Реферат: Проблема афганских беженцев в Пакистане

Реферат: Проблема афганских беженцев в Пакистане

афганский беженец пакистан

Проблема беженцев для Пакистана не нова. За сравнительно небольшую историю 55-летнего самостоятельного развития наблюдались три крупные волны миграции. Первая – сразу после образования независимого Пакистана, когда в результате раздела Британской Индии произошел массовый приток беженцев, сопровождавшийся кровопролитием, погромами, смертью тысяч людей. Всего к концу 1950 г. число беженцев-мусульман из Индии составило более 6,5 млн. человек, а количество индусов и сикхов, переселившихся в Индию, превысило 5,5 млн. Вторая волна миграции произошла из-за отделения Восточного Пакистана в 1971 г., тогда в юго-восточную часть Пакистана прибыли десятки тысяч урдуговорящих беженцев (так называемых «бихари»). Третья волна миграции, состоящая из гонимых войной в Афганистане людей, началась в 1979 г. и продолжается до сих пор, то затихая, то усиливаясь, то в одну, то в другую сторону границы. Если в конце ноября 1979 г. (по официальным пакистанским данным) на территорию Пакистана переселилось 314,6 тыс. жителей Афганистана, то к началу 1983 г. их число уже перевалило за 3 млн. человек. Согласно пакистанским данным, в «пиковое» время (1992 г.) число переселенцев достигало 3,5 млн. – это феноменальное явление в современной мировой истории, которое требует своего изучения¹.

Большая часть беженцев, особенно в первые годы после начала последней миграции, проживала в Северо-западной пограничной провинции (СЗПП), Полосе племен, отчасти в провинции Белуджистан и Северных территориях. Наибольшей концентрации число беженцев в СЗПП достигало в округах Пешавар, Куррам, Северный Вазиристан, Баджаур, Мардан, Кохат, Дера Исмаилхана и ряде других. Интересно отметить, что в Свате беженцев практически не было. Позднее, уже начиная с 1982 г. беженцы стали расселяться по стране, достигнув Панджаба и Синда и превратив Карачи в самый «пуштунский» город мира. Лагеря, в которых расселялись беженцы, располагались в СЗПП в округах Читрал, Дир, Мардан, Пешавар, Кохат, Банну и Дера Исмаилхан. Через Пакистан часть беженцев уехала в Индию, на Ближний Восток, в Европу и США².

Установление в Афганистане время от времени стабильной обстановки позволяло де-юре начинать репатриацию беженцев домой, как это было еще в 1989 г., однако в реальной жизни этому препятствовала разруха, уничтожение многолетними военными действиями социальной и технической инфраструктуры, огромные территории минных полей, засуха в последние годы. В результате программа по репатриации Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев к 1998 г. попросту провалилась. Зато самостоятельный отъезд афганцев усилился, и к 1999 г. около 2 млн. вернулись на родину. В 2001 г. после событий 11 сентября в США и начала бомбардировок Афганистана число беженцев снова стало возрастать. К середине 2002 г. на территории главным образом СЗПП и Полосы племен оставалось около 1,4 млн. афганских беженцев. Вместе с тем с помощью Управления Верховного Комиссара по делам беженцев и правительства Афганистана, разработавших в марте 2002 г. совместную программу, Пакистан к началу июня 2002 г. покинуло 840 тыс. беженцев, к этому стоит добавить 146 тыс. выехавших самостоятельно³. При этом следует отметить, что ныне афганская диаспора в Пакистане – одна из самых крупных в мире и достигает более 3 млн. человек.

Что касается социального состава беженцев, то его можно разделить на 4 группы: это – кочевники-скотоводы, которые до войны в Афганистане перекочевывали в зимнее время на территорию Пакистана в поисках корма животным, а позднее из-за войны просто остались в СЗПП у родственников и соплеменников. Вторая значительная группа – это крестьяне – бедная, неимущая часть населения, в том числе малоквалифицированные рабочие, лишившиеся земли в результате войны.

Третья группа состояла из средних слоев – учителей, врачей, чиновников и мелких торговцев и предпринимателей.

Наиболее влиятельную группу составляли крупные землевладельцы и предприниматели, ханы, сардары, богословы, высшие военные чины.

