Дипломная работа: Светская и церковная власть, их взаимодействие в контексте "Жития митрополита Филиппа"

Содержание

Введение

Глава 1. Особенности исторической ситуации на Руси в период создания "Жития митрополита Филиппа" и их влияние на становление царской власти

1.1 Становление царской власти

1.2 Опричнина как основная причина раздора двух иерархов

1.3 Положение церкви в период правления Иоанна Грозного

Выводы по первой главе

Глава 2. Жизнь и деятельность митрополита Филиппа по укреплению своей власти в различных редакциях "Жития..."

2.1 Биография митрополита и становление его в церковного иерарха по "Тулуповской" редакции "Жития..."

2.2 Описание соловецкой жизни, личность митрополита и назревание конфликта по "Колычевской" редакции

Выводы по второй главе

Глава 3. Светская и церковная власть в контексте "Жития" (по краткой редакции)

3.1 Светская власть в контексте "Жития митрополита Филиппа"

3.2 Развитие взаимодействия церкви и государя в контексте "Жития"

Выводы по третьей

Заключение

Список литературы

Приложение

Для получения исторических сведений используются самые различные источники, среди которых немаловажное место занимают литературные, в частности, житийная литература. Сочинения Курбского А.М. и немцев-опричников, несмотря на их пристрастность, уже давно используются как источник в исторической литературе. Наряду с ними в научную литературу вошло «Житие Филиппа, митрополита Московского». Время составления этого памятника точно не установлено, основные его редакции относятся к XVII веку. Предположительно, первый вариант «Жития» был создан вскоре после перенесения мощей митрополита Филиппа в Соловецкий монастырь (1591).

Актуальность темы исследования: изучение текстов редакций «Жития митрополита Филиппа», позволяет описать формирование светской и церковной власти времен Иоанна Грозного. Отсутствие подобных описаний свидетельствует о необходимости исследования данного явления, связанного с раскрытием многих углов и обстоятельств жизни иерархов церкви в прошлом и настоящем. Всё это подчёркивает актуальную значимость изучения выше названной проблемы. Её актуальность определяется рядом обстоятельств: - особенно много споров в настоящее время вызывают исключительно важные проблемы взаимоотношения Церкви и государства, личности и государства, взаимоотношения светских и церковных иерархов...

Проблема данного исследования: в связи с чем в различных редакциях «Жития» по разному освящено взаимодействия двух иерархов.

Цели данной работы – проследить становление царской власти и её укрепление Иваном IV; выявить истоки противоречий и причины раздора светской и церковной власти во второй половине шестнадцатого века в контексте «Жития» и выделить этапы взаимодействия двух иерархов; На основе текстов редакций «Жития» показать состояние светской и церковной власти и их взаимодействие времени Ивана Грозного.

Объект исследования – различные редакции «Жития Филиппа, митрополита Московского».

Предметом исследования явились светская и церковная власть в контексте «Жития» и динамика их становления в XVI веке.

Анализ собранных материалов позволил сформулировать общую гипотезу исследования: Взаимодействие светской и церковной власти освящено по разному в различных редакциях «Жития» в следствии различных взглядов их авторов.

Проблема, цели и предмет исследования предопределили следующие его задачи: установить, как отражено в различных редакциях «Жития» взаимоотношения двух иерархов; проследить этапы становления взаимодействия двух властей и дать им историческую оценку; определить истоки противоречий и их значимость.

Житие митрополита Филиппа детально не исследовано. Существует ряд мнений по его датировке и авторству: В.О. Ключевский считает, что обе пространные редакции созданы на Соловках, то есть восходят к одному протографу, но отмечает первоначальность Тулуповской редакции. До Ключевского исследованием жития никто так кропотливо не занимался, а лишь встречаем разрозненные записи о его существовании. Например в Милютинской минее 1646 – 1654 годов, где говорится, что данное житие «составлено насельниками Соловецкими». Исследованием данного агиографического памятника занялась Г.Г. Латышева, которая в своей работе «Житие митрополита Филиппа. Исследования и тексты», высказала сомнения о выводах В.О. Ключевского о первоначальности Тулуповской редакции и пришла к выводу, на основе текстологического анализа, о первоначальности Колычевской редакции. Но последние исследования, проведённые историками П.А. Бушковичем и В.А. Колобковым в труде «Исследования жития митрополита московского Филиппа», на основе сравнения тех же редакций с использованием новейших достижений техники установили достоверность взглядов В.О. Ключевского и подтвердили первичность «Тулуповской» редакции. Последнее исследование «Жития» было проведено в 2001 году И.А. Лобаковой, которая в своём труде «Житие митрополита Филиппа» проанализировала все предыдущие исследования и пришла к выводу о первичности «Тулуповской» редакции. Она также акцентировала внимание на краткой редакции, пользуясь трудом И. Яхонтова «Жития святых севернорусских подвижников Поморского края как исторический источник», она пришла к выводу что данная редакция наиболее полно и достоверно даёт нам сведения о исторической ситуации шестнадцатого века. Она отмечает, что до нашего времени не дошла точная копия пространной редакции, созданная в середине XVII века, а краткая редакция является её простым сокращением.

Теперь необходимо сказать о трудах авторов, посвящённых анализу деятельности Ивана Грозного и митрополита Филиппа как исторических деятелей. Царь Иван Васильевич незаурядная личность, ему посвящены многие труды видных историков. В своих оценках они исходили из собственных мировоззренческих представлений. Так Михаил Михайлович Шербатов, как представитель аристократической части дворянства, в своём труде «История Российская от древнейших времён» он даёт оценку правления Ивана Грозного. Основное его положение – правление Ивана Грозного было благодетельным, пока он слушался боярского совета; его жестокость и беспочвенная подозрительность привели к устранению добрых советников и гибельным для России последствиям опричнины.

Оппонентом взглядов М.М. Щербатова стал Иван Никитич Болтин. В своём труде «Примечания на «историю древния и нынешния России», он опровергает его взгляды, сочувствуя политике Ивана Грозного. Его концепция сводится к крепкой самодержавной власти и он является сторонником участия в правительстве аристократии – что он видит в политике Грозного. Так как Грозный укрепляет централизованную власть, то автор связывает конец феодализма с реформами Ивана Грозного. Сравнивает его правление и находит много общего с деятельностью Людовика XI Французского.

Труды М.М. Щербатова оказали влияние на взгляды Николая Михайловича Карамзина. В своём труде «История государства Российского» Н.М. Карамзин даёт Ивану Грозному не однозначную оценку, как незаурядному политику и как психологически не уравновешенной личности, в частности про убийство митрополита Филиппа по его приказу. Как отмечает историк, царь в последствии «печаловался о смерти святителя». Также как и Щербатов, Карамзин симпатизирует дворянской оппозиции самовластию Ивана IV.

Историки государственной школы, и прежде всего С.М. Соловьёв, рассматривали деятельность Ивана Грозного, как вытеснение старых «родовых» начал «государственными». При всей жестокости Грозного его политика была шагом вперёд, в победе государственных начал, а митрополит Филипп стал одной из очередных неминуемых жертв.

Историк С.Ф. Платонов создал свою концепцию деятельности Ивана IV. По его мнению, Иван Грозный вёл борьбу против боярства как главного тормоза на пути централизации, а митрополит Филипп стал помехой в этом.

В противовес мнению Соловьева выступает взгляд Дмитрия Ивановича Иловайского, который в своём труде «История России» резко отрицательно отзывается о Иване грозном и о его правлении. Последствия его царствования приравнивает к последствиям ордынского нашествия, раскрывая личность Ивана как деспота.

Ученик С.М. Соловьёва – Василий Осипович Ключевский развивает взгляды учителя. Он осторожно намекает на односторонность методики его исследования и в частности оценки роли Ивана IV в истории России. Ключевский рассматривает зверства Ивана как реакцию на народные возмущение, вызванное разорением. При малейшем затруднении царь склонялся в дурную сторону. Историк считает, что Грозный предприняв завершение государственного порядка, заложенного его предками, он незаметно поколебал основные устои этого порядка, что в дальнейшем привело к смуте. В своём труде «Жития святых как исторический источник» Василий Осипович даёт характеристику личности митрополита Филиппа, которого он видит борцом за справедливость, не побоявшегося выступить против тирании Грозного, способного в полной мере управлять собой и вверенной ему церковью. Он называет его «праведником».

Автором, исследовавшим деятельность и Ивана Грозного и митрополита Филиппа, является Георгий Петрович Федотов. В своём труде «Святой Филипп митрополит Московский» он считает бессмысленным разделение государства Иваном грозным на две части (опричнина). Говорит о пагубности опричнины для истории России. Историческую значимость митрополита Филиппа он определяет как борца «за правду Божию». Федотов, исследуя житие митрополита, говорит о особой его миссии и в истории Русской церкви и в истории России, как «светоча в тёмном правлении Ивана». Его взгляды схожи с взглядами Р.Г. Скрынникова, который в своём труде «Филипп Колычев» говорит, что жестокие удары судьбы не сломили Филиппа, что он не захотел стать игрушкой в руках самодержца и своим авторитетом освятил его преступления. Автор рассматривает опричнину в качестве главного рычага в процессе централизации русского государства. Таким образом, по мнениям Скрынникова можно сделать вывод о противостоянии митрополита Филиппа централизации государства. Что по нашему мнению не подтверждается житием митрополита Филиппа, который был последовательным иосифлянином, государственником (за централизацию и укрепление власти), почему и был позван самим царём на митрополию. Подтверждением этого является его деятельность на Соловках в некотором смысле государство в государстве.

Церковный историк А.А. Дворкин первым увидел причину конфликта Грозного с митрополитом Филиппом в том, что Иоанн Васильевич насаждал и формулировал значение государя как западного деспота, чему воспротивился митрополит, что привело к нарушению симфонии, которая ранее была на Руси.

Другой церковный богослов А.И. Осипов видит причину конфликта двух ветвей власти «господством страстей в душе верховного носителя светской власти», что привело к отсутствию нравственного начала в политике Ивана Грозного, что делает православного царя,при всём его благочестии, царём-мучителем.

Другой современный церковный историк архимандрит Макарий (Веретенников) в своём труде «Церковные иерархи XVI века», отмечает, что конфликта как такового не было, а Иван Грозный боролся со всеми, кого подозревал, его же подозрительность моментами доходила до параксизма.

Для решения поставленных задач нами были использованы следующие методы: - текстологический анализ, его используем при сравнении различных редакций жития, для выявления происхождения редакции и её дальнейшей оценки.

- изучение и анализ монографических исследований и отдельных статей по теме работы, используется на протяжении всей работы для сопоставление мнений различных учёных по данной теме и подтверждения сделанных выводов.

- сравнительный метод использован при сравнении редакций жития и выявлении схожих и различных моментов, а также при сопоставлении роли светской и церковной властей на протяжении одного исторического периода.

- анализ используется на протяжении всей работы – анализу подвергаются источники, монографии, статьи по теме, а также основания, с помощью которых сделаны выводы.

- метод историзма используется в главе, посвящённой времени создания жития митрополита Филиппа, где даётся оценка исторической ситуации в которой создаётся этот памятник.

- метод проблемно – хронологический используется в главах, посвящённых митрополиту Филиппу и времени правления Ивана Грозного, изложенных в хронологическом порядке и с обоснованием истоков проблемы взаимоотношения двух властей.

Представленная работа состоит из введения, где представлен обзор источников и историографии по теме, трёх глав: первая глава, где рассмотрены особенности исторической ситуации на Руси в период создания «Жития митрополита Филиппа» и их влияние на становление царской власти, второй главы, где рассмотрена жизнь и деятельность митрополита Филиппа и становление его в церковного иерарха по двум пространным редакциям, и третьей главы, где рассмотрено взаимоотношение двух властей и выделены этапы взаимодействия двух иерархов, и выводов по ним, заключения, где подведены итоги работы, списка использованной литературы и приложения.

1.1 Становление царской власти

После смерти в 1533 г. Василия III на великокняжеский престол вступил его трехлетний сын Иван IV. Фактически государством управляла его мать Елена, вторая жена Василия III, дочь князя Глинского – выходца из Литвы. И в годы правления Елены, и после ее смерти в 1538 г. не прекращалась борьба за власть между боярскими группировками Бельских, Шуйских, Глинских.

Боярское правление привело к ослаблению центральной власти, а произвол вотчинников вызвал широкое недовольство и открытые выступления в ряде русских городов. Необходимы были обширные реформы.

В январе 1574 г. Иоанн IV, достигнув совершеннолетия, официально венчался на царство. 16 января 1547 г. он был, впервые в русской истории, торжественно венчан как царь всея Руси. Во время торжественной службы митрополит возложил на Ивана крест, венец и бармы, по преданию, некогда присланные на Русь византийским цесарем Константином для венчания князя Владимира Мономаха. Устами митрополита была начертана программа деятельности царя: в союзе с церковью, которая отныне объявлялась матерью царской власти, царь должен был укрепить «суд и правду» внутри страны, вести борьбу за расширение государства. По завершении чина венчания Великий князь стал «боговенчанным царем».

Источники не позволяют восстановить подробности политических обстоятельств, при которых в конце 40-х годов сложилось правительство, перенявшее руководство страной у Боярской думы, но мы знаем ту политическую фигуру, которая сыграла ключевую роль в формировании новой правящей группы. Этой фигурой был митрополит Макарий, мудрый и спокойный политик, находившийся в окружении царя до и после бурных событий 1547 г., глава церкви – ставшей к этому времени могущественным политическим механизмом, издавна поддерживавшего объединение княжеств вокруг Москвы. Митополит Макарий, по мнению современного историка Макария (Веретенникова), продолжил укрепление митрополитчей кафедры на Руси, которая впоследствии трансформируется в патриаршество.[54, с.45] С ним нельзя не согласиться, так митрополит Макарий мегое сделал для Русской православной церкви в этот период.

