Реферат: Войны ограниченные и войны тотальные

Министерство общего образования РФ

Московский Государственный Университет им. М. В. Ломоносова

Факультет мировой политики

Реферат по политологии

Войны ограниченные и войны тотальные.

Системы стратегического управления.

Определение ограниченной войны, ее отличие от войны локальной

Москва 2004

Содержание

Введение. 3

1. Война: ее сущность, цели и классификация. 5

2. Войны ограниченные и войны тотальные. 9

3. Системы стратегического управления. 14

4. Определение ограниченной войны, ее отличие от войны локальной. 19

Выводы.. 22

Литература. 25

Война — явление всех исторических времен и всех цивилизаций. Секирами или пушками, стрелами или пулями, в результате химических атак или взрывов от цепной атомной реакции, с близких или дальних расстояний, индивидуально или массами, по воле случая или по строгому плану и согласно тому или иному методу люди убивали друг друга, пользуясь оружием и средствами войны, созданными благодаря обычаям и знаниям, накопленным человеческим обществом.

Война как насильственное изменение отношений между людьми всегда связана с разрушением тех или иных условий существования противоборствующих сторон. Она замедляет или прерывает развитие цивилизации, деформирует материальную и духовную культуру. По подсчетам историков, в 14,5 тыс. больших и малых войн, происшедших за последние 55,5 века, погибло 3640 млн. человек. Только за последние 3,5 столетия в войнах, происшедших в Европе, общее число безвозвратных потерь увеличилось с 3,3 до 60 млн. человек. Кроме того, армии европейских колонизаторов с 1700 по 1939г. потеряли 1,3 млн. человек. Потери же колониальных народов вообще не поддаются учету, но ясно, что они во много раз превышают потери регулярных войск европейских держав и исчисляются многими миллионами [15, 19].

Неисчислимые человеческие жертвы принесла Вторая мировая война, в которую было вовлечено 72 государства. В странах, участвовавших в войне, было мобилизовано в армию и на флот до 110 млн. человек. В ходе войны погибло до 55 млн. человек. Если в годы Второй мировой войны гражданские лица составляли 50% пострадавших от военных действий, то в ходе агрессии во Вьетнаме их было уже 70, а в 1982г. в Ливане в ходе агрессии Израиля эта цифра выросла до 90%. Количество же локальных войн и военных конфликтов, происшедших после Второй мировой войны, огромно. Некоторые исследователи насчитывают их до 500, другие до 200. Такое расхождение обусловливается различным подходом к их оценке. Во всяком случае, за послевоенную историю кратковременных военных столкновений произошло сотни, а довольно крупных кровопролитных войн, хотя и локальных, — десятки.

После Второй мировой войны произошло войн и военных конфликтов значительно больше, чем после Первой мировой войны. Если за 22 предвоенных года (1917-1939) было развязано 59 войн и военных конфликтов, то за такое же время после Второй мировой войны (1945-1967) — почти вдвое больше. По данным американской газеты «Файнэншл Таймс», приведенным журналом «Журналист», увеличение числа войн и военных конфликтов еще более разительное: с 1918 по 1937 г. — 19 войн и военных конфликтов, а с 1948 по 1968г. — 72. Почти столько же их насчитывается и в последующие годы (1968-1985) [15, 19].

Годы после Второй мировой войны характеризуются не только увеличением числа войн и военных конфликтов, но и значительным расширением их географии. Если в годы, предшествовавшие Второй мировой войне, большинство войн и военных конфликтов приходилось на Европу и ближайшие к ней районы Северной Африки и ближнего Востока, то в послевоенные годы они возникали в основном, в Азии, Африке и Латинской Америке. Так, за 1945-1975 гг. в Европе произошло 5 войн и военных конфликтов, в Азии — 74, в Африке — 44 и в Америке — 20.

Человечество мечтало освободиться от войн, но входит в третье тысячелетие с войнами и военными конфликтами. И освободиться от них в следующем столетии маловероятно. Поэтому и содержат практически все страны мира мощные вооруженные силы, которые и будут участвовать в этих войнах.

Военный энциклопедический словарь определяет войну как «социально-политическое явление, представляющее собой крайнюю форму разрешения социально-политических, экономических, идеологических, а также национальных, религиозных, территориальных и др. противоречий между государствами, народами, нациями, классами и социальными группами средствами военного насилия» [5, 337].

