Реферат: Юридический аспект сквернословия
ЮРИДИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СКВЕРНОСЛОВИЯ
1. СКВЕРНОСЛОВИЕ: ПОНЯТИЕ, ПРОИСХОЖДЕНИЕ
Общеизвестно, что в настоящее время в России наблюдается бурный количественный всплеск дел, связанных с покушением на честь и достоинство граждан. Сам по себе этот факт можно только приветствовать, потому что он свидетельствует о возросшем самоуважении людей, что, в свою очередь, является признаком совершенствования и зрелости общественного самосознания. Может быть, впервые в истории нашего государства личность начинает приобретать тот вес и значение, которые она уже приобрела в развитых западных странах.
Однако указанный процесс естественным образом сопровождается необходимостью более точного формулирования основных понятий, связанных с честью и достоинством личности. Опыт ведения соответствующих дел показал, что здесь много неясного и что органы правосудия нередко вынуждены произвольно толковать весь набор необходимых терминов.
Проблема эта характерна не только для России, она существует даже для такой страны, как США, где на данный вопрос уже давно обращено самое серьезное внимание. Однако именно по этой последней причине в США уже наработан значительный материал, что дает основание внимательно изучить американский опыт. В частности, в США существуют особые законы о непристойностях, которые направлены на защиту слушающего от непристойных выражений, оскорбляющих его слух и представление о чести и достоинстве.
В УК РФ есть только одна статья 131 ("Оскорбление"):
"Оскорбление, то есть умышленное унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме, наказывается исправительными работами на срок до шести месяцев, или штрафом до 100 рублей, или возложением обязанности загладить причиненный вред, или общественным порицанием, либо влечет применение мер общественного воздействия.
Оскорбление в печатном произведении или средстве массовой информации, а равно оскорбление, нанесенное лицом, ранее судимым за оскорбление, - наказывается исправительными работами на срок до двух лет, или штрафом до 3000 рублей с лишением права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью, либо без такового". [Уголовный Кодекс России, 1992, с. 75-76].
Как видим, в данной статье содержится только два термина - "оскорбление" и "неприличная форма", причем, если первый термин еще как-то объяснен, второй дан без всяких объяснений, что порождает немало вопросов. Представляется, что и само "оскорбление" определено в слишком общем виде, и вдобавок недостает еще целого ряда необходимых дефиниций.
Автор настоящей статьи не является юристом и видит свою задачу в том, чтобы помочь российским специалистам найти правильное решение их задач с помощью психо- и социо- лингвистического анализа выражений, с помощью которых обычно и совершается покушение на честь и достоинство. Значительная часть приводимых ниже примеров заимствована из статьи журналиста А. Новикова в ярославской газете "Золотое кольцо", содержащей нападки на местного политического деятеля и послужившей основанием для обращения этого последнего в суд для защиты его чести и достоинства.
Прежде всего отметим, что в США в настоящее время разработана целая система наказаний за различные вербальные проступки, т.е. за оскорбление словом. Например, телефонное хулиганство, непристойные оскорбления по телефону рассматриваются как настоящее преступление, наказываемое тюремным заключением. За сексуальное домогательство полагается штраф. Накладываются ограничения на то, что можно и чего нельзя писать, например, на майках (точнее, писать можно что угодно, но нельзя в майках с непристойными надписями разгуливать в общественном месте), на бамперах автомашин, на досках объявлений; непристойности запрещается передавать по электронной почте. Наказания в данном случае могут быть самыми различными: в одних случаях - общественное осуждение, насмешка, осуждающие взгляды, и т.д., в других случаях дело передается в суд. Слова, оскорбляющие национальную или расовую принадлежность типа рус. "жид", объявлены вне закона и могут привести к судебному преследованию как посягающие на святая святых американца - его гражданские права. Равным образом американцы имеют право возбудить судебное преследование за рассказанный непристойный анекдот, грубые комментарии в адрес чьей-то внешности или сексуального поведения, а также выпады в адрес противоположного пола. Соответствующие наказания могут быть очень суровыми.
Однако для того чтобы в процессе оценки поведения исключить возможность произвола, необходимо создать систему точных формулировок того, что нужно соблюдать и чего нельзя нарушать. Эти формулировки призваны определить, что подсудно и что неподсудно в связи с психо-социо-этно-лингвистическими обстоятельствами, т.е. учитывать общую психологию человека, его место в обществе, национальные особенности народа, к которому он принадлежит, и, наконец, его языковые особенности и личные возможности.
Прежде всего определим основные термины. Все виды словесной агрессии удобно объединить словом инвектива. Словарь русского языка 1957г. определяет инвективу как "Резкое выступление против к-л, ч-л.; оскорбительная речь; брань, выпад". Целесообразно отличать инвективу в узком смысле от инвективы в широком смысле. Ср. в статье А. Новикова: "Вас ждет хороший ошейник" - инвектива в широком смысле. "Выкидыш олигархии", "Кукушонок", "Хищник", "Выкормыш (номенклатуры)", "(Комсомольская) псина" - инвектива в узком смысле.
Инвективу в узком смысле слова можно определить как способ существования словесной агрессии, воспринимаемый в данной социальной (под)группе как резкий или табуированный. В несколько ином ракурсе инвективой можно назвать вербальное (словесное) нарушение этического табу, осуществленное некодифицированными (запрещенными) средствами.
Другие названия инвективы в узком смысле: ненормативная, некодифицированная, табуированная, непристойная, непечатная, нецензурная лексика. В настоящее время в России цензура отсутствует, но слово "нецензурный" продолжает существовать в прежнем значении: лексика запрещенная к произношению в общественном месте или к опубликованию в любом виде.
Сила эмоциональной заряженности той или иной ситуации прямо пропорциональна значимости этой ситуации для участников эмоционального общения. Естественно потому, что эффект инвективы возрастает с ростом ее оскорбительности. Эта оскорбительность может быть достигнута разнообразными способами, и один из самых распространенных - придание инвективе непристойного характера.
Понятие непристойности поддается определению с большим трудом. Особая трудность заключается здесь в том, что это понятие, во-первых, сильно менялось с течением времени, а во-вторых, носит национально-специфический характер. Филолог А.С. Аранго пишет:
"Что такое "непристойное" (у автора - "обсценное", obscene - В.Ж.)? Вероятно, это искаженное или измененное латинское слово scene, означающее "вне сцены". Следовательно, обсценное это то, что должно находиться вне сцены, иными словами вне театральных подмостков нашей жизни. "Грязное" или обсценное слово это такое, которое нарушает правила поведения на общественной сцене, такое, которое осмеливается озвучить то, что не следует видеть или слышать. Обсценность - это понятие родовое, порнография - один из его видов" [Arango, 1989, с. 9].
