Дипломная работа: Условно-досрочное освобождение

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ИНСТИТУТ УСЛОВНО-ДОСРОЧНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ ОТБЫВАНИЯ НАКАЗАНИЯ В СИСТЕМЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

1.1 Возникновение и развитие в России института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания

1.2 Понятие, правовая природа и социальная обусловленность условно-досрочного освобождения от отбывания наказания

Выводы по 1 главе

ГЛАВА 2. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ УСЛОВНО- ДОСРОЧНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ ОТБЫВАНИЯ НАКАЗАНИЯ

2.1 Основания применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания

2.2 Понятие и условия эффективности условно-досрочного освобождения от отбывания наказания

2.3 Основные направления совершенствования законодательства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания и практики его применения

Выводы по 2 главе

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Актуальность темы исследования. Установление в законе и реализация на практике оснований для освобождения от отбывания наказания составляют одну из принципиальных проблем уголовной политики, поскольку дифференциация уголовной ответственности предполагает не только усиление кары по мере увеличения общественной опасности или рецидива преступлений, но и смягчение или полное освобождение от нее в зависимости от достижения целей наказания.

Действующее уголовное законодательство сочетает в себе жесткость наказания в отношении лиц, обладающих повышенной общественной опасностью, совершивших преступные деяния, и в то же время регламентирует разнообразные меры смягчения ответственности и освобождения от дальнейшего отбывания наказания осужденных, когда их исправление достигается до истечения установленного приговором суда срока уголовного наказания. Актуальным является не только применение кары, но и выделение из общего числа осужденных лиц, которые осознали пагубность преступного поведения и не нуждаются в полном отбытии назначенного судом наказания, а их дальнейшее исправление возможно без изоляции от общества.

Гуманным целям борьбы с преступностью и исправлению правонарушителей соответствуют гуманные средства. В их арсенале важное место занимает уголовно-правовой институт условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (УДО). Этот институт, диалектически сочетая метод убеждения и принуждения, выражает гуманность и социально-политическую рациональность как принципы организации социальной системы воздействия на преступность в развитом гражданском обществе.

Актуальными остаются вопросы законодательной регламентации материального основания условно-досрочного освобождения, а также последующей социальной адаптации освобожденных лиц. Возникают проблемы с определением конкретного специализированного органа, осуществляющего контроль за поведением указанных лиц. Предусмотренные законом меры контроля и социальной адаптации лиц, условно-досрочно освобожденных, малоэффективны и нуждаются в реформировании.

Возникла потребность в разработке точных, взвешенных технологий, нейтрализующих указанную проблему, реализации комплексной программы мер (как срочных, так и рассчитанных на перспективу) по различным блокам уголовного судопроизводства и исполнения наказания.

Степень научной разработанности темы и теоретическая основа исследования. Различные проблемы института условно-досрочного освобождения изучались в России еще на рубеже XIX–XX вв. Так, большинство отечественных ученых положительно относилось к существующей в законе возможности досрочного освобождения исправившихся преступников. О полезности института досрочного освобождения высказывались такие видные правоведы, как П.Д. Калмыков, А.Ф. Кистяковский, И.М. Малиновский, А.А. Пионтковский, С.В. Познышев, И.Я. Фойницкий и др.

В более поздний период проблемы условно-досрочного освобождения в различных аспектах рассматривали Н.А. Беляев, Э.Т. Борисов, А.И. Васильев, Г.В. Дровосеков, Н.Д. Дурманов, Ю.Н. Емельянов, С.И. Зельдов, Л.В. Иногамова, В.Е. Квашис, В.М. Ленский, А.С Михлин, А.М. Носенко, Л.Е. Орел, А.А. Ряби-нин, СН. Сабанин, Р.А. Сабитов, В.В. Скибицкий, В.В. Смышляев, Н.А. Стручков, К.М. Тищенко, Ю.М. Ткачевский, А.Н. Трайнин, А.Л. Цветинович, Е.Г. Ширвиндт, И.В. Шмаров и др.

На нормативной базе Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. и Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации 1997 г. подготовили и защитили кандидатские диссертации Р.А. Дьяченко, С.Г. Барсукова, П.М. Малин, И.И. Евтушенко, М.Ф. Нестерец.

Работы указанных авторов имеют, безусловно, важное теоретическое и практическое значение, но вместе с тем они не исчерпывают всех проблем реализации условно-досрочного освобождения от отбывания наказания. Необходимость специального изучения вопросов эффективности рассматриваемого института обусловливается и тем, что его законодательная регламентация в ГК РФ 1996 г. подверглась значительным изменениям и дополнениям.

Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в процессе применения к осужденным, отбывающим содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы, норм об условно-досрочном освобождении от отбывания уголовного наказания.

Предмет исследования составляют исторические аспекты возникновения и развития института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, нормы уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, регулирующие данный институт, и практика его использования в настоящее время.

Целью исследования является разработка рекомендаций и предложений по совершенствованию правового регулирования института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, направленных на повышение его эффективности, с учетом особенностей уголовного законодательства России.

Достижение указанной цели обусловило необходимость постановки и решения следующих задач:

-   выявить основные предпосылки возникновения и закономерностей развития института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания;

-   определить содержание понятий «условно-досрочное освобождение» и его «эффективность» с философских и правовых позиций;

-   установить юридическую природу и социальную обусловленность института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания;

-   раскрыть основания условно-досрочного освобождения от отбывания наказания и его отмены;

-   изучить передовой опыт пенитенциарных систем зарубежных стран, касающийся регулирования условно-досрочного освобождения от отбывания наказания;

-   выявить недостатки и положительный опыт применения института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания путем анализа и обобщения отечественной практики.

Методика исследования. Методологическую базу составил диалектический метод научного познания объективной действительности. Обоснованность выводов и рекомендаций достигается за счет комплексного применения общенаучных и специальных методов: сравнительно-правового, формально-логического, системного, конкретно-социологического, статистического. В процессе исследования использовались методы анкетирования, анализа документов и др.

Научная новизна исследования заключается в комплексном подходе к рассмотрению теоретических и практических позиций реализации института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания.

В работе содержатся предложения по совершенствованию действующего уголовного и уголовно-исполнительного законодательства России, способствующие повышению эффективности условно-досрочного освобождения.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Полученные результаты, теоретические выводы и предложения, сформулированные в работе, могут быть использованы при проведении дальнейших исследований в сфере правового регулирования основ и практики применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, а также изучения других, связанных с этим институтом проблем.

Практическая значимость исследования заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в законотворческой деятельности по совершенствованию уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, практической деятельности подразделений уголовно-исполнительной системы Минюста РФ, органов МВД РФ.

Структура работы. Диплом состоит из введения, двух глав, объединяющих пять параграфов, заключения, списка использованной литературы.

Историко-правовое исследование досрочного освобождения осужденных от отбывания наказания позволяет нам утверждать, что зарождение их отдельных видов в России относится к тому периоду, когда уголовное право стало носить публичный характер. Вначале досрочное освобождение от отбывания наказания появилось в виде помилования, как прообраза права пострадавшего прощать своего обидчика. Постепенно право помилования стало применяться не только к индивидуально определенному лицу, но и к индивидуально неопределенным группам лиц и фактически стало приобретать черты амнистии.

Первые упоминания о актах амнистии в Русском государстве встречаются в летописях, относящихся к княжескому периоду. Ярким примером тому служит прощение Даниилом Галицким в 1234 г. мятежных бояр Галича, пригласивших на княжество, после смерти Романа Мстиславовича, князей Игоревичей, что позволило Венгрии утвердиться в Галицком княжестве. Простил поверженных немецких рыцарей в 1242 г. и Александр Невский.

Истории известны и другие факты помилования (прощения) индивидуально неопределенного круга лиц из числа политических противников. Однако амнистия в известном смысле этого слова, как вид досрочного освобождения, в качестве самостоятельного правового института, до начала XX века в российском законодательстве не существовала. Потребность в ней появилась ввиду ожесточенной борьбы в гражданско-политической сфере между образовавшимися в тот период различными партиями и союзами. «Таким образом, амнистия находит себе оправдание в свойстве известных преступлений. Таковы, например, преступления, имеющие временной характер и захватывающие целые группы лиц. Попытка государственного переворота, революционное движение, общественное бедствие, охватившее более или менее значительную местность, война создали значительное число проступков и преступлений, потребовавших, в видах общественного спокойствия и безопасности, строгой и неуклонной кары; осужденные наполнили каторгу, поселение, тюрьмы целой массой однородных преступников; но прошел известный срок, миновал кризис, пульс общественной жизни стал нормальным и уголовное правосудие чувствует необходимость в открытии клапана для удаления элементов, бесцельно обременяющих его деятельность» — такую политическую оценку амнистии давал Н.С. Таганцев[1].

После революционных событий 1905 г. в России ожидалась политическая амнистия. Однако эти надежды не оправдались, а 21 октября 1905 г. был издан лишь указ о помиловании. Следующий такой указ был издан лишь по случаю 300-летия дома Романовых 21 февраля 1913 г. Помилованию не подлежали деятели революционного движения, осужденные за преступные деяния, направленные на изменение существующего в России государственного строя или порядка наследования престола[2].

Временным Правительством после февральского переворота был издан Указ об амнистии от 7 марта 1917 г., в первых строках которого говорилось об объявлении общей политической амнистии. Этот правовой акт и является первым актом об амнистии, принятым до Октябрьской революции.

В XIX веке в России возникли иные различные формы условного и безусловного освобождения от отбывания наказания. Так, непосредственные попытки реализации идеи условно-досрочного освобождения встречаются в нормативно-правовых актах о началах организации каторжных работ и отбывания наказания, назначенного приговором суда в исправительных приютах. Впервые, в российском законодательстве такое освобождение предусматривалось Уставом о ссыльных 1822 г. По мнению А.А. Пионтковского, в основу организации отбывания каторги была заложена мысль прогрессивного отбывания данного наказания. Это выражалось в том, что все осужденные к каторжным работам делились на испытуемых и исправляющихся. Прибывший осужденный первоначально поступал в отряд испытуемых, откуда по истечении определенного законом промежутка времени (ст. 299), как подавший надежду «на исправление, доказавший покорность начальству, воздержанность, опрятность и трудолюбие» (ст. 300), перечислялся в отряд исправляющихся, где положение его облегчалось. Такому осужденному могло быть разрешено по отбытии от одного года до трех лет, в отряде исправляющихся «жить не в остроге, а в комнатах заводских мастерских, или же построить для себя дом на земле, принадлежащей заводу, и вступать в брак» (ст. 305). Получившим разрешение жить вне острога отпускался лес для постройки домов (ст. 307), им возвращались их собственные деньги (ст.306).

Совершение указанными лицами нового преступного деяния влекло за собой ответственность по правилам, предусмотренным ст.ст. 437, 438, 439, 440 и 443 Устава о ссыльных (продление срока каторжных работ, ухудшение положения во время заключения, телесные наказания и др.) - Совершение ими маловажных проступков, к которым в соответствии со статьей 440 Устава о ссыльных относились «кратковременные отлучки и просрочки отпусков, опьянение и буйное поведение, леность к работе или нерадение к домообзаводству, своевольство и другие подобные им нарушения установленного порядка и благочестия», влекло за собой перевод «в острог, в отряд каторжных исправляющихся на время до одного года» (ст. 443)[3].

В Российской империи закон об условно-досрочном освобождении принят несколько позже других стран. Необходимость введения досрочного освобождения от отбывания наказания обосновывалась учеными еще в конце XIX века. На втором съезде русской группы Международного Союза криминалистов, состоявшемся в 1890 г. в Петербурге, была принята резолюция, в которой условное досрочное освобождение было признано для России мерой в «высшей степени желательной, необходимой» и вполне осуществимой. В 1901 г. проходивший в Москве съезд полностью поддержал эту резолюцию.

В советском уголовном законодательстве институт досрочного освобождения от отбывания наказания существует практически с первых месяцев установления Советской власти. История развития этого института в советский период характеризуется, прежде всего, декларированием гуманистических начал, которые в первые годы Советской власти действительно широко реализуются в системе назначения и исполнения уголовных наказаний. Отказавшись от большинства институтов права Российской Империи, Советская Россия, декретом № 1 «О суде» от 24 ноября 1917 г., правоприемствовала условно-досрочное освобождение[4]. Следующим документом, закрепляющим этот правовой институт в советском уголовном праве, стал принятый 7 марта 1918 г. декрет ВЦИК «О суде» № 2, которым были предусмотрены две формы досрочного освобождения, применяемые судом, - условное и безусловное.

Постановлением Народного Комиссариата Юстиции «О досрочном освобождении» от 25 ноября 1918 г. были установлены правила досрочного освобождения лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы. Согласно этому нормативному акту инициатива о досрочном освобождении принадлежала осужденному и его родственникам, а также распределительным комиссиям. Досрочное освобождение допускалось по отбытии не менее половины срока лишения свободы, назначенного по приговору. Принятие решений о досрочном освобождении возлагалось на народные суды и революционные трибуналы по подсудности.[5] Декретом СНК «О лишении свободы и порядке условно-досрочного освобождения заключенных» от 21 марта 1921 г. был установлен порядок применения условно-досрочного освобождения[6]. Данное освобождение выражалось либо в полном освобождении от наказания, либо в сохранении принудительных работ без содержания под стражей на оставшийся срок наказания или часть его. Правом на возбуждение ходатайства об условно-досрочном освобождении обладали: осужденный к лишению свободы, его близкие, организации, учреждения и должностные лица по отбытии осужденным не менее половины срока наказания, назначенного судом.

С тех пор сущность условно-досрочного освобождения осталась неизменной – освобождение исправившегося преступника от дальнейшего отбывания наказания на определенных условиях. Однако законодательное регулирование этого института нормами Общей части советского уголовного законодательства постоянно подвергалось многочисленным изменениям и дополнениям, отмене и восстановлению.

Свое развитие институт условно-досрочного освобождения получил в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. и Исправительно-трудовом кодексе РСФСР 1924 г. В соответствии со ст.ст. 52–55 УК условно-досрочное освобождение применялось к лицам, осужденным к лишению свободы и принудительным работам.

Условно-досрочное освобождение заключалось в полном освобождении осужденного от отбывания наказания либо в переводе его на принудительные работы без содержания под стражей на весь оставшийся срок наказания или часть его. Основанием к применению института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания по УК 1922 г. служило исправление осужденных, которое выражалось в соблюдении ими правил поведения в исправительно-трудовом учреждении (режима исправительного учреждения), в стремлении к труду и обучению. Формальным условием к применению условно-досрочного освобождения являлось отбытие осужденным не менее половины срока наказания, назначенного приговором суда. Инициатива или право возбуждения производства об условно-досрочном освобождении принадлежали осужденному, а также близким осужденного, организациям, учреждениям и должностным лицам[7]. Решение об условно-досрочном освобождении принималось судом, вынесшим приговор (ст. 53).

Испытательный срок при условно-досрочном освобождении от отбывания наказания равнялся не отбытой части наказания, назначенного приговором суда.

Уголовный кодекс в редакции постановления ВЦИК от 22 ноября 1926 г. сохранил институт досрочного освобождения от отбывания наказания с некоторыми изменениями порядка и условий его применения. В ст. 56 УК устанавливалось, что к лицам, приговоренным к лишению свободы или принудительным работам и обнаруживающим исправление, может быть применено условно-досрочное освобождение от дальнейшего применения к ним назначенной по приговору меры социальной защиты.

Фактически в 1939 г., условно-досрочное освобождение было отменено вплоть до 1954 г., в связи с тем, что практика его применения была крайне ограничена, причем не на законодательной основе, а по решению Особого совещания при НКВД СССР.

Далее, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 апреля 1954 г. «О порядке досрочного освобождения от наказания осужденных за преступления, совершенные в возрасте до 18 лет» было установлено, что отбытие всего срока наказания заключенными, осужденными за преступления, совершенные ими в возрасте до 18 лет, не вызывается необходимостью. В связи с этим лица указанной категории, доказавшие свое исправление примерным поведением и добросовестным отношением к труду и обучению в местах заключения, могли быть освобождены от дальнейшего наказания досрочно, по отбытии ими не менее одной трети определенного судом срока лишения свободы. Рассмотрение дел о досрочном освобождении производилось судами по месту содержания заключенных по представлению администрации мест заключения[8].

Основанием применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания служило исправление осужденного, доказательством которого считалось честное отношение к труду и примерное поведение осужденного. Формальным условием к применению условно-досрочного освобождения было отбытие не менее 2/3 срока лишения свободы, назначенного по приговору суда. Честным отношением к труду считалось занятие любой общественно полезной деятельностью на производстве, на хозяйственных работах, в области культурно-просветительной деятельности и т.д. Условием признания осужденного исправившимся считалось соблюдение правил режима исправительного учреждения.

