Контрольная работа: Противоречия экономики СССР в годы НЭПа

Министерство образования и науки Российской Федерации

Губкинский институт (филиал)

Московского государственного открытого университета

РЕФЕРАТ

по

Отечественной истории

ПРОТИВОРЕЧИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ СССР В ГОДЫ НЭПа

                                                         Студентки ________I________ курса

                                                      заочного отделения

                                                      специальность «Менеджмент организации»                                                   Захаровой О.А.  

                                                            Руководитель: к.и.н., доцент

Богданов С.В.

Губкин - 2007

СОДЕРЖАНИЕ

Введение ……………………………………………………………………. 3

1. Переход к новой экономической политике …………………………. 5

1.1. Причины перехода к нэпу ……………………………………………..  5

1.2. Механизм трансформации …………………………………………….  7

2. Предпринимательство в годы НЭПа и политика

    «государственного недопущения» ……………………………………12

2.1. Активизация предпринимательства …………………………………. 12

2.2. Смена правительственного курса в отношении нэпманов …………. 14

3. Противоречия нэповской экономики ……………………………….. 16

3.1. Кризисы нэпа …………………………………………………………16

3.2. Стагнационные тенденции советской экономики …………………17

Заключение ………………………………………………………………. 20

Список литературы ……………………………………………………… 22

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность изучения экономического развития России в период нэпа определяется, прежде всего, стремлением общества исследовать действительные механизмы ликвидации экономических свобод, глоток которых вдохнуло советское общество в 1920-е гг. В то же время ликвидация нэпа не была случайным явлением. Данный акт был предопределен собственно докринальными установками большевистской партийно-государственной элиты по противодействию дальнейшему «обуржуазиванию» страны, развитию и укреплению несоциалистического несоциалистического сектора экономики.

В 1930 - первой половине 1950-х гг. проблемы нэпа в стране практически не изучались – данный период утратил свою актуальность и в теоретическом, и в практическом смысле для тоталитарной государственности.

Интерес к нэпу как сложному феномену социально-экономических и политических противоречий советского общества проявился сразу же после смерти И.В. Сталина. Однако советские историки того периода, исследовавшие различные аспекты нэпа, С. Сычева, Л. Рогачевская имели весьма ограниченное количество исторических источников, что и предопределило узость исторических работ 1950-1970-х гг.

Значительную роль в расширении знаний общества о нэпе сыграла состоявшаяся в 1964 г. дискуссия советских и зарубежных историков по актуальным проблемам новой экономической политике. В ходе обсуждения по новому были поставлены вопросы о хронологии нэпа, противоречиях социально-экономического развития страны в этот период. Но в целом дискуссия не могла выйти за рамки доминировавших в то время партийно-государственных установок, определявших нэп как «временную уступку несоциалистическим элементам с целью их последующего вытеснения».

Тем не менее, в работах И. Трифонова, А. Матюгина, В. Дробижева, В. Селунской довольно обстоятельно рассматривались вопросы развития промышленности, сельского хозяйства, кооперации, социально-классовой структуры советского общества в 1920-е гг. Естественно, за рамками исследований вплоть до начала 1990-х гг. оставались вопросы политической борьбы в верхних эшелонах власти о путях развития страны в период нэпа, формирование партийно-государственной номенклатуры и окончательное утверждение ее влияния на государство и общество.

Взлет интереса к нэпу произошел в середине 1980-х гг. С провозглашением перестройки и гласности в стране со значительного количества архивных документов был снят запрет для использования в исторических исследованиях. Впервые в отечественной историографии в отношении нэпа прозвучали достаточно взвешенные и объективные оценки.

В работах Ю. Бокарева, П. Никифоровой, статьях А. Черных, Н. Захаровой, С. Максимова, Н. Дубровки, А. Данилина получили дальнейшую конкретизацию проблемы и особенности социально-экономического и политического развития страны в период нэпа.

Таким образом, в отечественной историографии период нэпа получил основательное изучение, но вместе с тем отдельные проблемы развития страны в данный период требуют дальнейшего углубления и осмысления.

Целью настоящей реферативной работы является рассмотрение экономического развития страны в период нэпа, вычленение особенностей развития различных секторов экономики, изучение причин эволюции государственной политики в отношении возродившегося предпринимательства. Особое место отведено критическому анализу экономических проблем и противоречий нэпа

Задачами исследования являются следующие:

1)        изучить причины и механизм перехода к новой экономической политике;

2)        рассмотреть возрождение предпринимательства в годы нэпа;

3)        выяснить основные противоречия социально-экономического развития советской экономики в 1920-е гг.