При участии Макария в окружении молодого царя оказались те лица, которым суждено было в глазах современников являть новое правительство – «Избранную раду». «Избранная рада» была органом, который осуществлял непосредственную исполнительную власть, формировал новый приказный аппарат и руководил им. В работе Избранной рады участвовали представители различных слоев господствующего класса: князья Д. Курлятев, А. Курбский, М. Воротынский, московский митрополит Макарий и священник Благовещенского собора Кремля (домашней церкви московских царей), духовник царя Сильвестр, автор популярного жития Домострой, дьяк Посольского приказа И. Висковатый. Состав Избранной рады отразил компромисс между различными слоями господствующего класса. Избранная рада просуществовала до 1560 г.; она проводила преобразования, получившие название реформ середины XVI века.

Как считает А. Филюшкин, у избранной рады не было тщательно разработанной программы действий. Идеи рождались у правителей в самом процессе преобразований, они учились у жизни как бы на ходу. Разрыв царя с советниками только подвёл черту под давними разногласиями и взаимными неудовольствиями.[49,с.84] Данное соответствие соответствует истине, когда избранная рада перестала удовлетворять царя, он попросту от неё избавился.

Надо иметь в виду, что авторитет царя еще только складывался. Иначе говоря, авторитет - как царского титула, так и самой личности царя еще предстояло создать. Это стало одной из важнейших политических задач времени. По мнению Р.Г. Скрынникова, падение Золотой Орды и Византии в 1453 году положили конец как вполне реальной зависимости Руси от татар, так и старым представлениям русских относительно высшей власти греческих « царей». Ситуация в Восточной Европе претерпела радикальные перемены после того, как вместо слабой, раздробленной, зависевшей от татар Руси, появилось единое Российское государство.[36, с. 120] Русское политическое сознание отразило происшедшие перемены в новых доктринах, самой известной из которых стала теория, основанная псковским монахом Филофеем, «Москва – третий Рим, а четвёртому не бывати» - гласит летопись.[7, с. 134] Согласно этой теории два Рима пали, а Русь приняла от второго Рима – Византийской империи преемственность и стала единственной православной державой мира, у которой своё особое мистическое предназначение – нести православие в мир. Нужно отметить, что уже дед Грозного именовал себя «царем всея Руси», правда, он воздерживался от официального принятия этого титула, не рассчитывая на то, что соседние государства признают его за ним.

Иван IV, понимая какое значение будет иметь для Руси титул царя (признание на мировой арене, укрепление власти, её богоизбранный характер, авторитет властителя), решил венчаться на царство по греческому образцу. Здесь мы видим постепенную трансформацию светской власти, которая пытается встать вровень с властью церковной через «помазание на царство». С этих пор светский правитель приравнивается к церковному митрополиту, так как он теперь тоже ставленник Божий, что ведёт возникновению ряда противоречий во взаимоотношениях двух властей за приоритет главенства.

Летопись изображает венчание так: будто 16 летний Иван по собственному почину решил короноваться шапкой Мономаха и принять царский титул. Митрополит и бояре, узнав о намерении государя, заплакали от радости, и всё было решено. На самом деле было иначе. Как считает В.В. Кожинов, инициатива в коронации принадлежала не столько Ивану, а в большей степени тем людям, которые его окружали (и митрополит Макарий играл в этом не последнюю роль).[19, с 236] Это подтверждает предание о происхождении шапки Мономаха. Будто, когда Мономах совершил победоносный поход на Царьград, его дед император Константин (на самом деле давно умерший) отдал внуку порфиру со своей головы, чтобы купить у него мир. От Мономаха регалии перешли к московским правителям, что также свидетельствует о их богоизбранности. После венчания на царство Иван явился перед подданными в роли преемника римских кесарей и помазанника Божьего на земле. Так происходила трансформация светской власти, глава которой отныне становился равным по происхождения власти митрополита. Как отмечает Л. Лященко, характеризуя намерения Ивана венчаться на царство, «все характеристики, даже тогда, когда они остроумны, красивы и правдоподобны, всё -таки произвольны: личные намерения Грозного венчания на царство остаются загадкой».[30, с.125]  

Как отмечает Б.Н. Флоря, компромисс, на котором было основано новое правление, имел не две стороны (родовая аристократия – с одной, служилое дворянство – с другой), а три: царь также был участником компромисса. На этом этапе царь вынужден был отказаться от претензий на неограниченную власть и довольствоваться «честью председателя». Выражая общие настроения, царь и митрополит Макарий собирали соборы примирения. [48, с.19]27 февраля 1549 г. было созвано совещание, на котором присутствовала Боярская дума в полном составе, фактически это был первый Земский собор. Иван IV выступил с широкой программой консолидации и проведения внутренних реформ. Царь и бояре каялись в своих прежних «преступках». Цель всех этих усилий царь сформулировал в таком словосочетании: «смирить всех в любовь».[7, с. 104]

В 1550 г. был принят новый судебник. Судебник закреплял создание в Московском государстве «праведного» (справедливого) суда, контролируемого «лучшими людьми» из данного сословия на местах. Однако до создания постоянных верховных сословно-представительных учреждений дело не дошло.

Для обсуждения важнейших вопросов внешней и внутренней политики с середины XVI в. стали созывать Земские соборы. Таким образом, система реформ, предпринятых фактическим правительством в конце 40-50-х гг. XVI века, по самой своей сути была изначально связана с идеей ограничения царской власти, что шло в разрез с желаниями Ивана IV. Д.Н. Альшиц считает, что поэтому в 1560 г. произошел разрыв между царем и его советниками Адашевым и Сильвестром. Иоанн IV обвинил Адашева и Сильвестра в сговоре с целью утвердить в государстве ограниченную монархию, где царь «почтен» лишь «председателем», обладает лишь номинальной властью, в то время как власть реальная находится в руках его советников. Правительство «Избранной рады» пало, началось время самодержавного царского правления.[11, с.5]

Ряд историков, во главе с А.А. Зиминым считает, что причиной разрыва царя с Избранной Радой послужили разногласия по внешнеполитическим вопросам, поскольку Иван IV настаивал на борьбе за Прибалтику, а Адашев выступал за активную борьбу с Крымом.[15, с. 76]

Однако главная причина - различные представления о путях и способах централизации. Избранная Рада предлагала путь постепенных преобразований, Иван IV стремился немедленно добиться безграничной власти, немедленного исполнения любых своих решений. Именно стремление форсировать процессы централизации и привело Ивана Грозного к террору.

Внешняя политика в последний период царствования Грозного представляет ряд неудач. Силы страны, истомленной долгой войной и опричным террором, слабели и истощались. В 1571 г. крымский хан Девлет-Гирей со своей конницей прорвался до самой Москвы, взял город, сжег и разграбил его (только Кремль уцелел) и, забрав огромное количество пленных, ушел в Крым.

Затянувшаяся Ливонская война продолжалась, но уже без успеха для российского оружия. В 1576 г. на польско-литовский престол был избран Стефан Баторий – энергичный, смелый, талантливый полководец. Перейдя в наступление, он в 1579 г. взял обратно Полоцк; все завоевания Ивана Грозного в Лифляндии также были потеряны. В 1582 г. было наконец заключено перемирие на 10 лет, по которому Грозный отказался от всех своих завоеваний в Литве и Лифляндии. Война, продолжавшаяся четверть века, Россией была проиграна.

Шведы также перешли в наступление на севере и взяли города Ивангород, Ям и Копорье, расположенные на южном побережье Финского залива. В 1583 г. со шведами было заключено перемирие, по которому они удержали за собой последние завоевания, а Грозный потерял даже тот кусочек Балтийского побережья, которым владел в старину Новгород Великий.

Во время сплошных неудач на западе на востоке случилось событие, которое явилось началом покорения Сибири. В 1581-1582 гг. атаман донских казаков Ермак Тимофеевич с небольшим отрядом (около 800 человек) перешел Уральские горы и завоевал «Сибирское царство» - область сибирского хана Кучума, расположенную по рекам Иртышу и Оби.

Протоиерей Георгий Фроловский в своём труде «Пути русского богословия» высказал предположение, что в противоречности облика Ивана Грозного сказался дух его времени. Автор считает, что поиски раздора с митрополитом следует искать в духовном мире Грозного. Этот конфликт – порождение специфической религиозной и идеологической атмосферы, когда византийская теократическая традиция столкнулась с возрастающим секуляристским влиянием Запада, когда царь – западник, а митрополит «византист» - отсюда и конфликт.[46, с.72.]

Как отмечает другой церковный историк, Макарий (Веретенников), Иван Грозный боролся не со старой знатью, а со всеми, кого подозревал в сопротивлении его абсолютной власти. Митрополит Филипп, по его мнению, попал в немилость по чьим то недобрым наветам и впал в подозрение. После же расправы над митрополитом царь раскаялся и наказал всех, кто оговорил Филиппа.[53, с. 18] Краткая редакция Жития подтверждает этот факт, говоря «И егда же возвратися царь со всеми вои своими из Новаграда, Пимена – архиепископа к Николе на Неву во обитель сосла, изыскав на него потребну вину, к сему же и се преложи, еже негодоваше на святаго Филиппа, понеже раскаяся о блаженном, яко неправедно о нем сотвори».[6, с.49]

Следует отметить взгляд Скрынникова Р.Г. в его труде «Филипп Колычев», автор говорит, что Иван IV явление уникальное и проводит мысль о том, что его современники Генрих VIII в Англии, Эрик XIV в Швеции и Карл IX во Франции порой обнаруживают разительные с ним сходства.[39, с 276] Можно сделать вывод, что эпоха сама могла породить тиранов на подобии Грозного, тогда источник конфликта можно списать на историческую эпоху и социальные противоречия времени.

Политика Ивана Грозного поставила страну на грань национальной катастрофы. Опричные грабежи, проигранная Ливонская война, крымское разорение привели к тому, что крестьяне массами бежали, имения, лишенные рабочих рук, приходили в запустение, служилые люди обрекались на нищету. В 1581 г., стремясь удержать крестьян в вотчинах и поместьях, Иван IV временно отменил право перехода в Юрьев день, введя «заповедные лета». Таким образом, началось формирование крепостного права.(смотри приложение 1)

По мнению В.Б, Кобрина, все время правления Ивана Грозного можно условно разделить на два этапа:

1 этап – время реформ и присоединения новых земель.

2 этап – период самовластного правления.

Если первый период отмечен положительными преобразования в ряде важных доя государства областей и укрепление власти монарха, то второй период отмечен жесткой реакцией и расшатыванием самодержавной власти. Можно сделать вывод, что, укрепляя свою власть, царь не взирает на методы её укрепления и отсюда следует разрыв начальных целей возвышения царского титула с конечными результатами, что подтверждается созданием опричнины.[21, с. 124]

1.2 Опричнина как основная причина раздора двух иерархов

Учреждение опричнины было непосредственно подготовлено событиями начала 60-х гг. XVI в. Иван IV стремился к активному продолжению Ливонской войны 1558 – 1583 гг., но натолкнулся на оппозицию некоторых лиц из своего окружения. Разрыв с Избранной радой и опалы на княжат и бояр в 1560 – 64 гг. вызывали недовольство феодальной знати, руководителей приказов и высшего духовенства; некоторые феодалы, не согласные с политикой Ивана IV, изменили царю и бежали за границу. После измены Курбского А.М. и его побега в Литву в Иване Грозном ещё сильнее развилась подозрительность: его воображению повсюду воображались тайные козни изменников и предателей.

Иван IV, борясь с мятежами и изменами боярской знати, видел в них главную причину неудач своей политики. Он твердо стоял на позиции необходимости сильной самодержавной власти, основным препятствием к установлению которой, по его мнению, были боярско-княжеская оппозиция и боярские привилегии. Вопрос состоял в том, какими методами будет вестись борьба. Острота момента и общая неразвитость форм государственного аппарата, а также особенности характера царя, бывшего, по-видимому, человеком крайне неуравновешенным, привели к установлению опричнины. Иван IV расправлялся с остатками раздробленности чисто средневековыми средствами.

В январе 1565 г. из подмосковной царской резиденции села Коломенского через Троице-Сергиев монастырь царь выехал в Александровскую слободу (ныне город Александров Владимирской области). Оттуда он обратился в столицу с двумя посланиями. В первом, направленном духовенству и Боярской думе, Иван IV сообщал об отказе от власти из-за измены бояр и просил выделить ему особый удел – опричнину. Во втором послании, обращенном к посадским людям столицы, царь сообщал о принятом решении и добавлял, что к горожанам у него претензий нет.

Это был хорошо рассчитанный политический маневр. Используя веру народа в царя, Иван Грозный ожидал, что его позовут вернуться на трон. Когда же это произошло, царь продиктовал свои условия: право неограниченной самодержавной власти и учреждение опричнины. Царь неожиданно покинул Москву и уехал с семейством и близкими людьми в Александровскую слободу в 1564 году; отсюда он написал митрополиту и народу о своём намерении оставить престол, потому что не хочет более сносить предательства вельмож, за которых притом заступается духовенство. Встревоженный народ умолял его не покидать царства. Царь согласился, но с условием, чтобы ему не мешали казнить изменников, и учредил в 1565 году опричнину. Так назывался новый двор царя, составленный из людей, вполне ему преданных и большей частью незнатных. На содержание этого двора он отделил часть Москвы и доходы с 20 городов. С января 1565 г. вся территория России была разделена на опричнину и земщину. Земщиной, по-прежнему, управляла Боярская дума. Там действовала старая система приказов. Опричнина управлялась особым «государевым двором», имела свою систему приказов, свою опричную казну и войско. Первоначально в состав опричного удела вошли дворцовые волости и некоторые другие уезды. В состав опричного удела дополнительно были включены Кострома, Старица, часть Новгорода, Обонежская и Бежецкая пятины и ряд других территорий. Позднее в опричнину были взяты обширные земли в разных районах страны, в основном земли, имевшие стратегическое значение. В нее вошли поморские города, города с большими посадами, а также наиболее экономически развитые районы страны. На этих землях поселились дворяне, входившие в опричное войско. Его состав вначале был определен в тысячу человек.