Дальнейшие, существенные изменения в институт условно-досрочного освобождения были внесены Основами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, принятыми в 1958 г. и изданными в соответствии с ними в 1959–1961 гг. уголовными кодексами союзных республик. В соответствии с этими изменениями вводилось условно-досрочное освобождение от отбывания наказания и замена не отбытой его части более мягким наказанием в отношении не только осужденных к лишению свободы, но и в отношении осужденных к исправительным работам, ссылке, высылке, направлению в дисциплинарный батальон. Применение условно-досрочного освобождения и замена не отбытой части наказания более мягким наказанием дифференцировались в зависимости от характера совершенного преступления и прошлой судимости. К определенным категориям осужденных эти институты вообще не применялись.

Следует отметить, что, уголовное законодательство, действовавшее до принятия Основ, не предусматривало формального запрещения условно-досрочного освобождения для какой-либо категории осужденных. В связи с этим любой осужденный, доказавший свое исправление, мог быть освобожден условно-досрочно, независимо от тяжести совершенного преступления и наличия прошлых судимостей.

Не предусматривал каких-либо ограничений и проект Основ уголовного законодательства Союза СССР и Союзных республик, опубликованный для широкого обсуждения в середине 1958 г. Однако в ходе развернувшейся дискуссии по обсуждению проекта Основ были внесены предложения о неприменении условно-досрочного освобождения к лицам, признанным судом рецидивистами, и лицам, совершим наиболее тяжкие преступления[9].

Условное освобождение с обязательным привлечением к труду советскому законодательству было известно и ранее, до введения этих институтов в Основы и уголовные кодексы союзных республик. Впервые оно было применено в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 марта 1964 г. «Об условном освобождении из мест лишения свободы осужденных, твердо вставших на путь исправления, для работы на строительстве предприятий народного хозяйства».

Следует отметить, что введенный в уголовное законодательство институт условного освобождения из мест лишения свободы с обязательным привлечением к труду был достаточно феноменальным по своему содержанию. Его применение не означало фактически досрочного освобождения осужденного от отбывания наказания, а предусматривало лишь досрочное освобождение из мест лишения свободы с отбыванием этого же наказания в ином заведении - специальной комендатуре.

Более того, интересна законодательная формулировка главного условия применения данного института – «обязательное привлечение к труду», в то время как, в соответствии с положениями Конституции СССР, каждый гражданин СССР был обязан трудиться.

Довольно интересными были и положения ч. 5 ст. 532 УК, предусматривавшей ответственность условно освобожденных из мест лишения свободы с обязательным привлечением к труду. В этой норме указывалось, что если условно освобожденный уклоняется от работы, либо систематически или злостно нарушает трудовую дисциплину, общественный порядок или установленные для него правила проживания, он направляется для отбывания лишения свободы, назначенного приговором.

Законом от 18 февраля 1993 г. условное осуждение к лишению свободы с обязательным привлечением к труду и условное освобождение из мест лишения свободы с обязательным привлечением к труду были упразднены. Даже в новых социально-экономических условиях, когда в России уже реально существовала безработица, целесообразность принятия такого решения довольно сомнительна. Об этом свидетельствует и введение в УК РФ наказания в виде ограничения свободы, похожего по своему содержанию на рассматриваемые нами правовые институты. «Но совершенно очевидно, - пишет Ю.М. Ткачевский – что изменить громоздкие названия, уточнить суть условного осуждения (ограничения свободы) и четко определить, что никакого условного освобождения не было, а существовала замена одного наказания другим, вероятно, следовало»[10].

В целом же действие института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания после соответствующих изменений, введенных в уголовное законодательство в 1977 г., как и ранее, обуславливалось обстоятельствами, характеризующими личность осужденного, и обстоятельствами, характеризующими преступление и относящими его к определенной категории тяжести.

По кругу лиц условно-досрочное освобождение не применялось к особо опасным рецидивистам и ранее осуждавшимся за умышленное преступление к лишению свободы, к которым были применены условно-досрочное освобождение либо замена не отбытой части наказания более мягким наказанием, если до истечения, не отбытого срока наказания они совершили новое преступление, за которое осуждены к лишению свободы.

По кругу преступлений условно-досрочное освобождение не применялось к лицам, осужденным за особо опасные государственные преступления, бандитизм, за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах и другие тяжкие преступления, перечень которых содержался в ст. 531 УК РСФСР.

Ко всем остальным осужденным условно-досрочное освобождение могло быть применено, если они докажут свое исправление, отбыв установленную законом часть (1/3, 2/3, 3/4) назначенного срока наказания.

В отличие от действовавшего до 1977 г. Закона право на условно-досрочное освобождение получила новая категория осужденных, многие из которых приговорены к значительному сроку наказания и должны отбыть большую часть его (2/3, 3/4).

Дальнейшее становление рассматриваемого нами института происходило на фоне осуществляемой в обществе перестройки. Так, идея применения досрочного освобождения в порядке зачета рабочих дней нашла свое воплощение в жизнь и в конце 80-х годов. Провозглашенные в тот период лозунги перестройки и ускорения в экономике понуждали исправительно-трудовую систему, занимавшую в производстве общего объема валового национального продукта значительное место, искать адекватные политическим реалиям пути повышения производительности труда осужденных за счет моральных стимулов увеличения эффективности производства.

Дальнейший этап характеризуется созданием российского уголовного законодательства, акцентированного на приоритете общечеловеческих ценностей.

В разработанном проекте Уголовного кодекса, представленном в октябре 1992 г. в Верховный Совет РФ, регулированию вопросов условно-досрочного освобождения была посвящена ст. 71.

Указанная статья проекта предусматривала возможность условно-досрочного освобождения от всех видов наказания, назначаемых на определенный срок, за исключением ареста и привлечения к общественным работам. Основаниями досрочного освобождения являлись: примерное поведение осужденного в период отбывания наказания, добросовестное отношение к труду и фактическое отбытие осужденным от половины до трех четвертей назначенного судом наказания. Отдельно указывалась категория осужденных, к которым условно-досрочное освобождение не применялось. В случае повторного совершения преступления, не отбытая часть наказания присоединялась к приговору, назначенному за новое преступление[11].

Таким образом, осуществленный ретроспективный анализ условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в отечественном уголовном законодательстве позволяет сделать следующие выводы.

Появление института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в Российской империи связано с развитием идей гуманизма, справедливости применяемых к преступнику лишений и дальнейшего его исправления и возвращения в общество.

Уяснение правовой природы любого института предполагает выявление предпосылок его возникновения, анализ юридического содержания, определение места и роли в системе других правовых институтов, установление их сходства, различий и взаимосвязи. Решение указанных вопросов имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение, предопределяя пределы и порядок законодательного регламентирования правил его применения.

В юридической литературе относительно правовой природы условно-досрочного освобождения высказаны различные мнения. Л.Е. Орел полагал, что юридическая природа условно-досрочного освобождения – это и есть его сущность, определенная законом, так как, в сущности, условно-досрочного освобождения находит свое выражение и его юридическая природа[12]. В данном случае, на наш взгляд, происходит подмена понятия «сущность» его «явлением» по конкретному содержанию, Другими словами, правовые предпосылки, закономерности возникновения и функционирования института необоснованно отождествляются с их внешними проявлениями. Данная замена затрудняет правильное определение места и роли условно-досрочного освобождения в системе других сходных правовых явлений, подчиненных единой цели, а также изучению его эффективности и дальнейшему совершенствованию правового регулирования.

Согласно ст. 79 УК РФ условно-досрочное освобождение от отбывания наказания применяется к осужденным, если судом будет признано, что для своего исправления они не нуждаются в полном отбывании назначенного судом наказания. Сущность этого института состоит в том, что такой осужденный досрочно освобождается от наказания небезусловно, и окончательно, а условно. Это означает, что закон допускает освобождение лица от наказания лишь под условием соблюдения им определенных требований, предупреждая в противном случае привести в исполнение (полностью или частично) не отбытое наказание. Однако, как соблюдение этого требования, так и угроза реального исполнения ограничены законом определенным отрезком времени – сроком не отбытого наказания. Отсюда следует, что:

во-первых, не отбытая осужденным часть срока наказания превращается, по сути, в испытательный срок;

во-вторых, приговор суда, исполнение которого прекращено досрочно, теряет свою силу не со дня освобождения лица от наказания, как это имеет место при безусловном досрочном освобождении, а со дня истечения испытательного срока. Только с этого момента угроза реального исполнения, не отбытого наказания утрачивает свою силу и поэтому окончательно отпадает возможность отбывания освобожденным не отбытой части наказания.

Хотя данное определение и выражает содержание указанного института, оно все же не охватывает полностью некоторых других важных сторон понятия условно-досрочного освобождения, не дает четкого представления об его правовой природе. Мы не разделяем мнения Ю.М. Ткачевского, который не видит необходимости в выработке «каких-либо особых определений понятия условно-досрочного освобождения...»[13]. Этого требует отсутствие единства во взглядах на его правовую природу, а также некоторые пробелы и недостатки в правовом регулировании и применении института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания.

Указанный вопрос не получил однозначного разрешения в науке. Одни авторы рассматривают условно-досрочное освобождение в качестве одного из способов отбывания наказания, наделяя его чертами карательного института, определяя его, соответственно, как заключительное звено прогрессивной системы лишения свободы[14], заключительную стадию лишения свободы[15], одну из форм относительно-неопределенного приговора[16], корректирование приговора и особую форму сокращения наказания[17]. Другие, напротив, отрицают значение условно-досрочного освобождения как карательной меры, видя в нем поощрение[18].

В то же время отметим, что, по мнению Д.П. Водяникова и Л.В. Кузнецовой, признание условно-досрочного освобождения заключительным звеном в прогрессивной системе отбывания лишения свободы не исключает определения его юридической природы в уголовном праве как вида освобождения от наказания[19].

В юридической литературе имеются и иные взгляды о природе условно-досрочного освобождения от наказания. Одно из них сводится к утверждению, что УДО по своей правовой природе представляет собою последнюю, заключительную стадию лишения свободы. «Условно-досрочное освобождение, – пишет М.А. Ефимов, – должно быть последней, заключительной стадией при отбывании лишения свободы...»[20]. Указанную позицию защищал также А.А. Пионтковский, который писал, что «условно-досрочное освобождение является карательным средством, поскольку оно создает для условно-освобожденного особое положение, налагает на него обязанность соблюдения тех или иных условий и обращает к нему специальную угрозу обратного возвращения в карательное учреждение и, что, поэтому, оно является конечной стадией в отбывании наказания лишением свободы, при котором тюремный режим прекращается и заменяется психическим»[21].

Угроза присоединения оставшейся части наказания, в случае нарушения указанных в законе требований, не может рассматриваться как стадия (даже заключительная или конечная) в отбытии наказания, так как никакого наказания в период испытательного срока, осужденный не отбывает. Прав Ю.М. Ткачевский, указывая, что, если согласиться с вышеуказанной точкой зрения М.А. Ефимова, то «во всех случаях осуждения условно-досрочно освобожденного за совершение им во время испытательного срока нового однородного или не менее тяжкого преступления, это лицо будет дважды частично отбывать наказание за одно и то же преступление»[22].

Укажем также, что признание УДО заключительной стадией исполнения наказания, а освобожденного условно-досрочно - отбывающим наказание в течение оставшейся части срока, не согласуется с прямыми указаниями закона о порядке и сроках погашения судимости при условно-досрочном освобождении от наказания[23].

Если УДО – стадия исполнения наказания, а освобожденный условно-досрочно и после освобождения продолжает отбывать наказание, то сроки погашения судимости следовало бы исчислять с момента окончания календарного срока наказания, первоначально установленного приговором суда. Но такое решение вопроса противоречит положению, закрепленному в ч. 4 ст. 86 УК, согласно которому срок погашения судимости исчисляется из фактически отбытого срока наказания с момента освобождения от отбывания основного и дополнительного видов наказания.

Рассматривая УДО от наказания как карательное средство и одну из стадий отбывания наказания, сторонники этого взгляда обычно обращают внимание на то, что воспитательное воздействие неразрывно связано с принудительной, карательной стороной наказания. Они признают, что после досрочного освобождения лицо подвергается каре и воспитательному воздействию.

Примечательным в этой связи будет мнение А.Л. Цветинович, указывающего, что «анализ правового положения условно-досрочно освобожденного в период не отбытой им части наказания позволяет сделать вывод, что к нему применяется уголовно-правовое принуждение, причиняющее ему определенные страдания, т.е. являющееся карой. ...Возложение на условно-досрочно освобожденного обязанностей означает принуждение его к положительному поведению под угрозой правовых санкций. Принуждение при условно-досрочном освобождении заключается в угрозе реального применения не отбытой части наказания, от которой осужденный освобожден, в случае совершения им нового умышленного преступления. Положение условно освобожденного отличается в этом отношении от положения всех остальных граждан тем, что он находится под угрозой, в случае совершения нового преступления, подвергнуться наказанию не только за него, но и не отбытой части наказания по прежнему приговору»[24].

По нашему мнению, угроза присоединения не отбытой части наказания не может быть отнесена к явлениям, охватываемым содержанием кары. Освобожденный условно-досрочно меняет свой статус и становится гражданином, может свободно передвигаться, выбирать какой-либо род занятий, т.е. то, чего он был лишен в период реального исполнения наказания. Данное положение выходит за рамки исполнения наказания, под которым следует понимать урегулированный нормами уголовно-исполнительного права порядок применения мер государственного принуждения (кары) – комплекса ограничений прав и свобод осужденного.

Таким образом, карательное воздействие и принудительные методы воспитания к условно-досрочно освобождаемому в период не отбытой части наказания неприемлемы и противоречат действующему законодательству, но это вовсе не означает, что освобожденный не нуждается в каком-либо воздействии[25].

Занятая нами позиция по вопросу карательного воздействия условно-досрочного освобождения позволяет нам согласиться с мнением, что «роль стимулирующих (поощрительных) норм в праве заметно возрастает в соответствии с изменением соотношения между методами принуждения и убеждения в пользу последнего»[26]. В развитие указанной точки зрения можно указать, что некоторые криминалисты при анализе юридической природы условно-досрочного освобождения исходят из признания его институтом уголовно-исполнительного, а не уголовного права. Так, ряд авторов предлагает рассматривать правовую природу УДО как меру поощрения[27], а нормы об этом освобождении – как поощрительные нормы права[28].

Некоторые ученые утверждают, что условно-досрочное освобождение признается субъективным правом осужденного. Так, С.Л. Улицкий пишет: «Условно-досрочное освобождение является правом осужденного, возникшим из факторов исправления и отбытия определенной в законе части наказания»[29]. При этом автор сам справедливо замечает, что против предложенного им определения понятия юридической природы условно-досрочного освобождения могут быть возражения.

В то же время, в уголовном законодательстве, действовавшем до принятия Федерального Закона № 162-ФЗ от 8 декабря 2003 г. устанавливалось, что при наличии соответствующих условий условно-досрочное освобождение «может быть применено», т.е. это право, а не обязанность суда[30]. Это положение многими интерпретировалось, как отсутствие обязанности суда применять условно-досрочное освобождение во всех случаях, когда будет установлено наличие соответствующих оснований. Иными словами, выражение закона «может быть применено», соответственно понималось, как «может быть, и не применено». Подобная точка зрения не основывалась на законе, больше того — она противоречила ему.

На наш взгляд, выражение закона «может быть применено», также как и действующая регламентация «подлежит» УДО означает, во-первых, альтернативу применения либо условно-досрочного освобождения, либо замены наказания более мягким; во-вторых, право суда отказать осужденному в условно-досрочном освобождении, если не будет установлена определенная степень его исправления.

Существует еще одна точка зрения, согласно которой условно-досрочное освобождение подрывает стабильность приговора и вносит в него свои коррективы. Так, Э.Т. Борисов указывал, что любое досрочное освобождение от наказания в определенной мере нарушает стабильность приговора, по каким бы основаниям такое освобождение ни применялось. Во всех этих случаях осужденный либо перестает отбывать назначенное судом наказание, либо отбывает его в иной форме[31].

В данном случае мы согласны с Ю.М. Ткачевским, указывающим, что «...неверным является утверждение некоторых практических работников и ученых о том, что институт условно-досрочного и досрочного освобождения колеблет стабильность приговора. Если условно-досрочное и досрочное освобождение осуществилось в сроки, предусмотренные законом, и освобождается лицо, которое исправилось, окупило вину, то приговор сохраняет свою стабильность, так как задачи, стоящие перед наказанием, решены»[32].

