Дипломная работа: Система договоров в гражданском праве России

Дипломная работа

на тему:

Система договоров в гражданском праве России

Содержание

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1 ХАРАКТЕРИСТИКА СИСТЕМЫ ГРАЖДАНСКИХ ДОГОВОРОВ

1.1 Понятие и значение системы гражданских договоров

1.2 Критерии формирования системы гражданских договоров

1.3 Принципы построения системы (классификации) гражданских договоров

ГЛАВА 2 СИСТЕМООБРАЗУЮЩИЕ ПРИЗНАКИ ДОГОВОРОВ

2.1 Направленность договора как системный признак

2.2 Субъектные особенности договора как системные признаки

2.3 Предмет договора как системный признак

2.4 Возмездность (безвозмездность) договора как системный признак

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Актуальность темы исследования. Любая наука на определенном этапе своего развития приходит к необходимости систематизации накопленных знаний. Построение знаний по системным принципам способствует глубокому познанию объективной сущности окружающего мира. Правильно выстроенная система вскрывает наиболее значимые сходства и различия между входящими в нее элементами и, как следствие, способствует тому, чтобы наши представления об окружающем мире в наибольшей степени соответствовали его истинному содержанию.

Все сказанное в полной мере относится к формированию системы гражданских договоров. Исследование всех договоров в качестве единой системы позволяет рассматривать договоры не как разрозненную массу отдельных видов договоров, а как определенную их совокупность, обладающую внутренней целостной структурой. Системное исследование позволяет понять, что объединяет все договоры в единое целое и что в рамках этого единого целого разграничивает их между собой.

Во-первых, системный подход в построении и анализе договорного права служит достижению правотворческой цели, под которой понимается создание эффективного законодательства. Он способствует выявлению признаков правоотношений, влияющих на правовое регулирование, и значимой для права связи между этими признаками. Системный анализ обеспечивает надлежащую соподчиненность правовых норм, их унификацию и дифференциацию. Научно-обоснованная система гражданских договоров позволяет выявить, какие признаки общественных отношений требуют применения того или иного правового механизма, и распределить общественные отношения по группам на базе этих признаков.

Во-вторых, исследование системы договоров направлено на решение правоприменительной задачи. Для эффективного применения гражданского законодательства к конкретному договору необходимо правильно его квалифицировать. Правоприменительная квалификация будет верной лишь в том случае, когда она совпадает с квалификацией правотворческой. В связи с этим одна из главных задач правоприменения заключается в том, чтобы установить, какие правоотношения, по замыслу законодателя, должны регламентироваться определенными правовыми нормами, и выработать практически удобный критерий выделения этих правоотношений, в точности соответствующий критерию законодательному.

Все сказанное обусловливает актуальность темы исследования, которая не уменьшается от того, что определенная система договоров закреплена в новом ГК. Более того, с принятием ГК появилась необходимость в научном осмыслении законодательно закрепленной системы договоров и, соответственно, в выработке предложений по ее совершенствованию и практическому применению.

Степень научной разработанности исследования составили труды советских и российских цивилистов, в частности, Т.Е. Абовой, М.М.Агаркова, С.С. Алексеева, В.В.Брагинского, С.Н. Братуся, А.Г. Быкова, В.Г.Вердникова, В.В. Витрянского, М.В. Гордона, С.Э.Жилинского, О.С.Иоффе, А.Ю. Кабалкина, Н.И. Клейн, О.М. Козырь, А.С. Комарова, С.М.Корнеева, О.А. Красавчикова, М.И. Кулагина, В.Н. Литовкина, Л.А.Лунца, А.Л. Маковского, М.Г. Масевич, Д.И. Мейера, Я.Ф.Миколенко, Т.Н. Нешатаевой, И.Б.Новицкого, Л.А. Новоселовой, Н.И. Овчинникова, Е.А. Павлодского, И.С. Перетерского, К. Победоносцева, Б.И. Пугинского, В.А. Рахмиловича, М.Г. Розенберга, О.Н. Садикова, Б.М. Сейнароева, А.П. Сергеева, К.И. Скловского, В.Л. Слесарева, Е.А.Суханова, Ю.К. Толстого, Е.А. Флейшиц, Г.С. Шапкиной, Г.Ф. Шершеневича, В.Ф.Я ковлева, В.С.Якушева и других.

Исходя из этого были обозначены основные цели исследования:

определение основных принципов, правовых идей построения системы гражданских договоров;

выявление признаков, по которым построена система договоров в российском гражданском праве; анализ того, насколько действующие законодательные конструкции соответствуют правовым идеям и принципам формирования договорной системы, и, следовательно, какие возможности имеются для совершенствования законодательства о договорах;

четкое и доступное формулирование квалифицирующих признаков, чтобы их практическое использование позволяло безошибочно применять к каждому обязательству именно те правовые нормы, для регулирования которого они предназначены.

Иными словами, целями исследования является построение научно-обоснованной системы гражданских договоров и выработка рекомендаций, обеспечивающих ее адекватное применение на практике.

Предметом исследования является комплекс договорных обязательственных правоотношений. В предмет исследования не входят дополнительные обязательства (залог, поручительство и т.д.), а также договорные правоотношения, не являющиеся обязательственными (договоры, направленные на использование исключительных прав).

Объект исследования общественные отношения в части систематизации договоров.

Методологической основой исследования являются сравнительно-правовой и историко-правовой методы в сочетании с комплексным и системным анализом исследуемых отношений.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения двух глав, заключения и библиографического списка.

В философской литературе система определяется как целостное множество взаимосвязанных элементов. Соответственно, исследование того или иного объекта как системы предполагает, во-первых, наличие множества элементов, рассматриваемых в качестве единиц анализа; во-вторых, взаимосвязанность этих элементов с обязательным присутствием системообразующих связей, обеспечивающих целостность системы; в-третьих, иерархичность строения, выражающуюся в понимании данной системы как элемента системы более высокого уровня[1].

Прежде всего необходимо исходить из того, что система гражданских договоров, как и всякая правовая система, существует объективно, и задача состоит в том, чтобы познать ее[2]. Познание системы права предполагает изучение обусловленности различных правовых форм объективными факторами общественного развития[3], объективно существующей системой самих экономических отношений. "Научное формулирование правового принципа означает лишь констатацию воплощения в нормах права какой-то существенной черты общественных отношений"[4]. Юристы должны искать объективные принципы построения правовой системы в закономерностях, присущих регулируемым отношениям. "Задача исследователя, если он не только на словах исходит из объективности права, - обнаружить характерные черты отношений, которые требуют специфической формы регулирования"[5]. Это, естественно, не исключает изучения и развития самих правовых форм с целью повышения эффективности юридического воздействия на общественные отношения.

Понятие договора многогранно. Его можно рассматривать с трех точек зрения: как основание возникновения правоотношения; как само правоотношение, возникшее из этого основания; и, наконец, как форму, которую соответствующее правоотношение принимает[6]. О.С. Иоффе отмечал, что "для всестороннего ознакомления с сущностью договора он должен быть изучен и как юридический факт, и как правоотношение, и как форма, используемая при его заключении"[7].

Системный подход может быть использован для изучения договора во всех указанных значениях. И каждое из этих исследований имеет научную ценность. Однако, на наш взгляд, наибольший интерес представляет системный анализ договоров как правоотношений. Именно он позволяет выявить объективные закономерности взаимодействия между правом и регулируемыми им общественными отношениями.

Формирование системы гражданских договоров (как системы определенной группы правоотношений) способствует решению следующих задач.

Системообразующие признаки договорных отношений разнообразны. Они могут дополнять друг друга. И потому возникает вопрос о сочетании правового регулирования, обусловленного различными системными признаками, который должен разрешаться в законодательстве с учетом принципов формирования системы договоров.

Построенная на объективных признаках система договорного права значительно облегчает понимание не только буквы закона, но и оказывает существенную помощь в формировании правовых суждений относительно существа самого закона, в уяснении того порядка, к которому стремится законодатель[8].

Таким образом, научно обоснованная система договоров необходима прежде всего для того, чтобы выявить специфику тех или иных договорных отношений и выработать правовую регламентацию, адекватную регулируемым отношениям.

Правотворческое значение формирования системы договоров выражается также в создании основы для надлежащей кодификации законодательства. Кодификация, построенная на научно-обоснованной системе права, позволяет достигнуть не только экономии правового регулирования, но и того, что имеет гораздо большее значение - необходимого единства самого регулирования[9]. Системный подход в исследовании правового материала "определяет (указывает) пределы действия каждого элемента системы (каждой нормы) и взаимодействие и взаимозависимость элементов системы (отдельных норм). Именно такая систематизация является кодификацией в подлинном смысле этого термина..."[10]. Кодификация законодательства есть внешнее отражение и закрепление в нормативно-правовых актах объективно существующей системы права.

Таким образом, комплексное исследование системы гражданских договоров необходимо в целях:

1) установления признаков, на основе которых построена система договоров в российском гражданском праве;

2) анализа выбранных законодателем системных признаков для определения того, всегда ли они отражают существенные черты договорных правоотношений, требующие правового закрепления, и, соответственно, какие возможности имеются для совершенствования законодательства о договорах;

3) четкого и доступного формулирования квалификационных признаков, чтобы их практическое использование позволяло безошибочно квалифицировать договорные обязательства и, следовательно, применять к каждому обязательству именно те правовые нормы, которые предназначены для его регулирования.

Иными словами, необходимо построить научно обоснованную систему гражданских договоров и обеспечить ее адекватное применение на практике.

Несмотря на многообразие обязательств, они обладают как экономической, так и юридической общностью. Это позволяет рассматривать их в качестве единого вида правоотношений, охватываемого общим понятием обязательства, и сформулировать в законе общие правила, которым подчиняются различные виды обязательств[11]. Так, в ГК выделен подраздел "Общие положения об обязательствах", в котором собраны нормы, применимые к любым обязательствам.

Имущественные правоотношения, возникающие на основании договоров, могут быть только обязательственными. Не всякое обязательство является договором, но любой договор представляет собой обязательство. Поэтому к договорам применимо унифицированное законодательство об обязательствах (п. 3 ст. 420 ГК). В частности, договорное правоотношение может во многих юридических элементах совпадать с отношением деликтным, в силу чего к ним применимы единые нормы[12].

Дальнейшую классификацию обязательств обычно проводят по признаку юридического факта, лежащего в основе возникновения обязательства.

Так, обязательства могут возникать в результате событий и действий. Разница между ними заключается в том, что события, в отличие от действий, происходят независимо от воли человека. Договорные обязательства возникают в результате действий. Поэтому к договорам применимы те правовые нормы об обязательствах из действий, которые не зависят от специфики различных действий, порождающих обязательства.

Действия делятся на правомерные и неправомерные. Договоры относятся к правомерным действиям, вследствие чего к ним могут применяться унифицированные нормы о правомерных действиях как таковых.

Правомерные действия делятся на юридические поступки и юридические акты. Юридический поступок - это такое действие, которое порождает гражданско-правовые последствия независимо от воли человека, совершившего это действие (например, обязательство из находки потерянной вещи). Юридический акт - это действие, которое порождает соответствующие юридические последствия лишь тогда, когда оно совершено со специальным намерением вызвать эти последствия[13]. Договоры принадлежат к числу юридических актов, что делает возможным применение к ним унифицированных норм о юридических актах.

Юридические акты могут быть двух видов: административные акты и сделки. Согласно ст. 153 ГК сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Договор представляет собой вид сделки. Поэтому к нему могут применяться те правила о сделках, которые не зависят от особенностей конкретных видов сделок. В п. 2 ст. 420 ГК сказано, что к договорам применяются правила о двух- и многосторонних сделках, предусмотренные гл. 9 ГК ("Сделки").

Таким образом, последовательно-системное рассмотрение гражданских договоров как сделок, юридических актов, действий, обязательств, имущественных отношений и, наконец, гражданских правоотношений, позволяет создать на каждом системном уровне унифицированное регулирование, применимое ко всем гражданским договорам. Необходимо лишь реализовать те возможности, которые предоставляет системный подход. Кстати, в современном гражданском законодательстве различных стран уделяется большое внимание выработке унифицированных норм, применимых к договорам в силу их принадлежности к более общим, родовым юридическим категориям (сделкам, обязательствам и т.д.). Так, в Германском гражданском уложении и в Гражданском кодексе Нидерландов установлен в необходимых пределах единый режим для всех сделок, включая договоры[14].

Договор - разновидность сделок. "...Договор - это не всякая, а лишь такая сделка, которая совершается совпадающими волеизъявлениями двух или нескольких сторон (двух- или многосторонняя сделка)"[15]. В юридической литературе акцентируется внимание на том, что договор - это общий волевой акт сторон[16]. Следовательно, в основе различий между договорным правоотношением и другими гражданскими обязательствами (в том числе и односторонними сделками) лежит специфика юридического факта, порождающего обязательство. Особенности договора как юридического факта обусловливают существенную специфику регламентации договорных правоотношений. Эта специфика может быть родовой, т.е. присущей всем гражданским договорам. Она объединяет их и отличает от иных обязательств. Данные особенности правового механизма сформулированы в первой части ГК как общие положения о договоре. Родовая специфика договоров конкретизирована применительно к особенностям тех или иных видов договорных правоотношений во второй части ГК.

Договорное правоотношение, отличаясь от иных обязательств по специфике юридического факта, может иметь с ними существенные общие черты, влияющие на правовое регулирование. В связи с этим возникает вопрос о месте системы гражданских договоров в системе обязательств: должна ли система договоров формироваться как самостоятельная система правоотношений (как подсистема сделок, обязательств) на основе собственных системных признаков или же, учитывая наличие нормообразующих факторов, предопределяющих единое регулирование той или иной группы договорных и недоговорных правоотношений, основное нормообразующее значение должна иметь система обязательств, а специфику договорной формы возникновения обязательства следует рассматривать лишь как основание для уточнения правового регулирования родового обязательства, выделенного по конкретному системному признаку.

Думается, при ответе на этот вопрос целесообразно учитывать следующее.

Действительно, имеются системные признаки, которые находятся над особенностями юридических фактов, порождающих обязательства (договоры, односторонние сделки, деликты и т.д.). Это позволяет объединять в одной классификации, проведенной по таким признакам, различные виды договоров и иные (недоговорные) обязательства. Так, О.С. Иоффе, основываясь на комплексном экономическом и правовом критерии, выделил в одной классификации наряду с обязательствами по возмездной реализации имущества, возмездной передаче имущества в пользование, производству работ и другими договорными обязательствами, также обязательства, возникающие из односторонних правомерных действий, и охранительные обязательства[17]. Данная закономерность имеет нормообразующее значение. Она позволяет сформулировать унифицированное правовое регулирование, применимое к любым обязательствам определенной группы, выделенной по такому признаку, независимо от специфики юридических фактов. На это обратил внимание М.И. Брагинский: "Если договор-сделка отличается по своей природе рядом конституирующих признаков от других оснований возникновения обязательств, то правоотношение, порожденное разнообразными договорами, может совпадать во всех своих элементах... с тем, которое порождалось иным указанным в законе основанием. В недавний период примером могли служить поставки, в одних случаях возникавшие из договора, а в других - независимо от воли сторон, непосредственно из планового акта или иного административного акта. Однако и в настоящее время такая конкуренция двух различных оснований возникновения одного и того же по характеру правоотношения возможна"[18]. Это, однако, не исключает вторичного уточнения правового механизма в зависимости от особенностей юридических фактов.

В связи с этим целесообразно формировать систему гражданских договоров на основе сугубо договорных системных признаков и последовательно рассматривать ее в качестве элемента более общих правовых систем-сделок, правомерных действий, обязательств и т.д.

Система гражданских договоров может изучаться в различных аспектах. Соответственно, критерии формирования системы предопределяются тем, в каком аспекте и с какой целью она исследуется.