Этому академическому определению вторит знаменитое изречение Клаузевица «Война является актом насилия, направленным на то, чтобы вынудить противника исполнить нашу волю» [3, 71]. И сегодня оно не менее действенно, чем в тот момент, когда было написано. Война как социальное явление предполагает столкновение различных устремлений, т.е. политически организованных коллективов. Каждый из них стремится победить другого. «Война является актом насилия, и нет предела проявления этого насилия. Каждый из противников творит свой закон над другим, и отсюда возникают взаимные действия, которые, в качестве концепции, приведут к экстремальным формам» [3, 71]. Тот, кто откажется от некоторых форм жестокости, должен опасаться того, что противник добьется превосходства, избавившись от любых угрызений совести.

Совсем необязательно, что войны между цивилизованными странами менее жестоки, чем войны между дикими народностями, так как побудительным мотивом для войны является враждебное намерение, а не чувство вражды. Остается непреложным тот факт, что стремление уничтожить противника, присущее концепции войны, не было ни укрощено, ни преодолено прогрессом цивилизации.

В абстрактном плане целью военных операций является разоружение противника. Но поскольку «мы стремимся путем военных действий вынудить противника исполнить нашу волю, то необходимо либо его реально разоружить, либо поставить его в такие условия, в которых он будет чувствовать эту возможность». Однако противник не является «неодушевленным телом». Война — это столкновение двух живых сил. «До тех пор, пока я не смогу победить противника, я буду опасаться того, что он меня победит. Я не хозяин самому себе, так как он диктует мне свою волю, так же, как я ему диктую свою» [3, 72].

В реальном мире война не является изолированным актом, который возникает внезапно и без связи с предшествующей жизнью государства. Противники заранее знают друг друга, они имеют примерное представление о ресурсах и даже о стремлениях каждого. Силы каждого из противников никогда полностью не отмобилизованы. Судьбы наций не разыгрываются в один момент. В случае победы намерения противника не всегда приводят к непоправимому поражению побежденного. Как только вступают в действие многочисленные соображения — замена реальных противников «чистой» идеей врага, длительность операций, возможные намерения враждующих сторон, — военные действия меняют свой характер: они более не являются чисто техническими действиями — сбор и применение всех средств для достижения победы и разоружения противника, — они становятся авантюрными действиями, расчетом вероятных вариантов в зависимости от информации, имеющейся у партнеров-противников в политической игре.

Война — это игра. Она одновременно требует смелости и расчета, и никогда расчет не исключает риска, на всех уровнях допущение опасности проявляется поочередно в виде осторожности и смелости. Однако война остается серьезным средством для серьезной цели. Война — это ещё и политический акт; она возникает из политической ситуации и является результатом политических мотивов. По своей природе война принадлежит к чистому разуму, так как она является инструментом политики. Чувственный элемент особенно интересует народ, элемент случайности интересует командующего и его армию, элемент разума интересует правительство, и этот последний элемент является решающим и руководит всем комплексом.

Кроме того, война не является самоцелью, победа в войне также не самоцель. Сотрудничество между нациями не прекращается в тот день, когда начинают говорить пушки, воинственная фаза вписывается в преемственность отношений, которыми всегда управляют намерения одних коллективных образований по отношению к другим.

К основным тенденциям современной вооруженной борьбы можно отнести следующие: расширение пространственного континуума военных действий; создание и возрастающее использование информационного континуума; изменение логико-временного построения вооруженной борьбы; усиление дедуктивных и ослабление индуктивных связей и отношений вооруженной борьбы; организация и ведение вооруженной борьбы в реальном масштабе времени; увеличение разрыва в возможностях средств поражения и защиты [15, 21].

В силу современной геополитической обстановки характер совремённых военных конфликтов будет резко отличаться от прошлых. Он будет определяться следующими основными факторами:

1. Национальными традициями США и их союзников беречь живую силу и применять её не на первых этапах вооруженной борьбы, а после гарантированного обеспечения успеха её действий техникой, в первую очередь авиацией и флотом, никогда не устилая пути к военным успехам горами своих трупов подобно гитлеровской Германии и особенно нам как в Великой Отечественной войне, так и в нашей первой чеченской войне.

2. Сменой главного оружия войны с заменой в качестве решающей военной силы бронетанковых и механизированных войск воздушно-космическими силами и средствами.

