Реферат: Постмодернизм как общекультурное направление конца XX–начала XXI вв.
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ГОУ ВПО «ВОЛОГОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»
ФАКУЛЬТЕТ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ, ПЕДАГОГИКИ И ПСИХОЛОГИИ
Постмодернизм как общекультурное направление конца XX – начала XXI вв.
реферат
студентки 1 курса ОЗО группы 1Г
Артюшиной Л. В.
Вологда
2008
Содержание
I. Введение: от модерна к постмодерну. 3
II. Основная часть: Постмодернизм как общекультурное направление
конца XX – начала XXI вв. 5
III. Заключение 17
IV. Список литературы 20
I. Введение
От модерна к постмодерну
В обыденном сознании «культура» выступает как собирательный образ, объединяющий искусство, религию, науку и т.д. Каждая культура – это неповторимая Вселенная, созданная определенным отношением человека к миру и самому себе. Культура есть реализация человеческого творчества и свободы, отсюда многообразие культур и форм культурного развития. Каждая культура порождает свою специфическую рациональность, свою нравственность, свое искусство и выражается в соответствующих себе символических формах.
Слово «модерн» (фр. modern – современный) впервые было употреблено в V в. для разграничения обретшего официальный статус христианского настоящего и языческого римского прошлого. С тех пор «модерностъ» (принадлежность к современности) всегда предполагала необходимость сознания эпохи соотносить себя с античностью в ходе осмысления себя самой. В любой эпохе были периоды перехода от старого к новому, поэтому «новыми», современными считали себя со времен Карда Великого и эпохи Просвещения. Культура модерна любой эпохи всегда оглядывалась на античность, но, критикуя ее, все же никогда полностью от нее не отказывалась.
Модернизм употребляется в значении современное искусство. Его отличает особый интерес к созданию новых форм, демонстративно противопоставленных формам классического искусства, а также акцент на субъективности модернистского миропонимания. Новое жизнепонимание требовало новую идейную платформу, которая была сформулирована на базе интуитивизма, ницшеанства, феноменологии, психоанализа, экзистенциализма.
Модернистские течения в разных видах искусств развивались не изолированно друг от друга. В середине ХХ в. модерн стал приобретать устойчивую тенденцию противопоставлять себя истории и традиции вообще, рвать исторические связи. Модерным начинает считаться только то, что выражает просто новое. Начинается погоня за большей новиной как таковой.
Происходит попытка синтезировать в процессе творчества разные начала, создавая новый взгляд на предмет – объемный, полный, эмоционально насыщенный. Исследуется соотношение цвета с музыкальным звуком, танцевальной пластикой, с различными запахами.
Художнику предлагалось завоевывать пространство и время будущего, не ориентируясь при этом на какие бы то ни было указания. Он не знал никаких правил поведения в этом открытом ему будущем, над ним не тяготели нормы и образцы; он просто рвался к новому, не зная при этом ни пути, ни ориентиров.
В результате чего в середине XX века в западноевропейской эстетике произошел новый поворот. Этот поворот в культурологии принято называть «постмодернизмом».
II. Основная часть
Постмодернизм как общекультурное направление конца XX – начала XXI вв.
Слово «постмодерн» появилось на американском континенте из-под пера социологов и критиков. Этот термин начал широко применяться с 1979 года, когда вышла книга французского философа Жана-Франсуа Лиотара «Постмодернистское состояние». Среди литераторов его впервые применил американский исследователь Ихаб Хасан в 1971 году. Он же и придал ему современный смысл. «Постмодернизм» довольно быстро стал одним из наиболее часто употребляемых терминов в периодике гуманитарного направления. Если попробовать определить его общее содержание, то можно говорить о трех основных смыслах:
1. Термин «постмодернизм» отражает состояние духовности европейского типа в наши дни, связанное ощущением изжитости какого-то важного этапа в развитии цивилизации, изжитости «современности».