Всё остальное государство получило название земщины, управление которой было поручено временно старым земским боярам. Феодальная аристократия выселялась из опричных уездов. Земли бояр конфисковывались и вместе с крестьянами передавались опричникам. Опричники набирались из разных слоев населения: были среди них князья, дети боярские, дворяне, были и «худородные».

Как отмечают многие исследователи в том числе и Г.В. Вернадский, до приезда Филиппа в Москву не существовало причин для раздора. Взаимодействие Ивана Грозного с митрополитом Макарием не вызвало раздора.[13, с. 82 ] Как говорит С.Ф. Платонов, митрополит Макарий был стар и не решался противостоять начинаниям царя, он боялся за себя и не хотел перечить.[33, с.154] Следовательно можно сделать вывод – что причина конфликта митрополита и царя лежит в сфере личностно – моральных отношений. Как считает Иловайский, «Суть опричнины состояла в том, что Грозный применил к территории старых удельных княжеств, где находились вотчины старых служилых князей – бояр, тот порядок, какой обыкновенно применялся Москвой в завоёванных землях. И отец, и дед Грозного, следуя московской правительственной традиции, при покорении Новгорода, Пскова и иных мест выводили оттуда наиболее видных и для Москвы опасных людей в свои внутренние области, а в завоёванный край посылали поселенцев из коренных московских мест». [17, с. 98]  

По мнению Скрынникова, «опричнина не изменила политической структуры монархии, не уничтожила значение думы как высшего органа государства, не поколебала местнических порядков, ограждавших привилегии знати».[38,с.123] Обратившись к политическим советам Макиавелли в «Государе», мы найдём любопытное соответствие им в некоторых аспектах опричной практики. К ним принадлежат: переселение больших людских масс на новые земли, прямое обращение к народу за одобрением жестоких акций царя, расправа с первым поколением опричников с возложением на них ответственности за все жестокости и преступления. Но нужно сказать, что эти соответствия, даже не будучи случайными и позволяя предположить в основе опричнины некий продуманный план, не проливают света на её цель и конечный смысл.

Как предполагает С.О. Шмидт, опричнина была направлена не только против княжат и бояр, но и против лиц государева двора и верхушки недавно возвысившегося дьячества, то есть против существующей системы управления, существующих правителей, чему и предполагалось противопоставить новую систему управления в виде опричнины. Целью её Шмидт видит установление «вольного самодержавия», которое виделось Грозному единственной законной формой власти в христианском государстве.[50, с.48]

Нужно отметить, что ряд историков во главе с литературоведом С.В. Бушуевым, отмечают сходство между ролью игумена в её описании митрополитом Даниилом и ролью царя в трактовке самого Грозного. Автор делает вывод: государство – что-то вроде большой монастырской общины, царь - какой-то главный общеземский игумен.[12, с. 216]

Почти все писавшие об эпохе Грозного отмечают, что опричнина была организована наподобие монашеского ордена, однако при этом, оговаривают её пародийный игровой характер. [22, с.381] Но если отрешится от стереотипа и увидеть в ней не пародию, а вполне серьёзную попытку создать некий аналог западных духовно-воинских орденов, то получается вывод, что земли, зачисленные в опричнину – пожалование самому иерарху. Учитывая, что Стоглав утвердил не отчуждаемость этой земли, то получается, что будучи «игуменом» новоявленного монашеского братства, Иван мог повести дело так, что все частные дарения и вклады в монастыри фактически бы оказывались дарениями ему самому. Проблема церковной собственности получила, таким образом, вполне однозначное решение. И если царь становился «игуменом», то любая параллельно правящая иерархия, духовная или светская, оказывалась не просто лишней, но и прямой помехой. Отсюда и конфликт с митрополитом, который не побоялся обличить «царя – игумена». Данное предположение подтверждается текстом Жития редакции Милютинской минеи «царь со всем воинством нарядися в черном платьи, и ина же неудобь писанию придати».[5, с.101]

Несоответствие кровавых деяний опричников этому наружному благочестию вызывало резкое осуждение со стороны митрополита Филиппа. Митрополит был одним из немногих в окружении Грозного, кто раньше других понял, что такое опричнина и какую роль ей отводит царь в своих замыслах. Житие говорит: «В сем одеянии странном- не узнаю царя православного, не узнаю и в делах царства»[3, с. 48] Слова эти привели Ивана в ярость, так как митрополит посягнул на сферу, в которую запрещено было вступаться – сферу мирских дел и домового обихода слободского дворца. В этом поступке было явлено величие московского митрополита, понявшего истинную подоплёку царского замысла, и открыто выступившего против него. Именно поэтому ярость царя была столь велика, а расправа столь жестока. Надо отметить такой факт, что при вступлении на митрополичью кафедру, под царским нажимом, Филипп подписал Приговор об избрании на Московскую митрополью Соловецкого монастыря игумена Филиппа, в котором обещался « не вмешиваться в опришнину и в царский домовой обиход не вступаться,митропольи не оставлять и а советывал бы с царём и великим князем, как прежние митрополиты советовали с отцом его Василием и дедомИваном…».[5, c. 102] На основе документа можно сделать вывод, что царь хотел видеть в митрополите послушного своего последователя во всех делах. Предназначение митрополита сводилось к безоговорочному благословлению всех дел государя,в том числе и противоречащих нравственным и церковным канонам, что шло в разрез с личными взглядами Филиппа отсюда конфликт личностный между двумя иерархами. Данный документ был подписан семью епископами и подписан царём, его нарушение – обличительная речь митрополита, влезшего в дела опричнины, развязала руки Ивану Грозному. Рассмотрение положения церкви в эпоху правления Ивана Грозного, даёт ещё несколько причин для конфликта.[35, с.131]

1.3 Положение церкви в период правления Ивана Грозного

В XV в. церковь была важным фактором в процессе объединения русских земель вокруг Москвы и укрепления централизованного государства. Русская церковь сыграла значительную роль в объединительном процессе. После избрания митрополитом в 1448 г. рязанского епископа Ионы русская церковь стала независимой (автокефальной).

На западных землях Руси, вошедших в состав Великого княжества Литовского и Русского, в 1458 г. в Киеве был поставлен свой митрополит. Русская православная церковь распалась на две самостоятельные митрополии – Московскую и Киевскую. Их объединение произойдет после воссоединения Украины с Россией.

Как считает М.В. Толстой, внутрицерковная борьба была связана с появлением ересей.[42, с.211] В XIV в. в Новгороде возникла ересь стригольников. На голове принимаемого в монахи выстригались крестообразно волосы. Стригольники полагали, что вера станет крепче, если она будет опираться на разум.

В конце XV в. в Новгороде, а затем в Москве распространилась ересь жидовствующих (ее зачинателем считали еврейского купца). Еретики отрицали власть священников и требовали равенства всех людей. Это означало, что монастыри не имеют права владеть землей и крестьянами.

На какое-то время эти взгляды совпали со взглядами Ивана III. Среди церковников также не было единства. Монашество во главе с основателем Успенского монастыря (ныне Иосифо-Волоколамский монастырь под Москвой) Иосифом Волоцким резко выступили против еретиков. Иосиф и его последователи (иосифляне) отстаивали право церкви владеть землей и крестьянами. Оппоненты иосифлян тоже не поддерживали еретиков, но возражали против накопления богатств и земельных владений церкви. Последователей этой точки зрения называли нестяжателями или сорианами – по имени Нила Сорского, уединившегося в скиту на реке Соре на Вологодчине.

Иван III на церковном соборе 1502 г. поддержал иосифлян. Еретики были казнены. Русская церковь стала и государственной, и национальной. Церковные иерархи провозглашали самодержца царем земным, властью своей подобным Богу. Церковное и монастырское землевладение сохранялось. Как отмечает А.В. Карташов, деление иерархов церкви на иосифлян и нестяжателей, это надуманная проблема, так как ни Иосиф Волоцкий, ни Нил Сорский, друг другу себя никогда не противопоставляли.[18, с.320]

В эпоху царствования Иоанна Васильевича в новой системе власти церковь заняла соответствующее место. Сложилась система органов церковного управления: епископаты, епархии, приходы. Целям укрепления государственной власти должна была служить реформа церкви. Как считает Н.В. Первушин, царь хотел получить санкцию церкви на государственные преобразования и в то же время принять меры к подчинению церкви и ограничению ее привилегий и земель.[57, с. 42] Здесь и возникает ещё одно противоречие между двумя иерархами, так по мысли иерархов церкви не должно было произойти подчинения, церковная и светская власть должны быт, по мнению архимандрита Макария, «одним живым организмом как Христос и верующие».[53, с.19]

Церковь в XV – XVII вв. являлась одним из крупнейших землевладельцев. Она в лице своих организаций являлось субъектом земельной собственности, вокруг которой уже с XVI в. разгорелась серьезная борьба. С этой собственностью было связано большое число людей: управляющих, крестьян, холопов, проживающих на церковных землях. Все они подпадали под юрисдикцию церковных властей. До принятия Соборного Уложения 1649 г. все дела, относящиеся к ним, рассматривались на основании канонического права и в церковном суде. Под эту же юрисдикцию подпадали дела о преступлениях против нравственности, бракоразводные дела, субъектами которых могли быть представители любых социальных групп.

Глава русской церкви, митрополит всея России утратил свои привилегии богоизбранности с венчанием на царство Ивана, при котором он был до конца независимым от Московского великого князя, опираясь на происхождение его власти от Константинопольского патриарха. Став всецело зависимым от царя Московского, он потерял возможность управлять церковью за Московскими пределами, в чужих государствах: литовском и польском. Зависимость митрополита от государственной власти возросла настолько, что он стал ставиться на митрополичий трон и изгоняться с него по одной воле светской власти, как это происходило до митрополита Филиппа и с ним.[33,с.308] Приобретение в конце XVI в. русской церковью патриаршего титула, ровно ничего не изменило в этом отношении в ее жизни внутренней.

Как считает А.И. Осипов, осуществив на деле чин царского венчания, митрополит Макарий одушевлялся при этом не столько интересами государственными, сколько идеалами церковными, соединявшимися в его представлении с актом венчания. Христианское царство, по известной нам теории, усвоенной и Макарием, имело смысл и существовало только для церкви, как ее ограда и утверждение. И коль скоро в акте венчания русское государство формальным и бесспорным образом вступило в права третьего Римского вселенского царства, то оно уже юридически и немедленно было обязано взять на свое попечение удовлетворение ближайших и неотложных нужд церкви. А эти нужды намечались тогдашним положением и задачами русской церкви.[56, с.23]

Церковь русская, по глубокому убеждению митрополита Макария, стала на земле единственной чистой выразительницей христианской истины, но в то же время продолжала страдать и очевидными бытовыми недостатками. Митрополит Макарий поэтому считал своей жизненной задачей – с помощью православного царя исправить в отечественной церкви все веками накопившиеся в ней недостатки и явить миру все заключенные в ней сокровища и добродетели, чтобы она стала на самом деле достойной своего мирового вселенского призвания. Для этой-то грандиозной цели митрополит Макарий и постарался созвать на другой же год после земского собора большой церковный собор, известный под именем Стоглавого. При этом, как первый земский собор был выражением окончательно собранной воедино Руси, так, параллельно этому, и собор 1551 г. выражал собою тот же факт в церковной сфере. Собранное государство, устраняя беспорядки, вводило во всех своих частях однообразный порядок. То же имел в виду сделать и в Церкви собор 1551 года. Его начинания невольно отражали на себе факт слагавшейся централизации русской жизни.

В начале XVI в. была сделана попытка ограничить рост церковно-монастырского землевладения, в середине века (Стоглавый собор 1551 г.) был поставлен вопрос о секуляризации церковных земель. Общерусская церковная реформа была проведена на Стоглавом соборе, названном так по сборнику его постановлений, состоявшему из ста глав («Стоглав»). Собор открылся 23 февраля 1551 г. в царских палатах в торжественной обстановке. На нем присутствовали помимо высших духовных чинов сам царь, князья, бояре и думные дьяки.

Собору предстояло заняться самыми различными сторонами церковной жизни – обсудить меры по укреплению дисциплины среди духовенства, унификацию обрядов, моральное состояние служителей церкви, проблему церковного землевладения и привилегий церкви.

Собор унифицировал церковные обряды. Так, он официально узаконил под страхом анафемы двуперстное сложение при совершении крестного знамения и «сугубую аллилуйю». Между прочим, на эти решения позднее ссылались старообрядцы в оправдание своей приверженности старине.

Затем, по окончании Собора, в мае 1551 года, в Москве был принят Соборный приговор о земельных приобретениях Церкви: «...царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии приговорил с отцом своим с Макарьем с Митрополитом всеа Русии, и с архиепискупы, и с епискупы, и со всем Собором, что вперед архиепискупом, и епискупом, и монастырем вотчин без царева и великого князя ведома и без докладу не покупати ни у кого; а князем, и детем боярским, и всяким [людем] вотчин без докладу им не продавати же; а хто купит или продаст вотчину без докладу, и у тех, хто купит, денги пропали, а у продавца вотчина взяти на государя царя и великого князя безденежно ». Заканчивается Соборный приговор аналогичным предписанием на будущее время и о вотчинах, даваемых на молитвенную память «по душе» вкладчика[2, с.125]

С середины XVI в. церковные органы своими предписаниями запрещают светские развлечения, скоморошество, азартные игры, волхование, чернокнижие и тому подобное. Церковное право предусматривало собственную систему наказаний: отлучение от церкви, наложение покаяния (епитимья), заточение в монастырь и др. Внутри церковная деятельность регулировалась собственными правилами и нормами, круг субъектов, им подчиненных, был достаточно широким. Идея о «двух властях» (духовной и светской) делало церковную организацию сильным конкурентом для государственных органов: в церковном расколе особенно очевидно проявились стремления церкви встать над государством.