3. Созданием высокоэффективных глобальных систем стратегической и оперативной разведок, управления и связи, а в перспективе — и борьбы (информационной, помеховой, огневой), сделавших неотъемлемым элементом вооруженной борьбы во всех без исключения военных конфликтах космос [8].

Военная наука классифицирует военные конфликты по имеющим военное значение различиям, особенностям и признакам. В настоящее время официально они подразделяются на войны и вооруженные конфликты.

Классификация войн в современной истории осуществляется на основе наиболее существенных признаков, принимаемых в качестве оснований. Среди них наиболее общими и чаще всего употребляемыми являются следующие:

—  социально-политические (разделяющие войны по родам, типам и видам на основе сходных социально-политических признаков, к примеру, справедливые и несправедливые войны);

—  военно-технические (характеристика используемых средств вооружённой борьбы и др.)

—  исторические и др.

Наиболее интегративным основанием для классификации войн стало количественно-масштабное основание, в соответствии с которым выделяются мировые, региональные, локальные и малые войны, а также военные конфликты различной масштабности.

В настоящее время наиболее распространенный вид войн носит субрегиональный, локальный или местный, внутригосударственный характер. Так, военная доктрина Российской Федерации делит войны по основанию масштабов на локальные, региональные и крупномасштабные [1].

Новым, малоизученным видом вооружённого противостояния становятся различного рода миротворческие операции: по поддержанию и сохранению мира, чаще — по принуждению к миру, которые в отдельных случаях приводят к откровенному вмешательству во внутренние дела государств. При подобных обстоятельствах «миротворчество» может стать новой формой милитаризма ХХІ века [5, 338].

История мирового сообщества после второй мировой войны сопровождается большим количеством вооруженных конфликтов различного социального характера, масштаба и продолжительности. С изменением их содержания возникают и утверждаются новые подходы к их определению. На сегодняшний день в науке сформировалось несколько основных концепций, позволяющих исследовать и оценивать вооруженные конфликты.

Одна из этих концепций оформилась в 80-е годы в США, а затем стала использоваться военными специалистами других западных государств. Методологической основой этих взглядов явилась общая теория конфликта, которая к тому времени уже достаточно длительное время разрабатывалась многими американскими и европейскими учеными. В соответствии с этой теорией, вооруженный конфликт является разновидностью конфликта социального (политического), в котором одна или обе стороны стремятся к достижению своих интересов с помощью военной силы. Исходя из этого положения, западные военные специалисты под вооруженным конфликтом предложили понимать любое военное столкновение, дифференцируя их в зависимости от интенсивности боевых действий.

В соответствии с подобной классификацией, все войны и военные конфликты стали подразделяться на три типа:

— конфликты высокой интенсивности – войны между государствами и военными коалициями с использованием всех видов оружия, в том числе и ядерного (всеобщая и ограниченная ядерная война), на глубину всей территории противника;

—  конфликты средней интенсивности – войны между двумя странами, в которых воюющие стороны используют имеющиеся силы и средства и самую современную военную технику, но не применяют оружие массового поражения;

—  конфликты низкой интенсивности – особая форма военно-политической борьбы в каком-либо одном (или нескольких) географическом районе с ограниченным применением западными державами военной силы или с их участием посредством оказания различных видов помощи без прямого использования вооруженных сил.

Выделение конфликтов низкой интенсивности (КНИ) в качестве отдельного вида военно-политического противоборства представляло особый шаг в развитии военной науки. После определенной теоретической доработки под «конфликтами низкой интенсивности» стала пониматься ограниченная политико-военная борьба, направленная на достижение определенных политических, социальных, экономических или психологических целей, начинающаяся с различных видов давления посредством терроризма и повстан­ческого движения, ограниченная географическим районом и применяемыми оружием, тактикой и степенью насилия.

В рамках этого понятия, с использованием полного набора критериев американские специалисты дополнительно выделили три уровня теперь уже самих коэффициентов низкой интенсивности:

—  высокий (международный) (межгосударственные вооруженные конфликты и локальные войны);

—  средний (региональный) (внутренний вооруженный конфликт в одной из стран, непосредственно затрагивающий соседние государства и оказывающий серьезное воздействие на военно-политическую обстановку в регионе);

—  низкий (локальный) (внутриполитический конфликт в одной из стран, включающий элементы вооруженного противоборства и затрагивающий безопасность существующего режима).

