Курсовая работа: Трансформация таланта в романе Д. Рубиной "На солнечной стороне улицы"
План
Введение
1. «Этические и эстетические» координации в романе Д. Рубиной « На солнечной стороне улицы»
2. Образная структура художественных моделей категорий «таланта»
3. Специфика образов в формировании «таланта»
4. Переломленное мироощущение главной героини
Заключение
Список использованной литературы.
Введение
В контексте художественной системы Дины Рубиной раскрывается внутренняя связь внешне различных сюжетов и замыслов. Одна из проблем, легшая в основу сюжета данного произведения, является проблема таланта и его роль в формировании человеческой личности, в складывании его характера, в выстраивании его в течение всей жизни. В современном литературоведении особую значимость приобретают исследования, связанные с системным изучением авторской картины, которая и становится основой для создания художественного образа таланта в произведении писателя. Особенно важно изучение художественно-эстетической основы произведения русской литературы ХХ века, поскольку попытка дать трактовку их эстетической проблематики во многом отражает процесс развития литература на современном этапе.
Изучения особенностей развития таланта в творчестве такого писателя, как Дина Рубина, выводящей на художественное постижение мировоззренческой, этической и эстетической концепций новой современной русской литературы в целом, т.к. вся современная литература формировалась как продолжение и развитие новых художественных историй тех этических и эстетических новаций, которые были определены именно на рубеже XIX – XX веков.
Анализируя развития прозы в современном русском литературном процессе на материале произведения Дины Рубиной, особое внимание, на мой взгляд, необходимо уделять специфике художественного метода создания новационных концепций, поскольку именно в этой призме раскрываются не только этические, но и эстетические основы литературной интерпретации действительности.
Актуальностью данной курсовой работы заключена в попытке реализовать такой подход при изучении произведения Дины Рубиной на раскрытие “ таланта “ в современной литературе как определяющий эстетическую, этическую и мировозренческую основу художественной системы писателя. С этим связана и актуальность проблематики, позволяющей выявить различие художественных моделей категории “ таланта “ в художественном своеобразии писателя Д. Рубиной.
Новизна работы определяется рассмотрением проблематики таланта в современном литературоведческом аспекте через призму современности.
Основная цель курсовой работы раскрыть особенности отображения проблемы таланта в творчестве Дины Рубиной.
Движение главной цели работы осуществляется путем решения следующего ряда исследовательских задач:
Дать анализ творчества Дины Рубиной и места в нем таланта
Выявить проблематику таланта в романе Д. Рубиной
Изучить характер использования образов в изображении таланта в произведении Д. Рубиной.
Материал исследования в работе анализируется и интерпретируется роман Дины Рубиной “ На солнечной стороне улицы “.
1. “ Этические и эстетические “ координации в романе Дины Рубиной « На солнечной стороне улицы»
Эпитет «солнечный », как элемент заглавия романа “ На солнечной стороне улицы” является доминирующим цветовым и световым пятном всего произведения. Солнечный свет соотносится в романе с идеей таланта, в призме глубокого виденья действительности, которое даровано художественно одаренным натурам.
Образ солнца в сюжете романа также постоянно сопутствует раскрытию темы искусства, таланта.
«…Живописи противопоказано электрическое освещение! Оно искажает цвет. Только дневной божеский свет!», наставляет Веру Стасик. Это художник-инвалид, который разглядел в ней талант художницы, и подготовил Веру в художественное училище.
В романе “На солнечной стороне улицы” представлены два главных женских образа: Катя и ее дочь Вера, каждая из которых наделена даром и талантом.
Талант для Кати был, надеждой на жизнь, выражением ее артистической натуры, которая и помогала ей выживать. Она могла точно изображать людей, подсмотренных на улице, в трамвае, на базаре. Она обладала особым даром чувствовать людей.
« Нюх у Кати на карманников был поразительный. Она определяла их мгновенным и острым, собачьим, чутьем. Узнавала по скользящему взгляду и праздным рукам. Самой себе удивлялась, до чего точно определяла, и опять же, самой себе не призналась бы – каким таким способом. А просто: представляла, что она-то и есть воровка, и ей-то и надо сейчас нащупать гуся пожирней… Ощущала так явственно, что, бывало, рука уже тянулась карману притиснутого к ней соседа, про которого она почему-то знала, что деньги там есть.