К сожалению, это определение мало помогает делу именно потому, что трудно определить, что может и должно находиться на "общественной сцене", а что нет. Непристойное в одну эпоху обозначалось тем же словом, что пристойное - в другую, причем и совершаемое действие, и называемый предмет и т.п. оставались теми же самыми.
Не существует ничего непристойного для всего человечества. Непристойным может быть только то, что и данной национальной культуре и в данный момент определено как непристойное.
Такой авторитетный справочник, как Британская энциклопедия, предлагает следующее определение непристойности (Obscenity):
"Это то, что оскорбляет общественное представление о приличиях".
Как видим, перед нами - типичная тавтология: непристойное это то, что непристойно. Понимая уязвимость этого определения, автор словарной статьи добавляет:
"Подобно красоте, понятие непристойности зависит от личных пристрастий, что видно из невозможности дать ей удовлетворительное определение".
Далее в словарной статье говорится, что пятьдесят стран мира подписали международное соглашение о контроле за непристойными публикациями, однако действует это соглашение без определения, что это такое. Страны-подписанты договорились, что это понятие носит национально-специфический характер.
Специально изучавший проблему А.У. Рид определяет непристойность как такой способ упоминания о некоторых телесных функциях, который вызывает в адресате шок испуга или стыда, обычно возникающий, когда мы видим, делаем или говорим что-то "грязное". Для сравнения: нормальной реакцией на простое ("пристойное") упоминание о грязи, экскрементах или телесных функциях является безразличие или отвращение. Реакция же на инвективу, все это называющую ("говно", "срать" и т.п.), выглядит как "щекочущее нервы возбуждение" (titilating thrill) [Read, 1934, c. 264]. Как видим, исследователь попытался объяснить непонятное слово "непристойность" через столь же необъяснимое понятие "грязное", но все же показал, что реакция на "непристойную" инвективу в основном - эмоциональная, по силе намного превосходящая ту, которая могла бы возникнуть от буквального понимания смысла сказанного.
Оставляя в стороне ученые споры, будем считать, что "непристойность" в газетной статье в России конца XX века - это употребление слов, которые в момент опубликования статьи большинством читателей считаются неприличными, недостойными того, чтобы быть напечатанными, хотя, возможно, и могущими быть произнесенными в определенной ситуации. В российской практике непристойность связана прежде всего с сексуальными понятиями - грубыми названиями гениталий, полового акта, половых отклонений и проч. Иногда вся эта группа слов не вполне точно называется матом, хотя мат во многих случаях там может и не фигурировать.
Непристойность - это, естественно, то, что "не пристойно", т.е. не пристало произносить в компании уважающих себя людей. В русском языке основных слов этого ряда всего несколько, но зато имеются тысячи производных от них.
В цитируемой статье А. Новикова непристойных выражений практически нет. Правда, есть одно выражение "полный писец", представляющее слишком прозрачный намек на очень грубое выражение "полный п....ц", чтобы его можно было счесть эвфемизмом (см. ниже). Думается, что перед нами непристойность.
Понятие неприличности родственно понятию непристойности, но все же отличается от него. Детальный рассказ о своих сексуальных проблемах или анекдот на сексуальную тему может не содержать ни одного табуированного слова; тогда он может рассматриваться слушателем как неприличный, но вряд ли будет непристойным. Можно, вероятно, сказать, что непристойное - всегда неприличное, но не всегда неприличное - это непристойное.
Разберем теперь понятие оскорбительности. Стоит различать два американские понятия, offensiveness и offendedness. (см. многочисленные ссылки в [Jay, 1992, 1999]). Offensiveness можно перевести как "оскорбительность" в смысле содержания в слове отрицательного или вызывающего отвращение значения. Чем оскорбительнее слово, тем сильнее оно табуируется, запрещается к употреблению. Таким образом, "оскорбительность" есть свойство самого слова, изначально присущий ему оскорбительный смысл. Русский мат в компании воспитанных людей оскорбителен сам по себе, кто бы его ни произносил или слушал.
Offendedness же есть реакция слушающего на оскорбление в его адрес, ощущение обиды или оскорбленности. Как видим, разница тут значительная, потому что объективная оскорбительность слова еще не обязательно вызывает субъективную оскорбленность: за тот же самый мат кто-то оскорбится и подаст в суд, а кто-то презрительно или равнодушно отмахнется: "Собака лает, а ветер носит". Ср. презрительную реплику: "Ты меня оскорбить не можешь! "
Кроме того, известны многочисленные случаи, когда оскорбительные клички и прозвища охотно принимались их адресатами и становились буквально терминами. Все следующие слова - бывшие обидные обзывания: импрессионисты, фовисты, санкюлоты, гезы. Определенная группа уголовников спокойно называет себя суками. А. Блок с гордостью писал: "Да, скифы - мы, да, азиаты - мы С раскосыми и жадными очами! "
Не совсем простой вопрос о, так сказать, бранном весе слов: какие слова следует считать очень оскорбительными и заслуживающими судебного разбирательства, а какие - нет. Как уже было сказано выше, понятие оскорбительности ориентировано на слушающего, поэтому ему и предстоит решить эту проблему. Юная девушка вправе оскорбиться, если в ее присутствии употребят слова типа "говно" или "жопа", а завсегдатая пивной может не задеть и самый грубый мат или наиболее грубое слово современного русского языка - "пи...". Есть социальные подгруппы, где слово "бл..." гораздо грубее, чем мат; первое считается "бранью по- черному", второе - простым мало что значащим восклицанием. В уголовном мире "Бл..!" или даже какое-нибудь другое слово женского рода типа "Швабра!", обращенное к мужчине - смертельное оскорбление, т.к. содержит намек на то, что оппонент - презираемый пассивный гомосексуалист.
В американской практике существует список наиболее грубых слов, подлежащих полному и абсолютному запрещению. Сообщая о выходе соответствующего постановления, газеты отказались процитировать эти слова, настолько резко они воспринимались.
Возможно, что такой список может сыграть и отрицательную роль, потому что заранее как бы извиняет слова, в него не включенные, но которые в определенной ситуации могут звучать исключительно грубо ("Козел!"). Ср. также цитату из статьи А. Новикова: "(Имя оппонента) - странный политический сперматозоид с головкой Наполеона, усиками Джугашвили и бегающим взглядом провинциального комсомольского работника".
