Реферат: Внутрення и внешняя политика Ирана в экспертных оценках "мозговых центров" США

Реферат

Внутренняя и внешняя политика Ирана в экспертных оценках «мозговых центров» США

Внутренняя и внешняя политика Ирана в экспертных оценках «мозговых центров» США

Исламская Республика Иран (ИРИ) – одно из крупнейших государств Средней Азии и Ближнего Востока, обладающее существенными запасами энергоресурсов, лежащее на мировых торговых нефтяных путях, владеющее в масштабах региона значительным военным потенциалом. Государство, претендующее на роль лидера как в регионе, так и в мире. Несмотря на переживаемые сейчас трудности, Иран представляется весьма перспективным объектом для инвестиций и экономическим партнером, стратегически важным с точки зрения геополитического потенциала. Именно это и привлекает к Ирану внимание американского экспертного сообщества.

США относятся к числу тех стран, где степень участия экспертов в процессе принятия и выработки внешнеполитических решений достаточно высока. Известно, что так называемые «мозговые центры» США нередко занимаются подготовкой аналитических материалов, экспертных оценок, рекомендаций для правительства. Более того, многие видные ученые приглашаются на работу в аппараты правительства, президента, министерств и ведомств¹.

По мнению Рей Тейкей, эксперта из Совета по Международным отношениям (Council on Foreign Relations), наиболее значительной датой в современной истории Ирана является 3 июня 1989 г., день смерти имама Хомейни². Иран времен Хомейни активно пытался экспортировать революцию путем причинения вреда своим соседям, плетением заговоров и убийств «персидских принцев» (Gulf princes) и поддержки различных террористических организаций. После смерти имама «тропинка» иранской политики стала более умеренной, страна пыталась отстаивать свои национальные интересы посредством дипломатии, установления торговых отношений и заключения различного рода пактов по безопасности. Кульминацией развития этой тенденции стал приход к власти в 1997 г. президента Мохаммада Хатами. Он призвал провести реформы в стране и установить мирные отношения с другими государствами. К моменту прихода к власти Хатами ИРИ столкнулась с серьезным экономическим кризисом, который являлся результатом «внутриполитической конфронтации» (internal political confrotation)³. Он наступил тогда, когда режим не смог справиться с возрастающей потребностью занять огромное по меркам ИРИ число безработных – около 600–700 тысяч в год, или найти 25 млрд. долларов, чтобы восстановить «свою обветшалую нефтяную отрасль» (its dilapidated oil industry). Экономические вызовы, в конце концов, заставили важные элементы иранской политики двигаться «позади догматических установок прошлого» и искать практические решения «иранской дилеммы». Продолжая свою мысль, Рей Тейкей утверждает, что будущее Ирана не может принадлежать ни идеалистам, ни идеологам, но именно так называемым «муллам посередине», т.е. реалистично настроенным лидерам, чья первостепенная задача – восстановление иранской экономики, даже если это потребует революционного поворота в политике ИРИ, например, прагматического подхода к США.

Затрагивая тему прагматического поведения, нельзя не упомянуть, что на Западе иранских консерваторов принято считать массой «недифференцированных реакционеров» (undifferentiated reactionaries), объединенных одной целью и руководствующихся в своих действиях регрессивной идеологией⁴. Но стоит отметить, что даже среди тех, кто до сих пор высказывает свою приверженность Исламской Революции, есть и такие, кто осознает, что простыми лозунгами решить экономические проблемы и проблемы безопасности не удастся. Это четко свидетельствует, во-первых, о неоднородности консервативно настроенной части политической элиты Ирана и, во-вторых, об их прагматическом подходе в решении иранских проблем как внутри страны, так и на международной арене.

Прагматизм части консерваторов можно наблюдать в самых разных направлениях политики страны. Во-первых, произошла значительная переоценка отношений Ирана с США. По мнению Рей Тейкей, Иран должен установить нормальные отношения не только со своими соседями, но и с Соединенными Штатами, пусть даже первоначально в форме modus vivendi⁵. Исторически консерваторы враждебно относились к «Большому Сатане», однако изменение геополитической карты Ближнего Востока и военное присутствие сил США на территории государств, которые имеют общие границы с Ираном, заставило часть консервативной верхушки ИРИ переосмыслить ценность «рациональных отношений с Америкой».