Определение об условно-досрочном освобождении изменяет приговор в части избранной судом меры наказания. Существует точка зрения, что акты суда первой инстанции, изменяющие наказание в процессе его исполнения, не затрагивают обвинительного приговора и не вносят в него никаких коррективов. Так, И.Д. Перлов полагал, что «изменить приговор может только вышестоящий суд в порядке кассационного или надзорного производства. Суд же, решающий вопрос об условно-досрочном освобождении, не входит в оценку назначенного наказания, а освобождает осужденного от дальнейшего отбывания наказания. Сам же приговор и назначенная им мера наказания остаются без изменений»[33].

В то же время суд не опровергает ни виновности лица, ни справедливости наказания, хотя и вносит существенные изменения в порядок и сроки его фактического исполнения. Стабильность приговора нельзя понимать так, что осужденный во всех случаях должен полностью отбыть срок наказания, назначенный судом. И если эффект достигнут до реального отбытия назначенного судом срока наказания, то это не только не подрывает устойчивость приговора, но свидетельствует об успешности его исполнения[34].

Вместе с тем, нельзя согласиться с утверждением о том, что при условно-досрочном освобождении приговор и назначенная им мера наказания остаются без изменения, равно как и с тем, что приговор в рассматриваемых случаях считается приведенным в исполнение[35].

Применение условно-досрочного освобождения в точном соответствии с законом, хотя и не влечет за собой нарушения силы и авторитета приговора, все же вносит существенные изменения в порядок и сроки фактического исполнения наказания, тем самым объективно изменяет приговор, его резолютивную часть. Если поведение осужденного и его отношение к возложенным обязанностям свидетельствуют о том, что цели наказания достигнуты, отбывание им всего установленного приговором срока наказания нецелесообразно.

Таким образом, поскольку досрочное освобождение объективно вносит определенные изменения в резолютивную часть приговора, постольку утверждение И.Д. Перлова, что приговор и назначенная им мера наказания в указанном случае остаются без изменения, не соответствует действительности[36].

Нуждается в существенной оговорке и приведенное выше утверждение Б.А. Филимонова о том, что при досрочном освобождении приговор считается приведенным в исполнение. Определение суда о наказании можно считать выполненным, а приговор приведенным в исполнение, только при безусловном досрочном освобождении. Что же касается условно-досрочного освобождения, то такое утверждение является ошибочным, так как хотя наказание реально и не отбывается, но остается угроза его отбытия.

Ю.М. Ткачевский утверждает, что «приговор при условно-досрочном освобождении продолжает приводиться в исполнение, т.к. течет испытательный срок»[37].

Исполнение приговора при условно-досрочном освобождении фактически приостанавливается в связи с нецелесообразностью дальнейшего исполнения его, т.к. осужденный исправился. Течение же испытательного срока при условно-досрочном освобождении, на что ссылается Ю.М. Ткачевский, в данном случае объясняется тем, что это входит в содержание условия освобождения. В законе сказано «в течение оставшейся не отбытой части наказания», следовательно, в самом условии освобождения предусматривается истечение испытательного срока через определенный период.

Суммируя сказанное, следует прийти к выводу, что при условно-досрочном освобождении существо (законность и справедливость) приговора не затрагивается, но исполнение его приостанавливается.

Нельзя определить условно-досрочное освобождение от наказания и как способ корректирования приговоров и сокращения наказания. Изменить приговор может только вышестоящий суд в порядке кассационного или надзорного производства, а не суд, вынесший приговор, или иной одноименный суд, который решает вопрос об УДО.

Условно-досрочное освобождение осуществляется судом по месту отбывания осужденным наказания. Но даже если отойти от формы освобождения, то и по существу, суд, применяя условно-досрочное освобождение, приговор не изменяет, не корректирует его. Он не решает вопросы, относящиеся к назначению наказания, а, установив наличие необходимых предпосылок и оснований (оговоренных в законе) освобождения, освобождает осужденного от дальнейшего отбывания наказания. Таким образом, при таком освобождении приговор не изменяется, а наказание не сокращается, суд решает вопрос о достижении целей наказания и, если находит, что они достигнуты досрочно, применяет условно-досрочное освобождение.

Мы также присоединяемся к обоснованной критике взглядов на условно-досрочное освобождение как на корректирование приговора и нарушение его стабильности, как составную часть системы неопределенных приговоров. Однако на последнем сопоставлении необходимо остановиться особо.

В обоснование такой точки зрения указывалось, что при условно-досрочном освобождении не сохраняется стабильность приговора суда. Кроме того, «система неопределенных приговоров строится на абсолютно неопределенных санкциях наказаний и на произволе в выработке так называемых «правил поведения», предъявляемых к освобожденному»[38]. В случае же условно-досрочного освобождения лица, не исправившегося, «особого вреда от этого проистечь не может, так как в случае освобождения лица ненадежного, общество от этого не проиграет (всегда возможно возращение его в тюрьму)»[39].

Э.Я. Немировский полагал, что неопределенный приговор есть дальнейшее применение идей, лежащих в основании условно-досрочного освобождения, что благодаря условно-досрочному освобождению всякий приговор в отношении лица, к которому оно будет применено, получает известную неопределенность[40].

Другие авторы, в частности А.А. Пионтковский, считали, что институт условно-досрочного освобождения фактически вводит в законодательство о наказании, в области его применения, систему относительно неопределенного приговора[41].

Мы придерживаемся противоположной точки зрения. Так, продление срока наказания, возможность которого была ранее закреплена в законодательстве, по своей сущности является карательным средством, имеет, прежде всего, значение общепредупредительной меры устрашающего характера. В отличие от этого условно-досрочное освобождение выполняет задачу прекращения карательного воздействия вследствие досрочного освобождения, осужденного ввиду его исправления. Отсюда следует, что неопределенность при условно-досрочном освобождении, которую некоторые авторы видят в сокращении срока наказания, ранее установленного судом, имеет чисто внешнее сходство с той неопределенностью, что вытекает из норм о продлении срока наказания, так как ни по основаниям возникновения, ни по своей сущности они не совпадают[42].

Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания принято рассматривать как единое правовое явление. Но на самом же деле в ст. 79 УК РФ установлено два вида такого освобождения: полное и неполное (частичное). Полным условно-досрочное освобождение будет в том случае, когда осужденный отбывал только основное наказание. В подобной ситуации невозможно условно-досрочно освободить от части не отбытого основного наказания, а другую часть оставить для реального исполнения. УДО относится к не отбытой части основного наказания в целом. Полным будет и условно-досрочное освобождение осужденного от основного и всего дополнительного наказания. Если же при принятии решения об условно-досрочном освобождении судом применяется частичное освобождение от дополнительного наказания, то его оставшаяся часть исполняется реально. Параллельно осуществляемое условно-досрочное освобождение и реальное исполнение части дополнительного наказания – это неполное применение условно-досрочного освобождения от отбывания наказания.

Отдельно вопрос об условно-досрочном освобождении от дополнительного наказания поставлен быть не может. Исчисление срока дополнительного наказания в виде права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью начинается с момента освобождения лица от основного наказания, то есть с момента вынесения постановления суда. Однако следует учесть, что действие дополнительного наказания распространяется на протяжение всего срока основного наказания, а фактическое его исполнение закон относит на момент освобождения от основного[43].

По нашему мнению, наиболее правильным будет рассмотрение правовой природы УДО как одного из видов освобождения от наказания, на что прямо указывает нахождение ст. 79 в 12 главе УК РФ «Освобождение от наказания». Оно представляет собой освобождение осужденного от дальнейшего реального отбывания наказания с условием обязательного соблюдения им ряда предписаний, перечисленных в законе и установленных судом в соответствии с этим законом. Освобождение от наказания в широком смысле представляет собой освобождение лица, признанного виновным в совершении преступления, от определенных лишений и ограничений прав, являющихся содержанием наказания. Оно может иметь место до начала отбывания наказания или в его процессе, быть полным или частичным, условным или безусловным, с заменой иной мерой государственного принуждения либо без нее, зависеть от поведения лица или нет.

Мы согласны с мнением, что «...под освобождением от наказания понимается акт правосудия, примененный в предусмотренной законом процессуальной форме в отношении лица, признанного виновным в совершении преступления, и полностью освобождающий такое лицо от кары, определенных лишений и ограничений прав, являющихся содержанием наказания и реально испытываемых осужденным в процессе отбывания назначенного наказания, а также от правовых последствий осуждения – судимости»[44].

Немаловажным будет добавить, что регламентация правовой природы УДО будет не полной без раскрытия социально-политического назначения указанного института. Данное назначение и способ его организации, находит свое отражение в функциях. Мы согласны, что исследование той или иной функции правового института – «есть рассмотрение самой его сущности с теми лишь особенностями, что исследуется не вся сущность права, а некоторые ее стороны, характерные черты»[45].

Помимо вышеперечисленных социально-экономических, институту условно досрочного освобождения свойственны также и специально-юридические функции, такие, как - регулятивные и охранительные.

Регулятивные представляют собой способ правового воздействия, направленный на обеспечение нормальной организации общественных отношений, их функционирование в соответствии с требованиями объективных законов общественного развития[46].

Наиболее характерными путями (элементами) их осуществления являются:

- определение оснований и условий освобождения;

-    определение компетенции государственных органов, наделенных правом реализации условно-досрочного освобождения;

-    закрепление и изменение правового статуса условно-досрочно освобожденных лиц.

Основное назначение охранительной функции заключается в предотвращении нарушений норм права. Ее специфика – воздействие на поведение людей, путем установления запретов и влияние на их волю угрозой санкции.

Выводы по 1 главе

Институт условно-досрочного освобождения имеет сложную юридическую структуру. Сложность заключается не только в большом количестве образующих элементов, а главным образом в том, что их конкретное содержание значительно глубже их законодательного закрепления, нормы которого в ряде случаев недостаточно разработаны.

Рассматриваемый институт лишен правовой самостоятельности, ему свойственна противоречивость норм. Его правовая природа не может исходить только лишь из норм уголовного или уголовно-исполнительного права. Она определяется совокупностью норм трех правовых отраслей – уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального права, устанавливающих:

виды наказаний, предусматривающих возможное условно-досрочное освобождение;

основания применения;

условия применения;

контроль за поведением освобожденного; обязанности учреждения, исполняющего наказание, по рассмотрению вопроса об условно-досрочном освобождении при отбытии осужденным установленной законом части срока наказания;

необходимый перечень данных об осужденном для его представления к условно-досрочному освобождению;

действия администрации учреждения, исполняющего наказание, по применению к осужденному данного института;

правомочие суда по применению такого освобождения к осужденному;

возможность повторного рассмотрения вопроса об условно-досрочном освобождении судом в случае отказа или возвращения в исправительное учреждение за нарушение условий освобождения.

Как показывает исследование, условно-досрочное освобождение от отбывания наказания не является карательным институтом, поэтому не может быть признано ни стадией прогрессивной системы исполнения наказания, ни частью системы относительно неопределенных приговоров.

Условно-досрочное освобождение не является также средством исправления приговоров, поскольку его применение базируется на фактах и обстоятельствах, возникших уже после вынесения обвинительного приговора, в процессе его исполнения и в результате достижения задачи исправления осужденного. По этой же причине применение условно-досрочного освобождения не колеблет стабильности судебного приговора, который не отменяется, продолжая действовать до истечения установленных им сроков наказаний. Это и не особая форма сокращения наказания, так как срок наказания, установленный приговором суда, не сокращается, приговор остается в силе, прекращается лишь фактическое исполнение наказания.

Условно-досрочное освобождение по своей правовой природе является видом освобождения от наказания. Вид, отличаясь от родового понятия, в то же время содержит черты, общие для всех видовых понятий. Это общее с другими видами освобождения от наказания и характеризует юридическую природу условно-досрочного освобождения. Основанием, объединяющим различные виды освобождения от наказания, является полная или частичная реализация целей уголовного наказания. При этом очевидна индивидуальность достижения их при применении каждого из видов освобождения.

Значение условно-досрочного освобождения заключается не только в том, что оно способствует дальнейшему углублению принципа индивидуализации наказания, а еще более шире. Само собой разумеется, что у осужденных всегда существует стремление как можно скорее отбыть наказание и выйти на свободу. Условно-досрочное освобождение предоставляет им эту возможность и указывает путь скорейшего оставления места отбывания наказания. Эта возможность ставится в полную зависимость от самого осужденного, от его поведения во время отбывания наказания.

Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания в виде лишения свободы может быть применено судом лишь при одновременном наличии указанных в законе оснований. Согласно ст. 79 УК РФ к ним относится достижение определенной степени исправления осужденного и отбытие им требуемой части срока наказания.

Было бы весьма спорным утверждать, что первое является основанием, а второе – обязательным условием применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания. Требование отбытия осужденным определенной части срока, назначенного ему судом наказания также преследует достижения целей наказания.

Необходимо указать, что минимальная часть срока наказания, которую должен фактически отбыть осужденный, устанавливается законодателем хотя и дифференцированно, в зависимости от тяжести преступления, но безотносительно к конкретной личности осужденного. В силу этого отбытие определенной части срока наказания приобретает характер формального основания условно-досрочного освобождения, поскольку наступает независимо от поведения лица, отбывающего наказание. В то же время отбытие предусмотренной законом части срока наказания не всегда совпадает с наступлением другого основания для применения условно-досрочного освобождения – материального, так как осужденный к этому моменту может еще и не исправиться.

В подтверждение сказанного рассмотрим следующую ситуацию. Одной из новаций уголовного и уголовно-исполнительного законодательства является возможность применения института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в отношении лиц, пожизненно лишенных свободы.

Ч. 5 ст. 79 УК РФ определяет, что лицо, отбывающее пожизненное лишение свободы, может быть освобождено условно-досрочно от отбывания наказания, если судом будет признано, что оно не нуждается в дальнейшем отбывании наказания и фактически отбыло не менее двадцати пяти лет лишения свободы. Назначение пожизненного лишения свободы свидетельствует о чрезвычайно высокой общественной опасности содеянного. Обращает на себя внимание и то, что в норме повторена ранее приведённая формулировка основания применения условно-досрочного освобождения, а именно «если судом будет признано, что оно не нуждается в дальнейшем отбывании наказания». Следовательно, в законе акцентировано внимание на том, что это основание, положенное в основу применения условно-досрочного освобождения, едино для всех категорий лиц, отбывающих наказание.

В то же время относительно указанной категории осужденных усматривается явная недостаточность материальных оснований их освобождения. Так, при анализе указанной части ст. 79 УК весьма интересной представляется позиция законодателя, что условно-досрочное освобождение отбывающих пожизненное лишение свободы применяется лишь при отсутствии у осужденного злостных нарушений установленного порядка отбывания наказания в течение предшествующих трёх лет. Как представляется, такое условие не вполне оправдано. При решении вопроса об условно-досрочном освобождении должно учитываться поведение осуждённого на протяжении всей отбытой части срока наказания, что позволит администрации исправительного учреждения и суду с большей степенью уверенности полагать, что такое лицо для своего исправления не нуждается в дальнейшем отбывании наказания и в его случае не совершит нового преступления. При этом их убеждение должно основываться на тщательном анализе всех данных о личности осужденного за период отбытия наказания. Кроме того, положения ч. 5 ст. 79 УК позволяют осуждённому в течение двадцати двух лет систематически нарушать порядок отбывания наказания, а в следующие три года резко изменить свое поведение, всячески демонстрируя своё «исправление» с единственной целью – заслужить условно-досрочное освобождение. Закон позволяет освободить такого осуждённого, а осуждённого, который вёл себя безупречно в течение всего срока отбывания наказания, а в течение последних трех лет допустившего хотя бы одно злостное нарушение установленного порядка отбывания наказания, по мнению законодателя, нельзя освобождать. Следует сказать, что иногда осужденные допускают нарушения не по своей воле, а в силу сложившихся обстоятельств, например, они могут быть спровоцированы поведением других осужденных.

Стоит задуматься над этим положением. По нашему мнению, этот срок установлен не в пользу осуждённого. Он снижает активность у данной категории осуждённых в проявлении общественно полезных действий, порождает боязнь перед взысканием за какое-либо действие.

Указанные основания применения условно-досрочного освобождения (формальное и материальное) оказывают существенное влияние на перспективу условно-досрочного освобождения осужденного.

Красноглинским районным судом Р. отказано в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания.

Судебная коллегия постановление суда отменила, указав следующее.

При рассмотрении ходатайства осужденного судья обязан полно, всесторонне и объективно исследовать материалы дела, дать им надлежащую оценку и принять решение, исходя из доказательств по делу.