В отличие от западной теоретической мысли, отечественные военные ученые гораздо позже стали заниматься теорией военного конфликта. По этой причине в нашей военной науке еще не сложилась достаточно стройная теоретическая основа для их изучения. Отсутствие разработок по общей теории конфликта не давало до конца 80-х годов отечественным военным специалистам возможности вести исследования по этой проблеме. Поэтому до последнего времени понятие «вооруженный конфликт» использовался как синоним по отношению к «малым», «ограниченным» и «локальным» войнам

В последние годы отечественными военными конфликтологами предпринимаются серьезные попытки отойти от старых взглядов и разработать новую концепцию трактовки военных конфликтов, позволяющую выделить их типологию и принципы использования частей в каждом виде вооруженного противостояния. Такая работа активно ведется Военной академией Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации, Институтом военной истории Министерства обороны РФ и рядом других научных подразделений [4,553—564].

Итак, можно определить тотальную войну как войну с участием многих, в том числе крупнейших, государств мира, расположенных на всех или большинстве континентов, ведущаяся на всех или нескольких театрах войны (военных действий) и распространяющаяся не только на их территории, но и на мировые океаны, воздушное пространство и космос. В ней ставятся решительные политические цели, грозящие самому существованию воюющих государств, их государственному и общественно-политическому строю или положению в мировой иерархии. Такая война требует мобилизации всех материальных, людских и духовных сил, осуществления полного стратегического развертывания вооруженных сил и перевода всего экономического комплекса государства на удовлетворение военных потребностей. Воздушные (воздушно-космические) нападения возможны со всех воздушно-космических направлений.

Тысячелетний опыт истории показывает, что тотальная (мировая) война — это комплекс мероприятий какого-либо государства (группы государств или одной нации) в интересах достижения определенных целей, ведущих, в конечном итоге, к мировому господству.

Под комплексом осуществляемых мероприятий следует понимать политические, экономические, идеологические, финансовые, а также психологическую обработку. Ведущее место, естественно, занимают военные действия.

Но последние лишь обнажают суть проблемы. Почему-то считается, что только с началом военных действий государство находится в состоянии войны. На самом деле это далеко не так. Военные действия — это часть войны; предыдущие ее составляющие (перечисленные выше) не менее разрушительны и ничуть не менее жестоки.

Следует признать, что все менее вероятной становится глобальная ядерная война и вообще крупномасштабная война. И не только из-за катастрофических последствий таких войн или вследствие того, что кто-то их отменил. Просто изысканы другие коварные и довольно эффективные формы международного противоборства, когда оказывается возможным путем развязывания локальных войн, конфликтов, применения экономических, финансовых санкций, политико-дипломатического и информационно-психологического давления, различного рода подрывных действий последовательно подчинять и приводить к общему мировому порядку непокорные страны, не прибегая к большой войне.

Многолетняя борьба против возможной Третьей мировой войны, которая виделась сугубо в форме ядерной, в настоящее время привела к тому, что вероятность ядерного конфликта значительно уменьшилась. Но свято место пусто не бывает. Последнее время многие видные политики утверждают, что мировое сообщество «просмотрело» начало Третьей мировой, начавшейся, впрочем, не так, как ожидалось: не атомным катаклизмом, а «точечными» бомбардировками, «миротворческими» операциями, террористическими атаками и т.д.

Нужно признать, что США ради своего существования (которое зиждется на использовании значительных общемировых экономического и сырьевого ресурсов) развязало войну, полностью совпадающую с определением тотальной войны, а целью которой является поддержание существующего status quo, позволяющего Америке продолжать находиться на гребне разделения мировых ресурсов.

Существенно меньшими по охвату противоборствующих сторон являются ограниченные (региональные) войны.

Ограниченная война — это война с участием нескольких государств, расположенных на одном или на стыке соседних континентов, ведущаяся в границах одного либо на стыке соседних театров войны (военных действий) с целью перераспределения мест государств в мировой экономической и политической иерархии, а также сфер их влияния или разрешения территориальных, этнических, религиозных и т.п. споров. Она требует частичной мобилизации людских и материальных ресурсов с неполными развёртыванием вооруженных сил и переводом экономического комплекса государства на военное производство. Воздушные (воздушно-космические) нападения возможны с одного или нескольких воздушно-космических направлений.