Прагматизм можно также наблюдать и в иранских подходах к решению атомной проблемы, анализ которой находится в центре внимания американских экспертов. В то время как клерикалы стремятся вывести Иран из ДНЯО, прагматики признают, что такая стратегия разрушит и без того непрочные отношения со странами Персидского залива и толкнет их еще дальше в «объятия» США. Более того, продолжает Рей Тейкей, такая политика лишь приведет к установлению режима международных санкций, дальнейшей изоляции Ирана и потере европейских торгово-экономических партнеров.

Проявление прагматизма можно видеть и в решении иракского вопроса. Многие американские наблюдатели боятся, что Иран, имеющий большое влияние на иракское шиитское большинство, будет играть деструктивную, дестабилизирующую роль, поскольку Ирак – это прекрасное место, например, для экспорта Исламской революции – концепции, которая до сих пор находится на вооружении ряда клерикальных умов Ирана. Всех успокоило по этому поводу заявление советника президента Хатами Мухаммеда Лариджани о том, что «иранский опыт невозможно перенести на Ирак»⁶.

Таким образом, политика Ирана времен правления имама Хомейни была отягощена догматическими установками, и политика, основанная на этих догматах, привела ИРИ по сути к международной изоляции, что крайне негативно отразилось на экономическом развитии страны. Необходимость модернизации экономики заставила ИРИ отказаться от «воинствующей» идеологии.

Более чем какой-либо другой, в самом Иране стоит так называемый «атомный вопрос», который порождает большие споры и, как следствие, разделение внутри клерикального истеблишмента по поводу дальнейших действий страны на международной арене⁷. Как отмечает эксперт Эйнгорн, вопрос о создании или приобретении атомного оружия в Иране очень политизирован, причем сторонники жесткой линии представляют американцев и европейцев как силы, которые пытаются не допустить Иран к тем технологиям, от которых он смог бы получить большую пользу и выгоду⁸. В течение последних двух лет иранские руководители все больше высказываются за продолжение развития ядерных технологий и приобретение этих технологий для создания полного цикла обогащения.

Необходимо отметить, что практически все иранские группировки внутри клерикального истеблишмента едины в вопросе о том, что необходимо поддерживать развитие иранской ядерной программы, которая в дальнейшем создаст возможность «собрать свою бомбу»⁹. Однако опасность переступить установленный для Ирана ядерный порог вопреки международному сообществу и в нарушение договорных обязательств порождает в стране жаркие споры.

По мнению Рей Тейкей, ярые сторонники создания атомной бомбы – это клерикалы, сторонники жесткой линии поведения Ирана на международной арене, представленные прежде всего верховным религиозным руководителем аятоллой Али Хаменеи. Посредством управления ключевыми институтами иранской политической системы, такими как Корпус Стражей Исламской Революции, судебная власть и Охранительный Совет (Guardian Council), иранские клерикалы усиливают влияние на национальное оборонное планирование ИРИ. Основной стержень их идеологии – это представление о том, что ИРИ находится в постоянной опасности со стороны внешних сил и поэтому необходимо полагаться исключительно на свои силы. Это утверждение было порождением революции. Спустя вот уже более 15 лет в иранском политическом руководстве, по крайней мере, в консервативно настроенной его части, живы воспоминания о войне с Ираком.

Использование Ираком против ИРИ химического оружия, а подобный шаг не имел для Ирака практически никаких последствий, не говоря уже о том, что западные страны в течение всего периода войны в целом сохраняли молчаливое согласие с действиями Ирака, способствовало лишь усилению иранских сомнений по поводу совершенства существующего международного порядка. Как отмечает бывший президент ИРИ, «война показала нам, что международные законы – это всего лишь клочки бумаги»¹⁰. Поэтому для многих иранских клерикалов единственный путь защитить интересы Ирана – способствовать развитию своих собственных сил ядерного сдерживания.

