Реферат: Возникновение текстильной техники в первобытном общинном строе

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Возникновение текстильной техники в первобытном общинном строе

1.1 Характерные черты технического развития

2. Возникновение текстильного производства

Библиографический список

1. Возникновение текстильной техники в первобытном общинном строе

1.1 Характерные черты технического развития

Первобытнообщинный строй, представляющий собой первую в истории человечества общественно-экономическую формацию, охватывает колоссальный исторический период, насчитывающий сотни тысяч лет. Возникновение людей и примитивных форм их общественной жизни связано с длительным процессом очеловечения обезьяны, в котором основную и решающую роль играл труд, — это «первое основное условие человеческого существования». Таким образом, «...мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека». В своей работе «Роль труда в процессе очеловечения обезьяны» Энгельс показывает, каким образом совершался выход человека из царства животных, уничтожение его звероподобного состояния. Постепенное развитие передних конечностей (рук) и усвоение прямой походки, как результат обычного образа жизни человекоподобных обезьян, приспособление руки для примитивных трудовых операций — таковы первые этапы этого процесса. Затем возникает членораздельная речь, выработанная в процессе начавшейся трудовой деятельности обезьяноподобных предков человека. В свою очередь «сначала труд, а затем и рядом с ним членораздельная речь явились самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьян мог постепенно превратиться в человеческий мозг... С развитием же мозга шло параллельно развитие его ближайших орудий — органов чувств». Хозяйственная деятельность людей, сводившаяся первоначально к собиранию растений, охоте и рыболовству, т. е. к присвоению уже готовых продуктов природы, также способствовала дальнейшему процессу очеловечения и все большему удалению человека от животных. Охота вызвала употребление мясной пищи, что «привело к двум усовершенствованиям, имевшим огромное значение: к пользованию огнем и к приручению животных». Прошло сотни тысяч лет, прежде чем человеческое общество навсегда отделилось от животного мира. Марксистско-ленинская теория происхождения человека устанавливает следующие отличительные черты человеческого общества: 1) Человек затрачивает труд, в котором он «своей собственной деятельностью обусловливает, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой»; это — первое основное условие человеческого существования, представляющее сознательно-целеустремленный процесс присвоения вещества природы, в то время как для животных некоторые инстинктивные их действия, напоминающие трудовые акты, не имеют перед собой осознанной цели и являются для них чем-то случайным, а отнюдь не необходимым условием их существования. 2) Человек не только присваивает продукты природы, но и производит материальные блага, в то время, как у животных может существовать только хищническое присваивающее «хозяйство». 3) Человек активно приспособляется к природе, видоизменяет ее в процессе своей трудовой деятельности; животные же пассивны по отношению к природе. 4) Человек уже на начальных этапах своего развития производит орудия, при помощи которых он воздействует на предмет труда.

«Процесс труда начинается только при изготовлении орудий», поэтому материальное производство и техника появляются одновременно с рождением самого человеческого общества, будучи характерным признаком выхода человека из звероподобного состояния. Животные не знают техники, они в лучшем случае могут использовать то или иное орудие, но совершенно не способны его произвести: «Ни одна обезьянья рука не изготовила когда-либо хоть бы самого грубого каменного ножа». «Употребление и создание средств труда, хотя и свойственные в зародышевой форме некоторым видам животных, составляют специфически характерную черту человеческого процесса труда, и потому Франклин определяет человека как «а toolmaking animab, как животное, делающее орудия».⁴

Первобытнообщинный строй проходит в своем развитии через ряд этапов, но в нем можно выделить два существенно важных периода, указанных Энгельсом: 1) период дикости — «период преимущественно присвоения готовых продуктов природы; искусственные произведения человека служат главным образом вспомогательными орудиями такого присвоения» и 2) период варварства — «период введения скотоводства и земледелия, период, когда обучаются способам, как с помощью человеческой деятельности увеличить производство продуктов природы». Таким образом, на первой ступени первобытнообщинного строя хозяйство человека носило еще, в основном, присваивающий характер, и только на второй ступени материальное производство становится преобладающим фактором трудовой деятельности людей.

«При первобытнообщинном строе основой производственных отношений является общественная собственность на средства производства. Это в основном соответствует характеру производительных сил в этот период. Каменные орудия и появившиеся потом лук и стрелы исключали возможность борьбы с силами природы и хищными животными в одиночку. Чтобы собрать плоды в лесу, наловить рыбу в воде, построить какое-либо жилище, люди вынуждены работать сообща, если они не хотят стать жертвой голодной смерти, хищных животных или соседних обществ. Общий труд ведет к общей собственности на средства производства, равно как на продукты производства. Здесь не имеют еще понятия о частной собственности на средства производства, если не считать личной собственности на некоторые орудия производства, являющиеся вместе с тем орудиями защиты от хищных зверей. Здесь нет эксплуатации, нет классов». ¹

Опираясь на схему Энгельса, Ленин делит эпоху первобытнообщинного строя на два периода: 1) первобытное человеческое стадо и 2) первобытную коммуну. Первобытное человеческое стадо и ранняя первобытная коммуна соответствует эпохе дикости, поздняя первобытная коммуна — эпохе варварства.

Древнейшие из известных нам предков людей появились в эпоху перехода от третичного к четвертичному геологическому периоду, во времена так называемого Гюнцкого похолодания, примерно, миллион лет тому назад. Эти, как их называют, питекантропы («обезьяночеловек»), остатки которых найдены были археологической экспедицией конца прошлого века на острове Ява, вели примитивное собирательное хозяйство, питаясь растениями и пойманными животными, но применяли уже в своей деятельности элементарные искусственные орудия (расколотые кости животных и палки). Понадобилось «всего» 600 тысяч лет, чтобы из питекантропов образовались синантропы («китайские люди» — по месту нахождения их черепов и костей в северо-восточном Китае), выработавшие приемы обработки камня и кости, умевшие поддерживать огонь на костре и освоившие, в качестве жилища, пещеру. Орудия синантропа, изготовлявшиеся преимущественно из кварца, представляли собой искусственно отбитые камни, бесформенные и не предназначенные для какой-либо определенной цели.

На западе (Европа), как и на востоке (Азия), происходил длительный процесс развития первобытного человеческого стада. Найденные остатки «гейдельбергского» и «эрингсдорфского» человека показывают, как жили и какими техническими ресурсами располагали эти люди в условиях все усиливавшегося похолодания. Кварцевые и известняковые орудия заменяются теперь кремневыми которым в целях наилучшего удовлетворения возросших потребностей придается иногда уже определенная форма. Таковы, например, ударники — найденные в разных частях света двусторонне-оббитые каменные орудия, имевшие заостренный конец, служивший для разрыва и скобления мясной и растительной пищи, и утолщенный конец, выполнявший колющие и дробящие действия. Это наиболее древние из известных нам палеолитических (древнекаменных) орудий.