Пребывание на территории Пакистана такого огромного числа беженцев не могло не оказать влияния на его экономическую и социальную стабильность, особенно в районах, граничащих с Афганистаном (СЗПП и Белуджистан). Наряду с отрицательным воздействием, как то: разбойничий захват земель, незаконное использование пастбищ, вырубка лесов, обострение криминогенной обстановки, в том числе и вооруженные столкновения местного населения и беженцев, убийство неугодных политиков, взрывы и т.д., нахождение беженцев, особенно богатых и части людей из средних слоев, имело свои положительные последствия.

Безусловно, Пакистан не мог содержать на своей территории и за свой счет такое количество беженцев. На призыв оказать помощь откликнулись многие страны мира, преследуя при этом часто свои политические планы. Тем не менее общий размер всех видов помощи, поступавших в Пакистан на поддержку афганских беженцев (по оценке западных специалистов), оценивался до начала нынешнего века в один миллиард долларов в год. Первое место среди доноров занимала Саудовская Аравия и другие мусульманские страны (примерно 400 млн. долл.), второе – США (200 млн.), важное место занимала Япония. Даже Китай оказывал материальную помощь, ее предоставляли и многие другие страны мира⁴. Специально созданный в Пакистане Комиссариат по делам беженцев должен был регистрировать каждого мигранта лично, фотографировать и выдавать удостоверение. На практике далеко не все беженцы посещали Комиссариат, присылая туда своего представителя и регистрируясь не единожды. Каждый беженец должен был получать по 50 рупий в месяц, но не более 500 рупий на семью. Но далеко не все финансовые средства и гуманитарная помощь поступали по назначению. Так, по официальным данным Конгресса США, из 1,09 млрд. долл., выделенных за 1980–1984 гг. на содержание беженцев, 700 млн. были украдены. «Исчезновение» средств подозрительно совпало с обогащением ряда пакистанских военных, которые «внезапно» стали миллионерами. Разворовывание средств принимало крупные масштабы⁵. Еще более впечатляют факты увольнения из Комиссариата по делам беженцев 2 тысяч сотрудников за незаконное использование средств, предназначенных афганцам⁶. Массированное разбазаривание финансовых средств, продовольственной помощи и товаров первой необходимости продолжалось. В связи с этим в СЗПП получил хождение термин – «экономика, выросшая на войне в Афганистане». Анализ данных развития Северо-западной пограничной провинции Пакистана (СЗПП) за последние два десятилетия показывает, что условно такой термин можно принять, если взять за основу рост отдельных секторов экономики этой провинции и прежде всего ее инфраструктуру, торговлю и бизнес.

Конечно, часть денег, «утаенных» из помощи афганским беженцам, оседала в «кубышках» и на счетах банков, но еще часть направлялась в бизнес и торговлю. Как отмечал журнал «Геральд», СЗПП преобразилась, а Пешавар переживает второе рождение: растут дворцы и банки, старые ветхие дома заменяются новыми. Признаком подъема является быстрый рост частных банков. «Дух денег, прибыли и процветания витает над Пограничной провинцией»⁷. Достаточно заметные перемены объяснялись не только ростом богатства пакистанцев, но расселением здесь и в других крупных городах Пакистана (Карачи, Исламабаде, Лахоре) богатых афганцев, имевших большие капиталы и инвестировавших средства в недвижимость (земли, дома) и проводивших крупные контрабандные торговые сделки, в том числе в наркобизнесе и торговле оружием. Они сосредоточили в своих руках транспортные средства и перевозки не только СЗПП, но и всего Пакистана. Если сначала «дуканы» (лавчонки и харчевни) появились в большом количестве в Пешаваре и Карачи, где проживало более миллиона людей, говоривших на одном с афганцами языке пушту, то позднее оборотистые беженцы стали открывать свое «дело» и в других районах страны. Торговля и транспорт – наиболее заметные виды их легальной предпринимательской деятельности.

Менее богатые афганцы, в основном мелкие торговцы и ремесленники, проживали около Пешавара и в окрестностях Карачи и своим трудом, производством кустарных изделий, особенно ковров и кожевенных товаров, способствовали оживлению местного и общепакистанского рынка, но вызывали зачастую неприязнь местного населения, видевшего в них конкурентов, которые соглашались на любую работу и за мизерную плату.