В работе использованы методы анализа, синтеза, сравнения экономико-статистических данных на основании опубликованных статистических сборников, а также официальных документов партийно-государственных органов.    

Основными работами, лежащими в основе данного реферата, являются труды английского историка Э. Карра, а также фундаментальное исследование по истории России – СССР – Российской Федерации. 

1. ПЕРЕХОД К НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ

1.1. Причины перехода к нэпу

Победа большевиков в гражданской войне и военной интервенции означала наступление качественно нового этапа в развитии советского государства и общества.

Упадок промышленности и сельского хозяйства, угроза голода и эпидемий, многомиллионные людские потери, утрата золотого запаса, необходимость скорейшей демобилизации выросшей до огромных размеров  и несоизмеримой с возможностями ее содержания армии – вот основные проблемы, с которыми столкнулось правительство большевиков после окончания гражданской войны.

Разрушение материального богатства страны и уничтожение ее человеческого потенциала продолжалось до конца 1920 г., а на Дальнем Востоке до осени 1922 г., т.е. 6,5-8 лет. Потери убитыми, ранеными и умершими от болезней составили в первую мировую войну 1,8 млн. человек. На фронтах гражданской войны аналогичные потери с обеих сторон достигли около 2,5 млн. человек. Красный и белый террор, голод и эпидемии унесли еще больше жизней мирного населения. Гигантских размеров достигла эмиграция.

Население страны в 1917-1921 гг. сократилось в беспрецедентных масштабах. Осенью 1917 г. население России составило 147.644,3 тыс., а на начало 1922 г. – 134.903,1 тыс. человек (по сопоставимой территории). Убыль населения, таким образом, составила около 13 млн. человек. Это, по меньшей мере, в шесть раз превышало потери в годы первой мировой  войны. Предреволюционный уровень был достигнут  лишь к 1926 г. (согласно переписи населения от 17 декабря 1926 г.).[1]

В 1920 г. голод и эпидемии охватили территории губерний центрального промышленного района. В 1921-1922 гг. под угрозой вымирания оказалось 45 млн. человек из поволжских и украинских губерний.  

Развал промышленности и голод в городах вынудил почти 1 млн. рабочих уйти в деревню. Крестьяне губерний, пораженных голодом, в свою очередь, также оставляли насиженные места в поисках куска хлеба. В 1921-1922 гг. официально насчитывалось около 1,5 млн. беженцев.

Производство крупной промышленности по сравнению с 1913 г. упало в 7 раз. По размерам добычи угля и нефти Россия была отброшена к концу XIX столетия, в 20 раз сократился выпуск тканей, в 12 - сахара, в 3,5 раза добыча соли. ВСНХ в своем отчете IX съезду Советов приводил следующие данные о состоянии промышленности в 1920 г. в сравнении с 1913 г. (данные приводятся выборочно, по отдельным отраслям промышленности) (табл. 1.1.).[2]

Таблица 1.1.

Состояние советской промышленности в 1920 г.

В 1920 г. многие отрасли промышленного производства находились на тонкой грани жизни и самоликвидации. Добыча медной руды составила 0,3% довоенного уровня, машиностроение находилось в руинах.

К 1917 г. валовой сбор главных зерновых культур снизился по сравнению со средним довоенным уровнем (около 500 млн. пудов), т.е. на 13%; в 1920 г. он упал  по сравнению с 1917 г. на 1200 млн. пудов, т.е. на 36,4%, а в 1921 г. – еще на 400 млн. пудов.[3]

Кронштадтские события в начале 1921 г., антоновский мятеж на Тамбовщине, многочисленные крестьянские стихийные выступления в Сибири явились красноречивым свидетельством губительности продолжения политики «военного коммунизма».

Еще в начале 1920 г. на Политбюро ЦК РКП(б) обсуждался вопрос о необходимости перехода к нэпу, точнее обсуждался вопрос не о новой экономической линии партии и правительства, а о замене продразверстки продналогом. Автором данного предложения выступил Л.Д. Троцкий. Политбюро не поддержало Троцкого. Тем не менее, через год продналог был введен. Однако уже в 1922 г. Ленин из-за болезни отходит от активной партийно-государственной работы, и высшая партийная элита принимает решение о немедленном возврате к продразверстке в случае начала революции в Германии.

