Реферат: История взаимоотношений Российской империи и Иерусалимского патриархата в XVII – первой половине XIX в.

Реферат: История взаимоотношений Российской империи и Иерусалимского патриархата в XVII – первой половине XIX в.

После принятия на Руси в 988 году христианства устанавливаются тесные связи между представителями православного русского и восточного духовенства. Этому способствовал и установ ившийся порядок назначения киевского митрополита в Византии, вызвавший многочисленные поездки духовных лиц из Константинополя на Русь и с Руси в Константинополь. Летопись свидетельствует, что после кончины митрополита Алексея для решения вопроса о кандидатуре нового московского митрополита православные иерархи не раз отправлялись на Восток в период с 1376 по 1389 год.

Захват в 1453 году турками Царьграда (Константинополя), приводит к резкому ослаблению восточной церкви. Попавшие в тяжелое положение восточные патриархи всячески настраивали русское духовенство на роль защитников вселенской церкви и ее святынь на территории Палестины. Иерусалимский патриарх Паисий в 1649 году высказывал русскому царю пожелание, чтобы "Бог сподобил его наследовать престол царя Константина"². С момента падения Константинополя на Руси официально утверждалась мысль о том, что подлинной и единственной хранительницей христианского благочестия является Русская православная церковь, что Москва – это "третий Рим", наследник Рима первого и Рима второго – Царьграда, который был наказан Богом за отступничество от истинной веры и отдан во власть неверных.

Это мнение было распространено не только среди русского духовенства и власти, но и среди простых людей. В этот период возникает и со временем усиливается представление о великом могуществе Руси, которая осталась единственным православным государством. С середины XV века представители православного восточного духовенства, малые и великие, направляются в Москву искать покровительства и милостыни.

Вначале в Москву приходили отдельные случайные лица, которые просили милостыни на нужды восточной церкви у русского правительства, их просьбы никогда не оставались без ответа. С конца XV – начала XVI столетия в Москву начали приезжать с православного Востока официальные просители милостыни от разных афонских монастырей, монастырей Сербии, Синая и других мест. В Москве всех их принимали очень радушно и наделяли нескудной милостыней как самих просителей, так и представляемые ими монастыри или архиепископские кафедры.

Первый иерусалимский патриарх из греков – Герман, первый завязал прямые сношения иерусалимских патриархов с Московским правительством. Его преемник патриарх Софроний (1579–1607) хорошо понял и высоко оценил важное значение России, как богатой благодетельницы святым местам, поэтому он всячески старался войти в более близкие связи с русскими царями Федором и Борисом. Он так хотел добиться покровительства любого московского властителя, что еще в Польше приветствовал Лжедмитрия, в надежде приобрести его особое расположение, когда ему удастся взойти на московский престол. Но надежды Софрония не оправдались, в смутное время контакты с Иерусалимским патриархатом, как и вообще с Востоком прекратились, и возобновились только в 1619 году, благодаря приезду в Москву самого иерусалимского патриарха Феофана (1608–1644), преемника Софрония. С этого времени устанавливаются самые близкие и постоянные отношения с русским правительством, которое, благодаря регулярно присылаемым в Москву патриаршим грамотам и устным разъяснениям патриарших посланцев, знакомится с тогдашним положением дел в Святой земле и узнает об упорной борьбе, которая велась между православными, католиками и армянами за право обладать святыми местами. Русское правительство начинает принимать, хотя и косвенное, но все–таки деятельное участие в этой борьбе, посылая Иерусалимскому патриархату более или менее значительные подарки и деньги для покупки и сохранения святых мест в Палестине.

