Реферат: Быт древних японцев. Регламентация ее истоки и результаты

Министерство образования Российской Федерации

КГТУ

Кафедра: этики эстетики и культуры

РЕФЕРАТ

Быт древних японцев. Регламентация ее истоки и результаты

Выполнил:

Студент

Проверила:

Преподаватель

Ковтун Н.В.

2003г

ВВЕДЕНИЕ. 3

1.     Культура и быт древнего японского общества. 4

2.     Японское мировоззрение. 7

3.     Культ  поклонов  и  извинений.  Японская  вежливость. 10

4.     Некоторые  особенности современного японского делового  этикета.  Проявления “долга  чести”. 13

5.     Воспитание детей. 16

6.     ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 18

7.     СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ.. 19

Японская культура в своих истоках принадлежит к старейшим
культурам человечества. Зародившись в эпоху неолита (VIII тыс. до
н. э.), она развивалась непрерывно на единой территории. Остров-
ное положение создало для страны специфические условия.
Не подвергаясь на протяжении древности и средневековья внешним
вторжениям, Япония избежала и опустошительного монгольского
нашествия, которое значительно затормозило темпы исторического
развития других восточных государств.

Вступление Японии в эпоху феодализма связано с активизацией
контактов с Китаем и Кореей, оказавшим воздействие на духовную
жизнь страны. Чужие, но переосмысленные по-своему достижения
содействовали созданию подлинно Японского художественного
стиля, порой более завершенного в своих проявлениях, чем
вдохнувшие в него жизнь иноземные прообразы.

Японцы с древнейших времен постигли искусство использовать минимальное пространство с максимальной экономностью и целесообразностью. Необходимость частых перестроек и реконструкций зданий, забота о самоустойчивости содействовали раннему возникновению стандартных элементов, конструктивной четкости соотношения всех частей любого сооружения.

Открытость японцев новому, готовность и способность заимствовать внешние приметы современного образа жизни не мешают им бережно сохранять самобытность своего внутреннего мира, своеобразие своей духовной культуры. Происходящие перемены, нововведения неизбежно приобретают здесь такой характер, который наиболее соответствует традиционному контексту — образу жизни, представлениям, формам выражения. Как пишет американский наблюдатель Р. Халлоран, “западное влияние изменило лицо Японии, но не проникло в души японцев”. Действительно, во всех сферах жизни японцам удаётся умело проводить принцип “вакон ёсай”, смысл которого состоит в твёрдой установке: заимствуя иностранное, не позволять ему поколебать внутренних устоев своего образа жизни. Как прямые заимствования, так и определяемые временем и обстоятельствами необходимые изменения накладываются на существование прочных и устойчивых, сознательно хранимых норм и представлений традиционной культуры. Это единство самобытного и заимствованного с полной и естественной ассимиляцией чужого в своё (а не своего на чужой образец), единство традиционного и архисовременного обеспечивают жизненность японского искусства, его приспособляемость и выживаемость перед лицом самого активного вторжения чужих культур и художественных образцов.

          Опыт Японии одновременно показателен и поучителен тем, что японцы всем строем своего жизненного уклада во многом как бы опровергают распространённое мнение о том что научно-технический прогресс необратимо отдаляет человека от самого себя и от природы, ибо они показывают возможность гибкого и умелого сочетания нового и старого, как в содержании, так и в форме, являют вдумчивое умение вписывать традиции в современность, не изменяя первым и не игнорируя последней.

О существовании древней культуры Японии долгое время ничего
не было известно. Лишь в начале XX столетия археологи
обнаружили в разных частях страны следы неолитических
поселений. Наиболее ярко особенности художественного мышления
той эпохи продемонстрировали керамические сосуды, восходящие к
VIII - середине I тысячелетия до н. э. Типичный для них орнамент,
напоминавший след соломенного жгута, послужил основой
наименования всей культуры неолита на территории Японии -
Дземон(след веревки).

Самые ранние остродонные, грубо вылепленные сосуды
примитивной конусообразной формы, восходящие к VIII - середине
IV тысячелетия до н. э., служили утилитарным целям. С середины
IV до середины II тысячелетия до н. э. произошло значительное
усложнение форм сосудов. Появились светильники, кубки и котлы,
употреблявшиеся уже и для торжественных жертвоприношений.
 Увеличились почти до
метровой высоты размеры многих сосудов. Часть из них
превратилась в неподвижные предметы культа, предназначенные
для созерцания. Исполненные безудержной фантастики и
монументального величия, подобные сосуды были для человека того
времени как бы малой моделью мироздания, воплощением стихий
обитаемых им вулканических островов.

