нужно, чтобы деятельность медицинских работников была не просто связана с медицинским обслуживанием или медициной вообще (например, лаборантов, зубных техников и т.д.). Она должна непосредственно включать в себя обязанность по оказанию конкретного вида медицинской помощи. Именно этой позиции придерживается и судебная практика[64].

Ответственность за неоказание помощи больному лиц, не относящихся к медицинскому персоналу, также относится к числу дискуссионных проблем. Его постановка во многом обусловлена неконкретностью законодателя в отношении определения признаков объективной стороны преступления (в диспозиции нормы разработчики УК не указали ни на вид требуемой помощи, ни конкретно на лиц, обязанных ее оказывать). Из содержания определения - «лица, обязанные ее оказывать в соответствии с законом или специальным правилом» - остается непонятным еще и то, что за специальные правила имел в виду законодатель и где они закреплены.

Помимо этого неясность в рассматриваемый вопрос вносят и нормативные правовые акты, регулирующие отношения в области здравоохранения. Они в некоторых случаях обязывают оказывать медицинскую помощь лиц, не являющихся медицинскими работниками, не имеющих медицинского образования и не отвечающих другим обязательным критериям, которым должны соответствовать лица медицинского персонала и которые необходимы для осуществления медицинской деятельности (например, водители автомобилей скорой помощи и др.).

Некоторые специалисты включают таких лиц в круг ответственных по ст. 124 УК РФ[65]. Большинство же авторов не относят их к субъекту данного преступления, считая, что таким образом необоснованно расширяется круг ответственных лиц и соответственно круг деяний, которые необходимо квалифицировать по данной статье. Критикуя возможность привлечения названных лиц к ответственности за неоказание помощи больному, ученые аргументируют свою позицию тем, что указанная точка зрения не согласуется с нормативными актами о профессиональных обязанностях медицинских работников, в соответствии с которыми данные лица по своему положению не оказывают медицинской помощи[66].

Этот довод не очень удачен. Например, Приказ Минздрава РФ от 26 марта 1999 г. № 100 «О совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Российской Федерации», регулирующий порядок организации деятельности подразделений скорой медицинской помощи, прямо обязывает водителя автомобиля принимать участие в оказании неотложной медицинской помощи в случаях, когда этого требует обстановка. Понятно, что по роду своей деятельности он этим заниматься не должен[67].

Отдельные авторы причисляют к субъектам данного преступления и лиц, чья профессиональная деятельность вообще не связана с медициной, в частности работников правоохранительных органов[68].

На наш взгляд, определяющим фактором при установлении признаков субъекта преступления в таких случаях выступает наличие установленной законом обязанности по оказанию медицинской помощи. Если закон такую обязанность предусматривает, значит, даже не являясь медицинским работником, лицо признается субъектом преступления.

Учитывая изложенные выше доводы, субъектом преступления, за­ключающегося в неоказании помощи больному, следует считать не только медицинских работников, но и иных лиц, в чьи профессиональные обязанности входит оказание медицинской помощи.

Преступление, предусмотренное ст. 125 УК РФ, как уже отмечалось, выступает родовым составом по отношению к другим видам оставления в опасности, закрепленным в ст. 124 и 270 УК РФ. По сути, он охватывает все случаи неоказания помощи лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии и не способным принимать меры к самосохранению.

Такое посягательство традиционно присутствует в уголовном законодательстве многих государств. Его содержание в кодексах разных стран несколько отличаются. Где-то оно представлено одним деянием, где-то имеет сложную структуру и включает два или три вида преступного поведения, различающихся между собой, как правило, в зависимости от характера обязанности, возложенной на субъекта, признаков ситуации, в которой находится потерпевший, или последствий. По-разному выглядит его описание в диспозиции уголовно-правовых норм, однако смысл этого преступления везде остается одинаковым.

Как справедливо отмечают многие авторы, содержание объекта преступления часто определяется исходя из признаков предмета посягательства или потерпевшего, указанных в диспозиции соответствующей нормы[69], Поэтому характер их отражения в законе имеет весьма важное значение, как с точки зрения теории, так и практики.

Статья 125 УК РФ называет потерпевшим «лицо, находящееся в опасном для жизни или здоровья состоянии, лишенное возможности принимать меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности». Данная формулировка порождает далеко неоднозначное толкование ее в юридической литературе.

Это объясняется в первую очередь неудачным способом перечисления видов беспомощного состояния потерпевшего. Перечень их, с одной стороны, является излишне подробным, а с другой - не отражает полностью содержания, вкладываемого в значение потерпевшего при оставлении в опасности. Получается, попытка законодателя описать круг лиц, относящихся к категории беспомощных, не дает достаточно четкого представления о них, что и позволяет по-разному толковать ее специалистам.

Из приведенного определения можно выделить два основных признака, присущих потерпевшему в анализируемом составе преступления:

1) лицо находится в состоянии, опасном для жизни или здоровья;

2) оно лишено возможности принимать меры к самосохранению.

Их содержание по-разному раскрывается учеными. Разногласия по поводу определения первого из них вызваны отсутствием среди криминалистов единой оценки угрозы, существующей для потерпевшего. Так, В.И. Ткаченко описывает опасное для жизни или здоровья состояние как состояние, при котором над жизнью потерпевшего нависла реальная и неминуемая опасность, которая может привести к смерти, если ему не будет оказана необходимая помощь[70]. Несколько отличается позиция по этому поводу Н.Ф. Кузнецовой, которая считает неправомерным говорить в подобных случаях только об опасности, нависшей над жизнью, поскольку объектом исследуемого деяния в равной степени выступает и здоровье человека[71].

Подобное разнообразие точек зрения обусловлено тем, что описываемый признак, впрочем, как и признак беспомощного состояния человека, относятся в уголовном праве к категории оценочных. Однако неверно рассматривать опасность в данном контексте исключительно в отношении жизни потерпевшего.

Объективная сторона оставления в опасности имеет сложную конструкцию. Именно с ней связано большинство дискуссий ученых, исследующих проблемы уголовной ответственности за оставление в опасности.

Если следовать буквальному толкованию нормы, закрепленной в ст. 125 УК РФ, то к лицам, ответственным за данное деяние, нужно относить не только субъектов, не предоставивших помощи потерпевшему, но и поставивших его каким-либо образом в опасное для жизни или здоровье состояние. Получается, что данное деяние, по сути, охватывает два вида преступного поведения.

Указанные формы оставления в опасности имеют, как нам кажется, совершенно различную юридическую природу, однако данная редакция нормы была положительно воспринята в литературе с момента ее закрепления в Уголовном кодексе. И.И. Горелик одним из первых провел и обосновал их классификацию на: 1) оставление в опасности и 2) поставление в опасность[72].

Вообще надо сказать, понятие «поставление в опасность» появилось в теории уголовного права достаточно давно. Но ранее авторы оперировали им только при характеристике «чистого» бездействия, главным образом в целях обоснования различия между такими формами поведения, как бездействие, способное непосредственно порождать те или иные вредные последствия («бездействие, создающее конкретную опасность»), и бездействие - невмешательство, выражающееся в невоспрепятствовании наступлению вредных последствий, вызванных другими причинами[73].

Однако затем его стали связывать именно с составами оставления в опасности. Применительно к данным посягательствам поставление в опасность в последнее время рассматривается в литературе как бездействие, которое создает конкретную опасность. Оно приравнивается к действию, если отвечает трем условиям: 1) к моменту возникновения обязанности действовать опасная ситуация еще не существует; 2) на бездействовавшем в силу его непосредственных служебных функций, закона или договора лежала обязанность действовать, чтобы предотвратить возникновение этой ситуации; 3) вследствие бездействия такого лица события развиваются до степени возникновения опасной ситуации[74].

Например, Н.Г. Александрова считает, что основное отличие между указанными видами оставления в опасности заключается в объеме обязанностей. При бездействии, создающим опасность, виновный должен предотвращать само возникновение опасности, а при бездействии-невмешательстве - лишь оказать помощь, чтобы устранить уже возникшую опасность[75]. На первый взгляд, речь идет исключительно о бездействии.

О наличии действия как основного фактора, создающего угрозу жизни или здоровью человека, в рассматриваемом деянии свидетельствуют и приводимые примеры. Н.Г. Александрова полагает, что обязанность совершить определенные действия может возникнуть вследствие конкретных действий лица, скажем, когда взрослый человек берется научить подростка плавать, помогает ему доплыть до середины реки, а затем уплывает от него и не возвращается к нему, когда подросток начинает тонуть и звать на помощь. «Тем самым, - пишет автор, - не оказывается помощь, и такое бездействие по ст. 125 УК определяется как заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству или вследствие своей беспомощности, если виновный сам поставил его в опасное для жизни положение»[76].

Из сказанного вытекает, что действие в данном преступлении не только присутствует, но в большинстве случаев и порождает опасное состояние потерпевшего. Следовательно, поставление в опасность нельзя рассматривать как одну из форм оставления в опасности.