Из протокола судебного заседания видно, что фактически материалы дела судом не исследованы. Представитель учреждения УР-65/19 ходатайствовал об условно-досрочном освобождении, однако судьей у него не выяснены мотивы этого вывода.

В постановлении указано, что было исследовано личное дело осужденного Р., однако документы (либо копии) из него не приложены к материалам рассматриваемого дела. В протоколе судебного заседания также не отражено, какие именно документы исследовались.

Администрация УР-65/19 характеризует Р. положительно, делает вывод, что он не нуждается в дальнейшем отбывании наказания.

Суд отказал в условно-досрочном освобождении Р. от наказания фактически лишь по одному основанию, что Р. во время отбывания наказания "не предпринял каких-либо действий по добровольному погашению иска на сумму 30000 руб.".

Однако невыплата осужденным денежных средств, взысканных с него судом в пользу потерпевшей стороны, не является основанием для отказа в условно-досрочном освобождении от не отбытого наказания.

Кроме того, судья не выяснил, имел ли Р. возможность реально исполнять решение суда по иску. Из постановления видно, что с Р. было взыскано 65 руб., но в материалах дела имеются данные о том, что Р. является инвалидом 2 группы и единственным источником получения денежных средств для него является пенсия по инвалидности. Он находился на излечении в межобластной туберкулезной больнице ГУИН Минюста РФ.

Совершение им особо тяжкого преступления также не служит причиной для отказа в условно-досрочном освобождении, так как это противоречит требованиям закона – ст. 79 ч. 1, 3 п. "в" УК РФ.

Вывод судьи о том, что нет достаточных оснований полагать, что Р. встал на путь исправлении и он не нуждается в дальнейшем отбывании наказания, не основан на доказательствах по делу[47].

Требования закона о возможности применения условно-досрочного освобождения лишь после фактического отбытия осужденным соответствующей части срока наказания не случайны. В соответствии с законодательством они должны быть достаточными для достижения целей исправления осужденных и общепредупредительного воздействия на других неустойчивых элементов общества. Устанавливая дифференцированные сроки наказания, подлежащие обязательному отбытию, закон исходит из того, что достижение задач исправления возможно в результате различной продолжительности исправительного воздействия[48].

Отсутствие в научной литературе ссылок на авторство относительно фиксированного минимального срока (определяемого законодателем как «не менее»), необходимого для наступления формального основания условно-досрочного освобождения, предопределяет наше индивидуальное видение данного вопроса. Представляется, что действующая законодательная конструкция ч. 3 ст. 79 УК РФ, исходя из истории развития указанного института, основана из двух взаимодополняющих компонентов. В частности:

1.  Традиция – аналогия с момента возникновения рассматриваемого института;

2.  Практика – наблюдения за действенностью конструкции и аккумулирование ее позитивных аспектов.

Несомненным достижением ныне действующего УК РФ является отказ от формальных ограничений применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, которое было построено на дифференцированном подходе и индивидуализации в осуществлении уголовной ответственности на всех её стадиях.

Представляется, что позиция ст. 79 УК РФ является предпочтительнее. Широкое ограничение применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания лишает значительное число осужденных стимула к исправлению и, по нашему мнению, необоснованно.

Рассматривая формальные основания применения условно-досрочного освобождения от наказания, заметим, что они пересекаются с одним из критериев уголовно-правовой классификации – категориями преступлений, которые введены принятым в 1996 г. УК РФ (ст. 15).

Впервые, в нашем уголовном законодательстве категории преступлений представлены в зависимости от характера и степени общественной опасности деяния (ч. 1 ст. 15 УК РФ), т. е. законодатель в основу положил материальный признак преступления. Однако фактически (как видно из ч.ч. 2, 3, 4, 5 ст. 15 УК РФ) основанием дифференциации преступлений на группы является вид наказания (лишение свободы), размер наказания и общественная опасность – основа для выделения категорий преступлений.

Из содержания ст. 15 и ч. 3 ст. 79 УК РФ следует, что формальное основание применения условно-досрочного освобождения, связанное с частью срока наказания, может быть применено только после фактического отбытия осужденным (кроме осужденных несовершеннолетних и осужденных, отбывающих пожизненное лишение свободы);

не менее одной трети срока наказания, назначенного за преступление небольшой или средней тяжести, за совершение которого максимальное наказание не превышает, соответственно, двух и пяти лет лишения свободы;

не менее половины срока наказания, назначенного за тяжкое преступление, за совершение которого максимальное наказание не превышает десяти лет лишения свободы;

не менее двух третей срока наказания, назначенного за особо тяжкое преступление, за совершение которого предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше десяти лет или более строгое наказание.

Лица, не выдержавшие требований, предъявляемых к ним, и вновь осужденные в течение испытательного срока, могут вновь заслужить условно-досрочное освобождение лишь после фактического отбытия не менее двух третей от назначенного им наказания.

Необходимо обратить внимание и на проблему определения части срока наказания в тех случаях, когда лицо осуждено по совокупности преступлений (ст. ст. 17, 69 УК РФ) или по нескольким приговорам (ст. 70 УК РФ) за преступления различной степени тяжести, одно из которых допускает возможность применения условно-досрочного освобождения после фактического отбытия одной трети, одно – по отбытии половины и другое – по отбытии двух третей срока наказания.

Ко времени разрешения судом дела об условно-досрочном освобождении первоначальный срок наказания, назначенный судом, может изменяться как в сторону его сокращения, так, в отдельных случаях, и в сторону увеличения, вызванного различными обстоятельствами. За основу отсчета срока при условно-досрочном освобождении принимается окончательный, общий размер наказания после всех сокращений или увеличений. Если, например, наказание осужденному было смягчено актом амнистии или помилования либо постановлением (определением) суда, то суд, при применении условно-досрочного освобождения, должен исчислять фактическую часть отбытого наказания, исходя из наказания, установленного актом амнистии или помилования, либо постановлением (определением) суда.

Между тем исчисление фактически отбытой части срока наказания в таких случаях обнаруживает множество неясностей.

Рассмотрим конкретную ситуацию.

Осужденному И., по приговору Промышленного районного суда г. Самары, на основании ч. 1 ст. 162 УК РФ назначено наказание в виде лишения свободы, сроком на 7 лет. После отбытия 2 лет срока наказания определением суда был изменен приговор. В определении имеет место переквалификация содеянного на ч. 1 ст. 161 УК РФ с назначением наказания в виде лишения свободы сроком на три года[49].

Из закона следует, что приговор содержит наказание за тяжкое преступление, при котором условно-досрочное освобождение может быть применено только после фактического отбытия осужденным половины срока наказания, т.е. трех с половиной лет лишения свободы. Определение вышестоящего суда обозначает наказание за преступление средней тяжести, при котором фактически отбытый срок будет не менее одной трети срока наказания, т.е. одного года лишения свободы. В данном случае осужденный И. уже отбыл два года лишения свободы, когда фактический срок наказания для применения к нему условно-досрочного освобождения исчислялся исходя из более тяжкого преступления. Очевидно, при наличии исправления и возникшего основания в связи с изменением тяжести совершенного преступления – фактического отбытого срока наказания – представление к условно-досрочному освобождению должно быть незамедлительным, так как осужденный И. уже отбыл на один год больше фактического срока, установленного законом.

В том случае, когда, отбывая наказание в виде лишения свободы, осужденный совершил умышленное преступление, за которое вновь осужден к лишению свободы, то часть срока наказания, подлежащего обязательному отбыванию, отсчитывается от той совокупности меры наказания, которую суд определит за новое преступление с полным или частичным присоединением не отбытой части прежнего наказания. При этом началом отбытия нового срока наказания следует считать не момент вынесения приговора, а момент избрания меры пресечения в виде заключения под стражу в связи с возбуждением нового уголовного дела[50].

Необходимо определить, что при наличии названного основания, но при отсутствии другого – исправления осужденного – отбытый срок не будет иметь никакого принципиального значения для условно-досрочного освобождения.

В этой связи также необходимо пояснить существенную роль минимального срока отбытия наказания в виде лишения свободы, после которого может возникнуть право на условно-досрочное освобождение. По указанию законодателя фактический минимальный срок составляет 6 месяцев (п. 4 ст. 79 УК РФ).

Введение законодателем данного требования направлено к тому, чтобы обеспечить действительное исправление лиц, осужденных к небольшим срокам лишения свободы, исключить формальное применение к ним условно-досрочного освобождения. Указанная норма представляется нам целесообразной, поскольку при краткосрочном лишении свободы, если бы не был установлен подобный минимальный срок, может возникнуть ситуация, когда при наличии формальных оснований, материальные основания не возникли.

Указанная ситуация, в частности, имеет место в том случае, когда «в период адаптации осужденного к новым условиям жизни (первоначальный период отбытия наказания), который длится не менее 3-4 месяцев, у лица, осужденного к лишению свободы, возникают различные отрицательные эмоции, повышенная возбудимость, угнетенность»[51], и этот самый тяжелый период в жизни для осужденного к краткому сроку лишения свободы, составляет, по существу, все время пребывания в исправительном учреждении. В связи с этим трудно ожидать от осужденного в это время примерного поведения и добросовестного исполнения возложенных обязанностей. В результате указанного, времени для того, чтобы оказать надлежащее исправительное воздействие на осужденного, у сотрудников уголовно-исполнительной системы нет. Суд же в соответствии с вышеуказанным постановлением Пленума не вправе отказывать в условно-досрочном освобождении по мотивам, не указанным в законе, таким, например, как мягкость назначенного наказания, кратковременность пребывания осужденного в исправительном учреждении.

Как мы видим, несмотря на установление минимального срока, законодатель по-прежнему не говорит о необходимости пребывания осужденным определенного минимума времени в исправительном учреждении, а ведь именно там оказывается исправительное воздействие. В данной связи оправданным было бы изменение ч. 4 ст. 79 УК РФ, предусматривающее, что условно-досрочное освобождение не может применяться к осужденным к лишению свободы лицам, отбывшим менее шести месяцев в местах заключения.

Исчисление установленной в законе части срока на практике, как правило, не вызывает трудностей. Значительно сложнее бывает установить материальное основание.

Материальное основание отражает степень исправления осужденного. Применение условно-досрочного освобождения осуществляется, если судом будет признано, что для своего исправления лицо не нуждается в полном отбывании наказания. Указанное признание возможно в соответствии с поведением осужденного (соблюдение установленного порядка отбывания наказания), отношением к труду (а несовершеннолетнего – и к учебе), к администрации, другим осужденным[52].

Постановлением Красноглинского районного суда г. Самары С, осужденный приговором Промышленного районного суда к 6 годам 6 месяцам лишения свободы, освобожден условно досрочно на 1 год 3 месяца 2 дня.

Судебная коллегия по уголовным делам, отменяя постановление, указала следующее.

При решении вопроса о возможности применения института условно-досрочного освобождения от наказания суд должен учесть поведение осужденного не только за время, непосредственно предшествовавшее рассмотрению ходатайства, но и за весь период нахождения его в местах лишения свободы.

Как видно из материалов дела, осужденный С. весь срок отбывания наказания с 2001 г. по ноябрь 2004 г. допускал многочисленные нарушения режима отбывания, в разных формах противодействовал режиму. Всего за этот период им было допущено 22 нарушения и ни одного поощрения. И только за год до обращения с ходатайством об условно-досрочном освобождении С. изменил свое поведение.

Все это не свидетельствует об исправлении С., что с достаточной степенью не было учтено судом при рассмотрении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от наказания.

Постановление отменено, дело направлено на новое судебное рассмотрение[53].

В целях раскрытия содержания материального основания условно-досрочного освобождения, необходимо, на наш взгляд, проанализировать источники и само нормативное закрепление этого основания в ст. 79 УК РФ.

В частности, Е.В. Благов, критикуя положения, касающиеся условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, закрепленные в проекте Уголовного кодекса 1992 г., указывал: «Неполно отражены основания условно-досрочного освобождения от отбывания наказания ... Само по себе примерное поведение и добросовестное отношение к труду, чего достаточно, по мнению авторов проекта, для обоснования возможности условно-досрочного освобождения, еще мало о чем говорит. Важно еще то, осознавало ли лицо безупречность своего прошлого поведения. Отсюда основание такого освобождения желательно дополнить условием: «если дальнейшее исправление лица возможно без отбывания наказания»[54].

И хотя указанное предложение действительно обладало новизной и позитивностью, жаль, что законодатель в Уголовном кодексе РФ 1996 г. учел лишь его, оставив невостребованными основания УК РСФСР.

Нам представляется неверным указание, что «...формулировка ч. 1 ст. 79 УК РФ «Лицо... подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания» означает фактическое исправление осужденного». Скорее содержание рассматриваемой нормы может лишь свидетельствовать о том, что процесс исправления достиг такой своей стадии, когда для его завершения, на осужденного может быть прекращено воздействие основных средств, свойственных для достижения целей уголовного наказания, и достаточно лишь контроля, осуществляемого уполномоченным на то государственным органом. Следовательно, условно-досрочному освобождению предшествует убежденность суда в том, что осужденный достиг определенной степени исправления, но полного «фактического» исправления не наступило.

И если назначение наказания или применение иных мер уголовно-правового характера увязывается с целями наказания, то и освобождение от него или отмена той или иной меры уголовно-правового характера тоже должны обуславливаться достижением всех целей наказания.

Ст. 43 УК РФ в качестве целей наказания, прежде всего, называет цель восстановления социальной справедливости, а уж затем – цели исправления осужденных и предупреждения совершения новых преступлений, как осужденными, так и иными лицами.

В русском языке слово «справедливость» означает относиться справедливо, беспристрастно, действовать беспристрастно в соответствии с истиной[55],

Нам представляется, что содержание социальной справедливости следует трактовать относительно принципа справедливости (ст. 6 УК), а именно как соразмерность наказания преступлению и запрет двойной ответственности за совершенное преступное деяние. Таким образом, наказание должно соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (ст. 50 Конституции РФ), когда назначенное наказание обеспечивает выполнение задачи исправления осужденного и предупреждения преступлений.

Кроме того, свойством социальной справедливости, на наш взгляд, выступает неотвратимость наказания, в результате которой, как общество в целом, так и потерпевший в отдельности должны получить моральное, а в определенных случаях материальное удовлетворение.

Следующая, рассматриваемая нами цель наказания – предупреждение совершения новых преступлений. Более точно она была сформулирована в УК 1960 г. – общая и специальная превенция.

И последняя, заключительная цель наказания – исправление осужденного.

Понятие «исправление» законодатель не раскрывает, что вызывает неопределенность, которая, несомненно, усложняет правоприменительную и судебную практику условно-досрочного освобождения от наказания. В этой связи мы попытались установить, каким должно быть материальное основание для обоснованного и правильного применения института УДО.

Некоторые авторы считают, что такими критериями могут служить только поведение осуждённого и его отношение к исполнению обязанностей во время отбывания наказания. Поведение осуждённого должно быть примерным по оценке органа, исполняющего наказание (отсутствие дисциплинарных взысканий, наличие поощрений), а отношение к исполнению обязанностей - добросовестным. Примерное поведение и добросовестное отношение к исполнению обязанностей могут свидетельствовать о высокой степени исправления осуждённого, если они продолжались достаточно длительное время[56].

Другие полагают, что вывод суда о том, что процесс исправления может проходить и за пределами места лишения свободы, должен быть основан на всестороннем учёте данных о его поведении за весь период нахождения в исправительном учреждении, а не только за время, непосредственно предшествовавшее рассмотрению представления. Следует принимать во внимание сведения о соблюдении режима в исправительном учреждении, его отношение к труду, его взаимоотношения с другими членами коллектива. При наличии взысканий за нарушение режима необходимо проанализировать характер нарушения и обоснованность применения мер воздействия[57].

Решая вопрос о том, исправился ли осуждённый, суд учитывает поведение лица в исправительном учреждении в течение всего периода его нахождения там, выясняет, соблюдал ли осуждённый требования режима в этом учреждении, как он относился к труду, участвовал ли в общественной жизни[58].

По действующему законодательству условно-досрочное освобождение применяется в тех случаях, если суд признает, что для дальнейшего исправления осужденного нет необходимости в полном отбывании наказания. Формулировка не очень четкая. В ней отсутствуют какие-либо формальные критерии, на основании которых можно было бы сделать вывод о том, что для дальнейшего исправления осужденного нет необходимости в продолжение уголовно-исполнительного процесса.

И.В. Шмаров выделял следующие ступени исправления осужденных[59]:

встал на путь исправления – осужденный положительно относится к режимным требованиям, труду и иным основным средствам исправительно-трудового воздействия, доказывает стремление порвать с преступным прошлым;

твердо встал на путь исправления – осужденный в течение значительного времени не нарушает режимных требований, добросовестно относится к труду и учебе, однако положительные изменения еще не сложились в устойчивые навыки и привычки поведения;

доказал свое исправление – в процессе отбывания наказания осужденный приобрел достаточно устойчивые навыки и привычки общественно полезного поведения.