Как считает Р.Г, Скрынников, продажа церковных должностей, взяточничество, ложные доносы, вымогательства стали столь распространенными в церковных кругах, что Стоглавый собор вынужден был принять ряд постановлений, несколько ограничивающих произвол как высших иерархов по отношению к рядовому духовенству, так и последнего по отношению к мирянам. Пошлина с церквей отныне должна была собираться не десятниками, злоупотреблявшими своим положением, а земскими старостами и десятскими священниками, назначаемыми в сельских местностях.[37, с.126]

Практические результаты постановлений не были значительными: была проведена только частичная конфискация монастырских земель в отдельных регионах и произведено ограничение наследственных (по завещанию) вкладов вотчин в монастыри. В 1580 г. монастырям запрещается покупать вотчины у служилых людей, принимать их в заклад и на «помин души». Наиболее ощутимым ограничением стала закрепленная в Соборном Уложении ликвидация «белых» монастырских, патриарших, митрополичьих и архиерейских слобод в городах.

Как считает М.В. Толстой, политическая роль церкви возрастала: в 1589 г. в России учреждается патриаршество и русская церковь получает полную самостоятельность. Особое положение церкви отразилось в статьях Соборного Уложения: впервые в светской кодификации предусматривалась ответственность за церковные преступления (они стояли на первом месте в кодексе). Принятие на себя государством дел, ранее относящихся к церковной юрисдикции, означало ограничение последней.[52, с. 46]

Такими образом, можно сделать вывод, что во времена правления Иоанна Грозного церковь обладала значительными правами, оказывала влияние на все сферы жизни государства. Однако единовластное правление царя могло решить судьбу любого служителя церкви.

Выводы по первой главе

Можно сделать вывод, что главная особенность правления Ивана IV- это объединение земель вокруг Москвы и создание могущественного централизованного государства с чёткой вертикалью власти, по Византийскому образцу. Это сделало Русь одним из могущественных государств Европы и повысило её статус на мировой арене как легитимной восприемницы византийских императоров, подкреплённое концепцией монаха Филофея «Москва третий Рим, а четвёртому не бывати».

Нужно отметить, что опричнина была задумана царём как система мер, необходимых для преодоления феодальной раздробленности, борьбы с боярским властолюбием и укрепления самодержавной власти. Идея её создания была взята Иваном Грозным с западных монашеских орденов (символ мальтийского ордена – голова пса), что противоречило древнейшей церковной традиции Руси. Это послужило истоком конфликта двух властей - светской и церковной.(смотри приложение 1)

Положение церкви в этот период обуславливается, с одной стороны, появлением в ней ересей, с другой, желания ересиархов воздействовать на политических деятелей, вплоть до Ивана III. Внутри церкви происходит постепенное возвышение роли митрополита и получение автокефалии, сравнимое с ролью царя в светской власти. Митрополит пытается держать политику светского главы в строгом русле церковных канонов (в соответствии с традициями), нежелание же Ивана IV следовать этой практике – брать благословение у митрополита, ведёт к ещё большему конфликту двух иерархов. Они превращаются из соратников в противоборствующие стороны, что находит отражение во всех редакциях «Жития».

Глава 2. Жизнь и деятельность митрополита Филиппа по укреплению своей власти по различным редакциям «Жития»

2.1 Биография митрополита Филиппа и становление его в церковного иерарха по Тулуповской редакции «Жития»

«Житие», как уже упоминалось выше, дошло до нас в двух редакциях. Редакция, дошедшая в большем числе списков (около 150), является второй, условное её название Тулуповская. Название «Тулуповская» дано Латышевой Г.Г,, исследовательницей «Жития», по имени составителя и переписчика сборника житий русских святых. Различия между Колычевской и Тулуповской редакциями свидетельствуют о целенаправленной и значительной переработке содержания «Жития» при создании второй (Тулуповской) редакции.[26,с.213] Если в Колычевской редакции обстоятельно описана строительная и иная деятельность Филиппа, как игумена монастыря, то в Тулуповской редакции этому уделено значительно меньше внимания; в то же время о конфликте между митрополитом Филиппом и Иваном Грозным в Колычевской рассказано сравнительно кратко, а в Тулуповской эти события даны в виде пространного повествования.

Тулуповская редакция, по мнению Лоьаковой И.А.., представляет собой уже дальнейшее осмысление значения деятельности Филиппа как митрополита, что должно было в еще большей степени обосновывать причисление его к лику святых.[29, с.42] Поэтому, видимо, и было произведено сокращение в описании пребывания Филиппа на Соловках, а акцентировано внимание на конфликтной ситуации пребывания его в митрополичьем сане.

Однако в работах последнего времени, принадлежащих историкам Бушковичу П. и Колобкову В. А., на основе сравнения Пространных редакций были предприняты попытки обосновать первичность «Тулуповской». Ученые рассматривали эту редакцию с точки зрения соответствия сообщаемых в Житии фактов реальным событиям.

Прежде всего, в «Тулуповской» редакции идет рассказ «О рожении блаженнаго отрока и о родителехъ его».[5, c. 95] Святой Филипп (в миру Феодор) происходил из знатного рода бояр Колычевых. Феодор был первенец боярина и его богобоязненной супруги Варвары. О родителях Феодора автор говорит следующее: «Стефанъ именуемъ, по рекломъ Колычевъ, рожение имъя великаго Новаграда. Имъя же сопряженую себъ многоцвътущую и плодовитую лозу, именемъ Варвара». Они были богобоязненны и законопослушны: «И живяста оба в законъ Господни, и по его святъй еувангельстей заповъди».[5, c.96]

С ранних лет Феодор, по выражению жизнеописателя, с сердечной любовью прилепился к богодухновенным книгам, отличался кротостью и степенностью и чуждался забав: «В том же онъ со всякою своею сердечною правостию повседневно во благомЬ том училище простираяся, // аки древо при исходищих водъ. На игры же пустошныя, якоже обычай есть дътемъ, никакоже устремляшеся, но паче – благую часть избираше».[5, c.97] Родители воспитывали его во всяком благочестии. Когда он немного подрос, его отдали в обучение книжное, в котором он преуспевал с особенным усердием, чуждаясь в то же время свойственных детскому возрасту игр и забав. Таким образом, Феодор в скором времени постиг всю книжную премудрость и навык в душеполезном чтении. Родители, видя такое доброе его поведение, радовались о том. Спустя некоторое время, к Феодору приставили «отроков» для обучения его верховой езде; но он нисколько не прилежал тому, предпочитая конской езде чтение книг, в которых он находил жития святых и досточудных мужей и чрез то поучался совершенствоваться в добродетелях. Потом его стали обучать и воинскому искусству; но и это не переменило благочестивого настроения его души; он избегал своих сверстников и их рассеянной жизни, так что многие дивились такому его благочестию.

Став юношей, Феодор не стремился к общению со сверстниками, предпочитая раздумья в одиночестве: «Другов же и обычных своихъ оттерзаяся, юнных же мудрования и сопребывания единовозрастных удалялся от нихъ, яко от пламени».

Когда подошло время, Феодор «со прочими благородными юноши въ служение царское учиняетъся».[5, c.97] Он был любим царем за свое благочестие и смирение. Царь оценил мудрость юноши и «правое служение». Как отмечает В.О. Ключевский, «уже здесь растёт великая личность, которая сможет в дальнейшем противостоять голой идеи царя».[20,с. 125]

По смерти великого князя Василия Иоанновича скипетр царства принял сын его великий князь всея России Иоанн Васильевич. В это время Феодор, пришедший уже в совершенный возраст, был взят ко двору на служение царское и успел заслужить любовь и благоволение малолетнего князя - Иоанна Васильевича.

Феодор начал военную службу, и его ожидало блестящее будущее, но сердце его не лежало к благам мира. Против обычая времени он медлил жениться до 30-летнего возраста. Один раз в церкви, в воскресный день, сильно подействовали на него слова Спасителя: «Никто не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Матф. 4, 24): «Не мощно убо человеку единем окомъ на землю зрети, а другимъ – на небо, ни двема господинома роботати: любо единаго возлюбить, а другаго возненавидить, или единаго держится, друземъ же не радети начнетъ».[2, с 18]

Услышав в них свое призвание к иночеству. Он «Воспоминаеть о лавре преподобныхъ и богоносных отецъ нашихъ – Зосимы и Саватия, занеже слышалъ известно от многих неложныхъ языкъ о Соловецком томъ отоце» тайно от всех, в одежде простолюдина, Феодор оставил Москву и направился в Соловецкую обитель, где в течении девяти лет он безропотно нес тяжкие труды послушника.

Отправившись в Соловки, Феодор не сообщил об этом даже родителям. «Родителем же его взысканию велику бывшу о немъ, поискавше его въ царствующем градъ всюду, и по окрестнымъ градовом и ве-семъ, и не обрътше, и плакашеся, яко по мертвом».[3,c.15]

«Житие» кратко описывает путь Феодора к Соловкам. Юноша, не зная точной дороги, вышел к Хижам, к озеру Онега, где «прилъпися ко единому от житель тоя веси, зовомый Суббота». Феодор ничего не имел при себе, его согревала вера, а питало трудолюбие. Богом водимый, он в конце концов достиг «селение вселеньских молитвениковъ и чю-додъйствеников Зосимы и Саватия». Упав на колени и обливаясь слезами, Феодор просил настоятеля монастыря игумен Алексея принять его к себе. Игумен, старец Алексий, принял его благосклонно и назначил послушником.

Будучи принятым в ряды монастырских братьев, Феодор безропотно нес тяжкие труды послушника, работал, как простой селянин, то на огороде, то в кузнице и пекарне: «И тружаяся со всяцъмъ усердиемъ, аможе повелъно бываше, и многи скорби и труды подъя, яко безискупъный рабъ работая лъто и полъ и вящше, и землю копая во оградъ, и камение пренося, и в рыбных ловитвахъ всяку тяготу подъяй, ина вся таковая со тщаниемъ дълаше».[5, c.108] Федор терпел и безропотно сносил все тяготы монашеской жизни, «подражая Владыке», который «вся терпяше». Он заботился не о своем теле, но о душе, которая, превозмогая все тяготы, приближалась к Богу, просветлялась.

Постригшись в монахи, Феодор отказывался не только от всей прежней мирской жизни, но и от мирского имени. Отныне он стал называться Филиппом. Монах Филипп был отдан «на исправление в послушание и внимати чернечеству и благочинию монастырьскому»[6, с 40] иеромонаху Ионе, «дивну мужу, единому Богу живущу», ученику великого преподобного Александра Свирского. Многие ночи, пребывая без сна в молитвах, Филипп учился благочестию, истинному смирению, Старец иона предрек ему быть настоятелем соловецкой обители. В звании инока Филипп продолжал не ослабевать в труде и благочестивою жизнию своей заслужил любовь и уважение всех братий. Желая более уединенной жизни, он иногда, с позволения игумена, удалялся на пустынный остров, чтобы ничто не мешало ему предаваться размышлениям.

Смирение, трудолюбие, грамотность заставили обратить на него внимание настоятеля Алексия, и тот сначала приблизил Федора, в монашестве Филиппа, а через девять лет, в 1548 году, ходатайствовал перед Новгородским владыкой Федосием о передаче ему своего игуменского посоха, так как не мог по болезни и старост оставаться игуменом. Как отмечает Г.В. Вернадский, в стремлении Филиппа к иночеству можно видеть стремление сделать карьеру в церковных трудах.[13,с.289] С этим выводом автора можно поспорить, как говорит «житие», он бежал от двора и от родителей в тайне, и при вступлении в монастырь скрыл своё происхождение. При избрании на кафедру Филипп так же «тяготился неподобной ношей» [6, с. 41], что доказывает его не стремление занять высокий пост.

Торжественно, с колокольным звоном встречала братия своего нового пастыря: «вся о Христъ братия возрадовашася сего благому произволению, видяще мужественое и трудолюбное его тщание и прозряща».[6, с.42] Надо сказать, что Филипп не сразу согласился стать игменом: «Но чюдный Филиппъ во всЬхъ смирениемъ украшаяся, не хотяше начальство прияти и власти отвращашеся, яко тяготы великия, и повиноватися хотяше, // неже наставляти иныхъ».[6, с.38] Стремление к молитвенной жизни, аскетизм Филиппа заставили на некоторое время отойти от управления монастырем и уединиться в скиту. На время его отсутствия Алексей снова становится игуменом по просьбе братьев. «Братия же советь сотворше, прежебывшаго игумена Алексея возводять на игуменство, Алексею же и не хотящу, повинуется братии».

Через полтора года своего вынужденного правления, будучи уже больным и немощным, Алексей посылает монахов в пустыню, просить Филиппа вернуться. Долг перед Господом и молитвы братьев заставили его вернуться к исполнению высокого послушания.

Филипп дал знать о себе родителям, посетил их и свои немалые боярские средства, в том числе и проданные новгородские владения, обратил на укрепления монастыря. В сане игумена Филипп ревностно заботился о благосостоянии обители в материальном, а больше в нравственном отношении. Он соединил озера каналами и осушил болотные места для сенокосов, провел дороги в местах прежде непроходимых, завел скотный двор, улучшил соляные варницы, воздвиг два величественных собора Успенский и Преображенский и другие храмы. «Присовокупи же и ину церковь во имя преподобныхъ отецъ Зосимы и Саватия, и архистратигу Михаилу обону страну, и иныхъ четыре на высоть храма согради: дванаде-сяти бо апостолъ, и седмидесятимъ, преподобному же ЛЪствичнику Иванну, и Стратилату Феодору. Иконами же украси и кънигами, яко невесту, ризами же и паволоками драгими, сосудами и подсвЪщниками златокованными, и кандилы, якоже и во очию нашею нынЬ зрится».[6, с.43] Из этого можно сделать вывод о том, что Филипп обладал незаурядными способностями и именно поэтому царь избрал его кандидатом на должность митрополита.