Так, в юридической науке большое значение всегда придавалось классификации договоров по таким признакам, которые характеризуют внешнюю сторону правового регулирования (договоры реальные и консенсуальные, односторонние и взаимные, и т.д.). Подобные классификации имеют большое значение. Они направлены на изучение правового механизма как такового, способствуя исследованию того, какими юридическими средствами могут решаться задачи адекватного отражения в нормах права тех или иных особенностей общественных отношений. Анализ системы договоров в данном аспекте представляет собой изучение юридического языка, посредством которого описывается сущность общественных отношений.

В то же время построение системы договоров на основе указанных признаков не вскрывает ее внутренней структуры. Такие внешние признаки сами ничего не предопределяют. Они - следствие, а не причина. Не случайно совершенно различные по сути и специфике правового регулирования обязательства могут характеризоваться одинаковыми внешними признаками. Так, все договоры можно разделить на реальные и консенсуальные. Но в результате такой классификации в одну группу консенсуальных договоров попадут обязательства, имеющие совершенно различную природу. То же самое можно сказать и о группе реальных договоров. К примеру, купля-продажа и подряд - самостоятельные типы договоров, требующие принципиально различной правовой регламентации. В то же время они оба относятся к группе двусторонних и консенсуальных договоров[19]. "Такая классификация способна решать лишь частные вопросы, связанные с отграничением одних обязательств от других по произвольно избранному признаку, и не создает единой системы обязательств, которую можно было бы использовать при систематизации законодательства"[20] и для решения иных нормотворческих и правоприменительных задач.

Наибольшую научную и практическую ценность, на наш взгляд, имеет исследование системы договоров в правотворческом и правоприменительном аспектах, подразумевающих познание объективных закономерностей юридической регламентации общественных отношений. Система договоров должна содержать четкий ответ на вопрос о том, чем обусловлены правовые особенности того или иного типа (вида) договора и почему он по своей регламентация отличается от иных договоров. Для решения этой задачи система договоров должна строиться и, соответственно, анализироваться на основе тех признаков, которые предопределяют правовое регулирование.

Система договоров есть правовая система. Это означает, что входящие в нее договоры объединяются и разделяются по юридическим признакам. Договоры, имеющие общее правовое регулирование, объединяются в одну классификационную группу, а договоры, обладающие юридическими различиями, разводятся по разным группам. Необходимо лишь учитывать, что для глубокого познания системы договоров необходимо исследование тех материальных (экономических) признаков, которые обусловливают элементы юридического механизма.

Итак, по каким критериям должна формироваться научно-обоснованная система гражданских договоров?

Во-первых, поскольку система гражданских договоров - это система определенной группы обязательственных отношений, в качестве системных признаков должны рассматриваться особенности самих общественных отношений. В конечном счете причины юридических особенностей определенных видов договоров следует искать в свойствах соответствующих экономических явлений[21]. "...Каждый вид обязательств обладает своей спецификой, обусловленной характером лежащих в их основе реальных общественных отношений..."[22].

Во-вторых, системными могут быть не любые признаки общественных отношений, а лишь такие, которые значимы для права, т.е. предопределяют их регламентацию. "Дифференциация общественных отношений (это в полной мере относится и к построению системы договоров. - Ю.Р.) имеет непосредственное значение для права, если она обусловливает различия в самой правовой форме отношений. Именно поэтому изучение дифференциации общественных отношений безотносительно к особенностям правовой формы ничего для познания системы права дать не может"[23]. Право регулирует общественные отношения посредством своего механизма, включающего в себя содержание договора (права и обязанности сторон), субъектный состав участников, объекты обязательства, форму, условия и порядок заключения, изменения и прекращения договора, ответственность сторон и т.д. Если какая-либо особенность общественных отношений находит отражение в норме права, влияет на указанные выше элементы правового механизма, следовательно, эта особенность значима для права и может рассматриваться в качестве системного признака[24]. Установление особой цивилистической категории оправданно только в случае признания за ней особого правового режима, ибо именно в правовом режиме выражается то практическое значение, которое заложено в законодательной конструкции того или иного института[25].

Таким образом, критериями формирования системы гражданских договоров являются значимые для права признаки общественных отношений.

При определении того, какие признаки общественных отношений могут быть значимыми для права, необходимо исходить из принципа "открытого перечня". В качестве системного должен рассматриваться любой признак, если он влияет на правовое регулирование. При этом не имеет значения, какую черту обязательства он характеризует. Поскольку отношения экономического оборота постоянно развиваются, расширяется и круг системных признаков. Гражданское право должно способствовать развитию общественных отношений или хотя бы не тормозить их естественного развития отставанием правовых форм. Юридическая наука должна стремиться к познанию все новых и новых системных признаков, правовое отражение которых повышает эффективность экономических отношений. Догматический подход, ориентирующий на ограничение круга нормообразующих критериев какими-либо формальными рамками, крайне нежелателен. Имущественные отношения "определяются самой жизнью и ее экономическими условиями: право (закон) стремится только сознать и обнять эти условия, обеспечить правилом свободное действие здравого экономического начала жизни..."[26].

Анализ ГК показывает, что законодатель придерживается принципа "открытого перечня". Свойства общественных отношений, отраженные в нормах ГК, разнообразны. Это - и цель, преследуемая сторонами при заключении договора (передача имущества в собственность, в пользование, выполнение работы, оказание услуги и т.д.); и характер предмета договора (недвижимость, транспортное средство...); и особенности субъектного состава (потребитель, предприниматель...); и экономическое неравенство между сторонами, и связь договоров с перевозкой (транспортная экспедиция), и ряд других признаков. Каждый из них имеет самостоятельное нормообразующее значение и, соответственно, служит основой для формирования системы гражданских договоров.

В юридической литературе большое внимание всегда уделялось вопросу о том, экономические или юридические факторы лежат в основе построения договорной системы. Одни авторы исходили из того, что договоры следует классифицировать по экономическим признакам; другие предпринимали попытки использовать в основе классификации сугубо юридические факторы; третьи отмечали, что "система обязательств, полностью соответствующая задаче их надлежащего изучения, может быть построена лишь на основе использования комбинированного классификационного критерия, соединяющего экономические и соответствующие юридические признаки"[27]

Вторая точка зрения в наиболее развернутом виде сформулирована М.В. Гордоном: "Когда мы пробуем определить договорные отношения по тому экономическому отношению, на котором они строятся, мы слишком упрощенно понимаем связь экономики и правовой надстройки. Мы в этом случае совершенно напрасно пытаемся характеризовать правовые последствия по первопричине, которая лишь в отдаленной степени определяет собой правовой результат. Вот почему более удачными оказываются поиски правовых критериев для классификации договоров. Правовые критерии связывают договорные отношения с характеристикой того волевого акта, который совершили стороны на основе ранее возникших экономических отношений. Правовая характеристика определяет особенности отношений после того, как они прошли через волю и сознание людей. Договор характеризуется здесь уже как акт юридический, а не как простое следствие экономических отношений. Правовой характер договора определяется именно тем, что стороны нашли в нем выход для наиболее рационального осуществления пожеланий, избрали совершенно определенный путь для удовлетворения своих потребностей... Только правовая характеристика договора, как волевого выражения экономических отношений и потребностей, может служить основанием для определения существенных признаков договора. До тех пор, пока мы остаемся для определения договора на почве чисто экономической, еще не знаем самого существенного для договора, а именно того способа разрешения правовыми путями экономической задачи, которая перед сторонами стояла. Вот почему следует говорить о правовых результатах, появившихся вследствие того, что стороны избрали один из доступных им путей разрешения экономической задачи"[28].

Таким образом, система договоров, предложенная М.В. Гордоном, основывается "на юридических признаках, которые... отражают экономическую сущность тех общественных отношений, которые лежат в основе соответствующих договоров"[29].

Авторы, обосновывающие идею использования не только экономических, но и юридических системных признаков, исходят из следующего. Во-первых, классификация договоров не может быть "осуществлена без использования каких бы то ни было экономических критериев, на основе одних лишь юридических признаков соответствующих отношений"[30]. Во-вторых, экономические и юридические признаки необходимо рассматривать в неразрывном единстве[31].

На наш взгляд, разделение экономических и правовых признаков в контексте формирования системы гражданских договоров имеет весьма относительное значение. Главным для выявления системных факторов должно быть определение сути явления, обусловливающего правовое регулирование. А какие это признаки - экономические или юридические, вопрос второстепенный.

Если же анализировать системные признаки в аспекте их природы (экономической или юридической), то целесообразно учитывать следующее.

Во-первых, юридическая регламентация может предопределяться исключительно экономическим признаком. Таковым, к примеру, является экономическое неравенство контрагентов, обусловившее специфику регулирования публичных договоров, договоров присоединения, договоров проката, банковского вклада и ряда других.

Во-вторых, системным фактором может быть сугубо юридический признак. Например, различия правового регулирования договоров поручения и комиссии обусловлены тем, от чьего имени совершаются юридически значимые действия (при поручении - от имени доверителя, а при комиссии - от имени посредника). Другое дело, что любой юридический системный признак, в свою очередь, обусловлен теми или иными экономическими факторами. Поэтому для правильного понимания закона всегда надо стремиться к тому, чтобы разобраться, почему законодатель создал самостоятельный правовой институт на базе юридического признака. Если в данном аспекте анализировать договоры поручения и комиссии, то можно заметить, что в основе разделения этих договоров лежит признак степени доверия между сторонами и правовые нормы данных договорных институтов отражают именно различную степень доверия между доверителем (комитентом) и поверенным (комиссионером).

В-третьих, подавляющее большинство системных признаков являются одновременно и экономическими, и юридическими. Экономический признак, характеризующий само общественное отношение, естественно, приобретает правовую форму, если общественное отношение является правоотношением. Иными словами, экономическая и юридическая характеристика одного и того же системного признака есть "две стороны одной медали". Поэтому "очень часто нелегко провести четкую грань между признаками юридическими и признаками экономическими"[32]. О.С. Иоффе в связи с этим писал: "Действительно, как происходит правовое регулирование поведения участников общественно-производственных отношений? Включается ли то поведение, которое регулируется нормами права, лишь в идеологическое (правовое) отношение или оно является составной частью также и материального (экономического) отношения? Перед нами, например, меновое отношение, юридически оформленное посредством договора купли-продажи. Что же, в процессе исполнения договора продавец и покупатель выполняют два ряда действий: материальные - относящиеся к области экономики и юридические - относящиеся к области права? Нет, конечно! Одни и те же действия, ими совершаемые, обладают и экономической, и юридической природой, - эти действия являются экономическими, поскольку они приводят к реализации менового отношения, но так как те же действия закреплены в договоре, а их совершение составляет обязанность договорных контрагентов, то они вместе с тем приобретают и юридический характер. Итак, перед нами одно и то же поведение, являющееся экономическим по содержанию и юридическим по форме"[33].

Например, такие нормообразующие признаки, как направленность обязательства на передачу имущества в собственность или во временное пользование, возмездность или безвозмездность договора, особенности предмета правоотношения (недвижимость, транспортное средство) и многие другие одновременно являются и экономическими, и юридическими.

М.В. Гордон, обосновывая точку зрения о том, что только правовая, а не экономическая, характеристика договора может служить системным признаком, рассуждал следующим образом: "Правовая цель является средством достижения экономической задачи способами установления того или иного правоотношения. В пределах этой задачи участнику отношения принадлежит возможность выбора известных правовых средств, т.е. возможность совершения волевого акта, посредством которого, для достижения цели экономической, устанавливается новое правоотношение. В пределах одной экономической цели могут существовать и почти всегда существуют различные правовые средства, которые, в свою очередь, выступают как цели правовые. Для приобретения необходимых вещей участник оборота может или купить, или взять внаем, в ссуду, взаем эти вещи. При единой экономической цели субъект права таким путем определяет для себя одну из многих правовых целей; он либо стремится приобрести право собственности или распоряжения вещью за деньги, либо хочет получить эти же вещи с условием возврата таких же вещей, либо стремится получить право лишь временного пользования вещью. От разрешения вопроса о средстве приобретения имущества или блага зависит и вопрос о типе договора"[34].

Однако все сказанное отнюдь не свидетельствует о том, что выбираемый сторонами конкретный вариант достижения экономической цели является сугубо правовым фактором. Так, если обратиться к приведенному М.В. Гордоном примеру о правовых средствах решения одной экономической задачи по получению вещи, то можно заметить, что приобретение вещи в собственность и получение ее во временное пользование - явления различные не только с правовой, но и с экономической точки зрения. Правовая цель является одновременно и целью экономической. То же самое можно сказать о различиях договоров купли-продажи с рассрочкой платежа и аренды с правом выкупа, цессии и договора оказания услуг по взысканию долга.

Поэтому при выявлении системных факторов, формирующих систему гражданских договоров, необходимо исходить из того, что таковыми могут быть любые признаки (как экономические, так и юридические), обусловливающие правовое регулирование.

Важно отличать системные признаки, лежащие в основе выделения того или иного типа (вида) договора, от особенностей правового регулирования договорных отношений. Системный признак предопределяет правовое регулирование, в то время как элементы правового регулирования (права и обязанности сторон, субъектный состав, предмет, форма и порядок заключения и расторжения договора, имущественная ответственность и т.д.) сами предопределяются системным признаком. Поэтому при характеристике договора целесообразно четко разграничивать его квалифицирующий признак, с одной стороны, и элементы правового механизма, обусловленные этим признаком, с другой стороны[35].

Наибольшую сложность и актуальность данное разграничение приобретает в тех случаях, когда в качестве системных выступают юридические признаки. Дело в том, что элементы правового механизма не всегда являются лишь инструментарием, обеспечивающим реализацию особенностей общественных отношений юридическими средствами. Как отмечалось выше, нередко юридический признак, являющийся элементом правового регулирования, представляет собой "правовую ипостась" экономического системного признака, и потому сам должен рассматриваться в качестве системного. Например, субъект договора может быть и системным, и внешним признаком. В частности, в договоре контрактации фигура сельскохозяйственного производителя является системным фактором, поскольку она предопределяет особенности правового регулирования. В договоре дарения, напротив, субъектный состав участников правоотношения является лишь элементом правового механизма, предопределенным иными нормообразующими факторами: направленностью на передачу имущества в собственность (передачу права) и безвозмездным характером обязательства. Именно так следует оценивать п. 4 ст. 575 ГК, запрещающий дарение в отношениях между коммерческими организациями.

Показателен в этом аспекте анализ такого субъектного признака, как участие в обязательстве предпринимателя. Договоры, основанные на данном признаке, необходимо отличать от тех договоров, сформированных законодателем по иным системным признакам, особенность которых требует, чтобы стороной в обязательстве был предприниматель. К числу последних можно отнести, в частности, договоры доверительного управления имуществом, финансирования под уступку денежного требования. К примеру, правовые нормы института доверительного управления имуществом обусловлены направленностью на оказание услуг по осуществлению правомочий собственника в отношении договорного имущества в течение определенного срока. Специфика таких услуг требует, чтобы доверительным управляющим, как правило, был предприниматель (ст. 1015 ГК). Однако участие предпринимателя на стороне доверительного управляющего не является фактором, предопределяющим правовую базу договора доверительного управления имуществом. Это - элемент правового регулирования, который сам обусловливается определенным системным признаком, в данном случае - направленностью на оказание специфических услуг.

Практическое значение указанного различия заключается в следующем. Если фигура предпринимателя отсутствует в договоре, выделенном по этому субъектному признаку, значит, отсутствуют основания для применения к правоотношению норм договорного института, обусловленного данным субъектным признаком. Иными словами, отсутствуют основания для квалификации обязательства как договора соответствующего вида. Поэтому если, к примеру, в договоре купли-продажи на стороне продавца участвует лицо, не являющееся сельскохозяйственным производителем, то данный договор не может квалифицироваться как контрактация. Если фигура предпринимателя является лишь элементом правового механизма, обусловленного иным системным признаком, то отсутствие фигуры предпринимателя не исключает квалификации правоотношения как договора, обусловленного иным системным признаком, а влечет за собой правовые последствия, связанные с несоблюдением обязательных требований, которые предъявляются законом к этому договору (например, признание договора недействительным).