Официально нэп был введен в 1921 г. Но на X съезде РКП(б) об этом говорилось очень мало. Только в мае 1921 г. на партконференции  появляются термины «нэп» и «нэпманы».

1.2. Механизм трансформации

НЭП означал допущение в экономическую сферу частника, иностранный капитал на правах концессии, значительное расширение регулирующей роли товарного рынка, существенный пересмотр всей политики в области труда и занятости населения, основ социального страхования, в том числе, и на случай безработицы, того явления, которое было довольно быстро ликвидировано в период «военного коммунизма».[4]

Характеризуя нэп, В.И. Ленин подтвердил свою приверженность теории государственного капитализма, которая лежала в основе деятельности партии большевиков в первые месяцы после захвата власти в октябре 1917 г.

Против ленинской теории госкапитализма вначале выступил Н.И. Бухарин, а на XI съезде РКП(б) в марте-апреле 1922 г. к нему присоединились Е.А. Преображенский и В.В. Осинский. Однако ленинская позиция перевесила их доводы.

На XIV  съезде ВКП(б) в 1925 г. И.В. Сталин дал четкое определение пониманию нэпа большевистским руководством, как особой политики пролетарского государства, рассчитанной на допущение капиталистических элементов, на их соревнование с элементами социалистическими, на победу социалистических, на конечное построение социализма. Однако большевики санкционировали те общественные отношения, последствия которых оказались куда более проблематичными для общества и правящей элиты, нежели они сами себе представляли.

Переход к нэпу способствовал серьезной активизации законотворческой деятельности Советского правительства. Ряд декретов, связанных с военно-коммунистическими методами управления трудовыми ресурсами и хозяйствования, отменялся, и в то же время принималось множество новых декретов, что было неизбежным следствием перехода от «военного коммунизма» к новому экономическому курсу. 

К концу 1921 г. все народные комиссариаты работали на основе новых положений, определявших новые функции и задачи их работы и устанавливавших построение и струк­туру и аппаратов. С точки зрения нормализации и упо­рядочения работы это мероприятие имело большое зна­чение.

6 декабря 1921 г. была учреждена Экономическая комиссия Совнаркома по систематизации и разработке законодательства в экономической области.

В связи с разрешением реализации части продукции промышленности на рынке был создан торговый отдел ВСНХ. Новые задачи финансовой политики, естественно, потребовали решительной перестройки и укрепления всего аппарата Наркомфина. В связи с заменой разверстки налогом и изменением всей продовольственной политики особенно большая перестройка происходила в аппарате Наркомпрода. Перед Наркомтрудом по-но­вому встали вопросы обеспечения промышленности и транспорта рабочей силой, регулирования возрождавшегося рынка труда.

Основные регуляторы рынка труда – спрос и предложение рабочей силы постепенно вытесняли административно-принудительные меры управления трудовыми ресурсами, приемлемые в условиях жесткого военного противостояния, но оказавшиеся совершенно неприемлемыми в годы мирного строительства. Сохранение прежнего мобилизационного механизма регулирования рабочей силы было нецелесообразным в силу его низкой эффективности в условиях новой экономической политики и перехода к мирному периоду, более того – чревато серьезным обострением общественно-политической обстановки.

Не случайно 10 сентября 1921 г. после тщательной проработки появилось важнейшее решение правительства  «Основное положение по тарифному вопросу». Решение было подготовлено Малым Совнаркомом  и одобрено специальным совещанием  руководителей всех крупнейших производственных объединений, созванных ВСНХ. В водной части декрета подчеркивалось, что реализация новой тарифной политики приведет к «самомобилизации квалифицированной рабочей силы…» вокруг предприятия. 

Основные принципы новой тарифной политики согласно декрету от 10 сентября 1921 г. были следующие:

-   отказ от уравнительности в оплате труда работников с разной квалификацией;

-   увязка заработной платы работника прямо и непосредственно с увеличением производительности труда;

-   заработная плата должна быть увязана только с участием работника с производством, а ее повышение – только с улучшением результатов производства;

-   в заработную плату должны входить все виды выплат рабочим и служащим (денежная плата, предметы потребления и продовольствия, прозодежда, внеплановые выдачи, семейные пайки и т.д.). Все виды натуральных выдач оценивались по рыночным ценам;

-   отказ от «выдач продовольствия предприятиям по количеству занятых в них рабочих; выдачи должны производиться не по количеству, а по количеству, а исключительно на единицу выпущенного предприятием фабриката».[5]

Декрет СНК от 10 сентября 1921 г. имел огромное принципиальное значение. Речь шла не просто о сумме практических мероприятий по совершенствованию тарифного вопроса, а о целой программе подъема экономики на основе совершенно иных, нежели при «военном коммунизме», принципах использования трудовых ресурсов.

