Реферат: Творчество В.В. Ерофеева

Реферат на тему:

Творчество ЕРОФЕЕВА ВИКТОРА ВЛАДИМИРОВИЧА

Содержание:

1.  Введение

2.  Творчество В.В. Ерофеева

3.  Заключение

Введение

Виктор Владимирович Ерофеев родился в Москве 19 сентября 1947г. в семье советского дипломата Владимира Ивановича Ерофеева. Часть детства провел в Париже. Окончил филологический факультет МГУ и аспирантуру Института мировой культуры. Кандидатская диссертация «Достоевский и французский экзистенциализм» вышла в США отдельной книгой. Стал «начинающим» писателем в период застоя. Один из вдохновителей, создателей и авторов самиздатовского литературного альманаха «МетрОполь» (1978), ставшего явлением не только в литературной жизни

Спустя тринадцать лет в предисловии к типографскому, первому в России, изданию «МетрОполя» (1991) В. Ерофеев вспоминал:

«МетрОполь» оказался рентгеном, просветившим все общество. Мы увидели власть воочию: она уже не перла вперед на своем идеологическом бульдозере, как прежде, она едва ползла - маразматическая, деградирующая, разваливающаяся, но при этом готовая губить все живое, лишь бы ей не мешали догнивать. И в то же время эпопея «МетрОполя» показала, что той власти можно было сопротивляться и следовало сопротивляться. <...> От намордника - к свободе выбора, к выбору свободы.

Опыт «МетрОполя» был не только испытанием для молодого прозаика, но надолго определил пафос сопротивления и свободу выбора, ставшие главными признаками его творчества. Сопротивления всему, что хоть как-то было связано с «советским», абсолютную свободу в выборе тем, героев, речевого поведения.

Творчество В.В. Ерофеева

В отклике на первую изданную в СССР книгу Ерофеева «Тело Анны, или Конец русского авангарда» (1989) композитор А. Шнитке писал: «Вы... испытываете тот двойной эффект соприкосновения с издавна знакомым, но совершенно небывалым, то потрясение от встречи с адом и одновременно с раем, совершающееся внутри каждого из нас, ту абсолютную непостижимость чего-то, казалось бы, совершенно избитого и банального. Не знаешь, от чего задыхаться – от возмущения кощунством сюжетов и характеров или от разряженной атмосферы замалчиваемой, но ясно ощущаемой мученической святости».

В 1990 Ерофеев опубликовал в «Литературной газете» статью «Поминки по советской литературе», писал о том, что «советская литература есть порождение соцреалистической концепции, помноженной на слабость человеческой личности писателя, мечтающего о куске хлеба, славе и статус-кво с властями, помазанниками если не божества, то вселенской идеи». Советскую литературу послесталинского периода Ерофеев разделил на официозную, деревенскую и либеральную, причем «деревенская и либеральная литература, каждая по-своему, обуреваема гиперморализмом». По мнению автора, в начале 1990-х годов возникает альтернативная литература, которая отличается «прежде всего, готовностью к диалогу с любой, пусть самой удаленной во времени и пространстве культурой для создания полисемантической, полистилистической структуры с безусловной опорой на опыт русской философии начала 20 в., на экзистенциальный опыт мирового искусства, на философско-антропологические открытия 20 века, оставшиеся за бортом советской культуры, на адаптацию к ситуации свободного самовыражения и отказ от спекулятивной публицистичности».

Недовольство большинства критиков, вступивших в полемику с автором (А. Марченко, В.В. Иванов, Р. Киреев и др.), вызвало не только содержание статьи, но и противоречие, в которое, по их мнению, она вступает с творчеством самого Ерофеева, которому присуща эстетика отрицания. Писатель обращает внимание на ту сферу человеческого существования, которая традиционно воспринималась как «низ». При этом он активно использует «ненормативную» лексику, подробно описывает физиологические акты.

Непрочность современного жизненного уклада, релятивизм в понимании жизненных ценностей необратимо влияет, по Ерофееву, на творческие возможности личности. Например, персонаж рассказа «Болдинская осень» (1985) в состоянии творческого подъема способен написать лишь несколько примитивных ругательств в адрес семьи, бабы, родителей, родины, Ленина, Машки, жизни, культуры, Блаженного Августина, кофе и Бога.

Многие рассказы Ерофеева посвящены эротической теме, которую он рассматривает в разных ракурсах – например, в связи со склонностью человека к садизму (Попугайчик, 1988; Жизнь с идиотом, 1991). Свойственная прозаику эпатажность в полной мере проявилась в этих и других произведениях, касающихся эротики.