В западном военном и политическом лексиконе закрепилась оппозиция «войны тотальной» и «войны ограниченной». Последнее понятие сыграло исключительно важную роль при переходе Запада, особенно США, к современной военной политике, когда «ограниченная война» была истолкована как любой «конфликт, где не оказывается под угрозой выживание США как нации» или даже «выживание обеих главных сил на западной и коммунистической стороне» [14, 86; 22].

Ведение войны требует определить стратегический план. Прежде всего, любая война должна быть понята с точки зрения вероятности ее характера и ее доминирующих черт так, как это можно понять исходя из объективных данных и политических обстоятельств.

Принято, что лучше выигрывать при наименьших затратах (в стратегическом плане формула имеет аналогичное значение с формулой наименьших затрат в экономике) [3, 77].

Выбор стратегии одновременно зависит от целей войны и имеющихся средств. Между крайними целями достижения только военного успеха и попытки избежать разрастания конфликта находится большинство реальных войн, в которых стратегия выбираемся в зависимости от военных возможностей и намерений.

Возможно, на уровне самой стратегии высшей альтернативой является «выиграть или не проиграть». Целью стратегии может быть решительная победа над вооруженными силами противника, для того чтобы диктовать обезоруженному противнику условия «победного» мира. Но когда соотношение сил исключает такую возможность, военачальники могут избрать возможность не проиграть, подавляя у превосходящей коалиции волю к победе.

На протяжении всей истории одним из фундаментальных факторов, гармонизирующих или раздирающих систему военного управления, был вопрос о соотношении и рациональном сочетании политики и военной стратегии. Формально вот уже почти 200 лет остается общепризнанным положение о том, что война является продолжением политики иными, насильственными средствами. Следовательно, политика — это целое, а война — ее часть, что предопределяет примат политики, ее главенствующее положение по отношению к военной стратегии [7].

Следует признать, что стратегическое управление — одна из самых слабо разработанных тем в отечественной политологии и военной науке. Если взглянуть на эту проблему в широком историческом плане, то довольно четко просматривается закономерная тенденция эволюции стратегического управления — от сугубо единоличного руководства войсками полководческим голосом, сигналами к управлению через помощников, адъютантов, офицеров связи, а затем с помощью квартирмейстерских служб и штабов. По мере возрастания размаха вооруженной борьбы и усложнения управления войсками военачальники, командующие уже не могли единолично управлять огромными массами войск, оснащенных различными видами оружия и техники. Возникла необходимость создания в помощь им соответствующих органов управления. Во всех армиях неуклонно повышалась роль штабов в период Первой и Второй мировых войн. И никаких признаков, тенденций обратного процесса нигде не наблюдалось и не наблюдается.

Значение оптимально построенной системы стратегического управления в нашей стране многие недооценивают и по сей день. Эта система все еще недостаточно разработана. Нуждается она и в соответствующих федеральных законах. Поэтому доныне весьма современно звучит фраза древнего китайского мыслителя, видного представителя «школы военной философии» Суньцзы: «все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу». Между тем ключевую роль в организации победы играет именно система стратегического управления

Можно назвать следующие функции системы стратегического управления:

—  разработка стратегических планов и обеспечение стратегического руководства вооруженными силами, включая руководство операциями, проводимыми командующими объединенными и специальными командованиями и выполнение по указаниям министра обороны любых других командных функций по отношению к этим командованиям;

—  предоставление руководящих военных указаний для использования министерствами видов Вооруженных сил, Вооруженными силами и агентствами Министерства обороны при разработке или соответствующих детальных планов;

—  разработка доктрин проведения совместных операций и боевой подготовки, а также координации военного образования военнослужащих;

—  подготовка и предоставление министру обороны для его информации и рассмотрения общих стратегических руководящих указаний по разработке программ промышленной мобилизации [6].

Именно организация стратегического управления не раз являлась в нашей истории «ахиллесовой пятой» государства, что неминуемо приводило если и не к военным поражениям, то к чрезмерным потерям. В частности, это относится к начальному периоду Великой Отечественной войны.