Таким образом, мы видим, что на низших ступенях человеческой техники орудия труда суть слегка измененные предметы, которые человек находил в окружающей его природе. «Являясь первоначальной кладовой его пищи, земля является также и первоначальным арсеналом его средств труда. Она доставляет ему, напр., камень, которым он пользуется для того, чтобы метать, производить трение, давить, резать и т. д.».

В условиях ледникового периода, настудившего около 50000 г. и продолжавшегося до 15000 г., первобытное человеческое стадо превращается в раннюю коммуну, характерными чертами технического развития которой становится употребление по преимуществу каменных и костяных орудий определенной формы, появление специальных орудий, иногда составной формы (с рукоятью), и создание средств защиты от суровой природы (одежда из шкур животных, пещеры для жилья). Из каменных орудий на первом месте стоят кремневые орудия, вырабатываемые приемами так называемой сколотой техники, заключавшейся в том, что от каменного желвака при помощи другого твердого камня отбивался отщеп, который вторично оббивался до нужной формы и подправлялся «ретушью». Наиболее распространенными видами орудий ударного и резального действия были наконечники, скребла, скребки, проколки, шилья и лощила (последние из кости).

Позднеледниковый период отмечен крупными антропологическими изменениями — превращением низкорослой породы людей в среднерослую. Для техники развитой ранней коммуны (25000— 20000 гг. до н. э.) типичным становится отчетливо выраженная специализация и диференциация орудий, начало производства орудий производства, рост значения костяного орудия, переход к изготовлению каменных орудий не только из отщепов, но и из новой формы заготовки — широких удлиненных пластин, откалываемых от ядрища призматической формы, и появление орудий ротационного действия (сверла-проколки). Резцы, скребки, наконечники со стержнем, ножевидные острия (метательные орудия) — все эти средства труда, распространенные в рассматриваемый период, свидетельствуют об усилении значения охоты, преимущественно на быстробегущую дичь. Начинает играть важную роль и обработка дерева для строительных целей (хижина) и для выделки рукоятий для дротиков и копий. Часто заметно стремление делать эти рукояти определенного диаметра, для какой цели их пропускали через отверстия так называемых костяных выпрямителей (пластин с круглыми дырами). Однако величайшим достижением техники развитой ранней коммуны следует признать открытие способа добывания огня при помощи трения и сверления, в связи с освоенными уже примитивными ротационными действиями. Это открытие «...впервые дало человеку господство над определенной силой природы и благодаря этому окончательно оторвало его от животного царства».

В самом деле, широкое использование огня: 1) обусловило возможность перехода от сырой пищи к проваренной, что существенным образом повлияло на физиологию пищеварительных органов и кровеносной системы человека; 2) отеплило жилище человека ледникового периода, что означало огромную победу над суровым климатом, от которого гибли многие поколения людей; 3) явилось мощным средством защиты человека от диких зверей (костры). Наконец, получив огонь новым способом, человек впервые научился превращать механическую энергию в тепловую. Обратное превращение было достигнуто человеческим обществом только в последней трети XVIII в. н. э. с изобретением паровой машины. С этой точки зрения, говорит Энгельс, «всю протекшую историю можно рассматривать как историю периода времени от практического открытия превращения механического движения в теплоту, до открытия превращения теплоты в механическое движение». В другой своей работе Энгельс дает следующую оценку этому «гигантскому открытию» первобытного общества: «Как бы ни были велики предшествовавшие этому открытия, — в виде изобретения орудий и приручения животных, — но только научившись добывать огонь с помощью трения, люди впервые подчинили себе неорганическую силу природы».³

Последний этап ранней коммуны (20000—15000 лет), характеризующийся кратковременным наступлением ледников с его резким и холодным климатом и полярной флорой и фауной, довел технику общества охотников-собирателей до высших ступеней, возможных в пределах господствующего присваивающего хозяйства. Развитие орудий труда в этот период характеризуется: а) оттеснением на второй план каменных орудий, место которых заняли костяные и роговые орудия, особенно в деле охоты и зарождавшейся рыбной ловли (гарпуны и крючки), б) более тщательной отделкой рабочих краев орудий (так называемая «мадленская» ретушь), в) преобладанием в заготовочных материалах узкой пластинки (вместо широкой), г) освоением трудно обрабатываемых горных пород (горный хрусталь и др.), д) производством в большом количестве однородных орудий (например, одинаковой формы костяных игл), е) все более широким использованием «отходов» производства, остававшихся после оббивки отщепов и пластин, бесформенных желваков (к чему толкало человека истощение запасов кремня), ж) употреблением сравнительно сложных орудий охоты и рыбной ловли (копьеметание, огромные луки с дротиками в качестве стрел, гарпуны). Большие успехи обнаруживает строительное дело. Применение для одежды шкур начинает дополняться использованием для той же цели древесных материалов (коры, травы, сухожилий и т. п.). Зарождается корзиночно-плетеночное дело. Возникающие впервые на почве хищнической охоты уменьшение запасов «живой пищи» и, в связи с ростом потребностей, вооруженные столкновения между охотничьими коммунами имели своим следствием появление оружия, функцию которого сначала выполняли орудия охоты.

Присваивающее хозяйство ранней коммуны должно было, в конечном счете, привести человечество к такому положению, когда потребление готовых материальных благ (охота и собирание растительной пищи) стало происходить быстрее, чем их естественное воспроизводство, и, таким образом, пищевая база человека оказывалась подорванной. Это противоречие, грозившее в своем развитии людям полным вымиранием, было разрешено единственно возможным способом — переходом к производящему хозяйству по преимуществу, знаменовавшему собой гигантский экономический переворот, определивший окончательно активный характер борьбы человека с природой и воспроизводство людьми их материальной жизни. Наступает эпоха варварства или поздняя первобытная коммуна.

Переходный период характеризуется наступившим потеплением и установлением, в связи с этим сухого и жаркого климата в южных областях Европы и умеренного - в северных ее частях. Степи, хвойные и лиственные леса заменяют тундру, происходят резкие изменения в животном и растительном мире. Приручение животных (собак, коров, коз, свиней) и примитивное мотыжное земледелие закладывают основу производящего хозяйства. Каменные топор и мотыга, наряду с крупными метательными орудиями (палицы, бумеранги), начинают играть решающую роль в арсенале средств труда, сосуществуя первое время с отмирающими элементами старой техники. Расширяются формы хозяйственной деятельности человека: быстро растет корзиночно-плетеночное дело, использующее шерсть домашних животных и грубо скрученные нити, появляется гончарное производство (глиняные остродонные сосуды) и элементарные средства водного транспорта (челноки, весла).