В оппозиции к клерикалам находятся прагматически настроенные элементы, настаивающие на том, что интеграция ИРИ в международное сообщество и мировую экономику накладывает определенные ограничения на иранскую атомную программу. Ряд американских экспертов справедливо предостерегает от искушения рассматривать эту проблему как своеобразный раздел между консерваторами и реформаторами, поскольку так называемая «коалиция», призывающая к сдержанности в иранском атомном вопросе, включает как консерваторов, представленных прежде всего секретарем Совета по национальной безопасности Хасаном Роухани и официальными представителями министерства обороны, так и реформаторов, возглавлявшихся президентом Мохаммедом Хатами и его сторонниками в министерстве иностранных дел. Важно понять, что сторонники так называемого «сдержанного» подхода не призывают, как это может показаться, к полному демонтированию иранского «ядерного здания», но лишь к развитию иранской атомной программы в жестких рамках ДНЯО¹¹. «Жесткая» политика может привести, по мнению реформаторов, лишь к экономическим санкциям, а важные в стратегическом плане иранские экономические партнеры, такие, например, как Европейский Союз, вынуждены будут «одобрить» американскую политику изоляции и давления на ИРИ. Более умеренная позиция по атомной проблеме позволит, с одной стороны, и дальше развивать эту программу, а с другой, не даст испортить отношения с важными международными партнерами.

Если отбросить все страхи по поводу санкций и изоляций, то некоторые сторонники «ядерного ограничения» (nuclear restraint) утверждают, что иранское ядерное оружие не обязательно будет служить иранским интересам. Если страна переступит указанный международным сообществом порог, страны Персидского залива и новый Ирак, вероятно, еще больше будут тяготеть к «американскому зонтику безопасности». Под покровительством США структура безопасности в регионе Персидского залива может эволюционировать в сторону сдерживания и изоляции ИРИ. Это очень хорошо осознает иранская политическая элита, в частности, министр обороны Али Шамхани признает этот важный для Тегерана момент, указывая, что «существование ядерного оружия может превратить нашу страну в угрозу, которой можно будет воспользоваться, чтобы навредить нашим отношениям со странами региона»¹². С этим соглашается и бывший представитель ИРИ в МАГАТЭ Али Акбар Салехи, отметивший, что «мы не можем купить безопасность, завладев ядерным оружием, которое только создаст больше угроз, направленных против нас»¹³.

Особое внимание, по мнению Рей Тейкей, следует обратить на экономическую составляющую аргументов реформаторов, которые свидетельствуют о весьма «мрачной экономической ситуации» в стране. Стагнация иранской экономики, управляемой административно-командными методами, с ее увеличивающейся каждый год вдвое инфляцией и уровнем безработицы, прибавив к этому растущую бюрократию, промышленный спад и обременительные субсидии – все это выходит за пределы возможностей «царствующих мулл». Не стоит также забывать об иранской молодежи, которая может поставить Исламскую Республику «перед взрывоопасным политическим кризисом».

На сегодняшний день Иран создает в среднем 400 тысяч рабочих мест в год, причем реальное число безработных составляет около 1 миллиона в год. Клерикальное руководство, продолжает эксперт, не желает проводить структурные экономические реформы из-за страха возможного беспорядка и негативной реакции населения. Режим пытается улучшить ситуацию по привлечению иностранных инвестиций. По оценкам министерства экономики и финансов, ежегодная потребность иранской экономики в иностранных инвестициях для разрешения сложившихся проблем составляет порядка 7 млрд. долларов.

Стоит отметить, что иранские прагматики все чаще ссылаются на северокорейскую модель, суть которой состоит в том, что Северной Корее удалось использовать свое «ядерное неповиновение» (nuclear defiance) и получить от международного сообщества неплохие экономические и секуритальные концессии. Видимо, предполагает исследователь, пойдя таким путем – сопротивление, неповиновение, угрозы и льстивые речи, – Иран сможет использовать свой «ядерный козырь» (nuclear card), чтобы «выторговать более рациональные отношения» с Соединенными Штатами¹⁴. В связи с этим можно в качестве примера привести заявление официального представителя МИД Намида Реза Ассари, что «мы готовы к дискуссии и переговорам, но нам нужно знать, что Исламская Республика от всего этого получит»¹⁵. иран политика атомный национальный прагматизм

Как подчеркивает эксперт Совета по международным отношениям, «сегодня Иран находится на перепутье» (Iran today stands at a crossroads). В настоящем или будущем ему предстоит сделать выбор в отношении направлений дальнейшего развития своей атомной программы.