«Русские долго запрягают коней, зато быстро ездят», — отметил в свое время Уинстон Черчилль. Это действительно одна из характерных черт нашей стратегической культуры. Однако современные тенденции развития военно-политической ситуации вокруг России уже не позволяют рассчитывать на подобный «механизм запрягания» — как в силу временного фактора, так и его чрезмерной затратности. Поэтому сегодня как никогда актуальна задача смены некоторых компонентов российской стратегической культуры и заблаговременного создания системы стратегического руководства [11, 12].

Стратегическое управление, прежде всего, должно полностью соответствовать характеру войн и вооруженных конфликтов, с которыми, возможно, придется иметь дело нашей стране в предстоящие 20-25 лет. Ведь на протяжении многих лет внимательно исследующего тенденции развития военно-политической обстановки, в первой четверти XXI века будет иметь место нарастание — в новых формах и с новыми участниками – «ядерной конфликтности» в системе международных отношений. Обозначилась перспектива нового передела сфер политического, экономического и военного влияния — и в них сейчас попадают районы традиционных российских интересов, да и даже сама территория России [12].

Еще одно требование к оптимальной модели стратегического управления — ее соответствие номам построения демократического правового государства. Это не дань новой политической моде и абстрактным принципам, а вопрос выбора для России наиболее рациональной системы функционирования общества и государства, в том числе в такой важнейшей сфере, как оборона.

В системе стратегического управления разведке принадлежит исключительно важную роль. При этом одной из важнейших задач разведки в наше время остаются выявление и оценка не только возможностей, но и намерений иностранных государств. Стоит учитывать, что при всех колоссальных возможностях современных технических средств человеческий фактор в разведывательной деятельности продолжает играть исключительно важную роль [12].

В основе принятия верного решения лежит не только достоверная оценка вероятного противника, но и самого себя, своих сил и возможностей. Получение такой информации на стратегическом уровне — может быть, задача не менее трудная, чем добывание сведений о противнике, так как этому нередко препятствуют групповые интересы внутри военного ведомства, соперничество между командованиями видов вооруженных сил, родов войск и т.п. Но без объективной и всесторонней информации о реальных возможностях своей армии высшее государственное руководство не способно принимать правильные стратегические решения. Это обусловливает потребность иметь в системе стратегического управления специальные подразделения, максимально не связанные с интересами тех или иных видов вооруженных сил и оборонной промышленности.

Так, в министерстве обороны США в этих целях еще в 1971 году было создано управление комплексных оценок, которое организационно поставлено как вне разведки, так и вне органа оперативно-стратегического планирования комитета начальников штабов и замыкается на министра обороны, являясь важным элементом американской системы стратегического управления [12].

Генеральный штаб — один из важнейших органов в системе стратегического управления, являющийся, по выражению маршала Шапошникова, «мозгом армии». Именно интеллектуальная сила Генерального штаба может определять его видную роль в системе стратегического управления [11, 67].

Для совершенствования системы стратегического управления в РФ немалое значение сохраняет опыт работы Ставка ВГК в годы Великой Отечественной войны, когда был создан один из наиболее действенных в мировой истории механизмов стратегического управления.

Известно, например, что накануне войны и в ее начальный период система стратегического управления в СССР функционировала весьма неэффективно. Невосполнимый ущерб в этой системе был нанесен самому ценному компоненту — людям; была почти полностью уничтожена институционная память — один из важнейших атрибутов любой системы управления. На десятилетия возникло извращенное представление о важности человека, «человеческого капитала» в военной организации (как и в госуправлении в целом): стала доминировать сталинская идея о том, что «незаменимых людей у нас нет», живучая и до сих пор в значительной части нашего общественного сознания, в том числе в политической элите.

Во многом поучителен для нас и иностранный опыт как Соединенных Штатов Америки и их союзников по НАТО, так и Китая, обладающего оригинальной стратегической культурой. В американской системе стратегического управления «командная цепочка» выглядит следующим образом: президент США как верховный главнокомандующий — министра обороны — командующие объединенными и специальными командованиями. Председатель КНШ может быть включен в эту операционную цепочку по решению президента или министра с правом передавать их приказы и директивы. Возможно, сильная сторона КНШ в том и проявляется, то он не обременен огромным объемом административных функций, которые хотя и повысили бы его вес в повседневной жизни государственной бюрократии США, но зато снизили бы его роль в системе стратегического управления как «мозга армии», разработчика оперативно-стратегических планов [11, 87—93].