Примерно в 3-м тысячелетии до н. э. устанавливается в антропологическом отношении тип человека, уже близкого к современному. Социальная организация общества характеризуется завершением матриархата; с точки зрения археологической классификации наступает ново-каменный век (неолит). Все большее распространение земледелия делает землю главным условием труда. Скотоводство переходит от примитивных форм к стадии одомашнивания. Впервые начинается освоение металлических ископаемых и зарождается металлургия и металлическое производство. Истощение поверхностных запасов кремня заставляет людей широко использовать для изготовления орудий различные твердые породы (граниты, песчаники, известняки, нефриты, горный хрусталь) и перейти к открытой, а затем и к подземной выработке залежей кремня путем устройства вертикальных шахт. Так зарождается горное дело, в котором получают применение такие орудия, как роговая мотыга, каменный молот, роговой клин. Использование камня в строительном деле позволяет человеку открыть элементарные законы механики и ввести в употребление «простейшие механические средства» (einfachen mechanischen Ро-tenzen), ¹ вроде наклонной плоскости, рычага, клина, ворота.

В производстве орудий, большинство которых попрежнему принадлежит к категории режущих, очень важным является переход, к приемам шлифовки, позволявшим, например, изготовить каменный топор с острым лезвием и вообще обеспечившим достижение, правильной формы в обрабатываемом предмете. Процессы шлифования начинают вестись на шлифовальных станках с «трубчатыми» сверлами и использованием абразивного материала (мелкий песок). Операции сверления начинают дополняться приемами пиления.. В земледельческой технике, наряду с мотыгами, появляются серпы и зернотерки, причем действие последних основано на принципе-ротации.

Рост потребностей в домашней утвари порождает развитие плотничьего дела. Из корзиночно-плетеночной техники и способов употребления для одежды готовых материалов складываются основные элементы текстильного производства (прядение w ткачество). В гончарном деле настоящий переворот производит введение обжигательной печи, при помощи которой стало возможным, изготовлять прочную керамическую посуду. Зарождение первых; форм металлургии относится к этапу сложения раннего отцовского рода (около 2-го тысячелетия до н. э.), когда в поисках новых пород, кремня человек стал собирать куски самородной меди, медного колчедана и метеорного железа (в Африке, Малой Азии и Финляндии) и научился обрабатывать эти материалы (принимаемые им сначала за камень) приемами ковки. Позднее открываются плавильные свойства металлов и вводится горячая обработка меди на огне костра и в специальной очажной ямё.«

Развивавшееся скотоводство, усиливая значение отцовского рода, привело во 2-м тысячелетии до н. э., как указывает Энгельс, к весьма важной социальной революции: к введению происхождения и наследования по отцовской линии, результатом чего был переход поздней коммуны на этап патриархальной домашней общины. Эта эпоха характеризуется «первым крупным общественным разделением труда»: отделением скотоводческих, племен от земледельческих, в каждом из которых слагаются свои особые черты технического развития. Распространение плужного земледелия (плуг, запряженный быками), заменившего мотыжное,, разведение огромных стад рогатого скота, успехи домашних ремесл — все это повысило производительные силы человеческого общества до такой степени, что в процессе труда стало возможно производить прибавочный продукт — некоторый избыток сверх того, что необходимо человеку для воспроизводства его рабочей силы, т. е. для поддержания его жизненного существования и способности к труду.

Появление прибавочного продукта было исходным моментом позднейшей социальной диференциации общества и привело, в конечном счете, к величайшим последствиям (возникновение классов), поскольку создавались условия для накопления в руках отдельных общин и семей материальных ценностей. В связи с этим вооруженные столкновения между общинами теперь нередко заканчиваются превращением военнопленных в домашних рабов: человеческий труд стал не только окупать самого себя, но и производить избыточный продукт, отчуждаемый в пользу хозяина раба. Так зародилась эксплуатация человека человеком. Чем большую роль (сначала подсобную) в хозяйстве начинают играть рабы, тем больше развиваются военные методы их добычи, тем больше совершенствуется военная техника.

Усиление средств обороны и защиты, наряду с потребностями прогрессировавшей техники земледелия, дали новый толчок металлургии и металлическому производству. Быстрое истощение поверхностных залежей руды сделали необходимым переход к открытым и подземным рудничным разработкам, подобно тому как это имело место раньше в отношении каменных пород. Многие из этих рудников сохранились до настоящего времени (в Испании, Франции, Италии, Австрии, на юге СССР, в Азии, Центральной Африке) и позволяют восстановить технику рудных работ. Шахты имели деревянное крепление и обшивки и снабжались вентиляцией. Толстые каменные или бронзовые кувалды разбивали породу, предварительно облитую водой и растреснутую вследствие обжигания ее огнем. Раздробление руды на мелкие куски, промывавшиеся затем в деревянных корытах, производилось молотками. Для плавки руды служили низкие четырехугольные печи с толстыми каменными стенами, обмазанными внутри глиной. Примешивание к медной руде оловянных камней привело к открытию первого сплава — бронзы, отличавшейся большой твердостью и лучшими литейными качествами, чем медь. В связи с этим развиваются методы литья, паяния, и, отчасти, сварки, перенесенные позднее на обработку золотых, серебряных и свинцовых руд. Из бронзы начинают изготовляться разные орудия производства (сверла, ножи, долота, пилы, молотки, лопаты, вилы, мотыги) и предметы вооружения (копья, мечи, кинжалы, стрелы). Однако, вследствие трудности получения в достаточном количестве меди и, в особенности олова, бронза у большинства народов, находившихся на ступени патриархальной домашней общины, не могла вытеснить окончательно каменные орудия.

Крупным техническим достижением эпохи, представлявшим наивысшее в доклассовом обществе развитие принципа ротации, было изобретение сначала ручного, а затем ножного гончарного круга в керамическом производстве, а также значительное расширение транспортных средств для передвижения как по воде (постройка парусных и гребных судов, лодок), так и по суше (телеги на вращавшихся колесах, вьючные и упряжные животные, верховая лошадь, боевые колесницы). Прогресс транспортной техники обусловливался ростом обмена и торговли между отдельными племенами.

Последним этапом в истории первобытнообщинного строя является сельская община, выросшая из домашней общины и, в свою очередь, перешедшая — в обстановке разложения родового общества — в рабовладельческое государство. Ранняя ступень сельской общины (1500—1000 гг. до н. э. для крито-микенской культуры в Греции, племенного быта этрусков в Италии, родовых хозяйств юго-западной Азии) характеризуется укреплением единичной семьи, выступающей против родовых институтов и родовой аристократии, у которой накапливаются богатства, добытые в сфере земледелия, скотоводства и ремесл, и повсеместным переходом к металлургии железа («железный век»). Общественный, переворот, сокрушивший власть родовой аристократии, открыл собой позднюю ступень сельской общины (1000—500 гг. до н. э.). Отличительными признаками этой эпохи являются второе крупное общественное разделение труда — отделение ремесла от земледелия, перерастание домашнего рабства в рабский способ производства, становившийся господствующим и вытеснявший старый первобытнообщинный способ производства, и возникновение классовой борьбы. Перерастание борющихся классов в антагонистические, появление в сфере обмена специального класса купцов и образование государства — таковы конечные исторические грани сельской общины.