Важно также, по мнению эксперта, не забывать и о том, что мотивация Ирана в данном вопросе не может быть рассмотрена в контексте государственных интересов и соображений национальной безопасности. Какие бы выгоды ни сулило обладание ядерным оружием, оно, без сомнения, является источником национального престижа и определенных выгод для самой бюрократии и политиков. Когда возникает подобная ситуация, государство готово перейти запретную линию, даже если первоначальные факторы, которые и являются причиной запуска программы по созданию ядерного оружия, уже отсутствуют.

Таким образом, можно констатировать следующее. В Иране четко обозначились два подхода к проблемам, связанным с атомной программой страны: ее развитие без каких-либо ограничений и реализация программы в жестких рамках заключенных соглашений и прежде всего – в рамках договора о нераспространении. Вероятно, в иранском политическом истеблишменте возобладал или возобладает в будущем первый подход, а следовательно, и более жесткий внешнеполитический курс Ирана на международной арене, что будет связано уже не с догматическими представлениями прошлых десятилетий, а с более жесткой позицией при отстаивании своих национальных интересов и прагматизмом.

Тем не менее, представляется маловероятным, что иранское руководство уже точно решило перейти запретную линию. В данном случае стоит предположить, что угрозы санкций и международной изоляции все же служат сдерживающим фактором. Т.е. можно говорить лишь о четко наметившейся тенденции, но никак не о свершившемся факте.

Мнение экспертов по вопросам внешней политики Исламской Республики Иран носит своеобразный характер, проявляющийся, прежде всего в том, что каждый эксперт выделяет один или несколько составляющих иранской внешней политики и рассматривает их как неразрывные части комплекса всей деятельности ИРИ на международной арене. Практически все американские эксперты рассматривают ту или иную внешнеполитическую составляющую сквозь призму «атомного» вопроса. Рассмотрим мнения некоторых экспертов.

Джордж Хулсман и Джеймс Филипс из Фонда «Наследие», который представляет консервативное направление американской политической мысли, в своей статье «Создавая общий атлантический подход к иранской атомной проблеме» (Forging a Common Transatlantic Approach to the Iranian Nuclear Program)¹⁶ отмечают, что иранская приверженность дипломатическому решению сложившейся ситуации с ее атомной программой мотивирована больше страхом Исламской Республики перед возможной военной операцией США против Ирана, чем его желанием получить определенные экономические выгоды от переговоров со странами Европейского Союза, прежде всего Великобританией, Германией и Францией – так называемой «Группой-3» (G-3). Высокие цены на энергосырье поддерживают все время «спотыкающуюся» иранскую экономику (Iran`s falting economy), позволяют снизить государственный долг и сократить потребности в так необходимых иранской экономике иностранных инвестициях.

Общая американо-европейская позиция – это сделанное Ирану предложение, которое, как полагают эксперты, «предсказывает» в случае его принятия «хорошую судьбу» и которое недвусмысленно дополняется обещаниями Европейского Союза и дипломатически поддерживающей его ООН предпринять санкции, если Тегеран не согласится принять предложение или в дальнейшем откажется от взятых на себя обязательств. Все это может заставить европейцев, как отмечают авторы публикации, пойти на более жесткие меры против Ирана, если переговоры не смогут решить сложившуюся проблему.

Однако, вырабатывая единую американо-европейскую позицию с целью застопорить атомную программу Ирана, администрация США не должна позволить связывать себя какими-либо обязательствами в решении других вопросов. В частности, она должна отвергнуть любое предложение, которое, во-первых, не принимает в расчет возможностей военной операции в случае, если Иран будет препятствовать подписанию соглашения или нарушит его в дальнейшем; во-вторых, не позволит США оказывать политическую поддержку демократической оппозиции в самом Иране. Это, по мнению Д. Филипса и Д. Хулсмана, свидетельствует о том, что власти США твердо встали на сторону иранского народа против «репрессивного правительства» (repressive government), и это не должно измениться. В-третьих, США не следует подписываться под любым предложением, которое позволит Ирану в случае нарушения соглашения без особых трудностей создать атомное оружие. Поясняя данное положение, авторы публикации пишут, что любое соглашение, заключенное с Ираном, должно всячески осложнить ИРИ использование своей мирной атомной программы для развития параллельно и военной, как это сделала, например, Северная Корея в 1994 г. в рамках соглашения, подписанного администрацией Клинтона.