Повторим, что ограниченная война — это война с участием нескольких государств, расположенных на одном или на стыке соседних континентов, ведущаяся в границах одного либо на стыке соседних театров войны (военных действий) с целью перераспределения мест государств в мировой экономической и политической иерархии, а также сфер их влияния или разрешения территориальных, этнических, религиозных и т.п. споров.

Локальная же война (от лат. localis — местный) это война, ограниченная по политическим целям, пространственному размаху военных действий, количеству и качеству применяемых вооружённых сил и средств [5, 844]. В связи с разнообразием масштабов конкретных локальных войн для некоторых из них, которые характеризуются сравнительно низкой интенсивностью вооруженного противоборства, иногда используется военно-исторический термин «малые войны».

Большинство современных локальных войн начиналось без формального юридического объявления войны. В этом локальные войны не слишком отличаются от ограниченных.

Ограниченность локальных войн для их участников нередко бывает односторонней, когда одно из ведущих войну государств вводит в действие лишь часть своей военной мощи, а для другого требуется мобилизация всех сил нации (как, к примеру, Война Сопротивления вьетнамского народа 1959-75 гг). В отдельных случаях войны, которые в глобальном или региональном масштабах представляются локальными, не являются таковыми в национально-государственном или этнополитическом измерении (в качестве примера можно привести Ирано-иракскую войну 1980-88 гг.). Для современных локальных войн характерна также тенденция их интернационализации. Вследствие этого они приобретают черты ограниченных войн.

В последние десятилетия локальные войны характеризуются широким диапазоном привлекаемых для ведения вооруженной борьбы сил — вплоть до оперативно-стратегических группировок с обеих сторон; применением разных способов и форм ведения военных действий тактического, оперативного и стратегического масштаба; использованием всего имеющегося арсенала средств вооруженной борьбы.

Ограниченные войны, как правило, требуют меньшей мобилизации сил: частичной мобилизации людских и материальных ресурсов с неполными развёртыванием вооруженных сил и переводом экономического комплекса государства на военное производство.

И в локальной, и в ограниченной войне не исключён вариант возможного преднамеренного или провокационного применения ядерных средств поражения. В ограниченных войнах и военных конфликтах использование традиционных форм тотального ядерного сдерживания не так эффективно, как на глобальном уровне. Обладание ядерным потенциалом сегодня не может полностью гарантировать безопасность ядерных держав и их союзников от эскалации конфликтов с радикально-религиозными режимами, а также защитить от проявлений международного терроризма. Поэтому в современных условиях нельзя рассматривать ядерное сдерживание как универсальное средство от всех военных угроз.

В современный период по-прежнему остро стоит проблема снижения частоты возникновения войн и военных конфликтов. Наряду с существованием организованных и активно действующих антивоенных сил, дальнейшим совершенствованием международного гуманитарного права, разветвлённой системой договорно-согласительных процессов и процедур на глобальном и региональном уровнях, основным элементом в предотвращении войн остаются национальные силы сдерживания.

Война в отличие от других форм вооруженного насилия (военного конфликта, вооруженного восстания и др.) порождается, прежде всего, глубинными социально-политическими и социально-экономическими причинами; её содержание соответствует военно-политическим и военно-стратегическим целям, достигаемым средствами вооруженного насилия. Война ведёт к качественному изменению состояния всех сфер обществ, жизни — социальной, политической, экономической, духовной — так как происходит их кардинальная перестройка па военный лад. Для осуществления этого процесса создаётся военная организация государства. Главным орудием ведения войны являются вооружённые силы и другие вооруженные формирования, способные вести широкомасштабную вооружённую борьбу.

Существует множество классификаций войн. Согласно одной из них войны делятся на:

—  военные акции и конфликты – конфликты низкой интенсивности;

—  локальные и ограниченные войны – конфликты средней интенсивности;

—  войны мировые (тотальные)– конфликты высокой интенсивности.

Тотальная война — это война с участием многих, в том числе крупнейших, государств мира, расположенных на всех или большинстве континентов, ведущаяся на всех или нескольких театрах войны (военных действий) и распространяющаяся не только на их территории, но и на мировые океаны, воздушное пространство и космос. В ней ставятся решительные политические цели, грозящие самому существованию воюющих государств, их государственному и общественно-политическому строю или положению в мировой иерархии. Такая война требует мобилизации всех материальных, людских и духовных сил, осуществления полного стратегического развертывания вооруженных сил и перевода всего экономического комплекса государства на удовлетворение военных потребностей.