Первые рассказы «Ядрена Феня», «Приспущенный оргазм столетья», повесть «Трехглавое детище» были против всего: против лицемерия, игры в красивые слова, чувства, в идеологическую порядочность, государственную озабоченность верхов и коммунистическую нравственность низов. Герои Ерофеева сладострастно сбрасывали с душ все мало-мальски идеальное, высокое в телесные заботы и желания. Чтец-декламатор, много лет со сцены механически произносящий стихи русских поэтов о любви, приходит в восторг от расписанных мужскими и женскими гениталиями дверей в туалете в провинциальном городке и с тоской понимает, что его не хватает на подобную изобретательность и он, кроме НЕ, ничего написать не может («Ядрена Феня»).

С тем же воплем НЕ существует и герой рассказа «Приспущенный оргазм столетья», пытающийся с помощью старой пишущей машинки напечатать в случайных словах ленивое наступление конца века в его начальной обманчивой формуле:

Боже ты мой, как все мелко и гадко! Как ублюдочно и натужно! НЕ ТО! НЕ ТО! НЕ ТО! Библиотеки ломятся от книг. Щекочет нос запашок пота. Уж не запахла ли это глубокомысленная литература с сентиментальными завиточками квелых волосков на подмышках? Трудовой пот и кровь, напор, призыв и плесень бедности... Литература - Дура.

В хор голосов, все порицающих и все отрицающих, включаются и размышления Игоря («Трехглавое детище»), институтского преподавателя философии, предпринявшего попытку остаться романтиком и максимально выгодно приспособиться к системе социализма, где привилегии и власть давали возможность успеть насладиться светлым и сытым будущим уже в настоящем. Будучи зятем высокопоставленного партийного начальника, муж и отец, в перспективе ученый, Игорь влюблен в свою студентку Наденьку. Любовь оказывается единственным, что заставляет Игоря быть самим собой. Трагический случай (Наденьку сбила машина) лишает героя всех иллюзий, и только запавший в сознание любовный шепоток Наденьки: «Я бессмертна» открывает и герою, и читателю возможность выхода в иные миры, где вечная любовь и память о ней.

Склонность к контрастам, повторам, составление фраз по принципу нанизывания бус, ироническое восприятие слов и смыслов, использование просторечий, нецензурной лексики - заставили многих критиков определить прозу В. Ерофеева как «авангардную». Следует отметить, что от 70-х к 80-м и 90-м гг. «авангардизм» В. Ерофеева все возрастает. Перенасыщение когда-то запретным, а сейчас заполонившим русскую литературу, способствует повышению внимания писателя к форме, приему.

Роман «Русская красавица», написанный в 1980-1982 гг., отдельным изданием вышел через 10 лет, добавив автору известности и популярности.

Сама тема романа (жизнь московской проститутки) и фабула достаточно традиционны для русской досоветской литературы: красивая девочка из провинции хочет красиво жить и едет в Москву за счастьем. Но, оказывается, единственный путь к нему - власть и деньги. И вот Ирина становится «телесной властительницей» мужских и женских тел (ее зовут «гением», «богиней любви») и обладательницей денег, достаточных, чтобы вволю пить, есть и одеваться, как мечталось, в красивое и модное. Неожиданно забеременев, героиня оказалась между тремя противоположными желаниями: избавиться от ребенка, чтобы он не жил в этом грязном и продажном мире; родить мальчика пострашнее Гитлера, чтобы он физически уничтожил все человечество (начав с России); наконец, выйти замуж, пусть и за постаревшего, всю жизнь предававшего всех и себя, обласканного государством «писменника», родить ребенка и жить спокойной семейной жизнью, любя и воспитывая свое дитя. Финал тоже традиционный - проститутка кончает жизнь самоубийством, понимая, что при любом исходе ее материнство ничего, кроме новой грязи, принести не может. Вероятно, это дало основание некоторым критикам утверждать, что роман посвящен судьбе красоты, поруганной современной жизнью и беззащитной перед жестокостью. Думается, при всех красивостях телесного порядка и исключительной красоте Ирины (ее фото печатают в американском журнале, а проститутки Америки требуют от советского правительства защитить русскую красавицу), роман не столько сугубо эстетский, сколько художественно-публицистический, бунтарский против всего, что было и есть, против всех идей и концепций, которые вырабатывала русская культура за два столетия.

