Реферат: Языковые особенности Московии

Языковые особенности Московии

семья - индоевропейская

группа - славянская

подгруппа - восточнославянская

тип - флективный язык

    Русский язык выделился в конце XIII - начале XIV в. из древнерусского языка. Письменность на русском языке (точнее на древнерусском / восточнославянском языке) появилась в Х веке. В основе письменности русского языка лежит кириллица. Принцип унификации - фонематический, с элементами морфематической орфографии. Русский язык принадлежит к числу нормированных языков: нормы литературного языка зафиксированы в грамматиках, словарях и специальных справочниках. Русский литературный язык выступает в виде как письменной, так и разговорной речи в различных функциональных стилях.

      Русский язык существует также и в формах территориальных и социальных диалектов. Территориальные  диалекты  русского языка, обладающие специфическимн особенностями в лексике, фонетике и грамматике, объединяются в два наречия - севернорусское и южнорусское, а также группу  среднерусских  говоров, однако диалектные различия в цепом не препятствуют взаимопониманию как носителей разных  диалектов , так и носителей  диалектов  и литературного языка. За пределами литературного языка находятся социальные диалекты: жаргоны и арго. Эти разновидности русского языка используются представителями различных социальных групп: специфические особенности жаргонов и арго представлены прежде всего в лексике и словообразовании, но не в грамматическом строе. Основное место распространения - территория Российской Федерации. Кроме того, русский язык как родной употребляется русскими и нерусскими в СНГ и Балтии, в странах Европы, Израиле и некоторых других.

    Русский язык - язык русской нации, язык межнационального и международного общения, входит в число мировых языков, является одним из официальных и рабочих языков ООН и ЮНЕСКО. В России с 1991 года русский язык пользуется статусом государственного языка Российской Федерации.

Хотя русский распространен на огромной территории, разнообразие его территориальных диалектов не так уж велико. Очевидно, это объясняется сравнительно недавним распространением этого языка, связанным с освоением новых территорий. Одним из основных диалектных различий является южнорусское аканье (совпадение безударных а и о в звуке а), противостоящее севернорусскому оканью (различению о и а в безударных слогах), ср. северное произношение вод, трав, южное вад, трав. Далее, в южнорусских говорах безударные а, е после мягких согласных совпадают в звуке а, е или и, например в словах пят, несл, которые могут произноситься, соответственно, как п'ат', н'асл; п'ет', н'есл или п'ит', н'исл. В южнорусских говорах формы 3 л. ед. числа глаголов оканчиваются на т', в севернорусских - на т; в севернорусских говорах сохраняется взрывное г, которому соответствует фрикативное g в южнорусских говорах. Противопоставление ч и ц утрачено в подавляющем большинстве севернорусских говоров (произносится от'ец', ноц'). По мере продвижения на запад южнорусские говоры имеют все больше общих черт с белорусскими, тогда как граница между южнорусскими и украинскими говорами видна довольно отчетливо.

Основой русского литературного языка является  московский   диалект , который, ввиду своего центрального положения, имеет как южнорусские черты (аканье, различение ц и ч), так и севернорусские (взрывное г, твердое -т в окончании 3 л. настоящего времени глаголов). 

Сторонники <упрощения> орфографии обычно взывают к фонетическому принципу письма. Их идеал - <пишу, как слышу и произношу>. Но этот принцип очевидным образом не может проводиться вполне последовательно. Во множестве диалектальных и личных особенностей теряется единство языка. И к тому же еще неизвестно, какова была бы судьба <яти> и даже конечного <ъ>, решайся она не комиссарским <декретом>, а добросовестным и широкоохватным исследованием фонетики живой речи, даже в пределах одной Великороссии. То, что в  московском   диалекте  буквы <е> и <ять> давно уже стали выражать один звук, не относится автоматически к другим великорусским говорам. 

Немногим более 200 лет назад М. В, Ломоносов писал: <: буквы Е и 'ять' в просторечии едва имеют чувствительную разность, которую в чтении весьма явственно слух разделяет, и требует [:] в Е дебелости, а в 'яти' тонкости>. (Российская грамматика, СПб, 1755, с. 49). Так4 что реформа оказывается несостоятельной даже с точки зрения фонетики.

Исторические и географические обстоятельства многих стран складываются порой таким образом, что обитатели разных регионов, говорящие, казалось бы, на одном языке, с трудом понимают друг друга. В Германии языковая пестрота стала порождением длительной феодальной раздробленности. В России территориальные нюансы национального языка обусловлены иными причинами: колоссальными размерами страны, сравнительно слабой системой путей сообщения (вспомним пессимистический прогноз Пушкина: "Лет чрез пятьсот <...> дороги, верно, // У нас изменятся безмерно: // Шоссе Россию там и тут, // Соединив, пересекут. // Мосты чугунные чрез воды // Шагнут широкою дугой, // Раздвинем горы, под водой // Пророем дерзостные своды, // И заведёт крещёный мир // На каждой станции трактир") и многонациональным составом её народа.