Исследователи указывают на то, что, по их мнению, конкретно должен сделать Иран в данном вопросе. Во-первых, ратифицировать и строго соблюдать Дополнительный Протокол к соглашению Международного Агентства по атомной энергии в сфере охраны (Addutuional Protocol to the International Atomic Energy Agency safeguard agreement), который устанавливает более жесткий режим в отношении инспектирования ядерных объектов. Во-вторых, быть более транспарентным с МАГАТЭ и на основе тесного сотрудничества решить все имеющиеся проблемы. В-третьих, прекратить попытки создания полного цикла обогащения, в том числе все программы по обогащению плутония и создания реакторов, работающих на тяжелой воде. В-четвертых, согласиться на более тщательные проверки инспекторов, установление такого режима контроля с их стороны, который бы позволил ликвидировать все подозрительные ядерные сооружения в стране. В-пятых, Иран должен предоставить более убедительные экономические обоснования развития своей атомной программы.

Только в случае согласия Ирана на вышеуказанные условия, причем Иран должен первым «пойти навстречу», ИРИ может получить определенные выгоды. При этом исследователи конкретно их перечисляют. В частности, возможно начало переговоров между США и ИРИ по поводу возобновления дипломатических отношений, в том числе и переговоров по возобновлению американо-иранских торговых связей; США и ЕС поддержат усилия Исламской Республики по вступлению во Всемирную Торговую Организацию, утверждая, что Тегерану будут предоставлены «нормальные условия членства» (normal conditions of membership); возобновление переговоров между Европейским Союзом и Ираном о заключении соглашения о торговле и сотрудничестве; решение США и ЕС не препятствовать созданию Ираном единственного реактора в Бушере, который бы работал на легкой воде; свободный допуск к международным сырьевым рынкам, где Иран смог бы продавать свое энергетическое сырье по мировым ценам. Более того, все заинтересованные стороны должны согласиться на предоставление стране гарантий безопасности, которые будут иметь силу после того, как Иран откажется от ядерного вооружения.

Таким образом, Д. Хулсман и Д. Филипс предлагают, по сути, своеобразный план действий как Ирану, так и США. При этом подчеркивается, что перечисленные действия США могут быть предприняты только в случае, если Иран сам сделает первые шаги. Лишь в этом случае, а также при отказе от атомной программы. Важно отметить также, что эксперты не только не исключают применения силы против Исламской Республики в случаях невыполнения или отказа от своих обязательств в рамках договора о нераспространении, отказа изменить сегодняшний курс, но и прямо предусматривают такой оборот в общей схеме своих рассуждений, подчеркивая, что США располагают свободой действия по тем или иным вопросам и не связаны никакими обещаниями и обязательствами.

Эксперт Роберт Эйнгорн, сотрудник Центра стратегических и международных исследований в статье «Трансатлантическая стратегия по иранской атомной программе»¹⁷ утверждает, что такая программа поднимает два важных вопроса. Во-первых, смогут ли американцы и европейцы эффективно работать вместе по весьма важным вопросам как для них обоих, так и для всего мирового сообщества в целом. Во-вторых, возможно ли отговорить Иран, страну, богатую ресурсами, достаточно четко, по мнению эксперта, определяющую свою стратегию развития, от создания своего атомного оружия посредством действий, столь близких по своему характеру к применению военной силы. Эти два вопроса между собой взаимосвязаны. Сложность, по мнению автора публикации, состоит еще и в том, по какому пути пойти: по тому, по которому пошли США и них союзники в решении иракского вопроса, или же положиться на жесткий международный инспекционный режим.