Сама-то она держала деньги в надежном месте – в лифчике, да еще в платочке носовом, заколотом булавкой, – попробуй достань!»
Так свои способности Катя реализовывает каждую минуту своей жизни, не осознавая этого.
« Это из нее талант прет. Если бы не сбилась с пути, была бы большим человеком – министром финансов или известной актрисой…». Впоследствии, оказавшись в тюрьме она наделяется прозвищем - Артистка.
Особенность Катиного характера определяет резкий, переменчивый, нравственно выражавшийся в перепадах от тихой покорности к хищному оскалу «…резкий ее, неустойчивый характер временами – в теплые минуты неожиданно накатившего душевного разговора – вдруг смягчался, прояснялся, как под рукой реставратора сходит налипшая на живописный слой коричневая накипь времени, обнажая кусочек лазури над крышей дома и легкое, как кисея, белое облако, прежде незаметное…»3. Ее дочь Вера героиня романа полная противоположенность матери, творческая личность: художница, живет одним искусством, ставя его выше всего материального: «… Вера была доверчивой вдохновенной зевакой…»4
Ее талант был отвлечением от неустройства быта, дисгармонии семейных отношений. Когда она рисовала что-то из своей жизни, то погружалась в мир ее замечательных картин, и забывала обо всем. Вера свое мастерство использовала, спасая себя от одиночества, когда оставалась одна, но не сдавалась и продолжала идти дальше. Девочка была трудолюбивой, ей приходилось самой зарабатывать на хлеб. Сначала на базаре подносила хозяйкам сумки, позже перешла в вечернюю школу и устроилась работать на фабрику. Рисовала открытки и отдавала их продавать на Сквер.
В романе, «солнечные», теплые, светлые эпизоды чередуются с мрачными, холодными, кровавыми несмотря на то, что заглавие, указывает лишь на «солнечную сторону» произведения, определяемую категорией – таланта, создающий целостный гармоничный образ мира; в романе есть не только свет, но и тьма сомножеством разных оттенков. В образе Кати представлен тип женщины, которая пережила войну, блокаду, а ее тяжелая жизнь не дала получить высшее образование, но по всеобщему утверждению, Катя натура талантливая и из нее «…вышла бы птица большого полета». Ее дочери Вере повезло больше: «… она повторяла в разных интервью: мировоззрение моё сформировали трое мужчин, которые встретились мне в жизни в разное время: алкоголик- отчим, рано погибший друг и еще один человек, с которым мы до сих пор о многом не доспорили…».
Эти “случайные” люди и смогли разглядеть в ней художественный талант и общими наставническими усилиями помочь стать настоящим художником.
2. Образная структура художественных моделей категорий “ таланта “
Веру формировала ситуация от противного: не отношение к ней собственной матери выражено в том, что ее не кормили, били, ругали, подавали дурной пример. Ее же спасло проявление внутреннего дара. Она с детства рисовала, погружаясь в мир своего таланта. Талантливой девочке просто везло с людьми.
Одним из таких людей и был дядя Миша, тяжелая жизнь сделала его алкоголиком, но он талантливый и умный человек, которого даже можно назвать хорошим эрудитом. Он стал лучиком света в темной и мрачной жизни маленькой Веры, у которой не было родительского тепла и ласки, Вера и дядя Миша быстро привязались друг к другу, а он к Вере испытывал отцовские чувства. Именно появления дяди Миши в жизни Веруни и дало ей чувство нужности кому-то в этой жизни, и оценила любовь. Дядя Миша женится на Вериной матери, Кати именно для того, чтобы заниматься образованием ребенка. Дядя Миша посвящает все свое свободное время Вере: - «…Успеваемость ее дико выросла. Он объяснил ей, наконец, крепко и надежно, азы алгебры, научил писать сочинения по очень простой, как сам говорил – «советской», схеме…»