Феофану, во время его патриаршества, действительно, пришлось вести продолжительную и упорную борьбу из–за святых мест, то с католиками, то с армянами, поэтому он постоянно нуждался в денежной помощи. В 1629 году католики овладели было святой пещерой и Голгофой и даже хотели убить самого Феофана, которому чудом удалось избежать смерти. Но, благодаря своему уму и изворотливости, патриарху удалось выхлопотать у султана фирман, возвративший православным отнятые у них святыни. В 1634 году католики снова возобновили борьбу с православными и, благодаря подкупу турецких властей, получили контроль над святыми местами, но православные перенесли дело на рассмотрение верховного суда и отстояли свои права³. Борьба за святые места требовала больших денежных затрат, Феофану пришлось закладывать и утварь Святого Гроба и свою митру, приходилось занимать деньги под большие проценты, вследствие чего у патриархии появились большие долги, которые необходимо было выплачивать. Русское правительство внимательно относилось ко всем просьбам иерусалимского патриарха, выражало сочувствие его бедственному положению и старалось оказывать посильную денежную помощь святым местам, причем последнее с того времени оно стало считать своей прямой, непременной обязанностью.

Феофан первым из иерусалимских патриархов становится тайным политическим русским агентом в Турции и начинает сообщать в Москву разные сведения, касающиеся положения дел в Турции. Еще задолго до того как Феофан стал тайным агентом, он писал Московскому патриарху Филарету Никитичу, что "им восточным иерархам, пользующимся милостями царя, надлежит всей душой и мыслью принадлежать святому его царствованию и услуги оказывать..."⁴

Русское правительство в те времена почти не имело при иностранных дворах постоянных послов, которые бы на месте следили за развитием политической ситуации в той или иной стране. Знание о положении дел в разных странах, а особенно в Турции, имело для нашего правительства исключительное значение. Однако в Турции Москва не имела на тот момент постоянного представителя и поэтому с конца XVI века вербовала себе на службу в качестве тайных политических агентов разных греков, начиная с патриархов и прочих духовных особ и кончая купцами. В обязанности этих агентов входило внимательно следить за всем, что происходило в Турции и всю собранную информацию немедленно переправлять московскому правительству через особые верстовые письма. Правительство очень дорожило этими сообщениями, приходившими прямо из Турции, и всячески поощряло и награждало за это ревностных и опытных агентов, умевших собрать для Москвы и свежие и более или менее важные сведения. Патриарх Феофан, видя какое большое значение придают в Москве сообщаемым из Турции сведениям и каким особым расположением московского правительства пользуются его тайные агенты, решил стать одним из них, чтобы приобрести еще большие милости и расположение русского правительства. Начиная с 1643 года, Феофан более или менее регулярно присылает в Москву грамоты, которые наряду с просьбами о милостыне и известиях о делах Иерусалимского патриархата, содержали и различные политические сведения, хотя правда, очень неважные и всегда запоздалые по сравнению с теми, что присылали другие агенты. Это было связано с тем, что турецкое правительство жестоко наказывало пойманных агентов, и Феофан боялся навлечь беду как на себя, так и на весь патриархат.

После смерти Феофана в 1645 году был избран новый Иерусалимский патриарх Паисий. Паисий внес большой вклад в развитие отношений между Москвой и святогробским братством. Большую важность деятельность Паисияимела прежде всего для русской церковной жизни, на которую она оказала очень заметное влияние. К моменту вступления Паисия на патриарший престол между русскими и греками существовали некоторые расхождения в церковных чинах и обрядах. Еще патриарх Феофан, находясь в Москве, обращался к царю и патриарху с просьбой об отмене на Руси некоторых церковных обычаев в виду их несоответствия с обычаями, практиковавшимися во всей греческой церкви. Гораздо дальше Феофана пошел в этом вопросе Паисий. Во время своего пребывания в Москве он вел переговоры по церковным вопросам с государем и патриархом Иосифом, но особенно важен тот факт, что он встречался и вел беседы с Никоном, вначале архимандритом, потом митрополитом Новгородским, и, указывая на разность некоторых церковных обрядов, убеждал в необходимости исправления русских обрядов по образцу греческих.Паисий нашел в лице Никона благодарного слушателя. Некоторое время спустя Никон станет автором хорошо всем известной церковной реформы, которая приведет к расколу. Зная о том влиянии, которое оказал Паисий на будущего русского патриарха Никона, можно утверждать, что церковная реформа Никона во многом обязана своим началом и направлением именно Иерусалимскому патриарху Паисию. Заинтересованность Паисия в изменениях в русской церковной жизни понятна. Он видел, что многие русские считают, что именно их церковные обряды соответствуют древним священным канонам. На греков в то время начинают смотреть, как на отступников от древнего церковного чина и обряда, и с сомнением относится к их православию. Русские с заметным пренебрежением относились к грекам как к низшим в делах веры и благочестия. Дальнейшее развитие и усиление этого направления в русской церковной жизни, могло привести ко многим неприятностям для Иерусалимской патриархии и даже угрожать разрывом русской церкви с вселенской греческой, а греки могли окончательно потерять всякое влияние и значение для русских.