Как бы не трактовали ст. 125 УК РФ специалисты, получается, что она одновременно устанавливает ответственность за два совершенно различных посягательства, которые законодатель, на наш взгляд, необоснованно объединил в один состав преступления.

Во-первых, в подобной конструкции нет никакой необходимости, поскольку УК РФ предусматривает достаточное количество традиционных, проверенных временем средств противодействия посягательствам, направленным на причинение вреда жизни и здоровью человека (имеются в виду виды причинения смерти, телесных повреждений и т.д.). Во-вторых, таким образом, нарушаются технико-юридические критерии построения норм УК РФ и принципы уголовного права.

Возникает и проблема отграничения оставления в опасности от преступлений, непосредственно посягающих на жизнь и здоровье, а также покушений на них. На ней ученые довольно часто заостряют внимание. Наиболее показательными в этом плане выступают примеры квалификации случаев оставления без присмотра или подбрасывания детей, а также непредоставления помощи пострадавшим от дорожно-транспортных происшествий, которые достаточны распространены на практике.

Другие предлагают исходить из внутреннего психического отношения виновного к действиям, ставящим в опасность потерпевшего. При наличии умысла в них названные преступления предлагается квалифицировать как убийство, при наличии неосторожности и в случае казуса - как оставление в опасности[77].

Некоторые авторы высказывают довольно оригинальную точку зрения на сущность оставления в опасности. Например, по мнению П.И. Орлова, названное деяние при умышленном поставлении в опасность потерпевшего выступает дополнительным средством совершения более тяжкого преступления[78].

Третьи относят указанное выше деяние к убийству (при наступлении смерти потерпевшего) или покушению на умышленное причинение смерти другому человеку (если он остается жив) по признакам объективной стороны (на основании установления причинно-следственной связи в этом преступлении)[79].

Последняя точка зрения выглядит более убедительной. Во-первых, нет необходимости усложнять представление об оставлении в опасности в целях оправдания существующей законодательной конструкции исследуемого состава преступления, как это делает П.И. Орлов. Во-вторых, поставление в опасность в данном случае по всем признакам является самостоятельным оконченным преступлением, направленным на лишение жизни другого человека, либо покушением на него, о чем наглядно свидетельствует содержание действий преступника. Последствия во всех подобных случаях находятся в прямой причинной связи с перечисленными выше действиями преступника, и сами эти действия, до оставления в опасности, носят причиняющий характер.

Возникновение состояния, опасного для жизни или здоровья потер­певшего, является ни чем иным, как последствием предыдущих действий виновного. Оставление же потерпевшего в опасном состоянии при предыдущем поставлении его в опасность характеризует деятельность преступника после совершения преступления и являет собой фактически отказ от деятельного раскаивания.

В данном свете, думается, нет смысла говорить о внутреннем отношении к результату уже совершенного деяния. Неправомерно применять меры уголовно-правового принуждения и за нежелание виновного реабилитироваться. Это вступает в противоречие с принципами уголовного права. Как весьма удачно на этот счет высказывается Н.Н. Ярмыш, «странно было бы ожидать от человека, поставившего целью лишить другого человека жизни, каких-либо действий по спасению собственной жертвы»[80].

На наш взгляд, более-менее обоснованным предложением считать поставление в опасность причиной возникновения обязанности виновного оказывать помощь потерпевшему и по этой причине включать указанный признак в число конститутивных признаков состава преступления, предусмотренного ст. 125 УК РФ, можно признать предложение, основывающееся на таких ситуациях, когда угроза жизни или здоровью потерпевшего создается невиновно. Здесь можно провести параллель с возникновением обязанности по возмещению вреда, причиненного владельцем источника повышенной опасности в гражданском праве.

О подобной ситуации упоминается, например, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г. «О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях». Пункт 5 этого постановления гласит: «Если водитель не был виновен в преступном нарушении указанных правил, но жизнь или здоровье потерпевшего были поставлены под угрозу в результате происшествия с управляемым им транспортным средством, то невыполнение водителем обязанности по оказанию помощи потерпевшему влечет ответственность по ч. 2 ст. 127 УК РСФСР» (ст. 125 УК РФ)[81].

В уголовно-правовой литературе высказано мнение, что также следует поступать в отношении водителей, не нарушивших Правила дорожного движения, но ставших очевидцами аварий и сознающих необходимость оказания помощи потерпевшему, но не оказывавших ее[82].

Установление других признаков объективной стороны, а точнее самого «оставления без помощи», как правило, не вызывает трудностей среди специалистов. Несмотря на то, что в ст. 125 УК РФ законодатель конкретно не указал на характер помощи, которую должен оказывать виновный, как это сделано, например, в предыдущей статье (ст. 124 УК РФ), ее содержание достаточно понятно. Оно вытекает из особенностей состояния потерпевшего.

Предоставление помощи в данном случае предполагает самые различные способы действий, направленных на воспрепятствование развития состояния, угрожающего жизни или здоровью потерпевшего, и наступления неблагоприятных последствий. Главное, чтобы предпринимаемые меры соответствовали характеру и степени имеющейся угрозы и были способны ее предотвратить.

Помощь, неоказание которой образует состав оставления в опасности, по мнению большинства специалистов, должна быть необходимой, не терпящей отлагательства и соответствовать требованиям обстановки[83]. Некоторые авторы указывают еще и на своевременность действий помогающего[84].

Их содержание в литературе раскрывается практически одинаково, П.И. Орлова, например, считает, что помощь признается необходимой во всех случаях, когда с учетом конкретных обстоятельств неоказание ее могло привести к гибели потерпевшего. Она явно не терпит отлагательства в случаях, когда угроза жизни потерпевшего уже налицо; промедление с оказанием помощи чревато его гибелью; иных, помимо виновного, лиц либо условий и обстоятельств, могущих предотвратить возникшую опасность, в данный момент нет[85].

По справедливому замечанию многих авторов, оно может состоять и в сообщении о случившемся компетентным органам или лицам, когда помогающий в силу своих психофизиологических качеств, а также по обстоятельствам дела не может повлиять на ситуацию, сложившуюся вокруг потерпевшего, иным образом[86]. Однако если лицо имеет возможность оказать необходимую помощь потерпевшему и ограничивается при этом сообщением надлежащему учреждению или лицу соответствующей информации, оно должно нести ответственность за оставление в опасности.

Обобщая изложенное, можно сделать вывод, что основной чертой рассматриваемого вида неоказания помощи является отсутствие со стороны виновного необходимых и достаточных действий для предотвращения дальнейшего развития опасного состояния потерпевшего, который не способен принять меры к самосохранению.

Среди обязательных признаков объективной стороны оставления в опасности УК РФ упоминает о «возможности оказания помощи» потерпевшему. Наличие или отсутствие у виновного реальной возможности предоставить свою помощь потерпевшему, конечно, имеет существенное значение для определения общественной опасности его поступка. Несомненно, не каждый и не всегда способен оказать помощь другому человеку по различным причинам, особенно, когда ему самому угрожает опасность. Указанное обстоятельство, как отмечалось, нельзя не учитывать.

Однако, во-первых, названный признак является оценочным, и его можно трактовать по-разному, если задаться вопросом, относительно чего определять эту возможность. Во-вторых, он так же, как и «отсутствие уважительных причин» в составе неоказания помощи больному не имеет самостоятельного правового значения и не отражает специфики посягательства. Его, скорее, нужно рассматривать в рамках общих положений уголовного закона, касающихся обстоятельств, исключающих преступность деяния, и оснований освобождения от уголовной ответственности.

С субъективной стороны анализируемое преступление характеризуется умышленной формой вины. Об этом свидетельствует признак заведомости, включенный в ст. 125 УК РФ в число обязательных. Заведомость предполагает точное представление о чем-либо, свидетельствует о полном осознании человеком фактической стороны своего поступка. Указание на заведомое оставление без помощи лица означает, что виновный понимает ситуацию, которая угрожает жизни или здоровью потерпевшего, и, несмотря на это, оставляет лицо без помощи.

Между тем в литературе по данному вопросу существуют некоторые разногласия. Правда, среди ученых возникает всего один вопрос, - по поводу определения вида умысла. Большинство авторов считают, что указанное деяние может совершаться лишь с прямым умыслом.

Сторонники приведенной позиции аргументируют данное утверждение по-разному. Например, А.И. Рарог настаивает на том, что косвенный умысел вообще невозможен в формальных составах[87]. Н.Г. Александрова и Т.В, Кирпиченко ссылаются на то, что признак заведомости свидетельствует о высокой степени осознанности субъектом признаков состава преступления, и это говорит о наличии только прямого умысла[88].

Судебная практика также исходит из того, что данное преступление может совершаться только с прямым умыслом. Например, в определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 3 апреля 2002 г. говорится: «Уголовная ответственность за оставление в опасности наступает лишь при наличии условий, предусмотренных ст. 125 УК РФ[89].