Он занимался развитием девочки и ее духовным обогащением, которая была умным и талантливым ребенком. Он приобщил Веру к богатству культурного наследия: «В первую же субботу они с дядей Мишей отправились «гулять» – кстати, именно он приучил ее, не шляться где попало, а намечать маршрут и извлекать из этого маршрута все мыслимые возможности, – он затащил ее, несмотря на сопротивление, в исторический музей. Она и раньше видела это здание, с присевшими на колеса двумя огромными крепостными пушками из красной меди, но не верила, что старые кособокие вазы, склеенные из пыльных черепков, тусклые медные железяки и черно-белые фотографии на стенах могут содержать в себе столько захватывающих приключений людей и царств, рассказанных дядей Мишей только за одну неспешную прогулку по пустым залам музея. Древние Самарканд, Бухара и Хива, таинственное золото Согдианы, молодой честолюбивый полководец Александр Македонский и его поход на Среднюю Азию… – все это новое, рассказанное им так, словно сам он сидел на осле в армейском обозе или менял стекла в телескопе древней обсерватории… – совершенно поразило ее воображение…», также он Веру научил играть в шахматы, где вместе с игрой рассказывал познавательные и интереснейшие истории из своей жизни: « Дядя Миша оказался хорошим шахматистом, его в лагере выучил играть какой-то мастер по шахматам, выдающийся человек, для которого один лагерный умелец вырезал изумительной красоты доску с фигурами… А уж дядя Миша выучил Веру нескольким дебютам, и они довольно часто играли, переговариваясь шепотом…», водил на ярмарки, на праздники, где собиралось много народу, все веселились, забывали о своих заботах и наслаждались каждой минутой испытываемого веселья: «… скакала верхом на коне, в высокой-высокой зеленой траве, а голова обвязана желтой косынкой, вокруг огромные горы, и самая главная, белоснежная, выгнутая парусом… плывет сбоку, сопровождая ход коня»3, ощущая счастье, радость жизни, Вера всю свою радость и восторг талантливо и ловко переносила на лист бумаги, в котором выражалось все ее настроение, впечатление. Но все эти хорошие моменты в жизни Веры в одночасье кончались, и началась другая жизнь, т.к. случайно Катерина услышала разговор о дяде Мише, который вызвал у нее чувство ревности, она накинулась на него с ножом и тяжело ранила, этот случай кончается осуждением Кати в тюрьму. После этого случая с дядей Мишей, он уже был тем ярким лучиком света в жизни Веры, а стал разрывом семейных уз между матерью и дочерью. Хотя он и не оставлял Веру и всегда был рядом.
3. Специфика образов в формировании “ таланта “
Оставшись одна после несчастного случая с дядей Мишей , Вера встретила молодого художника, Стасика, который сопутствовал в течении ее жизни, и желающий помочь ей и посвятить свою жизнь талантливой девочке.
Художник-калека оказался здоровенным, былинно-русой красоты парнем, добрым молодцем из сказки, только роль борзого коня исполняли костыли – обжитые, обихоженные, с перемычками для ухвата, отполироваными его мощными ладонями до блеска.
Стасик переболел полиомиелитом в детстве, так что отсутствие ног, вернее бестолковое их присутствие, его нисколько не смущало.
Костыли же оказались совершенно одушевленными, и время от времени Вера натыкалась в разных углах квартиры на эту легкую танцевальную парочку, словно за ночь их туда приводило любопытство.
Она во все глаза глядела на этюдник, свою мечту, – до этого видела такой, дорогущий, в художественном салоне, – на самого Стасика, диковинного человека, которому все было любопытно, все нужно, и все – в охотку.
«…В первые дни она еще пыталась отгородиться от него в своей комнате, молча рисовала что-то в альбоме, прислушиваясь к голосу, напевающему, рассуждающему, – Стасик имел обыкновение спорить с невидимым собеседником, и вообще, в отличие от нее, оказался человеком звучащим и жаждущим звуков, самых разных… – хотя ей нестерпимо хотелось посмотреть, как он работает, потрогать тюбики с красками, пощупать щетину кистей…»
Она боялась выдать себя, свое острое к нему любопытство.
Но надо было знать Стасика – его просветительскую жажду и его страсть: затаскивать, затягивать в свою душу и свои увлечения всякого, близко расположенного к нему человека.
Сначала он не мог разобраться в этой молчаливой сумрачной девочке. Он не понимал, чем она живет – тряпками вроде не интересовалась, телевизора в доме не было, подружки не приходили, радио не включалось. Вечерами, возвратившись с какой-то обувной фабрики, закрывалась в своей комнате и замирала там, будто засыпала. Ни шороха, ни стука. «Бесшумное существо с острыми плечами и внимательными, испытующими глазами. Вот эти глаза и беспокоили Стасика: веки припухшие и мягкие, но серая радужка обведена четким кругом и черным гвоздиком вбит зрачок. Он знал такие взгляды – обращенные в себя и одновременно хищно выхватывающие из окружающего мира для своих каких-то нужд те таинственные блики, тени, чешуйки света, которые наполняют пространство и одушевляют его.