«Тулоповская» редакция довольно подробно излагает сведения «О возведении на престолъ святительский святаго Филипп». Иоанн Грозный послал на Соловки царское писание: игумена Филиппа вызвать в Москву для духовного совета. По пути в Москву Филипп остановился в Новгороде, глее его встречали как победителя, подносили множество даров. При этом новгородцы просили Филиппа молить царя не гневаться на город. Здесь выделяется первый этап взаимодействия двух властей – период выбора на митрополию.

Иоанн IV с почестями встретил игумена. При первом же свидании с царем Филипп узнал, что для него назначена кафедра митрополита. Со слезами он умолял Иоанна: «Не разлучай меня с моей пустыней; не вручай малой ладье бремени великого».[6, с.43] Иоанн был непреклонен и поручил архиереям и боярам убедить Филиппа к принятию митрополии. Филипп согласился, но требовал уничтожения опричнины. Архиереи и бояре уговаривали Филиппа не настаивать усиленно на этом требовании из уважения к самодержавию царя и смиренно принять сан. Филипп уступил воле царя, видя в ней Божие избрание. Как отмечает В.Б. Кобрин, обличительная речь митрополита, ещё до избрания на митрополию, заочно осудила его на гибель.[23, с. 124] С этим нельзя не согласиться, в каждой из редакций жития сказано, что Ивану IV не понравились слова митрополита, он негодовал. Здесь уже предпосылки конфликта.

Были разосланы царские приказы по всем городам с тем, чтобы епископы собрались в Москве «на поставление первопрестолника». После совершения таинства в московском соборе «пречистыя Богородицы честнаго и славнаго ея Успения» и вознесения молитв за царя, его ближних и весь народ российский, Филипп обратился к государю с речью, которую заключил такими словами: «О, государь! Я знал тебя благочестивым поборником истины и искусным правителем твоей державы. Поверь, и ныне никто не замышляет против нее; оставь же неблагоугодное начало и держись прежнего твоего благочестия. Сам Господь сказал: аще царство разделится на ся, запустеет. Общий Владыка наш Христос повелел нам любить ближнего; в любви к Богу и ближнему заключается весь закон».[6, с.44]

«Благочестивый царъ» принимал благосклонно такие поучения митрополита, слушался его советов во многих делах. Также поучал Филипп и «Богомъ порученное ему стадо – и все православное християньство»[6, с.18], во всем стараясь следовать своему предшественнику преподобному Макарию. Об отношении Филиппа к митрополиту Макарию свидетельствуют соборные грамоты. Митрополит Макарий имел особый авторитет для святителя Филиппа. Соборная грамота, которая «писана на Москве 7060 третьяго августа в седьмой день» Макарием – свидетельствует о добрых отношениях Филиппа с митрополитом.[2, с.121] Надежда возникла во всех сердцах; все ободрились. Действительно, сначала можно было подумать, что эти надежды оправдаются. Иоанн, которого обыкновенно малейшее противоречиe приводило в ярость, выслушал благодушно правдивые слова митрополита.

Решив разделить государство, царь обратился за согласием к соборному собранию, проходившему в Москве. Все приехавшие на собор епископы молчанием выразили свое согласие. Лишь Филипп имел смелость обратиться к Иоанну Васильевичу, обвинив его в разорении собственной державы и выступив против опричнины: «престани от таковаго неугоднаго начинания». «Государь! – сказал митрополит, - почти Господа, давшего тебе царское достоинство! Соблюдай данную тебе от Бога заповедь: управляй в мире и законно. Земные блага преходящи; сохраняется только одно небесное сокровище – правда. Ты, облеченный высоким саном, должен более всего чтить Бога, от Которого принял сан; ты образ Божий, но вместе и прах. Властелин тот, кто владеет собою, не рабствует страстям и побеждает любовию. Слыхано ли когда-нибудь, чтобы благочестивые цари сами возмущали свою державу?» [6, с.46] Как говорит И.К. Смолич, эта речь не могла остаться без ответного действия со стороны царя. Как считает автор, с этого времени начинается новый этап взаимоотношений двух иерархов, характеризующийся недоверием Ивана к митрополиту и поиском его улучить».[40, с.211]

Филипп имел смелость указать на то, что около царя есть люди, обманывающие его, но это не повод для разделения державы. Только в единстве сохраняется ее сила. «Благословение Божие пребывает там, где единодушие в нелицемерная любовь».[6. с. 48]

Филипп обвинил присутствующих на соборе епископов в неразумном молчании, так как именно их молчаливое согласие может ввергнуть царя «во грехъ». Речь митрополита не принесла результата, все продолжали молчать. Поддержал Филиппа лишь архиепископ Казанский Герман. В результате произошел раздел государства на земство и опричнину: «И которые князи, и боляре, и прочий велможи ему годъ, называше ихъ опришницами, сиръчъ – дворовыми; иных же князъй, и бояръ, и прочихъ велможъ нарицаше земъскими».[6, с.44] Как говорит С.М. Соловьёв, «Филипп яркая фигура в истории, давшая отпор сумасбродству грозного царя». [41,с. 136]

Согласно автору «Жития», настали времена, о которых говорилось в Священном писании: «появился царь, родивший беззакония. И с ним воины в черных одеждах». Наступило страшное время опричнины.

Филипп навлек еще больший гнев на себя, обратившись к Иоанну со словами: «Мы здесь совершаем бескровную жертву, а за алтарем льется невинная кровь христиан. У язычников даже есть закон и справедливость, есть милосердие, а в Pocсии их нет. Достояние и жизнь граждан не имеют защиты; грабеж и убийство совершаются именем царя. Ты высок на престоле; но есть Всевышний, Судья наш и твой! Как предстанешь на суд Его, обагренный кровию подданных? Государь! Говорю тебе как пастырь душ: убойся Бога! Кто не любит брата, тот не Бoжий».[6, с. 47] Государь не мог стерпеть критики от митрополита и припугнул его лишением сана. Но не должность митрополита нужная была Филиппу, а возможность добрым советом вразумить царя и народ.

В «Тлуповской» редакции довольно подробно описано развитие отношений царя к митрополиту Филиппу. Критических моментом в этих отношениях можно считать случай, когда во время молений Филипп отказался благословить царя, вошедшего в церковь с опричниками. В невыразимом гневе Иоанн вышел из храма; он решился погубить митрополита. Опричники еще более разжигали гнев его; к ним присоединилось несколько епископов; иные негодовали на Филиппа за строгие обличения его; другие желали угодить царю и его любимцам. Иоанн хотел предать митрополита суду и послал недоброжелателей его в Соловецкий монастырь, чтобы собрать против него обличения. Это было довольно трудно. В обители все с любовию помнили о бывшем настоятеле и могли только свидетельствовать о добродетелях его и святой жизни; но наконец угрозы и обещания склонили одного недостойного ученика Филиппа, Паисия, оклеветать митрополита, и посланные, достигнув желаемого, взяли клеветника с собою в Москву: «И возвратишася к Москвъ, и взяша с собою игумена Паисъю легкоумнаго, паче же – Безумнаго, со иными клеветники и с ложными словесы».[6,с.48] С этой обличительной речи в храме можно выделить третий этап противостояния, выразившийся в намерении царя погубить митрополита исбору «наветов на него»[6, с.49] Данное предположение подтверждается мнением Г.П. Федотова о том, что после отказа благословить царя Филипп сам понимал, что расправа скоро наступит и открыто говорил об этом.[44,с. 123]

Иоанн был рад успеху дела; составили донос, «нарядили» суд, ибо Иоанн желал дать беззаконному делу вид правосудия; призвали Филиппа. Он понимал, что хотят погубить его; но смерть не страшила его. Он сказал царю: «Государь! Думаешь ли, что я боюсь твоих угроз или смерти? Честно дожил я до старости; честно предам душу мою Господу, Который рассудит между нами... Лучше мне умереть за свидетельство истины, нежели, в сане митрополита, безмолвно взирать на ужасы этого несчастного времени. Вот жезл святительский, вот клобук и мантия, которыми ты хотел возвеличить меня, - возьми их назад».[6, с.48]

Через несколько месяцев, в день архангела Михаила, св. Филипп, в полном облачении, готовился начать обедню в храме Успения, как вдруг с шумом вошел Басманов, один из любимцев царя, окруженный опричниками и держа свиток в руках. Он велел читать бумагу; народ, изумленный, услышал, что Филипп – преступник и лишается сана святительского как недостойный оного. Вслед за сим опричники бросились на митрополита, сорвали с него святительскую одежду, надели на него ветхую ризу и метлами выгнали его из храма. Митрополит все переносил спокойно и утешал народ и духовенство. Посадили его на дровни с бранью и побоями и повезли в Богоявленский монастырь. Народ с плачем провожал любимого архипастыря. «Блаженный же Филиппъ поруганыя ризы на себъ видя и досаждения веселуяся, укръпляемъ о надежди будущих благъ, яко да мученикъ...»[6, с.50] c этого времени можно отсчитывать следующий этап взаимодействия, характеризующийся нахождением митрополита в заточении и последних его попытках вразумить царя. Этот этап длится до смерти Филиппа.

В то время, по Филипп находился в заточении, царь казнил многих родственников Филиппа. Голову одного из них, особенно любимого Филиппом племянника, Ивана Борисовича Колычева, Грозный послал святителю. С благоговением принял ее святитель Филипп, положил и, земно поклонившись, поцеловал и сказал: «Блажен его же избрал и приял еси Господи», и возвратил пославшему.[6,с.51]

Нужно отметить, что обвинения государя в убийстве святого Филиппа восходят к четырём первоисточникам: летописям, воспоминаниям иностранцев Таубе и Крузе, сочинениям князя Курбского А. и Соловецкому «Житию». Следует сразу сказать, что все составители этих документов являлись политическими противниками царя, и поэтому к данным источникам нужно критическое отношение.[8, с. 103] Как считает М.В. Толстой и ряд других историков, что князь Курбский хоть и командовал русскими войсками в Ливонии, но это не мешало ему вступить в сговор с польским королём Сигизмундом, вовсе не из соображений личной безопасности.[43, с.124] поэтому нужно также критически отнестись и к его оценке деятельности Ивана Грозного.

Предпоследняя часть «Тулуповской» редакции «Жития митрополита Филиппа» повествует «О изгнании блаженнаго Филиппа въ Тверь и о преставлении его».[6,с.21] Видя, что народ с утра до вечера толпился вокруг обители, желая увидеть хоть тень славного святителя, и рассказывал о нем чудеса, Иоанн велел перевести его в Тверской Отрочь монастырь. Год спустя царь со всей дружиной двинулся против Новгорода и Пскова и отправил впереди себя опричника Малюту Скуратова в Отрочь монастырь. Святой Филипп за три дня предсказал о предстояв-шей своей кончине и приготовился к ней принятием Святых Таин. Малюта с лицемерным смирением подошел к святителю и просил благословения царю: «Подаждь благословение царю, владыко святый, ити в великий Новъградъ». «Не кощунствуй, - сказал ему святой Филипп, а делай то, зачем пришел». Малюта бросился на святителя и задушил его. Тотчас же вырыли могилу и опустили в нее священномученика на глазах Малюты (23 декабря 1569 г.). Народу же было объявлено, что Филипп скончался «от неуставнаго зною келейнаго».[6,с.52]

После смерти митрополита многие его соратники были казнены или сосланы. Не избежал этой участи и клеветник Паисья – он был заточен на острове Валаам. Исходя из этих событий можно выделить последний этап взаимодействия двух иерархов, раскаяние царя в содеянном и уничтожение людей, оклеветавших митрополита.

В заключительной части «Тулупской» редакции идет речь «О возвращении мощей блаженнаго Филиппа в Соловецъкий монастырь».[3,с.23]Как отмечает Сапожникова О.С., перенесение мощей святителя на Соловки является как бы покаянием Ивана Грозного за террор и возвращает митрополита на «излюбленное место жития», примиряя покойного митрополита с грозным царём.[34, c.54] После мученической кончины святителя Филиппа (23 декабря 1569 года) тело его было погребено в Отроче монастыре, в Твери. Иноки Соловецкой обители, где он прежде был игуменом, испросили в 1591 году позволение перенести его мощи в свой монастырь. Многострадальное нетленное тело было положено в могилу, приготовленную епископом Филиппом для себя еще при жизни, под папертью храма преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, около гроба старца Ионы (Шамина), любимого наставника его в монашеских подвигах.

В этой же части повествуется о чудесах, связанных с именем Филиппа. Все они сводятся к излечению болезней после обращения с молитвой к святому Филиппу или после приложения к его гробу.

«Тулуповская» редакция «Жития митрополита Филиппа» была наиболее распространенной в рукописной традиции. Ее текст воспроизводят около 170 списков. Она активно переписывалась в Соловецком монастыре на продажу и раздачу, о чем свидетельствуют сохранившиеся записи в рукописях XVII вв.

Время создания Колычевской редакции определяется как анализом самого содержания «Жития» так и из сопоставления его с текстами произведений, посвященных в основном описанию строительных работ на Соловках («Сказание о Филиппове строении», «Сказание о Соловецком монастыре», «Написание о Соловецкой обители») и «Повестью о Филиппе Колычеве». Это условное название дано Латышевой Г. Г. тексту, состоящему из статей «О взятии к Москве игумена Филиппа», «Об изгнании блаженного Филиппа в Тверь», «О преставлении святого», «О пронесении мощей блаженного Филиппа из Твери на Соловецкий остров».[26, с.120] В конце приведено описание нескольких чудес. Из названия этих статей следует, что Повесть не содержит описания жизни Филиппа до избрания его митрополитом. Этот текст известен по двум рукописям: ГБЛ, ф. 178, собр. Музейное, № 1837 и ГПБ. О.XVII.15.

Колычевская редакция может датироваться временем между годом перенесения мощей Филиппа из Тверского Отроча в Соловецкий монастырь и годом смерти царя Федора Иоанновича (о нем в Житии говорится как о живом), т. е. между 1591 – 1598 гг. Исходя из некоторых авторских замечаний, следует считать, что Житие Филиппа было написано или лицом, проживавшим на Соловках постоянно, или на какое-то время приезжавшим туда.