Интересы вселенской православной церкви и национальные греческие интересы, которые у Паисия всегда стояли не на последнем месте, и побудили его энергично позаботиться о поддержании и возвышении на Руси греческого церковного авторитета, а вместе с тем и престижа греков вообще в глазах русских, к чему действительно прямо и вела церковная реформа Никона, возникшая, а потом и проведенная под влиянием и при деятельном участии греков.

Паисий очень заботился о поддержании близких отношений с московским правительством. Вскоре после восшествия на патриарший престол, он лично отправился в Москву для получения богатой милостыни. Но в этом случае он преследовал и другие цели, а именно политические, которые играли весьма существенную и характерную роль в его отношениях с русским правительством. Ему удалось наладить близкие отношения с гетманом Богданом Хмельницким и, благословляя его на борьбу, сделаться посредником между ним и Москвой, стремясь привести их к взаимопониманию, согласию, к признанию казаками подданства московскому царю. Затем Паисий установил тесные контакты с правителями Молдавии и Валахии, и приложил огромные усилия, чтобы привести их, с одной стороны, к соглашению с Хмельницким, а с другой стороны, с Москвой. Именно Москва, по мнению патриарха Паисия, должна была сделаться главой и опорой целого союза православных народностей, которые бы под верховным руководством Руси, начали потом решительную борьбу с турками за освобождение из–под их ига. Таким образомПаисий увидел и признал в Московском царе ту политическую силу, которая с течением времени должна была сделаться орудием для низвержения турецкого господства и восстановления свободы православных народов, конечно, в первую очередь греческого. Именно для достижения этой главной цели Паисий и отважился на очень рискованную для его положения и жизни роль: посредника–примирителя между Москвой, Молдово–Валахией и казаками.

Преемник Паисия, Нектарий, проводил совершенно другую политику по отношению к Москве. Он не приложил ни малейших усилий для развития отношений с русским правительством. Он ни разу не обратился к Москве с просьбой о милостыне на искупление долгов Святого Гроба, которые за это время не уменьшились, а напротив возросли, так что необходимость в материальной помощи у него была. Но он предпочел не иметь с Москвой никаких отношений.

Наибольший вклад в развитие отношений между Москвой и Иерусалимским патриархатом внес следующий иерусалимский патриарх Досифей. Патриарх Досифей (1569–1690) был выдающимся восточным патриархом XVII столетия. По своему характеру это был человек в высшей степени живой, подвижный и впечатлительный, на все отзывчивый и необыкновенно деятельный, способный увлечься и всецело отдаться избранному делу, готовый всячески отстаивать и защищать то, что он считал правым и полезным для православия. Досифей был прекрасным знатоком всего православного Востока, с жизнью которого он был хорошо знаком не только из книг, собирать, читать и изучать которые он любил, но и из своих собственных наблюдений, так как еще в качестве спутника своих предшественников патриархов Паисия и Нектария, посетил большую часть православных стран Востока.