В этой девочке надо было разобраться.»
И недели через две он не вытерпел: заложив закладкой страницу в альбоме «Русская живопись второй половины ХІХ – начала ХХ века», постучал в дверь Вериной комнаты.
Услышав стук, она закинула под подушку блокнот, в котором третий вечер рисовала римскую казнь: распятого бродягу на обочине Аппиевой дороги, вскочила и молча открыла дверь. Навалясь подмышкой на костыль, Стасик держал перед ее носом раскрытый альбом.
« – Это что? Быстро!
– «Бурлаки на Волге», Репин, – недоуменно бормотнула она.
– Так. Это?
– Ну, «Боярыня Морозова», Суриков…
– Хорошо. Это?
– Господи, да «Грачи прилетели», Саврасова… – уже обижаясь, буркнула она. – Ты мне еще плакат «Миру – мир!» загадай.
Он захохотал – сочно, раскатисто, словно в горле жил кто-то самостоятельный и слегка поддатый, и заорал:
– Все ясно! С тобой все ясно, молчальница! Показывай рисунки.
– Какие рисунки? – покраснев, буркнула она.
– Давай-давай, показывай. Нет, но какой я психолог, ядрен корень? Я всё-о сразу просек!»
Он плюхнулся на венский стул, отставил к стене костыли и серьезно уже, молча стал рассматривать ее, сваленные перед ним на полу, альбомы, блокноты и отдельные четвертушки ватмана, которые она утаскивала с уроков черчения в вечерней школе. Смотрел долго, то останавливаясь на каком-нибудь листе, то бегло проглядывая подряд несколько, тяжело сопел, словно физически работал, и раздраженно отмахивал свисающую на лоб пепельно-русую прядь.
Сидя на полу, сжав колени ледяными руками, Вера ждала приговора. Сердце напряглось и дрожало, но лицо казалось спокойным и даже скучающим. В том, что Стасик – наивысший суд, она не сомневалась ни минуты.
Наконец он отложил последний альбом, насупился и с минуту разглядывал Веру так, как рассматривают со всех сторон вырезку, размышляя – что лучше из нее приготовить.
« – Шутки в сторону, – наконец сказал он. – Дело плохо… – и заметив, как разом побелели скулы девочки: – Ничего не умеешь, ничего не знаешь, а времени осталось с гулькин нос, за полгода нужно подготовиться к училищу.»
Вера перевела дыхание. Она ничего не поняла, но ясно было одно – ее помиловали, и жизнь продолжается. Главное же, произнесено слово из заоблачных сфер – широкое и сводчатое, как врата храма.
Она все еще не могла прийти в себя, чувствуя, как толчками бьется освобожденное сердце, а Стасик уже кричал откуда-то из кухни: – Где?! Что-нибудь! Есть что-нибудь в этом доме для натюрморта? – и что-то падало, звякало, стучала дверца буфета.
Наконец, после оголтелых поисков и тарарама, соорудили натюрморт: на табурете расстелили синюю Верину майку, установили горшок из-под засохшего цветка, два яблока и картофелину.
Стасик долго менял местами эти незамысловатые предметы, сопя и приговаривая: «А мы вас вот эдак… нет, балда, тебя мы вот сюда… а тебя во-о-от… сюда!» – Складывал ладонь трубочкой, смотрел в нее, отскакивая назад… Костыль поскрипывал и покряхтывал, как терпеливый и многострадальный старик.
Вера, приоткрыв рот, не отрываясь, смотрела на действия Стасика.
За эти месяцы, как потом вспомнила Вера, было прочитано, вернее проглочено, невероятное количество книг, которые приносились за пазухой, в брюхатой глубине портфелей, являлись в качестве толстой пачки
Перепечатанных бледных копий. Читать их надо было за ночь, а прятать – в кухне за батареей.
В июле Вера поступила в училище, как провозгласил дядя Миша торжественным слабым голосом – «художества и судьбы!».
И дядя Миша унялся, послушно переменил тему, стал хвалить Стасика, который за полгода подготовил Веру к вступительным… хотя к самому Стасику относился ревниво, черт знает что подозревал и, если выпадали дни, когда чувствовал себя не так уж скверно, то цеплялся, как банный лист, настоящие допросы устраивал: что да когда – жизнь час за часом… Чудак, – словно опасался, что выпадет из ее времени, и тогда кто-нибудь займет его место, – Стасик, например… Она пыталась объяснить ему, что, при всех обстоятельствах будущего, этого уже никогда не произойдет.