Техническое развитие рассматриваемой эпохи в целом попрежнему определяется специфическими чертами родового хозяйства. Но его новой базой, наряду с земледелием, является теперь металлургия и военная техника, выделившиеся в особые отрасли производства. Индивидуализации труда в ремеслах соответствует в сельской общине такая же индивидуализация форм военного дела. Так, развиваются личные средства защиты и нападения воина (железный меч, шлем, панцырь, поножи, предназначенные для рукопашного боя), усиливающие его роль в общине, и выдвигается на первый план рукопашный бой с применением конницы. Сельскохозяйственная техника включает в себя, наряду с плужным земледелием и скотоводством, также производство продуктов питания. Обособившееся ремесло по существу распадается на ряд самостоятельных отраслей, из которых наибольшее значение приобретают горное дело (добыча камня и руд), строительное дело, деревообделочное производство, текстильное производство, обработка кож, гончарное дело, металлургия и металлообработка, изготовление транспортных средств и производство орудий производства.

Новой, важнейшей областью развивающейся небывалыми еще темпами техники является металлургия железа, сырьевая база кот торой образуется из собираемых на поверхности земли кусков бурого и красного железняка, из добываемой в открытых выработках и подземных шахтах руды и различных видов болотной руды.

Плавка железной руды и получение сыродутного железа, как показывают раскопки в Джераре (Сирия), относящиеся к XIV--XIII вв. до н. э., велись в низких кирпичных печах, имевших в пе редней стенке тяговое отверстие и поддерживавших в своей высокой сводчатой части температуру, необходимую для превращения руды в тестообразную крицу, для вынимания которой нужно было разбирать печь. Железо, хотя и не восстановленное в полной мере, годилось для дальнейшей обработки молотками и для изготовления из него разных предметов, из которых наиболее распространенными были железные топоры, лемехи, ножи, серпы, напильники, кинжалы, сверла и т. д. Производство этих орудий становится делом специальной группы ремесленников-кузнецов.

Таковы были конечные достижения техники первобытно-общинного строя, которые вошли частично в арсенал новой техники рабовладельческой формации, сменившей собой родовой строй. Данные этнографии, имеющей дело с техникой современных африканских, австралийских и американских племен, находящихся на том или ином этапе первобытной коммуны, позволяют нам более полно восстановить длительный исторический путь развития техники. Основные законы развития человеческого общества, установленные марксистско-ленинской наукой, являются общими для народов разных частей света и эпох, несмотря на все конкретные историкогеографические и социально-экономические отличия, вносящие индивидуальные черты в историю техники каждого народа.

2. Возникновение текстильного производства

Согласно современным археологическим данным истоки текстильной техники обнаруживаются в самых отдаленных эпохах первобытно-общинного строя. Суровые условия природы, окружавшей человека ледникового периода ранней коммуны, заставляла его в процессе борьбы за существование искать средства предохранения тела от холода, т. е. создавать себе одежду.

Сырье

Шкуры животных. При преобладании охотничьего хозяйства наиболее важным материалом, который находился в распоряжении человека и мог быть использован для этой цели, была шкура убитого животного. Таким образом, техника добывания пищи сделала возможным переход к меховому производству, т. е. к обработке животных шкур с волосами. Снятую с туши шкуру вычищали от мездры, сначала при помощи каменного скребка, затем тупых ножей и, наконец, гладильных камней, разглаживавших всю шкуру, освобожденную от жира. Обезжиренная шкура просушивалась при помощи провяливания в теплых пещерах, что придавало ей нужную гибкость и мягкость; теперь шкура была готова для употребления в качестве одежды. «Одеяния из шкур, носившиеся дикарями древнего мира, сгнили бесследно уже. много тысяч лет тому назад." Однако по находимому в земле громадному количеству орудий из острого камня, служивших для выделки кож, мы можем судить, как распространено было их употребление». Повсеместный характер обработка шкур приобретает с момента появления «сколотой» техники отделки камня, которая давала возможность производить в неограниченном количестве нужные для данной цели орудия труда.

Древесные материалы. Не менее древним, чем ношение шкур, является использование человеком для одежды древесных материалов, в первую очередь мха и коры деревьев. Деревянные орудия, распространенные в период ранней коммуны наряду с каменными, давали возможность снимать со стволов деревьев кору в виде больших кусков, которые потом размягчались, выбивались деревянными колотушками, кроились, склеивались или сшивались отдельными кусками. Эти технические приемы известны и у современных австралийских и полинезейских племен, находящихся на стадии ранней коммуны. Так, например, в Бразилии, где произрастает так называемое рубашечное дерево, «человек отрубает ствол или толстую ветвь в 4—5 футов длины и снимает кору с нее в виде цельной трубки. Ему затем остается только размочить и разбить ее до мягка, прорезать в ней дыры для просовывания рук, чтобы после этого надеть как готовую рубашку. Из более короткой трубки можно изготовить женскую юбку». У австралийских племен техника обработки коры сводится к следующему: «сняв кору, ее намачивают, затем при помощи раковин соскабливают все зеленые части; длинные, узкие полосы приготовленной таким образом коры накладывают одна на другую и обколачивают при помощи деревянных молотков с нарезками. От ударов кора превращается в мягкую войлокообразную массу, немного напоминающую грубое сукно».

Получение растительного войлока привело, по-видимому, к зарождению в дальнейшем зачатков бумажного производства, которое, таким образом, имеет общие корни происхождения с текстильным производством.

Материальными памятниками существования древней одежды являются для нас как различные орудия, находимые в археологических раскопках (скребки, шилья, иглы), так и открытые наскальные изображения людей с надетыми на тело «костюмами». Знакомство со способами изготовления войлока из коры вызвало стремление человека расширить сырьевые ресурсы, перенося освоенные приемы техники на обработку других волокнистых веществ, например листьев, стеблей растений, жил, прутьев, тростника и т. д., которые могли служить не в качестве самой одежды, а лишь элементами ее.

Примитивным способом образования одежды из таких элементов должно было явиться плетение, продукт которого с самых ранних периодов служил, очевидно, не только для текстильных, но и для строительных целей (плетень из ветвей). С другой стороны, различные плетеные материалы распространялись и в производстве посуды, образуя на этапах позднего родового общества специальное корзиночно-плетеночное дело. Переход к плетению для тек стильных целей был связан с необходимостью «заштопывания» случайных дыр и разрывов в одежде из древесной коры, что требовало вплетения узких лубочных полос и прядей в основной материал.

Освоение основных приемов плетения необычайно расширило ассортимент изготовляемых плетеных вещей. Здесь мы находим и рыболовные сети, и сумки для переноски продуктов, и головные шнурки, и ручные браслеты и многие другие предметы.