Чем оскорбление отличается от обиды? В словаре Даля читаем:
ОБИДА. Всякая неправда, тому, кто должен переносить ее; все, что оскорбляет, бесчестит и порицает, причиняет боль, убыток или поношенье. Кривосуд; брань, побои; насмешка, дурной отзыв о ком; лишение кого достояния, имущества, барышей.
В словаре русского языка 1957 г.:
ОБИДА. Несправедливость, несправедливый поступок, поведение по отношению к к-л., незаслуженное оскорбление.
В Толковом словаре The American Heritage Dictionary of the English Language (1970):
ОБИДА. 1) Процесс нанесения обиды или вызывание гнева, негодования неудовольствия и т.п. 2) а. Любое нарушение или несоблюдение морального или общественного правила; проступок, грех; б. нарушение закона; преступление.
Как видим, эти определения весьма широки и, главное, не помогают отличить обиду от оскорбления, которые в русских источниках звучат почти синонимично. Однако в юридическом смысле разница очевидна: оскорбление может быть подсудно, но одной обиды как основания для рассмотрения дела в судебном порядке недостаточно. Обидеться можно на любой намек -например, А. Новиков пишет о своем оппоненте: "Человек (...) в идейном отношении совершенно неадекватный". Перед нами выпад, инвектива в общем смысле, вполне допустимая в любом тексте, хотя ее объект может испытать серьезную обиду. Другие же цитаты из той же статьи типа "Вас ждет хороший ошейник" или "Идите в будку, Сергей Алексеевич!" - тоже инвективы и тоже в широком смысле, потому что не содержат ни одного грубого слова, но они не просто обидны, но уже и оскорбительны, так как автор фактически называет автора собакой, хотя и в слегка завуалированной форме.
В этом же ряду выпадов А. Новикова - инвектива в узком смысле: "В. - это комсомольская псина, почувствовавшая в себе волю к власти". Здесь обзывание собакой предстает в "чистом" виде.
Таким образом, можно определить обиду как поношение в любой форме, тогда как обида в оскорбительной форме с применением нецензурной или просто грубой лексики или с очевидным намеком на нее превращает обиду в оскорбление.
Выше уже упоминался термин "табуированность" - от слова "табу" - древний запрет. Табуированность - синоним запрещенности. Табуированное слово - слово, запрещенное к употреблению в общественном месте. Чаще всего под ним понимается грубое, вульгарное слово типа матерного, но в обществе, как правило, табуируются целые темы. Ср. пословицу "В доме повешенного не говорят о веревке", т.е. запрещается говорить о каких-то вещах, которые могут вызвать слишком бурную реакцию окружающих (смерть или тяжелая болезнь близких, интимные отношения, венерические болезни и проч.). Разумеется, иногда такое табу приходится нарушать, но каждый раз это нарушение диктуется чрезвычайными обстоятельствами.
Очень важно, что понятие табуированности ориентировано на говорящего: говорящий сам решает, следовать ли запрещению на употребление этого слова, можно или нельзя в этом конкретном случае нарушить табу. Вся ответственность, таким образом, ложится здесь на автора высказывания.
В отличие от табуированности, понятие непристойности ориентировано на слушающего: здесь уже реципиент решает, пристойно или непристойно то, что он сейчас услышал. Матерная брань может не восприниматься как непристойная в пивном баре и безусловно вызовет возмущение на свадебной церемонии.
На юридическом уровне необходимо различать следующие понятия:
1) Проклятие: "Чтоб ты сдох!"
2) Оскорбительное упоминание священных понятий, богохульство. Здесь полезно различать настоящее богохульство, когда человек сознательно оскорбляет чувства верующих, и то, что можно назвать профанизмом - это когда говорящий превращает сакральное (священное) понятие в профанное, земное, обыденное, когда он просто снижает возвышенное понятие. Большинство современных матерных выражений исторически восходит к древним священным формулам, но теперь их происхождение прочно забыто, так что исторически перед нами - явное богохульство, но ни один матерщинник об этом не подозревает, так что мат надо считать профанизмом. Здесь нет оскорбления верующего, но есть оскорбление общественного вкуса, явная непристойность. Прямые богохульства, сегодня осознаваемые как таковые, для русской культуры не характерны.
В эту же группу можно отнести малоосмысленную брань, на сегодняшний день не имеющую к религии отношения, часто имеющую сексуальное происхождение: "Бл..!", "Иди на х..!" Такая брань может не быть обращена на конкретного человека и просто присутствовать в речи в качестве эмоционального усилителя ("Я туда, на х.., не пойду"). Она безусловно может рассматриваться как оскорбительная, если звучит в присутствии человека, которому это неприятно. В письменном виде она производит еще более резкое впечатление, ибо даже называется иногда "непечатной", т.е. неприемлемой в печатном виде.
Для судебных органов важно знать, что в основном, когда в западных странах разрабатывались первые законы по борьбе со сквернословием, под этим последним имелись в виду прежде всего богохульства. Именно за хулу на Бога в Средние века протыкали языки раскаленным шомполом, выставляли у позорного столба и другие. Так что сегодня, по существу, законы, принятые против богохульства, действуют против употребления слов из совсем других сфер: это скатологизмы ("Говно!"), зоологизмы ("Козел!"), сексуальная брань (мат) и т.п. Как к этому относиться? С одной стороны, налицо явный анахронизм. Однако, с другой стороны, перед нами простая замена одной сферы жизни общества на другую при, по существу, полном сохранении "взрывчатой силы" выражения. Если сегодня отношение к небогохульной ругани такое же, как когда-то к богохульной, то ограничения, накладываемые на нее в виде морального осуждения или статей УК, могут сохраняться в том же объеме.
3) Эвфемизм: это когда, желая назвать какой-то предмет или действие, человек стремится избежать непристойного названия и подбирает что-то не такое грубое. Противоположное намерение осуществляется с помощью так называемого дисфемизма. "Ягодицы" - это нейтральный или медицинский термин, "попа" - слово детского языка, "пятая точка" - эвфемизм, "жопа" - дисфемизм. "Умер" - нейтрально, "ушел от нас" - эвфемизм, "откинул копыта" - дисфемизм.