Как отмечал В.Д. Филимонов, критерии полного исправления по сравнению с критериями твердого становления осужденных на путь исправления характеризуются двумя особенностями. В частности, проявляются более длительное время и позволяют сделать вывод о полной независимости примерного поведения и честного отношения к труду и обучению от влияния на осужденного мер карательно-воспитательного воздействия[60].

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике условно-досрочного освобождения осужденных от наказания и замены, не отбытой части наказания более мягким» вывод суда об исправлении осужденного должен быть основан на всестороннем учете данных о его поведении за весь период нахождения в исправительном учреждении, сведениях о соблюдении осужденным режима в исправительно-трудовом учреждении, его отношении к труду и обучению, участию в общественной жизни. Также «примерное поведение осужденного определяется не только соблюдением установленных правил режима соответствующего наказания, отсутствием дисциплинарных взысканий, активным участием в работе самодеятельных организаций, повышением общеобразовательного уровня, осуждением своего преступного прошлого, но и добросовестным строгим выполнением правил общежития, моральных норм нашего общества. Честное отношение к труду проявляется в хорошей работе осужденного, в выполнении норм выработки, повышении своей производственной квалификации и т.д.»[61].

В это же время необходимо указать, что закрепляя в качестве цели наказания исправление осужденных, законодатель в настоящее время совершенно по иному подошел к ее реализации в конкретных правовых нормах. Уголовное законодательство решение вопроса об исправлении осужденного полностью отдало на судебное рассмотрение – если будет признано, что для своего исправления лицо не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания (ч. 1 ст. 79 УК) и все, а степень исправления значения не имеет[62].

Указанная законодательная формулировка (ст. 79 УК РФ) слишком аморфна, расплывчата, не определена и может создать трудности для правоприменителей, которым уже сегодня надо руководствоваться какими-то конкретными критериями при представлении осужденных к условно-досрочному освобождению и вынесению определения об освобождении. Ими могут оставаться примерное поведение осужденного за весь период отбывания наказания, честное отношение к труду, учебе, повышению профессионального уровня, участие в работе самодеятельных организаций, признание своей вины, раскаяние в содеянном[63].

В основном, можно согласиться с таким мнением. Однако не все эти критерии обоснованы, особенно такие, как «признание своей вины, раскаяние в содеянном». Во-первых, это было учтено судом при выборе вида наказания и его величины. Во-вторых, существует вероятность того, что раскаяние будет осуществляться лишь для представителей администрации исправительного учреждения. Так, осужденный за мошенничество Н., при внешнем проявлении осознания своей вины и раскаянии в совершенном преступлении, что выражалось в неоднократных беседах с начальником отряда и заверениях об искреннем сожалении, о случившемся, среди осужденных проявлял совсем иную направленность. При контактах с ними он категорично заявлял о продолжении в дальнейшем своей преступной деятельности и совершении преступлений более изощренными способами, затрудняющими их раскрытие сотрудниками правоохранительных органов[64].

При определении материальных оснований условно-досрочного освобождения от отбывания наказания требуется знание особенностей личности осужденного, в отношении которого рассматривается вопрос об УДО из мест лишения свободы. Объективный вывод о наступлении указанных оснований во многом определяет дальнейшее поведение осужденного после освобождения. Представляется, что такой вывод можно сделать только на основании анализа всех данных, характеризующих личность осужденного. Так, сотрудники учреждений, исполняющих наказания, устанавливают определенные критерии поведения в случае с каждым конкретным осужденным и составляют их характеристику в период отбывания наказания.

Необходимо отметить, что в материалах изученных характеристик данные о поведении характеризуются указаниями на то, что осужденный «к труду относится добросовестно», «нарушений режима содержания и трудовой дисциплины не допускает», «регулярно посещает мероприятия воспитательного характера и правильно на них реагирует», «поддерживает связь с родственниками», «вину в совершенном преступлении признает и раскаивается» и т.д.

Поведение является решающим фактором в формировании положительных или отрицательных установок личности, характеризуется наличием или отсутствием со стороны осужденного нарушения режима отбывания наказания. Если осужденный не нарушал установленный режим отбывания наказания, и к нему не применялись меры взыскания, то это свидетельствует о способности его соблюдать установленные правила поведения. Здесь же необходимо указать, что при всестороннем анализе поведения осужденного, представленного к УДО, целесообразно учитывать такие немаловажные факторы, как: дисциплинированность, отношение к возложенным обязанностям.

Как одним из дополнительных материальных критериев условно-досрочного освобождения от отбывания наказания можно указать участие осужденного в работе самодеятельных организаций (в то же время применительно к указанному критерию определив, что его неучастие не может служить основанием для вывода о нецелесообразности его представления к УДО). Данная поправка необходима ввиду того, что указанный критерий может быть применен лишь в отношении отдельных осужденных, что объясняется особенностями их личности, поскольку очевидно, что для этого необходимы определенные природные задатки и другие специфические черты.

Особое место среди критериев исправления осужденного занимает система мер поощрений и взысканий. Так, меры поощрения – это, с одной стороны, средство, стимулирующее дальнейшее исправление лиц, отбывающих наказание, и, с другой, свидетельство положительных изменений в поведении осужденного. Именно поэтому при решении вопроса об условно-досрочном освобождении указанных лиц суды придают серьезное значение их поощрениям.

Ю.М. Антонян считает, что, определяя устойчивость поведения, следует, прежде всего, исходить из отбытия осужденным определенной части наказания, в частности: «Отсутствие у осужденного взысканий в течение одной четвертой срока наказания может свидетельствовать о его устойчивом общественно полезном поведении, самовоспитании»[65]. По существу самовоспитание здесь - самоперевоспитание или самоисправление.

Исправление (как процесс) в узком смысле слова предполагает деятельность объекта (осужденного) по своему исправлению. Следовательно, сущность процесса исправления с точки зрения достижения такой цели заключается в том, чтобы осужденный осознал необходимость собственного исправления и сам действовал с подобной установкой. Необходимой предпосылкой для этого является формирование у осужденных правильного отношения к преступлению. Осужденный, не раскаивающийся в совершенном преступлении и считающий наказание несправедливым, практически не поддается исправлению – он просто не видит в этом необходимости, а наказание воспринимает только как кару. Вот почему действительно исправление возможно только при воздействии на внутренний моральный регулятор, воплощенный в совести, а психолого-педагогическое воздействие должно сочетаться с самовоспитанием. Таким образом, сущность исправления – это самоисправление[66]. Следовательно, осужденный, в соответствии с уголовным законом, для применения к нему условно-досрочного освобождения осуществляет свое исправление, и суд в итоге должен оценивать именно такое исправление, а не исправление осужденного администрацией исправительного учреждения, которая воздействовала на него основными средствами исправления. По сути, суд признает, как лицо исправилось, а не как его исправили.

В данной связи, учитывая действующую формулировку, а также исходя из значения слова «нуждаться», возможно, следовало бы закрепить в уголовном законе следующую трактовку ч. 1 ст. 79 УК РФ: «Лицо, отбывающее наказание в виде содержания в дисциплинарной воинской части или лишения свободы подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что цель исправления в отношении него достигнута. При этом лицо может быть полностью или частично освобождено от отбывания дополнительного вида наказания».

Так же, как нами было указано ранее, с исправлением осужденного решенной является и задача специального предупреждения. «... При достигнутых целях исправления и специального предупреждения дальнейшее устрашение и кара не только лишены здравого смысла, но и вредны, ибо излишне причиняемые осужденному страдания, тяготы и лишения приобретают в глазах осужденного характер несправедливых»[67].

Все вышеперечисленные нами данные, характеризующие личность осужденного, «должны учитываться в тесной взаимосвязи друг с другом, ибо отдельно взятые они являются косвенными доказательствами, т.е. фактами, которые лишь косвенно свидетельствуют об исправлении осужденного»[68].

Оценка всех данных в совокупности позволяет сделать объективный вывод о достижении процесса исправления такой стадии, когда на осужденного может быть прекращено дальнейшее применение воспитательного воздействия и достаточно лишь осуществления контроля со стороны уполномоченного государственного органа. «В том случае, если поведение осужденного не зависит от воздействия применяемых к нему карательных и воспитательных мер, стабильно положительное, то можно считать его подготовленным для освобождения от наказания»[69].

Анализируя рассмотренные данные, относительно критериев материального основания условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, нам представляется, что формулировка «если судом будет признано» нуждается в некотором уточнении. По-видимому, более обоснованно полагать, в данном случае, что должны существовать определенные объективные фактические доказательства становления личности на путь исправления, а также значительного уменьшения ее общественной опасности. Именно они детерминируют решение суда в пользу применения рассматриваемого института и, будучи представлены в законодательной конструкции, придадут большую конкретность указанной норме, посвященной условно-досрочному освобождению от отбывания наказания.

В данной связи считаем, что более эффективно рассматриваемая норма будет действовать при законодательном регулировании конкретных требований к поведению осужденного, и предлагаем изменить ч. 3 ст. 79 УК РФ, изложив ее в следующей редакции:

«Осужденный освобождается условно-досрочно только при отсутствии не снятых и не погашенных дисциплинарных взысканий за нарушения режима отбывания наказания и трудовой дисциплины, примерном поведении и добросовестном отношении к возложенным на него в период отбывания наказания обязанностям, после фактического отбытия...».

Предваряя исследование эффективности применения условно-досрочного освобождения, следует обратить внимание на то, что в уголовно-правовой науке вопрос определения эффективности нормы, института и права в целом решается по-разному. Исследования уголовного и уголовно-исполнительного законодательства проводились в области конструкции той или иной нормы права, и считалось, что правильно составленная уголовно-правовая норма и не противоречащий сам себе закон решает все проблемы правоприменительной деятельности.

Только в середине шестидесятых годов Г.А. Злобин вводит в теорию эффективности уголовного права качественно определенную категорию — цель наказания[70]. С этого момента понятие эффективности начинает обретать свое подлинное значение.

Необходимо указать, что среди ученых-юристов нет единства взглядов по вопросу, что следует понимать под эффективностью правовых норм. Одни авторы полностью или частично отождествляют эффективность права с оптимальностью, правильностью, обоснованностью, целесообразностью самих норм[71]. Другие формулируют данное понятие как потенциальную способность права обеспечивать достижение социально полезной и объективно обоснованной цели[72], а также оказывать влияние на общественные отношения в определенном, полезном для общества направлении[73]. Третьи связывают понятие эффективности правовых норм с результативностью их воздействия[74].

Мы придерживаемся точки зрения исследователей, указывающих, что традиционно, под эффективностью правовых норм понимаются отношения между фактически достигнутым результатом и той целью, для достижения которой эти нормы были созданы[75]. При этом отдельные авторы справедливо уточняют, что указанные отношения есть не сама эффективность, а лишь формула для ее измерения[76]. Так, Н.А. Шмаров утверждает, что эффективность правовой нормы определяется тем, насколько ее применение способствует достижению целей, поставленных перед правовым регулированием общественных отношений, что же касается цели, то она достигается тем, что не совершаются деяния, за которые эти нормы предусматривают ответственность. Соответственно, степень приближения фактического результата к цели или удаления от нее предлагается признавать за меру эффективности[77].

В подтверждение традиционной точки зрения на определение эффективности правовых норм мы можем указать на следующие обстоятельства.

Слово «эффективный» (от латинского effectus - действие) означает действенный, оказывающий нужное действие, дающий необходимый, обычно положительный результат. Термин «эффективность» широко используется для характеристики механических, химических, биологических и социальных процессов. Эффективность – одно из основных понятий в науке управления.

Под эффективностью в самом общем виде здесь понимается достижение поставленных перед управляемой системой целей при условии соответствия затраченных усилий конечному результату.

В связи с этим обоснованно связывать эффективность с полученным результатом. В то же время, для того, чтобы оценить свойство такого результата, необходимо сопоставить его с намеченной целью. По этим соображениям представляется верным определение эффективности правовых норм как соотношения между фактическим результатом их действия и теми социальными целями, для достижения которых такие нормы были приняты. Данное определение, на наш взгляд, приемлемо для характеристики эффективности самых различных правовых комплексов.

Учитывая, что сама эффективность является свойством целенаправленной деятельности, можно согласиться, что, рассуждая об эффективности юридической нормы, следует перемещать акцент внимания с собственно эффективности этой нормы на эффективность деятельности, урегулированной правом. При этом особого внимания, на наш взгляд, заслуживает предложение, что в процессе определения эффективности этой деятельности необходимо отвлечься от влияния на ее результат факторов не правового характера, так как правовая форма действует в общем ряду с иными социальными факторами[78].

Так, следует отграничивать эффективность правовых норм от иных свойств их действия, как-то, – полезность, экономичность и др. В этой связи, небезынтересной будет позиция, занимаемая по данному поводу праксеологами, считающими эффективность и полезность (выгодность) – различными свойствами действия (деятельности). В праксеологии под полезностью понимается соотношение намеченных вторичных и побочных результатов. Эти побочные (т.е. возникшие вне предвидения действующего субъекта), а также вторичные (не основные, но необходимо сопутствующие достижению цели и учитываемые действующим субъектом) результаты могут быть либо полезными, либо вредными. Их отношение к намеченным результатам и характеризует полезность действия[79].

Действие правовой нормы порой приводит к результату, который не учитывался законодателем. Он может быть как положительным, так и отрицательным, что повышает, или понижает полезность нормы. Но и в том и в другом случае нельзя судить о полезности правовой нормы лишь по данным о достижении намеченной законодателем цели. Поэтому мы поддерживаем мнение, что «действие правовой нормы в принципе может оказаться социально вредным, хотя и эффективным применительно к достижению планируемой цели»[80].

Далее, как было указано выше, необходимо разграничивать понятия эффективности правовых норм и экономичности их действия. Некоторые ученые[81] полагают, что эффективность правовых установлений заключается в достижении поставленной цели с наименьшей затратой материальных средств, человеческой энергии и времени. За основу можно взять утверждение, что «норма права может быть эффективной, т.е. в той или иной мере приближать нас к намеченной цели, но отнюдь не экономичной, поскольку затраченные при этом денежные средства не окупаются»[82]. Следует отметить, что определить экономичность правовых норм очень сложно, а иногда и невозможно. Это объясняется, в частности, тем, что полученный результат и произведенные затраты часто нельзя выразить в соизмеримых материальных единицах[83].

В литературе эффективность и социальная ценность правовых норм иногда не разграничиваются. Так, по мнению О.В. Смирнова, эффективность права определяется его результативностью в смысле придания общественным отношениям такого направления развития, которое более всего отвечает интересам государства. Некоторые ученые, различая эти свойства действия правовых норм, неразрывно связывают их друг с другом, полагая, что эффективна лишь та норма, которая способствует достижению объективно обоснованной цели[84]. Думается, что это не совсем верно. На наш взгляд, правы те авторы, которые положительный оценочный момент относят не к эффективности, а к поставленной цели[85]. Поэтому эффективной необходимо признавать всякую норму, если она позволяет достичь намеченной цели. Из такого понимания эффективности правовых норм логически следует, что критерием ее является цель, для достижения которой была создана норма[86].

В данной связи обоснованной представляется точка зрения С.Н. Сабанина, что в своих основных чертах цели института освобождения от наказания совпадают с целями наказания[87]. Применением наказания и освобождением от него законодатель стремится достичь общего предупреждения преступлений, предупреждения новых преступлений лиц, уже совершивших преступление и их исправления. Поэтому в основу изучения эффективности рассматриваемого института должны быть положены специальные непосредственные цели – предупреждение новых преступлений освобождаемых и их исправление.

О достижении поставленной цели позволяют судить определенные показатели[88]. Так, показателем достижения частной превенции служит не совершение нового преступления лицом, освобожденным от наказания. Совершение же указанным лицом нового преступления является показателем неэффективности примененного института. Однако необходимо иметь в виду, что «предположение о прямой связи между рецидивом и состоянием уголовного и исправительно-трудового законодательства и практики применения закона в большинстве случаев ошибочно как фактически, так и политически: оно не учитывает влияния на рецидив ряда других социальных факторов и вытекает из преувеличения роли и возможностей уголовного права в борьбе с преступностью, по сути дела приписывает ему в этой области решающую роль»[89]. Поэтому, когда затрагиваются вопросы о повторном совершении преступлений как показателе неэффективности, повторность нужно рассматривать лишь в той мере, в какой она является результатом несовершенства действующего уголовного законодательства и практики его применения.