С конца II тысячелетия до н. э. сосуды становятся проще и ути-
литарнее. Уменьшаются их вес и размер, появляются лощение и
окраска. Все это свидетельствует о том, что на стадии перехода
к бронзовому веку ритуальная керамическая утварь утратила свой
универсальный магический смысл, уступив место другим видам
искусства. С началом земледелия и олицетворения магических сил,
охраняющих посевы, возникли керамические фигурки идолов -
догу. Эти фигурки условно передавали черты человеческого и
животного облика и были покрыты магическим орнаментом -
зигзагами, дисками, треугольниками.

Новый этап в истории Японии начался во второй половине I тыся-
челетия до н. э., когда на территории островов Хонсю и Кюсю сло-
жился ряд крупных родоплеменных союзов. Отрезок времени с V
века до н. э. по IV век н. э. получил условное наименование Яей.
Племена Яей - пришельцы из Азии, оттеснившие коренное
население к северу,- были носителями более высокой культуры.
Они освоили рисосеяние, животноводство и ткачество, выплавку
меди и бронзы. Керамика типа яей - вазы, чаши,
кувшины, блюда и кубки,- изготовленная на гончарном круге и
обожженная при высокой температуре, отличается легкостью,
простой и функциональностью форм, графической ясностью
строгих геометрических узоров - полос зубчатых и волнистых
линий.

Архитектурное мышление периода Яей определилось ритмами
жизни сельскохозяйственной общины. В первых веках нашей эры
складывается тип поселений с иерархическим порядком
распределения построек. Стиль "адзэкура", возникший от слова
"кура" (житница), положил начало длительной архитектурной
традиции. Приподнятые на сваях бревенчатые амбары приобрели
значение священного места в поселении. Перед ними на
расчищенной площадке совершались сельскохозяйственные обряды.

ЯПОНСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ 

Российский психолог Б.Кочубей, обобщая данные зарубежных исследований, которым положило начало учение голландского психиатра Ван Хевена о функциональной специализации полушарий головного мозга, отмечает, что у представителей дальневосточных культур — японцев, китайцев, корейцев, пользующихся иероглифическим письмом, — во многих видах деятельности левое и правое полушария головного мозга одинаково активны или же доминирует правое, “ответственное”  за целостное, конкретное восприятие объекта. У европейцев и американцев те же виды работы осуществляются с доминированием левого, логического. Таким образом, существуют условно именуемые западный и восточный типы мышления.

Синто, это древнее мировоззрение, возникшее и развившееся на самобытной японской основе, вне китайского влияния, глубоко укоренившееся в сознании японцев, определяет характер их восприятия мира. Именно в синто лежат истоки японского национального самосознания, ибо смысл его — в утверждении самобытности японского народа.

В японской эстетике требования к профессионализму художника очень высоки, и искусство строится на соблюдении самых строгих законов, отнюдь не отказываясь от которых оно входит в жизнь. В японском искусстве именно искусное создание часто и создаёт впечатление самой естественной простоты. Ради художественного канона художник мог отказаться от передачи в искусстве своей индивидуальности, но не от уровня профессионализма художественного выражения. Таким образом, растворение искусства в жизни означает не снижение уровня профессиональных образцов художественной деятельности, а приближение любой деятельности к уровню и значению художественной.

ЧАЙНАЯ ЦЕРЕМОНИЯ

Чайная церемония, занимая своё место в системе дзэнских скусств (тядо — дословно “путь чая”, искусство чайной црермонии), выражает традиционный подход к пониманию соотношения жизни и искусства. Торжественный ритуал чаепития — тя-но ю — имеет как бы два пласта смысла и организации. Во-первых, это, может быть, самое яркое выражение стремления японца найти, выявить и представить, выразить прекрасное в обыденном, соединить искусство с повседневной жизнью. Отъединённость — основное настроение чайной церемонии, которое создаётся единством требований чистоты (сэй), тишины (дзяку), гармонии (ва).