Построение системы договоров предполагает их классификацию. Классификация - формальное отражение системы.

Классификация любых понятий представляет собой их разделение[36]. "Смысл любой классификации состоит в том, что соответствующее понятие относят к определенной группе. При этом учитывается, что оно обладает родовыми признаками этой группы и одновременно то, что в нем отсутствуют родовые признаки, присущие другим группам"[37].

Классификация и систематизация правового материала не могут являться самоцелью. Если предложение о классификации не отвечает практическим потребностям, то и научная ценность его весьма сомнительна[38]. Смысл классификации гражданских договоров состоит в том, чтобы на основе правильно выбранных критериев (нормообразующих признаков) разделить договоры на группы, объединяющие обязательства со схожей правовой регламентацией и разделяющие обязательства с различным правовым регулированием. Нормативно-правовой аспект классификации юридических понятий неоднократно подчеркивался в литературе[39]. М.И. Брагинский, в частности, в связи с этим очень точно заметил: "Как это свойственно классификации в области права вообще и гражданского, в частности, отнесение той или иной конструкции к конкретному классу важно постольку, поскольку речь идет о пределах действия определенного режима"[40].

Важность учета нормообразующего значения системных признаков проявилась, в частности, при рассмотрении вопроса о том, что следует понимать под направленностью договора как системным фактором: цель в неразрывном единстве с возмездностью (безвозмездностью) правоотношения или независимо от признака возмездности (безвозмездности). Для ответа на данный вопрос необходимо установить, в каком виде направленность имеет нормообразующее значение. Если признак цели позволяет сформулировать унифицированные положения, применимые ко всем договорам определенной направленности независимо от их возмездности (безвозмездности), значит, он имеет самостоятельное системное значение. В этом случае должны быть выделены в качестве самостоятельных групп договоры, направленные на передачу имущества в собственность (с включением сюда как возмездной купли-продажи, так и безвозмездного дарения); договоры, направленные на передачу имущества во временное пользование (возмездные аренда, наем жилого помещения, безвозмездное пользование), и т.д. Если же фактор возмездности препятствует выработке унифицированных норм, то договоры должны классифицироваться по группам на основании признака направленности, действующего в единстве с признаком возмездности. О.С. Иоффе, в частности, исходя из такого понимания признака направленности, развел по разным классификационным группам обязательства по возмездной реализации имущества и обязательства по безвозмездной передаче имущества в собственность[41]. Представляется, что направленность имеет самостоятельное нормообразующее значение, и поэтому классификация договоров по данному признаку должна осуществляться независимо от их возмездности (безвозмездности).

М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, критикуя попытки систематизировать договоры по комбинированным критериям (соединяющим в себе несколько признаков), отмечали, что в подобных группировках проявляются скорее черты инвентаризации, а не классификации договоров[42].

Комбинированный системный фактор необходимо отличать от единого системного признака, который образуется в результате соединения двух и более черт договора. Несмотря на то, что подобный признак имеет сложный состав, его необходимо рассматривать как единый, поскольку каждая из входящих в него черт в отдельности не имеет самостоятельного нормообразующего значения. К примеру, договор контрактации выделен по признаку экономического неравенства сельскохозяйственного производителя-продавца и предпринимателя-покупателя. Системный признак экономического неравенства сформулирован в результате соединения субъектных особенностей (продавец-производитель сельскохозяйственной продукции, покупатель-лицо, действующее с предпринимательской целью) и предметной специфики (предмет договора - сельскохозяйственная продукция, выращенная продавцом). Только в результате соединения данных признаков возникает экономическое неравенство контрагентов, требующее правового отражения.

Признак недвижимости имеет нормообразующее значение. Он позволяет разделить все договоры на две группы: договоры по поводу недвижимости и договоры по поводу иных предметов. Признак недвижимости служит основой для выработки регулирования, унифицированного для всех договоров первой группы. Поэтому в общей части ГК сформулированы унифицированные положения, регламентирующие любые отношения по поводу недвижимости независимо от существования иных особенностей (направленности, возмездности и т.д.). Далее для системной последовательности законодатель должен был разделить группу договоров, касающихся недвижимости, по следующему единому основанию - направленности и сформулировать унифицированные нормы, регламентирующие специфику недвижимости в контексте определенной направленности правоотношения, но независимо от наличия иных признаков. В результате такого деления были бы образованы несколько групп договоров, выделенных по признаку направленности. В частности, группа договоров, направленных на передачу недвижимости в собственность, в которую входят как возмездные, так и безвозмездные обязательства (купля-продажа, мена, рента, дарение). На следующем уровне договоры, направленные на передачу недвижимости в собственность, необходимо классифицировать на возмездные и безвозмездные и предусматривать для каждой из этих групп унифицированные положения. Причем, следуя принципу единого основания, в группу возмездных договоров необходимо включать любые обязательства, направленные на возмездную передачу недвижимости в собственность, независимо от характера встречного предоставления. В результате формирования группы договоров, включающих куплю-продажу, мену и ренту, создаются основания для формирования унифицированных правил, применимых ко всем этим договорам. Следующий системный уровень - классификация договоров, направленных на возмездную передачу недвижимости в собственность, в зависимости от характера встречного предоставления. По данному признаку договоры следует разделить на эквивалентно-определенные (купля-продажа и мена) и алеаторные, т.е. неопределенные (рента и пожизненное содержание с иждивением). И наконец, последняя ступень деления договоров, направленных на передачу недвижимости в собственность на условиях эквивалентно-определенного встречного предоставления, - классификация по виду встречного предоставления. На данном уровне выделяется группа договоров, предусматривающих денежную оплату (купля-продажа), и группа договоров, характеризующихся товарным предоставлением (мена).

Классификация может производиться двумя способами. Первый представляет собой деление надвое. С его помощью, используя определенное основание (критерий), делят понятие на две группы, из которых одну характеризует наличие этого основания, а другую - его отсутствие. При втором способе с помощью определенных оснований создается в принципе неограниченное число групп. В каждой из них указанные основания соответствующим образом индивидуализируются[43]. Примером первого способа классификации служит деление договоров на возмездные и безвозмездные. Примером второго - деление договоров по признаку направленности на передачу имущества в собственность, на передачу объектов гражданских прав во временное пользование, на выполнение работ и оказание услуг и т.д.

Выше было отмечено, что договорное правоотношение может одновременно характеризоваться несколькими признаками, имеющими самостоятельное нормообразующее значение. Это - и цель, преследуемая сторонами при заключении договора, и характер предмета договора, и особенности субъектного состава, и ряд других факторов. Каждый из них служит основой для классификации. Учитывая многообразие нормообразующих признаков, М.И. Брагинский пришел к обоснованному выводу о бесперспективности построения системы гражданских договоров по какому-либо одному основанию[44].

Таким образом, может быть множество классификаций, каждая из которых проводится по единому основанию.

Между тем, наличие нескольких нормообразующих факторов не порождает хаотичной совокупности норм. Договорное право потому и является системой, что существует четкая "иерархия" между системными признаками, между классификациями, проведенными на основании этих признаков и, как следствие, между обусловленными ими правовыми нормами. Такой способ построения системы договоров в литературе называется многоступенчатым[45]. При этом имеется в виду, что договоры, объединенные в определенные группы, на каждой последующей ступени отражают особенности предшествующих[46] и, кроме того, характеризуются дополнительной спецификой.

Например, М.В. Гордон предложил в рамках первичной классификации договоров по признаку правовой цели развести по разным группам договоры купли-продажи, поставки и мены, с одной стороны, и договор дарения, с другой стороны, поскольку в нем "проявляется совершенно иное начало. Тут важен уже не эквивалентный обмен, а безвозмездное предоставление имущества"[47]. При этом он объединил в одной группе договоры дарения и безвозмездного пользования имуществом. На данном примере видно, что М.В. Гордон, проводя в целом приоритетное деление договоров по признаку правовой цели, при анализе договоров дарения и безвозмездного пользования отступил от этого принципа, отдав предпочтение признаку возмездности (безвозмездности). Если бы законодатель принял за основу идею М.В. Гордона о приоритетности признака возмездности над признаком правовой цели, это привело бы к недооценке нормообразующей роли единой правовой цели и, как следствие, к неоправданному вытеснению главных особенностей правоотношения (и, соответственно, отражающих его правовых элементов) второстепенными.

На наш взгляд, главную роль в правовом регулировании играют права и обязанности, отражающие цель правоотношения (результат, к которому стремятся стороны) - передача имущества в собственность, передача во временное пользование объектов гражданских прав, выполнение работ и оказание услуг, замена лица в обязательстве и т.д. Поэтому направленность обязательства на достижение определенного результата следует рассматривать как основной системный фактор. Все остальные признаки, как правило, лишь уточняют правовое регулирование, обусловленное направленностью.

Однако из этого общего правила есть исключения. В некоторых случаях вторичные свойства обязательства служат основой для формулирования унифицированных норм, применимых к договорам различной направленности.

К примеру, в ГК сформулированы общие нормы, обусловленные фактором экономического неравенства участников договора. Так, ст. 426 ГК, посвященная публичному договору, содержит унифицированные правила, применимые к розничной купле-продаже, перевозке транспортом общего пользования, услугам связи, энергоснабжению и другим договорам. Общие положения содержатся в ст. 428 ГК, регламентирующей договор присоединения. Значительное количество унифицированных норм сформулировано в Законе "О защите прав потребителей". В некоторых случаях правила, предопределенные экономическим неравенством, законодатель унифицировал не для всех, а для некоторых договорных институтов, выделенных по признаку направленности. В частности, в ст. 739 ГК, регламентирующей бытовой подряд, сказано, что в случае ненадлежащего выполнения или невыполнения работы заказчик может воспользоваться правами, предоставленными покупателю по договору розничной купли-продажи в соответствии со ст. 503-505 ГК.

Признак связи услуг с перевозкой обусловил формирование института транспортной экспедиции, нормы которого имеют унифицированное значение для договоров различной направленности (возмездного оказания услуг, поручения, комиссии).

В связи с этим необходимо предусматривать законодательный механизм, обеспечивающий применение общих норм. Если особенности направленности не влияют на нормы, обусловленные вторичными системными признаками, необходимо либо выделять эти нормы в специальном разделе, который являлся бы общим для этих типов договоров, либо создавать для каждого из таких договорных типов вид обязательства, нормативная база которого состояла бы из положений, предопределенных вторичным системным фактором.

Думается, что вопросы унифицирующего значения вторичных системных признаков проработаны законодателем не в полной мере.

Например, если анализировать в этой плоскости договор контрактации, то можно обратить внимание на следующее. Нормообразующие факторы, породившие данный договорный институт (субъектный состав и предмет), могут присутствовать и в отношениях купли-продажи, и в подрядном обязательстве. Причем направленность обязательств не влияет на некоторые положения, обусловленные указанными вторичными факторами. Это касается, в частности, ст. 536 ГК, регламентирующей обязанности заготовителя, и ст. 538 ГК, устанавливающей принцип виновной ответственности сельскохозяйственного производителя. Данные нормы должны распространяться и на куплю-продажу, и на подряд. Однако ГК этого не предусматривает.

В целом необходимо подчеркнуть, что, несмотря на возможность выработки унифицированных норм, обусловленных вторичным фактором, он не приобретает значения приоритетного, поскольку основной объем правового регулирования зависит от направленности обязательства.

Построение системы договоров по принципу многоступенчатой классификации не исчерпывается выявлением главного нормообразующего фактора. Для качественного правового регулирования не меньшее значение имеет установление правильной иерархии между вторичными системными признаками.

В целом в ГК последовательно реализованы указанные принципы построения системы договоров.

Первичное деление произведено по признаку направленности. Отчетливо выделены группы договоров, направленные на передачу имущества в собственность; на передачу в пользование объектов гражданских прав; на выполнение работы или оказание услуги; на предоставление отсрочки возврата такого же количества имущества того же рода и качества или на отсрочку оплаты; на достижение цели, единой для всех участников (общецелевые договоры); на замену лица в обязательстве. Несмотря на то что специальные разделы, выделяющие каждую из указанных групп, в ГК формально не обозначены, наличие единых подходов регулирования и унифицированных норм для каждой из групп четко прослеживается.

Далее договоры классифицируются по более специальным основаниям. Характерен в этом отношении договор подряда, в рамках которого выделяются бытовой подряд, строительный подряд, подряд на выполнение проектных и изыскательских работ, подрядные работы для государственных нужд. Каждому из них посвящен отдельный параграф главы о подряде. Конкретный вид договора подряда регламентируется, во-первых, общими положениями о подряде постольку, поскольку этому не препятствует видовая специфика, и, во-вторых, правилами, отражающими особенности того или иного вида подряда.

Безусловно, анализ ГК вскрывает немало отступлений от изложенных выше принципов построения системы договоров. На них мы подробно остановимся в следующих разделах работы.

Выше говорилось о том, что принципы построения системы договоров имеют не только правотворческое, но и правоприменительное значение. Правильно квалифицировать договор на практике - значит, применить к нему на основе выделения в нем системных признаков те нормы права, которые созданы для регулирования именно данных договоров. Правоприменительная квалификация верна лишь в том случае, когда она совпадает с квалификацией правотворческой. Это, в частности, означает, что принадлежность конкретного договора к классификационным группам (типу, виду, разновидности) должна устанавливаться по тем же признакам и в том же порядке, в каком формируется система договоров - от общего к частному.

Построение системы гражданских договоров и их классификация основываются на дифференциации и унификации правового регулирования.

Идея дифференциации исходит из того, что, признавая принципиальную однородность имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, необходимо учитывать различия внутри этого единства, их подвиды, определяемые различиями в характере самих отношений[48]. Дифференциация - это распределение гражданско-правовых институтов по связанным между собой структурным подразделениям, отражающим особенности отдельных разновидностей имущественных отношений[49]. В силу разнообразия договорных отношений система гражданских договоров не может не быть дифференцированной.

Под унификацией понимают процесс выработки единых (унифицированных) правовых норм для сходных отношений[50]. О.Н. Садиков, уделивший в своих работах большое внимание исследованию принципов унификации, писал: "Следует стремиться к установлению единообразных норм о тех договорных условиях, которые не связаны со спецификой этих договоров и отражают общие правовые свойства или всех вообще договоров или же их групп"[51]. Учитывая значимость выработки унифицированного правового регулирования, О.С. Иоффе отмечал, что разработка общего законодательства о договоре определенного типа должна предвосхищать установление правил специального нормирования отдельных его разновидностей[52].

Процессы дифференциации и унификации тесно связаны между собой. Можно сказать, что это - две противоположности, действующие в единстве. Дифференциация направлена на установление признаков, требующих выработки специфического правового регулирования, и, соответственно, на разделение договоров по группам, а унификация способствует тому, чтобы специфическое регулирование распространялось на все договоры, которые обладают признаком, обусловившим особенности правовой регламентации, или, иначе говоря, чтобы применение общих норм не замыкалось на искусственно ограниченном круге правоотношений.

Думается, что проблема использования системных признаков для надлежащей унификации правового регулирования нуждается в серьезном исследовании, поскольку ГК оставил открытыми немало вопросов. Например, законодатель не выделил унифицированных положений, обусловленных фактором оказания юридических услуг, на которые не влияет специфика конкретных типов договоров (поручение, комиссия, агентирование), хотя направленность на оказание юридических услуг как таковая, по нашему мнению, дает основания для унификации.