2. «Постмодернизм» - это комплекс философских учений, провозглашающих конец Истории, когда структурированность и упорядоченность человеческого мира будут разрушены, и исчезнет само разделение на «мое» и «иное».
3. «Постмодернизм» - это характеристика современной художественной практики, основанном на особом типе письма, связанном с энтропией смысла, деканонизацией материала.
То есть «постмодернизм» обозначает состояние культуры после трансформаций, которым подверглись правила игры в науке, литературе и искусстве в XX веке. Термин «постмодернизм» не может быть понят, как обозначение какого-либо стиля. Он подразумевает цитирование известных образцов, но может делать это путем каталогизации, а может – в манере намеренно бредового коллажа. По мнению И. Хасана, модернизм остается детищем эпохи Гуманизма и Просвещения, постмодернизм же построен на развалах утраченных идеалов, и потому он – антиинтеллектуален по сути. Ж.-Ф. Лиотар считает, что постмодернизм «вспоминает» свой культурный анамнез подобно пациенту во время психоаналитического сеанса. Постмодернизм не занимается ретроспекциями, но извлекает из культурной памяти обрывки сновидений, какими для него и являются былые стили и направления, и строит на их основе разнородные эклектические образования.
В середине века испуганное человечество начинает пятиться назад. Целый ряд процессов характеризует этот возврат (ортодоксальное христианство, эстетизм, мощные государственные оболочки и проч.). И, как следствие этого, культура «убегает» от диалога в сторону передразнивания. Отражение этих явлений находит полное выражение в искусстве постмодернизма.
Передразнивание не лишает современный художественный процесс диалогичности, но показывает «диалог» в перевернутой форме. Такая смещенность особенно важна, когда она связана с изменением ценностных ориентаций общества. В данном случае – с отказом от гуманистических принципов и замещением их игровыми. Артистизм в контексте современности может означать разрыв с традицией, прекращение содержательного диалога культурных эпох. Он может стать символом внешней виртуозности или умелой имитацией.
Постмодернизм, родившись вначале как феномен искусства и осознав себя сперва как литературное течение, затем был отождествлен с одним из стилистических направлений архитектуры, и уже к 80-м годам стал восприниматься как наиболее адекватное духу времени выражение интеллектуального и эмоционального восприятия эпохи. Возникнув как рефлексия на новые явления в сфере искусства, постмодернизм постепенно превратился в специфическую философию культурного сознания современности и, в поисках теоретической основы, обратился к концепциям постструктурализма в лице таких представителей, как Ж. Лакан, Ж. Деррида, М. Фуко, Ж.-Ф. Лиотар. Необходимо различать постмодернизм как художественное течение в искусстве и постмодернизм как теоретическую школу, то есть как специфическую искусствоведческую методологию, позволяющую говорить о существовании особого направления, отождествляемого с постструктурализмом.
Рассмотрим проявление постмодернизма в различных сферах в хронологическом порядке его развития.