Некоторые ученые допускают совершение рассматриваемого преступления как с прямым, так и с косвенным умыслом[90].

Признак заведомости, на который обычно ссылаются ученые, говорит о знании виновным состояния потерпевшего, и свидетельствует об осознанности оставления последнего без помощи, характеризует деятельность преступника. Такой вывод вытекает из самого значения слово «заведомое», которое характеризует «известность того или иного обстоятельства самому действующему лицу»[91].

Мотив и цель не являются обязательными признаками субъективной стороны исследуемого состава преступления и на квалификацию деяния не влияют. Они могут быть самыми различными, как низменными (корысть, месть), так нейтральными (скажем, желание проверить самостоятельность потерпевшего в сложной ситуации) и т.д.

Субъект преступления - специальный. Это утверждение не вызывает каких-либо сомнений и не оспаривается в науке. Лицом, ответственным по ст. 125 УК РФ может быть только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет, на котором лежит обязанность заботиться о потерпевшем и предоставлять ему в случае необходимости соответствующую помощь.

Используемое в законе словосочетание «обязано иметь о нем заботу» точно передает сущность и содержание социальной связи потерпевшего с виновным, которая может быть обусловлена различными причинами и быть непостоянной, но всегда должна вытекать из конкретного правоотношения.

Как отмечалось, обязанность по оказанию помощи может возникать из различных источников и при различных обстоятельствах. Она может быть прямо закреплена в законе, предписана договором (например, входить в обязанность няни, ухаживающей за грудным, малолетним ребенком) или вытекать из семейных или родственных отношений, возложена на виновного по роду профессиональной деятельности. Например, на сотрудников спасательных станций на водах возлагается обязанность оказывать помощь тонущим; воспитатели дошкольных детских учреждений обязаны заботиться об обучающихся в них детях и т.д.

Среди субъектов оставления в опасности законодатель называет также и лицо, поставившее потерпевшего в опасное для жизни или здоровья состояние. Его обязанность проявлять заботу о последнем и предоставлять ему помощь обусловлена исключительно предыдущей противоправной деятельностью самого виновного, ненадлежащим его поведением. По поводу этого признака состава оставления в опасности мы уже останавливались ранее более подробно.

Несмотря на то, что рассматриваемый состав преступления является одним из видов преступного оставления в опасности, социальная обусловленность его криминализации несколько отличается и связана с развитием еще одной, самостоятельной группы общественных отношений. Названное деяние совершается в специфической области деятельности человека - в сфере так называемых морских отношений, которым придается особое значение во многих странах, где традиционно высоко развито судоходство. Думается, именно по данной причине в уголовных кодексах целого ряда государств оно имеет схожие черты и почти одинаковую конструкцию.

В теории уголовного права исследуемое общественно опасное деяние принято рассматривать как международное преступление[92]. Оно содержится не только в уголовном законодательстве большинства государств, но упоминается и во многих нормативных актах международного права, в том числе в различных конвенционных соглашениях. На этом основании его еще иногда называют конвенциональным преступлением, т.е. вытекающим из международных договоров, ратифицированных государствами[93].

Названные обстоятельства требуют максимального сплочения человеческих усилий и объясняют необходимость оказания взаимной поддержки людей в вопросах деятельности по освоению водных пространств. О важности такого взаимодействия человечество задумалось уже на ранних этапах своего развития, когда водный транспорт стал уже неотъемлемым элементом его жизнедеятельности, но был еще достаточно уязвимым с технической точки зрения, и любое проявление стихии представляло для него угрозу. Тогда и начали зарождаться первые морские обычаи, а затем появилась традиция оказывать посильную помощь всем судам, потерпевшим крушение на море независимо от их государственной принадлежности и формы собственности. Впервые упоминание об этом встречается еще в сочинениях древнегреческих философов[94].

Природа происхождения рассматриваемого преступления, которое включено в УК РФ, с одной стороны, в целях обеспечения безопасности жизни и здоровья человека, а с другой стороны, - обеспечения безопасности в сфере отношений, связанных со специфической деятельностью человека на море, с судоходством, порождает множество споров по поводу определения его непосредственного объекта, а также места этого деяния в системе Особенной части уголовного законодательства.

Ученые приводят различные определения объекта данного состава преступления, которые по смыслу можно разделить на две группы. Представители первой точки зрения считают таковым безопасность человека, оказавшегося в опасном для жизни состоянии на водном пути, или жизнь и здоровье людей, терпящих бедствие[95]. Их оппоненты полагают, что непосредственным объектом неоказания капитаном судна помощи терпящим бедствие являются отношения, обеспечивающие нормальную деятельность транспорта[96] или безопасность движения и эксплуатации морского и речного транспорта. Таким образом, одни специалисты относят исследуемое деяние к преступлениям против жизни и здоровья, а другие - к транспортным преступлениям.

Первая позиция представляется нам гораздо более убедительной. Во-первых, хотя в ст. 270 УК РФ и идет речь о водном транспорте, тем не менее, как обоснованно утверждают многие авторы, правил безопасности движения и эксплуатации этого транспорта капитан судна не нарушает[97]. Описанная в законе ситуация не связана непосредственно с движением морских или речных судов. Здесь даже не упоминается о какой-либо аварии, что можно было бы признать основанием для установления факта нарушения правил безопасности движения. Из текста закона следует, что капитан судна нарушает только правила, обязывающие его оказать помощь людям, терпящим бедствие на водном пути, при наличии такой возможности. Получается, что неоказание помощи в подобных случаях по существу ничем не отличается от неоказания помощи в иной обстановке.

Во-вторых, даже если учитывать, что неоказание капитаном судна нарушает транспортные правила, то основным благом, на охрану которого направлена рассматриваемая норма, все равно является жизнь или здоровье человека. Здесь нельзя не поддержать высказывание С. Иванова, выступавшего в свое время против включения неоказания помощи на воде в группу преступлений, нарушающих правопорядок на транспорте. Он обоснованно утверждал, что данная норма направлена на защиту интересов личности[98]. Такое заключение вытекает из толкования ее диспозиции, в которой именно на обеспечение этих благ делается акцент. Не случайно законодатель в ней прямо указывает только на ситуацию, когда на водном пути кого-либо постигло бедствие.

Из сказанного вытекает, что непосредственным объектом данного преступления являются жизнь и здоровье людей. Однако, учитывая специфику исследуемого деяния, эта формулировка, на наш взгляд, требует некоторого уточнения. Во-первых, надо иметь в виду, что в ст. 270 УК РФ называются особые признаки потерпевшего, говорится о людях, терпящих бедствие. Во-вторых, следует учитывать, что неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие является специальным видом оставления в опасности. Поэтому под объектом этого посягательства, на наш взгляд, следует понимать общественные отношения, обеспечивающие безопасность жизни и здоровья лиц, не способных принимать меры к самосохранению.

Отношения же, которые предлагали рассматривать в качестве основного объекта анализируемого деяния сторонники противоположной точки зрения, выступают, по нашему убеждению, ни чем иным, как дополнительным объектом преступления, предусмотренного ст. 270 УК РФ. Но с теми определениями, которые были предложены учеными выше, мы также не согласны. Смысл отношений, о которых говорят сторонники признания неоказания капитаном судна помощи, терпящим бедствие транспортным преступлением, заключается не в обеспечении безопасности движения транспортных средств на воде. Такое определение охватывает слишком узкий круг отношений, связанных с освоением человеком морского пространства. По сути, оно касается лишь использования судна как более сложного в управлении и обслуживании вида транспорта, обращение с которым требует гораздо больших затрат человеческих сил и средств, чем, скажем, наземного транспортного средства, и большей осторожности.

Па наш взгляд, более корректно из всех сторонников критикуемой нами точки зрения по этому поводу высказался В.И. Жулев, который характеризует объект рассматриваемого преступления как безопасность на водах[99]. Думается, он более других близок к истине. Во всяком случае, в его определении просматривается попытка объять все отношения, связанные с функционированием судов на воде. Однако он, на наш взгляд, допускает формально-логическую ошибку и дает слишком широкое их понятие.

По смыслу предложенная им формулировка охватывает не только деятельность, связанную с судоходством, но и систему мер обеспечения безопасности жизни и отдыхающих на курортных пляжах, и рыболовов, и исследователей водной флоры и фауны, а также обучающихся плаванию в закрытых акваториях и т.д.

К названной группе общественных отношений, по нашему мнению, следует относить общественные отношения, обеспечивающие нормальное судоходство. Они, думается, более точно отражают суть исследуемого преступления, позволяют раскрыть их социальную направленность, механизм причинения вреда указанными деяниями. Оказание взаимопомощи при ситуации SOS, вменяемое в обязанность капитанам судов, по смыслу как раз выступает одним из неотъемлемых элементов названных отношений, одной из традиционных норм поведения моряков в рейсе[100].