Постановлением Красноярского районного суда от 08. 07. 2005 М., осужденному 01. 08. 2000 по п.п. "а, в, г, д" ч. 2 ст. 161 УК РФ к 6 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, отказано в условно-досрочном освобождении от наказания.

В кассационном порядке постановление не рассматривалось.

Президиум областного суда постановление отменил по следующим основаниям.

Срок наказания М. исчисляется с 15. 03. 2000. На момент вынесения постановления М. осталось до конца отбытия срока 1 год 5 дней.

Отказывая в условно-досрочном освобождении, суд указал, что М. не имеет постоянного места жительства. Данное обстоятельство не является основанием для отказа осужденному в условно-досрочном освобождении. Кроме того, суд, рассматривая ходатайство М. об условно-досрочном освобождении, не исследовал личность осужденного.

Как следует из представленной администрацией колонии характеристики, М. характеризуется положительно, к работе относится добросовестно. За время пребывания в учреждении ИК-10 дисциплинарные взыскания погашены, новому взысканию в течение года подвергнут не был. Связь с родственниками поддерживает путем переписки и длительных свиданий.

Представитель администрации поддержал ходатайство осужденного о его условно-досрочном освобождении, поскольку М. не нуждается в дальнейшем отбывании наказания.

При таких обстоятельствах постановление суда подлежит отмене с направлением материала на новое судебное рассмотрение[90].

Совершенно очевидно, что эффективность правовых норм зависит от целого ряда объективных и субъективных условий, относящихся как к самому праву, так и к сфере его применения. Анализ эффективности института условно-досрочного освобождения, с этой позиции, показывает, что она зависит от совершенства законодательной регламентации норм о досрочном освобождении; правильного применения их на практике и надлежащей организации исполнения принятых решений. По этим трем направлениям и следует изучать вопросы эффективности нормы условно-досрочного освобождения от отбывания наказания.

Так, первое необходимое условие эффективности любой правовой нормы – ее четкое законодательное закрепление.

Представляется, что законодательное закрепление завершенности процесса исправления и реализации целей уголовного наказания в отношении осужденного, в отличие от субъективности решения суда, что «для своего исправления лицо не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания», а также требований к поведению осужденного в период отбывания наказания, будут способствовать повышению эффективности и актуальности рассматриваемого института.

Вторым условием эффективности УДО является правильное применение его компетентными органами.

В соответствии с нормами уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательства порядок применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания включает в себя досудебную подготовку материалов об УДО и судебное разбирательство.

Также, в плане совершенствования правового регулирования института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания необходимо обратить внимание на работу судов по его применению.

Мы согласны, что «самая совершенная правовая система может оказаться малоэффективной, если ее нормы неверно применяются или не применяются вообще»[91].

И третьим, обязательным условием эффективности является надлежащая организация исполнения принятых решений об освобождении. Как справедливо отмечает А.М. Плюснин, «можно иметь хорошую правовую систему и безупречный судебный аппарат, но если плохо организовано исполнение приговоров и решений судебных органов, то настоящего эффекта она не даст»[92].

В Уголовном кодексе 1996 г. принципиально новым стало закрепление положения, предоставляющее суду право возлагать на освобожденного определенные обязанности и возможность отмены условно-досрочного освобождения при злостном неисполнении последних, а также при нарушении общественного порядка.

Относительно обязанностей, которые могут быть возложены на досрочно освобожденных, мы можем констатировать об их несоответствии с действующим уголовным законодательством. Представляется, что перечень определенного объема обязанностей, закрепленный в норме уголовного закона и регламентирующий вопросы условного осуждения, не соответствует материальному основанию применения условно-досрочного освобождения. В частности возникают закономерные вопросы относительно обязанностей «пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании».

Помимо указанного, актуальным остается вопрос отсутствия четкой законодательной регламентации органа и процедуры контроля за исполнением освобожденными назначенных обязанностей. Условия условно-досрочного освобождения только тогда возымеют должный эффект и станут способствовать исправлению и ресоциализации освобожденных, если их применение будет сопровождаться постоянными мерами контроля.

Анализ условий: четкое законодательное закрепление условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, совершенствование практики его применения и надлежащая организация исполнения позволяют нам выявить ряд проблемных сторон данного института, а также наметить пути их возможного решения.

Проблема объективного установления степени исправления лица, лишенного свободы, появляется чаще всего в силу того, что, наблюдая за поведением и образом жизни осужденного в рамках исправительного учреждения не всегда возможно правильно определить его истинные намерения, уверенно прогнозировать поведение после освобождения[93].

Приговором мирового судьи судебного участка г. Отрадного В. осужден по ч. 1 ст. 213 УК РФ к одному году четырем месяцам лишения свободы. На основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров частично присоединено наказание, не отбытое В. по приговору суда от 15 ноября 1999 года в размере четырех месяцев лишения свободы. Окончательно В. назначено наказание в виде лишения свободы на 1 год 8 месяцев в исправительной колонии строгого режима.

Отрадненский городской суд приговор отменил.

Из материалов уголовного дела следует, что В., осужденный по приговору судьи от 15 ноября 1999 года к 5 годам лишения свободы, освобожден 23 октября 2002 года условно-досрочно на 1 год 7 месяцев 2 дня. В период условно-досрочного освобождения, не отбыв наказание, В. 30 марта 2003 года вновь совершил преступление.

Согласно пункту "в" статьи 79 УК РФ, при условно-досрочном освобождении, если в течение оставшейся не отбытой части наказания осужденный совершил умышленное преступление, суд назначает ему наказание по правилам, предусмотренным статьей 70 УК РФ, по совокупности приговоров и отменяет условно-досрочное освобождение.

Правильно назначив наказание по совокупности приговоров, мировой судья в нарушение вышеприведенной статьи УПК РФ не отменил В. условно-досрочное освобождение[94].

В рамках исследования кроме выделенной нами проблемы необходимо обратить также внимание на роль судов при применении условно-досрочного освобождения, и на проблемы надзора за освобожденными.

Основополагающим фактором применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания является ресоциализация осужденного без карательного воздействия. Заметим, что нормы УК РФ не содержат в себе положений, которые бы прямо фиксировали условия испытания освобожденного лица в период не отбытой части наказания.

Понятие условий при условно-досрочном освобождении, в отличие от его оснований, связывается с поведением лица после освобождения. Условия освобождения – это установленные законом требования, предъявляемые к поведению освобожденного в период не отбытой части наказания. Они выступают в качестве правового средства испытания освобожденного и закрепления результатов исправления лица в период отбытия им наказания, а также предупреждения совершения новых преступлений после освобождения. От их содержания в большой мере зависит эффективность условно-досрочного освобождения[95].

Условный характер данного вида освобождения от отбывания наказания заключается в установлении контроля за поведением условно-досрочно освобожденного и за исполнением возложенных на него обязанностей, а также в возможности отмены условно-досрочного освобождения в случае нарушения требований, предъявляемых к условно-досрочно освобожденным.

Немаловажную роль в указанном контексте играют обязанности, налагаемые на условно-досрочно освобожденного (предусмотренные, в соответствии с уголовным законодательством, нормой об условном осуждении), которые сопряжены с правоограничениями, принуждением, не имеющим, как уже говорилось выше, карательного воздействия.

Ч. 2 ст. 79 УК РФ закрепила положение, предоставляющее суду право при применении условно-досрочного освобождения возлагать на осужденного определенные обязанности, которые должны ими исполняться в течение оставшейся не отбытой части наказания. Так, учитывая обстоятельства, характеризующие личность осужденного и совершенное им преступление, суд правомочен, применяя УДО, обязать освобождаемого в течение испытательного срока не менять постоянного места жительства, места работы и учебы без уведомления специального государственного органа, уполномоченного осуществлять контроль за условно-досрочно освобожденным, не посещать определенные места, пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании, токсикомании или венерического заболевания, осуществлять материальную поддержку семьи. Суд может возложить на освобождаемого исполнение иных обязанностей, способствующих его исправлению.

Представляется, что они должны усилить воспитательное воздействие в течение испытательного срока на условно осужденных и условно-досрочно освобожденных. К такому выводу приводит толкование ст. 73 УК РФ,

По смыслу ч. 5 ст. 73 УК РФ, перечень обязанностей, в ней закрепленный, является открытым. Закон предоставляет судам право в каждом конкретном случае решать вопрос о тех обязанностях и запретах, которые необходимы для закрепления исправления. Эти обязанности носят исправительный характер и должны позволить осуществлять коррекцию поведения осужденного в законопослушном направлении. Вместе с тем, суды, решая вопрос об условно-досрочном освобождении, как правило, не выходят за пределы того перечня обязанностей и запретов, которые могут быть возложены на осужденных в соответствии с указанной нормой. Так, из общего количества рассмотренных постановлений (определений) судов мы не обнаружили ни одного случая применения к условно-досрочно освобождаемым не регулируемых ч. 5 ст. 73 УК обязанностей или запретов.

Указанные в ч. 5 ст. 73 УК РФ обязанности не в полной мере отражают сущность применения условно-досрочного освобождения, его правовую природу, которая значительно отличается от института условного осуждения. Цель условно-досрочного освобождения заключается в возвращении в общество законопослушного гражданина, который, по мнению соответствующих государственных органов, исправился во время отбывания наказания и не нуждается в дальнейшем его отбывании. Для социальной адаптации в обществе такого гражданина при условно-досрочном освобождении необходимо учитывать не только возлагаемые на него обязанности, но и те условия, в которых возможно их исполнение. Таким образом, суд, условно-досрочно освобождая осужденного к лишению свободы при возложении на него обязанностей, предусмотренных законом, должен учитывать факторы, способствующие его успешной социальной адаптации в течение не отбытого срока.

Наряду с указанным, рассмотренное возложение обязанностей сопряжено с установлением в отношении освобожденного посткриминального контроля, содействующего целям профилактики и предупреждения совершения новых преступлений.

Нам представляется, что на постпенитенциарной стадии необходим не только контроль, как предлагает законодатель, а прежде всего продуманная, целенаправленная работа, единственным ориентиром которой должна стать успешная адаптация условно-досрочно освобожденного в обществе и закрепление ранее приобретенных им положительных качеств. Намеченная работа должна проводиться до истечения срока не отбытой части наказания, а при необходимости может быть продолжена до момента снятия судимости. О.В. Филимонов, в связи с этим, обоснованно отмечает, что «правоотношения посткриминального контроля реализуются... в рамках охранительных правоотношений, порожденных совершением преступления... Посткриминальный контроль необходимо рассматривать как относительно самостоятельный элемент механизма условно-правового регулирования...»[96].

Ч. 6 ст. 79 УК РФ говорит, что контроль за поведением лица, освобожденного условно-досрочно, осуществляется уполномоченным на то специализированным органом, а в отношении военнослужащих – командованием воинской части. Такое законодательное решение явилось следствием неоднократно высказывавшихся на страницах юридической литературы предложений о целесообразности перенесения этой деятельности на профессиональный уровень[97].

Из текста указанных статей можно выделить субъектов осуществления контроля, за поведением условно осужденных или адресатов норм уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального права. Основным субъектом закон называет уголовно-исполнительные инспекции Министерства юстиции РФ. Понятие «контроль», употребляемое в уголовном и уголовно-исполнительном законодательствах, достаточно широкое понятие, и от его понимания зависит решение многих вопросов в процессе осуществления функций субъектами контроля. В специальной литературе термин «контроль» раскрывается в широком и узком смысле. Р.А. Сабитов определяет контроль «как систему (процесс) воздействия на субъекта, направленную на организацию его деятельности в рамках принятых правил»[98]. О широком понимании контроля применительно к сфере исполнения наказания и иных мер уголовно-правового характера имеется достаточно обширная литература[99]. В узком значении термин «контроль» означает «вид управленческой деятельности в виде системы наблюдения и проверки соответствия процесса функционирования объема управленческим решениям»[100].

И если существует мнение, что функции соответствующего органа выполняет уголовно-исполнительная инспекция, то в то же время другие авторы указывают: «... не исключено, что в каких-то субъектах Российской Федерации инспекция возложила на себя такие обязанности. Но повсеместно она этим не занимается»[101].

Именно отсутствие в законе конкретного органа, осуществляющего контроль за соблюдением возложенных на освобожденных обязанностей, может являться, на наш взгляд, наиболее настораживающим моментом в процессе как роста применения УДО, его отмены, так и в снижении эффективности в целом.

И все же, несмотря на существующие трудности объективного и субъективного порядка, думается, что обозначенную проблему вполне можно решить.

С точки зрения теории, идеальным разрешением данного вопроса было бы создание специализированной службы ресоциализации (далее – ССР). При этом вся сфера деятельности, связанная с пенитенциарным контролем и адаптацией, по сути, охватывалась бы единым координирующим государственным органом, наделенным широким перечнем полномочий по работе с обозначенной категорией лиц, с момента их вступления в правоотношения с государством до момента их прекращения. Значительным преимуществом является тот факт, что помимо осуществления контроля за освобожденными, вырабатывались бы действенные рекомендации по совершенствованию указанной деятельности.

На сегодняшний день УК РФ значительно расширил круг действий лиц условно-досрочно освобождённых, при совершении которых УДО может быть отменено.

Укажем, что «посткриминальное поведение – это предусмотренное уголовным законом и влекущее уголовно-правовые последствия непреступное, общественно полезное или социально опасное сознательное, волевое проявление активности или бездействия лица после совершения им преступного посягательства, назначения и отбытия наказания»[102].

Соглашаясь с данным определением и акцентируя внимание на непреступности рассматриваемого поведения, можно осуществить его разделение на правомерное и неправомерное.

Правомерное посткриминальное поведение выражается в выполнении лицом возложенных на него юридических обязанностей и осуществлении им своих субъективных прав по реализации юридических возможностей.

Неправомерное посткриминальное поведение – это предусмотренное уголовным законом общественно опасное (вредное) деяние, посягающее на общественные отношения. Общественная опасность деяния выражается в его противоправности. Сам факт запрещения посткриминального поведения уголовно-правовой нормой свидетельствует о том, что это поведение представляет общественную опасность[103].

От того, было ли посткриминальное поведение общественно полезным или антиобщественным, зависит характер уголовно-правовых последствий. Соответственно одни нормы предусматривают позитивные для лица последствия, выражающиеся в поощрении субъекта, другие - негативные, выражающиеся в применении санкции. Таким образом, негативная уголовная ответственность - правовое последствие общественно вредного посткриминального поведения, результат несоблюдения уголовно-правового запрета или невыполнения юридической обязанности.

В данном случае юридическая обязанность условно-досрочно освобожденного в посткриминальном отношении состоит в обязанности воздерживаться от известных действий. В случае же ее невыполнения наступают указанные в законе уголовно-правовые последствия, и приводятся в действие меры государственного принуждения.

Основополагающим при признании посткриминального поведения как основания отмены УДО, на наш взгляд, является то, что в посткриминальном регулировании можно выделить три основных способа воздействия: запрещение, обязывание и дозволение.

Устанавливая посткриминальные запреты и угрожая санкциями в случае их несоблюдения, а также стимулируя положительное поведение обещанием поощрения, уголовное право тем самым регулирует выбор лицом альтернативных вариантов поведения.

В частности, если в течение оставшейся не отбытой части наказания условно-досрочно освобождённый совершил нарушение общественного порядка, посягающее на общественный порядок и общественную безопасность, предусмотренные главой 20 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП), за которое на него было возложено административное взыскание или злостно уклонялся от выполнения обязанностей, возложенных на него судом при освобождении, суд может по представлению уголовно-исполнительной инспекции отменить условно-досрочное освобождение от отбывания наказания, в связи, с чем не отбытая часть срока наказания подлежит реальному исполнению (п. «а» ч. 7 ст. 79 УК).

Из рассматриваемого предписания закона вытекает, что не всякое, в том числе и грубейшее нарушение общественного порядка условно-досрочно освобождённым, а лишь то, которое повлекло за собой применение к нему мер административного воздействия, является основанием для возможного (отнюдь не обязательного) решения суда об отмене УДО. В данной ситуации мы имеем дело с так называемой административной преюдицией, в соответствии с которой уголовно-правовое решение проблемы возможно только тогда, когда имеет место предшествующее воздействие административного характера[104].

Выводы по 2 главе

Основания – это указанные в уголовном законе юридические факты, при наступлении которых лицо может быть условно-досрочно освобождено. Формальные основания применения условно-досрочного освобождения регулируются нормами уголовного и уголовно-исполнительного права.

Действующий Уголовный кодекс не содержит ограничений в применении условно-досрочного освобождения от отбывания наказания.