Наибольшая часть мигрантов (крестьяне) селилась в 48 палаточных лагерях (по 5 тыс. человек в каждом) в СЗПП, Полосе племен, в Белуджистане, а небольшая часть – в других районах Пакистана, в частности в Пенджабе. Как правило, они жили на пособие и довольствовались случайными заработками. Их доля в экономической трансформации провинции была наименьшей, к тому же пребывание этой части беженцев создавало много трудностей, криминализировало ситуацию в регионе, вызывало эпидемии и т.д.

Пакистанские экономисты считают, что в провинции в 80-е и 90-е годы прошлого века циркулировали деньги и товары со всего мира, получаемые в связи с миграцией беженцев. Местные предприниматели и торговцы, пользуясь неожиданно быстрым ростом населения, за их счет получали большие прибыли, вкладывали их в бизнес.

Определенному развитию инфраструктуры провинции способствовало длительное пребывание частей пакистанской армии, для передислокации которой были построены дороги, особенно в малоосвоенных районах. На их строительство привлекали рабочих, в том числе и из беженцев, а местные строительные фирмы получали значительные прибыли. Вдоль дорог пакистанские и афганские предприниматели сооружали гостиницы, рестораны, а результатом этого явилось изменение потребительского спроса: возрос интерес к товарам длительного пользования и предметам роскоши. Увеличилось также, отчасти за счет богатых беженцев, число транспортных средств. Согласно данным Отдела регистрации автотранспорта Пешавара, число машин только в нем увеличивается более чем на 5,5 тыс. в год, а всего превышает 20 тысяч. В то же время присутствие многочисленных международных организаций, в том числе и неправительственных, и представительств, имеющих свои транспортные средства, добавляло неразбериху на улицах Пешавара⁸.

Как отмечала газета «Муслим», каждый третий пассажир любого вида транспорта, связывающего пригороды с центром города в период наибольшего притока беженцев, – афганский пуштун, таджик, узбек или хазареец. Пассажиропоток между городом и лагерями беженцев длиной в 15 километров возрос в несколько раз.

В первые годы войны в Афганистане беженцы в основном (на 80%) были из сельских районов и, поселившись в лагерях, редко выбирались в город. После падения режима Наджибуллы в Пакистан переселялись в основном горожане из числа таджиков, узбеков или персоговорящие. Западные окраины Пешавара превратились в персоговорящий анклав, где была создана своя инфраструктура: школы, культурные центры, профессиональные училища для девочек, открыты курсы английского языка, магазины. Интересно, что среди пассажиров было много женщин. Они, как правило, были прежде жителями крупных городов – Кабула, Герата, Кандагара и других, образованные и работавшие в Афганистане. В Пешаваре они также стремились найти работу⁹. Возникла острая необходимость строительства кольцевой дороги вокруг Пешавара, которая, как писала газета «Муслим», «откроет новые пути прогресса и развития для жителей Пешавара»¹⁰. Правительство создало Провинциальный Совет по городскому развитию, который должен был обеспечить создание инфраструктуры не только вокруг Пешавара, но и других дистриктов провинции – Мардана, Кохата, Банну, Дера Исмаилхана, Абботабада и Свата. Разработанные Советом проекты предусматривали строительство дорог, жилья, водоснабжения, канализации, ликвидацию трущоб и т.д. Часть средств на выполнение проектов предоставил Азиатский банк развития¹¹. Программа начала осуществляться.

Присутствие миллионов беженцев не могло не обострить социальные проблемы Пешавара: обеспечение чистой питьевой водой, канализацией, электричеством и т.д. Резко возросли цены на арендуемое жилье: за дом из 3 спален они увеличились с 0,5 до 2 тысяч рупий в месяц¹².