В отдалённые, ещё феодальные, времена на разных территориях огромной Российской империи, особенно на её окраинах, не без влияния соседних народов образовались диалекты (от греч. dialektos - говор, наречие) - местные варианты общенационального языка: севернорусские, южнорусские и среднерусские наречия. Литературный русский язык сформировался, как известно, на базе  московского   диалекта , относящегося к среднерусским говорам.

Занимая выгодное географическое положение, Москва оказалась на стыке двух основных русских наречий - северного (окающего) и южного (акающего). Первоначально говор Москвы был смешанным, однако с голами здесь всё увереннее утверждалось акающее произношение - типичная и устойчивая черта будущего русского литературного языка. Это благоприятная  особенность   московского   произношения  не осталась незамеченной. "Московское наречие, - писал М. В. Ломоносов, - не токмо для важности столичного города, но и для своей отменной красоты прочим справедливо предпочитается, а особливо выговор буквы о, как а, много приятнее".

Общепризнанно, что русский национальный язык сложился на основе говора Москвы.

Период становления Москвы как столицы Русского государства был весьма важным и для развития русского литературного языка. Мы уже упоминали о том, что после принятия христианства в Древней Руси образовались как бы два языка: церковнославянский (сложившийся на основе старославянского) и древнерусский - исконный язык восточных славян. Церковнославянский язык использовали при богослужениях, при написании церковных книг, он не во всём был понятен простому люду. Недаром автор русской грамматики, вышедшей за рубежом в XVII в., Генрих Лудольф так характеризует применение этих языков: "Точно так же никто из русских не может писать или рассуждать по научным вопросам, не пользуясь славянским языком, так и наоборот, - в домашних и интимных беседах нельзя никому обойтись средствами одного славянского языка: Так у них и говорится, что разговаривать надо по-русски, а писать по-славянски".

На деле же, конечно, происходило непрерывное смешение церковнославянских и древнерусских особенностей языка. Например, ещё в "Слове о полку Игореве" мы встречаем и церковнославянизмы (храбрый, глава, град, злато, Владимир, брань, вран, древо), и русизмы (хоробрый, голова, Володимер, боронь, болото). В различных по жанру памятниках древнерусской поры церковнославянизмы и русизмы были представлены в разных пропорциях. В богослужебных книгах, естественно, преобладали церковнославянизмы; наоборот, договоры, летописи, грамоты, "Русская правда" (свод законов древней поры) имели в своей основе восточнославянский элементы.

Сложившееся в Москве наречие можно назвать великорусским по преимуществу именно ввиду того, что образование его стоит в тесной связи с ростом Московского государства и образованием великорусской народности. Оно, как мы видели, отражает в строевом целом по крайней мере два племенных наречия, сталкивавшиеся в бассейне Оки: среднерусское, от которого москвичи унаследовали акание, и севернорусское, повлиявшее на произношение согласных "в", "г", на изменение придыхательного "г" в "в" в родительном падеже местоименного склонения ("таво", "прастова"), на отвердение "т" в 3 лице единственного и множественного числа. Борьба между севернорусскими и среднерусскими элементами не окончилась еще и в XVIII веке, который, например, знает еще севернорусское "яе" ("беляе", "темняе"), уступившее впоследствии место среднерусскому "ее" ("белее", "темнее"). Это по происхождению своему городское наречие в скором времени проникает и в письменность: все делопроизводство дьяков и приказов, равно как вся светская литература Московского государства, отражают язык стольного города. Недолго соперничают с ним местные наречия Новгорода, Твери и Рязани, где в разное время зарождается письменность, не чуждавшаяся, по крайней мере в Новгороде, языка народного. Уже в XVI веке мы видим в великорусской письменности полное и, пожалуй, условное однообразие: между письменными знаками и живыми звуками устанавливается известное соглашение; в основание книжного языка кладется живое  произношение   московского  наречия; в памятниках редко отражается его акание, но зато еще реже пробиваются в них звуковые  особенности  других диалектов. До XVIII в. письменный язык московский имеет постоянного соперника в языке церковнославянском: некоторые отрасли литературы принадлежат исключительно языку церкви, который устойчиво сохраняет унаследованное из Киевской Руси произношение (так до сих пор в родительном падеже местоименного склонения слышится придыхательное "г", чуждое московскому наречию). В XVIII веке, благодаря светскому характеру, который приняли ученость и образованность, произошло, на почве расширявшей свои задачи письменности, слияние обоих языков - приказного московского и церковнославянского; оставаясь в основе своей народным, литературный язык обогатился неистощимым запасом церковнославянских слов. Сначала он с трудом справляется с этим наплывом церковнославянских элементов, а также иноземных слов и терминов, неудержимым потоком хлынувших с запада. Но уже во второй половине XVIII столетия мы видим образцы чистого языка, который, не покидая родной почвы, сознательно пользуется церковнославянскими и западноевропейскими заимствованиями. С этого времени литературный язык получает то направление, благодаря которому он в поэзии и прозе Пушкина  достигает одного из высших моментов своего развития. Язык городского населения в Великороссии в значительной степени близок к языку письменному: московское влияние проникало во всю русскую землю через города, распространявшие московские нравы, культуру и язык. Объединение русской земли в XVII и XVIII столетии под одной общей государственной властью указало языку великорусскому новые задачи: он должен был стать языком общим для всей России, органом литературы и государственной жизни, но, конечно, общность языка и литературы для Великороссии и Малороссии, долгое время жившей отдельною культурной жизнью, может быть обеспечена только на почве свободного развития и свободного соперничества.