Списки предприятий, фиксирующие количество рабочих при переходе на коллективное снабжение, заменялись новым принципом построения бюджетно-сметной системы. Данное положение было узаконено декретом СНК от 10 ноября 1921 г. «Об оплате труда рабочих и служащих предприятий, перечисленных  в особом списке Совета Труда и Обороны, а также переведенных на коллективное снабжение». 

Особенностью данного декрета являлось в том, что годовой фонд заработной платы исчислялся не по количеству занесенных  в списки рабочих, а по смете в соответствии с производственной программой предприятия. Уже к концу 1921 г. согласно плану использования продовольственных ресурсов на 1921-1922 гг., разработанному в Госплане и утвержденному  в СТО 28 сентября, число всех находившихся на снабжении государства за исключением Красной Армии было сокращено в 5 раз – с 35 млн. до 7 млн. человек.[6] 

Декрет СНК от 10 ноября 1921 г. «Об оплате труда рабочих и служащих предприятий, перечисленных  в особом списке Совета Труда и Обороны, а также переведенных на коллективное снабжение» явился значительным шагом вперед по пути внедрения принципов самофинансирования предприятий посредством расширения их участия на рынке.

На протяжении 1921-1922 гг. происходит процесс денатурализации заработной платы, который способствовал фактической ликвидации карточной системы. Таким образом, промышленные предприятия были поставлены в условия, при которых излишний баланс рабочей силы способствовал снижению финансовых показателей и уменьшал заработную плату квалифицированных работников и управленческого персонала. Заработная плата каждого работника теперь напрямую зависела от двух факторов: эффективности производства и количества работников. Естественно, такая ситуация в определенной степени стимулировала промышленные предприятия к росту производительности труда, совершенствованию производства, но она не могла не вызвать процесс «выталкивания» из производственных коллективов малоквалифицированных рабочих, молодежь, как правило, не имевшую практического опыта, женщин.

Таким образом, переход к нэпу был вызван необходимостью сохранить собственное господство большевиками принципиально иными методами руководства экономикой, нежели при «военном коммунизме».

2. ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО В ГОДЫ НЭПа И ПОЛИТИКА «ГОСУДАРСТВЕННОГО НЕДОПУЩЕНИЯ»

2.1. Активизация предпринимательства

Гражданская война и политика «военного коммунизма» подорвали основы част­ного предпринимательства. Экономический кризис 1921 г. привел к смене государственной политики по отношению к предпринимательству. Началась частичная реанимация данного соци­ального слоя с помощью нэпа, установившего жесткие правовые границы для разви­тия частного сектора в стране. Вся крупная промышленность и банки были национа­лизированы, поэтому предпринимательство могло развиваться лишь в мелкой кустарной промышленности, в мелкой капиталистической промышленности, в арендованной промышленности и на концессионных предприятиях.

В целом первая половина 1920-х гг. характеризовалась бурным развитием предпринимательства – это был своеобразный стихийных нэп. Однако его результаты были довольно впечатляющими. В торговле преобладал частник (83% в городе и 100% в сельской местности). Значительно оживилось кустарное производство, для которых практически в этот период не существовало никаких ограничений. Можно было нанимать до 10 рабочих («при моторе») и до 20 («без мотора»). Довольно оживленно развивалась рыночная инфраструктура. К 1923 г. в стране функционировали товарные биржи, которые осуществляли большое количество коммерческих сделок.[7]   

Условия, в которых происходило восстановление и развитие частного сектора экономики в 1920-е гг., можно условно разделить на две группы. К первой группе относятся объективные условия, такие как: характер экономики, степень развития инфраструктуры в губерниях, экономическая ситуация в стране. Ко второй группе можно отнести субъективные причины, связанные с государственной политикой по отношению к частному предпринимательству, социальным статусом нэпманов и, наконец, активностью самих частных предпринимателей.