Почти 40 лет патриарх Паисий поддерживал постоянные, непрерывные связи с Россией, принимал деятельное участие в ее церковной, государственной и общественной жизни.

В XVII веке у России устанавливаются обширные и постоянные связи со всем православным Востоком: из разных мест шли в Москву представители всех общественных групп и рангов. Многие просители милостыни стремились установить тесные контакты с российским правительством и вызывались стать тайными русскими политическими агентами в Турции. Российское правительство, не имевшее тогда в Турции своих постоянных послов, охотно принимало к себе на службу предлагавших свои услуги греков.

Досифей охотно стал политическим агентом, причем он не просто передавал интересные политические сведения, но и всегда сопровождал сообщаемое, как русский государственный деятель, своими разъяснениями и соображениями, давал нашему правительству свои советы и рекомендации. Иногда он очень настойчиво и решительно стремился изменить внешнеполитический курс российского правительства и направить его по тому пути, который он считал наилучшим.

Патриарх Досифей столь преданно и искренне служил России, потому что видел в российском царе преемника и продолжателя греческих благочестивых царей, единственного в целом мире защитника и поборника вселенского православия, которое не имеет другой опоры и другого покровителя, который мог бы стоять на страже его интересов. Он видел в России также и орудие для освобождения греков от турецкого ига.

Чем дольше служил Досифей России, чем глубже он проникался русскими интересами, теснее сливался с ними, тем шире, разнообразнее и внимательнее становилась его деятельность по отношению к России. В Москве не только дорожили теми сведениями, которые сообщал Досифей, но и внимательно прислушивались к его советам и рекомендациям. Все российские послы, бывшие в Турции во время патриаршества Досифея, такие государственные мужи, как канцлеры Головин и Головкин высоко ценили политические услуги, оказываемые Досифеем, считали его своим благодетелем, всегда выражали ему свое глубокое уважение и почтение. Сам Петр I высоко ценил Досифея, признавал большим знатоком турецких дел, умевшим получить верные сведения и хорошо понять их смысл и значение в контексте отношений Турции к России.

Патриарх Досифей был очень обеспокоен начавшимися реформами Петра и всячески противился проникновению влияния Запада в Россию. Он считал это влияние вредным и губительным как для России вообще, так и для русского православия в частности. Досифей направлял послания Петру с просьбой отказаться от проводимой политики и сосредоточить свое внимание во внешнеполитических делах на православном Востоке. Но его обращение не принесло никаких результатов, и патриарху ничего не оставалось как смириться с существующем положением вещей.

Со смертью Досифея в 1690 году отношения между Россией и Иерусалимским патриархатом резко меняются. Почти с самого начала XVIII века участие греческих православных иерархов в русской жизни окончательно прекращается, а вместе с ним и все наши контакты с православным Востоком в XVIII столетии становятся уже не так обширны и часты как в XVII. Даже политические услуги греков, которыми ранее так дорожило правительство и ради которых оно старалось поддерживать постоянные контакты с православным Востоком, со времени Петра, после того как в Константинополе стали жить постоянные русские послы, потеряли всю свою прежнюю цену и значение. Таким образом патриарх Досифей, который был самым преданным, деятельным и влиятельным агентом российского правительства, воплотивший в себе все лучшие стороны и черты преданного интересам России политического агента–грека, вместе с тем был и последним агентом такого рода.

Патриарх Хрисанф, заняв место своего дяди (Досифея) на иерусалимской кафедре, вместе с ним занял и при российском правительстве то же самое положение, что и Досифей. Но близкие, основанные на абсолютном доверии отношения продолжались недолго. С одной стороны сам Хрисанф не выразил на деле особой охоты сотрудничать с нашим правительством: после отправления в Петербург 2–3 грамот его непосредственная переписка прекратилась навсегда. С другой стороны и российское правительство в лице своих послов в Турции: Шафирова, Шереметева и Толстого относилось к Хрисанфу с недоверием, так как засомневалось в его преданности. И несмотря на все оправдания Хрисанфа, доверие было подорвано.