. К этому времени  московское   произношение  лишилось узкодиалектных черт, объединило в себе  особенности   произношения  северных и южных говоров русского языка. Московские произносительные нормы передавались в другие экономические и культурные центры в качестве образца и там усваивались на почве местных диалектных особенностей. Так складывались произносительные черты, не свойственные  московской  орфоэпической норме (наиболее четко были выражены  особенности   произношения  в Петербурге - культурном центре и столице России XVIII-XIX вв.).

Произносительная система современного русского литературного языка в своих основных и определяющих чертах не отличается от произносительной системы дооктябрьской эпохи. Различия между одной и другой имеют частный характер (отпали отдельные черты произносительного просторечия, в ряде случаев произошло сближение произношения с написанием). В последние десятилетия появились новые произносительные варианты: произношение мягкого [с’] в аффиксе -ся (-сь); произношение твердого долгого [ж] в словах типа жужжать, вожжи; произношение мягких заднеязычных [r’], [к’], [х’] в прилагательных на -гий, -кий, -хий и в глаголах на -гиватъ, -кивать, -живать и нек, др.

Хотя полной унификации литературного произношения нет и существуют произносительные варианты, связанные с территориальным признаком или имеющие стилистическую окраску, в целом современные орфоэпические нормы представляют собой последовательную систему, развивающуюся и совершенствующуюся. В формировании литературного произношения огромную роль играют театр, радиовещание, телевидение, звуковое кино, которые служат мощным средством распространения орфоэпических норм и поддержания их единства.

Выводы:

Московское   наречие  представляет сочетание  особенностей  северно-русских с восточнорусскими. Его вокализм восточнорусский: в слогах неударяемых его гласные редуцированы, в предударном слоге находим здесь а на месте а и о после твердых согласных; его консонантизм севернорусский: это видно из произношения г как взрывной согласной, из перехода h в род. падеже местоимений и прилагательных в, из отвердения конечного т в 3-м лице глаголов; впрочем, рядом восточнорусское отвердение звука ц и отсутствие смешения его с ч. Можно думать, что в основании своем московское наречие - говор севернорусский; он подвергся влиянию восточнорусского наречия, благодаря постепенно образовывавшемуся перевесу восточных элементов.