Касаясь же в целом вопроса о распределении договоров на типы и виды, можно отметить следующее. По большому счету, не столь важно, в каком качестве сформулировано обязательство - как тип или как вид договора. Главное, чтобы механизм построения и взаимодействия договорных институтов позволял применять к конкретному обязательству те нормы, которые его адекватно и эффективно регулируют. При этом нельзя отрицать, что место, отведенное законодателем договору, дает определенный "настрой" как для правового регулирования, так и для правоприменительной практики. Соответственно, от него в немалой степени зависит, будет ли на практике применяться к конкретному обязательству та правовая база, которая предназначена для его регулирования.

Как указывалось выше, критериями формирования системы гражданских договоров являются значимые для права признаки общественных отношений. Один из таких признаков заключается в направленности обязательства, в результате, к которому стремятся его участники. Он обусловливает различные элементы правового регулирования и, прежде всего, права и обязанности, отражающие цель правоотношения. Значимость данного системного фактора была отмечена еще И.Б. Новицким и Л.А. Лунцем, которые писали, что попытка провести классификацию обязательств не по формальным признакам, а по существу, именно в связи с целями в области обязательственного права, "представляет интерес потому, что цель действительно является чрезвычайно существенным моментом для обязательства, определяющим содержание обязательства. Цель обязательства - это удовлетворение известного интереса, которым определяется содержание обязательства. Таким образом, когда классификация оснований возникновения обязательств ставится в связь с целью обязательств, эта классификация должна получить действительно жизненный характер"[53].

Многие ученые-юристы, классифицируя гражданские договоры, исходили из того, что именно данный признак является стержневым системным фактором. Однако не всеми он понимался одинаково. Соответственно, и классификации, проведенные по этому основанию, отличались одна от другой.

Так, М.В. Гордон, рассматривая только обязательства из договоров, выдвинул в качестве основного классификационного критерия правовую цель договора, под которой он понимал те последствия, к которым стремятся его участники. Типизация договорных отношений по правовым результатам, которые они за собою влекут, является, по мнению М.В. Гордона, их типизацией по наиболее существенному для правовой науки признаку[54]. Принципиальная особенность классификации, предложенной М.В. Гордоном, заключается в том, что, используя системный признак правовой цели договора (его направленности), он, в частности, развел по разным группам договоры, направленные на передачу имущества в собственность и во временное пользование. Кроме того, системный признак правового результата автор непосредственно связал с возмездностью (безвозмездностью) обязательства. Так, он усматривает различие в правовой цели не только в получении имущества в собственность, с одной стороны, и в пользование, с другой, но в равной степени при получении имущества в собственность возмездно и безвозмездно. Как следствие, М.В. Гордон объединил в одну группу по признаку правового результата договоры дарения и ссуды.

О.С. Иоффе, основываясь на комбинированном критерии, включающем в себя экономические и соответствующие им юридические признаки, выделил следующие группы договоров:

1) по возмездной реализации имущества;

2) по возмездной передаче имущества в пользование;

3) по безвозмездной передаче имущества в собственность или в пользование;

4) по производству работ;

5) по оказанию услуг;

6) по перевозкам;

7) по кредиту и расчетам;

8) по совместной деятельности;

9) по страхованию[55].

О.А. Красавчиков, в свою очередь, отмечал, что "все отдельные виды обязательств должны быть разграничены между собой по признаку их направленности. В результате такого деления мы получим четыре больших группы обязательств: обязательства, направленные на передачу имущества; обязательства, направленные на оказание услуг; обязательства, направленные на выполнение работ; обязательства, направленные на передачу денег"[56]. В классификации, предложенной О.А. Красавчиковым, в одну группу объединены все обязательства, направленные на передачу имущества. В данной классификации для признака направленности безразлично, в собственность или в пользование передается имущество.

М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, используя критерий "результата", разделили гражданские договоры на четыре группы: направленные, во-первых, на передачу имущества, во-вторых, на выполнение работ, в-третьих, на оказание услуг и, в-четвертых, на учреждение различных образований[57]. Как можно заметить, в приведенной классификации, как и в классификации, предложенной О.А. Красавчиковым, в одной группе объединены все договоры, направленные на передачу имущества. В отдельных работах М.И. Брагинский уточняет и изменяет указанную классификацию[58]. Данные вопросы анализировались и другими авторами[59].

При установлении того, какая направленность обязательства имеет нормообразующее значение, необходимо учитывать следующее.

Во-первых, фундаментальные особенности содержания договора предопределяются не просто фактическими действиями его участников, а фактическими действиями, имеющими законченную экономическую и юридическую характеристику и вследствие этого значимыми для права. Поэтому направленность обязательства как нормообразующий признак выражается не в основном действии обязанного лица как таковом, а в экономическом и юридическом результатах, на достижение которых направлено это действие. Это естественно, потому что применение единых норм к различным отношениям возможно лишь в том случае, когда эти отношения имеют сущностное единство, требующее отражения одинаковыми правовыми нормами. Сами по себе фактические действия, как правило, не могут быть основой для унификации, потому что они, будучи вырванными из контекста, не отражают ни экономической, ни юридической сущности правоотношения.

Данный принцип реализован в ГК. Например, в договорах купли-продажи и Значение разделения договоров, направленных на передачу имущества в собственность и в пользование, в полной мере проявляется в судебной практике.

Между банком и АО был заключен договор, согласно которому банк обязался передать в собственность АО часть своих акций, а АО в порядке оплаты акций обязалось передать банку часть своих нежилых помещений. В дальнейшем АО обратилось в арбитражный суд с иском о признании договора недействительным. При рассмотрении спора суд установил, что в договоре не указано, в собственность или в пользование передаются помещения. Предшествовавшее заключению договора и последующее поведение сторон свидетельствовало о том, что банк, заключая сделку, имел намерение получить помещения в собственность, а АО - передать их во временное пользование. Поскольку стороны не достигли соглашения о типе заключаемого договора (купля-продажа помещений или передача их в аренду), суд обоснованно признал договор незаключенным[60].

Во-вторых, важно учитывать, что экономический и юридический результат как сущность системного признака направленности договора не всегда выражается только в том, в собственность или в пользование передается имущество. Цель, которую преследуют стороны, вступая в договорные отношения, - явление более глубокое. Для некоторых правоотношений передача имущества в собственность, во владение или в пользование сама по себе представляет собой не цель договора, а лишь средство ее достижения. Поэтому обязательства, предусматривающие, например, передачу имущества во временное владение другому лицу, могут иметь разную направленность и, следовательно, требовать различной правовой регламентации.

В-третьих, в процессе исполнения договора стороны могут совершать действия, направленные на достижение промежуточной экономической (юридической) цели. Поэтому важно учитывать, что направленность обязательства, как системный признак, предопределяется только конечной целью.

Например, договоры купли-продажи и займа предусматривают передачу имущества в собственность. Тем не менее они отличаются друг от друга по признаку направленности. Конечной целью купли-продажи является передача имущества в собственность с получением имущественного эквивалента. Цель заемного обязательства заключается в предоставлении отсрочки возврата такого же количества имущества того же рода и качества. Именно особенности конечных целей предопределяют принципиально различные конструкции содержания и иных правовых элементов рассматриваемых договоров, что отражено в нормах ГК. Поэтому для объединения в одной классификационной группе договоров купли-продажи и займа, на наш взгляд, нет достаточных оснований.

В-четвертых, в качестве системного признака может рассматриваться лишь такая направленность обязательства, которая охватывается интересами всех его участников. Цель договорных действий, объективно не имеющая значения хотя бы для одной из сторон, не является основой для формирования правовых норм.

В-пятых, направленность договора необходимо отличать от поведения сторон, обусловленного неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства.

В связи с этим характерным представляется следующий пример.

Между ООО и индивидуальным частным предприятием (ИЧП) был заключен договор, согласно которому ООО обязалось поставить ИЧП трубы, а ИЧП - оплатить их. Поставщик свою обязанность выполнил. Покупатель частично оплатил продукцию денежными средствами. Получив трубы, он сделал из них заготовки, пригодные для использования в собственных целях. Однако в связи с тем, что денег для полной оплаты полученной продукции у него не было, он передал заготовки из труб продавцу.

В дальнейшем покупатель обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с поставщика стоимости переданных ему заготовок за вычетом стоимости поставленных продавцом труб. При этом в основу расчета были положены стоимость поставленных поставщиком труб, определенная по ценам на момент их передачи, и стоимость заготовок, определенная по ценам на момент передачи заготовок. В результате того, что цена на трубы к моменту передачи заготовок возросла, образовалась существенная разница в стоимости труб и заготовок, в итоге предъявленная покупателем ко взысканию.

Суд первой инстанции иск удовлетворил. Решение было мотивировано тем, что ИЧП передало заготовки по самостоятельному договору купли-продажи. Стоимость заготовок должна определяться по ценам, существовавшим на момент заключения договора. Сумма долга ИЧП перед ООО за трубы, поставленные по первоначальному договору, исчисленная по ценам этого договора, должна быть зачтена в счет долга ООО перед ИЧП по договору поставки заготовок.

Суд кассационной инстанции отменил решение, обоснованно указав следующее. Передача заготовок была вызвана отсутствием у ИЧП возможности оплатить полученные трубы. Поэтому данные действия необходимо рассматривать не как самостоятельную сделку, направленную на передачу имущества в собственность, а как возврат имущества при расторжении договора. В том случае, когда покупатель возвращает поставщику имущество, полученное по договору купли-продажи, увеличение цены на это имущество за период, прошедший с момента его получения до момента его возврата, не имеет значения для взаиморасчетов при расторжении договора. То обстоятельство, что поставщику были возвращены не трубы, а заготовки из труб, не является основанием для квалификации обязательства как самостоятельного договора купли-продажи или мены. Если в период, когда имущество находилось у покупателя, он произвел улучшение этого имущества, а в дальнейшем договор купли-продажи был расторгнут и имущество возвращено продавцу, покупатель имеет право потребовать от продавца возмещения стоимости произведенных улучшений[61].

Таким образом, под направленностью обязательства как системным признаком договорного права следует понимать конечные экономический и юридический результаты, на достижение которых направлены основные действия участников договора.

Представляется, что по признаку направленности все гражданские договоры могут быть разделены на семь групп:

1) договоры, направленные на передачу имущества в собственность;

2) договоры, направленные на передачу в пользование объектов гражданских прав;

3) договоры, направленные на выполнение работы или оказание услуги;

4) договоры, направленные на страхование имущественных рисков;

5) договоры, направленные на предоставление отсрочки возврата такого же количества имущества того же рода и качества или на отсрочку оплаты;

6) договоры, направленные на достижение цели, единой для всех участников (общецелевые договоры);

7) договоры, направленные на замену лица в обязательстве.

В первую группу входят договоры купли-продажи (гл. 30 ГК), мены (гл. 31 ГК), дарения (гл. 32 ГК), ренты и пожизненного содержания с иждивением (гл. 33 ГК).

Группу договоров, направленных на передачу в пользование объектов гражданских прав, составляют аренда (гл. 34 ГК), наем жилого помещения (гл. 35 ГК), безвозмездное пользование (гл. 36 ГК) и коммерческая концессия (гл. 54 ГК).

Третья группа является наиболее многочисленной. В нее включаются подряд (гл. 37 ГК), выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ (гл. 38 ГК), возмездное оказание услуг (гл. 39 ГК), перевозка (гл. 40 ГК), транспортная экспедиция (гл. 41 ГК), услуги по расчетам (гл. 46 ГК), хранение (гл. 47 ГК), поручение (гл. 49 ГК), комиссия (гл. 51 ГК), агентирование (гл. 52 ГК) и доверительное управление имуществом (гл. 53 ГК). К этой группе можно также отнести и договор банковского счета (гл. 45 ГК), поскольку наряду с заемной направленностью он предусматривает оказание специфических банковских услуг.

Четвертая группа состоит из договоров имущественного и личного страхования (гл. 48 ГК). Результат страхования - защита от случайностей путем участия в общем страховом фонде - составляет специальный признак, присущий только страховому договору[62].

Группу договоров, направленных на предоставление отсрочки возврата такого же количества имущества того же рода и качества или на отсрочку оплаты, составляют заем и кредит (гл. 42 ГК), а также банковский вклад (гл. 44 ГК). Договор банковского счета, будучи своего рода узаконенным комплексным обязательством, соединяющим заем и оказание банковских услуг, также может быть включен в эту группу.

Особое место в классификации по признаку направленности занимает группа общецелевых обязательств. В отличие от всех остальных договоров участники данных правоотношений преследуют единую цель, их интересы тождественны. Направленность общецелевых договоров как нормообразующий фактор выражается в организации деятельности лиц, преследующих единую цель. В группу общецелевых договоров включаются обязательства, направленные на создание юридического лица (учредительные договоры), и договоры, направленные на организацию совместной деятельности без образования юридического лица (договоры простого товарищества).

Целью договоров, направленных на замену лица в обязательстве, является передача прав и (или) обязанностей. Несмотря на то, что передаваемые права и обязанности могут вытекать из различных договоров (купли-продажи, подряда, займа и т.д.), оказалось возможным сформулировать для них унифицированные правила. Эти нормы собраны в гл. 24 общей части ГК. Помимо общих институтов цессии и делегации к данной группе относится договор финансирования под уступку денежного требования, регулированию которого посвящена гл. 43 ГК.

Важно учитывать, что направленность является многоуровневым системным признаком. Это выражается в том, что единая направленность может иметь частные различия, обусловливающие специфику законодательной регламентации. Соответственно, и классификация договоров по признаку направленности является многоступенчатой. Группа договоров, выделенная по основному признаку направленности, может быть, в свою очередь, разделена на более мелкие группы в зависимости от специфики проявления данного системного признака.

Какие уровни направленности значимы для построения системы договоров? Если говорить коротко - те уровни, на которых признак направленности имеет нормообразующее значение, т.е. создает основу для унификации и дифференциации правового материала.

Это важно учитывать при исследовании вопроса о том, на какой ступени данный признак может служить основанием для первоначальной, наиболее крупной, классификации. В юридической литературе высказывалось мнение о том, что не имеет смысла объединять в одну классификационную группу договоры, специфика которых не позволяет сформулировать для них общие положения, даже если они и имеют единую родовую направленность. Например, Н.И. Овчинников, критикуя М.И. Брагинского, объединившего в одной группе договоры, направленные на выполнение работ и оказание услуг (подряд на капитальное строительство, выполнение проектных, научно-исследовательских, конструкторских и опытно-конструкторских работ, хранение, экспедицию, перевозку), отмечал, что "в результате подобной группировки в одной группе оказались разнородные по своему характеру договоры. Для этой группы договоров практически нельзя сформулировать те или иные общие положения, так как входящие в нее отдельные договорные типы резко отличаются друг от друга"[63].

Отвечая на данный вопрос, полагаем, необходимо помнить, что нормообразующее значение направленности (как и любого другого системного признака) выражается в выработке не только унифицированных норм, но также подходов правового регулирования. Поэтому если на определенном уровне фактор направленности создает основу для унификации и дифференциации, по меньшей мере, принципов правовой регламентации, классификация, проведенная по такому признаку, имеет теоретическое значение. Она не только адекватно отражает значимые для права свойства общественных отношений, но и создает основу для углубления и совершенствования процессов унификации и дифференциации правового материала[64]. Кроме того, подобная классификация является практически полезной, поскольку, в частности, судам для принятия правильного решения нередко приходится начинать квалификацию договора с установления его родовой (наиболее общей) направленности.