Ограниченная война — это война с участием нескольких государств, расположенных на одном или на стыке соседних континентов, ведущаяся в границах одного либо на стыке соседних театров войны (военных действий) с целью перераспределения мест государств в мировой экономической и политической иерархии, а также сфер их влияния или разрешения территориальных, этнических, религиозных и т.п. споров.

Локальная война — это война, ограниченная по политическим целям, пространственному размаху военных действий, количеству и качеству применяемых вооружённых сил и средств. В связи с разнообразием масштабов конкретных локальных войн для некоторых из них, которые характеризуются сравнительно низкой интенсивностью вооруженного противоборства, иногда используется военно-исторический термин «малые войны».

Никакая война невозможна без стратегического управления боевыми действиями. Значение оптимально построенной системы стратегического управления в нашей стране многие недооценивают и по сей день. Эта система все еще недостаточно разработана. Нуждается она и в соответствующих федеральных законах. Поэтому доныне весьма современно звучит фраза древнего китайского мыслителя, видного представителя «школы военной философии» Суньцзы: «все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу». Между тем ключевую роль в организации победы играет именно система стратегического управления.

В будущем, когда операции и боевые действия будут отличаться возросшим размахом, участием в них различных видов вооруженных сил и родов войск, оснащенных разнообразной и сложной боевой техникой, высокой динамичностью и маневренностью боевых действий, ведением их в условиях отсутствия сплошных фронтов, дистанционного поражения, резких и быстрых изменений обстановки, ожесточенной борьбой за захват и удержание инициативы и сильного радиоэлектронного противодействия, значительно усложнится управление войсками и силами флотов.

Управленческая боевая деятельность все больше будет приобретать характер реализации заранее разработанных вариантов решений, программирования и моделирования предстоящих боевых действий. Высокий уровень планирования операций и боевых действий станет главной предпосылкой успешного управления войсками. Автоматизация, компьютеризация управления требуют совершенствования не только организационной структуры органов управления, но и форм и методов работы командования и штабов. Новейшие достижения науки свидетельствуют о том, что система управления в целом может быть эффективной только в том случае, если будет развиваться не только по вертикали, но и по горизонтали.

1.  Военная доктрина Российской Федерации. Утв. Указом Президента РФ от 21 апреля 2000 г. № 706 / Эл. публ. http://www.scrf.gov.ru/Documents/ Decree/2000/706-1.php

2.  Анискевич А. С. Политический конфликт. Владивосток, Изд-во ДВГУ. 1994.

3.  Арон Р. Мир и война между народами. — М., NOTA BENE, 2000.

4.  Военная конфликтология: основные подходы к изучению вооруженных конфликтов // Современная конфликтология в контексте культуры мира. — М., 2001.

5.  Военный энциклопедический словарь. Т.1. — М., Рипол Классим, 2000.

6.  Гареев М. Генштаб против комитета начальников штабов:
что хорошо для военного управления в США, то вряд ли подойдет для России // Независимое военное обозрение, 12.07.2002.

7.  Гареев М. Слабые места национальной безопасности. Залог успеха — в единстве политического, государственного и военного управления / Эл. публ. http://vko.ru/print.asp?pr_sign=archive.2004.14.02

8.  Дмитриев А. Войны бывают... Сравнение войн. — М., 2003.

9.  Жилин П.А. О войне и военной истории. — М., Наука, 1984.

10.  Калядин А. Н. Россия в поисках стратегии безопасности (проблемы безопасности, ограничения вооружений и миротворчество). — М., 1996.

11.  Кокошин А. Стратегическое управление: теория, исторический опыт, сравнительный анализ, задачи для России. — М., МГИМО, Российская политическая энциклопедия», 2003.

12.  Мальцев В. А. Основы политологии: учебник для вузов. — М., 1997.

13.  Николаев Н. Век ХХІ: быстро запрягать и быстро ездить // Красная Звезда, 15 ноября 2003 г.

14.  Тейлор М. Ненадежная стратегия. — М., 1961.

15.  Требин М. Войны ХХІ века // Журналист, № 12, 1999, С. 19—26.