          К XVI веку чайная церемония сложилась в настоящее искусство, в котором, как во всяком искусстве, большое значение стало придаваться выразительности формы всех предписываемых действий, всех элементов церемонии. Процедура чайной церемонии, её содержание и смысл, устройство чайного домика (тясицу) отражали основные идеи дзэн. Своеобразный, чисто японский тип архитектуры нашёл в тясицу своё характерное выражение. Насчитывается около ста типов чайных домиков — от имитации простой сельской хижины до богато украшенного павильона.

В европейском варианте чайной церемонии существует сокращённый её вариант, носящий более условный характер. Чайная церемония в таком варианте всё более теряет своё глубокое философско-эстетическое содержание и приобретает форму просто престижного (экзотического) проведения досуга.

Боевые искусства, входящие в систему традиционных дзэнских называются искусствами не метафорически, но являются таковыми в полном смысле слова. Так же, как остальные искусства, они основаны на философских положениях дзэн-буддизма, одинаково применяемые как мастерами боевого искусства, так и художниками и актёрами. “Чтобы овладеть искусством боя, надо постигнуть его философию.

КУЛЬТ ПОКЛОНОВ И ИЗВИНЕНИЙ, ЯПОНСКАЯ ВЕЖЛИВОСТЬ

         Если сравнивать разные народы или разные эпохи по их приверженности этикету, то меркой здесь может служить, которую люди затрачивают на взаимные приветствия. На Западе, например, после средних веков показатель этот  неуклонно уменьшается. Были времена, когда людям приходилось совершать при встрече чуть ли не целый ритуальный танец. Потом от церемоннейшего поклона с расшаркиванием остался лишь обычай обнажать голову, который, в свою очередь, свелся до условного прикосновения рукой к шляпе и, наконец, просто до кивка.

         Неудивительно, что на подобном фоне учтивость японцев выглядит как экзотика. Легкий кивок, который остался в нашем быту единственным напоминанием о давно отживших поклонах, в Японии как бы заменяет собой знаки препинания. Собеседники то и дело кивают друг другу, даже когда разговаривают по телефону.

         Встретив знакомого, японец способен замереть, согнувшись пополам, даже посреди улицы. Но еще больше поражает приезжего поклон, которым его встречают в японской семье. Хозяйка опускается на колени, кладет руки на пол перед собой и затем прижимается к ним лбом, то есть буквально простирается ниц перед гостем.

         Правила поведения в японском жилище слишком сложны, чтобы их можно было освоить сразу. Главное поначалу - ни на что не наступать, ни через что не перешагивать и садиться где укажут. Мы привыкли подчас больше следить за своим поведением среди посторонних, чем в кругу семьи. Японец же за домашним столом ведет себя куда более церемоннее, чем в гостях или в ресторане.

“Всему свое место” — эти слова можно назвать девизом японцев, ключом к пониманию их многих положительных и отрицательных сторон. Девиз этот воплощает в себе, во-первых, своеобразную теорию относительности применительно к морали, а во-вторых, утверждает субординацию как незыблемый, абсолютный закон семейной и общественной жизни.

Редко увидишь японца, который мастерил бы что-нибудь дома своими руками. Сборщик телевизоров не имеет представления о том, как отремонтировать электрический утюг. Когда нужно что-нибудь починить или приладить, по всякому пустяку принято вызывать специалиста. Причем каждый такой мастеровой глубоко убежден, что лучше заказчика разбирается в своем деле, и потому философски относится ко всякого рода пожеланиям и советам, попросту пропуская их мимо ушей. Бессмысленно, например, доказывать японскому портному, что костюм должен сидеть не так, а иначе. Горничная в японской гостинице может чуть свет зайти в комнату и раздвинуть оконные створки, даже если постояльцу хотелось бы поспать еще часок-другой. По ее мнению, она лучше знает, когда надо вставать.

Хочется, однако, подчеркнуть другое. Вряд ли японцы действительно любят одиночество, скорее наоборот. Они любят быть на людях, любят думать и действовать сообща. Японцам присуща обостренная боязнь одиночества, боязнь хотя бы на время перестать быть частью какой-то группы, перестать ощущать свою принадлежность к какому-то кругу людей. Хорошо знакомую туристским фирмам склонность японцев путешествовать “повзводно” можно объяснить многими причинами: и плохим знанием иностранных языков, и опасением попасть в затруднительное положение из-за разницы в нравах и обычаях. Но достаточно побывать в Японии, чтобы убедиться: японцы не только за границей, но и у себя дома любят шествовать большой толпой за флажком экскурсовода. Подчас людей больше волнует даже не то, что сакуру наконец расцвела или что листья кленов побагровели, а сам повод убедиться в этом сообща, разделить свои чувства с другими. Про японцев можно сказать, что их больше, чем самостоятельность, радует чувство причастности.