Юристам совершенно необходимо различать понятия непристойности и вульгаризма. Те же слова "говно" или "жопа" могут употребляться в любом из этих смыслов. "Чтоб я из-за такого говна, как ты, расстраивался!" или "Жопа ты после этого!" - оскорбительные непристойности, но те же слова в выражении "Я наступил на коровье говно!" или "Тут на лавке вода пролита, не замочи жопу-то!" - вульгаризмы. Вульгаризм - грубое название предмета или действия, не преследующее никакой агрессивной цели. Говорящий в принципе может даже не знать никакого другого слова для названия некоего предмета, а может просто не придавать выбору слова большого значения. "Брюхо" - нормальное слово для обозначения части тела лошади. Если же оно обращено к человеку, то может расцениваться как вульгаризм, если сказано относительно доброжелательным тоном ("Голодное брюхо к ученью глухо"), или как оскорбление ("Ишь, брюхо какое наел!"). Оскорбительность в последнем случае достигается тем, что человеческая часть тела воспринимается как часть тела животного, и, таким образом, сам обладатель этой части тела приравнивается к животному.
Безусловная непристойность - уподобление человека какому-нибудь животному, обычно отрицательно воспринимаемому. "Орел!", "Голубка моя!", "Кисонька!" - ласковые и доброжелательные обращения (конечно, если они не произносятся ироническим тоном). "Пес!", "Сука!", "Корова!", "Жеребец! " - оскорбления.
4) Существует еще жаргон, который может быть очень эмоциональным и выразительным, но вряд ли делом подсудным. Прежде всего, речь здесь идет о профессиональном жаргоне ("Лабух"), в том числе воровском.
5) Наконец, стоит назвать оскорбительные ксенофобские прозвища и клички, т.е. брань, оскорбляющую чужую нацию. В русскоязычной практике это прежде всего "жид", "чурка", "черный", "армяшка" и другие. В наше время обострившихся межнациональных конфликтов именно эта группа оскорблений заслуживает самого пристального внимания юристов как разжигающая межнациональную рознь.
В юридической практике полезно учитывать, что часть оскорблений может время от времени использоваться в прямо противоположном смысле, как выражение восхищения или дружеского расположения: "Как он, собака, хорошо танцует!", "Что-то тебя, ебаный-в-рот, давно не было видно!" Отличить такое употребление от брани довольно легко: для него характерна особая дружественная интонация и практически обязательная улыбка; без двух этих последних слушающий вправе рассматривать эти слова как обидные.
Равным образом имеет смысл при определении степени вины говорящего учитывать, кто и в адрес кого эти слова произносит. Непристойности из уст пожилой женщины воспринимаются обществом гораздо острее, чем исходящие от нетрезвого парня; верно и обратное: оскорбления одним парнем другого совсем не то, что оскорбление парнем беспомощного инвалида.
В настоящее время очень многие грубые русские слова, еще недавно считавшиеся "непечатными", "вышли в печать", но часть не печатается ни под каким видом, даже при передаче речи уголовников. На сегодняшний день самое непристойное слово русского языка - "п...а". Производные типа "сп...ить", "пи..ец", "надавать пи....ей" и т.п. ощущаются как гораздо более мягкие. Слова "говно" и "жопа" уже практически получили "права гражданства" и не вызывают такого возмущения, как еще совсем недавно. Ср. появившийся ряд лет тому назад в "Литературной газете" юмористический рассказ, где человек, которого его сослуживец обозвал "хитрожопым коммунистом", пожаловался в товарищеский суд; суд решил, что "коммунист" - это оскорбление, т.к. жалобщик никогда не состоял в Коммунистической партии, а "хитрожопый" - простая констатация реального факта.
В то же время ряд не столько грубых, сколько "неприличных" слов приобрел полные права гражданства в связи с резкими изменениями в жизни российского общества, нашествием СПИДа, широчайшим распространением венерических заболеваний, половым воспитанием в школе и т.п. Это, например, "презерватив", "импотенция", "соитие" и другие. Совсем недавно соответствующие темы разговора безоговорочно табуировались за пределами кабинета врача. Сегодня все эти слова допускаются практически в любой компании и неприличными считаться уже не могут.
В США, в отличие от России, свободно произносится и печатается гораздо больше слов, многими американцами считающихся непристойными и оскорбительными для слуха. Однако учителю, который с самыми достохвальными целями попробует объяснить ученикам слова типа fuck или motherfucker, грозит увольнение. Правда, если дело дойдет до суда, его, судя по прецедентам, оправдают. Простое же употребление американским школьным учителем грубого слова в процессе преподавания, в разговоре с учениками и прочее вызвало бы единодушное осуждение общественности. По мнению американского общества, речь учителя должна служить примером для учеников.
Данная статья, естественно, не может претендовать на полноту освещения вопроса. Автор надеется, однако, что она послужит основанием для дальнейшего анализа и уточнения терминологии.
Мат в русском языке связан с половыми органами и половым актом (основных матерных слов три, все остальные - производные от них). Кстати, интересный вопрос: почему слова, обозначающие половые органы, на латыни не являются матерщиной?..
Современные исследователи опровергают бытующее в русском народе ненаучное представление о том, что мат были заимствован русскими из татарского языка во время татаро-монгольского ига. Предлагаются различные варианты этимологии основных словообразовательных корней матерных слов, однако все они, как правило, восходят к индоевропейским или праславянским основам.
2. ПРИМЕНЕНИЕ МАТА В ОБЩЕСТВЕ
Для чего применяется мат
Специалисты выделяют следующие функции употребления мата в речи:
• повышение эмоциональности речи;
• снятие психологического напряжения (эмоциональная разрядка);
• оскорбление, унижение адресата речи;
• демонстрация агрессии;
• демонстрация отсутствия страха;
• демонстрация раскованности, независимости говорящего;
• демонстрация пренебрежительного отношения к системе запретов;
• демонстрация принадлежности говорящего к "своим";
Загибы Петра Великого
Легенда приписывает "создание" так называемых "матерных загибов" Петру Первому. Число слов в них колеблется от 30 до 331. "Загиб" предполагал употребление определенного количества матерных слов и выражений, которые должны были быть построены определенным образом. Искусство "загиба" предполагало, что не "соленость" должна была определять оскорбительность и язвительность "загиба", а юмор - чем смешнее, тем оскорбительнее! Произносился "загиб" на едином выдохе, поэтому, овладев "малым", не все были способны овладеть "большим загибом". Кроме того, при наличии строго определенного количества матерных слов и выражений конструкция "загиба" не должна была повторяться. Считается, что "матерные загибы" были больше "искусством", нежели бранью…
Художник Юрий Анненков в своих воспоманиниях "Дневник моих встреч. Цикл трагедий" писал о Есенине: "Виртуозной скороговоркой Есенин выругивал без запинок "Малый матерный загиб" Петра Великого (37 слов), с его диковинным "ежом косматым, против шерсти волосатым", и "Большой загиб", остоящий из двухсот шестидесяти слов. Малый загиб я, кажется, могу еще восстановить. Большой загиб, кроме Есенина, знал только мой друг, "советский граф", и специалист по Петру Великому, Алексей Толстой".