Плетение несомненно предшествовало являлось исходным пунктом собственно текстильной техники, т. е. прядения и ткачества. Так, в способе так называемого «ступенчатого плетения» мы раскрываем тот прием сочетания вертикальных прутьев или полос с горизонтальными, идущими попере менно над первыми и перекрывающими их, на котором базируется принцип простого ткачества. Развитие техники плетения, требовавшей приготовления одинаковых по прочности" и однородных по форме волокон, должно было привести в результате к открытию способа искусственного образования прочной пряди волокон путем скручивания нескольких естественных и сцепленных друг с другом волокон в единую нить. Переход от использования готовых стеблей растений, жил и волос животных к искусственному получению нити, ссучиваемой пальцами человека, и можно считать моментом появления прядения, как технического приема. Первоначальными объектами прядения было, по-видимому, витье веревок и канатов. Таким образом, к концу эпохи ранней коммуны, когда при все увеличивающейся роли производящего хозяйства продолжало еще господствовать в системе производительных сил присваивающее хозяйство, человечеством были освоены уже такие элементы текстильного производства в широком смысле слова, как примитивная обработка кожи, использование древесной коры, стеблей, листьев и животных волос, с последующим свойлачиванием их, плетение прутьев, полос и лент, сшивание (иглами, проколками, шильями) одежды, уменье вить веревки и ссучивать элементарным образом нити.

На раннем этапе поздней коммуны (от 15000 до 5000 г. до н. э.), в связи с хозяйственным переворотом, обусловившим переход к производящему, по преимуществу, хозяйству, с изобретением механических способов получения огня, гигантски усилившим власть человека над животным царством, а также в связи с расширением сырьевой базы вследствие укрепления земледелия и скотоводства,— возникает текстильное производство в собственном смысле слова, опирающееся на накопленные и развитые в предшествующие эпохи элементы техники изготовления одежды и различных предметов из волокнистых материалов. Наряду с дикорастущей крапивой — в качестве важнейшего прядильного и масляничного растения, «одомашненного» из дикорастущих сортов луба, — в хозяйственный обиход азиатских и отчасти европейских племен входит лен. Важнейшими районами развития льноводства были передняя Азия, Египет, при альпийские и придунайские области, Средиземноморье и южные области нынешней территорий СССР. Другим важнейшим лубочным растением становится конопля, доставлявшая пеньку, масло и наркотические средства. Развивавшееся мелкое скотоводство (козы, овцы, ламы в Америке снабжало текстильное производство различными видами шерсти.

Прядение. Примитивное прядение осуществлялось без всяких механических орудий, исключительно путем использования естественных органов; человека. Точно таким же образом и некоторые современные племена «берут растительное волокно, или шерсть, или волос и скручивают их, катая между ладонями или одной рукой по бедру».¹ Этот способ, понятно, отличается крайней медленностью процесса; работы и имеет результатом неравномерность крутки нити в разных, ее частях. В других случаях нить, по-видимому, получалась путем простого склеивания элементарных волокон. На это указывает существующий еще и сейчас в Китае способ образования нитей растения рами при помощи обмакивания волокон в рисовом отваре или клее для их параллельного укладывания в нить, концы которой ткач скручивает большим и указательным пальцем, используя тот же клей.² Для данного способа также характерна низкая производительность труда «прядильщика».

Первым механическим приспособлением в прядении была, по-видимому, палка, служившая для намотки нити, свисавшей и спутывавшейся при длительном процессе прядения. Такую функцию у современных австралийских племен выполняет, например, палочка с крестообразной перекладинкой, предназначенной для намотки не только пряжи, но и шнура и бичевок.

Недостаточность употреблявшихся способов крутки при помощи пальцев руки, ладони и бедра приводит человека поздней первобытной коммуны в длительном (продолжавшемся тысячелетия) процессе накопления хозяйственного опыта к мысли использовать палку, служившую раньше лишь наматывающим приспособлением, также и в качестве орудия дополнительной крутки. С этого времени палка начинает превращаться в веретено, которое, получив вращательное движение, не повисало на натянутой нити, а покоилось в руках прядильщика. Такой способ прядения, по мнению ряда этнографов, существует у бразильского племени бакаири и у некоторых современных австралийских племен, которые во время прядения катают веретено левой рукой взад и вперед по бедру. Индейцы се верных и южных районов американского материка прядут нити из овечьей шерсти и хлопка, пользуясь деревянными спицами.¹

В прядении индейцев Педжестунда наматывающее и крутильное приспособление диференцировано; кручение выполняется веретеном, один конец которого держат высоко над бедром в правой руке и вращают, а намотка производится насаженной на веретено катушкой. Наоборот, в кустарном прядении деревенских прях южной Италии (в частности, в районах Сицилии и Неаполя) веретено срослось с катушкой в единый инструмент, выполняющий последовательно операции крутки и намотки. Здесь веретено, внешне напоминающее катушку, «имеет вместо заостренной — цилиндрическую форму и снабжено двумя кольцами—одним наверху, а другим посередине, между которыми и наматывается выпряденная нить. На верхнее кольцо надет проволочный крючок, который служит для проведения нити и для прикрепления выпряденного кольца. Пряха приводит веретено во вращательное движение посредством катания конца веретена по колену с помощью правой ладони». Такой •способ очень непроизводителен и требует для получения крепкой нити значительно большей затраты времени, чем при обычном веретенном прядении.

«Работа, нужная для достижения какой-нибудь незначительной цели, бывает часто, вследствие недостатка инструментов, несоразмерно велика и отнимает силы человека вместо того, чтобы укреплять его». Поэтому переход от катания веретена к свободному его вращению на натянутой нити знаменовал собой очень крупный сдвиг в текстильной технике доклассового общества. С этого времени процесс прядения при помощи веретена не претерпевает в своих существенных чертах никаких изменений вплоть до настоящего времени. Он ведется следующим образом: к особой деревянной палке пряслу прикрепляется сырой материал кудель, т которой левой рукой прядильщица непрерывно вытягивает и слегка ссучивает пальцами группу волокон, в то время как ее правая рука приводит «щелчком» во вращательное движение веретено, повисающее на вытянутой пряди волокон и скручивающее волокно в крепкую нить. Когда нить достигает такой длины, что правая рука перестает доставать веретено, прядение останавливается, и выпряденная нить наматывается на поверхность веретена, причем ненамотавшийся конец ее захлестывается петлей на веретено. После этого опять начинается операция вытяжки новой группы волокон, их скручивание и т. д. Таким образом процесс веретенного прядения состоял из трех основных моментов, сохраняющихся и в машинном прядении: вытягивания волокон, их скручивания и намотки готовой нити на веретено. Дополнительным моментом при ручном прядении обычно было смачивание время от времени нити слюной, являющейся для волокон клейким веществом, сообщающим нити гладкость и блеск. Прядение посредством свободно вращавшегося веретена не только ускорило процесс изготовления нити, а следовательно и повысило производительность прядильного труда, но и обеспечивало большую равномерность крутки нити. Дело в том, что если в вытянутой пряди волокон оказывались участки более растянутые и мелкие, то они благодаря непрерывному вращению веретена скручивались сильнее, чем остальные, и, являясь более прочными, вызывали дополнительное растягивание соседних участков, пока эти последние не уравнивались по тонкости с предыдущими. В результате этого нить получалась ровной и прочной во всей ее длине.