Постмодернизм как литературное течение с самого начала был тесно связан с массовым искусством и массовой, тривиальной литературой. Его эстетическая специфика определяется как органическое сосуществование различных художественных методов. Основным методом является «иллюзионизм», то есть создание примитизированной одномерной картины действительности, соответствующей представлению обывателя. Тривиальная литература плетется в хвосте стереотипов восприятия, она не расширяет познавательный горизонт, а закрепляет в сознании принятые взгляды, доводя их до уровня предрассудков. Вся структура постмодернистского романа предстает как отрицание причинно-следственных связей, линейности повествования, психологической детерминированности поведения персонажа. Общеизвестен прием, с помощью которого литераторы создают целостный образ героя – это обращение к его воспоминаниям. Писатели модерна опирались на предположение, что можно выстроить прошлое достаточно полно из материала воспоминаний. Постмодерн называл подлогом процедуру выстраивания на материале воспоминаний целостной оформленной картины. Такой подлог, считают представители постмодерна, есть следствие господства законодательного разума, который в своем стремлении к законченной целостности предмета, к воссозданию его структурной и смысловой определенности прибегает к домысливаниям и достраиваниям пробелов памяти. Получаемые картины прошлого не идентичны самому прошлому. Интерпретативный разум отказывается от претензий адекватно восстановить содержание утраченного времени. Описывал воспоминания, следует удерживать себя и своих героев от желания логически реконструировать его содержание, следует просто отдаться потоку памяти и попытаться овеществить его в слове или образе, - такова установка художников постмодерна. Пространство воспоминаний разрастается безо всякой упорядоченности: нет ни сюжета, ни завязки, ни развязки, есть только поток воспоминаний. В произведениях постмодернистов бросается в глаза существенная переориентация эстетических установок, явное стремление стереть грань между высокой и низкой литературой. Своеобразно проявилась в искусстве переориентация постмодернистского дискурса с сущности на резому. Отказ от сущности сопровождается, например, в поэзии потерей смысла и сюжетности. Поэтическое творчество постепенно становилось процессом творчества формы, которая создается магическим сцеплением звуков и слов, бессмысленным в своей основе.
Долгие годы подготавливаемая развитием искусства модернизма и постмодернизма переориентация эстетических вкусов, переоценка эстетических ценностей привели к изменению общего представления о культуре, ее составляющих, ее роли и функции. Культура перестала быть сферой должного и идеального, областью незыблемого господства нетленных канонов красоты, изящества и совершенства. Такой путь художественного развития ставит зрителя на одну грань с художником, а это грань варварства, точка отсчета. Основные смысловые понятия получают смещение. И всякий раз приходится разрешать личностно культурные дихотомии: хаос или космос, культура или антикультура, ответственность за свое начало или свобода произвола.
Эклектика в сфере современной культуры вызревала в ходе всей европейской истории XX века. Уже в начале столетия культура перестает быть комфортным пространством. В одной точке сосредотачиваются все духовные начала: Восток и Запад, африканская, азиатская, европейская культуры сталкиваются друг с другом и усиливают процессы ассимиляции тех художественных явлений, которые еще недавно отличались чистотой (общий смысл искусства, назначение художника, художественный материал и проч.). Смещение различных духовных пластов постоянно увеличивается и ставит человека на грань хаоса, начала бытия. Человек начинает ощущать, что только он сам отвечает за свое бытие. Это, возможно, определяет главную ценность жизни.
Постмодерн пришел в европейскую культуру на волне студенческих революций 1968 года и стал реакций на искусство, которое к концу XX века вкусило уже все прелести общества потребления. Он попытался привнести в безыдейное к тому времени общество новую сверхидею: сегодня подлинного художника в мире окружают враги. Постмодерн насыщает его революционным потенциалом, создавая новую художественно-революционную ситуацию, изобретая новую цивилизацию. Таким образом, постмодерн достаточно органично вписывается в леворадикальную концепцию эстетического бунтарства. Он созвучен идеям новой сексуальности и новой чувствительности.
Изменилось и понимание эстетического наслаждения. Главной темой реалистического искусства был мир людей, их отношений к природе, друг другу, себе. Делилось умение художника правдоподобно изобразить (на холсте, в тексте) или выразить (в музыке, поэзии) этот мир. Постмодерн в искусстве - это отвращение к исповедальности, осуждение психического заражения, убеждение, что смех и слезы эстетически есть обман, надувательство.
В эстетике и искусстве постмодерна и теоретик, и художник – являются фигурами молчащими. В контексте традиционной культуры, художник – это мастер, творческий субъект, высокое ремесло которого сводится к выражению общечеловеческих ценностей в языке того или иного искусства. Мера талантливости здесь напрямую связана с мерой овладения художником материалом искусства – словом, звуком, цветом, камнем. В контексте постмодернистской культуры не отменяются ни талант, ни интуиция художника, но обесценивается достаточно многое – годы труда, которые обычно тратит художник, овладевая ремеслом. Центральной становится проблема «дилетантизма в искусстве».