Существует легенда, что "большой загиб" назубок знал русский писатель Юрий Нагибин и один раз отпугнул оным в Нью-Йорке напавшего на него с ножом негра. Видимо, крепко сказанный русский мат дошел и до сердца негра…
"Канонического" печатного текста "загибов" не существует. Они "живут" своей жизнью в бесконечном количестве устных вариантов…
Тест на "матерщинность"
Знаете, как проще всего узнать, является ли человек матерщинником? Нужно создать для него стрессовую ситуацию (например, напугать). Первое слово, которое произнесет испытуемый, покажет, сквернослов он или нет (осторожно: применяя этот метод, можете услышать о себе много "лестного"!). У матерщинника мат присутствует не только во внешней речи, но и во внутренней (т.е. думает он на "матерном" языке). Кстати, полностью избавиться от мата матерщиннику очень трудно, если вообще возможно: мат из внешней речи переходит во внутреннюю. Об этом писал в своих воспоминаниях наш знаменитый хирург-кардиолог Николай Амосов, который в молодости освоив мат, потом с переменным успехом пытался бороться с этим.
Мат и Интернет
Среди пользователей Интернета распространена замена некоторых букв в матерных словах специальными символами, например, *!@#$%^&. На многочисленных интернет-форумах за приличным поведением посетителей призваны следить модераторы. Мат в гостевых книгах сайтов, как авгиевы конюшни, вычищают веб-мастера. Борьба с матом в Интернете идет полным ходом, но тем не менее, многие сайты Рунета замусорены матом.
Как борется с матом закон
Ст. 130 "Оскорбление" УК РФ гласит:
"1. Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме, - наказывается штрафом в размере до ста минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца, либо обязательными работами на срок до ста двадцати часов, либо исправительными работами на срок до шести месяцев.
2. Оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, - наказывается штрафом в размере до двухсот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух месяцев, либо обязательными работами на срок до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года".
Ст. 20, ч. 1 "Кодекса РФ об административных правонарушениях" предусматривает следующее наказание за нецензурную брань в общественных местах: штраф в размере от пяти до пятнадцати минимальных размеров оплаты труда или административный арест на срок до пятнадцати суток.
3. СКВЕРНОСЛОВИЕ С ДУХОВНОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ
Грехи языка — одни из самых труднопреодолимых, и потому так часто появляется соблазн посчитать их незначительными, как-то оправдать, "не заметить". К сквернословию, особенно в последнее время, так привыкли, что многие его действительно не замечают и удивляются, что слова эти все еще являются нецензурными. Слово... Звук, живущий доли секунды и пропадающий в пространстве. Где он? Пойди, поищи эти звуковые волны. Слово... Почти нематериальное явление. Кажется, и говорить-то не о чём. Но слово — то, что уподобляет человека его Создателю. Самого Спасителя мы называем Божественным Словом. Творческим словом Господь создал из небытия наш прекрасный мир, "космос", как называли его греки. Это значит "красота". Но и человеческое слово обладает творческой силой и воздействует на окружающую нас действительность. Слова, которые мы произносим и слышим, формируют наше сознание, нашу личность. А наши сознательные действия оказывают влияние на ту среду, в которой мы живем. Наше слово может содействовать Божьему замыслу о мире и о человеке, а может и противоречить ему.
Церковь всегда призывала своих чад быть внимательными к словам и особенно предостерегала от греха сквернословия. Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе... (Еф. 4, 29), — учит апостол (Павел). А блуд и всякая нечистота... не должны даже именоваться у вес (Еф. 5, 3), — настаивает он. Неслучайно Апостол называет эти слова гнилыми.
Святые отцы говорят, что блудные грехи смердят. Сквернословие же, или так называемый мат, по своей тематике относится к блуду. И смердит. Хотя не все это ощущают — придышались. И что удивительно, запах только что съеденной котлеты сразу же стараются приглушить жевательной резинкой, поту с помощью какого-то снадобья из баллончика вообще перекрыли дорогу наружу, чтобы как-нибудь не "запахнуть" на людях, туалетную бумагу стали делать с фруктовыми отдушками, а духовного зловония от матерщины совершенно не чувствуют. И даже женщины.
Есть такое тропическое растение — скопелия. Его цветы — само совершенство формы и цвета. Но невероятно! От палево-оранжевых светящихся лепестков исходит запах гниющего разлагающегося мяса. Когда из прекрасных женских уст вылетает матерная брань, я всегда вспоминаю оранжерею, нежные восковые лепестки и страшное зловоние над ними. И опять недоумеваю, зачем было укладывать в модную прическу волосы, подбирать фасон и расцветку костюма, подправлять какие-то изъяны на лице, чтобы потом оттолкнуть от себя ураганом грязных слов? Речь наиболее ярко обнаруживает нас, позволяет окружающим увидеть наше истинное лицо. "Заговори, чтобы я увидел тебя", — это изречение принадлежит Сократу, мудрейшему из древних греков. Женщина с грубой лексикой может выглядеть привлекательно, только когда она молчит — как цветок скопелии за стеклом.
Обыденность и распространенность этого греха почти "узаконила" его. И мало кто из матерщинников задумывается, какая беда для общества и для каждого из нас заложена в матерной брани. Мистические корни этого явления уходят в глубокую языческую древность. Люди дохристианской эпохи, чтобы оградить свою жизнь от злобных нападок демонического мира, вступали с ним в контакт. Этот контакт мог быть двояким. Демона либо ублажали, превознося его и принося ему жертвы, либо пугали его. Так вот, пугали демона именно скверной бранью, демонстрацией своего непотребства. Подобное можно наблюдать в начале драки, когда противники, делая свирепые гримасы, кричат друг другу о своей жестокости, о своей гневливой невменяемости, о готовности позволить себе то или иное гнусное поведение. То есть каждый из них пытается придать себе в глазах другого как можно больше скверности. Для страха или от страха. Но и призывали демона теми же словами, демонстрируя свою одержимость, свою готовность к общению с ним.