Этот тезис в полной мере проявляется на примере группы договоров, направленных на выполнение работ и оказание услуг. Во-первых, несмотря на различия в характере работы и их результате, фундаментальная общность по признаку направленности позволила выработать унифицированные нормы для ряда договоров из данной группы. Так, в ст. 783 ГК предусмотрено, что к правоотношениям возмездного оказания услуг применяются правила о подряде. Во-вторых, хотя разнообразие договоров, входящих в данную группу (подряд, возмездное оказание услуг, поручение, комиссия, страхование и т.д.), не позволяет выработать нормы, применимые ко всем этим договорам, общность направленности порождает подходы правового регулирования, с одной стороны, общие для всех данных договоров, а с другой стороны, отличающие их от остальных обязательств. Это дает достаточные основания для объединения в одной классификационной группе по признаку направленности всех договоров, предусматривающих выполнение работ и оказание услуг.

Немаловажно, чтобы на каждом уровне, заслуживающем законодательного отражения, направленность обязательства являлась основой для унификации и дифференциации правового материала. В целом этот принцип последовательно реализован в ГК.

Если обратиться опять же к группе договоров, направленных на выполнение работ и оказание услуг, наиболее характерной в этом отношении, можно отметить следующее. Значение объединения всех этих договоров в одну группу выражается в том, что оно позволяет на основе наиболее общего признака направленности выработать единые подходы и принципы правового регулирования, а также некоторые унифицированные нормы.

Помимо договоров, направленных на выполнение работы с целью получения отделимого результата, в рамках группы обязательств, направленных на выполнение работ и оказание услуг, выделяются договоры, направленные на оказание услуг. Специфическое проявление направленности этих обязательств выражается в том, что они имеют целью достижение результата, потребляемого в процессе оказания услуги, т.е. достижение результата, не отделимого от работы. Специфика такой направленности отражена в нормах гл. 39, посвященной возмездному оказанию услуг.

Содержательные особенности конкретных видов работ и услуг тоже служат основой для формирования специфической правовой базы. Так, договор перевозки направлен на оказание услуг по перевозке (особенности данных правоотношений закреплены в нормах гл. 40 ГК); договор хранения направлен на оказание услуг по обеспечению сохранности имущества (гл. 47); поручение, комиссия направлены на оказание юридических услуг (гл. 49, 51 ГК) и т.д.

Таким образом, при построении системы гражданских договоров по признаку их направленности законодатель в целом учитывает многоуровневый характер этого нормообразующего признака. Тем не менее, представляется, что реализация данного принципа могла бы быть более последовательной.

2.2 Субъектные особенности договора как системные признаки

Гражданские правоотношения разнообразны. Во многих случаях их участники занимают экономически неравное положение. Это непосредственно влияет на характер договорных отношений. Стороны располагают различными возможностями влияния на формирование обязательства, обеспечение его исполнения и т.п. Иногда указанные различия достигают степени несопоставимости, когда один из участников договора не располагает никакими возможностями оказывать какое-либо влияние на контрагента в целях исполнения вытекающего из договора обязательства. И напротив. Другая сторона, располагая всеми реальными возможностями, в состоянии диктовать партнеру по договору свою волю. В подобных ситуациях, если не предпринимаются меры на уровне правового регулирования соответствующих правоотношений, сильная сторона в обязательстве полностью подчиняет своей воле слабую сторону, а последняя попадает в рабскую зависимость от своего контрагента. При таком положении не может быть и речи о равенстве участников гражданских правоотношений[65].

Но если даже одна из сторон экономически сильнее другой, они тем не менее должны выступать в гражданско-правовом отношении как субъекты, располагающие равными возможностями, и в равной степени находить признание и защиту своих интересов. Государство должно помогать экономически слабой стороне, используя соответствующие приемы правового регулирования[66]. Реализация данной задачи требует формального отступления от одного из основных принципов гражданского законодательства - равенства участников гражданско-правовых отношений (ст. 1 ГК). Фактически же, предоставляя слабой стороне дополнительные права и, соответственно, возлагая на ее контрагента по договору дополнительные обязанности, ГК и другие законы тем самым обеспечивают на деле равенство участников договорных отношений[67].

Следовательно, задача гражданского права состоит в "выравнивании" участников имущественного оборота путем установления для слабой стороны обязательства особых условий участия в договорных отношениях: льготного порядка заключения, изменения или расторжения договора, предоставления слабой стороне в обязательстве дополнительных прав и возложения на ее контрагента дополнительных обязанностей, ужесточения ответственности сильной стороны в обязательстве за его неисполнение либо ненадлежащее исполнение и, наоборот, ограничение ответственности слабой стороны и т.п.[68].

Необходимость специфического правового регулирования диктуется различными субъектными особенностями: спецификой гражданина как такового, гражданина-потребителя, потребителя в широком смысле (как стороны, противостоящей производителю). Слабой стороной может быть и производитель, занимающийся определенным видом предпринимательской деятельности. Таковым, к примеру, является сельскохозяйственный производитель, продающий свою продукцию. От степени экономического неравенства зависит "дозирование" правовых средств, требующихся для его устранения. И потому чрезвычайно важно выявить каждый вид обязательства, характеризующийся экономическим неравенством контрагентов, и правильно установить субъектный признак, которым экономическое неравенство обусловлено. От этого зависят правильная и полная унификация юридического материала, распространение действия правовых норм, отражающих определенный уровень экономического неравенства, на все правоотношения, характеризующиеся этим неравенством.

Например, применительно к подряду особое правовое регулирование, направленное на устранение экономического неравенства, предусмотрено в ГК только для отношений с участием потребителя-гражданина (бытовой подряд). Это означает, что, по мнению законодателя, в иных подрядных обязательствах отсутствует экономическое неравенство, требующее правового реагирования. Оправданна ли такая конструкция - вопрос для самостоятельного экономико-правового анализа. В данном контексте необходимо лишь отметить, что если в подрядном правоотношении с участием, скажем, потребителя в широком смысле существует экономическое неравенство, то необходимо исследовать, отличается ли оно от того неравенства, которым характеризуется договор с участием потребителя-гражданина. Если отличается, то для него необходимо вырабатывать специальные правовые нормы. Если нет - должен быть предусмотрен механизм, позволяющий распространить на эти правоотношения нормы о бытовом подряде.

Таким образом, экономическое неравенство участников гражданских правоотношений, обусловленное теми или иными субъектными особенностями, является фактором, требующим специфического правового регулирования. В связи с этим задача законодателя состоит в том, чтобы выявлять данные субъектные особенности и вырабатывать адекватные юридические правила.

Необходимо иметь в виду, что различные уровни экономического неравенства, обусловленные разными субъектными признаками, могут присутствовать в договоре одного типа (вида). Если каждый из таких уровней требует специального регулирования, оно должно быть предусмотрено в законе. При этом важно не запутаться в многоступенчатости нормообразующих факторов, не замкнуть на узкий круг правоотношений такие нормы, которые должны применяться для более широкого уровня. И наоборот, правильно установив специфику более узкого круга обязательств, выделить обусловливающие ее признаки и четко определить, что нормы, регулирующие эту специфику, применяются только к этим правоотношениям.

Примером многоступенчатости системных факторов может служить договор розничной купли-продажи. Нормы данного института отражают экономически подчиненное положение потребителя в широком смысле (юридического лица или гражданина, приобретающих товар с потребительской целью). В то же время, если на стороне потребителя выступает физическое лицо, необходимы особые правила, предусматривающие специфику положения гражданина как потребителя[69]. Поэтому в Законе РФ "О защите прав потребителей"[70] закреплены особенности правового регулирования розничной купли-продажи, в которой на стороне потребителя выступает физическое лицо. В частности, предусмотрены возможность возмещения морального вреда и некоторые другие специальные нормы. Закон "О защите прав потребителей" конкретизирует некоторые положения ГК о розничной купле-продаже (например, об информации, предоставляемой покупателю, и способах ее доведения), а также устанавливает правила, не предусмотренные ГК (в частности, сроки удовлетворения требований покупателя, взыскание неустойки с продавца в случае просрочки их удовлетворения и т.д.). В некоторых случаях Закон "О защите прав потребителей" предусматривает иные правила, чем те, которые содержатся в ГК (например, о взыскании штрафной неустойки).

Прежде всего обращает на себя внимание относительно самостоятельное значение данного признака. Он является основой для выработки унифицированных правил, применимых к обязательствам с различной направленностью. Так, ст. 426 ГК, посвященная публичному договору, содержит общие нормы, применимые к розничной купле-продаже, перевозке транспортом общего пользования, услугам связи, энергоснабжению и другим договорам. Унифицированные положения содержатся в ст. 428 ГК, регламентирующей договор присоединения. Значительное количество общих норм содержится в Законе "О защите прав потребителей".

В некоторых случаях законодатель унифицировал законодательные правила не для всех, а для некоторых договорных институтов, выделенных по признаку направленности. К примеру, в ст. 739 ГК, регламентирующей бытовой подряд, сказано, что в случае ненадлежащего выполнения или невыполнения работы заказчик может воспользоваться правами, предоставленными покупателю по договору розничной купли-продажи в соответствии со ст. 503-505 ГК.

Для применения унифицированных норм к конкретному типу (виду) договора не требуется соответствующего указания в статьях, посвященных тому или иному договору. Это важно учитывать, поскольку далеко не во всех договорных институтах содержится подобная отсылка. Так, в п. 3 ст. 492 ГК, посвященном розничной купле-продаже, и в п. 3 ст. 730 ГК, регламентирующем бытовой подряд, указывается, что к ним применяются законы о защите прав потребителей и иные правовые акты, принятые в соответствии с этими законами. По другим договорам такое указание в ГК отсутствует. Поэтому в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 7 "О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей"[71] дан подробный перечень договоров, к которым должно применяться законодательство о защите прав потребителей. В частности, в нем указаны договоры купли-продажи, аренды, подряда, возмездного оказания услуг. При этом обращено внимание на то, что данный перечень не является исчерпывающим.

Унифицированные положения должны применяться не только к обязательствам, специально выделенным в ГК как договоры, в которых предпринимателю противостоит потребитель-гражданин (таковым, к примеру, является договор бытового подряда - ст. 730 ГК). В равной степени они применимы и к таким правоотношениям, которые сформулированы по иным квалифицирующим признакам, но при условии, что в них присутствует указанный субъектный состав.

В то же время следует отметить, что ГК не лишен недостатков, устранение которых позволило бы сделать правовое регулирование предпринимательских договоров более эффективным.

Один из основных принципов построения системы гражданских договоров заключается в том, что юридическая регламентация, обусловленная определенным нормообразующим признаком, должна быть полной, а также надлежаще унифицированной и специализированной. Это в полной мере относится и к предпринимательскому характеру обязательства как нормообразующему признаку. Принцип полноты означает, что для всех договоров, предпринимательская специфика которых требует особой регламентации, должно быть предусмотрено специальное регулирование. Оно должно быть надлежаще унифицировано и специализировано. Это означает, что те предпринимательские правила, которые не зависят от направленности договора, должны быть унифицированы для всех обязательств и размещены в общей части ГК. Нормы, отражающие предпринимательский характер договора в контексте определенной направленности, не зависящие от других особенностей этого договора, должны быть унифицированы в рамках договора данной направленности. Если на нормы, обусловленные предпринимательским характером правоотношения определенной направленности, влияют иные системные признаки, такие нормы должны формулироваться применительно к специфике обязательств, основанных на этих системных признаках.

Анализируя ГК в данной плоскости, отметим следующее.

Во-первых, не все положения, отражающие предпринимательскую сущность договора безотносительно к его направленности, надлежаще унифицированы. Некоторые из них размещены лишь в отдельных договорных институтах, посвященных конкретным типам договоров. Так, согласно ст. 507 ГК оферент, получивший на свое предложение о заключении договора поставки не акцепт, а встречную оферту, обязан в течение 30 дней с даты получения встречной оферты принять меры по согласованию соответствующих условий договора либо уведомить контрагента об отказе от заключения договора на новых условиях. При невыполнении данной обязанности первоначальный оферент обязан возместить причиненные этим убытки, которые могут выражаться в виде разницы в цене товаров, если уклонение стороны от выполнения рассматриваемой обязанности привело к задержке направления заказа другому поставщику. Данное правило установлено для договора поставки. Между тем, поскольку оно отражает предпринимательский характер правоотношения как таковой, следовало бы продумать вопрос о его унификации и распространении на другие типы договоров.

Во-вторых, не во всех случаях законодатель сформулировал унифицированные нормы, применимые ко всем предпринимательским договорам одинаковой направленности. В частности, такие правила не предусмотрены для аренды, подряда, займа и некоторых других типов договоров. Представляется, что вопрос о том, обусловливает ли предпринимательский характер обязательства необходимость специального регулирования для указанных договоров, требует дополнительного глубокого анализа.

В-третьих, в некоторых случаях законодатель, сформулировав положения, отражающие предпринимательский характер обязательства определенного типа, "привязал" их к специфике одного из видов данного договорного типа, оставив неурегулированными особенности предпринимательских отношений других видов[72].

Характерным примером такого подхода является конструкция договора купли-продажи. В рамках данного договорного типа выделены его отдельные виды, отражающие те или иные особенности правоотношения. В частности, нормы, регламентирующие энергоснабжение, обусловлены спецификой передачи товара через присоединенную сеть. Положения института продажи недвижимости отражают особенности недвижимости как предмета договора. Договоры энергоснабжения и продажи недвижимости нередко заключаются между предпринимателями. Предпринимательская специфика в контексте указанных видов купли-продажи требует соответствующей регламентации. Между тем, надлежащее законодательное отражение этой специфики отсутствует в ГК. Так, в _ 6 и 7 гл. 30 ГК, посвященных энергоснабжению и продаже недвижимости, нет норм, касающихся предпринимательской специфики. Весьма затруднительно применение к предпринимательским разновидностям энергоснабжения и продажи недвижимости института поставки. Договор поставки выделен законодателем не только по предпринимательскому признаку, но и по признаку предмета договора. Большинство норм _ 3 гл. 30 ГК сформулировано применительно к движимому имуществу, которое передается от продавца к покупателю не через присоединенную сеть, а обычным путем. Как следствие, положения института поставки не могут применяться к тем предпринимательским договорам купли-продажи, предметом которых является иное имущество. Не случайно в юридической литературе отмечается, что к энергоснабжению нормы о поставках неприменимы[73]. Таким образом, сосредоточив нормы о предпринимательской купле-продаже в институте поставки, выделенном не только по предпринимательскому, но и по предметному признаку, законодатель осложнил их применение к иным видам купли-продажи.

Между тем, проблема специфического регулирования предпринимательской разновидности энергоснабжения и продажи недвижимости существует, и ее надо решать. Она решается судами при рассмотрении конкретных споров путем применения по аналогии тех норм поставки, отражающих предпринимательскую специфику, на которые не влияют иные особенности правоотношения (предмет, способ передачи товара и т.д.). Однако данный способ небезупречен. Прежде всего, выделение подобных унифицированных норм - сложнейший аналитический процесс. Его выполнение на правоприменительном уровне чревато судебными ошибками. Поэтому задача надлежащей унификации норм, отражающих предпринимательский характер купли-продажи, должна решаться на законодательном уровне или, как минимум, путем дачи соответствующих руководящих разъяснений высшими судебными органами. Кроме того, подобные унифицированные правила не могут дать исчерпывающей регламентации предпринимательских отношений энергоснабжения и продажи недвижимости. Необходимы нормы, отражающие предпринимательскую специфику в контексте недвижимости и передачи товара через присоединенную сеть.

Для того чтобы регламентация любых предпринимательских обязательств купли-продажи была надлежащей, необходимо, на наш взгляд, следующее. Прежде всего, целесообразно выделить и унифицировать такие правила, отражающие предпринимательский характер купли-продажи, которые не зависят от предметных и иных особенностей договора. Эти правила целесообразно разместить в общих положениях о купле-продаже. Необходимо также установить, на какие нормы, обусловленные предпринимательской спецификой, влияют иные системные особенности правоотношения (предмет, способ передачи товара через присоединенную сеть), сформулировать эти нормы в контексте данных особенностей и разместить их в соответствующих договорных институтах (поставки, энергоснабжения, продажи недвижимости). Законодательная реализация такого подхода позволила бы сделать правовое регулирование предпринимательских договоров купли-продажи более полным и эффективным[74].