Успех в выработке единого согласованного трансатлантического подхода в отношении Ирана зависит, по мнению эксперта, прежде всего от того, одинаково ли Соединенные Штаты и Европейский Союз понимают намерения Исламской Республики. Пока что их взгляды близки, но не идентичны¹⁸. При этом исследователь поднимает вопрос, ответ на который дает вполне конкретные представления о том, что, собственно говоря, ИРИ намеревается делать. Эта проблема касается того, собираются ли иранцы сегодня лишь заложить определенные возможности, чтобы в дальнейшем изготовить ядерное оружие, или же они конкретно и прямо намереваются его создать. В частности, американцы, британцы и в какой-то степени французы убеждены, что Иран уже сделал свой выбор: он активно ищет сами способы создания атомного оружия, а не только определенные возможности для этого. С такой точкой зрения не согласна Германия, которая не уверена в том, что Иран на самом деле сделал свой выбор в пользу создания или приобретения на стороне атомного оружия. По мнению Германии, не исключено, что ИРИ стремится получить возможность приобретения необходимых материалов, отсрочивая в то же время принятие решения о создании атомной бомбы. Подобная возможность может быть представлена в Тегеране как достаточная на данный момент, поскольку таким образом Иран сможет продемонстрировать миру уровень технологических достижений и доказать, что, не нарушая взятых на себя обязательств, страна сможет создать свою атомную бомбу в течение достаточно короткого периода времени.

Однако, продолжает эксперт, практически все без исключения игроки на иранском поле сходятся во мнении как минимум по двум вопросам. Во-первых, приобретение или создание Ираном атомного оружия будет носить «катастрофические последствия для стабильности Ближнего Востока и будущего всего режима нераспространения»¹⁹. Во-вторых, необходимо заключение единого, трансатлантического соглашения, которое смогло бы лишить Иран возможности создания ядерных материалов, используемых в военных целях, независимо от истинных мотивов иранского руководства.

Кеннет Поллак, директор отдела по исследованиям, старший научный сотрудник программы «Внешнеполитические исследования», бывший аналитик ЦРУ, автор книги «Персидская головоломка» (The Persian Puzzle), утверждает, что смена режима в Иране не является приемлемым способом иметь дело с этой страной и что администрация Джорджа Буша собирается для начала пустить в ход свои «дипломатические мускулы» (diplomatic muscles)²⁰.

Исследователь подчеркивает, что крайне полезно обратить внимание на историю Ирана, из которой видно, что сегодняшний конфликт между ИРИ и США не является «геостратегическим соперничеством» или идеологическим конфликтом как таковым. Если отбросить все факторы – идеологический, исторический или какие-либо еще – и посмотреть сквозь геостратегическую призму, трудно понять, почему США и Иран конфликтуют друг с другом, поскольку, доказывает эксперт, еще до 1979 г., т.е. до антишахской революции, в ирано-американских отношениях существовало множество проблем, однако и та, и другая сторона весьма успешно работали вместе над их разрешением. Проблема, по мнению Кеннета Поллака, заключается в том, что иранский режим с момента его возникновения позиционирует себя как антиамериканский и продолжает делать это в данный момент, думая, что любые действия США направлены против Ирана.

Говоря о так называемом иранском атомном вопросе, К.Поллак выделяет два уровня решения сложившейся ситуации. Первый – «сказать» иранцам, что они сами могут свернуть свою атомную программу; поставить ее под контроль инспекторов, т.е. создать такой инспекционный режим, который действует в Ираке; прекратить поддерживать террористов и мешать арабо-израильскому мирному урегулированию. В ответ «мы снимаем наши санкции, решаем все вопросы, берущие начало еще во времена правления шаха, приводим вас во Всемирную Торговую Организацию, даем определенные гарантии безопасности, создаем такую структуру безопасности в Персидском заливе, от которой вы будете получать выгоду»²¹.

Однако проблема заключается также и в том, что подобные «заманчивые» предложения Иран получал неоднократно. ИРИ их не принимала, поэтому в таком случае появляется второй уровень взаимодействия с проблемой – метод «кнута и пряника» (carrot-and-srick approach). На этом уровне идет взаимодействие с ЕС. Соединенные Штаты и Европейский Союз пытаются убедить Иран в том, что ему придется сделать выбор, причем всячески намекают на то, что лучше его сделать, отказавшись от атомных исследований.

Говоря о позиции и роли ЕС в данном процессе, автор отмечает, что последнее время европейцев всерьез стала беспокоить иранская атомная программа, и что сейчас они более решительны применить именно кнут²². В этом отношении позиции США и ЕС сближаются, что, по мнению эксперта К. Поллака, позволяет этим двум игрокам на иранском поле сесть за стол переговоров и четко изложить иранцам свое видение решения.