Веретенное прядение требовало от прядильщика значительной сноровки и искусства, так как необходимо было постоянно сообразовывать количество вытягиваемого волокна и темп вытяжки с меняющейся скоростью вращения веретена, приводимого в движение пальцевым импульсом.

Изобретение веретена представляло собой, с точки зрения развития принципов механической технологии, огромное достижение первобытнообщинного строя. Наряду со сверлильными инструментами, колесом, воротом и ручным жерновом оно явилось одним из важнейших объектов применения вошедшего в арсенал техники поздней родовой коммуны ротационного принципа.

В связи с происшедшим первым крупным разделением труда в обществе отделением земледелия от скотоводства в отдельных зонах намечается диференциация текстильного производства по видам сырья. У скотоводческих племен преобладает использование волокон животного, у земледельческих волокон растительного происхождения. У древних перуанцев в Америке, выращивавших породы лам, развиваются методы изготовления шерстяных материй, так же как и у кочевых народов средней и южной Африки.

Древние египтяне, после того как они осели в долине Нила, специализируются в текстильном деле главным образом на обработке льна. Их полотняные изделия еще за два тысячелетия до н. э. пользуются всеобщей известностью в странах Востока. В Сирии, . где рядом со льном и коноплей произрастал дикий хлопчатник, очень рано появляются изделия из хлопчатой бумаги. По свидетельству греческого историка Геродота (V в. до н.э.) в Индии в его время изготовлялись прекрасные хлопчатобумажные ткани, еще совершенно неизвестные странам Средней Европы. В римскую эпоху знаменитый ученый — естествоиспытатель Плиний (I в. н. э.) отмечает существование специальных хлопковых плантаций у финикиян и египтян.² Американские племена, находившиеся в период испанских завоеваний на последних стадиях родового строя, были уже хорошо знакомы с культурой хлопчатника.

Развитие орудий прядения шло параллельно с прогрессом приемов и методов, применяемых в приготовительных операциях обработки волокон. Эти операции складываются на последних ступенях поздней коммуны (домашняя и сельская община) в определенную систему работ, отличную в производствах пряжи из лубяных волокон и из шерсти. Так, при обработке льна процесс работы состоял из следующих звеньев.

Созревшие стебли льна выдергивались вручную, затем — после обрезки головок — вымачивались, сушились на солнце и подвергались колочению. Орудием для последней операции были деревянные рубчатые колотушки с длинными рукоятками. Выколоченный (мятый) лен трепался при помощи сучкообразных палочек или ножей-трепал, в результате чего волокно разрыхлялось и освобождалось от примесей. Полученный после трепания продукт распадался на три группы: 1) костру (древесные частицы), 2) паклю и очесы (короткие волокна, перемешанные с мелкой кострой, пылью и т. д.), 3) длинные волокна, беспорядочно расположенные в пучке.

Только последние две группы шли на дальнейшую обработку, причем главное значение имело в производстве пряжи использование длинных волокон. Для того, чтобы расположить последние в пучке параллельно и освободить от оставшихся коротких волоконец, лен подвергали дальше многократной проческе, для каковой цели служили различные орудия, например ребра и расщепленные кости животных, деревянные пластинки с дырочками или зубьями и ручкой (найдены в свайных постройках), деревянные или костяные гребни, шишки ворсянки (репейника) и деревянные карды. После чесания волокно было готово к прядению.

Культура льноводства восходит в Египте к 4-му тысячелетию до н. э.; расцвет льняного производства здесь отмечен приблизительно 22 в. до н. э. Не менее древней была обработка льна в Месопотамии.

Что касается изготовления шерстяной пряжи, то оно с самого своего возникновения отличалось некоторыми специфическими чертами. Шерсть выщипывалась из овец, коз, лам и т. п. животных руками, в связи с чем эта операция была весьма мучительной для животного, кожа которого обливалась при этом кровью. У туземцев Фарерских островов этот варварский способ сохранился до настоящего времени. После разбора по сортам шерсть разрыхлялась крючковатыми деревянными или костяными орудиями и затем расчесывалась теми же примитивными приспособлениями, которые употреблялись и для льняных волокон.

Готовая пряжа (как из льна, так и из шерсти) перематывалась в мотки при помощи крестообразных деревянных палочек-мотовил. В некоторых случаях пряжу, для придания ей более чистого вида, по-видимому кипятили, отбеливали золой и высушивали.

Ткачество. Переходя к вопросу о возникновении ткачества, необходимо прежде всего подчеркнуть, что наиболее примитивные формы его, непосредственно выросшие из техники плетения, остаются нам до настоящего времени в точности неизвестными. Несомненно, что первоначальное плетение вовсе не требовало искусственной пряжи и осуществлялось при помощи сырых материалов, находимых в готовом виде в природе. О переходных ступенях от плетения к ткачеству дает представление вертикальная ткацкая рама, употребляемая племенем бакаири. Все сооружение состоит из двух врытых в землю деревянных столбов, вокруг которых обматывается толстая хлопковая нить, образующая основу. Поперечные нити утка продеваются через, основу при помощи палочки, на, которую эти нити намотаны. Здесь «ткань представляет род циновки, сделанной из ниток. Но так как последние не могут сами оставаться вытянутыми подобно твердым Камышевым стеблям, то приходится натягивать их на раме, откуда получается основа, и затем обвивать их поперечной нитью утка, продергивая или выдергивая ее при помощи пальцев или палочки». Такой тип ткацкой рамы существовал в древней Мексике, как видно из старинного ацтекского изображения, и в древнем Египте, как показывает

При большом количестве нитей основы работа по продергиванию каждой нити утка представляла собой очень длительную процедуру. У племени баттаков на Суматре при заготовлении материи на такой раме «половина этих нитей (основы, Е. Ц.)_у поодиночке чередуясь с другой половиной, вытягивается рукой работницы и отделяется поперечной перекладиной от второй половины, чтобы протянуть между обоими рядами поперечную нить; после вплетения поперечной нити начинается та же работа с отделением другой половины продольных нитей; она повторяется столько раз (несколько сот), сколько раз вплетается поперечная нить, — работа эта очень утомительна».