По совокупности все это именуется одним словом - «блевотина». Увлекая современного человека идеями народничества, добра, мессианства, красоты, всеобщего счастья, русские писатели довели его до тошноты, лишив обыкновенной жизни, требуя от него деяний, жертв, подвига. «Ну ее к черту, эту Россию, пусть о ней другие пекутся. Хватит с меня! Хочу жить!», - с этими словами героини, уходящей из жизни, вполне соотносима позиция большинства персонажей романа, и, что самое важное, - позиция повествователя, очень близкая автору. Об этом свидетельствует обилие имен и цитат из русской литературы - от древней до современной, «конструирование» главной героини из образов героинь-проституток Л. Толстого, Ф. Достоевского, А. Куприна и т.д. и сюжета из мифо-религиозно-мистическо-социально-культурных обрядов, ритуалов (гадание по руке, явление мертвеца, чтение новой пьесы, хождение в народ); насквозь литературна и сама героиня в речевом исполнении: изъясняется она не иначе, как «потоком сознания», таинственными метафорами, ее монологи - вавилонское смешение стилей - от сентиментального до площадно-базарного, сильно сдобренных иронией. Пародийность, гротеск, символичность, эпатаж, отрицание культа духовности, создаваемого не без помощи русской литературы, - все это превращает роман в идеологическую манифестацию неприятия деформированной обыкновенной человеческой жизни. «Поменьше думайте - побольше живите» - этот афоризм героини точно выражает направление авторского бунтарства.

Книга «В лабиринте проклятых вопросов» (1990) состоит из эссе о Достоевском, Толстом, Чехове, Шестове, Сологубе, Сартре, Камю, Прусте и других русских и французских писателях. Согласно авторской самохарактеристике, в этой книге Ерофеев оставляет «без особого сожаления пределы чопорного академизма». Парадоксальная, выразительная и шокирующая эссеистика содержится в книгах Мужчины (1997), Пять рек жизни (1998) и Энциклопедия русской души (2000).

В рассказе «Жизнь с идиотом» персонаж-идиот имеет внешний облик реального исторического лица – Ленина. Ерофеев создает образ мира-галлюцинации, причем даже на стилистическом уровне. Рассказ положен в основу либретто одноименной оперы, написанной А. Шнитке в 1986.

Ерофеев стремится создать не только образы конкретных персонажей, выходящие за пределы сложившихся стереотипов, но и соответствующий им образ времени. Об этом свидетельствуют его размышления о романе «Страшный суд» (1991-1995).Это один из последних романов В.Ерофеева, вобрал в себя в качестве «черновиков» многое из его прошлых коротких прозаических опытов в мотивах (агрессивная телесность, прикрытая фиговыми листочками слов), образах (развратники и развратницы всех уровней от отдельного персонажа до страны и человечества в целом), многочисленных НЕ и НЕТ (образу жизни советских людей - «мы жили славно, как полные свиньи»; русской интеллигенции, сочетающей в себе «нечистоплотность» и «брезгливость»; человеку вообще, который есть «продукт природной недо-воплощенности»; наконец, Богу, который сотворил этот мир). Потому возникает чувство, что все это уже когда-то было написано и читано и даже выморочная фабула узнаваема и, кажется, персонажи двоятся, троятся и заменяют друг друга.

Модный писатель Сисин - одновременно персонаж романа другого писателя Жукова - оказывается еще и новым Фаустом, заключившим союз с дьяволом, и сыном Христа, пытающимся очистить мир концом света (Сисин просит, чтобы Бог устроил новый мировой потоп, уничтожив для начала Россию, которая нагрешила больше всех).

Если говорить о поэтике романа, то к новшествам можно отнести лишь бесконечные тире, членящие потоки слов на словосочетания, иногда части предложений и предложения. Понятно, что при этом все персонажи говорят, чувствуют и думают одинаково, так что, по сути, перед нами не столько роман, сколько постмодернистский текст, представленный текущим грязным потоком современной жизни, где все условность, все игра, демонстрация авторской эрудиции и способности перебрасываться словами как пустыми целлулоидными шариками. Но сколько можно играть в пинг-понг с действительностью, по мысли автора, плоской и замызганной, с удовольствием орудуя при этом отрицанием, как ракеткой?

Заключение

В произведениях Ерофеева отражаются не всегда благоприятные эстетические и этические изменения, произошедшие, по мнению автора, в сознании современного человека. Его произведения широко публикуются за границей, переведены на многие языки мира.

Виктор Ерофеев — член Русского ПЕН-центра. Лауреат премии имени В.В. Набокова (1992), кавалер французского Ордена литературы и искусства (2006). Живет в Москве. Жена – фотограф Женя Дюрер, занята в программе «Апокриф» и других телепроектах. От первого брака 32-летний сын Олег, возглавляет издательский бизнес и печатает книги отца.