Эксперт выражает определенную неуверенность в том, смогут ли европейские страны пойти с США до конца. На этот случай, по мнению К. Поллака, будет полезен третий метод – «простое сдерживание», т.е. проведение некой красной черты («red lines»), зайдя за которую Иран уже не сможет повернуть назад.

Стоит обратить внимание на мнение эксперта по поводу того, как можно будет существовать с Ираном дальше в случае приобретения или создания им атомного оружия. Согласно утверждениям автора книги «Персидская головоломка», не стоит бояться подобного события. Не следует также волноваться по поводу того, что созданное или приобретенное Ираном оружие может попасть в руки террористов. Последние 15 лет ИРИ обладает химическим и биологическим оружием, которое относится к разряду оружия массового поражения (ОМП); и последние 25 лет Исламская Республика поддерживает террористические группировки. Эти две силы Иран никогда не смешивал, используя террористов как инструмент и элемент своей внешней политики. Иранцы, полагает Поллак, не помешаны на том, чтобы убить как можно больше невинных людей. В настоящее время нет никаких оснований полагать, что такая политика изменится.

Реальную же озабоченность вызывает то, что ИРИ после получения, официально или неофициально, статуса ядерной державы, может начать вести себя так, как в свое время повел Пакистан. Как и Иран, сейчас, пакистанское государство хотело получить ядерное оружие исключительно в оборонительных целях. Однако как только это произошло, Пакистан стал вести себя более агрессивно, что находило свое отражение в часто возникавших кризисных ситуациях с участием Индии, грозящих перерасти в ядерный конфликт между двумя государствами. В этом и заключается проблема.

Таким образом, в случае получения Ираном атомного оружия с ним вполне возможно существовать. По мнению эксперта, режим в Иране «гадкий, агрессивный и безжалостный», но в то же время ведет себя прагматично²³.

Джордж Перкович из Фонда Карнеги «За Международный мир» полагает, чтобы решить проблему неприобретения Ираном ядерного оружия и ядерных технологий, должны учитываться иранские интересы, корни которых можно найти в истории этой страны²⁴. Эта история свидетельствует, что Вашингтон не желает видеть страну по-настоящему независимой.

По мнению эксперта, как Ирану, так и США, следует пойти навстречу друг другу для установления нормальных отношений. Иранское государство должно создать благоприятные условия для этого, изменив при этом свою нынешнюю политику; США же со своей стороны предстоит способствовать развитию конструктивного мышления в Тегеране, активно поддерживая при этом европейскую дипломатию, и прежде всего объявить о том, что Соединенные Штаты не имеют намерений предпринимать какие-либо насильственные, агрессивные шаги по отношению к Ирану, если последний остановит свою атомную программу и прекратит поддерживать террористические группировки.

По мнению исследователя, одна из основных задач, стоящих перед Ираном, заключается в том, чтобы убедить своих арабских соседей, что иранское государство не является угрозой для них и что малым арабским странам нет надобности развивать более тесные отношения с Соединенными Штатами. Однако уже само создание Ираном атомного оружия пугает его соседей и заставляет обращать свои взоры в сторону США. При этом для них не столь важно, насколько иранское государство будет угрожать своим оружием Израилю.

Эксперт Фонда Карнеги уделяет особое внимание такому моменту в атомном вопросе Ирана, как мобилизация арабских государств. В ходе поездки в Египет и другие арабские страны Персидского залива исследователь часто обнаруживал двойные стандарты, которые являются одним из препятствий на пути решения иранской проблемы. По утверждению многих арабских официальных лиц, Иран с атомной бомбой никак не приемлем для арабского мира. Об этом, в частности, заявляет Египет, который считает обладающий атомом Иран угрозой своей стране. Однако при этом, как справедливо замечает Д. Перкович, соседний с Египтом Израиль уже давно обладает атомным оружием, находясь при этом гораздо ближе к Египту, чем Иран. Это не служит большим препятствием достаточно стабильным отношениям между двумя государствами, не помешало и подписанию мирного договора между Израилем и Египтом.

Перкович замечает, что многие страны арабского мира более динамичны, однако также пассивны. Они однозначно заявляют, что США должны устранить возможность для Ирана иметь ядерные технологии, при этом подчеркивают, что лучше сделать это невоенными методами. В случае же атаки эти страны не собираются одобрять США или оказывать какую-либо им политическую поддержку. По сути, страны арабского мира, особенно малые, т.е. те, кто больше всего привязаны к США прежде всего в плане обороны, хотят обеспечить свою безопасность за счет американского государства и своего собственного бездействия.