Несмотря на всю элементарность этого первобытного способа ткачества, самый факт эмансипации ткацкой техники от плетения имел огромное значение, являясь первой ступенью к созданию ткацкого станка, изобретение которого Энгельс считает одним из важнейших достижений последних этапов родового общества, средних ступеней варварства.²

До сих пор точно не установлено, какая форма ткацкого станка вертикальная или горизонтальная предшествует исторически одна другой. По-видимому, мы не имеем в этом отношении единообразия, если речь идет о различных народах. Так, у современных африканских племен, как это засвидетельствовано многочисленными путешественниками и этнографами, первоначальной формой является станок с вертикальной рамой. Зато в древнем Египте, например, конструкция станка с горизонтальной рамой существовала за тысячелетия раньше, чем с вертикальной рамой. Это объясняется тем, что, как указывает Энгельс, у различных кочевых пастушеских племен различные бытовые условия жизни порождали и соответствующую форму ремесленных орудий.

Главным неудобством станка с вертикальной рамой была необходимость продергивать нить утка снизу вверх, что заставляло вырабатывать ткани очень незначительной ширины. Для получения широких материй приходилось сшивать вместе несколько узких полос, выработанных на вертикальной раме. Этот первоначальный тип восточного или с вертикальной рамой станка заменяется в дальнейшем у народов, ремесленная техника которых быстро прогрессировала, станком с основой, натянутой в вертикальной плоскости, но прикрепленной к горизонтальным перекладинам, положенным между двумя вертикальными столбами. Здесь уток пропускался уже слева направо и обратно, вследствие чего ширина ткани определялась только длиной рук ткача и возможностью его передвижения вдоль рамы.

Такой станок для периода свайных построек в Швейцарии был реконструирован известным этнографом доктором Гейерли. в нем, привязанные к верхнему горизонтальному брусу, натягивались при помощи глиняных грузил, подвешенных к концам всех нитей. При ширине ткани в 50—80 см, получить нужную для одежды длину ее в 3—4 м было невозможно. Это побудило в дальнейшем ткачей оставлять известный запас нитей основы на верхнем брусе, так чтобы их легко было по мере выработки материи отматывать и спускать вниз, натягивая посредством перетянутых вверх грузил. Так возникает приспособление, из которого вырастает значительно позднее (в эпоху западноевропейского феодализма) навой ткацкого станка. Наличие этого приспособления сделало, в свою очередь, необходимым съемку готовых частей ткани в процессе работы, для чего стал употребляться, в конце концов, нижний брус, превратившийся, таким образом, в товарный навой (товарный валик).

Значительно труднее было устранить другой недостаток примитивных ткацких станков с вертикальной рамой — их крайне низкую производительность вследствие требовавшегося при каждом пропуске нити утка перебора пальцами или палочкой (а иногда и иглой) половины всех нитей основы. Одним из наиболее простых приспособлений, имевших целью облегчить отделение четных нитей основы от нечетных, т. е. образование зева, было натягивание основы на раме в два ряда задний и передний. Такой прием наблюдается в ткацкой технике бакаиров, а также в кустарном производстве украинских ковров — килимов и рогож. Другой способ заключался в оставлении в зеве специальных палочек, позволявших сразу поднимать все четные или нечетные нити. Гейерли так описывает этот способ: «Возьмем тот момент работы, когда ткач или ткачиха при помощи уточной палочки поднимает все нечетные нити основы, чтобы пропустить уточную нить; тут под ними возникает клинообразное пространство, так называемый «зев». Если теперь, прибив нить, оставить палочку в том же положении, то приходилось только по одиночке поднимать четные нити. Когда очередь вновь доходила до нечетных нитей, то палочку просто поднимали вверх, а вместе с ней сразу поднимались и все нечетные нити. Это уже на целую половину облегчало всю работу тканья. Еще удобнее было, если палочка делалась широкой и плоской. Когда поднимали четные нити и вплетался уток, то палочка клалась на плоскую сторону. Наоборот, когда надо было поднять нечетные нити, то палочка становилась на узкую сторону, т. е. по своей высоте, и образовывался зев. Больше трудностей представляло искусственное получение второго зева. Нельзя ведь было просто ввести еще одну вторую палочку для поднимания четных нитей, потому что первая палочка лежала на пути и мешала образованию зева».

Эта проблема была разрешена с изобретением особой гребенки, в зубьях которой были просверлены отверстия. Через последние пропускались все четные нити основы, нечетные же свободно проходили между зубьями гребня, подвешенного на подобие качелей на верхнем брусе станка. Когда нужно было выдвинуть на первый план четные нити, ткач тянул («дергал») к себе гребенку; при образовании второго зева гребень отодвигался назад от своего нормального положения, чем и достигалась перемена нитей основы. Это устройство сохранилось в настоящее время в рогожном производстве, где образование зева осуществляет бердо с глазками для одного ряда нитей и со щелями — для другого.

Еще удобнее, чем в вертикальной раме, было применение гребня в горизонтальном станке, вследствие того, что здесь для подъема берда с одной группой нитей приходилось только тянуть за веревку, необходимое же затем опускание этой группы нитей осуществлялось простым падением берда, оттягивавшим своей тяжестью нити, продетые через глазки, вниз.

Переход к производству более плотных тканей из тонкой пряжи, не выдерживавшей дергания грубым гребнем, и невозможность при значительном увеличении количества нитей основы приспособить для образования зева гребень достаточной величины, заставили ткачей перейти (вероятно в эпоху сельской общины) к ремизному аппарату в форме нитяных планок. Однако развитие этого принципа относится уже к эпохе рабовладельческого общества, поэтому мы сейчас на нем не будет останавливаться.

Если из гребня развились ремизки, то это же орудие явилось исходным в создании берда, как инструмента для прибоя протянутой уточной нити. Первоначально прибой осуществлялся плоской дощечкой, которую ткач держал за рукоятку и которая служила, вероятно, одновременно и для пропуска уточной нити и для последующей ее забивки (концом дощечки). Затем эта последняя функция перешла к гребню. Для лучшей раскачки гребень стал прикрепляться к батану, подвешивавшемуся к верхнему брусу станка. Что касается палочки, на которую наматывалась нить утка, то она представляла собой на первых этапах развития ткацкой техники простое веретено. Неудобство, связанное с задеванием такой палкой нитей основы при быстрой прокидке утка, заставляло делать ее как можно более узкой, в результате чего наиболее употребительной становится, в конце концов, игла, применявшаяся уже раньше в операциях сшивания тканей. Один конец ее заостряется (для лучшего скольжения), другой — более толстый — служит для намотки утка.

Дальнейшая эволюция выражается в заострении обоих концов иглы и в устройстве в них ушков, через которые пропускаются нити утка попеременно при прокидке вперед и назад. В этой двусторонней игле, применение которой значительно ускорило темп работы на ткацком станке, мы имеем по существу уже прототип будущего* челнока. Такой примитивный челнок, в сочетании с устройством для образования зева, встречается, например, у племени баттаковна Суматре. В их ткацком деле «существует более сложное приспособление, где соединение продольных нитей... и вплетение поперечных нитей совершается сразу, и где челнок, с которым женщины баттаков очень ловко обращаются, весело бегает туда и назад».