В культуре нового времени можно выделить два способа рассмотрения разума: первый исходит из признания его в качестве основы человеческой жизнедеятельности: разуму приписываются законодательные функции, что и определяет специфику культуры модерна в новое время. Второй способ отношения к нему прямо противоположен: законодательному разуму перестают доверить, его критик уют. Пространство культуры, в котором развернулась критика разума, и есть пространство постмодерна.
Постмодернистские претензии к разуму проявились, прежде всего, в философии постмодерна, которая отказалась от услуг законодательного разума в пользу разума интерпретативного. Законодательная парадигма разума была заменена интерпретативной. Законодательный разум базировался на предположении некоего устойчивого всеобщего содержания, не выводимого из эмпирического бытия мира вещей, и разработал метод его постижения, названный «научным». Ж. Деррида утверждает, что европейский идеал полного овладения истиной носит агрессивный и сексуально окрашенный характер. Произошли глубокие изменения в стиле и методах интеллектуальной деятельности. Прежде всего, по-новому стали решаться вопросы истины и обоснования знания. Интерпретативный разум перенаправил поиск оснований знания с трансцендентной субъективности на повседневно-обыденную жизненную практику. Основания знания новый разум искал не в метафизике, а в коммуникации, общении, диалоге. Диалог – это встреча субъективности с субъективностью, каждая из которых самодостаточна и самоценна.
Интерпретативный разум отказывается работать в системе категорий научного мышления: истина, сущность, закономерность, основание, причина, объективность и т.д., восстанавливая суверенитет обыденного мышления, которое якобы меньше ошибается, чем понятийно-категориальное. По словам Гадамера, процесс раскрытия истинного смысла бесконечен, нет критерия выделения истинного толкования. Повседневность - это донаучная естественная установка, актуальное здесь и сейчас бытие субъекта, включающее весь спектр его личностных предпочтений. Субъект, со всем многообразием его потребностей и интересов, оказывается исходным пунктом философского осмысления социальных проблем.
Объявив поиск истины ложной задачей, интерпретативный разум стал искать свои правила интеллектуальной деятельности, стили выражения мышления в слове. Он утверждает, что словесно-языковое выражение мысли всегда случайно. С изменением правил и норм интеллектуальной деятельности связан и отказ в искусстве от реализма, от натуралистического изображения мира. Известно, что еще Канта интересовал не сам мир, а интеллектуальные предпосылки естественнонаучного познания. Гуссерль описал условия возможности восприятия, представления, внимания, памяти, воображения и других актов сознания вообще, безотносительно к научному познанию.
Ж.-Ф. Лиотар находит основное противоречие в том, что основные макро-, мета-нарративы (повествования) современности потеряли свою легитимирующую (законную) силу. По мерке их собственных критериев большинство из них становится не более чем баснями. Знание – это не наука, которая хотя и не может затемнить проблему легитимности знания, заставляет нас ставить эту проблему во всей ее социо-политической и эпистемологической полноте.
Ничего не гарантировало - главный пафос сознания постмодерна, практикующего интерпретативный разум. Бог умер, разуму законодательному отказало в доверии, все священное, и высокое воспринимается как самообман людей, иерархия - тело-душа-дух разрушена, человек больше ни во что не верит и ему уже нечем верить.
В ХХ в. изменились люди, вернее их мировосприятие, мироощущение, их душевно духовно-умственные установки. Многим мыслителям, прибегнув к методу экстраполяции, удалось нарисовать социально-психологический портрет индивида ХХ столетия.