Таким образом, мат являлся средством "связи" с демоническими силами. Таковым он и остается. Его относят к инфернальной, то есть демонической, адской лексике. Через скверные слова человек сам отдает себя в руки беса, становится одержимым. Некоторые, наверное, знают, что избавиться от привычки матерной брани труднее, чем от курения. Годы и годы люди приходят с этим грехом на исповедь, пока, наконец, не освободятся от него.
В медицинской практике известно следующее явление: парализованный человек, у которого полностью отсутствует речь, не в силах выговорить ни "да", ни "нет", но может, тем не менее, совершенно свободно произносить целые выражения, состоящие из непечатной брани. Явление необычное, но встречающееся. Мне самому дважды доводилось сталкиваться с подобным, и вот каким образом.
Некоторое время назад мы с семьей снимали дом в деревне. Нашим соседом через улицу был парализованный мужчина. Почти недвижимый, он мог лишь слегка шевелить одной рукой. Каждый день родственники выносили его на деревенскую улицу, и, подложив дощечку, укладывали на зеленой лужайке перед воротами или усаживали, прислонив к дереву. Что ж, дома, в четырех стенах, больному, конечно, было скучно... Как-то раз, стоя возле своей калитки, я вдруг услышал громкую брань. Через несколько секунд она повторилась. Потом еще. Это было странно, так как местные жители вслух, громко, да еще рядом с духовным лицом не "выражались". Я оглянулся. Улица была пуста. Только больной сосед лежал на своей дощечке, выражение его лица было, как всегда, неопределенным. "Но ведь не послышалось же мне? От кого могла исходить эта брань?" — подумал я. Тут из калитки вышла жена. Она и объяснила, что паралитик часто произносит эту непристойную фразу. Причем только ее. Зато четко и внятно, как здоровый. Произносит с различными интонациями. Этой фразой он выражает просьбу, гнев, недовольство, жалобу. Ею же здоровается с проходящими и сообщает им о самочувствии. Когда ему что-нибудь нужно, он повторяет ее, не переставая, кричит, пока не услышат в доме. Позже мне не раз пришлось в этом убедиться.
Второй раз с похожим случаем я столкнулся также в сельской местности. Мне необходимо было узнать один адрес, и, чтобы навести справки, я постучал в дверь первого попавшегося дома. Изнутри послышался какой-то звук, и я, знакомый с деревенскими обычаями, без лишних церемоний переступил порог застекленной терраски. Немедленно раздалась громкая брань. Я оглянулся и, увидев человека, сидевшего в глубоком старом кресле в углу терраски, сделал шаг в его сторону, желая объяснить, что я не вор. Но тот опять выкрикнул непристойное выражение, причем несколько раз подряд. При этом интонации его голоса вовсе не соответствовали словам. Было впечатление, что мужчина кого-то зовет. Долго раздумывать на эту тему мне не пришлось, так как на терраску вышла хозяйка. Она поздоровалась и сразу же принялась извиняться за мужнину брань: "Вы нас простите. Так уж вышло, что у него после инсульта вся речь отнялась, а эти слова остались. И теперь он только и может, что ругаться... Уж как мы измучились! И перед соседями стыдно..."
Странность такого явления говорит о многом. Получается, что так называемый мат "проходит" по совершенно иным нервным цепочкам, чем остальная речь. Не бес ли, используя греховный навык человека, оказывает ему такое "благодеяние", демонстрируя тем самым свою власть над частично омертвевшим телом? Что же будет после смерти? Власть демона станет полной и окончательной.
Одну девушку, после воцерковления, очень интересовала судьба ее умершей бабушки. Дело в том, что бабушка была верующей: ходила в церковь, молилась, постилась, и девушка была убеждена в том, что ее благочестивая бабушка находится в раю. Но ей хотелось удостовериться в существовании рая, поэтому девушка молилась и просила Господа как-то открыть ей, как там ее бабушка? Однажды бабушка приснилась ей и сказала, что находится в аду, потому что при жизни, хотя и ходила в церковь, молилась и постилась, но часто ругалась скверными словами.
Незавидна судьба сквернослова, и Церковь предупреждает, что злоречивые... Царства Божия не наследуют (1 Кор. 6, 10). ...От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься, — говорит Спаситель (Мф. 12, 37).
Святитель Григорий Двоеслов рассказывал историю, случившуюся в Риме.
"В нашем городе один человек, всем известный, имел сына лет пяти, которого очень любил и воспитывал без всякой строгости. Мальчик, которого все ублажали, привык произносить скверные бранные слова, и какая бы мысль ни приходила ему в голову, дн тотчас же начинал по привычке злословить, бранил не только людей, но, случалось, дерзал хулить и, страшно сказать, Самого Бога, произнося хулы на святые предметы. А отец не запрещал ему говорить те хульные скверные слова. Во время моровой язвы, бывшей у нас за три года пред сим, мальчик тот разболелся к смерти, и когда отец держал его у себя на коленях, то, по рассказам лиц, которые там находились сами, пришли нечистые бесы взять окаянную душу мальчика. Мальчик, увидев их, затрепетал, закрыл глаза и стал кричать: "Батюшка, отыми меня от них! Отыми!" и со страшным криком спрятал свое лицо за пазуху своего отца, стараясь как бы укрыть себя. Отец, глядя на малютку, как он трепетал, спросил: "Что ты видишь?" Мальчик отвечал: "Пришли черные люди, хотят меня взять..." — и, сказав сие, стал произносить скверные и богохульные речи, к которым привык, — и тут же умер".
Сквернослов не только свою душу отдает во власть бесов, но влияет и на состояние души окружающих его людей и даже на их здоровье. Всякое слово несет в себе информацию, которая воздействует на наше сознание, формирует и изменяет его. В лучшую ли сторону преобразует его скверная брань? Однажды услышанное слово живет в нас до конца жизни. Анестезиологи рассказывают, что под наркозом, когда ослабевает воля, человек никогда не употреблявший скверных слов, случается, скажет что-либо из когда-то услышанной брани.Как уже было сказано, брань деструктивна и в отношении нашего здоровья. Произнесенное или услышанное бранное слово оказывает на нас действие, сопоставимое с легким сотрясением мозга. У писателя Фазиля Искандера упоминается случай, когда здоровый и сильный мужчина, услышав матерную брань, бледнеет и падает в обморок. "Не могу привыкнуть",— смущенно говорит он.