Устои патриархальной семьи — это устои японского образа жизни. Вертикальные связи “оя — ко”, то есть “отец — сын”, а в более широком смысле “учитель — ученик”, “покровитель — подопечный”, прослеживаются, дают о себе знать повсюду.

Стремление избегать случайных услуг или оказывать их порой производит впечатление, что японцы — люди неотзывчивые. Но дело тут не в черствости. Сделать что-то для незнакомца без его просьбы — значит поставить его в положение морального должника, воспользоваться его затруднением в свою пользу — вот к какому абсурдному парадоксу приводит японское понятие о долге чести.

“Стыд служит почвой, на которой произрастают все добродетели” — эта распространенная фраза показывает, что поведение японца регулируется людьми, которые его окружают. Поступай как принято, иначе люди отвернутся от тебя, — вот что требует от японца долг чести.

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЯПОНСКОГО ДЕЛОВОГО ЭТИКЕТА. ДОЛГ ЧЕСТИ

         Желание избегать открытого столкновения противоположных взглядов проявляется у японцев и в практике принятия решений. Решения эти обычно представляют собой не результат чьей-то личной инициативы, а итог согласования мнений всех заинтересованных лиц — как бы общий знаменатель, найденный на основе взаимных уступок. Связанные жесткими правилами поведения и нормами “подобающего места”, японцы вообще предпочитают преодолевать наиболее острые разногласия не на заседаниях, а за выпивкой, когда алкоголь помогает на время сбрасывать оковы этикета. Огромные расходы японских фирм на “представительские цели”, а попросту говоря, на попойки в барах и кабаре мотивируются тем, что подобные заведения служат удобным местом для согласования противоречивых мнений.

        Важно иметь в виду, однако, что компромисс в представлении японцев — это зеркало момента. Подобно тому, как их мораль делит поступки не на хорошие и дурные, а на подобающие и неподобающие, японцы считают само собой разумеющимся, что соглашение имеет силу лишь до тех пор, пока сохраняются условия, в которых оно было достигнуто. Там, где англичанин скажет: “Раз возник спор, обратимся к тексту соглашения и посмотрим, что там записано”, — японец будет доказывать, что, если обстановка изменилась, должна быть пересмотрена и прежняя договоренность.

Десять заповедей для тех, кто ведет дела в Японии.

         1. Всегда старайтесь быть официально рекомендованным тому лицу или фирме, с которой вы хотите иметь дело. Причем рекомендующий вас человек должен занимать по крайней мере столь же высокое положение, как лицо, с которым вы хотите познакомиться.

2. Стремитесь придавать деловым отношениям личный характер. В этом смысле японцы напоминают того жителя Техаса, который не доверял никому, с кем еще вместе не напивался.

3. Никогда не нарушайте внешнюю гармонию. Японцы считают, что сохранить гармонию важнее, чем доказать правоту или получить выгоду.

4. Никогда не ставьте японца в положение, которое вынудило бы его “потерять лицо”, то есть признать ошибку или некомпетентность в своей области. Японские фирмы увольняют неспособных сотрудников не чаще, чем родители отрекаются от неполноценных детей.

   5. Тому, как вы ведете дела, в Японии придается не меньшее значение, чем их результатам. А иногда и большее.

  6. Не взывайте к логике. В Японии эмоциональные соображения более важны.

7. Не проявляйте повышенного интереса к денежной стороне дел. Поручайте торговаться о ценах посредникам и подчиненным.

8. Имейте в виду, что понятие “время — деньги” в Японии хождения не имеет.

9. Учитывайте склонность японцев выражаться неопределенно.

10. Помните, что японцы избегают самостоятельных шагов. В то время, как нам нравятся люди, которые справляются с делом сами, без оглядки на советы других, японцы смотрят на это иначе. Их идеал — анонимное общее мнение.

Японская мораль постоянно требует от человека огромного самопожертвования ради выполнения долга признательности и долга чести. Логично было бы предположить, что та же мораль насаждает аскетическую строгость нравов, считая грехом физические удовольствия, плотские наслаждения.