Впрочем, в последнее время сил у него на подобные разговоры становилось все меньше.
А Стасик и вправду всего за полгода подготовил ее к экзаменам, да так, что сам Гольдрей, Айзек Аронович, гроза и ужас всех студентов, поставил ей за рисунок высший проходной балл!
«Денег в то время у них было навалом: две стипендии, да детсадовский подработок на «мишках-мышках». Началось все со случайной копеечной халтуры: разрисовать сказочными персонажами стенку летнего павильона в ближайшем детсаду. Но мишки и мышки, которых они со Стасиком от души наваляли в четыре руки за субботу-воскресенье, настолько пленили воображение и детей, и, главное, воспитателей, что их дружную бригаду стали передавать из садика в садик, платили исправно, да еще и подкармливали манной кашей и казенным борщом.»
Никогда позже Вера не будет настолько чувствовать себя хозяйкой судьбы, как в те вольные, шумные и счастливые три года, когда мать держали взаперти, дядя Миша худо-бедно еще жил в земной оболочке, а они со Стасиком были – семья.
И никто бы не поверил, что два юных, взрывных и своенравных существа почти все это время прожили в одной квартире на расстоянии братской близости друг от друга. Да Вера потом и сама не могла этого понять и простить себе. А у Стасика понять и оплакать это совсем уже не оставалось времени.
« …Однажды в альбоме у Стасика она увидела репродукцию известной фрески Делакруа «Орфей, обучающий греков мирным искусствам», того ее фрагмента, где человек-конь раскинул руки, опершись на положенный на плечи лук… Она застыла над репродукцией, и весь вечер пребывала в сильном возбуждении, пытаясь вспомнить – где видела это благородное существо в слепящих лучах закатного солнца. И наконец вспомнила, и горный вечер в багровом полыхании заката пахнул на нее слиянным запахом полыни, мяты, мелиссы и базилика… и еще одного, терпкого смолистого запаха, стоящего над полем и обнимающего всадника с конем…»
И ведь это была ее первая победа! Первая победа – и над собой, и над ним, и над вызывающей красотой вороны-воровки с глазами цвета водорослей.
Главное же, это была победа над его костылями, ибо с той минуты, когда она стала всадницей, и они неслись по зеленому полю ее детского сна, костыли его просто перестали существовать, их больше не было, как и потом, в картинах, где Стасик всегда присутствовал совершенно здоровым, даже если мелькал в какой-нибудь маске, на заднем плане, полубоком, спиной.
«Почему же это воспоминание неизменно сжимало ее сердце? И по странной ассоциации, стоило увидеть ей в кадрах спортивных новостей какого-нибудь пловца, вздымающего победным жестом руки над бортиком бассейна, перед ее глазами возникал Стасик – с мокрыми волосами, с распахнутой грудью, совершенно смятенный…»
И всю жизнь потом для нее наиболее притягательным в мужчине были плечи и мощный разлет мышц груди (два коротких, бесцветных романа с натурщиками: красота торса попутала, кентавр поманил с вершины холма и исчез… – Стасик, Стасик!…), словно верхняя, духовная половина тела даже в плотской любви была для нее важнее остального. Словно образ кентавра только и мог возбудить, взбаламутить глубинный ветер, уносящий ее в поле дурмана.
4. Переломленное мироощущение главной героини романа
Последующая жизнь Веры сложилась удачно. Талантливая Вера на Западе стала знаменитой художницей и решила приехать к себе на родину в Ташкент, где открывает свою первую выставку в городе, где родилась.
Всю дорогу в самолете до Москвы и от Москвы до Ташкента она раздумывала о встрече на выставке со своими поклонниками.
Картины для выставки посвящались воспоминаниям о счастливых и радостных, а также печальных и грустных моментах ее жизни.
«Она увидела свои картины. То небольшое их количество, которое когда-то продавалось в галереях, на аукционах… в тех редких случаях, когда Дитеру удавалось уговорить ее выставить картину на продажу, и она, сломленная его монотонными аргументами, сдавалась. Те картины, которые пропадали, приобретенные какими-то загадочными анонимами, не желающими оставить своей визитки. И она их всех оплакивала, как потерянных детей, потому что в тот момент, когда картина исчезала из ее жизни, ей казалось, что и сама ее жизнь сокращается, тает…»
Но из-за страха потерять любимые картины, что для Веры соответственно потери собственной жизни, она на выставку выставляла малую часть своих полотен.