 Значит, некогда по всему греко-варяжскому пути звучал один говор, некоторые особенности коего до сих пор уцелели в говоре новгородском. Если вы теперь со средней Волги, например от Самары, проведёте по Великоросии несколько изогнутую диагональную черту на северо-запад так, чтобы Москва, Тверь, Вышний Волочок и Псков остались немного левее, а Корчева и Порхов правее, вы разделите всю Великороссию на две полосы, северо-восточную и ЮГО-западную: в первой характерный звук говора есть о, во второй - а, т. е. звуки о и е без ударения переходят в а и я (втарой, сямой) . Владимирцы, нижегородцы, ярославцы, костромичи, новгородцы окают, говорят из глубины гортани и при этом строят губы кувшином, по выражению русского диалектолога и лексикографа Даля. Рязанцы, калужане, смольняне, тамбовцы, орловцы, частью москвичи и тверичи акают, раскрывают рот настежь, за что владимирцы и ярославцы зовут их Lполоротыми¦. Усиливаясь постепенно на запад от Москвы, акающий говор переходит в белорусское наречие, которое совсем не терпит о, заменяя его даже с ударением звуками а или у: стол - стал или стул. Первый говор в русской диалектологии называется северным, а второй южным великорусским поднаречием. Другие особенности обоих поднаречий: в южном г произносится как придыхательное латинское h, е близко к у и мягкое окончание 3-го лица глаголов (ть), как в нынешнем малорусском и в древнем русском (векоу - веков, в договоре 1229 г. узяти у Ризе - взять в Риге); в северном г выговаривается как латинское g, в в конце слов твёрдо, как ф, твёрдое окончание 3-го лица глаголов (ть). Но и в северном поднаречии различают два оттенка, говоры западный новгородский и восточный владимирский. Первый ближе к древнерусскому, лучше сохранил его фонетику и даже лексикон - новгородцы говорят кольце, хороше и употребляют много старинных русских слов, забытых в других краях Руси: граять (каркать), доспеть (достигнуть), послух. Владимирский говор более удалился от древнего, господствующий звук о произносит грубо протяжно, утратил древнее сочетание гласных с согласными, в родительном падеже единственного числа местоимений и прилагательных г заменяет звуком в (хорошово). Москва и в диалектологическом отношении оказалась таким же связующим узлом, каким была она в отношении политическом и народнохозяйственном. Она стала в пункте встречи различных говоров: на северо-западе от неё, к Клину, окают по-новгородски, на востоке, к Богородску, - по-владимирски, на юго-западе, к Коломне, акают по-рязански, на западе, к Можайску, - по-смоленски. Она восприняла  особенности  соседних говоров и образовала своё особое  наречие , в котором совместила господствующий звук южного говора с северным твёрдым окончанием 3-го лица глаголов и с твёрдым г, переходящим в конце слов в к (сапок) , а в родительном падеже единственного числа местоимений и прилагательных в в. Зато  московское   наречие , усвоенное образованным русским обществом как образцовое, некоторыми чертами ещё далее отступило от говора древней Киевской Руси: гаварить по-масковски значит едва ли ещё не более нарушать правила древнерусской фонетики, чем нарушает их владимирец или ярославец. Московский говор - сравнительно позднейший, хотя его признаки появляются в памятниках довольно рано, в первой половине XIV в., в одно время с первыми политическими успехами Москвы. Кажется, в духовной Ивана Калиты 1328 г. мы застаём момент перехода от о к о, когда рядом с формами отця, одиного, росгадает читаем: Андрей, аже вместо древнего оже - ежели. Таким образом, говоры великорусского наречия сложились путём постепенной порчи первоначального русского говора. Образование говоров и наречий - это звуковая, вокальная летопись народных передвижений и местных группировок населения

Свое общевеликорусское, а затем и общерусское значение язык Москвы получил благодаря прежде всего тому, что он передал свои звуки и свои формы тому письменному языку, который северно-восточная Русь унаследовала от Руси юго-западной; язык Москвы, московских посадских и черных людей, был усвоен и правящими верхами, которые облекли в его звуки искусственный, книжный язык, сложившийся при указанных выше условиях в Киеве. Вместе с просвещением и материальною культурою на северо-восток перешел, и язык южнорусских образованных классов: его принесли с собой и князья, и бояре, и высшее духовенство. И Ростов, и Владимир, и Тверь, и Москва воспринимали его как нечто для себя близкое и родственное, а потому не стеснялись тою чуждою им звуковою оболочкой, которую на этот язык наложила южнорусская среда. В Ростове и Москве читали и говорили глас, грат , а не по-киевски hлас, hрад . Русско-славянский письменный язык получал в различных центрах разные оттенки. Будущность и широкое развитие были обеспечены тому оттенку, который стал достоянием главного, получившего перевес перед другими, центра. Таким центром на северо-востоке явилась с течением времени Москва.

Благодаря естественному тяготению других родственных племен к центру, имевшему сначала областной, а потом и государственный характер, - объединить всю страну, занятую северной группой и восточной отраслью среднерусской группы. В самой Москве образовалось новое наречие, совмещавшее особенности среднерусских и северных говоров: от первых оно заимствовало гласные (акание), от вторых - согласные (например, "г" равна латинскому "g"). В бассейне Оки, сначала вокруг Владимира, а потом Москвы, стала образовываться великорусская народность, причем и язык обеих, некогда обособленных диалектических групп, начал переживать общие явления: в целом ряде пограничных местностей, а также в областях вновь колонизованных, стали образовываться смешанные говоры, между тем как  особенности   московского   наречия  проникали, благодаря культурным влияниям, в города и областные центры. В результате, в области, занятой великорусской народностью, получилась довольно пестрая смесь различных говоров; понять ее возможно только при историческом изучении каждой местности.