Наиболее поздним изобретением в ручном ткачестве, выходящем уже из рамок первобытнообщинного строя был, по-видимому, навой, большей частью отсутствующий в ткацких станках народов, находящихся на ступенях сельской общины, и даже в римском станке рабовладельческой эпохи. Очевидно, вплоть до последних этапов родового общества, основа привязывалась в ткацких станках к задним перекладинам (в горизонтальном типе) или к верхнему брусу (в вертикальном типе).

Итак, основные элементы ручного ткачества: рама, товарный валик, ремизный аппарат, батан с бердом и примитивный челнок, созданы были техникой доклассового общества.

Необходимо остановиться еще на вопросе о происхождении не простых (миткалевых), а более сложных ткацких переплетений, образуемых подъемом определенных групп нитей основы. По мнению некоторых археологов производство таких тканей могло предшествовать изготовлению миткалевых материй, так как при отсутствии ремизного аппарата оно требовало в операции перебора нитей основы меньшей затраты труда, чей при отборе всех четных и нечетных нитей. Для образования нескольких зевов приходилось отбирать нити, находящиеся друг от друга в равных интервалах: например, 1, 5, 9, 13, 17, 21; 2, б, 10, 14, 18, 22; 3, 7, 11, 15, 19, 23; 4, 8, 12, 16, 20 (4 зева) и т. п. «Ткач, который работает более чем двумя зевами, ткет киперную или атласную ткань. По видимому, обитатели свайных построек уже дошли до этого, потому что в Иргенгаузене у Преринона найдены киперные ткани».

С развитием ремизного аппарата в простых ткацких станках тот же принцип получил применение и в производстве киперных тканей; стали привязывать отобранные группы нитей к отдельным палочкам, попеременным дерганием которых и достигалось образование нескольких зевов. В простом ткачестве такой способ употребителен, например, у племени даяков с острова Борнео. На их ткацких станках с вертикальной рамой «при вплетении так называемой уточной: нити — ткачихи не принимают своими примитивными ткацкими челноками одну продольную нить за другой, но эти продольные нити» е 1,3, 5, 7, 9, 11 таких нитей связываются маленькими узлами при помощи поперечной палочки, так что при протягивании этой палочки между четными и нечетными продольными нитями образуется свободное пространство, через которое проводят ткацкий челнок рукой. Далее, уточная нить крепко прижимается гребнеобразным инструментом к протянутым прежде уточным нитям, а затем ткачиха принимает деревянным ткацким станком продольные нити 2, 4, 6, 8, 10 и т. д. и протягивает их вперед, так что теперь между этими нитями и нитями 1, 3, 5, 7, 9 и т. д. образуется свободное пространство, через которое протягивают ткацкий челнок с новой уточной нитью. Как видим, этот способ очень утомительный и отнимает много времени. Он требует от ткачихи большой находчивости и ловкости».

Крашение. Если происхождение основных областей текстильного производства — прядения и ткачества, опирающихся на механические орудия, мы можем восстановить в довольно последовательной связи, то о технике крашения тканей, имеющей дело с химической аппаратурой и химическими веществами, в родовом обществе мы знаем гораздо меньше.

Несомненно, что первоначально переход от простой одежды к крашеной был связан с развитием разнообразных форм татуировки тела, служившей целям украшения. Приемы окраски тела переносились в дальнейшем на одежду, и это стало принимать систематический характер с появлением тканей в качестве постоянного вида одежды.

Мы должны различать разрисовку материй от ее крашения, причем первая, по-видимому, зародилась раньше, чем второе.

Из минеральных красок, употреблявшихся у племен поздней коммуны, наиболее распространенным был красный глинистый железняк, находившийся в большом количестве на поверхности земли, и некоторые другие цветные минералы.

Древним китайцам (приблизительно за 4000 лет до н. э.) были известны некоторые красители естественного и животного происхождения, например растительное индиго, кермес (красный краситель, входящий в один из видов червеца) и так называемый китайский зеленый или локао, встречающийся в некоторых разновидностях крушины и принадлежащий, согласно новейшим исследованиям, к флавоновым производным. Черной краской для тканей, как показывают микроскопические анализы остатков древних материй, служил растертый уголь, смешанный с жиром, или черные споры грибов. Желтая краска добывалась из дикой резеды, синяя из растения, известного под названием синильника. По свидетельству Геродота (V в. до н. э.) племена, населявшие в то время Кавказ, употребляли в качестве красильного вещества раздавленные и растертые в воде листья, содержащие, по видимому, какие-то бродящие жидкости. Красным красителем нередко служила кровь убитых животных или павших в бою врагов, которой пропитывали одежду или намазывали свое тело. В качестве клеющих веществ (прикрепляющих красок) пользовались жирами и различными соками растений, содержащими сахар.

Наилучшим образом требованиям стойкости окраски удовлетворяли хлопчатобумажные ткани; поэтому, наибольшие достижения в красильном деле мы наблюдаем у народов жарких климатических поясов, давно знакомых с культурой хлопчатника. Малая Азия, Египет и, в особенности, Индия являются, по видимому, родиной разрисованных и крашеных тканей, распространившихся отсюда в эпоху рабовладельческого общества ко всему культурному Востоку и в странах южной Европы.

Вероятно здесь, как и в Китае и Японии, зародились первые способы набивки тканей, т. е. нанесения на них стандартных рисунков путем специальной подготовки подлежащих окраске и неокрашиваемых мест. Переход к этим методам от простого вырисовывания всех линий узора вызвал огромное повышение производительности труда красильщика.

Другой, распространенный главным образом в южной Азии, прием носит название бандана и заключается в завязывании при помощи узелков тех мест ткани, которые желают предохранить в дальнейшем от действия краски. При этом уже после нанесения узора одной краской можно новой комбинацией узелков и последующим опусканием ткани в чан со второй краской получить другой по цвету и форме узор. Этот метод позволял производить разноцветные ткани, отличавшиеся порою высокими художественными достоинствами.²

Способы восковой набивки и бандана в настоящее время применяются малайскими племенами на острове Суматра и острове Ява. Первый способ широко распространен и в современной Индии. Узорчатые ткани, изготовленные при помощи восковой набивки, называются в Японии «шибори», а на острове Ява — «икат».

Библиографический список

1. Богаевский, Б. Техника доклассового общества, Изд. Акад. Наук Москва

2. Богаевский, Б. Техника первобытно-коммунистического общества. Москва „Очерки истории техники докапиталистических формаций',

3.Энгельс, Диалектика природы, Партиздат,Москва.

3. Тейлор, Э. Первобытная культура, Гос. соц.-экон. издат. Москва,

4. Е Липперт. История культуры,