Всеми исследователями отмечаются явные различия между «Тулуповской» и «Колычевской» редакциями. Различия между Колычевской и Тулуповской редакциями свидетельствуют о целенаправленной и значительной переработке содержания «Жития» при создании второй («Тулуповской») редакции. В «Колычевской» редакции обстоятельно описана строительная и иная деятельность Филиппа, как игумена монастыря.

При этом в «Колычевской» редакции «Жития», так же как и в «Тулуповской» в начале излагаются биографические сведения о Филиппе. Однако они довольно кратки и сводятся лишь к небольшому периоду жизни будущего митрополита: его приближению к царю до ухода в Соловецкий монастырь: «И оставляет пресвЬтлое царское приближение, отчество же и все сродъство и, просто рещи, вся земская мудрованиа мира сего минувшего, все то всяцем усердием во уметы вменив, и утаився от всех, нужными покрывалы точию одеявся, и един ко единому пастырю своему Христу уединися».[3, с.29]

Лобакова И.А. исследовала два варианта «Колычевской» редакции «Жития». Первый и второй вариант сильнее всего отличает повествование о строительстве Филиппа на Соловках. Так, в первом варианте «Колычевской» редакции рассказ об этой деятельности не выделен в одну специальную главу: о строительстве храма Успения Богородицы повествуется в главе «О поставлении на игуменство свя»; о создании храма Преображения рассказано в главе «О поставлении церкви каменныя Преображения Господня»; в главке «О устроении мельницы» кратко говорится о гидротехнических работах Филиппа, одним предложением – о строительстве мельниц, а большая часть посвящена риторически украшенному повествованию о смерти митрополита Макария и поисках царем Иваном Васильевичем нового пастыря. Во втором варианте «Колычевской» редакции названий глав нет. [29,с.109]

В обоих списках повествование начинается с даты: «В лето 7060-го зачата бысть на Соловетцкомъ острове во обители преподобных отецъ Зосимы и Саватъя чюдотворцов, иже есть во отоце окияна-моря на северней стран Мурмоньския земля и Каяньския, на концы Вселенныя, идь-же солнце не познаетъ запада своего, дълати церковь каменную с трапезою...».[3, с.40]

Во втором варианте «Колычевской» редакции кратко сказано о строительстве Успенского храма, более подробно — о трапезе («она внутри тринадцеть сажен, такоже всюде равна - в длину и поперег»), назван срок строительства – 7 лет и мастер «Столыпа, родом новгородец», упомянуты службы под нею «хлъбныя, и проскурня со всъми службы на простой квас брацкой и служен, такоже и на сыченой квас медвеной, и прочая службы монастырския».[3, с. 41]

После указания новой даты – 7066 г. – повествуется о строительстве Преображенского собора. Но если в первом варианте подробно рассказано об украшении храма и его мастерах, то во втором приводятся лишь результаты обмеров здания: «А величествомъ внутри – паперть, и храм, и олтарь – двадцати полторы сажени, а церковь внутри от передних дверей до царьских – 10 сажен, а от южных дверей до северных – 13 сажен, а сверхъ храма с водныя страны от земли до камар – 19 сажен, а под церковью подклътов всъхъ (сииречь – погребов) пять, а внутри церковь до болших сводов вышина – деветь сажен, а во лбу всего от сводов до среды – 16 саженъ. А весь сий храмъ дъланъ на двою столпехъ, а дълал его игумен Филипъ 7лътъ»[3, c.43]

Да Филиппъ же преподобный начать з братиею горы высокия копати и приводите воды изъ езера во езеро рачныя. И приве-де 72 езера воды во одно езеро идъже б под монастыремъ воду сквозь мо настырь. И ту сотвори две мельницы монастырскому строению вельми угодно со всякими службами. А в твхъ мельницахъ устроены трои жерновы, а четвертая – толчея на единой водЬ, и мелють, и толкутъ, и сЬютъ ситомъ, и подсевают рошетомъ — то все вкуггв совершается единою водою».[3, c.43]

Тексты «Колычевской» редакции, кроме изложения строительных деяний Филиппа, содержат довольно любопытное описание Соловецкого монастыря, некоторых существовавших в нем порядков и приема богомольцев, посещавших монастырь. В числе лиц, живущих в монастыре, упоминаются между прочим польские люди, донские атаманы я казаки; это могли быть взятые в плен люди из литовских и черкасских воровских шаек, опустошавших монастырские вотчины.

Как отмечает Лобакова И.А., текст представляет собою тип «путеводителя», отметившего наиболее важные вехи в истории монастырского строительства, особенности службы и иноческого быта, все «достопримечательности» Соловков.[28,с.201]

На островах и в поморских вотчинах благодаря Филиппу явились новые хозяйственные и промышленные сооружения, введены были механические усовершенствования в производстве промыслов. Так, Филипп устроил сеть каналов между многочисленными озерами на Соловецком острове, поставил на них мельницы, соорудил ряд новых хозяйственных построек, увеличил живой хозяйственный инвентарь; на поморских землях увеличилось число соляных варниц и впервые был заведен железный промысел; наконец, Филиппу приписываются разные технические изобретения и усовершенствования в промышленных орудиях и приспособлениях.

Как отмечает Н.И. Костомаров, «во всей истории русского монашества нет другого лица кроме святого Филиппа, которое бы при обычном благочестии столько же помнило обязанность заботится о счастии и благосостоянии бдижних, и умело соединять с примерною набожностью практические цели в пользу других». Можно сделать вывод, что по Колычевской редакции «Жития» основной конфликт и его причины сглаживаются а повествование о конфликте сводится к противопоставлению личностных качеств Ивана IV и митрополита.[25, с.324]

Выводы по второй главе

На основании сказанного выше можно прийти к выводу, что личность митрополита оставила яркий след в истории России. Житие говорит нам о его строительной деятельности в Соловецком монастыре, это подчёркивает его блестящие организаторские способности. Филипп соответствовал своему духовному сану и утверждал нравственные законы, нарушение которых не может быть оправдано ни обстоятельствами, ни страхом смерти, ни политической целесообразностью. Отсюда вытекает ещё одна причина недовольства Ивана Грозного митрополитом, оно кроется в самой личности митрополита.

Можно также отметить, что житие митрополита Филиппа, которое часто используется в качестве основного исторического источника о митрополите, так как других достоверных письменных источников не имеется. Дошло до нас в числе значительных списков, однако все редакции сводятся к трём основным: Тулуповской, Колычевской и Краткой. Первоначальна Тулуповская, имеющая 150 списков. Она и Колычевская редакции являются пространными и написаны непосредственно Соловецкими иноками. Краткая же редакция создана позже и там, в отличае от пространных редакций, нет стремления перенести большую часть вины с Ивана Грозного на его окружение, следовательно, она наиболее правдоподобная и создана не по заказу, скорее всего её написал монах не знакомы с Соловецким монастырём.

Нужно сказать, что истоки противоречий нужно искать не в редакциях «Жития», так как авторы открыто не говорят о них, а в самой деятельности Ивана Грозного и его понимании роли государя.

Глава 3. Светская и церковная власть в контексте «Жития» (по краткой редакции)

3.1 Светская власть и её взаимосвязь с государем в контексте «Жития»

В научную литературу вошло "Житие Филиппа, митрополита Московского". Время составления этого памятника точно не установлено, все его известные редакции относятся к концу XVI - XVII веку. Предположительно, первый вариант "Жития" был создан вскоре после перенесения мощей митрополита Филиппа в Соловецкий монастырь (1591). В "Житии" описывается, как Иван IV, разозлившись на вельмож, ведущих борьбу между собой, под влиянием злых советников задумал разделить свое государство и для этого созвал Собор. Против воли царя на Соборе выступил митрополит Филипп. Иван IV не послушался митрополита и ввел опричнину. После этого злые советники стали клеветать царю на митрополита. В результате Филипп был выслан из Москвы, а затем и убит Малютой Скуратовым. Исследователи обнаружили в краткой редакции "Житии Филиппа" целый ряд ошибок. Например, Филипп был избран на московскую кафедру уже после учреждения опричнины и не мог протестовать против ее введения, для учреждения опричнины царь Собора не собирал и так далее.[27,с. 123] Записки о Московии Гербенштейна, говорят о том, что Иван Грозный был обличаем Филиппом за опричнину ещё до избрания на кафедру, следовательно опричнина учреждена ранее, чем Филипп возведён в сан митрополита.[9, с. 23]

В «Краткой» редакции прославляется власть великого князя Василия Ивановича. Он предстает миролюбивым, благонравным правителем, смиренным и богобоязненным: «время пресвътлаго господьства великаго княжьства росийскаго вънчаннаго зо христолюбца и миролюбца, благовърнаго, и смиреномудраго // великаго государя Василия Ивановича всея Русии самодержца...», «...благочестивъ и добророденъ, мужествен же, и украшенъ многими добродътельми, и исполненъ ратнаго духа».[4, c.58]

Отец Иоанна Грозного предстает как «кротко-чюдный, в добродетелехь пресвЬтлый великий государь и великий князь Василей Ивановичь всея России».Сам Иоанн Грозный показан автором «Жития» в начале своего правления как «достохвалный князь Иванъ Васильевичь всея России».

«Тулоповская» редакция повествует, что во годы, когда Филипп еще был игуменом Соловецкого монастыря, «благодатию Божиею вЪра християньская зЪло цвЪтуще» «во всякомъ благочинии всюду и распространяшеся свыше прежнего».[6, c.35]Она распространялась и на все дела государя. Только благодаря вере и Господу «благоверный» царь смог покорить всех «супостатов» и язычников. Власть царя заставляла их цепенеть от страха и припадать к его ногам с молениями. В результате правитель Руси «многия царства под свою державу приведе».[3, c.31]

Таким образом, в «Краткой» редакции «Жития» светская власть в лице царя всячески прославляется и восхваляется. Все деяния великого князя – самодержца всея Руси Ивана Васильевича освещены «неизреченною человеколюбною милостию пресветлаго православнаго высокаго скипетра». [3, c.32]

Иван IV оставался вне критики "Жития", замечалось лишь, что царь слушал злых советников. Набор глав из наставления Агапита позволил создателю «Краткой» редакции дать достаточно широкий аспект нравственного содержания понятия «власть».Поучение Агапита было включено создателем «Краткой» редакции Жития в три обращения митрополита Филиппа к государю.

В краткой редакции первое наставление святителя завершает эпизод поставления его на митрополичий престол. В обращении митрополита к царю и его детям цитируемые главы идут одна за другой: 5-я, 8-я, 2-я, 22-я, фрагмент 15-й, 20-я, 28-я. После фрагмента последней из цитируемых глав читается призыв «за православную веpy твердо стояти». Филипп призывает царя благодарить Бога за его дары не благими речами, но добрыми делами; быть открытым к мольбам страждущих, ибо «яковы бо бываемъ клевретомъ нашимъ, такова и о насъ обрящемъ Владыку»; иссушать «беззакония потоки»; прислушиваться к честным советникам, а не к стремящимся угождать властителю; помнить, что лучшее украшение царского венца – доброчестие; быть милосердным к своим подданным и лишь врагам демонстрировать силу власти; запрещать творить зло и чтить делающих добро.[3, c. 15] Филипп в своей речи указывает на то, что правитель, не смотря на высоту земного царства, должен быть кроток и богопослушен.

Вторая речь Филиппа, обращенная к Ивану Грозному, уже «разделившему» государство и явившемуся в Успенский собор вместе с вооруженными опричниками, открывает спор с царем. Митрополит, «видЪ в православии великое возмущение, неудобьносимыя всякия безчестныя скорби и раны»[3, c. 15], призывает государя, получившего власть по закону Бога, и своими подданными править законно; помнить, что лишь тот достоин милости Бога, кто ничего недостойного не делает; что лишь правда – сокровище, приносящее новые блага; осознать, что хотя он и носитель божественной власти, но, как всякий человек, создан из праха; что только тот, кто владеет собственными страстями, — истинный властитель.

Таким образом, в «краткой» редакции «Жития митрополита Филиппа» выборка глав из Поучения Агапита содержит не только комплекс нравственных требований к властителю, но и политических деклараций: темы границ самовластия, роли церкви в решении государственных проблем и государя в решении церковных, рассуждения о том, что есть закон и в какой мере он ограничивает царя, о месте в государственном устроении советников государя, обличение «лукавых советников», «творящих вся на угождение царю», в высшей степени актуальны для произведений XV—XVII вв.

Славя царя, автор «Краткой» редакции жития, говорит о том, что вокруг трона собирались завистники, клеветники, управляемые сатаной. Они возводили наветы на царя, друг на друга, пытаясь внести раздор: «вознесоша злыми своими гнусными умышлении другъ на друга, акы змии». [3, c. 14]Именно эти такие люди, их злые советы стали причиной ярости и гнева государя на окружающих его бояр. «И ради таковых злыхъ соблазновъ сотворяеть совътъ и собираеть весь освященный соборъ во царствующий градъ Москву».[3, c. 20] На соборе Иоанн объявил о том, чтобы разделить государство. Таким образом, мы видим, что, согласно данным «Жития», светская власть во всем зависела от мнения церкви. Без согласия высших церковных чинов царь не мог предпринимать важные шаги, в том числе, и произвести разделение государства на земство и опричнину. Но при этом согласие, скорее всего, было формальным. Епископы, боясь государева гнева, безропотно соглашались с его решениями. Однако, как свидетельствует «Житие», светская власть имела и церковную оппозицию. В ее роли выступает митрополит Филипп со своими соратниками.

Среди тех, кто молча соглашался с властными решениями царя, были несогласные, но они из страха предпочитали молчать, идя против своей совести и убеждений: «вси же страха ради глаголати не смъяху».[3, c.18]

Как отмечает Н. Головин, на примере того, как велось следствие по делу митрополита Филиппа, мы можем увидеть каков был суд при Иоанне Грозном. На основе клеветнических доносов митрополит был осужден. Следовательно, если царю было нужно, чтобы тот или иной человек был признан виновным, то следствие и суд обеспечивали виновность любыми средствами.[14, с 123] Кроме светского (царского) суда был и суд церковный. В Кремле собирались епископы под председательством царя и предъявляли обвинение. При этом обвиняемый мог обратиться к государю с речью.