От предпринимательских договоров (договоров, правовая база которых отражает особенности субъектного состава участников), необходимо отличать обязательства, обусловленные иными системными признаками, специфика которых такова, что они действуют лишь в предпринимательской "среде". К числу последних относятся, в частности, аренда предприятия, финансовая аренда, коммерческая концессия. Например, договор аренды предприятия выделен по признаку предмета обязательства. Однако специфика этих отношений предопределяет, что его участниками могут быть только предприниматели.

Существуют и другие особенности субъектного состава обязательства, требующие формирования специальных правовых норм. Они выражаются в специфическом характере деятельности участника договора.

Подобное значение имеют, в частности, фигура розничного продавца в договоре розничной купли-продажи и фигура арендодателя в договоре проката.

Как известно, и розничная купля-продажа, и прокат выделены в ГК как самостоятельные виды договоров по признаку экономического неравенства сторон. Однако, кроме этого, указанные институты содержат нормы, отражающие особенности розничного продавца и профессионального арендодателя как таковых.

В договоре розничной купли-продажи на стороне продавца выступает юридическое или физическое лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность по продаже товаров в розницу, т.е. по такой продаже, которая направлена на систематическое снабжение населения и при которой предложение продавца о реализации товара обращено к любому и каждому. Данная особенность розничной купли-продажи диктует необходимость специфической регламентации некоторых правовых элементов. Специфика розничного продавца обусловила особые правила о публичной оферте (ст. 494 ГК), моменте заключения договора (ст. 493 ГК), цене как существенном условии договора (ст. 494 и 500 ГК).

Участие в договоре проката арендодателя-профессионала потребовало установления специальных правил, которые давали бы ему возможность нормально осуществлять свою профессиональную деятельность (ст. 627 и 630 ГК).

Важно учитывать, что данные субъектные особенности играют роль самостоятельного нормообразующего фактора. Некоторые из обусловленных им норм не зависят от признака экономического неравенства, также лежащего в основе выделения розничной купли-продажи и проката. Закон должен предусматривать четкий механизм, обеспечивающий данный принцип правоприменения. В рассматриваемом аспекте конструкция ГК нуждается в совершенствовании.

В некоторых случаях особенности субъектного состава играют роль нормообразующего фактора лишь в неразрывном единстве с каким-либо иным признаком обязательства. Например, критериями выделения договора найма жилого помещения являются специфический предмет договора (жилое помещение) и особый субъектный состав (в качестве нанимателя выступает гражданин, использующий жилое помещение для проживания). Оба критерия действуют в совокупности. Устранение одного из них исключает квалификацию договора как найма жилого помещения. Не является наймом жилого помещения договор, заключаемый по поводу нежилого помещения, даже если нанимателем является гражданин, арендующий его для проживания. Точно так же нет состава найма жилого помещения и в том случае, когда жилое помещение арендуется гражданином или юридическим лицом не для проживания, а для других целей[75].

В основу нового ГК положена концепция равенства участников гражданских правоотношений, из которой следует, что "для однородных отношений, независимо от состава их участников, должен быть создан одинаковый правовой режим"[76]. Это, однако, не исключает возможности создания специальных норм, отражающих те или иные особенности участников гражданского оборота.

В том случае, когда в договоре участвует гражданин (неважно, в качестве предпринимателя или потребителя), требуется особое правовое регулирование, учитывающее естественные особенности физического лица как субъекта гражданского права.

Данные правовые нормы делятся в юридической литературе на три группы:

1) правила, облегчающие для граждан совершение гражданско-правовых сделок и доказывание их условий (сюда относятся, в частности, нормы о подписании сделок от имени лиц, которые не могут сами этого сделать, - п. 3 ст. 160 ГК; об упрощенном удостоверении доверенностей, выдаваемых гражданами, - п. 3 ст. 185 ГК; о допустимости свидетельских показаний в подтверждение заключения договора розничной купли-продажи - ст. 493 ГК);

2) нормы, направленные на дополнительную защиту прав граждан, которые в большей степени, чем юридические лица, нуждаются в правовой поддержке и учете их имущественного положения (правила об увеличении денежных сумм, выплачиваемых на содержание граждан, при повышении установленного законом минимального размера оплаты труда - ст. 318 ГК; о допустимости уменьшения размера возмещения вреда, причиненного гражданином, с учетом его имущественного положения - п. 3 ст. 1083 ГК; о возможности восстановления срока исковой давности по судебным требованиям граждан - ст. 205 ГК);

3) правила, принимающие во внимание физиологические свойства граждан (например, нормы о прекращении обязательства смертью гражданина - ст. 418, 596, 617, 977, 979 ГК).

Характеризуя законодательное регулирование, обусловленное участием в договоре гражданина, необходимо отметить следующее.

Данный фактор позволил сформулировать большое количество унифицированных норм, применимых не только к любым типам (видам) договоров, в которых участвует гражданин, но и к иным гражданским правоотношениям. В частности, это положения, регламентирующие статус гражданина как субъекта гражданского права; нормы, предусматривающие признание сделок недействительными по основаниям, характерным исключительно для граждан (ст. 171, 172, 175, 176, 177 ГК). Наличие унифицированных правил свидетельствует о том, что данный признак имеет для гражданского права "сквозное" значение.

В то же время ГК содержит немало норм, обусловленных рассматриваемым признаком, которые "привязаны" к специфике того или иного типа (вида) договора. В некоторых случаях участие гражданина является основанием для формирования конкретного вида договора (таковы, в частности, институты пожизненной ренты, пожизненного содержания с иждивением - _ 3 и 4 гл. 33 ГК). В ряде случаев данный фактор обусловливает лишь отдельные правила для отношений с участием гражданина в рамках договорного института, сформированного по иному системному признаку. Например, ст. 580 ГК регулирует особенности возмещения вреда, причиненного одаряемому гражданину в связи с договором дарения; п. 2 ст. 617 ГК устанавливает правопреемство в случае смерти гражданина - арендатора недвижимого имущества; ст. 843 ГК предусматривает особенности формы заключения договора банковского вклада с гражданином[77].

В том случае, когда участие в обязательстве гражданина требует установления специальных норм в рамках договорного института, сформированного по иному системному признаку, необходим анализ того, к какому признаку "привязана" данная субъектная специфика. Только при таком подходе возможна глубокая и правильная унификация правового материала, создающая основу для применения юридических норм, обусловленных определенным признаком, ко всем обязательствам, характеризующимся этим признаком.

Изложенное можно проиллюстрировать на примере п. 2 ст. 617 ГК. В нем сказано, что в случае смерти гражданина, арендующего недвижимое имущество, его права и обязанности по договору аренды, по общему правилу, переходят к наследнику. При этом арендодатель не вправе отказать такому наследнику во вступлении в договор на оставшийся срок его действия, за исключением случаев, когда заключение договора было обусловлено личными качествами арендатора. Это - специальная норма, которая является исключением из общего правила, предусматривающего прекращение обязательства смертью гражданина или ликвидацией юридического лица (ст. 418, 419 ГК). Она отражает особенности отношений с участием гражданина в рамках обязательства аренды недвижимости. Иными словами, законодатель счел, что особый режим прекращения договора, отражающий субъектную специфику, должен быть "привязан" к аренде недвижимости. Не просто к аренде, и не просто к особенностям недвижимости, а именно к аренде недвижимости. Если бы указанные субъектные особенности имели значение для любых арендных отношений, данная норма была бы унифицирована для всех договоров аренды. Если бы они имели значение для признака недвижимости, то данное правило было бы предусмотрено для любых отношений с участием гражданина по поводу недвижимости[78]. Обоснованно ли распространение нормы п. 2 ст. 617 ГК только на аренду недвижимости? Думается, да. Пока на основе глубокого анализа не доказано иное.

Предмет договора - это материальный объект, по поводу которого складывается гражданское правоотношение. Та или иная специфика предмета договора порождает особенности его правового регулирования. Действующий ГК содержит особую регламентацию обязательств по поводу таких специфических объектов, как недвижимость; предприятие; транспортные средства; сельскохозяйственная продукция; товары, передаваемые через присоединенную сеть; деньги; ценные бумаги; строительные, проектные, изыскательские, научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы.

Предметный признак в ряде случаев служит основой для формирования унифицированных норм, применимых к любым обязательствам (в том числе и с различной направленностью), возникающим по поводу одинакового предмета.

Значительное количество таких унифицированных правил содержится в первой части ГК. Так, в гл. 6 даны легальные определения различных договорных объектов (предметов) и наиболее общие нормы о них. В частности, они касаются недвижимости (ст. 130-131), предприятия (ст. 132), интеллектуальной собственности (ст. 138), денег (ст. 140), валютных ценностей (ст. 141). Глава 7 ГК посвящена ценным бумагам. В гл. 18 ГК регламентированы особенности жилых помещений. Согласно ст. 316 ГК одним из критериев установления места исполнения обязательства является предмет договора. Унифицированные нормы содержатся в институте залога ( 3 гл. 23 ГК).

В некоторых случаях ГК предусматривает схожее регулирование, обусловленное одинаковым предметным признаком, для различных типов договоров. К примеру, нормы институтов купли-продажи, аренды, залога, доверительного управления имуществом, отражающие специфику недвижимости, имеют много общего.

Однако несмотря на наличие значительного числа унифицированных положений, обусловленных предметным признаком, следует признать, что он играет вторичную роль по сравнению с признаком направленности.

Во-первых, фактор направленности во многих аспектах уточняет нормы, отражающие предметный признак, адаптирует их к конкретной направленности. Поэтому, в частности, правила аренды зданий (сооружений) в ряде случаев существенно отличаются от норм, регулирующих куплю-продажу недвижимости или доверительное управление ею[79].

Во-вторых, большое количество положений, обусловленных тем или иным предметным признаком, предусмотрено только для договора определенной направленности. Например, правовой режим договора продажи недвижимости распространяется на любые виды недвижимости, в том числе и на транспортные средства, признаваемые недвижимостью (воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты). В то же время регламентация аренды зданий и сооружений существенно отличается от регулирования аренды транспортных средств, в том числе и тех, которые являются недвижимостью (_ 3 и 4 гл. 34 ГК). Причина этого - в различной направленности договоров купли-продажи и аренды. Другой пример: специфика транспортного средства, не являющегося недвижимостью, имеет нормообразующее значение лишь для договора аренды.

В-третьих, в ряде случаев направленность предопределяет конкретные виды объектов, по поводу которых может возникать обязательство. При этом некоторые объекты исключаются как не соответствующие той или иной направленности.

Так, деньги не могут быть предметом договора хранения, если они обезличиваются, поскольку оказание услуг по обеспечению сохранности имущества не предполагает передачи хранителю права распоряжения договорным имуществом. Направленностью на передачу имущества в собственность предопределяется то, что предметом этого договора могут быть, по общему правилу, только вещи, поскольку в собственность можно передать только имущество. Поэтому подавляющее число норм, отражающих передачу в собственность, неприменимо к продаже имущественных прав. Обязательства, направленные на передачу имущества во временное пользование, могут возникать лишь в отношении непотребляемых вещей[80].

Правильное понимание того, какой системный признак лежит в основе формирования конкретного типа или вида договора, имеет основное значение для четкого определения круга правоотношений, к которым применим тот или иной правовой институт. Ошибки здесь чреваты либо необоснованным сужением круга правоотношений, либо неоправданным его расширением за счет включения в него тех обязательств, которые не обладают признаком, обусловившим создание правовой базы конкретного договорного института. Это в полной мере относится и к признаку предмета договора.

Все гражданские договоры можно условно разделить на возмездные и безвозмездные.

В отличие от возмездного договора, по которому сторона должна получить плату или иное встречное предоставление за исполнение своих обязанностей, безвозмездным признается договор, согласно которому одна сторона обязуется предоставить что-либо другой стороне без получения от нее платы или иного встречного предоставления (ст. 423 ГК).

Гражданское право предназначено для регулирования, главным образом, эквивалентно-возмездных имущественных отношений. Это обстоятельство предопределило место безвозмездных обязательств в системе гражданских договоров и, в частности, презумпцию возмездности обязательства. В ч. 3 ст. 423 ГК сказано, что гражданский договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное. На практике это означает, что обязательство может быть квалифицировано как безвозмездное лишь в том случае, когда устранены все сомнения относительно его возмездности[81].

Между АО (заказчиком) и кооперативом (подрядчиком) был заключен договор, в соответствии с которым кооператив принял на себя обязанность разработать индивидуальный рабочий проект многоквартирного жилого дома. В договоре указана стоимость работ по разработке проекта - 40 млн. руб., которые АО должно перечислить в течение 10 дней после заключения договора. В договоре также предусмотрено, что АО обязуется выделить кооперативу одну трехкомнатную квартиру в доме, построенном по разработанному кооперативом проекту.

Заказчик перечислил подрядчику 40 млн. руб. Подрядчик передал заказчику договорный проект. Однако в связи с тем, что по окончании строительства дома АО отказалось выделить кооперативу трехкомнатную квартиру, он предъявил иск о выделении квартиры.

Решением арбитражного суда в иске было отказано по следующим доводам. Поскольку в договоре была предусмотрена стоимость проектных работ, которую заказчик обязался оплатить деньгами, условие о передаче квартиры следует рассматривать как обязанность заказчика по безвозмездной передаче имущества в собственность, т.е. как обязательство дарения. Согласно п. 4 ст. 575 ГК дарение в отношениях между коммерческими организациями не допускается. В связи с этим условие договора о передаче квартиры признано недействительным.

Суд апелляционной инстанции отменил решение и обоснованно удовлетворил иск. Поскольку путем буквального прочтения текста договора невозможно сделать вывод о возмездности или безвозмездности обязательства по передаче квартиры, суд, опираясь на презумпцию возмездности договора, счел необходимым выяснить, не соответствует ли стоимость квартиры часть стоимости проектных работ; отражает ли сумма 40 млн. руб. полную стоимость договорных работ или она указана с учетом дополнительной оплаты в виде выделения одной трехкомнатной квартиры. Для выяснения этих обстоятельств необходимо было установить стоимость проектных работ и стоимость договорной квартиры на момент заключения договора. Была назначена экспертиза. Оценив стоимость договорных работ и цену трехкомнатной квартиры, эксперты пришли к выводу, что общую стоимость проектных работ по сумме составляют стоимость квартиры плюс те 40 млн. руб., которые были перечислены заказчиком. Заключение экспертизы позволило суду апелляционной инстанции сделать вывод о возмездности обязательства в части передачи квартиры и, следовательно, о законности и обоснованности предъявленного иска.

В то же время необходимо отметить, что если бы в процессе рассмотрения спора было установлено, что предусмотренная договором денежная оплата полностью погашает стоимость выполненных работ, условие о предоставлении квартиры следовало бы рассматривать как обязанность по безвозмездной передаче имущества. В этом случае иск о признании данного договорного условия недействительным мог бы быть удовлетворен.

По другому делу поклажедатель предъявил иск о взыскании с хранителя убытков, причиненных утратой переданного на хранение имущества. Эти убытки выражались в стоимости имущества и в упущенной выгоде. Возражая против удовлетворения иска в части упущенной выгоды, хранитель сослался на то, что поскольку в договоре хранения отсутствует ссылка на платность хранения, он должен признаваться безвозмездным, а согласно п. 2 ст. 902 ГК при безвозмездном хранении убытки, причиненные утратой вещей, возмещаются лишь в размере стоимости утраченных вещей. Отклоняя данные доводы, суд обоснованно указал следующее. Исходя из смысла ст. 896, 897 ГК договор хранения между предпринимателями предполагается возмездным. Бремя доказывания безвозмездности обязательства лежит на хранителе. Поскольку в данном случае хранитель не доказал обратного, договор должен признаваться возмездным с возложением на хранителя полной имущественной ответственности (п. 1 ст. 902 ГК)[82].