Таким образом, можно сказать, что неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие является двухобъектным преступлением, основным непосредственным объектом которого, как и в других составах оставления в опасности, выступают отношения, обеспечивающие безопасность лиц, не способных принимать меры к самосохранению. Дополнительным объектом преступления являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное судоходство.

Именно дополнительный объект стал причиной выделения в отдельную статью УК РФ этого специального вида оставления в опасности, и включение данной нормы в уголовное законодательство, на наш взгляд, совершенно обосновано. Однако нынешнее ее место в системе Особенной части УК РФ не учитывает основной непосредственный объект посягательства. Вред, причиняемый им, заключается в нарушении отношений, направленных на охрану жизни и здоровья человека, поэтому норму следует переместить в раздел VII «Преступления против личности» (гл. 16 «Преступления против жизни и здоровья»).

Как уже отмечалось, именно такое место занимало рассматриваемое посягательство в прежнем УК, и это следует признать правильным. Подобный опыт законодательного регулирования отношений, связанных с обеспечением безопасности лиц, не способных самостоятельно проявлять о себе заботу, оказавшихся в ситуации, когда существует реальная угроза их жизни и здоровью, есть и в других государствах (например, в бывших социалистических странах, придерживающихся принципов традиционной школы советского права).

К потерпевшим в анализируемом деянии законодатель относит «людей, терпящих бедствие на море или ином водном пути». Для уяснения содержания этого признака состава преступления, учитывая бланкетный характер описываемой нормы, необходимо обращаться к специальному законодательству - к нормативным правовым актам на морском, а также на речном транспорте.

Под бедственной ситуацией или, как еще говорится в некоторых нормативных актах, «стадией бедствия», понимается ситуация, при которой существует обоснованная уверенность, что судно или человек подвергаются серьезной и непосредственной опасности и нуждаются в немедленной помощи. Законодатель не указывает причины ее возникновения; он называет лишь ее признаки, что, думается, вполне рационально, поскольку бедствие может возникать ввиду самых разных обстоятельств и иметь различный характер. Описание же всех случаев и их видов объективно не представляется возможным или потребует создания слишком громоздкого перечня.

Бедственное положение может образоваться ввиду стихийных потрясений, например шторма, столкновения судов, возникновения неисправности водного транспортного средства и т.д. При этом оно охватывает как опасное положение людей, находящихся на самом корабле, так и за его бортом. Главное условие определения состояния бедствия - наличие угрозы жизни и здоровью людей, которая между тем не может существовать отдельно от опасности, угрожающей самому судну. Лицами, терпящими бедствие, могут быть и лица, оказавшиеся на море не из-за кораблекрушения, а по другим причинам, скажем, в результате авиакатастрофы. Например, это могут быть катапультировавшиеся с падающего в море самолета пилоты. Сюда же можно отнести членов экипажа или пассажиров, случайно выпавших за борт во время рейса, и т.д.

Как следует из ст. 270 УК РФ и вытекает из международных конвенций, капитан обязан оказывать помощь на водных путях даже если бедствие терпит всего один человек. Возможный существенный ущерб его экономическим интересам в этом случае не берется во внимание, что еще раз подтверждает более высокую ценность человеческой жизни по сравнению с другими благами. Так, ст. 2.1.10 Конвенции по поиску и спасанию на море 1979 г. гласит: «Стороны обеспечивают оказание помощи любому лицу, терпящему бедствие на море. Они осуществляют это независимо от национальной принадлежности или статуса такого лица или обстоятельств, при которых это лицо было обнаружено». В ст. 12 Конвенции о спасании 1910 г. вообще говорится о том, что каждый капитан обязан оказывать помощь не просто всякому лицу, но даже «вражескому». Отсюда следует, что потерпевшим в рассматриваемом преступлении является любое лицо, как гражданин России, так и иностранный гражданин и лицо без гражданства, независимо от его расовой принадлежности, национальности, социального положения и т.д., т.е. независимо от каких-либо социально-демографических признаков его состояния.

Объективная сторона преступления состоит в неоказании помощи капитаном судна лицам, находящимся в бедственной ситуации. Учитывая специфику деятельности капитана морского или речного судна, для уяснения содержания признаков этого элемента состава преступления также необходимо обращаться к нормативным актам иных отраслей законодательства. Характер помощи, которую должен оказывать капитан судна терпящим бедствие, более подробно раскрывается в упомянутых выше актах международного права.

Так, согласно ст. 2.1.9. Конвенции 1979 г. при возникновении бедственной ситуации капитан обязан принимать все меры для оказания любой возможной помощи. О том, какие действия должен предпринимать капитан в ситуациях подобного рода, более конкретно сказано в ст. 5.3.3. данной Конвенции. В соответствии с ней при объявлении стадии бедствия капитан обязан: если он узнал об этом из сообщения, незамедлительно следовать в зону бедствия; если он находится на месте происшествия - приступить к действиям, используя для спасения людей все имеющиеся у него ресурсы, проинформировать находящиеся рядом спасательные центры, уведомить капитана корабля, терпящего бедствие, запросить любую помощь от летательных аппаратов, судов или служб, которая может быть ими оказана.

Невыполнение перечисленных выше действий и образует состав неоказания помощи, предусмотренный ст. 270 УК РФ. Далее, однако, следует оговориться. С позиции уголовного права не так важно, выполнил ли капитан корабля указанную в законе последовательность действий в точном соответствии с возложенными на него обязанностями. Для уголовного права имеет значение одно обстоятельство - была ли фактически оказана помощь терпящим бедствие. Например, если капитан судна отдал приказ подобрать тонущих и поднять их на борт, но при этом никому не сообщил о случившемся, то он не будет нести уголовную ответственность за содеянное, поскольку главная цель данной операции - спасение человеческой жизни - была достигнута.

Неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие с объективной стороны может быть выражено в бездействии, в неоказании помощи экипажу другого судна в устранении существенных технических неисправностей, в ликвидации пожара, в отказе отбуксировать аварийное судно и т.д.

Наступление последствий (какими бы они не были тяжкими) само по себе не влечет уголовной ответственности капитана, предпринявшего все необходимые меры по оказанию помощи терпящим бедствие.

В рассматриваемой статье законодатель, как и в других статьях об ответственности за оставление в опасности, сделал акцент на условиях оказания помощи. Как вытекает из диспозиции анализируемой уголовно-правовой нормы, ответственность капитана судна исключается, если он не оказывает помощь при наличии серьезной опасности для своего судна, членов его экипажа или пассажиров. Такая опасность может возникать в силу различных обстоятельств. Она может быть связана с тем, что судно, которое должно прийти на помощь, по своим конструктивным параметрам не способно добраться до района бедствия, т.к. сядет на мель или не выдержит шторма. По общему правилу, как пишут практически все авторы, не признается серьезной опасностью, препятствующей капитану судна оказать помощь терпящим бедствие, возможность причинения имущественного ущерба, связанного с грузом, нарушение графика плавания, сроков прибытия в порт и т.д.[101]

В принципе такое положение дел вполне естественно, поскольку никто не обязан приносить себя в жертву ради других людей. Однако названные законодателем обстоятельства, как и в предыдущих составах преступлений рассматриваемой группы, не отражают специфики самого посягательства. Их все равно нужно устанавливать исходя из общих положений уголовного законодательства, в основном с учетом требований крайней необходимости, о чем более подробно нами уже говорилось. Поэтому включение данного признака в число обязательных признаков деяния, указанного в ст. 270 УК РФ, является нецелесообразным.

Конструкция объективной стороны исследуемого посягательства предполагает совершение его только в определенном месте - на море или на ином водном пути. Содержание этого признака вытекает из различных нормативных актов, регулирующих морское и речное судоходство. Под водными путями в отечественном и международном законодательстве принято понимать океанское пространство, открытые и внутренние моря, территориальные воды государств, реки, озера и иные судоходные водоемы.

Думается, нет особой необходимости конкретизировать содержание этого признака. Очевидно, что законодатель, формулируя ст. 270 УК РФ, лишь попытался обобщить понятие водной территории, пригодной и используемой для судоходства.

Между тем предложенное им определение кажется неудачным, необоснованно широким. Вполне достаточным для обозначения места совершения преступления и логически более верным, на наш взгляд, было бы употребление термина «водный путь», который по смыслу охватывает все виды судоходного водного пространства и не требует дополнительного уточнения. Надо сказать, опыт его использования уже имеется в УК некоторых государств. Данного подхода при конструировании состава неоказания помощи капитаном судна придерживается, например, законодатель Республики Беларусь (ст. 160).

Определение содержания субъективной стороны неоказания капитаном судна помощи, терпящим бедствие вызывает некоторые разногласия среди ученых и практиков. В основном между собой конкурируют две точки зрения. Представители первой полагают, что это преступление может совершаться только с умышленной формой вины[102]. Сторонники второй, которых большинство, считают, что рассматриваемое деяние может совершаться как с умыслом, так и по неосторожности[103].