В лице Хрисанфа Иерусалимский патриархат навсегда отказался от дальнейших политических услуг России, а Россия отказалась от политических услуг патриархата. Это произошло не из–за потери доверия к Хрисанфу, этот факт не мог повлиять на отношения с его преемниками. Разрыв отношений между Россией и Иерусалимским патриархатом имел другие более глубокие причины.

Долгое время Россия принимала лишь косвенное участие в происходящих на православном Востоке процессах, оказывая материальную помощь православным церквям и поддерживая тесные связи со святогробским духовенством. "В конце XVII века, – отмечает известный русский ученый В.Н. Хитрово, – Россия почувствовала себя настолько сильной, чтобы требовать у Турции того, чего прежде не просила. Если мы проследим все войны с Турцией, все заключенные с ней договоры и трактаты в XVII и XIX веках, то легко убедимся, что все они без исключения имели своей целью вырвать у турецкого правительства для православных его подданных известные льготы, известную независимость".

Россия до начала XVIII века не имела, при иностранных дворах постоянных послов, в то время как испытывала крайнюю необходимость в информации о положении дел в разных странах, особенно в Польше, Турции, Крыму и поэтому вынуждена была обращаться за помощью к добровольным политическим агентам. В начале XVIII века при турецком дворе было учреждено постоянное русское посольство, которое поддерживало постоянные непосредственные контакты с турецким правительством и находившимися при нем представителями других держав и получало все необходимые сведения уже из первых рук. В этих обстоятельствах греки были уже не нужны, кроме того познакомившись ближе с ними, русские представители были разочарованы. Подканцлер Шафиров доносил в Петербург, что грекам доверять нельзя, так как "за деньги – и Бога, и веру, и душу, и государя своего продать готовы". А посол Толстой писал: "...а греков, государь, по приказу твоему, впредь в Москву пускать не буду, понеже, государь, воистиноот мала до велика все лгут, и верить им отнюдь не мочно". В своих отношениях с Россией иерусалимские патриархи снизошли до обычных просителей милостыни. В 1713 году Хрисанф прекращает службу тайного агента, а позже прекращает и все отношения с российским правительством. Так продолжалось до последних лет патриаршества Хрисанфа, когда нужда заставила его не только вспомнить о России, но и искать у нее помощи бедствующей Иерусалимской патриархии. Но теперь Хрисанф не мог обратиться непосредственно к царю, а был вынужден прибегать к посредничеству Святейшего Синода, который он умолял ходатайствовать перед верховной властью о помощи Святому Гробу.

Со второй половины XVIII века иерусалимские патриархи обращались с просьбами о милостыне в Святейший правительствующий Синод, который с того времени заведует всеми делами о милостыне православному Востоку. Прекращаются также и непосредственные посылки милостыни Иерусалимской патриархии от лица самих российских самодержцев, исключая какие–либо особые случаи. В 1735 году были составлены, так называемые, палестинские штаты, которым назначалась ежегодная сумма в 5000 рублей на дачу милостыни всем просителям с православного Востока, причем иерусалимским патриархам была назначена ежегодная сумма в 100 рублей, за которой они должны были через каждые пять лет на шестой присылать в Россию доверенных лиц. Эти посланники Иерусалимского патриархата обыкновенно обращались в Святейший Синод с просьбой доверить им провести сбор милостыни в разных городах России по книжке, выдаваемой Синодом, на что всегда получали разрешение и этим способом набирали немалые суммы.

Последующие контакты Иерусалимского патриархата с российским правительством ограничивались лишь просьбами и ходатайствами о получении милостыни, никогда иерусалимские патриархи ничего не сообщали ни о жизни и положении вселенской церкви, ни о каких происходящих в ней событиях, они лишь постоянно указывали на громадную задолженность патриархии и насилии над православными со стороны иноверцев.