Восхваление власти Иоанна Грозного имеет место и в «Колычевской» редакции «Жития». Но если в «Краткой» редакции в большей степени уделяется внимание именно нравственному облику царя, то в «Колычевской» царь оценивается именно как умелый правитель: «... благочестиваго же царя и великаго князя Иванна Васильевича всея Росии преславный державьст-вом нЬколико время зЪло цвътущи християньская вера во всяком благочестии и всюду распространяшеся свыше прежняго, занеже покори Богъ тогда благородному государю нашему сопостаты: иноязычницы // от страха оцепенная, цари их и князи с молениемъ об припадоша, и многи царства приведе государь наш подъ свою державную десницу».[3, c. 20] Как видим, дается высокая оценка Иоанну, как мудрому государю, во время правления которого «расцветает» христианская вера, который соблюдает благочестие во всех делах. При этом его страшатся все враги и с молением припадают царства, вошедшие под правление великого князя.

Автор «Краткой» редакции «Жития» приводит слова Писания: «Сердце царево – в руцЪ Божий» и делает следующее замечание: «акоже Богом подвизаем благоразумный совЪт государь-царь и великий князь украшает и дЪлесы совершает». Таким образом, автор говорит о непререкаемом уважении к власти вообще: если она находится под Божьим покровительством, Богом ведома, то ее авторитет не может подвергаться какому-либо сомнению. При этом власть царя, согласно тексту «Краткой» редакции, не имеет границ. Царская любовь охватывает всех и всюду: «Царь издалеча любовными крылы досязает...».[3, c.21]

Текст «Жития» позволяет нам судить об отношениях, бывших между властью светской (властью царя) и церковью. В частности, уважение, почитание государем церковной власти проявляется в момент встречи Иоанном Филиппа, прибывшего в Москву из Соловецкого монастыря: «Государь же повелъ его своим царским велможам встретите с великою честию, якоже лЪпо. Егдаже блаженный Фи-липъ предста пред царя, государь-царь прият его с великою честию».[3, c.22]

На основании текста «Краткой» редакции «Жития» мы может говорить о значимости церковных поучений для государя: «Благочестивый же государь-царь прия от светителя таковое благоутЬшителное поучение с правостию душевною и во всем повинуется ему».[3, c.19]Причиной такой значимости слов митрополита является, скорее всего, то, что власть церкви приравнивалась к власти Бога: «в та времена бысть убо во царствующем граде Москве и во всех местех благочестие велие, и славяще Вседержителя Бога и пречистую Богородицу».[3, c.20] Таким образом, устами митрополита с царем говорил Бог. И в этом случае не могло быть и речи о том, чтобы не следовать поучениями патриарха.

Восхваляя и преклоняясь перед справедливой властью Иоанна, автор «Жития» во всех дурных начинаниях государя обвиняет не его самого, а темные, сатанинские силы: «Исконному злодею, началопагубному пресиятому змию, лукавому хищнику, древнему завистнику, прелестному шепотнику, сатане проклятому, еще ему мало себе съ своими угодники бесы тмооб-разными своей им погибели, но и еще льстя льстит вселенную хотя злым зле погубити».[3,c.22]Именно эти силы толкают царя на злодеяния: его собственной вины, соответственно, нет и быть не может. По словам автора «Краткой» редакции жития, злые силы, вселившись в бояр, в приближенных царя, заставляли их: «...и самого благочестиваго, и милостиваго, и кроткаго, и всещедраго державнаго государя-царя и великаго князя Иванна Васильевича всея Русии возмутиша на гневъ и ярость сами на ся воздвигоша и человЪконенавистиемъ подстрекашеся».

Очевидным, таким образом, становится тот факт, что во всех редакциях «Жития Филиппа, митрополита Московского» оправдываются все неблаговидные действия царя. Обвиняются лишь его приближенные. Но их вина оправдывается подстрекательствами нечистой силы.

«Краткая» редакция уделяет достаточно много внимания поведению Филиппа во время «Стоглавого» собора. Именно этот сюжет повествования открывает нам тот факт, что светская власть времен Иоанна Грозного не имела открытой оппозиции в лице власти церковной. Однако были недовольные решениями царя, которые не решались высказать вслух свое мнение. Таким образом, подвижничество Филиппа проявилось в том, что он не побоялся выступить против решения великого князя разделить государство. В результате царский гнев обрушился на одного митрополита. Но даже в этом автор не смеет напрямую обвинять царя. По его словам, царь находится в тяжких раздумьях, а «советкинцы, злобе же пособницы не престающе всякъ ковъ воздвизающе на святителя...»[3, c.22]

И даже в том момент, когда Иоанн начинает преследование митрополита Филиппа, автор указывает, что это происходит «по извещению лживых свидетелей». С частности, царь «повелъ с Филиппа-митрополита сняти святителский санъ» лишь после обвинительной речи «велможь своих – Алексия Данилова сына Басманова со инами многими воины».[3, c.23]Можно сделать вывод, что данная редакция написана автором, который положительно оценивал деятельность Грозного, или же написал её по заказу.

И если официально церковный суд был равноправен с судом светским, то на деле светский суд над уже бывшим митрополитом Филиппом вынес единоличное решение – сослать в Отрочий монастырь. Ни в одной из редакций «Жития» мы не находим упоминания о том, что над митрополитом совершался церковный суд. Речь идет только о присутствии некоторых представителей церковной власти на суде, проводимом под председательством самого Иоанна Грозного. Такое же мнение разделяет Г.Г. Латышева, она отмечаем, что митрополит был осуждён не судом, а коалицией, собранной для этого Иваном Грозным и осудившей митрополита из – за боязни царского гнева.[26, с.18]

Несмотря на несправедливые действия царя, творимые над митрополитом Филиппом, он все же оправдывается автором. В частности тем, что в итоге Иоанн наказывает тех, кто предавал митрополита, лжесвидетельствовал на него: «А иже неправедно воставших на святаго и оклеветающих открышася пред царем и пред всем православиемъ, еже на святаго зло советовали и укоризны творили, и повелъ их государь разослати в заточение по разным местам. От нихже овии же на пути скорою смертию скончашася, овии же возбеснЪша, овии же – во многих лЬтех богопустными язвами, и злосмрадие и гной изхождаше от них. И збысться на них пророческое слово: «Оружие их внидет в сердца их»». Таким образом, восстанавливается справедливость. И восстанавливает ее именно государь. В итоге власть великого князя снова может закрепить за собой эпитеты «наидобрейшая» и «наисправедливейшая».[4, c.69]

Подводя итоги характеристики светской власти на Краткой редакций текста «Жития Филиппа, митрополита Московского», мы можем заключить следующее:

- в данной редакции жития нет прямого осуждения царя Иоанна, его образ справедливого государя сохраняется на протяжении всего повествования;

- причиной царского гнева, его жестоких и зачастую несправедливых поступков, согласно «Житию», является не сам царь, а его приближенные, соблазняемые сатанинскими силами;

- несмотря на имеющиеся недовольства светской властью, ее решениями в церковной среде, открытой оппозиции не было;

- любые оппозиционные выступления против власти жестко пресекались, что мы и видим на примере митрополита Филиппа;

- светский суд, не смотря на официальное равноправие с церковным, имел большую сласть и, по сути, его решения не могли быть опровергнуты церковным судом;

- не все решения светского суда, не все действия власти принимались народом. Так, вердикт суда, вынесенных Филиппу, для народа был неавторитетен, так как была очевидна его несправедливость.

В 1551 г. Стоглавый собор кодифицировал православный культ на Руси как культ национальный, опираясь на сложившуюся русскую традицию, а не на греческий авторитет. Связи с греко -православными иерархами в XVI в. от времени до времени поддерживались, но ни о каком подчинении патриарху (пребывавшему в завоеванном турками Константинополе) больше не было и речи.     

Представление о России как с единственной в мире стране, сохранившей правую веру, было весьма величественно, но и весьма ответственно. Если истина сосредоточена у нас, а весь окружающий мир духовно «изрушился», то, строя свое государство, русские должны идти каким-то совершенно своеобразным путем, а на чужой опыт опираться лишь в очень ограниченной степени – как на опыт отрицательный. «Тулуповская» редакция «Жития» говорит о том, что «пастырь есмь Христове церкве, и едино есве с тобою, еже должны попечение имЪти о благочестии и о смирении всего православнаго християньства».  

Как отмечает архимандрит Макарий, своеобразие идеологической позиции Ивана Грозного в том именно и заключалось, что идея христианского государства, вплоченного вокруг православной церкви – «единственного пастыря», воплощающего правую веру, «изрушившуюся» во всем остальном мире, начисто освобождалась у него от прежних вольнодумных и социально-реформаторских черт и становилась официальной идеологией уже существующего «православного истинного христианского самодержавства». Главной задачей становились поэтому не реформы в государстве, а защита его от всех антигосударственных сил, которые растлевают страну «нестроением и междоусобными браньми». Царь делал отсюда один важный вывод: негодных и «изменных» бояр должны были сменить новые люди.[53,с.21]

Как отмечает Колобков В.А.., церковь строила свою деятельность так, чтобы влиять на все стороны общественной жизни. Духовенство в России не было замкнутым сословием, оно пополнялось за счет наиболее уважаемых и образованных мирян. Монашество представляло все слои народа – от князей до бездомных. Воздействие царской власти на церковь не было односторонним: для церкви царь был только самым высокопоставленным из мирян, для которого требования христианской этики были обязательны в первую очередь.[24, c.154]

В «Житии» всячески восхваляется митрополит Макарий, «святейший митрополит Москвы и всея Руси», глава церкви в первый период царствования Иоанна Грозного. Макарий, по словам автора «Жития»[4, c. 63], соблюдал стадо Христово о еретических мыслей и деяний, давал советы царю, каким образом следует поступит, чтобы «снискать блага». Кроме того, Макарий неустанно молился о государстве и о самом царе.

Смерть Макария была воспринята как общенародное горе. Его оплакивал и государь, и весь народ. Место митрополита занял Афонасий. Однако он оставался митрополитом не долго. Царь был недоволен его деяниями. Несмотря на то, что «Житие Филиппа» использовалось еще в трудах Н.М.Карамзина, полностью оно было издано лишь в 1928 году в Париже Г.П.Федотовым. Такой долгий период забвения не был случайным. «Житие Филиппа» по своему содержанию выходило за рамки произведений житийного жанра. В нем содержалось описание политической борьбы в среде епископата Русской Православной Церкви. Епископы Пимен Новгородский, Пафнутий Суздальский, Филофей Рязанский, духовник царя, Соловецкие монахи и настоятель Паисий обличались, как предатели Филиппа.

Таким образом, в «Краткой» редакции «Жития митрополита Филиппа» выборка глав из Поучения Агапита содержит не только комплекс нравственных требований к властителю, но и политических деклараций: темы границ самовластия, роли церкви в решении государственных проблем и государя в решении церковных, рассуждения о том, что есть закон и в какой мере он ограничивает царя, о месте в государственном устроении советников государя, обличение «лукавых советников», «творящих вся на угождение царю»[4, c. 69], в высшей степени актуальны для произведений XV—XVII вв.

Со стремлением к предельно лаконичному изложению событий в тексте Повести можно связать выпадение имен «угодников царевых», которые упоминались в других редакциях: среди врагов митрополита названы лишь Пимен Новгородский, Пафнутий Суздальский, соловецкий игумен Паисий, Малюта Скуратов. В Краткой редакции Жития и редакции Милютинской Минеи недругов у Филиппа гораздо больше: Филофей Рязанский, духовник царя благовещенский протопоп Евстафий, архимандрит Феодосии, князь Василий Темкин, Василий Грязной, Алексей (в Житии он назван Александром) Басманов, Стефан Кобылин (впрочем, о нем не сообщается и в списке Милютинской Минеи). Все эти персонажи в тексте Жития раскрывали тему многоликости зла, связи его с разными качествами, которые толкают человека на путь служения злу: трусостью, гордыней, завистью, злобой, слабостью духа, тщеславием. Потому Филипп был противопоставлен не только царю, но и множеству других эпизодических героев. В этой череде противопоставлений раскрывались черты личности самого святого (снисходительность, твердость, прозрение будущего). Как отмечает М.Н. Зуев, Филипп Колычев был предан своими же учениками из Соловецкого монастыря и предан из-за зависти.[16, с.213]

События, развернувшиеся в ходе «Стоглавого» собора позволили выявить тот факт, что и в среде церковной власти не было единогласия. Авторы и «Колычевской», и «Тулуповской» редакций «Жития» указывают на тот факт, что не все были согласны с решением Иоанна разделить государство на опричнину и земство. Другое дело, что не нашлось среди высших церковных сановников открыто выразить свое несогласие. Лишь Филипп не побоялся царского гнева, при этом обвинив Собор, «царьской синклит» в том, что они своим молчаливым согласием вводят в грех великого князя, позволяя ему рушить государство. Таким образом, согласно Святому Писанию, «Грех породил беззакония».[51, с. 84]

На разногласия и отсутствие единства внутри церковной власти, между владыками церквей указывает и тот факт, что на Соловки собирать сведения, порочащие митрополита Филиппа, отправляются в сопровождении «воинских чинов» суздальский владыка Пафнотий и архимандрит Феодосий. Призывая очернить патриарха, они «ласканьми и посулы, иных обещающе розны саны и чести, игумену же – владычество».[4, c. 70] Следовательно, предполагалось, в среде послушников монастыря могли быть клеветники, предатели, польстившиеся на посулы царских посланников. В итоге «хулительная грамота» на митрополита все же была составлена. Лжесвидетельствовать согласился лишь игумен Паисий.