По словам последних, нельзя утверждать, что неоказание помощи терпящим бедствие - это однозначно умышленное преступление, поскольку по своей природе, оно, как и любое другое неисполнение обязанности, может сопровождаться халатным отношением к этим обязанностям[104].

Даже если капитан судна знает о бедственном положении других людей, пишет Н.С. Алексеев, нельзя с уверенностью сказать о том, что он не может относиться к своему бездействию иначе, как с прямым или косвенным умыслом. Осознание необходимости предоставления помощи терпящим бедствие и непредставление ее еще не говорит о том, что капитан судна не может самонадеянно рассчитывать на предотвращение последствий бедствия[105].

Ничего не говорится по данному поводу и в законе. Разработчики УК РФ не указали на форму вины в описываемом преступлении каким-либо признаком, и здесь совершенно справедливо замечание А.С. Горелика о том, нельзя вводить ограничение ответственности по формам вины, если закон таких ограничений не содержит.

Однако, на наш взгляд, это верное в целом замечание не применимо к рассматриваемому деянию. Учитывая характер деятельности капитана судна и его функциональных обязанностей, трудно допустить, что оно может стать проявлением человеческого легкомыслия. Должность капитана предполагает наличие специальной подготовки и достаточно большого опыта, позволяющего четко оценивать характер происшествий на водном пути и в полной мере осознавать опасность положения людей, терпящих бедствие. Капитан судна по уровню своей квалификации не может не понимать, что шансы на спасение людей, потерпевших крушение на море в отсутствие посторонней помощи практически равны нулю.

Утверждение о невозможности совершения исследуемого преступления по неосторожности вытекает и из содержания обязанностей капитана. Обязанность по оказанию помощи терпящим бедствие - одна из основных обязанностей капитана судна. Она, как уже отмечалось, достаточно подробно отображена в нормативных правовых актах, должностных инструкциях и предполагает выполнение четкой последовательности конкретных действий, что по своей сути исключает проявление какой-либо самонадеянности. Учитывая изложенное, позволительно сделать вывод, что анализируемое посягательство может быть совершено только умышленно. Об этом же свидетельствует и конструкция состава преступления - формальные составы предполагают лишь умышленную форму вины.

Субъектом преступления, предусмотренного ст. 270 УК РФ, является капитан судна или лицо, исполняющее его обязанности. Важно учитывать, что речь в данном случае идет не о самой должности, а о функциях, которые ей соответствуют, об обязанностях, возлагаемых на конкретное лицо по управлению деятельностью на судне. Поэтому, как совершенно точно отмечает Н.Г. Александрова, капитан судна не должен нести ответственности за неоказание помощи терпящим бедствие, если он в этот момент на судне не находился[106].

Функции капитана судна обусловлены объективными причинами. Обеспечение деятельности такой технически сложной системой предполагает объединение человеческих усилий, требует четкого взаимодействия целой команды людей, где каждому отводится определенная роль. Управление судном представляет собой комплексную задачу, выполнение которой требует строгой упорядоченности действий членов экипажа и жесткой централизованной системы их подчинения. Только в результате хорошо управляемых единым центром слаженных действий всей команды можно добиться желаемого результата в подобного рода условиях. Поэтому на любом судне существует должность руководителя команды и действует особый порядок взаимоотношений между людьми, основанный на твердой дисциплине.

Полномочия капитана судна устанавливаются специальными нормативными актами. В России ранее они были закреплены Уставом внутреннего водного транспорта Союза ССР, а сейчас предусмотрены в Кодексе торгового мореплавания Российской Федерации (КТМ)[107], а также некоторыми должностными инструкциями.

В соответствии с Кодексом торгового мореплавания лишь капитан судна имеет полномочия принимать решения, касающиеся судьбы судна. Так, согласно положениям КТМ на капитана возлагаются: управление судном, в том числе судовождение, принятие всех мер для обеспечения безопасности плавания, предотвращения всякого вреда судну и находящимся на нем людям, грузу, а также поддержания порядка на судне. Приказы капитана подлежат беспрекословному выполнению всеми лицами, находящимися на борту судна, и никто не имеет права принимать самостоятельные решения и проявлять инициативу без ведома капитана, особенно, когда это касается безопасности судна. Сюда по своей природе относятся и действия по оказании помощи другим судам или лицам, находящимся за пределами корабля.

Учитывая, что вся власть на судне концентрируется у одного лица, на такое лицо вполне закономерно ложится и вся полнота ответственности за общую судовую деятельность, за вверенное судно, людей и грузы. Данное положение в полной мере распространяется и на оказание помощи людям, терпящим бедствие. Неправомерно устанавливать наказание за невыполнение указанных действий для каких-либо иных субъектов, кроме капитана или исполняющего его обязанности, т.к. другие лица на судне не обладают необходимой свободой волеизъявления, полномочий принимать соответствующие решения и возможности действовать самостоятельно.

Обобщая сказанное, считаем необходимым изменение места нормы об ответственности за неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие в системе Особенной части УК РФ, а также суброгацию ее редакции. На наш взгляд, рассматриваемую статью целесообразно поместить вслед за всеми остальными составами оставления в опасности в главе «Преступления против жизни и здоровья» и изложить в следующем виде:

«Статья 125 Неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие

Неоказание капитаном судна помощи людям, терпящим бедствие на водном пути, - наказывается...».

Вывод по II главе

Таким образом, проведенный анализ норм, предусматривающей ответственность за неоказание помощи больному, позволяет сделать вывод о необходимости внесения изменений в уголовное законодательство. В целях его совершенствования целесообразно изложить ст. 124 УК РФ в следующей редакции:

«Статья 124. Неоказание помощи больному

Неоказание медицинской помощи больному или иному лицу, нуждающемуся в ней, лицом, обязанным ее оказывать в силу профессиональных обязанностей или по закону - наказывается...».

Проведенное выше исследование выше позволило сделать вывод о необходимости совершенствования нормы об ответственности за оставление в опасности и внесения ряда изменений в ст. 125 УК РФ. На наш взгляд, с учетом всех имеющихся в законе недостатков целесообразно изложить ее в следующей редакции:

«Статья 125. Оставление в опасности

Оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению, лицом, обязанным иметь о нем заботу, - наказывается...».

Обобщая сказанное, считаем необходимым изменение места нормы об ответственности за неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие в системе Особенной части УК РФ, а также суброгацию ее редакции. На наш взгляд, рассматриваемую статью целесообразно поместить вслед за всеми остальными составами оставления в опасности в главе «Преступления против жизни и здоровья» и изложить в следующем виде:

«Статья 125-1 Неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие

Неоказание капитаном судна помощи людям, терпящим бедствие на водном пути, - наказывается...».

Как было показано, криминализация оставления в опасности социально обусловлена, юридически оправдана и, более того, необходима. Установление уголовно-правового предписания оказывать помощь лицам, не способным самостоятельно заботиться о себе, выступает не только важным регулятором поведения людей, обеспечивающим нормальное сосуществование и продуктивное взаимодействие членов любого общества, но и имеет огромное воспитательное и нравственное воздействие, направленное на совершенствование личности. Однако его законодательное закрепление не должно нарушать установленных правовых гарантий невмешательства в сферу личных интересов индивида, ущемлять права и свободы лиц, не состоящих в отношениях, из которых вытекает прямая обязанность по оказанию помощи другим лицам.

С позиции различных общественных связей данный акт поведения человека может иметь неодинаковое значение, и потому в рамках разных социальных регуляторов его необходимо рассматривать дифференцировано. Особенно это касается уголовного права, которое имеет целью обеспечение наиболее важных общественных отношений и устанавливает ответственность только за деяния, характеризующиеся признаками общественной опасности.

Преступным типом оставления в опасности считается не всякое неоказание помощи нуждающимся в ней, а лишь ее непредоставление потерпевшему, не способному предпринимать меры к самосохранению, лицом, обязанным заботиться о последнем в соответствии с нормативными предписаниями или в силу родственных или семейных отношений, если это не связанно с риском для жизни и здоровья самого бездействующего.

Все закрепленные в уголовном законодательстве составы оставления в опасности образуют однородную группу посягательств, в которой родовым является оставление в опасности, предусмотренное ст. 125 УК РФ, Остальные преступления, т.е. неоказание помощи больному (ст. 124 УК РФ) и неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие (ст. 270 УК РФ), выступают по отношению к нему специальными составами. Их общность проявляется как в объективной, так и субъективной стороне преступления. Они имеют единый объект, одинаковую форму выражения в объективной действительности, совершаются в форме бездействия, не влекут материальных последствий, могут быть как умышленными, так и неосторожными.