После перехода к нэпу, правительство начинает предпринимать шаги к стабилизации денежного обращения. Однако оздоровить финансы удалось только к 1924 г. Предыдущие три года частное предпринимательство развивалось в условиях постоянно падающей валюты. Постепенно стала восстанавливаться банковская система. Однако восстанавливалась она уже на иных основах, нежели до революции. Экономическая целесообразность уступила место идеологическим догмам. Кредитные ресурсы стали распределяться по разнарядке, исходя из политических соображений.

Из государственных кредитных учреждений только Госбанк и Промбанк занимались обслуживанием частных предпринимателей. Однако оба государственных банка не могли удовлетворить потребности нэпманов в кредите. Дело было в том, что у государства не хватало средств на куда более важные дела, нежели развитие частного предпринимательства. Условия, на которых банки выдавали ссуды, были гораздо более жесткими, чем до революции. Предельный срок кредита ограничивался 3 месяцами, а годовой процент составлял, как правило, 16-18%.

Еще одним источником кредитования для частного капитала являлись Общества Взаимного Кредита (ОВК). Эти организации представляли собой разновидность кредитных кооперативов: каждый член общества вносил пай и, в зависимости, от размера пая, имел право на получение кредита на льготных условиях. Пользоваться услугами ОВК могли не только их члены, но и посторонние люди и даже государственные органы. Государство поощряло создание ОВК, т.к. надеялось таким образом осуществить перекачку средств из частного сектора экономики. Однако ОВК очень быстро превратились в замкнутые корпоративные органы нэпманов. Власть в обществах захватили крупные воротилы, которые получали кредит на десятки и сотни тысяч, в то время как мелким торговцам под разными предлогами отказывали в 100, 200 рублей. Представители других социальных групп и уж, тем более, государственные организации практически ОВК не кредитовались.

Помимо объективных условий, воздействовавших на развитие частного предпринимательства в 1920-е гг., большое влияние оказывали субъективные условия, и в первую очередь, государственная политика по отношению к частному сектору экономики.

Создание законодательной базы регулирования предпринимательской деятельности в Советской России началось с декрета СНК «Об обмене» от 24 мая 1921 г. и инструкции к этому декрету от 19 июля 1921 г., которые определили порядок торговой деятельности для частных лиц. Серия декретов, принятых так же в этом же году: «Об отмене, приостановке и пересмотре некоторых постановлений о мелкой и кустарной промышленности», «О кустарной и мелкой промышленности», «О предприятиях, перешедших в собственность Республики» и др. сформулировали законодательные основы частнопредпринимательской деятельности в промышленности.[8]

2.2. Смена правительственного курса в отношении нэпмана

Первые годы существования нэпа убедительно показали жизнеспособность и устойчивость частного предпринимательства. Но данное обстоятельство не могло устраивать большевистскую партийно-государственную номенклатуру, которая все острее с середины 1920-х гг. стала ставить вопрос о целесообразности дальнейшего «обуржуазивания» страны.

При этом большевистскому руководству нельзя было отказать в известной логике, правда, построенной исключительно на классовом подходе. По мере углубления нэпа и усиления экономических позиций «несоциалистических» элементов партия большевиков шаг за шагом утрачивала свою социальную базу. Политика правительства постоянно менялась и напоминала игру без правил. В любое время нэпману могли либо предоставить какую-нибудь льготу, либо посадить в тюрьму.

С 1921 г. до середины 1924 г. предпринимательство в целом развивалось относительно свободно, но в строго ограниченных государством рамках. Частный капитал не был допущен к так называемым командным высотам экономики: на транспорт, в крупную промышленность и внешнюю торговлю. Государство прилагало максимум усилий к тому, чтобы изъять из частного сектора как можно больше средств и очень мало делало для развития частной торговли и промышленности.

В 1924 г. политика государства и правящей партии по отношению к частному предпринимательству меняется. Начинается первое масштабное наступление на частный капитал. Причиной, спровоцировавшей наступление, стал кризис перепроизводства. В нем обвинили торговцев-оптовиков, которые якобы завышали цены на промышленные товары.
Нажим на частных предпринимателей негативно отразился на состоянии экономики, поэтому в начале 1925 г. политика вновь была пересмотрена.

Правительство переходит от конфронтации к сотрудничеству с частным капиталом. Но период сотрудничества продолжается не долго. Опасаясь возрастания роли нэпманов в социально-экономической жизни страны, правительство со второй половины 1926 г. опять переходит к нажиму на частный сектор. В течение последующих трех с половиной лет происходит постепенная ликвидация предпринимательства.