Скученность, плохое питание, антисанитария в среде обитания большинства беженцев вызывают многочисленные заболевания и создают огромную нагрузку на лечебные учреждения СЗПП. Несмотря на то, что в местах расселения афганских беженцев было открыто 477 начальных школ и число учащихся в них в середине 80-х годов составило 720 тысяч, этих заведений явно недостаточно, в результате чего пакистанские школы оказались переполнены¹³. Вместе с тем присутствие беженцев оказало влияние на образ жизни жителей СЗПП: были созданы магазины по «кабульскому» образцу, перенята манера одеваться, изменилось убранство отелей, еда, брачные церемонии и т.д. Трассу от центрального автобусного вокзала до пригорода Хайатабад обслуживают 500 чистых мерседесов-такси, которые были ввезены беженцами в 80-е годы и обслуживаются афганскими шоферами. Афганские рестораны с их пловами, кебабами и другой вкусной едой создали существенную конкуренцию пакистанским, а гонимые талибами музыканты и музыкальные студии перебрались в Пешавар и пользуются у местного населения успехом.

На рынках СЗПП можно встретить многочисленные кустарные изделия, изготовленные афганскими ремесленниками: качественные кожаные жакеты и куртки, кошельки, сумки, обувь. Более 1500 сапожников-афганцев производят национальную дешевую обувь. Выходцы из Афганистана издают на языке пушту газеты и журналы, в частности, «Вахдат», «Сахар», «Пакхтун» и «Хила»¹⁴.

Афганские беженцы-пуштуны, не имеющие языкового барьера с местным населением, активно включились в контрабандную торговлю, которая играет заметную роль в экспортно-импортных пакистано-афганских нелегальных операциях и связана, с одной стороны, с отсутствием у Афганистана выхода к морю, а с другой, с тем, что страна имеет сухопутную границу длиной более тысячи километров с Пакистаном, через территорию которого осуществляется значительная часть экспортно-импортных легальных и нелегальных операций.

В контрабандную торговлю вне рамок Соглашения об Афганской Транзитной Торговле (САТТ), впервые заключенного в 1965 г. и затем пересмотренного в 1995 г., оказываются втянутыми разные слои населения Пакистана от мелких торговцев и чиновников высокого ранга до мелких и крупных афганских бизнесменов, в том числе и беженцев, и большинство из них получает «неплохие» прибыли, поскольку они не платят налоги, находят на местных рынках лучший спрос и покупают или продают товары по более низким, чем местные, ценам. Те же пакистанские торговцы, которым приходится все-таки платить налоги, недовольны афганскими беженцами-предпринимателями, которые стали серьезными конкурентами, например, в торговле и производстве сигарет, ковров, синтетических тканей, электроламп, кожевенных изделий, бытовой техники и т.д. По официальным данным, Пакистан недополучил в 1997/98 финансовом году налогов за счет нелегального оборота (ввоза и вывоза) сельскохозяйственных и несельскохозяйственных товаров только в операциях с Афганистаном и Ираном почти 25 млрд. рупий. Конечно, вычленить отсюда долю афганских беженцев-контрабандистов трудно, она несомненно есть¹⁵.

Существенную роль играли на протяжении последних двух десятилетий афганские беженцы в контрабандной торговле через так называемые рынки «бара», которые появились сначала в СЗПП и Полосе племен, на территории, примыкающей к Афганистану. Ныне они создаются и в других районах Пакистана. На рынках «бара» афганскими бизнесменами заключаются крупные сделки и циркулируют значительные капиталы. Показателен такой пример. Провинциальный таможенный департамент при проведении антиконтрабандной операции с помощью полиции только за один день в феврале 2002 г. захватил контрабандных товаров на 4 млн. рупий. Так, в Пешаваре – 4 грузовика с контрабандными товарами стоимостью 1,758 млн. рупий; близ Кунда было захвачено 6 грузовиков с иностранными товарами, оценивающимися почти в 700 млн. рупий. В Наушахре – ткани и автозапчасти стоимостью в 185 тыс. рупий, в Мардане – импортные ткани, сигареты, чай и электроприборы на сумму более 1,207 млн. рупий и т.д.

И все-таки все указанные операции не идут ни в какое сравнение с оборотом наркотиков и оружия, осуществляемым афганскими наркодельцами через их соплеменников, проживающих в СЗПП и Полосе племен в качестве беженцев. И если, по заявлению официальных пакистанских властей, в самом Пакистане производство наркотиков сведено к нулю (хотя и сомнительно!) и ликвидированы все лаборатории по производству героина, в соседнем с ним Афганистане производится (по разным данным) от 38 до 75% опиума, поступающего на мировой рынок, и находится до сотни лабораторий¹⁶.