Основанием для досрочного освобождения является отбытие, установленной УК РФ, фактической части уголовного наказания. Однако, поскольку они устанавливаются законодателем в зависимости от обстоятельств, характеризующих как личность осужденного, так и совершенное им преступление, то в конечном итоге эти основания также связаны с материальными предпосылками условно-досрочного освобождения, т. е. исправлением осужденного.

Рассматривая формальные основания применения условно-досрочного освобождения от наказания по заданным позициям, заметим, что они пересекаются с одним из критериев уголовно-правовой классификации - категориями преступлений.

Срок наказания, который необходимо отбыть осужденному для условно-досрочного освобождения от наказания, а также сопряженные с ним вопросы, вызывающие затруднения в правоприменительной практике (осуждение по совокупности преступлений или по совокупности приговоров; за преступления разной степени тяжести; размера наказания; исчисления фактического срока в зависимости от сокращения или увеличения первоначального срока наказания и т.д.), определяются рядом обстоятельств, основные из которых, на наш взгляд, мы обосновали.

Осуществленный в работе ретроспективный анализ возникновения и развития института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в России, определение его понятия, раскрытие вопросов правовой природы, оснований и условий применения рассматриваемого вида досрочного освобождения, с позиции теории и правоприменительной практики, позволили нам выявить ряд существующих проблем и наметить пути для их реализации.

Так, в ходе исследования обоснованы следующие выводы;

1. Институт условно-досрочного освобождения от отбывания наказания имеет сложную юридическую структуру, лишен правовой самостоятельности. Ему свойственна противоречивость норм.

Отсутствие единства во взглядах на его правовую природу, а также некоторые пробелы и недостатки в правовом регулировании и применении рассматриваемого института предопределили необходимость выработки его собственного определения.

На наш взгляд, условно-досрочное освобождение от отбывания наказания - межотраслевой институт, регламентирующий основания, условия и порядок освобождения от отбывания наказания ввиду досрочной реализации целей уголовного наказания под угрозой исполнения не отбытой части наказания при несоблюдении условий освобождения.

2. В процессе исследования нашло подтверждение, что материальное основание условно-досрочного освобождения отражает степень исправления осужденного.

Нам представляется неверным, что формулировка «лицо... подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания» может означать фактическое исправление осужденного. Скорее содержание рассматриваемой нормы может лишь свидетельствовать о том, что процесс исправления достиг такой своей стадии, когда для его завершения на осужденного может быть прекращено воздействие основных средств, свойственных для достижения целей уголовного наказания, и достаточно лишь контроля, осуществляемого уполномоченным на то государственным органом. Следовательно, условно-досрочному освобождению предшествует убежденность суда в том, что осужденный достиг определенной степени исправления, но полного «фактического» исправления не наступило.

В данной связи, учитывая действующую формулировку, а также, исходя из значения слова «нуждаться», возможно, следовало бы закрепить в уголовном законе следующую трактовку ч. 1 ст. 79 УК РФ:

«Лицо, отбывающее наказание в виде содержания в дисциплинарной воинской части или лишения свободы подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что цель исправления в отношении него достигнута. При этом лицо может быть полностью или частично освобождено от отбывания дополнительного вида наказания».

3. Законодательная формулировка материального основания условно-досрочного освобождения неопределенна, противоречива и создает трудности для правоприменительной и судебной деятельности. В ней отсутствуют какие - либо показатели, на основе которых можно было бы сделать вывод о том, что для дальнейшего исправления осужденного нет необходимости в продолжение отбывания назначенного судом наказания.

Очевидно, существуют объективные данные становления личности на путь исправления, а также значительного уменьшения ее общественной опасности. Именно они определяют решение суда в пользу применения рассматриваемого института. В соответствии с вышеизложенным предлагаем закрепить в уголовном законе требования к поведению осужденного в период отбывания наказания и изменить ч. 3 ст. 79 УК РФ, изложив ее в следующей редакции:

«Осужденный освобождается условно-досрочно только при отсутствии не снятых и не погашенных дисциплинарных взысканий за нарушения режима отбывания наказания и трудовой дисциплины, примерном поведении и добросовестном отношении к возложенным на него в период отбывания наказания обязанностям, после фактического отбытия...».

4. Ч. 7 ст. 79 УК РФ устанавливает предписания, регламентирующие условность досрочного освобождения осужденных, которые предусматривают право суда возвратиться к вопросу об исполнении не отбытой части наказания.

Из указанного предписания вытекает, что не всякое, в том числе и грубейшее нарушение общественного порядка условно-досрочно освобождённым, а лишь то, которое повлекло за собой применение к нему мер административного воздействия, является основанием для возможного (отнюдь не обязательного) решения суда об отмене УДО. В данной ситуации мы имеем дело с так называемой административной преюдицией, в соответствии с которой уголовно-правовое решение проблемы возможно только тогда, когда имеет место предшествующее воздействие административного характера.

Так, по смыслу закона совершение условно-досрочно освобожденным мелкого хищения не является основанием для принятия решения об исполнении не отбытой части наказания, если при этом указанное лицо выполняет остальные условия досрочного освобождения. В то же время, мелкое хулиганство образует основание для отмены условно-досрочного освобождения. Представляется, что такое положение вряд ли соответствует общим принципам и задачам УК. Не только административно-наказуемое нарушение общественного порядка, но совершение других административных проступков должно учитываться при отмене условно-досрочного освобождения от отбывания наказания. При этом суд должен учитывать характер и степень общественной вредности административно-правового деликта.

На основании изложенного, нам представляется, что более действенно рассматриваемая норма будет способствовать ресоциализации осужденного, в период его «испытания свободой», если законодатель в п. «а» ч. 7 ст. 79 УК РФ изменит редакцию, заменив словосочетание «нарушение общественного порядка» словом «правонарушение».

5. Одной из проблем, заслуживающей более пристального внимания, является, на наш взгляд, отсутствие в законе конкретного специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за соблюдением возложенных на условно-досрочно освобожденных обязанностей.

В соответствии с этим, нами предлагается создание специализированной службы ресоциализации, представители которой на профессиональном уровне занимались бы только специальным кругом вопросов, направленных на закрепление положительных навыков поведения и успешную адаптацию в обществе. При этом вся сфера деятельности, связанная с пенитенциарным контролем и адаптацией, по сути, охватывалась бы единым координирующим государственным органом, наделенным широким перечнем полномочий по работе с обозначенной категорией лиц, с момента их вступления в правоотношения с государством до момента их прекращения.

Нормативно-правовые акты

1.     Конституция Российской Федерации, принята всенародным голосованием 12.12.1993 г. // Росс. газ. 1993. 25 дек.

2.   Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г., № 63-ФЗ (в ред. от 14.02.2008) // Собрание законодательства Российской Федерации.1996. № 25. Ст. 2954.

3.   Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 04.03.2008) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

4.   Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 08.01.1997 г. № 1-ФЗ (в ред. от 01.12.2007) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 2. Ст. 198.

5.   Закон РФ от 21.07.1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (в ред. от 19.06.2007) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1316.

6.   Указ Президента РФ от 21.03.2005 г. № 317 «О некоторых вопросах федеральной службы исполнения наказаний» (в ред. от 22.10.2007) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. № 13. Ст. 1136.

7.   Постановление Правительства РФ от 30.10.1998 г. № 1254 «Вопросы уголовно-исполнительной системы» (в ред. от 30.12.2005) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 45. Ст. 5516.

Научная литература и материалы периодической печати

1.     Андреев Н.Д., Михайлов В.И., Фаттахов С.Г. Основные понятия управления в органах внутренних дел. Уфа, 1997. – 328 с.

2.     Андрющенко М.Н. Понятие эффективности и ее философский смысл Л.: Изд-во ЛГУ, 1971. – 386 с.

3.     Антонян Ю.М. Наказание и исправление преступников. // Российский следователь. 2008. № 3. С. 21–27.

4.     Баранов В.И. Поощрительные нормы советского социалистического права. Саратов.: Изд-во СЮИ, 1978. – 312 с.

5.     Беляев Н.А. Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых колониях. Л.: Изд-во ЛГУ, 1963. – 412 с.

6.     Болдырев В.А. О кодификации уголовного и уголовно-процессуального законодательства // Советское государство и право. 1958. № 7. С. 91–109.

7.     Борисов Э.Т. Основания условно-досрочного освобождения и замены наказания более мягким: Дис. ... канд. юрид. наук. Иваново, 1969. – 256 с.

8.     Благов Е.В. Замечания на Общую часть проекта нового Уголовного кодекса Российской Федерации Ярославль.: Изд-во ЯрГУ, 1992. – 382 с.

9.     Власов А.Н. Теоретический аспект организации взаимодействия уголовно-исполнительной системы с органами внутренних дел // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2007. № 2. С. 16-21.

10.  Водяников Д.П., Кузнецова Л.В. Условно-досрочное освобождение от наказания и замена не отбытой части наказания более мягким. М.: Юридическая литература, 1981. – 386 с.

11.  Вырастайкин В. Условно-досрочное освобождение // Законность. 2008. № 2. С. 17–24.

12.  Ефимов МА. Некоторые вопросы условно-досрочного и досрочного освобождения // Правоведение. 1958. № 1. С. 88–97.

13.  Ефимов М.А. Условно-досрочное освобождение и замена наказания более мягким. Свердловск, 1969. – 216 с.

14.  Завидов Б.Д. Новый подход законодателя к концепции назначения и исполнения уголовного наказания, как связанного, так и не связанного с лишением свободы // Законность. 2008. № 2. С. 28–36.

15.  Зеленевский Я. Организация трудовых коллективов. Введение в теорию организации и управления. М.: Юридическая литература, 1971. – 364 с.

16.  Зельдов С.И. Освобождение от наказания и его отбывания. М.: Волтерс Клувер, 2005. – 482 с.

17.  Злобин Г.А. О методологии изучения эффективности наказания в советском уголовном праве и криминологии. М.: Юрлитиздат, 1965. – 412с.

18.  Зубков А.И. Законодательство как гарант реализации цепи исправления // Преступление и наказание. 1998. № 4. С. 28–32.

19.  Игошев К.Е. Социальный контроль и профилактика преступлений. // Право и политика. 2008. № 2. С. 13–19.

20.  Керимов Д.А. Свобода, право и законность в социалистическом обществе. М., Госюриздат. 1960. – 348 с.

21.  Ковалев М.И. К вопросу об эффективности уголовного законодательства. // Проблемы эффективности уголовного закона. 1975. Вып. № 37. С. 27–38.

22.  Козлов В.А. Вопросы теории эффективности правовой нормы: Автореф. дис... канд. юрид. наук. Л., 1972. – 32 с.

23.  Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Скуратова Ю.И., Лебедева В.М. М.: ГроссМедиа, 2007. – 762 с.

24.  Кропачев А. Когда возникает право осужденного на условно-досрочное освобождение // Законность. 2008. № 2. С. 15–22.

25.  Кудрявцев В.Н., Никитинский В.И., Самощенко И.С. Эффективность правовых норм. // Российский следователь. 2007. № 11. С. 22–30.

26.  Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. М.: Юристъ, 2004. – 672 с.

27.  Кузнецов А.П., Курылева В.Н. Эффективность уголовно-правовых норм: теоретический аспект // Российский следователь. 2007. № 20. С. 19–28.

28.  Кузнецов Ф.Т., Подымов П.Е., Шмаров И.В. Эффективность деятельности исправительно-трудовых учреждений. М.: Городец, 2007. – 462 с.

29.  Кузнецова Н.Ф. Проблемы изучения эффективности уголовно-правовых норм и институтов. М.: Юридическая литература, 1973. – 462 с.

30.  Люблинский П.И. На смену старого права. // Избранные труды. М.: Статут, 2007. – 536 с.

31.  Мартыняхин Л.Ф. О функциях и полномочиях суда в досудебном производстве // Российский судья. 2007. № 8. С. 18–27.

32.  Михайлов А. Условно-досрочное освобождение // Законность. 2005. № 10. С. 18–26.

33.  Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу РФ. Т. 1. / Под ред. Панченко П.Н. Нижний Новгород, Номос, 2006. – 568 с.

34.  Немировский Э.Я. Советское уголовное право. Части Общая и Специальная. Одесса, 1924. – 418 с.

35.  Никифоров Б.С. К вопросу об изучении эффективности уголовно-правовых мер борьбы с преступностью. М.: Юрлитиздат, 1974. – 262 с.

36.  Николаев П.М. Сущность и основания смягчения наказания по УК РФ // Российский следователь. 2007. № 16. С. 25–31.

37.  Ожегов С.И. Словарь русского языка, 16-е изд. исправлен. М.: Русский язык, 1986. – 984 с.

38.  Орел Л.Е. Условно-досрочное освобождение от лишения свободы по советскому уголовному праву: Дис. ... канд. юрид. наук. Харьков, 1966. – 238с.

39.  Пашкевич П.Ф. Контроль над условно осужденными и условно-досрочно освобожденными // Советское государство и право. 1975. № 10. С. 25–35.

40.  Пашков А.С., Чечот Д.М. Эффективность правового регулирования и методы ее выявления // Советское государство и право. 1965. № 8. С. 3–15.

41.  Перлов И.Д. Исполнение приговора в советском уголовном процессе. // Российский судья. 2005. № 9. С. 20–32.

42.  Пионтковский А.А. Советское уголовное право. Часть Общая. 2-е изд. М.: Госполитиздат, 1928. – 672 с.

43.  Пионтковский А.А. Условное освобождение. Уголовно-политическое исследование. М.: Статут, 2000. – 674 с.

44.  Плюснин А.М. Возможные направления развития организации условно-досрочного освобождения осужденных к лишению свободы в России // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2008. № 3. С. 21–33.

45.  Радько Т.Н. Методологические вопросы познания функций права. // Журнал российского права. 2006. № 7. С.19–29.

46.  Руднев В.И. Рассмотрение судами дел об условно-досрочном освобождении от наказания // Юридический мир. 2008. № 2. С. 19–30.

47.  Сабанин С.Н. Проблемы повышения эффективности институтов освобождения от уголовной ответственности или наказания: Дис... канд. юряд. наук. Свердловск, 1981. – 234 с.

48.  Сабитов Р.А. Предупреждение посткриминальных проступков Омск, 1986. – 438 с.

49.  Сафонов А.П. О совершенствовании института условно-досрочного освобождения М.: Юридическая литература, 1968. – 468 с.

50.  Смирнов О.В. Эффективность правового регулирования организации труда на предприятии. М.: Юридическая литература, 1968. – 386 с.

51.  Стручков Н.А. Проблемы наказания в проектах общесоюзного и республиканского законодательств // Советское государство и право. 1958. № 7. С. 104–117.

52.  Тарханов И.А. Замена наказания по российскому уголовному праву. М.: Городец, 2007. – 326 с.

53.  Тарханов И.А. Личность преступника и индивидуализация наказания // Личность преступника и применение наказания. М.: Проспект, 2007. – 386с.

54.  Ткачевский Ю.М. Досрочное освобождение от наказания. // Российский следователь. 2006. № 8. С. 17–27.

55.  Ткачевский Ю.М. Российская прогрессивная система исполнения уголовных наказаний М.: Городец, 2007. – 372 с.

56.  Ткачевский Ю.М. Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания // Вестник МГУ. Право. 1997. № 2. С. 26–33.

57.  Тоболкин П.С. Понятие эффективности норм советского уголовного права. // Проблемы эффективности уголовного закона. 1975. Вып. 37. С. 17–26.

58.  Уголовный кодекс РСФСР. Научно-популярный практический комментарий / Под ред. Гернета М.Н., Трайнина А.Н. М.: Юридическая литература, 1955. – 704 с.

59.  Улицкий С.Я. Вопросы государства и права. Алма-Ата: Маркет ДС. 2004. – 762 с.

60.  Улицкий С.Я. Некоторые теории юридической природы условно-досрочного освобождения в советском праве // Ученые записки Дальневосточного ун-та. Т. 14. Юридические науки. Владивосток, 1984. С. 89-90.

61.  Улицкий С.Я. Условно-досрочное освобождение осужденных к лишению свободы и замена наказания более мягким: Дис. ... канд. юрид. наук. Алма-Ата, 1964. – 268 с.

62.  Фефелов П.А. Механизм уголовно-правовой охраны: Основные методологические проблемы. // Юрист. 2008. № 4. С. 22–30.

63.  Филимонов В.Д. Криминологические основы уголовного права. // Российский судья. 2005. № 8. С. 21–32.

64.  Филимонов Б.А. Процессуальные вопросы досрочного освобождения от наказания несовершеннолетних. М.: Юридическая литература, 1965. – 438с.

65.  Филимонов О.В. Токийские правила и российская практика применения наказаний, не связанных с лишением свободы // Российская юстиция. 2003. № 2. С. 48–59.