Система управления частным сектором экономики была не совершенна. Действия различных ведомств отличались несогласованностью. Более мягко относились к частным предпринимателям и местные советы, получавшие значительные средства от налогов на частный капитал.

Однако к концу 1920-х гг. политическая линия на вытеснение частника из экономики окончательно восторжествовала. Идеология полностью утвердила свое господство над экономикой в СССР.

3. ПРОТИВОРЕЧИЯ НЭПОВСКОЙ ЭКОНОМИКИ

3.1. Кризисы нэпа

Нэп характеризовался почти непрерывным чередованием кризисов:

-    финансовый кризис весной 1922 г.;

-    кризис сбыта осенью 1923 г.;

-    товарный голод 1924 г.;

-    рост инфляционных тенденций и товарный голод конца 1925 г.;

-    кризис хлебозаготовок 1927 г.

Первый удар по нэпу был нанесен в 1922 г. отказом Советского правительства признать долги Российской империи и ограничить монополию внешней торговли. Тем самым, партийно-политическое руководство СССР уничтожило саму возможность привлечения в национальную экономику иностранных инвестиционных ресурсов и загнало страну в режим автаркии.  

Второй удар по нэпу  был нанесен осенью 1923 г. когда под влиянием кризиса сбыта, стали устанавливаться директивные цены на ряд предметов потребления. Это решение привело к товарному голоду 1924 г., но так и не было отменено, став перманентным элементом управления экономикой.

За два года (1922-1924 гг.) была создана твердая валюта. Однако слабым местом червонца была малая величина золотого запаса (1/7 дореволюционного), нереальный валютный курс и низкий уровень советского экспорта. Как только положительное сальдо торгового баланса под влиянием невыполнения завышенных плановых заданий на 1925 г. сменилось на отрицательное, так сразу же вся денежная система зашаталась. Теряя золотой запас, и лишенный помощи извне, Госбанк СССР уже в начале 1926 г. отказался от обмена советских денег на иностранную валюту.

Последнюю попытку реанимировать нэп и придать ей устойчивый вектор развития предприняли в 1925 г. Тогда были сняты многие ограничения на развитие крестьянского хозяйства. Но стоило уменьшиться числу голосов, поданных за коммунистов на выборах в сельские советы, как уже в начале 1926 г. от этих «уступок» отказались. В 1925 г. Н.И. Бухарин был осужден за лозунг «Обогащайтесь», причем вырванный из контекста его выступления.

В 1927-1928 гг. наблюдается все возрастающее давление на частный сектор. В 1927 г. Советское  правительство пошло на выпуск принудительного займа. До этого принудительные займы выпускались только в период войны, теперь же они становились для советского бюджета нормой.

Именно тогда, в 1927 г. стало ясно, что достигнут предел в извлечении финансовых средств обычными методами. Кроме принудительного займа прибегли к излишней денежной эмиссии и заниженным ценам на сельхозпродукцию - все это было чуждо нэпу. В начале 1928 г. вводятся чрезвычайные меры в период хлебозаготовок. Это можно считать началом конца нэпа. Хрупкому балансу интересов частного сельхозпроизводителя и государства пришел конец.

3.2. Стагнационные тенденции советской экономики

К концу 1920-х гг. советская экономика сигнализировала о нарастании серьезных проблем и противоречий. Ситуация к тому же усугублялась еще и те, что на протяжении 1920-х гг.  информация об экономическом развитии страны была не совсем верной.

Между тем в высших партийно-государственных сферах витал миф о значительном улучшении уровня жизни широких слоев населения. Действительно, в 1927 г. по душевому потреблению мяса горожанами Россия фактически сравнялась с США. В прессе звучали восторженные утверждения о хорошем питании населения в СССР. Однако это было далеко от истины, т.к. все утверждения об улучшении жизненного уровня базировались на официальной «усредненной» статистике.[9]

Национальный доход, судя по отечественным статистическим источникам, вырос по сравнению с 1913 г. на 19%. Учитывая, что в 1913 г.  Россия далеко (в 3-4 раза) отставала по уровню национального дохода от США, даже в этот период рост нельзя было счесть обнадеживающим, тем более что национальные доходы развитых капиталистических стран выросли за эти годы значительно больше (в США - в 1,3 раза).   

В 1927-1928 гг. индекс розничных цен вырос по сравнению с  1913 г.  примерно в 2 раза, а строительный индекс, определяющий величину фонда накопления, еще больше - в 2,45 раз. С учетом долей фонда накопления и фонда потребления получаем общий индекс цен для перерасчета национального дохода - 2,07.