«Не много работ, двадцать шесть, – но каждый поворот темы, пути, был продуман, тщательно выверено соседство полотен, так, чтобы в какой-то момент, в определенной точке зала зритель чувствовал, как вокруг него вырастают высокие светлые стены, смыкающиеся в зеленый шатер над головой…»
На ее полотнах отражен «совершенно отстраненный взгляд на мир, словно эти картины были писаны пришельцем с другой планеты, пораженным и даже уязвленным всем, на что падал его инаковидящий взгляд.» Все картин Веры наполнены светом, силой таланта художника, они защищают человека от сжигающего его жизни огня времени, от бездного мрака вечности, от непостижимых звездных пространств.
С образом солнца в сюжете романа соотносится тема искусства. « Дневной божеский свет …» неотделим от занятий Веры живописью.
Картины Веры собранные на выставке, это некий рубеж между настоящим и будущим, будущим и прошлым. Но этот рубеж в Верином сознании определен значимостью роли матери в ее жизни. Вера внутренне чувствует необходимость навестить свою маму в больнице. Этот визит очень важен для Веры, т.к. он завешает всю полосу сомнений во всей ее жизни.
Описание этой встречи матери с дочерью не просто рубеж, это описание внутреннего состояния Веры, в котором преломился талант ее матери.
«Вера села на стул рядом с кроватью и изучающе уставилась на обтянутое кожей темное лицо, обнажившее прежде незаметные монгольские черты. Мать качнула головой и открыла глаза, и минуты три смотрела на дочь без всякого выражения. Вера продолжала разглядывать неживое, иссушенное тоскливой смертью лицо на подушке, и думала, что вот только сейчас мать и начнет жить по-хорошему. Она уже видела картины, которые она посвящает своей маме, где хорошая, добрая мать будет шить театральные костюмы, любит весь мир т до самой старости жить с дядей Мишей в любви и счастье.»
Вера знала, что будет всю жизнь помнить это разговор всю оставшуюся жизнь и что в эту минуту нельзя произносить слова жалости, она сказала просто:
«- Я ведь художник, мама….»
Заключение
При рассмотрении “ таланта “ в современной художественной литературе. Раскрыта особенность развития таланта в романе Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы». Можно заметить то, что каждый персонаж талантлив по своему и раскрывает этическую и эстетическую концепцию художественной литературы.
При анализе развития прозы в современном русском литературном процессе на материале произведения Дины Рубиной, где раскрылась специфика художественного метода создания новационных концепций, т.к. в этой призме раскрываются не только этические, но и эстетические основы литературной интерпритации действительности.
Анализ творчества Д. Рубиной показывает определенную значимость таланта в романе « На солнечной стороне улицы».
Список использованной литературы:
1. Рубина Д. На солнечной стороне улицы : роман / Д. Рубина. – М. : ЭКСМО, 2006
2. Блаус С. Картинки из жизни классика // Русская Германия. – 2007. – 31 декабря.
3. Жабский А. Человек сложнее электроники // Санкт – Петербургский курьер. – 2007. – 15 февраля.
4. Кочеткова Н. Я по натуре актриска // Известия. – 2005. – 18 августа.
5. Найдис И. Жизнь не равна литературе // Мигдаль Times. – 2007. – 21 декабря.
6. Данилкин Л. На солнечной стороне улицы // Афиша [Электронный ресурс]. – 2006-. – Режим доступа: http://www.afisha.ru/book/988/ _ свободный. – Заглавие с экрана. – Данные соответствуют 15.04.2008.
7. Кац Р. Взгляд на современную русскую литературу // booknik.ru [Электронный ресурс]. – 2007-. – Режим доступа: http://www.booknik.ru/publications/?id=25503 _ свободный. – Заглавие с экрана. – Данные соответствуют 15.04.2008
8. Книжное обозрение : Дамы побеждают // bigbook.ru [Электронный ресурс] : сайт в рамках проекта «Большая книга». – 2007-. Режим доступа: http://www.bigbook.ru/smi/detail.php?ID=3755 _ свободный. – Заглавие с экрана. – Данные соответствуют 15.04.2008.