Русский мыслитель К. Леонтьев предсказывал, что начавшиеся в Европе процессы эгалитаризации и либерализации, приведшие к усилению тенденции требования всякого равенства - экономического, политического, умственного, полового и т.д., а также нарастанию вольнодумства в обществе, снисходительности и попустительства в отношении всякого рода индивидуальных волеизъявлений, сформируют в итого особый тип: самоуверенных и заносчивых граждан. Демократизация жизни и умов неизбежно закончится господством среднего класса, т. е. скромных, однородного ума людей, не слишком много работающих и счастливых в своей одинаковости. Выработается «средний» человек, ориентированный на сиюминутные потребности, на бесконечное отстаивание своих прав и свобод, природы и сути которых он не знает. «Средний» человек сформирует этику, свободную от всяких мистических, религиозных начал, и будет уверен, что раскрытию чувства его собственного достоинства будет способствовать стремление к роскоши и богатству.
Ортега-и-Гассет считает, что либеральная демократия и техника создали особый тип человека, не пропитанного духом традиций. Современный европеец притязает на неограниченные права и совсем не думает о долге, обязанностях. «Среднему» европейцу присущи две черты: бесконечный рост жизненных запросов и врожденная неблагодарность к тому, что облегчило ему жизнь.
Другой русский мыслитель XIX в. Н. Федоров называл Европу «цивилизация молодых». Ее главную особенность он видел в том, что сыны человеческие сняли с себя обязанности перед отцами, предками, т. е. перед традицией, отдалились от них в своей гордыне, перестали считаться с прошлым, забыли свой сыновний долг. Притча о блудном сыне стала символом европейского образа жизни.
Сформировалась новая популяция людей, уверенных в возможности строить свои культуры без опоры на традицию, отказ от которой начался задолго до нашего века, а в нем завершился. Эпоха нового времени породила людей, отказавшихся от Бога.
В «цивилизации молодых» тяга к быстрому и резкому изменению жизненных событий и процессов нашла к концу ХХ в. выход в тех сферах бытия, которые не имеют прямого отношения к социальному устройству. Это, например, индустрии моды, темпы изменения которой часто превосходят разумные возможности производства и вообще здравого смысла; спорт, где результаты давно уже перестали быть «человекоразмерными». Музыкальные ритмы, темпоральная частота которых, помноженная на невероятно высокий уровень децибел, делает их несоизмеряемыми с ритмами не только человеческого тела, но и Космоса в целом. Быстроту и натиск, установку на радикальные изменения постмодернистская «цивилизация молодых» сконцентрировала в культурном пространстве, связанном с телом и его потребностями. Появилась даже технология «body building» кулътуристика, пластическая хирургия, с помощью которой изменяют фигуру, цвет глаз, кожу и даже пол. Бодицентризм свидетельствует о появлении в Европе человека нового, по сравнению даже с началом века, типа. Бодицентризм – это симптом оязычивания культуры, кризиса христианского Мировоззрения. Культ тела, его желаний, потребностей и инстинктов коррелируется с характеристикой человека нового типа, как сильного и свирепого неокочевника, нацеленного лишь на выгоду и добычу, свергающего все храмы и религии в своей душе.
Неоязычество конца ХХ в. воспроизвело весь набор соответствующих ритуальных действий, придав им современную форму: кровавые жертвоприношения, физическое насилие, освящение эротики и секса и т.д. Вульгаризируя проблему, можно сказать, что язычество знает человека только в той его части, что ниже сердца - Сердце, дух, душа, интеллект - эти атрибуты христианской культуры - воспринимаются кою рудименты чего-то далекого в несколько странного - Ночные эротические, порнографические телепрограммы взяли на себя своеобразную функцию организаторов массовых оргий на манер дионисийских, но с несравненно большим числом участников.
Итак, культура постмодерна явилась отражением глубочайших сдвигов, происшедших в мировоззрении европейцев, которые М. Хайдеггер называл «онтологическим нигилизмом». Смысл его - в отказе она признания существования объективного Абсолюта, Бога, в потере ощущения того, что есть подлинное бытие, которое является основанием жизни и деятельности людей. Причем, по мысли Хайдеггера, этот «нигилизм», принял всемирно-исторические масштабы и в процесс «онтологического ничтожествования» вовлечены многие народы нового времени.