Следовательно, объем национального дохода дореволюционной России в ценах 1928 г.  составил 30 млрд. руб. Национальный доход СССР в 1928 г. в текущих ценах равнялся 26,4 млрд. руб. Таким образом, национальный доход оказался на 12% ниже уровня 1913 г. Душевое производство, с учетом роста населения на 5%, уменьшилось на 17%.[10]

Экономическая ситуация в свете такой оценки выглядела намного хуже, чем это представлялось в конце 20-х гг. нашими статистиками. Ясно, что уровень жизни трудящихся был гораздо хуже, чем в  1913 г., несмотря на некоторое перераспределение  национального дохода в их пользу (ликвидация помещиков и крупной буржуазии во многом компенсировалось ростом бюрократического аппарата). Ухудшилось обеспеченность жильем, т.к. при той же численности городского населения  объем жилого фонда уменьшился на 20%.

В сельском хозяйстве ощутимо сказывалась ликвидация в период «военного коммунизма» многих высокоэффективных товарных хозяйств (помещичьих и кулацких). Созданные на их месте совхозы  и колхозы оказались малоэффективными. Потери периода гражданской войны и эмиграции тяжело сказывались на техническом прогрессе.

Перед взором высшей партийной и государственной элиты в конце 1920-х гг. вырисовывалась перспектива экономической стагнации и военного бессилия с неизбежными рано или поздно социальными взрывами или поражением в войне с «мировым империализмом», которая, по мнению партийного руководства, была неотвратима. Принятый в конце 1920-х гг. курс на свертывание нэпа был следствием отнюдь не только авторитарных наклонностей тогдашнего руководства. Он был еще и актом отчаяния большевистских руководителей, поставленных перед жестким выбором: медленная агония политического режима ВКП(б) или попытка вырваться из отсталости ценой небывалых жертв. После некоторых колебаний руководство выбрало второй вариант. Гибель нэпа и утверждение командно-административной системы стали неизбежными.

Рынок, сложившийся в результате нэпа, был серьезно деформирован несоразмерным государственным контролем. Стержневой основой этого контроля явились твердые, директивные, лимитные цены. Большевистская идеология и доктринальные установки уже изначально не допускали для рынка возможности утвердиться «всерьез и надолго».

Нэп вводился купированно, фрагментарно, без твердых правовых гарантий. Национализация земли, монополия внешней торговли, краткосрочная аренда, частые и необоснованные переделы, прогрессивная шкала налогообложения вместо пропорциональных налогов, гигантская бюрократизация – такие преграды существенно снижали эффективность нэпа уже с первых шагов ее осуществления.

Таким образом, в конце 1920-х гг. был окончательно расчищен путь для перехода от чреватой негативным социально-политическим исходом для большевистской монополии на власть нэповской экономики к плановому хозяйству.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Угроза экономического развала с неизбежными социальными потрясениями подтолкнула большевистское руководство весной 1921 г. к частичной реанимации рыночных отношений и отходу от собственной политической ортодоксии.

Однако стремление большевистской партийно-государственной номенклатуры на протяжении 1920-х гг. к всеохватывающему руководству и контролю распространилось на все сферы экономической и социальной сферы жизнедеятельности общества. Поэтому ликвидация зачатков рыночной экономики в СССР стала результатом не единовременного акта, а ряда последовательных мероприятий, оставлявших от нэпа все меньше и меньше.

К концу 1920-х гг. политическая линия на восстановление предпринимательства в стране была полностью изменена на уничтожение данного социального слоя. Уже на XV съезде партии 1927 г. наметилась генеральная линия на его истребление. В своем докладе И.В. Сталин определил в качестве приоритета тотальное наступление на кулака, нэпмана, а также духо­венство, которых только подавили, но не ликвидировали.

Неравноправное и довольно хрупкое, но все же сотрудничество государства с частным сектором основывалось на экономической устойчивости мелкого товаропроизводителя, на его огромной тяге к продуктивному труду, способности к невероятной экономии, хозяйственному накоплению и  фундаментальной силе противостояния всем разрушительным силам.

В нэповской экономике появилось два регулятора: рынок и политическая власть, при этом перманентно возникавшие кризисы было обусловлены стремлением государства отнять «уступки нэпу». Наступление государства всегда завершалось постепенным ограничение сферы и границ действия «несоциалистического» сектора, разрушением механизмов его воспроизводства и функционирования.