На практике возникает немало вопросов о том, насколько глубокой должна быть презумпция возмездности гражданского обязательства и какие обстоятельства необходимо оценивать как достаточные доказательства для признания договора безвозмездным. Наиболее отчетливо эта проблема проявилась при рассмотрении споров, вытекающих из замены лица в обязательстве[83].

На наш взгляд, само по себе указание об оплате цессии еще не является безусловным доказательством ее возмездности, если фактические обстоятельства, касающиеся отсутствия оплаты, свидетельствуют о мнимости (притворности) данного условия.

Кроме того, необходимо учитывать, что если сумма, подлежащая уплате за уступленное право требования, явно несоразмерна уступленному праву, это также может служить основанием для признания подобной цессии безвозмездной и, соответственно, недействительной на основании п. 4 ст. 575 ГК. К такому выводу пришел, в частности, суд кассационной инстанции при рассмотрении дела, из которого усматривалось, что одна коммерческая организация уступила за 10 000 руб. другой коммерческой организации право требования поставки товаров на общую сумму более 450 000 руб.[84].

Давая общую характеристику возмездных и безвозмездных обязательств, необходимо прежде всего отметить, что в гражданском праве не существует абстрактно возмездных или безвозмездных договоров. Фактор возмездности (безвозмездности) служит основой для разграничения обязательств в рамках более глубокого признака правоотношения - его направленности.

Например, договоры, направленные на передачу имущества в собственность, могут быть возмездными (купля-продажа, мена, рента и пожизненное содержание с иждивением) и безвозмездными (дарение). Обязательства, направленные на передачу имущества во временное пользование, также могут быть возмездными (аренда, наем жилого помещения) и безвозмездными (безвозмездное пользование имуществом). И так далее.

Все безвозмездные договоры можно условно разделить на две группы. Первую составляют безвозмездные обязательства, представляющие собой самостоятельные договорные типы (дарение, безвозмездное пользование). Во вторую входят безвозмездные обязательства, которые не выделены законодателем как самостоятельные типы договоров. Они являются безвозмездными разновидностями договоров, которые могут быть как возмездными, так и безвозмездными. Например, обязательство хранения определено в гл. 47 ГК как тип договора. В рамках этого договорного типа хранение может быть возмездным и безвозмездным. Особенности отношений по безвозмездному хранению отражены в ряде норм гл. 47 (ст. 891, 897, 902 и некоторые другие).

Вопрос о том, почему в одном случае безвозмездное обязательство выделяется в особый договорный тип, а в другом - лишь как безвозмездная разновидность договора, основанного на определенной направленности, представляется в известном смысле формальным. В соответствии с правилами законодательной техники построения системы договоров основанием для формирования обязательства как самостоятельного договорного типа является наличие существенных отличий правоотношения, требующих принципиально иного правового регулирования. Необходимость формирования особой правовой базы для регламентации определенных правоотношений является основанием для выделения этих правоотношений в самостоятельный тип (вид) договора. Например, дарение существенно отличается от купли-продажи. Эти отличия предопределили то, что большинство норм, регламентирующих куплю-продажу, неприменимы к дарению. Специфический характер отношений дарения потребовал создания особой правовой базы для регулирования данных обязательств в виде самостоятельного договорного института. В то же время договоры безвозмездного и возмездного хранения незначительно отличаются друг от друга[85]. Большинство положений, регламентирующих возмездное хранение, применимы к безвозмездным обязательствам. Поэтому не было необходимости в выделении договора безвозмездного хранения как самостоятельного типа договора.

Некоторые типы (виды) гражданских договоров, выделенные по признаку направленности, являются исключительно возмездными. В частности, правоотношения подряда, возмездного оказания услуг, перевозки, транспортной экспедиции, финансирования под уступку денежного требования, страхования, комиссии и некоторые другие могут, согласно ГК, существовать только на началах возмездности и не имеют безвозмездных разновидностей. Данная закономерность обусловлена объективными факторами, а именно, спецификой направленности, природа которой предопределяет возможность или невозможность ее существования в безвозмездных обязательствах. Безвозмездность может противоречить той или иной направленности. Если договор определенной направленности сформулирован в ГК как исключительно возмездный, это означает, что законодатель не допускает его заключения на безвозмездных условиях. И если такой договор будет заключен как безвозмездный, он должен признаваться недействительным либо в целом, либо в части условия о безвозмездности, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения в нее данного условия (ст. 180 ГК).

Например, определение договора комиссии, содержащееся в ст. 990 ГК, говорит о его безусловной возмездности. Такой законодательный подход свидетельствует о том, что безвозмездность противоречит коммерческой природе договора комиссии, предопределенной тем, что комиссионер, оказывая юридическую услугу, действует от своего имени. Поэтому если стороны предусмотрели условие о безвозмездности оказываемой комиссионером услуги, такое условие должно признаваться ничтожным, и комиссионер в любом случае будет иметь право на получение вознаграждения, определенного в соответствии со ст. 991 и 424 ГК (либо договор комиссии должен быть признан ничтожным в целом, если доказано, что он не был бы заключен на условиях возмездности)[86].

В отношении ряда договоров нет никаких сомнений, что они могут существовать только как возмездные (это, в частности, касается комиссии, агентирования и некоторых других). Но применительно ли ко всем договорам, сформулированным в ГК как возмездные, исключительно возмездный характер имеет достаточное объективное обоснование?

В частности, согласно ст. 702 ГК подрядное обязательство может быть только возмездным. Однако судебная практика свидетельствует о том, что в реальной жизни подчас возникают правоотношения, в которых одно лицо безвозмездно выполняет подрядные работы для другого. Поскольку подобные обязательства реально существуют и по сути в них нет ничего противозаконного, было бы вряд ли правильным признавать их недействительными. Но в таком случае возникает вопрос о том, какими нормами они должны регулироваться. Для ответа на него необходимо определить, какие нормы гл. 37 ГК не зависят от возмездности правоотношения и потому могут применяться для регулирования "безвозмездного подряда", а какие отражают выполнение работ исключительно на возмездных началах и потому противоречат специфике безвозмездных правоотношений. Представляется, что такого же анализа заслуживают и некоторые другие типы договоров, сформулированные законодателем как исключительно возмездные.

Необходимо отметить, что унификация норм, пригодных для регулирования как возмездных, так и безвозмездных правоотношений, и дифференциация положений, обусловленных либо возмездным, либо безвозмездным характером обязательства, должны проводиться на законотворческом уровне при формировании системы возмездных и безвозмездных договоров. Процессы унификации и дифференциации слишком сложны, чтобы обращаться к ним только на правоприменительной стадии. При этом основой для унификации и дифференциации должны быть обязательства единой направленности, потому что именно фактор направленности предопределяет сущность правового регулирования.

Системные признаки, лежащие в основе выделения того или иного типа (вида) договора, необходимо отличать от особенностей правового регулирования договорных отношений. Системный признак предопределяет правовое регулирование, в то время как элементы правового регулирования (права и обязанности сторон, субъектный состав, предмет, форма и порядок заключения и расторжения договора, имущественная ответственность и т.д.) сами предопределяются системным признаком.

Система гражданских договоров строится по нескольким связанным между собой признакам, иерархичная значимость которых определяется степенью их влияния на элементы правового механизма, значимостью правовых элементов, на которые влияет тот или иной системный признак. Правильная соподчиненность системных признаков позволяет выработать адекватное правовое регулирование, при котором нормы, обусловленные второстепенным признаком, уточняют регламентацию, отражающую главный признак.

Классификация договоров на каждом системном уровне должна осуществляться по одному признаку, имеющему нормообразующее значение.

1.      Построение системы гражданских договоров и их классификация основываются на дифференциации и унификации правового регулирования. Унификация, в частности, позволяет сформулировать единые нормы, адекватно отражающие общий признак, на котором основана та или иная группа договоров. Один из основных принципов унификации заключается в том, что она должна проводиться на каждом системном уровне, который может служить основой для унификации подходов и принципов правового регулирования, а также конкретных юридических норм.

2. Для надлежащей унификации нормативного материала необходимо оптимальное размещение в законе унифицированных норм, создающее возможность для их применения ко всем договорам, к которым они должны применяться. В частности, в разделе, посвященном конкретному договору, должны содержаться лишь те нормы, которые отражают его специфику. Нормы, обусловленные более общим признаком и применимые вследствие этого также к другим договорам, должны содержаться в более общем разделе.

3. К непоименованному договору должны применяться те унифицированные нормы, которые обусловлены присутствующим в нем системным признаком, уже использованным законодателем для формирования правовой базы, если этому не препятствует специфика непоименованного договора.

Свобода усмотрения контрагентов по выбору типа (вида) договора и определению его условий ограничивается объективными системными закономерностями и принципами построения системы договоров, поскольку факторы, формирующие систему договоров, существуют независимо от воли участников правоотношений.

4. Одним из системных признаков является направленность обязательства, под которой следует понимать конечный экономический (юридический) результат, на достижение которого направлены основные действия участников договора. Направленность является многоуровневым системным признаком (единая направленность может иметь различия, обусловливающие специфику законодательной регламентации).

Признак направленности имеет приоритетное системное значение, которое выражается в том, что он, предопределяя наиболее существенные элементы договора, суть его содержания, позволяет выработать единую (в той или иной степени) основу правового регулирования для всех правоотношений, характеризующихся одинаковой направленностью. Квалификация любого договора должна начинаться с его квалификации по признаку направленности.

5.      Экономическое неравенство участников гражданских правоотношений, обусловленное теми или иными субъектными особенностями, является фактором, требующим специфического правового регулирования. В связи с этим задача законодателя состоит в том, чтобы выявлять данные субъектные особенности и вырабатывать адекватные юридические правила, распространяя их на все правоотношения, в которых эти субъектные особенности присутствуют.

Признак экономического неравенства может быть многоступенчатым. В том случае, когда различные уровни экономического неравенства, обусловленные разными субъектными признаками, присутствуют в одном типе (виде) договора, для каждого из таких уровней должно быть предусмотрено специальное законодательное регулирование.

6. Целесообразно сформировать в законодательстве институт предпринимательской купли-продажи, нормы которого имели бы унифицированное значение для любых отношений купли-продажи между предпринимателями.

7. Необходимо создание специального регулирования, отражающего особенности транспортного средства, для всех договоров, в рамках которых осуществляется эксплуатация транспортного средства.

8. Необходимо включение в ГК указания на то, какие нормы параграфа 2 главы 30 могут применяться к отношениям с участием покупателя-предпринимателя в силу их обусловленности спецификой фигуры розничного продавца как таковой.

9. Представляется, что несовпадение моментов заключения договора и передачи товара не является квалифицирующим признаком договора поставки и что для квалификации обязательства купли-продажи как договора поставки достаточно установления того, что продавец и покупатель действуют с предпринимательской целью.

Нормативно-правовые акты

1.    Конституция Российской Федерации [Текст]: офиц. текст. от 12.12.1993 г. // Российская газета. – 1993. – № 237.

2.    Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) [Текст]: [Федеральный закон № 51-ФЗ, принят 30.11.1994 г., по состоянию на 24.07.2008] // Собрание законодательства РФ. – 1994. – № 32. – Ст. 3301.

3.    Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) [Текст]: [Федеральный закон № 14-ФЗ, принят 26.01.1996 г., по состоянию на 14.07.2008] // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 5. – Ст. 410.

4.    Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) [Текст]: [Федеральный закон № 146-ФЗ, принят 26.11.2001 г., по состоянию на 30.06.2008] // Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 49. – Ст. 4552.

5.    Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 138-ФЗ, принят 14.11.2002 г., по состоянию на 22.11.2008] // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 46. – Ст. 4532.

6.    Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 95-ФЗ, принят 24.07.2002 г., по состоянию на 03.12.2008] // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 30. – Ст. 3012.

7.    О защите прав потребителей [Текст]: [Закон РФ № 2300-1, принят 07.02.1992 г., по состоянию на 25.10.2007] // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 3. – Ст. 140.

Научная и учебная литература

8.    Алексеев С.С. Дифференциация гражданско-правового регулирования в социалистическом обществе [Текст] // Советское государство и право. – 1960. – № 2. – С. 75.

9.    Астахова М.А. Возмездность и безвозмездность в гражданском праве [Текст] // Современное право. – 2006. – № 12. – С. 19.

10.  Белов В.А. К вопросу о соотношении понятий обязательства и договора [Текст] // Вестник гражданского права. – 2007. – № 4. – С. 14.

11.  Богданов Е.В. Специфика и социальное значение предпринимательских договоров [Текст] // Журнал российского права. – 2002. – № 1. – С. 21.

12.  Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. [Текст] – М., Статут. 2003. – 674 с.

13.  Брагинский М.И. Гражданское право и объекты права собственности [Текст] // Журнал российского права. – 1997. – № 11. – С. 80.

14.  Брагинский М.И. Договор хранения. [Текст] – М., Статут. 2002. – 236 с.

15.  Брагинский М.И. Общее учение о хозяйственных договорах. [Текст] – Минск., Наука и техника. 1967. – 264 с.

16.  Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. [Текст] – М., Юридическая литература.1963. – 672 с.

17.  Витрянский В.В. Договор аренды и его виды: прокат, фрахтование на время, аренда зданий, сооружений и предприятий, лизинг. [Текст] – М., Статут. 1999. – 296 с.

18.  Гордон М.В. Система договоров в советском гражданском праве [Текст] // Ученые записки Харьковского юридического института. – 1954. – Вып. 5. – С. 69-70.

19.  Гражданское право: в 2 т. Том II. Полутом 1: учебник [Текст] / Под ред. Суханова Е.А. [Текст] – М., Волтерс Клувер. 2008. – 724 с.

20.  Гражданское право. Ч. 1: Учебник [Текст] / Под ред. Толстого Ю.К., Сергеева А.П. – М., Проспект. 2008. – 742 с.

21.  Гражданское право: учебник. Том II [Текст] / Под ред. Садикова О.Н. – М., Инфра-М. 2007. – 762 с.

22.  Гражданское право. Часть вторая: учебник [Текст] / Отв. ред. Мозолин В.П. – М., Юристъ. 2007. – 652 с.

23.  Громов С.А. Предмет лизинга в гражданском обороте [Текст] // Объекты гражданского оборота: Сборник статей / Отв. ред. Рожкова М.А. – М., Статут. 2007. – 674 с.

24.  Груздев В.В. Категория "равенство" в гражданском праве [Текст] // Журнал российского права. – 2008. – № 2. – С. 25.

25.  Емельянов А.С. Заключение и регистрация договоров аренды недвижимости [Текст] // Недвижимость. Строительство. Право. – 2008. – № 4. – С. 23.

26.  Завидов Б.Д. Некоторые пробелы и противоречия основных начал (принципов) гражданского законодательства России [Текст] // Юридический мир. – 2008. – № 8. – С. 28.

27.  Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве [Текст] // Вестник гражданского права. – 2007. – № 2. – С. 23.

28.  Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву. [Текст] – М., Статут. 2000. – 862 с.

29.  Иоффе О.С. Обязательственное право. [Текст] – М., Статут. 2005. – 632 с.

30.  Каменков В.С. Обязательное заключение хозяйственного договора [Текст] // Предпринимательское право. – 2007. – № 3. – С. 27.

31.  Кириченко О.В. Договор коммерческого найма жилого помещения и смежные гражданско-правовые договоры [Текст] // Семейное и жилищное право. – 2007. – № 3. – С. 32.

32.  Клейн Н.И. Договор поставки [Текст] // Юридический мир. – 2008. – № 8. – С. 39.