Исследование социальной природы оставления в опасности показывает, что его общественная опасность состоит в нарушении нормального функционирования общественных отношений по поводу обеспечения безопасности жизни и здоровья лиц, относящихся к категории беспомощных. Отсюда следует, что нормы, предусматривающие ответственность за оставление в опасности, представляют собой систему уголовно-правовых мер, направленных на обеспечение выполнения определенными субъектами возложенной на них законом обязанности по предоставлению помощи лицам, не способным оказывать ее себе самостоятельно в условиях существования опасности причинения вреда их жизни и здоровью. Они выступают частью общей системы мер обеспечения охраны жизни и здоровья лиц, относящихся к категории беспомощных.

В работе сформулировано понятие преступлений, заключающихся в оставлении в опасности. Под ними предлагается понимать виновное противоправное нарушение общественных отношений по обеспечению безопасности жизни и здоровья лиц, находящихся в беспомощном состоянии, посредством невыполнения обязанности по оказанию им помощи, предусмотренной законом.

Таким образом, проведенный анализ норм, предусматривающей ответственность за неоказание помощи больному, позволяет сделать вывод о необходимости внесения изменений в уголовное законодательство. В целях его совершенствования целесообразно изложить ст. 124 УК РФ в следующей редакции:

«Статья 124. Неоказание помощи больному

Неоказание медицинской помощи больному или иному лицу, нуждающемуся в ней, лицом, обязанным ее оказывать в силу профессиональных обязанностей или по закону - наказывается...».

Проведенное выше исследование выше позволило сделать вывод о необходимости совершенствования нормы об ответственности за оставление в опасности и внесения ряда изменений в ст. 125 УК РФ. На наш взгляд, с учетом всех имеющихся в законе недостатков целесообразно изложить ее в следующей редакции:

«Статья 125. Оставление в опасности

Оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению, лицом, обязанным иметь о нем заботу, - наказывается...».

Обобщая сказанное, считаем необходимым изменение места нормы об ответственности за неоказание капитаном судна помощи, терпящим бедствие в системе Особенной части УК РФ, а также суброгацию ее редакции. На наш взгляд, рассматриваемую статью целесообразно поместить вслед за всеми остальными составами оставления в опасности в главе «Преступления против жизни и здоровья» и изложить в следующем виде:

«Статья 125-1 Неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие

Неоказание капитаном судна помощи людям, терпящим бедствие на водном пути, - наказывается...».

Нормативно-правовые акты

1.   Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 г. // Российская газета. 1993. № 237.

2.   Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 22.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

3.   Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 16.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

4.         Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 г. № 195-ФЗ (в ред. от 22.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.

5.         Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации от 30.04.1999 г. № 81-ФЗ (в ред. от 14.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 1999. № 18. Ст. 2207.

6.         Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22.07.1993 г. № 5487-1 (в ред. от 18.10.2007) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1318.

7.         Федеральный закон от 21.12.1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» (в ред. от 30.10.2007) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 35. Ст. 3648.

8.         Закон РФ от 05.03.1992 г. № 2446-1 «О безопасности» (в ред. от 26.06.2008) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 15. Ст. 769.

9.         Постановление Правительства РФ от 02.06.2008 г. № 423 «О некоторых вопросах деятельности министерства здравоохранения и социального развития российской федерации и федерального медико-биологического агентства» // Собрание законодательства РФ. 2008. № 23. Ст. 2713.

10.       Приказ Минздравсоцразвития РФ от 11.03.2008 г. № 112н «О номенклатуре специальностей специалистов с высшим и послевузовским медицинским и фармацевтическим образованием в сфере здравоохранения Российской Федерации» // Российская газета. 2008. № 64. С. 13.

11.       Приказ Минздравсоцразвития РФ от 01.11.2004 г. № 179 «Об утверждении порядка оказания скорой медицинской помощи» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2004. № 48. С. 32.

12.       Приказ Минздрава РФ от 20.11.2002 г. № 350 «О совершенствовании амбулаторно-поликлинической помощи населению Российской Федерации» (в ред. от 17.01.2005) // Здравоохранение. 2003. № 2. С. 24.

13.       Приказ Минздрава РФ от 26.03.1999 г. № 100 «О совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Российской Федерации» Приложение № 12 «Положение о водителе бригады скорой медицинской помощи» (в ред. от 16.11.2004) // Здравоохранение. 1999. № 8. С. 28.

Научная литература и материалы периодической печати

14.       Александрова Н.Г Ответственность за оставление в опасности по уголовному праву. М., Юнити. 2007. – 186 с.

15.       Алексеев Н.С. Транспортные преступления. М., Статут. 2007. – 678 с.

16.       Белов С.В. Безопасность жизнедеятельности как наука // Безопасность жизнедеятельности. 2003. № 2. С. 2-9.

17.       Бердичевский Ф.Ю. Уголовная ответственность медицинского персонала за нарушение профессиональных обязанностей. М., Юрайт. 2006. – 368 с.

18.       Берлин Е. Опасно для здоровья // Юрист. 2008. № 4. С. 7.

19.       Бородин С.В., Гаухман Л.Д. Преступления против личности по УК РФ. М., Юрайт. 2002. – 486 с.

20.       Быков А.А., Мурзин Н.В. Проблемы анализа безопасности человека, общества и природы. СПб., Питер. 2008. – 476 с.

21.       Гернет М.Н. Детоубийство: Социологическое и сравнительно-юридическое исследование. М., Статут. 2000. – 532 с.

22.       Гладун З.С. Законодательство о здравоохранении: проблемы формирования новой теоретической модели // Государство и право. 2004. № 2. С. 18.

23.       Глушков В.А. Проблемы уголовной ответственности за общественно опасные деяния в сфере медицинского обслуживания: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Киев., 1980. – 42 с.

24.       Горелик И.И. Квалификация преступлений, опасных для жизни и здоровья. Минск., 1973. – 486 с.

25.       Гражданкин А.И. Опасность и безопасность // Безопасность труда в промышленности. 2002. № 9. С. 41-43.

26.       Гродзинский М.М. Преступления против личности. М., Буквовед. 2006. – 476 с

27.       Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 4. М., Русский язык. 2006. – 1006 с.

28.       Данилочкина Ю.В. Единообразии регулирования оказания медицинских услуг в Российской Федерации // Медицинское право. 2008. № 2. С. 9.

29.       Ерпылева Н.Ю. Актуальные проблемы теории и практики международного транспортного права // Адвокат. 2003. № 2. С. 41.

30.       Ефремова Т.Ф. Полный словарь русского языка. Толково-словообразовательный. М., Маркет ДС. 2007. – 1024 с.

31.       Жулев В.И. Транспортные преступления. М., Вотерс Клувер. 2008. – 564с.

32.       Зелинский А.Ф. Ответственность за последствия при заведомом оставлении в опасности // Российская юстиция. 2007. № 12. С. 22.

33.       Иванов С. Составы преступлений на водном транспорте // Соц. законность. 1947. № 4. С. 13.

34.       Каменева З.В. Понятие и содержание права граждан на медицинскую помощь // Адвокат. 2004. № 7. С. 18.

35.       Кашепов В.П. Изменение квалификации преступлений против жизни и здоровья М., Юнити. 2008. – 476 с.

36.       Кирпиченко Т.В. Уголовная ответственность за оставление в опасности М., Юрайт. 2008. – 326 с.

37.       Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации / Под ред. Иванова Г.Г. М., Волтерс Клувер. 2008. – 642 с.

38.       Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Лебедев В.М. М., Юрайт-Издат. 2008. – 842 с.

39.       Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. Кузнецовой Н.Ф. М., ГроссМедиа. 2007. – 796 с.

40.       Конституция Российской Федерации. Научно-практический комментарий (постатейный) / Под ред. Дмитриева Ю.А. М., ЗАО Юстицинформ. 2007. – 476 с.

41.       Конышева Л. Понятие психически беспомощного состояния жертвы преступления // Юридический мир. 2008. № 4. С. 17.

42.       Красиков А.Н. Преступления против личности. Саратов., СЮИ. 2005. – 476 с.

43.       Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. М., Буквовед. 2006. – 476 с.

44.       Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений М., Городец. 2007. – 568с.

45.       Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., Проспект. 2007. – 672 с.

46.       Медведев Е.В. Культурные ценности как предмет уголовно-правовой охраны. // Российский следователь. 2005. № 7. С. 24.

47.       Огарков И.Ф. Врачебные правонарушения и ответственность за них. М., Статут. 2006. – 436 с.

48.       Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., Русский язык. 2007. – 1024 с.

49.       Орлов П.И. Уголовная ответственность за оставление в опасности потерпевшего при автопроисшествии. Харьков., 1982. – 328 с.

50.       Пионтковский А.А. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности. М., Юристъ. 2004. – 382 с.

51.       Постатейный комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Громова Н.А. М., ГроссМедиа. 2008. – 786 с.

52.       Пушило Н.Ф. Законодательство субъектов Российской Федерации о здравоохранении // Журнал российского права. 2002. № 2. С. 26.