Производство наркотиков в Афганистане не было стабильным. В середине 90-х годов, по данным ООН, площади под маком варьировались от 32 до 42 тыс. га. К 2000 г. эти площади возросли до 50 тыс. га¹⁷. Талибы первоначально всячески поощряли производство и продажу наркотиков, т.к. очень нуждались в средствах на покупку оружия. Для страны с крайне бедной экономикой, высокой безработицей, малообразованным населением и непрекращающейся более чем два десятилетия войной, выращивание мака и получение опиума было единственным средством обеспечить существование, и в торговлю наркотиками втягивались как простые крестьяне, так и наркодельцы, помещики, крупные чиновники, политики и многие афганские беженцы, проживавшие на территории Пакистана.

В пору нахождения талибов у власти под давлением ООН и других международных организаций они начали проводить политику сначала по сокращению, а потом и запрещению выращивания мака и замене его на посевы пшеницы, в которой остро нуждается население. По данным ООН, в 2001 г. талибы получили доходы от торговли наркотиками в 2 раза меньше, чем год назад, благодаря мерам по блокированию контрабандных путей, а отчасти из-за засухи. За один только 1999 г. производство опиума упало в Афганистане на 29% – с 4581 тонны до 3276 тонн (в основном – в связи с продолжающейся несколько лет засухой)¹⁸.

С установлением режима X.Карзая посевы мака в стране сразу увеличились: новые посевы появились в 21-м дополнительном округе, где раньше он не выращивался. Под давлением требований Программы ООН по контролю за наркотиками правительство X.Карзая приняло два указа, запрещающих выращивание мака. Афганским фермерам предлагается денежная компенсация, если они прекратят выращивать мак. Многие афганские крестьяне вообще не знают о принятых мерах, а потому продолжают его выращивать.

Согласно заявлению главы Программы ООН по контролю за наркотиками, от 70 до 90% героина, имеющего хождение на европейских рынках, афганского происхождения, и 100% опиатов (опиум, морфин и героин), потребляемых в Пакистане, Иране и государствах Центральной Азии, поступают из Афганистана, в том числе¹⁹ и с помощью беженцев. Число лиц, потребляющих наркотики, в этом регионе превышает 3,5 миллиона человек.

Борьба с контрабандой наркотиков крайне затруднена из-за многочисленных уловок наркокурьеров. Так, только за один день в июне 2002 г. было захвачено 300 кг гашиша высокого качества. Причем первая партия в 80 кг была захвачена близ деревни Хаджи Акбар, но никто не был арестован. Вторая партия (124 кг) с боем была захвачена вблизи лагеря беженцев в местечке Рогани. Груз был перевезен через афганскую границу на трех ослах. Третья партия весом в 96 кг была обнаружена в районе Мурда Карез вблизи Чамана (Белуджистан). Контрабандисты используют специально натренированных на перевозку наркотиков ослов. Но и здесь арестов не последовало²⁰. Или другой случай, когда Пешаварская таможенная секретная служба захватила грузовик с 1031 кг гашиша стоимостью 10 млн. рупий, принадлежащий правительственным органам. Как и в предыдущем случае, после перестрелки контрабандисты исчезли²¹. Все эти случаи свидетельствуют о том, что борьба с контрабандой наркотиков является делом крайне трудным, поскольку в наркобизнес оказываются втянутыми международная мафия, крупные местные воротилы и политики, посадить которых за решетку практически невозможно, поскольку, по некоторым данным, доходы от продажи наркотиков в мире превысили доходы от нефти. Откупиться от ареста для наркобаронов – дело несложное. Беженцы, втянутые в наркобизнес, создают криминогенную обстановку не только в СЗПП, но и во всем Пакистане, осложняя его взаимоотношения с иностранными государствами, куда незаконно ввозятся произведенные, закупленные и нелегально ввезенные из Афганистана наркотики.