Синод со своей стороны всегда выражал полную готовность оказать всяческую помощь бедствующей Иерусалимской патриархии. Он ходатайствовал перед императором о единовременной посылке патриархату 25 тысяч рублей, утвердил за патриархатом право собственности на вновь основанный в Таганроге греческий монастырь и позволил посланникам патриарха в течение нескольких лет собирать милостыню по всей России, оказывая иерусалимским сборщикам всякое содействие. В вечное владение Иерусалимского патриархата была передана церковь апостола Филиппа в Москве, с принадлежащими ей землями. Синод заботливо следил за обустройством и процветанием образовавшегося таким образом иерусалимского подворья в Москве, направляя все усилия на то, чтобы оно могло оказывать существенную помощь святогробскому братству. Кроме всего выше перечисленного во всех русских церквях были введены особые кружки, для сбора подоходных подаяний в пользу палестинской церкви и этот, так называемый, кружечный сбор стал ежегодно отсылаться в Иерусалим.

Наше правительство оказывало не только материальную, но и политическую поддержку Иерусалимскому патриархату. В 1835 году, когда армяне выхлопотали у Порты фирман, по которому отняли у греков некоторые святые места, святогробское братство обратилось к императору и Синоду с просьбой защитить их от нападок армян и помочь возвратить святыни. Вмешательство российского правительства оказало воздействие на Порту, и новым султанским фирманом грекам были возвращены все святые места в Иерусалиме, и, вместе с тем, были восстановлены и вновь подтверждены старинные их права и преимущества, и даже дано новое право – чинить свои священные здания.

К середине XIX века произошла коренная перемена в характере отношений российского правительства к Иерусалимскому патриархату. Раньше оно прежде всего считало необходимым оказывать материальную помощь бедствующему, постоянно утопающему в долгах святогробскому братству или оказывать помощь политическую, вставая на защиту православных греков, которых обижали и притесняли иноверцы – католики и армяне. Но в тоже время в России нисколько не вспоминали и не заботились о православных арабах, которые составляли большинство православного населения Востока, которых греки притесняли и презирали. Долгое время на положение дел в Палестине русские смотрели глазами греков. Только в середине XIX столетия российским правительством было принято решение направить в Палестину доверенное лицо, в обязанности которого входило на месте тщательно изучить положение дел на Востоке и предоставить обо всем подробный отчет. Таким лицом был избран архимандрит Порфирий Успенский, который блестяще выполнил поставленную перед ним задачу. Благодаря его сведениям изменились задачи России по отношению к Палестинской церкви, теперь они состоят не только в том, чтобы оказывать ей материальную поддержку, как это было раньше, а в распространении просвещения среди местных арабов, в надлежащем воспитании палестинского православного белого и черного духовенства, в упорядочении всей церковно–экономической жизни, в установлении добрых отношений между пастырями–греками и их паствой – арабами. России предстояло выполнить в Палестине очень сложную задачу христианско–культурного характера по отношению к православному арабскому населению.

Литература

духовенство православное русское иерусалимское

1.  Данциг Б.М. Русские путешественники на Ближнем Востоке. М., 1965 с. 16.

2.  Пересыпкин О. Палестина, близкая нам.//Эхо планеты. 1990, № 1 (92), с. 27.

3.  Каптерев Н. Сношения Иерусалимских патриархов с русским правительством.т.I//Православный Палестинский сборник. СПб., 1898, Вып. 43, т. 15, вып. 1, с. 112.

4.  Хитрово В.Н. Православие в Святой земле.//Православный Палестинский сборник. СПб., 1881. Вып. 1, т. I, с. 72.

5.  Каптерев Н. Сношения Иерусалимских патриархов с русским правительством.т. II//Православный Палестинский сборник. Вып. 43, т. 15, вып. 1, с. 578.