Характерен и другое факт: игра, случай становятся мировоззренческими доминантами в нашей современной жизни и культуре; все превращается в веру: бизнес, коммерция, политика, отношения между людьми вообще, мужчиной и женщиной, в частности.
Массовая постмодернистская культура, сошедшая с экранов телевидения, со страниц журналов, несмотря на свою примитивность, все же жестко реализует присущий постмодерну в целом дискурс, который базируется на агрессивном и негативном отношении к прошлому.
Телевидение является главным распространителем стереотипов мышления. Оно не только их порождает, но и усиливает воздействие на массовое сознание. Телевидение неспособно к самокритике, поскольку отсутствует непосредственная реакция публики, как в театральном представлении.
Среди западных теоретиков появилось мнение о маскарадном характере общественной жизни и способах ее восприятия, когда политика, экономика в ее рекламном обличии, коммерциализованное искусство трансформировались во всеобъемлющий шоу-бизнес. Вследствие такого положения вещей вновь оказалась актуальной шекспировская сентенция «Весь мир - театр», и создание новой теории театра стало равносильным созданию теории общества.
СМИ используют средства технологического воспроизводства. В таких репродуцируемых видах искусства как фильм и видео уникальность, постоянство, трансцендентность уступили место плюрализму, переходящести и анонимности. Современное телевидение включают два мира – массовой культуры и авангардной культуры меньшинства. Если предыдущие эпохи требовали и воспроизводили набор связанных и эквивалентных контрастов между частной и публичной жизнью, между субъективным «Я» и объективным миром, то в наше время эти отношения нейтрализованы таким образом, что понятие «личности» уступило место плоской взаимозаменимой эквивалентности субъекта и объекта.
Постмодернизм проявляется, прежде всего, как утверждение принципа методологического сомнения по отношению ко всем позитивным истинам, установкам, убеждениям, существующим в обществе. В самом общем плане доктрина постмодернизма – это выражение философского релятивизма и скептицизма.
Одним из противоречий культуры постмодерна является то, что она сформировала установку на неприятие резких социальных изменений, но, находясь в пространстве и времени «цивилизации молодых», она жаждет ускорения изменения темпов жизни.
Постмодернистский взгляд на мир характеризуется убеждением, что любая попытка сконструировать модель мира бессмысленна. Создается впечатление, что постмодернисты считают в равной мере невозможным и бесполезным пытаться устанавливать какой-либо иерархический порядок или какие-либо системы приоритетов в жизни.
Теоретики постмодернизма доказывают невозможность существования целостной личности человека, который способен выступать только во фрагментированном состоянии, а любая попытка логически мыслить приводит его к подчинению стереотипам мышления, выработанным господствующей идеологией.
Неоднозначность постмодернизма обусловлена тем, что сосуществует несоединимое: бессознательное стремление к целостному и мировоззренчески эстетическому постижению жизни и сознание изначальной фрагментарности, принципиально несинтезируемой раздробленности человеческого опыта конца XX столетия. Противоречивость современной жизни такова, что не укладывается ни в какие умопостигаемые рамки и поневоле порождает не менее фантасмагорические концепции своего толкования.
III. Заключение
Итак, философия постмодерна отказалась от классики, открыв новые способы и правила интеллектуальной деятельности, что явилось своеобразным ответом на рефлексивное осмысление происшедших в ХХ в. глобальных сдвигов в мировоззрении. Она прояснила те базовые понятия и те установки и ориентации, которые стали основополагающими в интеллектуальной деятельности, характерными для стиля мышления эпохи:
1. Отказ от истины, а, следовательно, от таких понятий, как исток, причина. Взамен вводится термин «след», как то единственное, что нам остается вместо прежней претензии знать точную причину.