Еще одним важным источником обогащения определенных кругов населения СЗПП и афганских беженцев явилась торговля оружием. Пакистанские власти требуют получения лицензии на покупку оружия, особенно в Пешаваре, однако, отъехав несколько километров от него, можно легко купить легкое стрелковое оружие. Здесь уже никто не требует лицензии. Особенно знаменит рынок «Дера адам кхель», где свободно покупаются и продаются многие виды пистолетов, весьма популярный автомат Калашникова, гранатометы или противотанковые мины. Расположен базар недалеко от Пешавара в Зоне племен, где не действует федеральное законодательство и где население живет по своим обычаям и законам, поэтому регулировать куплю-продажу и наказывать торговцев просто невозможно. В печати сообщалось, что зачастую партии оружия продавались прямо из арсеналов, а покупателями были высокопоставленные военные и гражданские чины. И если прежде возникали проблемы с переправкой оружия в другие регионы, то «сейчас возникла целая инфраструктура, при которой дельцы доставляют оружие в любые концы страны». Помимо импортного оружия, часто покупаемого у беженцев, теперь налажено собственное производство достаточно сложных видов, в том числе производство автоматов типа автомата Калашникова, который в Пакистане пользуется особым спросом. Вполне естественно, что, пытаясь отмыть деньги, полученные на торговле оружием, их владельцы стараются вложить выручку в наиболее быстро окупаемые сферы – торговлю и недвижимость. Этим отчасти и объясняется «бум» в упомянутых сферах экономики провинции.

Концентрация большого количества оружия в лагерях афганских беженцев вынудила пакистанские власти с 1 марта 2000 г. запретить владение оружием ими и провести проверку лагерей на предмет нахождения оружия у мигрантов. И хотя ношение оружия традиционно для жителей СЗПП и Полосы племен, согласно предписанию, владение им запрещено, а полиции разрешено арестовывать тех, кто не подчиняется властям. Большое недовольство это решение вызвало у 400 тыс. производителей оружия, владеющих 500 магазинами в районе Пешавара, поскольку их перестали посещать покупатели и особенно главные заказчики из Пенджаба²².

Очевидно, что афганские мигранты оказались втянутыми в самые разные легальные и нелегальные сферы деятельности в Пакистане. За долгие годы пребывания в этой стране они пустили глубокие корни, особенно в СЗПП и Белуджистане.

Ныне, когда в Афганистане установлен мирный режим X. Карзая и начался массовый возврат беженцев, стало видно, в каких областях экономической жизни они играли определенную роль. Во-первых, в Пакистане сократилось производство и экспорт ручных ковров высокого качества, т.к. ткачи-беженцы перевели производство в Афганистан, а богатые афганцы перестали инвестировать в ковровый бизнес провинции. Из 60 тыс. ткацких станков в провинции 52 тыс. были перевезены в Афганистан, и 75% квалифицированных ткачей последовали с ними. Всего же ткачеством и в ковровом бизнесе в СЗПП занимались 500 тыс. афганцев. В то время как власти Пакистана настаивали на репатриации беженцев, в том числе ткачей, иранское правительство приняло 8 тысяч квалифицированных ремесленников, чтобы улучшить производство ковров в стране.

Во-вторых, после отъезда мигрантов целые районы вблизи Пешавара выглядят опустевшими. Сразу ослаб строительный бизнес, подешевела аренда за снимаемые дома, стоимость земли. Отъезд же беженцев-строителей привел к росту ежедневной оплаты труда с 75 до 85 рупий строителям-пакистанцам.

В-третьих, отъезд беженцев оказал влияние и на частный бизнес в сфере образования. Существенная часть из 100 тысяч учившихся афганских детей и студентов покинула школы и колледжи Пешавара.

Отношение пакистанских властей к отъезду беженцев высказал министр промышленности СЗПП Мохсин Азиз, который считает, что пребывание беженцев было все-таки временным явлением и их отъезд не может оказать серьезного воздействия на экономику провинции. Более того, местное население найдет рабочую силу и займется бизнесом, поскольку беженцы доминировали в нем. «Местное население уже насытилось пребыванием беженцев», – заявил он²³.

Список источников и литературы

1)  Березов Н.Н. Пакистан: проблема беженцев. – М., 1999, с. 3.

2)  Far Eastern Economic Review, 5.03.1987.