Отчетливо в текстах «Колычевской» и «Тулуповской» редакций «Жития» просматривается отношение народа к церковной власти. В то время, когда царский суд (и, как подразумевалось, суд церковный) обвинил Филиппа в неповиновении, множестве грехов против церкви и государства, лишил сана, народ не отвернулся от бывшего митрополита: «Народи же провожаху его плачюще, видяху своего пастыря и кръпкаго заступника за все православие стражуще...».[6, c. 48] Следовательно, решение суда (как светского, так и церковного), было не авторитетно для народа, не могло повлиять на его мнение, на его отношение к осужденному человеку, в частности, к митрополиту Филиппу.

И это при том, что по определению судебная власть представляет собой один из видов церковной правительственной власти. Поскольку в состав земной воинствующей Церкви входят люди, хотя и призванные к Богоподобию и святости, но немощные и грешные, способные совершать преступления против заповедей Божиих и нарушать церковные установления, в земной Церкви есть место для осуществления ею самою судебной власти над своими чадами.

Таким образом, в эпоху правления Иоанна Грозного, как свидетельствуют тексты «Жития», власть церкви были велика. Однако она все же находилась в подчинении по отношению к светской власти. Хотя и оказывала на нее значительное влияние.

Выводы по третьей главе

Из всего сказанного выше можно сделать вывод, что митрополит Филипп соответствовал своему духовному званию и всячески укреплял роль духовной власти митрополита. Уже по описанию его соловецкой жизни можно сделать вывод, что и монастырь оказался привлечён к противостоянию митрополита и государя, и текст жития это неоднократно подтверждает.

Можно также прийти к выводу, что дело митрополита Филиппа не сводится к личному противостоянию с ним царя Ивана. Это была одна из последних страниц той длительной борьбы, которую вела сначала великокняжеская, а потом царская власть за включение церкви в государственный аппарат. Неизбежность и закономерность её исхода определялась тем, что русская церковь в XVI веке представляла собой «один из наиболее стойких рудиментов феодальной раздробленности, без трансформации которого не могло быть и речи о полном государственном единстве» (монография А.А. Зимина Смуты 16 века)

Заключение

В работе были поставлены цели: проследить становление царской власти и её укрепление Иваном IV. В процессе исследования пришли к выводам, что возвышение роли Московского князя сложилось задолго до Ивана Грозного, его отец уже именует себя государем Руси, хотя ещё неофициально. Иван IV главной своей задачей видел укрепление позиций своей власти как внутри, так и на мировой арене, поэтому предпринял венчание на царство по Византийскому образцу, что ставило его в один ряд с западными владыками. Итогом этого стало возвышение роли царя внутри страны, теперь он становился равным по чину и происхождению власти митрополита, что при учёте личных амбиций государя, явилось предпосылкой будущего конфликта.

Итогом правления Ивана Грозного стало: объединение земель вокруг Москвы и создание могущественного централизованного государства, что сделало Русь одним из могущественных государств Европы и повысило её статус на мировой арене как легитимной восприемницы византийских императоров, подкреплённой национальной идеей «Москва третий Рим…». В процессе укрепления своей власти Иван IV учреждает опричнину, как систему мер, необходимых для преодоления феодальной раздробленности, борьбы с боярским властолюбием и укрепления единоличной царской власти - это послужило основной причиной конфликта между двумя иерархами.

Вторая цель данной работы – выявить истоки противоречий и причины раздора светской и духовной власти второй половины шестнадцатого века по различным редакциям «Жития» и выделить этапы взаимодействия двух иерархов. Данная цель решена и в результате исследования пришли к выводам:

В Краткой редакции «Жития митрополита Филиппа» нет прямого осуждения царя Ивана в смерти митрополита, образ справедливого государя сохраняется на протяжении всего повествования. Причиной раздора и царского гнева на митрополита, его жестоких и несправедливых поступков, согласно редакции, является не сам царь, а его приближённые, соблазняемые сатанинскими силами. Также данная редакция отмечает, что данный раздор возник из-за нежелания других церковных иерархов обличить царя в его преступных делах и их пособничество и лжесвидетельствование на невинного митрополита. То есть вина частично сводится на церковное окружение митрополита.

Колычевская редакция Жития видит причину раздора в самой личности Ивана Грозного, который видел цель митрополита в безропотном благословении любых царских деяний. Также в данной редакции возвышается роль митрополита и осуждается неудержимый царский гнев, ставший причиной разногласий. Таким образом причина конфликта в самом царе и его политике.

Тулуповская же редакция перекликается с Колычевской в избрании причин конфликта, но более глубоко определяет его истоки, ссылаясь на стечение исторических обстоятельств. Здесь мы видим главной причиной раздора личные качества как царя, который учредил опричнину, так и самого митрополита, который в силу жизненных убеждений борется против «сатанинских козней», то есть установления опричнины. На первый план здесь выходит личность митрополита, который под страхом смерти не побоялся обличить царя в его поступках. Таким образом в данной редакции причина конфликта сводится к личностно – психологическому противостоянию двух иерархов.

Рассматривая взаимоотношения светской и церковной власти в контексте исторического источника «Житие митрополита Филиппа», выделили этапы взаимодействия двух иерархов:

Первый этап - мирного сосуществования, характеризующийся выбором Иваном IV на кафедру Соловецкого игумена и приезд его в Москву (период мирного сосуществования).

Второй этап – начинается с обличительной речи Филиппом царя об учреждении опричнины, данный этап характеризуется зарождением истоков конфликта – обличительная речь.

Третий этап – начинается с момента отказа митрополитом благословить царя, пришедшего в чёрных одеждах и характеризуется нарастанием конфликта. Обличительная речь митрополита на этот раз предопределила его гибель, царь ищет причины свергнуть митрополита.

Четвёртый этап – прямой конфликт и заточение митрополита в Отроч монастырь, характеризующийся последними попытками митрополита вразумить царя, затем смерть митрополита от рук Малюты Скуратова.

Пятый этап – раскаяние царя в содеянном и наказание людей, оклеветавших митрополита.

Третья цель данной работы – на основе текстов редакций «Жития» показать состояние Светской и церковной власти и динамику их взаимодействия времени Ивана Грозного. Данная цель решена и пришли к выводу, что взаимоотношения светской и церковной власти во всех редакция «Жития» рисуются схожими, только причины конфликта разные в зависимости от авторства редакции. Противостояние митрополита Филиппа с Иваном Грозным не сводится к личному противостоянию. Это была одна из последних страниц той длительной борьбы, которую вела сначала великокняжеская, а потом и царская власть за включение церкви в государственный аппарат. Неизбежность и закономерность её исхода определялась тем, что русская церковь в шестнадцатом веке представляла собой преграду, мешавшую созданию абсолютной единоличной власти царя.

Список литературы

1.Акты социально- экономической истории севера России конца 15- 16 веков.//Сост. Либерзон И.З.- Л.:Наука, 1988.-258 с.

2. Законодательные акты русского государства второй половины 16 – первой половины 17 века. Тексты. – Л.: Наука,1986.-180 с.

3.Колычевская редакция «Жития митрополита Филиппа» // Житие митрополита Филиппа тексты.- СПб.: Индрик,2002.- с.27 -54.

4.Краткая редакция «Жития митрополита Филиппа» // Житие митрополита Филиппа тексты.-СПб.: Индрик, 2002.- с. 9-27.

5.. Редакция Милютинской минеи // Житие митрополита Филиппа тексты. -СПб.:Индрик, 2002.- с. 54-75.

6. Тулуповская редакция «Жития митрополита Филиппа // Житие митрополита Филиппа тексты.- СПб.: Наука,2002.- с. 92 -116.   

7. Памятники литературы древней Руси. Кн. 5. - СПб.: Наука,1982.-246 с.

8.Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским / Подготовка текста Лурье Я.С. и Рыкова.- Л.: Лит. памятники, 1979.-187 с.

9.Гербенштейн С. Записки о Московии. - СПб.: АСТ,1886.- 280 с.

10.Дмитриева Р.П. Сказание о князьях Владимирских. -М.: Наука,1955.- 145 с.

11.Альшиц Д.Н. Начало самодержавия в России: государство Ивана Грозного. – Л.: Наука, 1989.- 234с.

12.Бушуев С.В., Миронов Г.Е. История государства Российского: историко-библиографические очерки. Книга первая. IX-XVI вв. – М.: Политиздат, 1991.- 436 с.

13.Вернадский Г.В. Московское царство. Тверь: ЛЕАН, -М.: АГРАФ, 2000.- 324 с.

14. Головин Н. и Вольф Л. Царь Иван Васильевияч Грозный.- СПб.: Товарищество Кушнерева,1904.- 250 с.

15. Зимин А.А. Опричнина. - М.: Территория, 2001.- 145 с.

16. Зуев М.Н. Митрополит Филипп Колычев. – М.: ОНИКС 21 век, 2003.- 309 с.

17.Илловайский Исторические портреты. – СПб.: Паритет, 1984.- 126 с.

18.Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. – М.: Православная энциклопедия, 2002.- 560 с.

19.Кожинов В.В. Обличитель ересей непостыдный. – М.: Лепта, 1999.- 380 с.

20. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. – М.: Эксмо - пресс, 1971.-540 с.

21. Кобрин В.Б. Иван Грозный. – М.: Моск. Рабочий, 1989.-347 с.

22.Кобрин В.Б. Иван Грозный. – М.: Политиздат, 1987.- 435 с.

23.Кобрин В.Б. Иван Грозный. Избранная Рада или опричнина?// История Отечества: люди, идеи, решения. – М.: Проспект, 2001.- 237 с.

24.Колобков В.А. Митрополит Филипп и становление московского самодержавия. – СПб.: Наука, 2004.-250 с.

25.Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее исторических деятелей. – СПб.: Паритет, 1974. Отд. 1, вып. 2.-682 с.

26.Латышева Г. Г. Жития XVII века // Вопросы историографии и источниковедения: Сб. трудов МГПИ им. В. И. Ленина. - М.: Изд-во МГУ, 1984.-400 с.

27.Лобакова И.А, «Житие митрополита Филиппа» в редакции Милютинской минеи.М.: Дмитрий Буланин,2006 г.- 125 с.

28.Лобакова И. А. Два вида Колычевской редакции «Жития Митрополита Филиппа»// ТОДРЛ. – СПб.: РОСТ, 2003. Т. 53..- 320 с.

29. Лобакова И.А. Житие митрополита Филиппа: исследования и тексты.- СПб.: Дмитрий Буланин, 2006.- 306 С.

30.Ляшенко Л. Грозный царь. – М.: Молодая гвардия, 2004.- 245 с.

31.Манягин В. Без вины виноватый. – М.: Молодая гвардия, 2006. -230 с.

32.Новикова О. Л. О второй редакции так называемого Соловецкого летописца//Книжные центры Древней Руси. Соловецкий монастырь. - М.: Сатись, 2001.-234 с.

33.Платонов С.Ф. Иван Грозный. – М.: СТСЛ, 2003.- 240 с.

34.Сапожникова О.С. Записка об обретении и перенесении мощей митрополита Филиппа (Колычева)//Книжные центры Древней Руси. Соловецкий монастырь. – М.: ИОМП, 2001.-68 с.

35.Святой Филипп, митрополит Московский. – М.,1885.- 136 с.

36.Скрынников Р. Г. Царство террора. - СПб.: Наука, 1992.- 289 с.

37.Скрынников Р.Г. Иван Грозный. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2001.- 350 с.

38.Скрынников Р.Г. Лихолетье: Москва в XVI–XVII веках. – М.: Моск. Рабочий, 1989.- 245 с.

39.Скрынников Р.Г. Филипп Колычев //Скрынников Р. Г. Святители и власть. – Л.: Знание, 1990.- 350 с.

40.Смолич И.К. Русское монашество 988 – 1917. Жизнь и учение старцев. Приложение к истории русской церкви.- М.: Городец,1999.- 289 с.

41.Соловьёв С.М. Сочинения. Кн.4. История России с древнейших времён. Т.7.- СПб.: Наука,1989.

42.Толстой М. В. История русской Церкви. Издание Валаамского монастыря, 1991.- 213 с.

43.Толстой М.В. Книга, глаголемая Описания о Российских святых, где и в котором граде или области или монастыре и пустыне поживе и чудеса сотвори, всякого чина святых. - М.: Типография Сытина, 1887.- 260 с.

44.Федотов Г.П. Святой Филипп митрополит Московский.- Париж.,1928.-420 с.

45.Федотов Г.П. Святой Филипп митрополит Московский.- М.: СТСЛ,2000. -325 с.

46.Флоровский Г. Пути русского богословия. – М.: Сатись,1993.- 108 с.

47.Фроянов И.Я. О возникновении русского абсолютизма// Начала Русской истории. Избранное. - М.: Издательский дом «Парад», 2001.- 180 с.

48.Флоря Б.Н. Иван Грозный. - М.: Молодая гвардия, 2002.- 234 с.

49.Филюшкин А. Избранная Рада – исторический миф?.- М.: Родина, 1995.- 187 с.

50.Шмидт С.О. Россия Ивана Грозного. – М.: Слово, 1999.- 211 с.

51.Шмидт С.О. Становление российского самодержавия. – М.: Знание, 1973.- 245 с.

52.Каштанов С.М. К изучению опричнины Ивана Грозного // история СССР.- 1963.- №2.- с.24-48.

53.Макарий (Веретенников) Иерархи XVI века // Альфа и Омега.- 2006.-№4.- с.17-22.

54.Макарий (Веретенников) Митрополит Макарий и его святые современники // Альфа и Омега.- 1997.- № 3.- с. 44-52.

55.Нефёдов С. Реформы Ивана III и Ивана IV: османское влияние // Вопросы истории. – 2002. - №11.-с. 50 – 59.

56.Осипов А.И. Церковь в годы опричнины // Встреча.-2001.-№ 2.-с. 19 – 23.

57.Первушин Н.В. Святой Филипп митрополит Московский: священство и царство // Вестник РХД.-1979.- № 130.- с.42- 54.