Роль административного аппарата и управления при нэпе не оставались неизменными: то они падали (1921-1923 гг.), то росли (1924-1928 гг.). К концу 1920-х гг. идеология и практика повсеместного вытеснения частника восторжествовала. Политика окончательно утвердила свое первенство над экономикой и  здравым смыслом.

Неблагоприятные условия, в которые было поставлено предпринимательство в период нэпа, также негативно сказывалось на формировании полноценного рынка труда. Политика государственных органов в отношении нэпманов с середины 1920-х гг. характеризовалась все большим давлением и созданием препятствий для этого социального слоя. Между тем, влияние, которое частные предприниматели оказывали не только на горожан, но на общество в целом, было огромным. Нэпманы постоянно втягивали в орбиту предпринимательской деятельности членов других социальных групп. Высшая партийно-государственная номенклатура в нэпманах видела исключительно «антисоциалистический элемент»

Непоследовательная, но все же поощрительная политика большевистского правительства в отношении мелких хозяйчиков в первой половине 1920-х гг., сменилась на комплекс мер их ограничения и вытеснения в конце 1920-х гг. Неустойчивость предпринимательства в Советской России была предопределена изначально враждебным отношением партии большевиков к частной собственности, занятости в несоциалистическом секторе экономики. Рецидивы «военного коммунизма» вначале робко давали о себе знать, а затем они опять стали системообразующим принципом социально-экономической политики, проводимой сталинским руководством.  

Основное бремя нэпа легло на плечи крестьянства. Именно на него было взвалено практически 75%  налогового обложения, крайне однобокое в сторону промышленности ценообразование, обмен реальной товарной массы на бумажные обесцененные деньги. К тому же углубление нэпа не отвечало стратегической задаче большевиков – разжечь пожар мировой революции.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.         Верт Н. История советского государства. 1900-1991: Пер. с фр. – 2-е изд. – М.: Прогресс-Академия, 1994. - 544 с.

2.         Генкина Э.Б. Переход Советского государства к новой экономической политике (1921-1922). – М.: Госполитиздат, 1954. - 504 с.

3.         Головатенко А.С. Тоталитаризм XX века. - М.: Школа-пресс, 1992. - 96 с.

4.         Карр Э.Х. Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929: Пер. с англ. – М.: «Интер-Версо», 1990. - 208 с.

5.         Карр Э. История Советской России. Кн. 1: Том 1 и 2. Большевистская революция. 1917-1923. Пер. с англ. / Предисл. Ненарокова А.П. - М.: Прогресс, 1990. – 768 с.

6.         Киселев И.Я. Трудовое право России. Историко-правовое исследование. Учебное пособие. М.: Норма, 2001. – 384 с. 

7.         Поляков Ю.А. Воздействие государства на демографические процессы в СССР (1920-1930-е годы) // Вопросы истории. 1995.  №3. С.123.

8.         Политическая история: Россия-СССР-Российская Федерация: В 2-х т. - М.: Терра, 1996. - Т.2 - 720 с.

9.         Экономическая психология. Социокультурный подход / Под ред. И.В. Андреевой. – СПб.: Питер, 2000. – 512 с.

10.      Яковлев А.С. Предпринимательство в России: история и современность. – М.: АСТ, 1997. – 336 с.

[1] Поляков Ю.А. Воздействие государства на демографические процессы в СССР (1920-1930-е годы) // Вопросы истории. 1995.  №3. С.123.

[2] См.: Генкина Э.Б. Переход советского государства к новой экономической политике. М., 1954. С.47. 

[3] См.: Генкина Э.Б. Указ. соч. С.48-55.

[4] См.: Политическая история: Россия – СССР – Р оссийская Федерация: В 2-х т. М., 1996. Т.2. С.198-199.

[5] См.: Киселев И.Я. Трудовое право России. Историко-правовое исследование. М., 2001. С.140-163.

[6] См.: Генкина Э.Б. Указ. соч. С.269.

[7] Экономическая психология. Социокультурный подход. СПб., 2000. С.139.

[8] Яковлев А.С. Предпринимательство в России: история и современность. М., 1997. С.176.

[9] См.: Политическая  история: Россия-СССР-Российская Федерация. Т.2. С.243-245.

[10] Ханин Г. Как скончался нэп // Родина. 1989. №7. С.80-81