2. Неприятие категории «сущность», ориентирующей исследователя на поиск глубин, корней явлений, приводит к появлению понятия «поверхность». В такой ситуации остаются невостребованными термины «цель», «замысел», предпочтительными становятся «игра», «случай».
3. Отказ от категорий истина, сущность, цель, замысел есть, по сути, отказ от категориально понятийной иерархии, характеризующий и исследовательский, и даже литературный текст в модерне. Это понятие не работает в постмодерне, сделавшем ставку на «анархию».
4. В дискурсе модерна имели большое значение понятия «метафизика», и «трансцендентное». Постмодерн противопоставляет «метафизике» «иронию» а «трансцендентному» - «имманентное».
5. Если модерн стремился к «определенности», то постмодерн тяготел в «неопределенности», делая это понятие одним из центральных.
6. На смену терминам «жанр» и «граница» текста приходят «текст», или «интертекст» что дает мыслителю свободу творить, пренебрегая требованиями традиции.
7. Постмодерн нацелен не на созидание, синтез, творчество, а на деконструкцию, деструкцию, то есть перестройку и разрушение прежней структуры интеллектуальной практики и культуры вообще.
В своей основе постмодернизм антитоталитарен. Недаром Ж.-Ф. Лиотар подмечает: «Определяющим для постмодернизма является не только то, что нет больше мифов единства, но и то, что их потеря не вызывает огорчения». Ценность человека определяется фактом его эмпирического существования, и постмодернисты не считают себя вправе предъявлять ему дальнейшие культурные требования, вырабатывать в нем нормативное «я». Фактичность и есть ценность, это данное, а не заданное, наличествующее, а не долженствующее быть. Постмодерн как культура оказывается чисто количественным феноменом – физическое приращение, возрастание бытия, «восстание масс».
Своего пика постмодернистское мироощущение достигло в 80-е годы, причем это было двойственное чувство: с одной стороны, ощущалась исчерпанность постмодернистских представлений, с другой – ничего нового им на смену не пришло. Более того, постмодернизм втягивал в поле своего воздействия все новые и новые сферы культурного сознания.
Постмодерн все еще существует и развивается на наших глазах. Возможна еще любая бифуркация в идеях и представлениях. Будущее, даже самое ближайшее, непредсказуемо и своим событийным рядом и его возможным теоретическим осмыслением.
Но, несмотря на возможность сюрпризов, можно предположить три варианта концептуального осмысления постмодерной современности.
I. Концепция «культурного номадизма» Ж. Делеза и Ф. Гваттари, суть которой заключается в возврате к сфере частной жизни, религиозно-духовной проблематике, к тем или иным формам религиозности.
II. «Кроткий постмодерн» предлагает Ж. Липовецкий. Он отстаивает тезис о безболезненности переживания современным человеком своего постмодерного удела, о приспособлении к нему сознания, о возникновении постмодерного индивидуализма.
III. «Состояние после оргии» Ж. Бодрийара. Оргия – это любой взрывной элемент современности, момент освобождения во всех областях. Постмодернизм – это всеобщая оргия – реального, рационального, сексуального, критики и антикритики, экономического роста и его кризиса.
Итак, мы рассмотрели, в каких направлениях развивается сейчас теоретическая мысль постмодерна, а будущее покажет, в каком направлении она будет развиваться далее.
Список литературы:
1. Ильин, И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. – М.: Интрада. 1998. – 256 с.
2. Культурология: уч. пособ. для студ. высших уч. заведений. – Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 2000. – 608 с.
3. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние Постмодерна/Пер. с фр. Н. А. Шматко – М.: Институт экспериментальной социологии; Спб.: Алетейя, 1998. – 160 с.
4. Постмодернизм и культура// Вопросы философии. 1993. №5.
5. Смирнов И. П. Мегаистория. К исторической типологии культуры. – М.: «Аграф», 2000. – 544 с.