         Однако японцы не только терпимо, но даже благожелательно относятся ко всему тому, что христианская мораль называет человеческими слабостями. Наряду с жесткими ограничениями японский образ жизни сохраняет лазейки, которые ведут к распущенности нравов.

Японская мораль лишь подчеркивает, что физическим удовольствиям следует отводить подобающее, причем второстепенное место.

ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ

Многих иностранцев поражает, что японские дети вроде бы никогда не плачут. Кое-кто даже относит это за счет знаменитой японской вежливости, проявляющейся чуть ли не с младенчества. Причина тут, разумеется, иная. Малыш плачет, когда ему хочется пить или есть, когда он испытывает какие-то неудобства или оставлен без присмотра и, наконец, когда его к чему-то принуждают. Японская система воспитания стремится избегать всего этого.

Первые два года младенец как бы остается частью тела матери, которая целыми днями носит его привязанным за спиной, по ночам кладет его спать рядом с собой и дает ему грудь в любой момент, как только он этого пожелает. Даже когда малыш начинает ходить, его почти не спускают с рук, не пытаются приучать его к какому-то распорядку, как-то ограничивать его порывы. От матери, бабушки, сестер, которые постоянно возятся с ним, он слышит лишь предостережения: “опасно”, “грязно”, “плохо”. И эти три слова входят в его сознание как нечто однозначное.

Короче говоря, детей в Японии, с нашей точки зрения, неимоверно балуют. Можно сказать, им просто стараются не давать повода плакать. Им, особенно мальчикам, почти никогда ничего не запрещают. Японцы умудряются совершенно не реагировать на плохое поведение детей, словно бы не замечая его.

Воспитание японского ребенка начинается с приема, который можно было бы назвать угрозой отчуждения. “Если ты будешь вести себя неподобающим образом, все станут над тобой смеяться, все отвернутся от тебя” — вот типичный пример родительских поучений

Школьные годы — это период, когда детская натура познает первые ограничения. В ребенке воспитывают осмотрительность: его приучают остерегаться положений, при которых он сам или кто-либо другой может “потерять лицо”.

Однако полная свобода, которой японец пользуется в раннем детстве, оставляет неизгладимый след в его характере. Именно воспоминания о беззаботных днях, когда было неведомо чувство стыда, и порождают взгляд на жизнь как на область ограничений и область послаблений. Именно поэтому японцы столь снисходительны к человеческим слабостям, будучи чрезвычайно требовательными к себе и другим в вопросах долга. Сила воли, способность ради высшего долга отвернуться от наслаждений, которые вовсе не считаются злом, — вот что японцы почитают добродетелью.

.

Следует еще раз упомянуть, что понять все тонкости японского миропонимания невозможно, особенно представителю западной культуры. Однако мы, русские, в процессе истории впитали в себя множество черт цивилизации Востока, и нам дан шанс понять точку зрения человека иной культуры. В последние годы в нашей стране интерес к Японии заметно возрастает. Открываются центры, где люди получают возможность заниматься японским языком, икэбаной, знакомиться с чайной церемонией, японским театром и боевыми искусствами. Проводятся фестивали японских фильмов.

Конечно, японский характер полон противоречий. Иностранец может назвать японскую вежливость показной, понятия японцев о долге глупыми. Но где еще найти более нравственную нацию, людей, идущих на компромисс в ущерб себе, оберегающих достоинство других, порой унижая себя, людей, способных забыть об удовольствиях хоть навсегда, если этого требует их понятие о долге.

Это вовсе не значит, что в японском сознании разум торжествует над чувствами. Просто японцы умеют сдерживать свои эмоции, оберегая окружающих. А на самом деле именно эти эмоции, оставшиеся внутри, и обуславливают их мироощущение, их тягу к красоте, естественности и гармонии природы.

1. Берндт,  Юрген  “Лики  Японии”  ( М., “Наука”, 1988).

2. Васильев Л. С.  “История религий Востока”  ( М., “Наука”, 1983).

3. Завьялова О. И.  “Токио и токийцы: будни, выходные, праздники”

                                                        ( М., “Наука”, 1990).

4. Овчинников В. В.  “Ветка сакуры”

                                               ( М., “Советский писатель”, 1988).

5. Судзуки Д., Кацуки С.  “Дзэн-Буддизм”  (Бишкек, 1993).

6. Цветов В. Я.  “Пятнадцатый камень сада Рёандзи”

                                                    (  М., “Политиздат”, 1986).