53.       Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. – 438 с.

54.       Сиваков Д.О. О проблемах развития международного речного права // Законодательство и экономика. 2003. № 12. С. 54.

55.       Словарь современного русского литературного языка. / Под ред. Коротаева Э.И. М., Городец. 2007. – 978 с.

56.       Соловьев З.П. Вопросы социальной гигиены и здравоохранения. // Медицинское право. 2008. № 6. С. 14.

57.       Степанов А.Д. Норма, болезнь и вопросы здравоохранения. // Медицинское право. 2006. № 7. С. 24.

58.       Строкова К.К. Уголовно-правовое регулирование безопасности судоходства в России и на Украине // Журнал российского права. 2003. № 9. С. 73.

59.       Тер-Акопов А.А. Безопасность личности. М., Статут. 2007. – 632 с.

60.       Тер-Акопов А.А. Ответственность за нарушение специальных правил поведения. М., Статут. 2005. – 342 с.

61.       Тимейко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. Ростов н/Д., Феникс. 2006. – 518 с.

62.       Ткаченко В.И. Квалификация преступлений против жизни и здоровья по советскому уголовному праву. М., Юридическая литература. 1977. – 398с.

63.       Ткаченко В.И. Преступления против личности. М., Статут. 2005. – 564 с.

64.       Ткаченко В.И. Пробелы в новом Уголовном кодексе России // Законодательство. 1997. № 3. С. 79.

65.       Толковый словарь русского языка Т.1. / Под ред. Ушакова Д.Н. М., АСТ. 2007. – 1102 с.

66.       Тхайшаов З. Проблемы соответствия санкций предписаниям общей части УК РФ // Уголовное право. 2008. № 3. С. 21.

67.       Уголовно-правовое учение о потерпевшем / Под ред. Лопашенко Н.А. М., Волтерс Клувер. 2008. – 532 с.

68.       Ширяев В.А. Раздвоенная форма вины и метод установления психического отношения лица к преступлению // Следователь. 2008. № 1. С. 10.

69.       Щерба С, Сарсенбаев Т. Экспертное исследование беспомощного состояния потерпевшего // Российская юстиция. 2008. № 4. С. 33.

70.       Ярмыш Н.Н. Теоретические проблемы причинно-следственной связи в уголовном праве. М., Маркет ДС. 2008. – 608 с.

Учебная и учебно-методическая литература

71.       Курс уголовного права. Особенная часть Т. 3. / Под ред. Борзенкова Г.Н., Комиссарова B.C. М., Волтерс Клувер. 2008. – 702 с.

72.       Курс уголовного права. Особенная часть Т.4. / Под ред. Борзенкова Г.Н., Комиссарова B.C. М., Альфа-Пресс. 2007. – 762 с.

73.       Лукашук И.И., Наумов A.3. Международное уголовное право. М., Статут. 2006. – 742 с.

74.       Наумов А.В. Курс российского уголовного права. Особенная часть. М., Волтерс Клувер. 2007. – 684 с.

75.       Таганцев Н.С. Уголовное уложение 22 марта 1903 г. М., Статут. 2005. – 612 с.

76.       Тихомиров А.В. Медицинское право. М., Волтерс Клувер. 2006. – 486 с.

77.       Уголовное право России. Общая часть / Отв. ред. Здравомыслов Б.В. М., Юристъ. 2006. – 658 с.

78.       Уголовное право России. Особенная часть / Отв. ред. Здравомыслов Б.В. М., Юристъ. 2007. – 684 с.

79.       Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Инфра-М. 2008. – 704 с.

80.       Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Ветрова Н.И., Ляпунова Ю.И. М., Городец. 2007. – 704 с.

81.       Уголовное право. Особенная часть Т.1. / Под ред. Гаухмана Л.Д., Максимова С.В. М., Юрайт. 2007. – 672 с.

82.       Уголовное право России. Часть особенная: учебник для вузов / Под ред. Кругликова Л.Л. М., Волтерс Клувер. 2004. – 700 с.

83.       Фойницкий И.Я. Уголовное право. Посягательства личные и имущественные. М., Статут. 2006. – 684 с.

Практические источники

84.       Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.10.1969 г. № 50 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» (в ред. от 25.10.1996) // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда РФ. 1961-1993. М., Юридическая литература. 1996. С. 113.

85.       Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 16.01.2008 г. № 321П07 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 5. С. 34.

86.       Определение Верховного Суда РФ от 19.03.2008 г. № 36-О08-11 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 8. С. 48.

87.       Определение Верховного Суда Российской Федерации от 03.04.2002 г. (Извлечение) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 4. С. 73.

88.       Дело от 12.03.2008 г. № 1172/08 // Архив Самарского областного суда за I квартал 2008.

[1] Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. С. 36.

[2] Гернет М.Н. Детоубийство: Социологическое и сравнительно-юридическое исследование. М., Статут. 2000. С.212.

[3] Фойницкий И.Я. Уголовное право. Посягательства личные и имущественные. М., Статут. 2006. С. 487.

[4] Таганцев Н.С. Уголовное уложение 22 марта 1903 г. М., Статут. 2005. С. 387.

[5] Гродзинский М.М. Преступления против личности. М., Буквовед. 2006. С. 42.

[6] СУ РСФСР. 1922. № 63. Ст. 808.

[7] СУ РСФСР. 1929. № 139. Ст. 907.

[8] Сборник международных конвенций, договоров, соглашений и правил по вопросам торгового мореплавания. М., Юридическая литература. 1959. Ст. 2145.

[9] Тер-Акопов А.А. Безопасность личности. М., Статут. 2007. С. 142-143.

[10] Белов С.В. Безопасность жизнедеятельности как наука // Безопасность жизнедеятельности. 2003. № 2. С. 2-9; Быков А.А., Мурзин Н.В. Проблемы анализа безопасности человека, общества и природы. СПб., Питер. 2008. С. 78; Закон РФ от 05.03.1992 г. № 2446-1 «О безопасности» (в ред. от 26.06.2008)) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 15. Ст. 769.

[11] Федеральный закон от 21.12.1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» (в ред. от 30.10.2007) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 35. Ст. 3648.

[12] Гражданкин А.И. Опасность и безопасность // Безопасность труда в промышленности. 2002. № 9. С. 41-43.

[13] Ефремова Т.Ф. Полный словарь русского языка. Толково-словообразовательный. М., Маркет ДС. 2007. С.278.

[14] Словарь современного русского литературного языка. / Под ред. Коротаева Э.И. М., Городец. 2007. С. 254.

[15] Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., Русский язык. 2007. С. 364.

[16] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 4. М., Русский язык. 2006. С. 470; Ожегов С.И. Указ. соч. С. 716.

[17] Ожегов С.И. Указ. соч. С. 739.

[18] Медведев Е.В. Культурные ценности как предмет уголовно-правовой охраны. // Российский следователь. 2005. № 7. С. 24.

[19] Горелик И.И. Квалификация преступлений, опасных для жизни и здоровья. Минск., 1973. С. 173.

[20] Кирпиченко Т.В. Уголовная ответственность за оставление в опасности М., Юрайт. 2008. С. 74; Александрова Н.Г Ответственность за оставление в опасности по уголовному праву. М., Юнити. 2007. С. 76.

[21] Тимейко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. Ростов н/Д., Феникс. 2006. С. 148; Тер-Акопов А.А. Ответственность за нарушение специальных правил поведения. М., Статут. 2005. С. 54.

[22] Александрова Н.Г. Ответственность за оставление в опасности, но уголовному праву М., Юнити. 2007. С. 72; Красиков А.Н. Преступления против личности. Саратов., СЮИ. 2005. С. 112.

[23] Уголовно-правовое учение о потерпевшем / Под ред. Лопашенко Н.А. М., Волтерс Клувер. 2008. С. 84.

[24] Уголовное право России. Общая часть / Отв. ред. Здравомыслов Б.В. М., Юристъ. 2006. C. 325.

[25] Горелик И.И. Квалификация преступлений, опасных для жизни и здоровья. Минск., 1973. С. 172.

[26] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Лебедев В.М. М., Юрайт-Издат. 2008. С. 273.

[27] Щерба С, Сарсенбаев Т. Экспертное исследование беспомощного состояния потерпевшего // Российская юстиция. 2008. № 4. С. 33; Конышева Л. Понятие психически беспомощного состояния жертвы преступления // Юридический мир. 2008. № 4. С. 17.

[28] Кашепов В.П. Изменение квалификации преступлений против жизни и здоровья М., Юнити. 2008. С. 183.

[29] Конституция Российской Федерации. Научно-практический комментарий (постатейный) / Под ред. Дмитриева Ю.А. М., ЗАО Юстицинформ. 2007. С. 213.

[30] Гладун З.С. Законодательство о здравоохранении: проблемы формирования новой теоретической модели // Государство и право. 2004. № 2. С. 18.