33.  Копьев А.В. О свободе гражданско-правовых договоров в сфере предпринимательства [Текст] // Налоги (газета). – 2008. – № 19. – С. 7.

34.  Корнилова Н.В. Понятие и правовая природа договора банковского вклада [Текст] // Закон. – 2007. – № 8. – С. 27.

35.  Красавчиков О.А. Система отдельных видов обязательств [Текст] // Советская юстиция. – 1960. – № 5. – С. 42-43.

36.  Кратенко М.В. Несправедливые условия в договорах с потребителями: понятие, виды, способы судебной защиты [Текст] // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2008. – № 4. – С. 26.

37.  Кудряшкин Д.С. Классификация видов договоров [Текст] // Современное право. – 2008. – № 5. – С. 26-27.

38.  Маковский А.Л. О концепции первой части Гражданского кодекса РФ. [Текст] // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. – 1995. – № 4. – С. 85.

39.  Мамедова Л.А. Преимущественные права в их соотношении с принципом юридического равенства участников гражданских правоотношений [Текст] // Право и политика. – 2008. – № 4. – С. 43.

40.  Мелехин А.В. Теория государства и права: учебник [Текст] – М., Маркет ДС. 2008. – 842 с.

41.  Миколенко Я.Ф. О системе имущественных отношений и их правовом регулировании [Текст] // Советское государство и право. – 1960. – № 3. – С.89.

42.  Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. [Текст] – М., Статут. 2005. – 648 с.

43.  Овчинников Н.И. Классификация хозяйственных договоров [Текст] // Ученые записки Дальневосточного госуниверситета (юридические науки). Том 2. Ч. 2. Вопросы гражданского права и процесса. – М., Статут. 2001. – 568 с.

44.  Певницкий С.Г. Договор купли-продажи недвижимого имущества [Текст] // Нотариус. – 2007. – № 4. – С. 18.

45.  Петров Н.В. К вопросу о понятии договора титульного страхования [Текст] // Современное право. – 2008. – № 4. – С. 27.

46.  Победоносцев К. Курс гражданского права. Первая часть. Вотчинные права. [Текст] – М., Статут. 2003. – 672 с.

47.  Рахмилович В.А. О достижениях и просчетах нового Гражданского кодекса Российской Федерации [Текст] // Государство и право. – 1996. – № 4. – С. 32.

48.  Савельев В.А. Дарение в римском праве и в современном законодательстве [Текст] // Журнал российского права. – 2007. – № 3. – С. 21.

49.  Садиков О.Н. Дифференциация и унификация гражданского законодательства [Текст] // Советское государство и право. – 1969. – № 12. – С. 41.

50.  Садиков О.Н. Некоторые положения теории советского гражданского права [Текст] // Советское государство и право. – 1966. – № 9. – С. 20.

51.  Садиков О.Н. Систематизация законодательства о хозяйственных договорах [Текст] – М., ВНИИСЗ. 1971. – 476 с.

52.  Садиков О.Н. Унификация как средство совершенствования гражданского законодательства [Текст] // Известия вузов. – 1972. – № 6. – С. 95.

53.  Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения. Общее понятие [Текст] // Актуальные вопросы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского. – М., Статут. 2005. – 638 с.

54.  Станкевич А.В. Договор комиссии: проблемы правоприменения [Текст] // Право и экономика. – 2008. – № 8. – С. 19.

55.  Толстой Ю.К. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства [Текст] // Известия высших учебных заведений. Правоведение. Изд. ЛГУ. – 1957. – № 1. – С. 43.

56.  Файнберг М.М. Особенности юридического регулирования общественных отношений в условиях модернизации правовой системы России [Текст] // Право и политика. – 2008. – № 3. – С. 27.

57.  Философская энциклопедия Т. 5. [Текст] / Гл. ред. Константинов Ф.В. – М., Советская энциклопедия. 1970. – 976 с.

58.  Хромченков О.В. Понятие и признаки предпринимательских договоров [Текст] // Гражданское право. – 2006. – № 3. – С. 26.

59.  Юшкевич А.В. Принцип возмездности при оказании услуг [Текст] // Юрист. – 2008. – № 1. – С. 17.

60.  Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. [Текст] – М., Статут. 2006. – 478 с.

61.  Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. [Текст] – М., Статут. 2002. – 476 с.

62.  Яковлев В.Ф. О правовом обеспечении экономического развития [Текст] // Журнал российского права. – 2007. – № 9. – С. 22.

63.  Яковлев В.Ф. Понятие предпринимательского договора в российском праве [Текст] // Журнал российского права. – 2008. – № 1. – С. 26.

Материалы юридической практики

64.  О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей [Текст]: [Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 7, от 29.09.1994 г., по состоянию на 11.05.2007] // Российская газета. – 1994. – № 230. – С. 38.

65.  Постановление ФАС Поволжского округа от 13.04.2008 г. № А55-21343/08 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 10. – С. 54.

66.  Постанеовление ФАС Поволжского округа от 16.03.2008 г. № А55-235210/08 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 9. – С. 32.

67.  Постановление ФАС Поволжского округа от 22.01.2008 г. № А55-11256/08 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 7. – С. 48.

68.  Постановление ФАС Поволжского округа от 23.11.2007 г. № А55-123035/07 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 4. – С. 43.

[1] Философская энциклопедия Т. 5. [Текст] / Гл. ред. Константинов Ф.В. – М., Советская энциклопедия. 1970. – С.19.

[2] Толстой Ю.К. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства [Текст] // Известия высших учебных заведений. Правоведение. Изд. ЛГУ. – 1957. – № 1. – С. 43.

[3] Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. [Текст] – М., Статут. 2006. – С. 14.

[4] Яковлев В.Ф. Указ. соч. – С. 57.

[5] Файнберг М.М. Особенности юридического регулирования общественных отношений в условиях модернизации правовой системы России [Текст] // Право и политика. – 2008. – № 3. – С. 27.

[6] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. [Текст] – М., Статут. 2003. – С. 10.

[7] Иоффе О.С. Обязательственное право. [Текст] – М., Статут. 2005. – С. 26-27.

[8] Красавчиков О.А. Система отдельных видов обязательств [Текст] // Советская юстиция. – 1960. – № 5. – С. 42-43.

[9] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. – С. 17.

[10] Рахмилович В.А. О достижениях и просчетах нового Гражданского кодекса Российской Федерации [Текст] // Государство и право. – 1996. – № 4. – С. 32.

[11] Белов В.А. К вопросу о соотношении понятий обязательства и договора [Текст] // Вестник гражданского права. – 2007. – № 4. – С. 14.

[12] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ соч. - С. 15-16.

[13] Гражданское право. Ч. 1: Учебник [Текст] / Под ред. Толстого Ю.К., Сергеева А.П. – М., Проспект. 2008. – С. 84.

[14] Копьев А.В. О свободе гражданско-правовых договоров в сфере предпринимательства [Текст] // Налоги (газета). – 2008. – № 19. – С. 7.

[15] Яковлев В.Ф. Понятие предпринимательского договора в российском праве [Текст] // Журнал российского права. – 2008. – № 1. – С. 26.

[16] Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. [Текст] – М., Статут. 2005. – С. 95; Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. [Текст] – М., Статут. 2006. – С. 90; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ соч. – С. 116-119.

[17] Иоффе О.С. Указ. соч. – С. 24-25.

[18] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. – С. 15-16.

[19] Завидов Б.Д. Некоторые пробелы и противоречия основных начал (принципов) гражданского законодательства России [Текст] // Юридический мир. – 2008. – № 8. – С. 28.

[20] Гражданское право. Ч. 1: Учебник [Текст] / Под ред. Толстого Ю.К., Сергеева А.П. – М., Проспект. 2008. – С.465.

[21] Брагинский М.И. Общее учение о хозяйственных договорах. [Текст] – Минск., Наука и техника. 1967. – С. 27.

[22] Иоффе О.С. Указ. соч. – С. 201.

[23] Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. [Текст] – М., Статут. 2002. – С. 13.

[24] Иоффе О.С. Указ. соч. - С. 201.

[25] Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения. Общее понятие [Текст] // Актуальные вопросы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского. – М., Статут. 2005. – С. 109.

[26] Победоносцев К. Курс гражданского права. Первая часть. Вотчинные права. [Текст] – М., Статут. 2003. – С. 1.

[27] Гражданское право: учебник. Том II [Текст] / Под ред. Садикова О.Н. – М., Инфра-М. 2007. – С. 224.

[28] Гордон М.В. Система договоров в советском гражданском праве [Текст] // Ученые записки Харьковского юридического института. – 1954. – Вып. 5. – С. 69-70.

[29] Садиков О.Н. Некоторые положения теории советского гражданского права [Текст] // Советское государство и право. – 1966. – № 9. – С. 20.

[30] Кудряшкин Д.С. Классификация видов договоров [Текст] // Современное право. – 2008. – № 5. – С. 26-27.

[31] Овчинников Н.И. Классификация хозяйственных договоров [Текст] // Ученые записки Дальневосточного госуниверситета (юридические науки). Том 2. Ч. 2. Вопросы гражданского права и процесса. – М., Статут. 2001. – С. 62.

[32] Гражданское право. Часть вторая: учебник [Текст] / Отв. ред. Мозолин В.П. – М., Юристъ. 2007. – С. 87.

[33] Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву. [Текст] – М., Статут. 2000. – С. 652-653.

[34] Гордон М.В. Система договоров в советском гражданском праве [Текст] // Ученые записки Харьковского юридического института. – 1954. – Вып. 5. – С. 69.

[35] Витрянский В.В. Договор аренды и его виды: прокат, фрахтование на время, аренда зданий, сооружений и предприятий, лизинг. [Текст] – М., Статут. 1999. – С. 149-151.

[36] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. - С. 308.

[37] Там же. - С. 222.

[38] Миколенко Я.Ф. О системе имущественных отношений и их правовом регулировании [Текст] // Советское государство и право. – 1960. – № 3. – С. 89.

[39] Садиков О.Н. Систематизация законодательства о хозяйственных договорах [Текст] – М., ВНИИСЗ. 1971. – С.236, 240, 260.

[40] Брагинский М.И. Гражданское право и объекты права собственности [Текст] // Журнал российского права. – 1997. – № 11. – С. 80.

[41] Иоффе О.С. Обязательственное право. [Текст] – М., Статут. 2005. – С. 24-25.

[42] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. - С. 320.

[43] Мелехин А.В. Теория государства и права: учебник [Текст] – М., Маркет ДС. 2008. – С. 308.

[44] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. - С. 308-309.

[45] Гражданское право: в 2 т. Том II. Полутом 1: учебник [Текст] / Под ред. Суханова Е.А. [Текст] – М., Волтерс Клувер. 2008. – С. 176.

[46] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. - С. 320.

[47] Гордон М.В. Указ. соч. - С. 86.

[48] Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. [Текст] – М., Юридическая литература.1963. – С. 168.

[49] Алексеев С.С. Дифференциация гражданско-правового регулирования в социалистическом обществе [Текст] // Советское государство и право. – 1960. – № 2. – С. 75.

[50] Садиков О.Н. Унификация как средство совершенствования гражданского законодательства [Текст] // Известия вузов. – 1972. – № 6. – С. 95.

[51] Садиков О.Н. Дифференциация и унификация гражданского законодательства [Текст] // Советское государство и право. – 1969. – № 12. – С. 41.

[52] Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву. [Текст] – М., Статут. 2000. – С. 424.

[53] Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве [Текст] // Вестник гражданского права. – 2007. – № 2. – С. 23.

[54] Гордон М.В. Указ. соч. - С. 69-70.

[55] Иоффе О.С. Обязательственное право. [Текст] – М., Статут. 2005. – С. 24-25.

[56] Красавчиков О.А. Указ. соч. - С. 42-43.

[57] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. - С. 320.

[58] Брагинский М.И. Договор хранения. [Текст] – М., Статут. 2002. – С. 53.

[59] Овчинников Н.И. Указ. соч. - С. 58-63.

[60] Постановление ФАС Поволжского округа от 13.04.2008 г. № А55-21343/08 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 10. – С. 54.

[61] Постановление ФАС Поволжского округа от 22.01.2008 г. № А55-11256/08 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 7. – С. 48.

[62] Петров Н.В. К вопросу о понятии договора титульного страхования [Текст] // Современное право. – 2008. – № 4. – С. 27.

[63] Овчинников Н.И. Указ. соч. - С. 60.

[64] Садиков О.Н. Дифференциация и унификация гражданского законодательства [Текст] // Советское государство и право. – 1969. – № 12. – С. 41.

[65] Мамедова Л.А. Преимущественные права в их соотношении с принципом юридического равенства участников гражданских правоотношений [Текст] // Право и политика. – 2008. – № 4. – С. 43.

[66] Яковлев В.Ф. О правовом обеспечении экономического развития [Текст] // Журнал российского права. – 2007. – № 9. – С. 22.

[67] Груздев В.В. Категория "равенство" в гражданском праве [Текст] // Журнал российского права. – 2008. – № 2. – С. 25.

[68] Каменков В.С. Обязательное заключение хозяйственного договора [Текст] // Предпринимательское право. – 2007. – № 3. – С. 27.

[69] Кратенко М.В. Несправедливые условия в договорах с потребителями: понятие, виды, способы судебной защиты [Текст] // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2008. – № 4. – С. 26.

[70] О защите прав потребителей [Текст]: [Закон РФ № 2300-1, принят 07.02.1992 г., по состоянию на 25.10.2007] // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 3. – Ст. 140.

[71] Российская газета. – 1994. – № 230. – С. 38.

[72] Хромченков О.В. Понятие и признаки предпринимательских договоров [Текст] // Гражданское право. – 2006. – № 3. – С. 26.

[73] Клейн Н.И. Договор поставки [Текст] // Юридический мир. – 2008. – № 8. – С. 39.

[74] Богданов Е.В. Специфика и социальное значение предпринимательских договоров [Текст] // Журнал российского права. – 2002. – № 1. – С. 21.

[75] Кириченко О.В. Договор коммерческого найма жилого помещения и смежные гражданско-правовые договоры [Текст] // Семейное и жилищное право. – 2007. – № 3. – С. 32.

[76] Маковский А.Л. О концепции первой части Гражданского кодекса РФ. [Текст] // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. – 1995. – № 4. – С. 85.

[77] Корнилова Н.В. Понятие и правовая природа договора банковского вклада [Текст] // Закон. – 2007. – № 8. – С. 27.

[78] Емельянов А.С. Заключение и регистрация договоров аренды недвижимости [Текст] // Недвижимость. Строительство. Право. – 2008. – № 4. – С. 23.

[79] Певницкий С.Г. Договор купли-продажи недвижимого имущества [Текст] // Нотариус. – 2007. – № 4. – С. 18.

[80] Громов С.А. Предмет лизинга в гражданском обороте [Текст] // Объекты гражданского оборота: Сборник статей / Отв. ред. Рожкова М.А. – М., Статут. 2007. – С. 114.

[81] Юшкевич А.В. Принцип возмездности при оказании услуг [Текст] // Юрист. – 2008. – № 1. – С. 17.

[82] Постанеовление ФАС Поволжского округа от 16.03.2008 г. № А55-235210/08 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 9. – С. 32.

[83] Астахова М.А. Возмездность и безвозмездность в гражданском праве [Текст] // Современное право. – 2006. – № 12. – С. 19.

[84] Постановление ФАС Поволжского округа от 23.11.2007 г. № А55-123035/07 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 4. – С. 43.

[85] Савельев В.А. Дарение в римском праве и в современном законодательстве [Текст] // Журнал российского права. – 2007. – № 3. – С. 21.

[86] Станкевич А.В. Договор комиссии: проблемы правоприменения [Текст] // Право и экономика. – 2008. – № 8. – С. 19.