66.  Цветинович А.Л. Досрочное освобождение от наказания по советскому уголовному праву. М.: Юрлитиздат, 1973. – 386 с.

67.  Ценова Т.Л., Малин П.М. Реформа института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания // Российский следователь. 2005. № 1. С. 19–26.

68.  Чуфаровский Ю.В. Юридическая психология // Вестник гражданского права. 2007. № 7. С. 16–23.

69.  Шикин Е.П. Основные условия эффективности применения права: Автореф. дис.. канд. юрид. наук. Свердловск, 1971. – 38 с.

70.  Шмаров И.В. Критерии и показатели эффективности наказаний // Советское государство и право. 1960. № 6. С. 27–34.

71.  Шмаров И.В. Предупреждение преступлений среди освобожденных от наказания. М.: Юрлитиздат, 1974. – 364 с.

72.  Явич Л.С. Общая теория права. М.: Статут, 2007. – 864 с.

Учебная и учебно-методическая литература

1.     Малиновский И. Лекции по истории русского права. М.: Статут, 2005. – 702 с.

2.     Пионтковский А.А. Уголовное право РФ. М.: Контракт, 2006. –672 с.

3.     Практикум по уголовному праву: Учебное пособие / Под ред. Кругликова Л.Л. М.: Норма, 1997. – 698 с.

4.     Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т. Т. 2. М.: Волтерс Клувер, 2006. – 518 с.

5.     Уголовное право России. Часть особенная: учебник для вузов / Под ред. Кругликова Л.Л. М.: Волтерс Клувер, 2004. – 684 с.

6.     Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М.: Контракт, 2006. – 746 с.

7.     Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. Здравомыслова Б.Н. М.: Городец, 2007. – 702 с.

8.     Уголовно-исполнительное право / Под ред. Шмарова И.В. М.; Волтерс Клувер, 2007. – 674 с.

Практические источники

1.     Извлечение из приговора Отрадненского городского суда от 08.07.2003 / /Судебная практика (Приложение к Информационному Бюллетеню Управления Судебного департамента в Самарской области). 2003. № 4 (12). С. 6–19.

2.     Извлечение из определения судебной коллегии по уголовным делам от 04.05.2005 // Судебная практика. (Приложение к Информационному Бюллетеню Управления Судебного департамента в Самарской области). 2005. № 4 (12). С. 12–18.

3.     Извлечение из определения Судебной коллегии по уголовным делам от 22.05.2006 // Судебная практика (Приложение к Информационному Бюллетеню Управления Судебного департамента в Самарской области). 2007. №1 (4). С. 8–13.

4.     Извлечение из постановления Президиума Самарского областного суда № 0703/393 от 22.09.2005 // Судебная практика. (Приложение к Информационному Бюллетеню Управления Судебного департамента в Самарской области). 2006. № 1 (4). С. 12–14.

5.     Архив Промышленного районного суда г. Самары. Дело № 9-514 от 12.06.2006 г.

6.     Архив суда Самарского районного суда г. Самара. Дело № 3-168 от 11.09.2005 г.

[1] Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т. Т. 2. М., Волтерс Клувер. 2006. С. 365.

[2] Малиновский И. Лекции по истории русского права. М., Статут. 2005. С. 393-394.

[3] Пионтковский А.А. Условное освобождение. Уголовно-политическое исследование. М., Статут. 2000. С. 85.

[4] Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917–1952. М., Юридическая литература. 1987. С. 15–16.

[5] Собрание узаконений РСФСР. 1918. № 85. Ст. 42.

[6] Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917–1952. М., Юридическая литература. 1987. С. 90-91.

[7] Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917–1952. М., Юридическая литература. 1987. С. 122.

[8] Сборник нормативных актов по советскому исправительно-трудовому праву. М., Юридическая литература. 1987. С. 317.

[9] Болдырев В.А. О кодификации уголовного и уголовно-процессуального законодательства // Советское государство и право. 1958. № 7. С. 91; Стручков Н.А. Проблемы наказания в проектах общесоюзного и республиканского законодательств // Советское государство и право. 1958. № 7. С. 104.

[10] Ткачевский Ю.М. Российская прогрессивная система исполнения уголовных наказаний М., Городец. 2007.    С. 68.

[11] Руднев В.И. Рассмотрение судами дел об условно-досрочном освобождении от наказания // Юридический мир. 2008. № 2. С. 19.

[12] Орел Л.Е. Условно-досрочное освобождение от лишения свободы по советскому уголовному праву: Дис... канд. юрид. наук. Харьков., 1966. С. 5.

[13] Ткачевский Ю.М. Досрочное освобождение от наказания // Российский следователь. 2006. № 8. С. 17.

[14] Беляев Н.А. Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых колониях. Л., Изд-во ЛГУ. 1963. С. 141.

[15] Ефимов МА. Некоторые вопросы условно-досрочного и досрочного освобождения // Правоведение. 1958. № 1. С. 88.

[16] Пионтковский А.А. Уголовное право РФ. М., Контракт. 2006. С. 356.

[17] Уголовный кодекс РСФСР. Научно-популярный практический комментарий / Под ред. Гернета М.Н., Трайнина А.Н. М., Юридическая литература. 1955. С. 72.

[18] Улицкий С.Я. Условно-досрочное освобождение осужденных к лишению свободы и замена наказания более мягким: Дис... канд. юрид. наук. Алма-Ата, 1964. С. 7-8.

[19] Водяников Д.П., Кузнецова Л.В. Условно-досрочное освобождение от наказания и замена не отбытой части наказания более мягким. М., Юридическая литература. 1981. С. 7.

[20] Ефимов М.А. Условно-досрочное освобождение и замена наказания более мягким. Свердловск, 1969. С. 4.

[21] Пионтковский А.А. Условное освобождение. Уголовно-политическое исследование. М., Статут. 2000. С. 134.

[22] Ткачевский Ю.М. Указ. соч. 10-12; Улицкий С.Я. Вопросы государства и права. Алма-Ата, Маркет ДС. 2004. С. 506-507.

[23] Кукушкин П., Курченко В. Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания // Законность. 2008. № 1. С. 17.

[24] Цветинович А.Л. Досрочное освобождение от наказания по советскому уголовному праву. М., Юрлитиздат. 1973. С. 32-33.

[25] Вырастайкин В. Условно-досрочное освобождение // Законность. 2008. № 2. С. 17.

[26] Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. М., Юристъ. 2004. С. 237.

[27] Улицкий С.Я. Некоторые теории юридической природы условно-досрочного освобождения в советском праве // Ученые записки Дальневосточного ун-та. Т. 14. Юридические науки. Владивосток, 1984. С. 89-90; Тарханов И.А. Личность преступника и индивидуализация наказания // Личность преступника и применение наказания. М., Проспект. 2007. С. 147-148.

[28] Баранов В.И. Поощрительные нормы советского социалистического права. Саратов, Изд-во СЮИ. 1978. С.63.

[29] Улицкий С.Я. Условно-досрочное освобождение осужденных к лишению свободы и замена наказания более мягким: Дисс. ... канд. юрид. наук. Алма-Ата, 1964. С. 8.

[30] Собрание законодательства РФ. 2003. № 50. Ст. 4848.

[31] Борисов Э.Т. Основания условно-досрочного освобождения и замены наказания более мягким: Дис... канд. юрид. наук. Иваново, 1969. С. 184.

[32] Ткачевский Ю.М. Указ. соч. С. 30.

[33] Перлов И.Д. Исполнение приговора в советском уголовном процессе. // Российский судья. 2005. № 9. С. 20.

[34] Там же. - С. 20.

[35] Филимонов Б.А. Процессуальные вопросы досрочного освобождения от наказания несовершеннолетних. М., Юридическая литература. 1965. С. 50.

[36] Перлов И.Д. Исполнение приговора в советском уголовном процессе. // Российский судья. 2005. № 9. С. 20.

[37] Ткачевский Ю.М. Указ. соч. - С. 9.

[38] Люблинский П.И. На смену старого права. // Избранные труды. М., Статут. 2007. С. 379.

[39] Там же. С. 383.

[40] Немировский Э.Я. Советское уголовное право. Части Общая и Специальная. Одесса, 1924. С. 214-216.

[41] Пионтковский А.А. Советское уголовное право. Часть Общая. 2-е изд. М., Госполитиздат. 1928. С.302.

[42] Николаев П.М. Сущность и основания смягчения наказания по УК РФ // Российский следователь. 2007. № 16. С. 25.

[43] Кропачев А. Когда возникает право осужденного на условно-досрочное освобождение // Законность. 2008. № 2. С. 15.

[44] Зельдов С.И. Освобождение от наказания и его отбывания. М., Волтерс Клувер. 2005. С. 14.

[45] Радько Т.Н. Методологические вопросы познания функций права // Журнал российского права. 2006. № 7.     С. 19.

[46] Там же. С. 19.

[47] Извлечение из определения судебной коллегии по уголовным делам от 04.05.2005 // Судебная практика. (Приложение к Информационному Бюллетеню Управления Судебного департамента в Самарской области). 2005. № 4 (12). С. 12.

[48] Практикум по уголовному праву. Учеб. пособие / Под ред. Кругликова Л.Л. М., Норма. 1997. С. 100.

[49] Архив Промышленного районного суда г. Самары. Дело № 9-514 от 12.06.2006 г.

[50] Михайлов А. Условно-досрочное освобождение // Законность. 2005. № 10. С. 18.

[51] Чуфаровский Ю.В. Юридическая психология // Вестник гражданского права. 2007. № 7. С. 16.

[52] Уголовно-исполнительное право / Под ред. Шмарова И.В. М., Волтерс Клувер. 2007. С. 446.

[53] Извлечение из определения Судебной коллегии по уголовным делам от 22.05.2006 // Судебная практика (Приложение к Информационному Бюллетеню Управления Судебного департамента в Самарской области). 2007. №1(4). С. 8.

[54] Благов Е.В. Замечания на Общую часть проекта нового Уголовного кодекса Российской Федерации Ярославль, Изд-во ЯрГУ, 1992. С. 33.

[55] Ожегов С.И. Словарь русского языка, 16-е изд. исправлен. М.: Русский язык, 1986. С. 697.

[56] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Скуратова Ю.И., Лебедева В.М. М.: ГроссМедиа, 2007. С. 166.

[57] Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. Здравомыслова Б.Н. М.: Городец, 2007.       С. 447.

[58] Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу РФ. Т. 1. / Под ред. Панченко П.Н. Нижний Новгород: Номос, 2006. С. 187.

[59] Шмаров И.В. Предупреждение преступлений среди освобожденных от наказания. М.: Юрлитиздат, 1974.       С. 41.

[60] Филимонов В.Д. Криминологические основы уголовного права // Российский судья. 2005. № 8. С. 21.

[61] Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М.: Контракт, 2006. С. 150.

[62] Зубков А.И. Законодательство как гарант реализации цепи исправления // Преступление и наказание. 1998. № 4. С. 28.

[63] Уголовное право России. Часть особенная: учебник для вузов / Под ред. Кругликова Л.Л. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 469.

[64] Архив суда Самарского районного суда г. Самара. Дело № 3-168 от 11.09.2005 г.

[65] Антонян Ю.М. Наказание и исправление преступников // Российский следователь. 2008. № 3. С. 21.

[66] Антонин Ю.М. Указ. соч. С. 21.

[67] Тарханов И.А. Замена наказания по российскому уголовному праву. М.: Городец, 2007. С. 48.

[68] Фефелов П.А. Механизм уголовно-правовой охраны: Основные методологические проблемы // Юрист. 2008. № 4. С. 22.

[69] Завидов Б.Д. Новый подход законодателя к концепции назначения и исполнения уголовного наказания, как связанного, так и не связанного с лишением свободы // Законность. 2008. № 2. С. 28.

[70] Злобин Г.А. О методологии изучения эффективности наказания в советском уголовном праве и криминологии. М.: Юрлитиздат, 1965. С. 60.

[71] Керимов Д.А. Свобода, право и законность в социалистическом обществе. М.: Госюриздат, 1960. С. 143.

[72] Козлов В.А. Вопросы теории эффективности правовой нормы: Автореф. дис... канд. юрид. наук. Л., 1972. С. 9.

[73] Пашков А.С., Чечот Д.М. Эффективность правового регулирования и методы ее выявления // Советское государство и право. 1965. № 8. С. 3.

[74] Шикин Е.П. Основные условия эффективности применения права: Автореф. дис.. канд. юрид. наук. Свердловск, 1971. С. 5.

[75] Кудрявцев В.Н., Никитинский В.И., Самощенко И.С. Эффективность правовых норм // Российский следователь. 2007. № 11. С. 22.

[76] Баранов В.М. Указ. соч. С. 92.

[77] Шмаров И.В. Критерии и показатели эффективности наказаний // Советское государство и право. 1960. № 6. С. 27.

[78] Андрющенко М.Н. Понятие эффективности и ее философский смысл Л.: Изд-во ЛГУ, 1971. С. 45-47.

[79] Зеленевский Я. Организация трудовых коллективов. Введение в теорию организации и управления. М.: Юридическая литература, 1971. С. 122-129.

[80] Кузнецов А.П., Курылева В.Н. Эффективность уголовно-правовых норм: теоретический аспект // Российский следователь. 2007. № 20. С. 19.

[81] Кузнецов Ф.Т., Подымов П.Е., Шмаров И.В. Эффективность деятельности исправительно-трудовых учреждений. М.: Городец, 2007. С. 65.

[82] Власов А.Н. Теоретический аспект организации взаимодействия уголовно-исполнительной системы с органами внутренних дел // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2007. № 2. С. 16.

[83] Смирнов О.В. Эффективность правового регулирования организации труда на предприятии. М.: Юридическая литература, 1968. С. 20.

[84] Явич Л.С. Общая теория права. М.: Статут, 2007. С. 253.

[85] Тоболкин П.С. Понятие эффективности норм советского уголовного права // Проблемы эффективности уголовного закона. 1975. Вып. 37. С. 17.

[86] Кузнецова Н.Ф. Проблемы изучения эффективности уголовно-правовых норм и институтов. М.: Юридическая литература, 1973. С. 38-39.

[87] Сабанин С.Н. Проблемы повышения эффективности институтов освобождения от уголовной ответственности или наказания: Дис... канд. юряд. наук. Свердловск, 1981. С.52.

[88] Шмаров И.В. Критерии и показатели эффективности // Советское государство и право. 1968. № 6. С. 27.

[89] Никифоров Б.С. К вопросу об изучении эффективности уголовно-правовых мер борьбы с преступностью. М.: Юрлитиздат, 1974. С. 10.

[90] Извлечение из постановления Президиума Самарского областного суда № 0703/393 от 22. 09. 2005 // Судебная практика. (Приложение к Информационному Бюллетеню Управления Судебного департамента в Самарской области). 2006. № 1 (4). С. 12.

[91] Ковалев М.И. К вопросу об эффективности уголовного законодательства // Проблемы эффективности уголовного закона. 1975. Вып. № 37. С. 27.

[92] Плюснин А.М. Возможные направления развития организации условно-досрочного освобождения осужденных к лишению свободы в России // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2008. № 3. С. 21.

[93] Сафонов А.П. О совершенствовании института условно-досрочного освобождения М.: Юридическая литература, 1968. С. 233-235.

[94] Извлечение из приговора Отрадненского городского суда от 08.07.2003 // Судебная практика (Приложение к Информационному Бюллетеню Управления Судебного департамента в Самарской области). 2003. № 4(12). С. 6.

[95] Ценова Т.Л., Малин П.М. Реформа института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания // Российский следователь. 2005. № 1. С. 19.

[96] Филимонов О.В. Токийские правила и российская практика применения наказаний, не связанных с лишением свободы // Российская юстиция. 2003. № 2. С. 48.

[97] Мартыняхин Л.Ф. О функциях и полномочиях суда в досудебном производстве // Российский судья. 2007. № 8. С. 18.

[98] Сабитов Р.А. Предупреждение посткриминальных проступков Омск, 1986. С. 74.

[99] Игошев К.Е. Социальный контроль и профилактика преступлений. // Право и политика. 2008. № 2. С. 13; Пашкевич П.Ф. Контроль над условно осужденными и условно-досрочно освобожденными // Советское государство и право. 1975. № 10. С. 25.

[100] Андреев Н.Д., Михайлов В.И., Фаттахов С.Г. Основные понятия управления в органах внутренних дел. Уфа, 1997. С. 65.

[101] Улицкий С.Я. Указ. соч. С. 69.

[102] Сабитов Р.А. Указ. соч. - С. 41.

[103] Сабитов Р.А. Указ. соч. С. 18.

[104] Ткачевский Ю.М. Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания // Вестник МГУ. Право. 1997. № 2. С. 26.