[31] Данилочкина Ю.В. Единообразии регулирования оказания медицинских услуг в Российской Федерации // Медицинское право. 2008. № 2. С. 9.

[32] Тихомиров А.В. Медицинское право. М., Волтерс Клувер. 2006. С. 25.

[33] Пушило Н.Ф. Законодательство субъектов Российской Федерации о здравоохранении // Журнал российского права. 2002. № 2. С. 26.

[34] Каменева З.В. Понятие и содержание права граждан на медицинскую помощь // Адвокат. 2004. № 7. С. 18.

[35] Степанов А.Д. Норма, болезнь и вопросы здравоохранения. // Медицинское право. 2006. № 7. С. 24; Соловьев З.П. Вопросы социальной гигиены и здравоохранения. // Медицинское право. 2008. № 6. С. 14.

[36] Ткаченко В.И. Преступления против личности. М., Статут. 2005. С. 20.

[37] Бердичевский Ф.Ю. Уголовная ответственность медицинского персонала за нарушение профессиональных обязанностей. М., Юрайт. 2006. С. 74.

[38] Огарков И.Ф. Врачебные правонарушения и ответственность за них. М., Статут. 2006. С. 68.

[39] Кирпичето Т.В. Указ. соч. С. 99; Александрова Н.Г. Указ. соч. С. 13.

[40] Горелик И.И. Указ. соч. С. 192.

[41] Александрова Н.Г. Указ. соч. С. 96.

[42] Степанов А.Д. Указ. соч. С. 24; Соловьев З.П. Указ. соч. С. 14.

[43] Собрание законодательства РФ. 2008. № 23. Ст. 2713.

[44] Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2004. № 48. С. 32.

[45] Здравоохранение. 2003. № 2. С. 24.

[46] Берлин Е. Опасно для здоровья // Юрист. 2008. № 4. С. 7.

[47] Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1318.

[48] Курс уголовного права. Особенная часть Т. 3. / Под ред. Борзенкова Г.Н., Комиссарова B.C. М., Волтерс Клувер. 2008. С. 114.

[49] Ткаченко В.И. Пробелы в новом Уголовном кодексе России // Законодательство. 1997. № 3. С. 79.

[50] Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений М., Городец. 2007. С. 98.

[51] Горелик И.И. Указ. соч. С. 117.

[52] Дело от 12.03.2008 г. № 1172/08 // Архив Самарского областного суда за I квартал 2008.

[53] Глушков В.А. Проблемы уголовной ответственности за общественно опасные деяния в сфере медицинского обслуживания: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Киев., 1980. С. 28.

[54] Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. М., Буквовед. 2006. С. 74; Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. Кузнецовой Н.Ф. М., ГроссМедиа. 2007. С. 274.

[55] Пионтковский А.А. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности. М., Юристъ. 2004. С. 157.

[56] Бородин С.В., Гаухман Л.Д. Преступления против личности по УК РФ. М., Юрайт. 2002. С. 37-38; Уголовное право России. Особенная часть / Отв. ред. Здравомыслов Б.В. М., Юристъ. 2007. С. 65.

[57] Ширяев В.А. Раздвоенная форма вины и метод установления психического отношения лица к преступлению // Следователь. 2008. № 1. С. 10.

[58] Красиков А.Н. Указ. соч. С. 76.

[59] Александрова Н.Г. Указ. соч.С. 98.

[60] Уголовное право России. Особенная часть / Отв. ред. Здравомыслов Б.В. М., Юристъ. 2007. С. 65.

[61] Определение Верховного Суда РФ от 19.03.2008 г. № 36-О08-11 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 8. С. 48.

[62] Приказ Минздравсоцразвития РФ от 11.03.2008 г. № 112н «О номенклатуре специальностей специалистов с высшим и послевузовским медицинским и фармацевтическим образованием в сфере здравоохранения Российской Федерации» // Российская газета. 2008. № 64. С. 13.

[63] Уголовный кодекс Республики Беларусь. М., Норма. 2007. С. 87

[64] Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 16.01.2008 г. № 321П07 //  Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 5. С. 34.

[65] Бердичевский Ф.Ю. Указ. соч. С. 76.

[66] Горелик И.И. Указ. соч. С. 214.

[67] Приказ Минздрава РФ от 26.03.1999 г. № 100 «О совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Российской Федерации» Приложение № 12 «Положение о водителе бригады скорой медицинской помощи» (в ред. от 16.11.2004) // Здравоохранение. 1999. № 8. С. 28.

[68] Постатейный комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Громова Н.А. М., ГроссМедиа. 2008. С. 275.

[69] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., Проспект. 2007. С. 131.

[70] Ткаченко В.И. Квалификация преступлений против жизни и здоровья по советскому уголовному праву. М., Юридическая литература. 1977. С. 15.

[71] Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений М., Городец. 2007. – С. 266-268, 271-275; Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Ветрова Н.И., Ляпунова Ю.И. М., Городец. 2007. С. 97-100.

[72] Горелик И.И. Указ. соч. С. 27.

[73] Тхайшаов З. Проблемы соответствия санкций предписаниям общей части УК РФ // Уголовное право. 2008. № 3. С. 21.

[74] Горелик И.И. Указ. соч. С. 20.

[75] Александрова Н.Г. Указ. соч. С. 63.

[76] Александрова Н.Г. Указ. соч. С. 65.

[77] Горелик А.С. Указ. соч. С. 19; Зелинский А.Ф. Ответственность за последствия при заведомом оставлении в опасности // Российская юстиция. 2007. № 12. С. 22.

[78] Орлов П.И. Уголовная ответственность за оставление в опасности потерпевшего при автопроисшествии. Харьков., 1982. С. 85-86.

[79] Ярмыш Н.Н. Теоретические проблемы причинно-следственной связи в уголовном праве. М., Маркет ДС. 2008. С. 405.

[80] Ярмыш Н.Н. Теоретические проблемы причинно-следственной связи в уголовном праве. М., Маркет ДС. 2008. С. 406.

[81] Сборник постановлений Пленума Верховного Суда РФ. 1961-1993. М., Юридическая литература. 1996. С. 113.

[82] Уголовное право России. Особенная часть / Отв. ред. Здравомыслов Б.В. М., Юристъ. 2007. С. 340.

[83] Уголовное право. Особенная часть Т.1. / Под ред. Гаухмана Л.Д., Максимова С.В. М., Юрайт. 2007. С. 214; Наумов А.В. Курс российского уголовного права. Особенная часть. М., Волтерс Клувер. 2007. С. 374.

[84]  Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Ветрова Н.И., Ляпунова Ю.И. М., Городец. 2007. С. 241.

[85] Орлов П.И. Указ. соч. С. 117.

[86] Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Инфра-М. 2008. С. 221; Уголовное право России. Часть особенная: учебник для вузов / Под ред. Кругликова Л.Л. М., Волтерс Клувер. 2004. С. 326.

[87] Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Инфра-М. 2008. С. 67.

[88] Александрова Н.Г. Указ. соч. С. 118; Кирпиченко Т.В. Указ. соч. С. 127.

[89] Определение Верховного Суда Российской Федерации от 03.04.2002 г. (Извлечение)  // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 4. С. 73.

[90] Горелик И.И. Указ. соч. С. 183.

[91] Толковый словарь русского языка Т.1. / Под ред. Ушакова Д.Н. М., АСТ. 2007. С. 897.

[92] Строкова К.К. Уголовно-правовое регулирование безопасности судоходства в России и на Украине // Журнал российского права. 2003. № 9. С. 73; Лукашук И.И., Наумов A.3. Международное уголовное право. М., Статут. 2006. С. 139.

[93] Курс уголовного права. Особенная часть Т.4. / Под ред. Борзенкова Г.Н., Комиссарова B.C. М., Альфа-Пресс. 2007. С. 584.

[94] Ерпылева Н.Ю. Актуальные проблемы теории и практики международного транспортного права // Адвокат. 2003. № 2. С. 41.

[95] Горелик А. С. Указ. соч. С. 42.

[96] Алексеев Н.С. Транспортные преступления. М., Статут. 2007. С. 29.

[97] Горелик А.С. Указ. соч. С. 117.

[98] Иванов С. Составы преступлений на водном транспорте // Соц. законность. 1947. № 4. С. 13.

[99] Жулев В.И. Транспортные преступления. М., Вотерс Клувер. 2008. С. 157.

[100] Сиваков Д.О. О проблемах развития международного речного права // Законодательство и экономика. 2003. № 12. С. 54.

[101] Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации / Под ред. Иванова Г.Г. М., Волтерс Клувер. 2008. С. 331.

[102] Горелик А.С. Указ. соч. С. 31.

[103] Алексеев Н.С. Указ. соч. С. 137.

[104] Горелик А.С. Указ. соч. С. 245.

[105] Там же.

[106] Александрова Н.Г. Указ. соч. С. 162.

[107] Собрание законодательства РФ. 1999. № 18. Ст. 2207.