Один мой приятель, молодой человек, по своему воспитанию, относился к матерщине | неприязненно, но не замечал за собой какой-нибудь особенной реакции на нее. Когда же он стал ходить в церковь, молиться, исповедоваться и причащаться, то изменилась и его реакция на скверные слова. Как-то раз, Великим постом, он пошел в баню. Для него, как и для многих русских людей, баня всегда была большим удовольствием. Но в тот раз ему не повезло: рядом с ним двое незнакомцев горячо что-то обсуждали и беспрестанно сквернословили. Не ссорились, а так, походя, пересыпали свою речь матерными словами. Сначала молодой человек почувствовал себя неуютно, потом его стало слегка подташнивать, а потом, как рассказывал, он почти потерял сознание. Перед глазами у него все поплыло, и он чуть не "грохнулся" на каменный пол. Понятно, ведь с церковной жизнью у него изменилось и окружение. Сквернословия рядом с собой он давно не слышал, потому его организм так и откликнулся на грязные слова — тошнотой и головокружением. Неприятное впечатление было настолько сильным, что от удовольствия попариться ему на некоторое время пришлось отказаться.
Разрушая юношескую стыдливость и возбуждая нечистые пожелания, сквернословие мостит дорогу к разврату. Целомудрие и чистота не смогут ужиться со скверными словами. Дети, не довольствуясь отвлеченными звуками, обязательно будут стремиться узнать значение услышанного. Растление малых сих будет лежать на совести сквернослова. Горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф. 18,7), — предостерегает Спаситель.
Сквернословие заглушает, притупляет чувство стыда не только у детей, но и у взрослых. Стыдливость же, как говорит святитель Иоанн Златоуст, "Бог вложил в природу нашу", чтобы она предохраняла нас от греха. Ту же мысль находим и у святителя Григория Нисского: "Великим и сильным оружием к избежанию греха служит обыкновенно хранящийся в людях стыд, для того, думаю, и вложенный в нас Богом, чтобы такое расположение души производило в нас отвращение от худшего". По мнению святителя Димитрия Ростовского "наибольший стыд происходит от обнажения наготы телесной". Матерная брань, символизируя такое обнажение, заставляет преодолеть этот наивысший градус стыда, разрушая защитную стену стыдливости и подвергая человека в бесстыдство. Ведь "предварение стыда есть бесстыдство" (святитель Григорий Богослов). Там же, где бесстыдство — нет Бога.
Неустойчив, хрупок мир в семье сквернослова. Брань возбуждает и раздражает человека. Но самое большое несчастье в такой семье — это судьбы детей. Дети, слыша грязную речь, сами приучаются сквернословить. Умственное развитие таких детей заторможено. Чем раньше внимание ребенка обратится к половой сфере, тем более в таком низменном и примитивном отображении, тем медленнее будет идти его духовное и умственное развитие. Есть наблюдение, что у таких детей замедляется и рост, и в итоге они не "дотягивают" до заложенного в них природой.
Те родители, которые не стесняются в выражениях, должны помнить, что сквернословие, уничтожая в ребенке чувство стыда, является мостиком к последующим преступлениям. Ведь изгоняя из дома стыд, эти родители изгоняют и лучшего воспитателя. "Ибо стыд часто больше страха обучал избегать дел несообразных" (святитель Григорий Нисский). Пусть они не ищут потом виноватых, в случае несчастья с сыном или дочерью, — они сами запланировали его.
В воспоминаниях преподобномученика архимандрита Кронида (Любимова) описан следующий случай:
"Лет двадцать назад, когда я был еще в обители преподобного Сергия, пришел помолиться преподобному Сергию, угоднику Божию, крестьянин Иаков, прихожанин храма той местности, где я родился, и зашел ко мне. Видя необыкновенную грусть на лице его, я спросил о причине его грусти, и он поведал мне следующее: "У меня есть сын, младенец лет шести, который привык к такому ужасному пороку срамословия и ругани матерным словом, от которой даже я, мужчина, прихожу в смущение и ужас. Пробовал, Выло, наказывать, после наказания бросал в подпол, но все это не помогает, мой сын хуже озлобляется и с таким ожесточением произносит ругань, что даже чернеет в лице, и тогда страшно бывает смотреть на него". Ясно, что к душе малютки приразился дьявол и понуждает его к сквернословию. Я спросил отца, откуда же малютка мог научиться такому ужасному сквернословию? Тогда крестьянин сознался, что причина сего — он сам. "Я, — сказал он, — имею эту привычку сквернословия, когда бываю в нетрезвом виде. Вот о сем-то я больше всего и скорблю, что сам насеял эти погибельные плевелы в душе невинного ребенка". Видя его смущение душевное и слезы, жаль мне было от всей души сего страдальца, но помочь ему в горе я ничем не мог, кроме искреннего сердечного слова утешения. И вместе с тем посоветовал ему всю скорбь души своей излить пред мощами преподобного Сергия и, как живому, поведать тому печаль своего сердца, и просить его дивной помощи себе и страждущему погибельным недугом малютке. Через год после сего свидания с Иаковом я виделся с ним на родине и спросил о малютке. Слезы обильной струей потекли из очей Иакова при вопросе о сыне. Успокоившись, он сказал мне: "Дивен Бог во святых Своих. Молитвами и предстательством преподобного Сергия малютка мой за последнее время совсем перестал сквернословить, да и сам я теперь, благодарение Богу, водки уже не пью"".
Нередко люди, подверженные греху сквернословия, чтобы как-то оправдать себя в глазах окружающих, говорят, что к сквернословию их вынуждает среда, или, что они не получили в детстве правильного воспитания. Приведу такой пример. У нас на приходе работала одна женщина, помогала готовить. Она всегда приводила с собой маленькую внучку. Приготовит обед, накормит всех, потом уберет посуду, помоет полы, а домой не идет. Все ищет, что бы еще сделать? Ей, бывало, говорят: "Да иди ты домой. Не мучай ребенка". А она улыбается виновато, а домой все равно не идет. Сама-то она не жаловалась, а знакомые потом рассказали, что дома у нее — настоящий ад. Все ее близкие: муж, сын и дочь — постоянно пьют. Каждый день в квартире — пьяные компании, крики, скандалы и, конечно, все матом. Внучка ее, можно сказать, зачата, родилась и растет среди постоянной матерщины. Для малышки отказаться от матерных слов, все равно, как от части себя. От руки, или ноги, или от собственной кожи. Всего-то один или два раза в неделю бабушка приводила ее в церковь. Но через какое-то время девочка не только перестала произносить грязные слова, но и других детишек, не сдерживавших свой язык на церковном дворе (речь, конечно, не о мате, а просто о грубых словах), останавливала: "Нельзя так говорить, ты ведь причащаешься". Малышка сделала свой выбор, хотя она живет все в той же тяжелой атмосфере.