Стоит, однако, отметить, что малые арабские страны поддерживают «лишение Ирана его ядерных возможностей»²⁵, но не выражают своей позиции открыто, поскольку это будет интерпретировано как поддержка Израилю.

Именно существование подобных двойных стандартов, а также американское отношение к ядерному оружию Израиля во многом, по мнению эксперта, будут осложнять попытки Соединенных Штатов вовлечь арабские государства в решение иранской проблемы.

Анализ взглядов и мнений американских экспертов и исследований внешней и внутренней политики Исламской Республики Иран вполне определенно дает представление о важнейших направлениях исследовательской работы в рассматриваемой области, вызывающих, как представляется, огромный интерес. И этот интерес вполне понятен: 11 сентября и последующие в мире события внесли существенные коррективы во внешнеполитическую стратегию многих стран и изменили внутриполитическую ситуацию в ряде из них. В большей степени это относится к Исламской Республике Иран, государству, которое оказалось в самом центре «поля борьбы» мирового сообщества против международного терроризма.

Решительное «наступление» США на врагов Ирана – афганских талибов и иракского диктатора Саддама Хусейна – привело, несмотря на полученные Ираном некоторые выгоды от такого поворота событий, к новому витку ирано-американской конфронтации, причиной и продолжением которой стало причисление Ирана президентом США Дж.Бушем в 2002 г. к так называемой «оси зла», что, собственно говоря, означало, что Иран поставлен на один уровень с Ираком и что, таким образом, столкновение между США и ИРИ неизбежно. Подобные события лишь усиливают интерес экспертов.

Согласно мнениям американских экспертов, понимание нынешнего поведения ИРИ невозможно без анализа современной истории Исламской Республики. Исследователи выделяют в связи с этим два периода современной истории Ирана, подчеркивая, что основной разделительной чертой является день смерти имама Хомейни. Период правления имама был полон догматических представлений об иранском внешнеполитическом положении ИРИ. Уделяя огромное внимание экспорту Исламской Революции, борьбе с «Великим Сатаной», режим имама Хомейни, по мнению американских экспертных сообществ, упустил из поля зрения экономическое развитие страны и нужды простых иранцев. В результате к моменту прихода к власти Хатами, страна была уже в плачевном экономическом состоянии. При этом главный двигатель иранской экономики и общества – иранская молодежь – грозит стать основной силой антиисламской революции.

Говоря о раскладе политических сил, можно утверждать, что, согласно представлениям исследователей, неверно делить политический истеблишмент страны исключительно на консерваторов и реформаторов. Неверно также приклеивать ярлыки прагматиков только реформаторам, так как среди них можно встретить и консервативно настроенных политических лидеров, как правило, умеренного толка.

Иран и атом – пожалуй, самый обсуждаемый вопрос в работах американских экспертов. И это неудивительно: эта проблема носит ярко выраженный международный характер. От ее решения зависит развитие не только Ирана, но и всего международного сообщества. Американские исследователи рассматривают внешнюю политику ИРИ сквозь призму иранского атомного вопроса, подчас увязывая ее решение с решением других, «неядерных» проблем.

Эти решения должны быть очень продуманы. Американским экспертным сообществам надо содействовать разумному пониманию американскими официальными лицами этого важного для всего мира момента.

Список литературы

1.  Загорский А. Экспертное сообщество и внешнеполитический истеблишмент // Pro et Contra. Т. 8, № 2.

2.  http://www.cfr.org/pub7268/ray_takeyh/tehrans_pragmatists_are_ready_to_talk.php

3.  http://www.cfr.org/pub7268/ray_takeyh/tehrans_pragmatists_are_ready_to_talk.php

4.  http://www.cfr.org/pdf/Takeyh_IranBomb.pdf

5.  Autumn 2004 // http://www.twq.com/autumn/docs/autumn_einhorn.pdf

6.  Hulsman, J.C., Phillips, J. Forging a Common Approach to the Iranian Nuclear Program // http://www.heritage.org/Research/MiddleEast/bg1837.cfm

7.  http://www.carnegieendowment.org/files/PB34.perkovich.final.web1.pdf