Раньше матерную брань называли еще "солдатскими" словами, потому что сквернословие было большей частью распространено в солдатской среде. Между людьми, на двадцать пять лет оторванными от семей, общения с близкими, привычной крестьянской работы, родных мест — людьми, отчаявшимися в своем будущем. Позже язва сквернословия поразила и рабочую среду, сформировавшуюся почти в таких же отчаянных обстоятельствах: без семей, вне привычных отношений — люди жили сегодняшним днем. Все это были люди, с точки зрения основного населения, "несчастненькие", попавшие в тяжелые обстоятельства. Их жалели, но тех, кто перенимал их дурные привычки, осуждали.
Наверное, это в советское время появился тип начальника-"демократа", демонстрирующего свою "близость" к народу через употребление крепких слов. Появилось даже выражение: "сказать крепко, по-русски". Хорошо бы знать, что матерные слова в большинстве своем — отнюдь не русского происхождения. Русский же человек, хотя бы в своих идеалах, всегда отличался целомудрием. Эти целомудрие и стыдливость отразились в национальной одежде и быте, удивлявшем иностранцев строгостью и чистотой нравов. При благочестивых царях Михаиле Федоровиче и Алексие Михайловиче за сквернословие полагалось телесное наказание. По рынкам и площадям ходили переодетые чиновники, хватали матерщинников и тут же, на месте, чтобы другим неповадно было, наказывали их розгами.
Удивительно, что сегодня многие образованные люди считают нормальным невзначай этак "тонко интеллигентно" выругаться, возможно, желая подчеркнуть таким образом "широту" своих взглядов. Так и просится на язык Достоевский: "Широк русский человек, хорошо бы сузить". А между тем на них лежит огромная ответственность. В России к образованным людям всегда относились с уважением. Образованный человек именовался личным почетным гражданином. Университетское образование приравнивалось к офицерскому званию и позволяло обладателю пользоваться правами личного дворянства. Знание почиталось. Глядя на образованного человека, простые люди как бы говорили себе: "Мы по темноте своей можем впасть во многие грехи и ошибки, но он-то знает, где свет, он человек грамотный".
Образование помогает человеку воссоздать в себе образ Божий. Именно понятие воссоздания образа Божия и отражает слово "образование". Поэтому грязная ругань из уст интеллигента особенно недопустима! От всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк. 12,48).
Кто-то может сказать, что для них сквернословие не сознательная брань, что грязные слова они произносят механически, не вникая " их смысл. Появилась даже некая "мягкая" форма сквернословия, когда матерные слова заменяются другими, но находятся во фразе на привычных местах. Некоторые даже спрашивают, допустима ли такая замена? (Хорошо еще, если спрашивают, а не утверждают.) Мне сразу вспоминается вопрос Любочки из "Пошехонской старины" Салтыкова-Щедрина: "Маменька, под какое декольте шею мыть? Под большое или под малое?" Шею нужно мыть, чтобы она была чистой, а от сквернословия в любой форме следует отказаться совсем и окончательно. Мы не можем отнести слова-"заменители" к обычным словам-паразитам, засоряющим речь. Разве что, — приравняв их к энцефалитным клещам. Ведь сущность сказанного проглядывает и сквозь завесу. Так никого не оставляет в неведении "пищалка", прикрывающая теле- и радио-матерщину.
"Народ" по-славянски — "язык". Язык народа — это то, что создает и объединяет народ. И характеризует его. Немецкий философ и лингвист В. Гумбольдт ставил формирование и развитие национального характера, культуры и быта в прямую зависимость от языка народа. Язык, несомненно, оказывает влияние и на исторический путь народа. Так можем ли мы столь легкомысленно с ним обращаться?
Древние демонические культы Ближнего Востока, от которых мы унаследовали большинство матерных слов, использовали их в ритуальных действиях, сопровождавших человеческие жертвоприношения. И как раньше таким образом призывали демонов, так и сегодня человек, произносящий эти слова, призывает на свою голову беса. Вопрос о допустимости мата — это вопрос веры. Для православного человека достаточно сознания того, что Господь не любит этих скверных слов. Примером тому можно привести одно из посмертных чудес святого праведного Симеона Верхотурского, случай, вошедший в его жития.
"В 1711 году, в апреле месяце, один монастырский старец, по имени Иаков, внимательно слушал Божественную литургию и старался отрешиться мыслию от всего земного. Тихо стоял он в молитвенном умилении. Вдруг, при возгласе: "Со страхом Божиим и верою Приступите", он упал ниц и лежал долгое время без чувств. Когда же он пришел в себя, то рассказал следующее:
При взгляде на образ Пресвятой Богородицы, именуемый "Одигитрия", его вдруг объял страх. Что с ним дальше было — он не помнит, лишь помнит одно, как предстал пред ним праведный Симеон и, прикоснувшись к нему, сказал: "Встань, пойди и объяви всем, чтобы воздерживались от сквернословия и от слов бранных, иначе Господь пошлет на людей и на скот их голод и мор. Пусть все усердно молятся Господу, Его Пречистой Матери и всем святым, пусть весь народ отслужит молебное пение об отвращении гнева Божия".
Кроме того праведный Симеон приказал Иакову рассказать о сем архимандриту и воеводе, дабы люди раскаялись в своих прегрешениях и молились бы об избавлении от праведного гнева Божия, что и было исполнено всеми с величайшим усердием".
Нам только кажется, что сегодня мы сильны и независимы со своим научно-техническим прогрессом. Что способны строить свое благополучие исключительно по своему желанию. Но что мы можем, если Господь за наше нечестие не даст нам Своей благодати, не благословит наши труды? От нашей, как нам кажется, небольшой, слабости страдает вся наша жизнь. И личная, и семейная, и государственная. Поэтому, устраивая эту жизнь, прежде всего послушаемся голоса Церкви, говорящей нам через апостола Павла: Отложите... сквернословие уст ваших (Кол. 3,8).
Впрочем, чем более молитв, священных и духовных текстов произносит и читает человек, тем проще и естественнее ему бывает отказаться от грубых слов. Потому что, как говорит Апостол, не может (не должно) из одних уст исходить благословение и проклятие, как один источник не может изливать соленую и сладкую воду (Иак. 3,12).